Гамзатов Расул. Суди меня по кодексу любви (стихи и поэма)

   Строго зная свой предел.
   Медленность тебе пристала,
   Торопливость - мой удел.
   Время нам сгибает плечи,
   Но мы путь свершаем свой,
   Ожидая новой встречи,
   Вспоминая о былой.
   * * *
   Я за твое здоровье пил,
   А чтоб была совсем здорова,
   Потом еще стакан разбил,
   Но ты взглянула так сурово,
   Что показалось мне: я сам,
   А не стекло, лежу в осколках,
   Что это сердце - пополам,
   А вот тебе не жаль нисколько.
   Скорей поднять его спеши,
   Ведь ты тепла его не знала,
   Сбрось серьги, к уху приложи,
   Ты трудный стук его слыхала?
   Ну, слышишь, как частит оно,
   Как шепчет: "Эх, моя тупица,
   Я все обидами полно,
   Я так и впрямь могу разбиться".
   Стакан пропал, ну что нам в нем?
   Возьмем и выпьем из другого,
   А если сердце разобьем,
   Кто нам его починит снова?
   Сегодня снова снежный день,
   Сегодня солнце снова.
   Ты потеплей платок надень
   Бродить мы будем целый день
   Вдвоем в лесу сосновом.
   Мы будем слушать тишину,
   Не тронутую ветром.
   С тропинки узкой я сверну,
   Чтоб не нарушить тишину,
   Не потревожить ветки.
   Покрыла косы белизна,
   Ложится снег на плечи,
   Растаять все-таки должна
   В тепле домашнем белизна
   У добродушной печки.
   Я растоплю ладонью снег
   Пускай чернеют косы,
   Пускай улыбку сменит смех,
   И только этот талый снег
   Напоминает слезы.
   Сегодня всюду белизна,
   И лес в сугробах тонет...
   Она, я знаю, не прочна.
   Но пусть другая белизна
   Твоих волос не тронет.
   * * *
   Шумные улицы онемели,
   Когда ты уехала.
   Бухты каспийские обмелели,
   Когда ты уехала.
   Комнаты в доме моем опустели,
   Когда ты уехала.
   Взял я пандур и пою,
   Но не слышишь ты...
   Грустную песню мою
   Не услышишь ты.
   Я ничего не таю,
   Но не слышишь ты.
   Начал курить я опять,
   Потому что не видишь ты.
   Чурки без дела строгать,
   Потому что не видишь ты.
   Девушек стал замечать,
   Потому что не видишь ты.
   Я приходил на вокзал,
   Только ты не приехала...
   Все поезда я встречал,
   Только ты не приехала...
   На поезд я ворчал,
   Только ты не приехала...
   Рвал я цветы от тоски
   В ожидании
   И обрывал лепестки
   В ожидании...
   Как все пути далеки
   В ожидании!
   Часто на почту хожу,
   Но не пишешь ты,
   Писем, хоть кратких, прошу,
   Но не пишешь ты.
   Сам себе письма пишу,
   Раз не пишешь ты.
   Кажется, счастье ушло,
   Когда ты уехала.
   Смотрит соседка в стекло
   Ты ведь уехала.
   И усмехается зло:
   Видишь - уехала!
   Двери распахнуты в дом
   Когда же вернешься ты?
   Мимо соседки пройдем,
   Как только вернешься ты!
   К морю уйдем мы вдвоем...
   Когда же вернешься ты?!
   Ты спишь, а я предутренней порой
   Встаю и настежь раскрываю двери.
   Цветы, деревья, солнце за горой
   Все, что ты встретишь, должен я проверить.
   Смотрю, сидит ли ласточка в гнезде
   Ты с детства любишь песни этой птицы,
   Нет ли соринок в ключевой воде
   Ведь ты придешь к ручью воды напиться.
   Я проверяю, чисты ль небеса
   И долго ли деревьям до цветенья.
   Мне хочется, чтоб не сошла роса
   До твоего, родная, пробужденья.
   И кажется мне в этот ранний час,
   Что вся природа - магазин подарков,
   Где у прилавков думал я не раз,
   Что выбрать, что понравится аваркам?
   ...Я выбрал высочайшую из скал
   И полукруги на орлиной трассе,
   Я для тебя рассвет облюбовал
   И счастлив, словно сам его раскрасил.
