Страница:
Эрл Стенли Гарднер
«Дело одинокой наследницы»
Глава 1
Войдя в кабинет адвоката Перри Мейсона, Делла Стрит протянула ему визитку.
— Кто там, Делла?
— Роберт Каддо.
Перри Мейсон посмотрел на визитку и улыбнулся.
— Издательство «Одинокие любовники», — прочитал он. — А что за проблемы у мистера Каддо, Делла?
— По его словам, это «сложности», которые возникли после публикации одного объявления, — ответила она со смехом.
Делла передала Мейсону экземпляр дешевого журнала под названием «Зов одиноких сердец».
— Похоже на периодическое издание, которых сейчас много распространяется по подписке, — заметил Мейсон.
— Одно из них.
Мейсон в удивлении поднял брови, а Делла начала объяснять:
— Рассказы в первой части, в конце — тематические объявления, на внутренней стороне задней обложки — бланк, который отрывается по пунктирной линии, складывается в виде конверта и используется для переписки с абонентами.
Мейсон кивнул.
— Как я поняла из того, что рассказал Каддо, — продолжала Делла, абоненту можно послать письмо на адрес редакции, а она, в свою очередь, переправит его непосредственно адресату.
— Очень интересно, — задумчиво произнес Мейсон.
— Вот, например, абонент под номером двести пятьдесят шесть, — Делла наугад раскрыла журнал. — Не хочешь ему что-нибудь написать? Тогда тебе следует оторвать бланк, заполнить его, сложить, заклеить, а потом любым удобным тебе способом, доставить в издательство «Одинокие любовники».
— Расскажи мне поподробнее об этом абоненте двести пятьдесят шесть, улыбнулся Мейсон. — Я думаю, нам будет очень интересно пообщаться с мистером Каддо.
Делла Стрит вслух начала читать объявление:
— «Порядочная женщина сорока лет, приехавшая из сельской местности, хотела бы познакомиться с мужчиной, любящим животных».
Мейсон откинул голову назад и расхохотался. Затем его смех внезапно оборвался.
— В чем дело, шеф?
— В конце концов, — сказал Мейсон, — это нелепо и, в то же время, трагично. Сорокалетняя незамужняя женщина из деревни оказывается в городе, где у нее нет друзей. Возможно, у нее есть пара кошек и она… А как этот Каддо выглядит?
— На вид лет тридцать восемь, широкоскулый, большие уши, огромные голубые глаза, почти лысый, выпирающий кадык, высокого роста. Очень прямо сидит на стуле — не откидывается назад и не расслабляется. Мне стало как-то не по себе, когда я на него смотрела.
— А что у него за проблемы?
— Он сообщил мне только, что из-за одного объявления возникли кое-какие осложнения, о которых он подробно расскажет только тебе, шеф.
— Ну тогда пригласи его ко мне, Делла.
— Только, пожалуйста, не выбрасывай журнал, — попросила она. — Наша сердобольная Герти очень взволнована, она хочет написать им всем письма, чтобы подбодрить.
Мейсон перевернул несколько страниц. На лице адвоката появилось задумчивое выражение.
— Похоже на аферу, — пробормотал он. — Вот, например, первый рассказ — «Поцелуй во тьме» Артура Анселла Ашланда, потом — «Ждать Купидона никогда не поздно» Джорджа Картрайта Даусона… Пора посмотреть на мистера Каддо, Делла.
Делла Стрит кивнула, выскользнула из кабинета в приемную и почти сразу же вернулась вместе с высоким долговязым мужчиной. Казалось, что неподвижная глупая улыбка, не сходившая с его лица, была попыткой умиротворить и успокоить окружение, которое почему-то заставляло принимать его оборонительную позицию.
— Доброе утро, мистер Каддо, — поздоровался Мейсон.
— Вы — Перри Мейсон, адвокат?
Мейсон кивнул.
Толстые пальцы Каддо сжали руку Мейсона.
— Очень рад познакомиться с вами, мистер Мейсон.
— Садитесь, — предложил адвокат. — Моя секретарша говорит, что вы издаете вот этот журнал. — Мейсон показал на «Зов одиноких сердец».
— Да, мистер Мейсон, — кивнул Каддо.
Свет из окна заблестел на гладкой лысине Каддо. Огромные уши казались больше лица. Можно было ждать, что они тоже захлопают в согласии, словно собака машет хвостом, выражая свои эмоции.
— Какова основная идея журнала? — спросил Мейсон.
— Средство общения. Благодаря ему соединяются одинокие сердца.
— Он продается в газетных киосках?
— Частично. В основном журнал распространяется по подписке.
Понимаете, мистер Мейсон, нет ничего более жестокого, чем одиночество в большом городе.
— Мне кажется, многие поэты разрабатывали эту тему, — сухо заметил Мейсон.
— Да, думаю, что так, — Каддо поднял большие глаза на адвоката и рассеянно улыбнулся.
— Мы говорили о журнале, — напомнил Мейсон.
— Понимаете, мы печатаем рассказы, которые нравятся тем, кто изголодался по общению, тем, кто одинок в городе, одинок в жизни. Журнал, в основном, предназначается для женщин, которые вошли в тот возраст, когда кажется, что любовь встретить уже невозможно… Возраст одиночества, паники…
Голова Каддо снова начала ритмично кивать, как будто внутри нее включился некий часовой механизм, заставляющий издателя автоматически соглашаться самому с собой.