   Проснешься ты с улыбкой на губах
   И распахнешь окно, как птица крылья,
   И отразится у тебя в глазах
   Весь мир, все то, что для тебя открыл я.
   Тебя обступят тополя стеной,
   И горы контур свой очертят резче,
   И солнце, облюбованное мной,
   В твоих руках лучами затрепещет.
   Но, скромность и достоинство храня,
   Я притворюсь, твое увидев счастье,
   Что мир прекрасен не из-за меня,
   Что ни к чему я вовсе не причастен.
   СЛЕДЫ НА СНЕГУ
   Мы вместе по зимнему лееу снегами
   Бродили весь день, но понять не могу,
   Как вышло, что рядом с моими следами
   Твоих я не вижу следов на снегу.
   Я слушал, здесь только что песни звучали,
   Ты песни мне пела, а лес повторял.
   Твои онемевшие пальцы не я ли
   Сейчас вот в ладонях своих согревал?
   За ель забежав, раскрасневшись от стужи,
   Дразнила меня: "Догони, не боюсь!"
   И если сейчас не тебе, то кому же,
   Сбиваясь, читал я стихи наизусть?
   Не ты ли смеялась, не ты ли сердилась,
   Меня упрекала за то, что не прав?
   Скажи, не тебе ль я сдавался на милость,
   Все шаткие доводы исчерпав?
   Со мною ты шла по снегам непримятым,
   Но где же следы? Я понять не могу...
   Один я... А мысли всего лишь крылаты,
   От них не бывает следов на снегу!
   * * *
   Я несу к тебе упреков лед,
   Я как дождь, что за горой идет:
   Поначалу снегом он бывает,
   Но, покуда падает с высот,
   До земли не долетая, тает.
   Я иду, как шел уже сто раз,
   Думаю свою излить я душу,
   Но немею: слезы, что сейчас
   Так легко с твоих стекают глаз,
   Не тебя - меня слепят и душат.
   Я бегу к тебе и впопыхах
   Что-то важное сказать пытаюсь,
   Но напрасно все: в твоих глазах,
   Как в больших искусственных морях,
   Молча я тону и задыхаюсь.
   Я лишаюсь сил, и лишь тогда
   Ты мне круг спасательный бросаешь.
   И опять беда мне не беда.
   Снова жду я твоего суда,
   Ты по-царски жизнь мне возвращаешь.
   * * *
   Я знаю наизусть всего Махмуда,
   Но вот не понимаю одного:
   Откуда о любви моей, откуда
   Узнал он до рожденья моего?
   ТВОИ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
   Декабрь снега над нами распростер,
   Продул морозом каждый уголок он.
   И ветер моря с ветром из-за гор
   Столкнулись лбами возле наших окон.
   В такой декабрьский день рождалась ты.
   Как непонятна нам еще природа:
   Я никогда не думал, что цветы
   Жить начинают в это время года.
   * * *
   Жена говорит мне: "Когда это было?
   В какой это день мы поссорились, милый?"
   "Не помнится что-то, - я ей отвечаю,
   Я попросту дней этих в жизнь не включаю".
   * * *
   Не верю в чудеса и в провидение,
   Но пусть вступает смерть в свои права,
   Пускай возьмет меня в свои владения
   И, взяв, отпустит года через два.
   Чтоб, возвратившись из предела дальнего,
   Я мог оставленное оглядеть,
   К тебе вернуться, если ты печальная,
   А если нет, так снова умереть.
   * * *
   Напрасно плачешь ты, меня ревнуя,
   Несправедливо ты меня коришь.
   Я, может быть, и вспомню ту, другую,
   Когда мне ты обиду причинишь.
   Верь, не она - хоть ты ее не хвалишь
   В моей судьбе играет злую роль.
   Она и помнит обо мне тогда лишь,
   Когда другой ей причиняет боль.
   * * *
   Что делать мне с сердцем моим? Оно
   Твоей подчинилось воле,
   С ним сладить теперь тебе мудрено,
   А мне и тем более.
   Как ребенка, сердце мое брала
   Ты в руки еще недавно.
   Но ты его удержать не могла,
   А я и подавно.
   * * *
   С тех пор как встретились мы на земле,
   Угомонились снегопады злые,
   Растут цветы такие в феврале,
   Как мы искали, встретившись впервые.
   Весь год в садах весна, белым-бела,
   Свой цвет роняет е яблонь нам на плечи.
   Я помню: на земле зима была
   В последний раз до нашей первой встречи.
   * * *
   Твои слова, слова хорошие,
   На сердце попадают мне,
   Как гривенники, в воду брошенные,
   Блестящие на самом дне.
   И отражается несмелая
   Твоя слеза в глазах моих,
   Как в речке куропатка белая,
   Что прячется в кустах густых.
   * * *
   Я возраст свой забыл, зачем же мне
   Твердишь, что я седой, а ты моложе?
   Кто знает, может, в этой седине
   И молодость твоя повинна тоже.
   Меня не надо старостью корить,
   Напоминать о возрасте бесцельно.
   Жестоко раненому говорить
   О том, что рана у него смертельна.
   Я не хочу тебе петь колыбельной,
   Чтоб ты спокойно спала,
   Встать я хочу над твоею постелью
   И простоять досветла.
   Буду я ночью, осеннею, длинной,
   Молча хранить твой покой.
   Кленом, склоненным над спящей долиной,
   Тихой скалой над рекой.
   * * *
   Я о тебе, кто мне всего дороже,
   Боюсь писать стихи. Вдруг, их прочтя,
   Другой, меня достойней и моложе,
   Тебя полюбит тоже не шутя.
   Я о тебе, кто мне всего дороже,
   Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя,
   Заговорит с другой, любимой тоже,
   Словами, что нашел я для тебя.
   * * *
   Ты права: с годами я мрачнею,
   Нет у нас того, что раньше было.
   Раньше я с тобой делился всею
   Радостью, что юность мне дарила.
   Верь, не стал я хуже, хоть делюсь
   И не всем с тобою, как вначале,
   Просто огорчить тебя боюсь,
   Разделив с тобой свои печали!
   * * *
   Слово скажи, погляди на меня,
   Знак мне подашь - я взойду на вершину.
   Скажешь - я брошусь в пучину огня,
   Брошусь в морскую пучину.
   Я обойду половину земли.
   Имя прославлю твое, дорогая.
   Сделаю все, только ты повели
   Да поцелуй, провожая.
   * * *
   Сердце мое - это праздничный стол,
   Где пир всегда разливанный,
   Я друга позвал, и друг мой пришел,
   Ты пришла нежданно, незванно.
   И встали мы пред тобой, молодой,
   Как при торжественном тосте.
   Ты стала хозяйкой, тамадой,
   А сам я всего лишь гостем.
   * * *
   Пастух говорил, что ни горя, ни зол
   Не знал он, не клял свою долю,
   Покуда теленок один не нашел
   Дорогу к пшеничному полю.
   И предо мною все было светло,
   Не знал я беды-тревоги,
   Покуда сердце к тебе не нашло
   Проклятой своей дороги.
   * * *
   В певчих птиц, а в соловьев тем более
   Камня не бросайте никогда.
   Девушки, своим любимым боли
   Вы не причиняйте никогда!
   Ты, моя любовь, со мной сурова,
   Ты, случайно слово оброня,
   Не заметила, что это слово,
   Точно камень, ранило меня.
   * * *
   "Отчего ты, родной, молодой, а седой?"
   Мне вопрос задаешь удивленно,
   Словно майской зарей невзначай пред собой
   Ты увидела снег заоконный.
   Дорогая, поверь, я не знаю и сам,
   Почему белокрылые птицы,
   Не спросясь, прикоснулись к моим волосам
   И надумали в них поселиться.
   Нет, не старость приходит, поверь, не года
   Прибавляют мне в волосы проседь,
   Я, ей-богу, не думал еще никогда
   Стать степенным и рифмы забросить.
   И украдкой я прозой еще не грешу,
   До сих пор, как мальчишкой, бывало,
   Где хожу, где дышу, там стихи и пишу,
   На ветру, на снегу, где попало.
   Я, как прежде, мечтаю взлететь в высоту,
   Я шепчу о тебе, засыпая,..
   В мае месяце яблони в самом цвету,
   А порой их снежком присыпает.
   Может, я потому сединой убелен,
   Что тебя полюбил я до гроба.
   Как влюблен я в тебя! Как я долго влюблен!
   От любви поседел я, должно быть!
   Может быть, от тоски поседел я, мой друг,
   Поседел, отправляясь в дорогу.
   Месяц встреч мимолетней недели разлук...
   От разлук поседел я, ей-богу!
   Ты со мною порою была недобра,
   Ты со мной обходилась сурово.
   Может, я поседел оттого, что вчера
   Ты сказала обидное слово.
   Я ходил по земле, в облаках не витал,
   Может, я поседел от печали,
   Я порою врагов благородней считал,
   Мне порою друзья изменяли.
   Нет, не злоба врагов, не наветы друзей,
   Мне гораздо больнее бывало
   От печали твоей. От печали твоей
   У меня седина заблистала.
   А быть может, от радости стал я седым,
   Оттого, что была ты со мною,
   Дав мне счастье, которого, будь я другим,
   Лет бы на сто хватило с лихвою.
   В мае месяце сад припорошит снежком,
   Одеялом прикроет пуховым...
   Я с тобою не буду седым стариком
   Буду мальчиком белоголовым.
   ТРЕТИЙ ЧАС
   Не ведал до тех пор
   про то, что я хорош,
   Покуда разговор
   о том не завела ты.
   Хорошая, пускай слова твои предвзяты
   И слишком тороваты, но говори их все ж!
   Не ведал до тех пор
   про то, что я негож,
   Покуда разговор
   о том не завела ты.
   Негожая, пускай слова твои предвзяты
   И слишком угловаты, но говори их все ж!
   Из жизни всей моей ты выкроила час
   И хвалишь не меня, а. этот час прекрасный.
   Из жизни всей моей.ты вытравила час, ,
   Ругая не меня, а этот час несчастный.
   Но есть и третий час, что знать бы ты должна,
   И суть заключена в любой его минуте.
   Я - этот третий час,
   и не моя вина,
   Что до сих пор постичь ты не сумела сути.
   О НАС И ДРУГИХ
   Вблизи горы, лежавшей, как коврига,
   Остался с книгой я наедине,
   Но о тебе она и обо мне
   Не ведала - пустая эта книга.
   А мы с тобой похожи на других,
   Нас в облаках одна несет квадрига,
   И получалось так, что и о них
   Не ведала - пустая эта книга.
   Остался с сердцем я наедине,
   И рассказало с грустью и любовью
   Оно и о тебе и обо мне
   Земную быль, написанную кровью.
   Сочли б, услышав, тысячи других
   Рассказ о нас, изложенный подробно,
   Что сердце честно
   речь вело о них,
   Нерукотворной повести подобно.
   ЕСЛИ В МИРЕ ТЫСЯЧА МУЖЧИН
   Если в мире тысяча мужчин
   Снарядить к тебе готова сватов,
   Знай, что в этой тысяче мужчин
   Нахожусь и я - Расул Гамзатов.
   Если пленены тобой давно
   Сто мужчин,
   чья кровь несется с гулом,
   Разглядеть меж них немудрено
   Горца, нареченного Расулом.
   Если десять влюблены в тебя
   Истинных мужей,
   огня не спрятав,
   Среди них, ликуя и скорбя,
   Нахожусь и я - Расул Гамзатов.
   Если без ума всего один
   От тебя, не склонная к посулам,
   Знай, что это с облачных вершин
   Горец, именуемый Расулом.
   Если не влюблен в тебя никто
   И грустней ты сумрачных закатов,
   Значит, на базальтовом плато
   Погребен в горах Расул Гамзатов.
   * * *
   Не лучший я из тысячи других,
   Но ты, когда-то встретившись со мною,
   Вообразила, будто под луною
   Из тысячи я лучше остальных.
   Не худший я из тысячи, поверь,
   Но ты моей ослеплена виною,
   И потому из тысячи теперь
   Кажусь тебе я худшим под луною.
   * * *
   Свечу задуть я не берусь
   Ту, что не гаснет, как ни думать.
   И о тебе боюсь я думать,
   И забывать тебя боюсь.
   И снова сам себе перечу,
   Как будто сам с собой борюсь,
   Боюсь, что я тебя не встречу,
   И встретиться с тобой боюсь.
   Тобой протянутую руку
   Боюсь в ладонях задержать.
   Боюсь, испытывая муку,
   И слишком быстро отпускать.
   И вновь домой из странствий дальних
   К тебе, единственной, стремлюсь,
   Боюсь я глаз твоих печальных,
   Но и веселых глаз боюсь.
   Боюсь, когда сидишь весь вечер
   Ты одинешенька-одна,
   Боюсь, с другим тебя замечу,
   Подумаю, что неверна.
   Боюсь, не все во мне ты видишь,
   Боюсь, все видишь без труда.
   Боюсь, что скоро замуж выйдешь,
   Боюсь, не выйдешь никогда.
   Боюсь я, слишком осторожный,
   Тебя по имени назвать,
   И боязно, что остаешься
   Ты безымянною опять.
   А вдруг, как многие когда-то,
   С тобой прославимся, любя.
   И за тебя мне страшновато,
   И боязно мне за себя.
   МОГУЩЕСТВО ХАФИЗА
   В голубом мерцающем тумане
   Прошептали женские уста:
   - Принято гадать у нас в Иране
   На стихах Хафиза неспроста.
   И тебе дана въездная виза,
   Чтоб воочыо убедился ты,
   Каково могущество Хафиза
   В слове незакатной высоты.
   Замерев,
   гадавшие внимали
   Черной вязи белого листа,
   Потому что правду мне сказали
   В этот вечер женские уста.
   Где стоит между ветвей зеленых
   На мечеть похожий кипарис,
   Тайной властью тысячи влюбленных
   Сделал приближенными Хафиз.
   Как велит обычай,
   в знак привета
   Прикоснувшись к сердцу и ко лбу,
   Я, склонясь над книгою поэта,
   Стал загадывать судьбу.
   - Отвечай,
   спросил я у газели
   Голосом беззвучным, как во сне,
   В этот час тоскует обо мне ли
   Дорогая в отчей стороне?
   О себе гадал, и о любимой,
   И о том, что связывает нас.
   И давал ответ Хафиз правдивый
   На любой вопрос мой всякий раз.
   И тогда спросил я в изумленье:
   - Как, Хафиз, все знаешь ты про нас,
   Если от Шираза в отдаленье
   Славится не розами Кавказ?
   Лунный свет лила ночная чаша,
   И сказал задумчиво Хафиз:
   - Знай, любовь существовала ваша
   С той поры, как звезды смотрят вниз.
   * * *
   В горах ручьев и речек изобилье,
   В ручьях и речках чистая вода.
   Из ручейков и речек воду пили
   Отары туч и облаков стада.
   Я ждал тебя, прислушивался, ты ЛИ
   Идешь к ручьям, где чистая вода.
   Но ты не шла к ручьям. К ручьям сдешили
   Отары туч и облаков стада.
   * * *
   С туч свинцовых белой стаей
   Снег летит апрельским днем,
   Но, увидев землю, тает,
   Прилетает к ней дождем.
   Я к тебе крутой тропою
   Шел - сердитый человек,
   И растаял пред тобою,
   Как в апреле тает снег.
   Я ТЕБЯ НЕ ЗАБУДУ
   По планете немало постранствовал я,
   Уходил в никуда, приходил ниоткуда...
   Ты - мой посох в судьбе, ты - дорога моя.
   Я тебя никогда и нигде не забуду.
   Все, кого я встречал, оставались в душе.
   Кто - на несколько лет, кто - всего на минуту...
   Ты была в моем сердце с рожденья уже.
   Я тебя никогда и нигде не забуду.
   Много раз улыбались красавицы мне,
   Были эти улыбки похожи на чудо...
   Но в глазах твоих я утонул по весне.
   Я тебя никогда и нигде не забуду.
   Спел я множество песен в кругу земляков,
   Слышал песни, подобные древнему гуду...
   Только ты - будто лучшая песня веков.
   Я тебя никогда и нигде не забуду.
   БРОВИ
   Лба твоего просторная поляна,
   А чуть пониже, около нее,
   Два озера, как будто два Севана.
   Два озера - томление мое.
   На берегах прекраснейших озер
   Мне каждое из них отдельно снится
   Лежат всю жизнь две черные лисицы,
   Как будто яростный живой узор.
   Хитрее нет их никого на свете.
   Таких лисиц попробуй обмани.
   Вот погляди: охотника заметив,
   Убитыми прикинулись они.
   Меня они игрой своей не тронут
   Не зря озера страсть в себе таят!
   Услышав музыку, лисицы вздрогнут,
   Притворщицы не смогут устоять.
   О, как они взмывают откровенно,
   Лукавинкой зазывною дразня!
   И как они изогнуты надменно,
   Когда рассердишься ты на меня.
   О, как они на ласку намекают,
   Вздувая пламя у меня в груди!
   А как порою предостерегают,
   Безмолвно говоря: не подходи!
   Я слышал много раз, что хитрость лисья
   Известна миру с самых давних пор.
   Но эти лисы - убедился лично
   Хитрее всех своих живых сестер.
   Завидуют им все. И даже птицы
   Небесные от зависти дрожат...
   Две черные пушистые лисицы
   Возле озер просторно возлежат.
   Желанья их я выполняю мигом,
   Слежу за ними, указаний жду.
   Прикажут - и сражусь я с целым миром!
   Прикажут - бездыханным упаду!..
   Спасибо вам, лисицы, от меня
   За то, что бережете вы озера.
   За то, что вы не дремлете, храня
   Их чистую незамутненность взора.
   Спасибо вам за то, что в час, когда
   К озерам тем я приходил напиться,
   Вы тут же притворялись без труда,
   Что вам прекрасно в это время спится.
   ПАТИМАТ
   Ты малюсенькой крошкой пришла
   В мир, который огромней громад.
   Мать кормила тебя, берегла:
   Патимат, Патимат, Патимат.
   Над твоею кроваткою - сны.
   В них ручьи молодые шумят.
   И дрожит отраженье луны:
   Патимат, Патимат, Патимат.
   Мчатся годы своим чередом,
   Две косички бедой мне грозят.
   Я шепчу под знакомым окном:
   "Патимат, Патимат, Патимат..."
   Мне объездить весь мир довелось,
   Тот, который и нищ, и богат,
   И за мною, как эхо, неслось:
   Патимат, Патимат, Патимат...
   Наши дочки чисты, как родник.
   На тебя восхищенно глядят.
   Словно доброе солнце для них
   Патимат, Патимат, Патимат.
   Красоте твоей радуюсь я
   И твержу похвалы невпопад.
   Ты судьба и молитва моя:
   Патимат, Патимат, Патимат.
   БУНТ
   Ты с утра не сказала ни слова!
   Говори - что я сделал такого?
   Обокрал я кого-то, убил
   Или хуже того - оскорбил?
   О, за что я так строго наказан?!
   Хватит, женщина, мучить беднягу,
   Человека, который ни разу
   Даже камня не бросил в дворнягу.
   Извини, но сегодня мне кажется,
   Что совсем не такой
   Грешный я и плохой,
   Как сегодня тебе это кажется.
   У меня недостатков навалом!
   Но тебе я всю правду открою:
   Их ведь меньше, чем ты называла,
   Вдвое меньше, чем ты называла,
   Вдвое меньше, а может, и втрое!
   А теперь посмотри беспристрастно
   Ты не так, дорогая, прекрасна,
   Как - сегодня и вечно! - мне кажется.
   И совсем не такой
   Грешный я и плохой,
   Как сегодня тебе это кажется.
   Так и знай - не со мною совсем,
   А с другими, с другими как раз
   Ты воюешь сейчас! А меж тем
   Невидимки есть в каждом из нас,
   И они - не такие вредители,
   И у них были тоже родители,
   Мамы были у них дорогие
   Да, не хуже твоей и моей.
   Стань, о женщина, сердцем добрей!
   В каждом вечно таятся другие,
   И для них мы ведь тоже - другие,
   И они - не такие ужасные,
   Не такие, как нам это кажется,
   И ведь мы - не такие прекрасные,
   Не такие, как им это кажется.
   Говори - что я сделал такого?
   Если я совершил преступленье,
   Пусть меня покарают сурово,
   Пусть назначат за грех искупленье!
   Где же судьи и где прокуроры?
   Я согласен их сам привести,
   Лучше смертные их приговоры,
   Чем твои молчаливые ссоры,
   Эти взоры и эти укоры,
   Лучше мне головы не снести!
   Я не скрытен, не злобен,
   И я не способен
   Мысли, страсти держать взаперти!
   Нет, тебе я всю правду открою:
   Ты - как я, ты прекрасна порою
   И, конечно, порою ужасна!..
   А теперь посмотри беспристрастно
   Ты не так, дорогая, прекрасна,
   Как - сегодня и вечно! - мпе кажется.
   И совсем не такой
   Грешный я и плохой,
   Как сегодня тебе это кажется.
   Суди меня по кодексу любви
   Сонеты. Перевод Н. Гребнева
   * * *
   Стихотворения - стихов творенье.
   Такого ремесла на свете нет.
   А что же есть? Есть горы в отдаленье,
   Дожди и снегопады, тьма и свет.
   На свете есть покой и есть движенье,
   Есть смех и слезы - память давних лет,
   Есть умиранье и возникновенье,
   Есть истина и суета сует,
   Есть жизни человеческой мгновенье
   И остающийся надолго след.
   И для кого весь мир, все ощущенья
   Поэзия - тот истинный поэт.
   Но как же пишутся стихотворенья?
   На сей вопрос я сам ищу ответ.
   * * *
   Мне кажется порою, что и строчки
   Не о любви не напишу я впредь.
   Я все свои стихи другие в клочья
   Порву и брошу в печь, чтоб им сгореть.
   Давно бежит с горы моя дорога,
   Кто знает, сколько мне осталось дней.
   Жизнь лишь одна, но было б жизней много,
   На все хватило бы любви моей.
   И где б я ни был, что б со мной ни сталось,
   Пусть лишь любовь живет в моих стихах.
   Не так уж много впереди осталось,
   Чтобы писать о всяких пустяках.
   Спеши наполнить, горец, закрома,
   Уходит осень - впереди зима.
   * * *
   Шептал я белой ночью в Ленинграде
   В тот час, когда едины тьма и свет:
   О, почему, скажите бога ради,
   У нас в горах такого чуда нет?
   Так я шептал, и вдруг передо мною
   Восстало время давнее из мглы,
   Когда мы молодые шли с тобою
   И были ночи вешние белы.
   И белый свет моих воспоминаний
   Лег на весенний Ботлих и Хунзах.
   В снегах вершины, склоны гор в садах,
   Кругом бело, и мы с тобой в тумане.
   Есть ночи белые и в Дагестане.
   Не потому ль они в моих глазах?
   * * *
   Жизнь, что ни день, становится короче,
   И кредитор наш, не смыкая глаз,
   Неся в своем хурджине дни и ночи,
   Все, что должны мы, взыскивает с нас.
   Пишу ль, любуюсь высью ли лазурной,
   Всему ведет он, скряга, точный счет,
   А жизнь - река, и над рекою бурной
   Мосты он за моей спиною жжет.
   А я прошу: заимодавец грозный,
   Бери назад земные все дары,
   Лишь час свиданья с милой, час мой поздний,
   Не обрывай внезапно до поры.
   Но катится моя арба с горы.
   Мой кредитор мольбы не слышит слезной.
   * * *
   Давай бродить в горах или в степях,
   Под снегом севера, под солнцем юга,
   Поедем на собаках, на слонах,
   Пойдем пешком, взяв за руки друг друга.
   Мы реки бурные переплывем,
   Пройдем леса, друг друга обнимая,
   Иль крыльями своей любви взмахнем
   И вдаль умчимся с журавлиной стаей.
   И горы мира, села, города
   Любовью нашей будут восхищаться.
   Людское зло и смертная вражда
   Самих себя, быть может, устыдятся.
   Порой, влюбленных ланей видя взгляд,
   Стрелок и тот стреляет невпопад.
   * * *
   Мне все чего-то хочется давно.
   Не этого и не того - другого,
   Неведомого, странного, такого,
   Что только мне найти и суждено.
   Все надоело, что давно готово,
   Что испокон веков заведено.
   Другой хочу я музыки и слова,
   Что не было досель изречено.
   Но понял я: чтоб отыскать все это,
   Не надо отправляться никуда.
   Все чудеса под боком, а не где-то,
   И стоит лишь не пожалеть труда.
   И я тебя, хоть обошел полсвета,
   Нашел не где-то, а в родном Пада.
   * * *
   Я признаюсь: мне кажется порою,
   Как будто мы с тобой воскрешены
   Из повестей старинных, где герои
   Погибнуть от любви обречены.
   Любовь своей затягивает сетью,
   Она огнем того, кто любит, жжет.