Мейсон открыл журнал.
— Ваши рассказы кажутся довольно романтичными, по крайней мере, их названия.
— Они и есть романтичные.
Мейсон бегло пробежался по строчкам «Поцелуя во тьме».
— Зачем вы это читаете? — спросил Каддо.
— Просто хочу посмотреть, что вы печатаете. Кто такой этот Артур Анселл Ашланд? Не думаю, что когда-либо хоть что-то о нем слышал.
— О, вы не могли слышать ни о ком, кого печатает мой журнал, мистер Мейсон.
— Почему?
Каддо неодобрительно хмыкнул.
— Иногда приходится, фактически это даже необходимо, проделывать огромную работу, чтобы быть уверенным, что рассказов, отражающих идею журнала, окажется достаточно.
— Вы хотите сказать, что сами их пишите? — спросил Мейсон.
— Артур Анселл Ашланд — это наше имя, — скромно признался Каддо.
— Что вы имеете в виду?
— Имя принадлежит журналу. Мы можем печатать что угодно под именем этого автора, используя его, как этикетку.
— Кто написал этот рассказ?
— Я, — широко улыбнулся Каддо, показывая крупные зубы, и снова начал ритмично кивать головой.
— А как насчет следующего автора, Джорджа Картрайта Даусона?
Каддо продолжал кивать в том же ритме.
— Вы хотите сказать, что его тоже написали вы?
— Да, мистер Мейсон.
Адвокат смотрел на блестящую лысину мистера Каддо, тот не переставал кивать головой.
— А следующий?
Изменений в движениях головы не произошло.
— Боже мой, — воскликнул Мейсон, — вы что, весь журнал сами пишите?
— Обычно. Иногда, правда, я нахожу рассказы, которые мне удается купить по четверти цента за слово.
— Ну ладно, — решительно сказал Мейсон, — какие у вас проблемы?
— Проблемы?! — воскликнул Каддо. — У меня их тысячи! Я… Ах, вы имеете в виду, зачем я пришел к вам?
— Да.
Каддо открыл журнал, который Делла Стрит положила на стол адвоката.
Со знанием дела издатель перелистнул страницы и нашел объявление под номером девяносто шесть.
— Вот они вкратце, — сказал Каддо и протянул объявление Мейсону.
Адвокат начал читать:
— В чем дело? — спросил Каддо.
— Это явно подделка, — язвительно заметил адвокат. — Ни одна наследница, у которой есть хоть капля ума, не станет читать ваш журнал. А красивая наследница будет слишком занята, чтобы тратить время на подобную ерунду, тем более давать объявления. Это дешевая уловка.
— О, мне очень жаль, — вздохнул Каддо.
— Естественно.
— Я хочу сказать, что мне очень жаль, что вы не понимаете.
— Я думаю, что все понимаю. Я предполагаю, что это объявление результат совместной работы Артура Анселла Ашланда и Джорджа Картрайта Даусона.
— Нет! Нет! Нет, мистер Мейсон! Подождите… — Каддо поднял руку, повернув ее ладонью к Мейсону, словно полицейский, пытающийся остановить торопящегося пешехода.
— Вы хотите сказать, что это не ваших рук дело?
— Нет, уверяю вас, нет.
— Значит, кто-то его за вас написал, — не отступал Мейсон.
— Нет, господин адвокат. В этом-то все и дело. Именно поэтому я к вам и пришел.
— Ладно, рассказывайте.
Проницательные глаза адвоката впились в глаза Каддо, что заставило последнего неуютно заерзать в кресле.
— Мне очень жаль, что вы мне не верите, мистер Мейсон.
— Выкладывайте факты, мистер Каддо.
— Вы понимаете, в моем деле, как и в любом другом, один человек прокладывает путь, по которому потом идут другие. Иначе говоря, мне подражают, и эти люди — мои жестокие конкуренты.
— Продолжайте.
— Один из моих конкурентов пожаловался властям, что я пытаюсь увеличить число подписчиков, помещая поддельные объявления.
— Как отреагировали власти?
— Велели мне изъять этот номер из продажи или доказать, что объявление, которое вы только что прочитали, настоящее. Я не могу сделать ни то, ни другое.
— Почему?
— Во-первых, это не журнал в традиционном смысле слова, а, скорее, вид памфлета. Мы печатаем большое количество экземпляров, а потом распродаем их, пока они не закончатся или пока не потеряется свежесть и объявления перестанут приносить желаемый эффект. Изъять все журналы из продажи и напечатать другие — об этом не может быть и речи. В принципе, конечно, такое возможно, но потребует больших затрат, вызовет неудобства, а сколько работы…
— Если объявление настоящее, почему вы не можете это доказать?
Каддо потер огромный подбородок длинными пальцами.
— Вот в этом-то вся загвоздка, — вздохнул издатель.
Мейсон переглянулся с Деллой Стрит.
— Я что-нибудь не так сказал? — взволновался посетитель.
— Все нормально, — успокоил Мейсон. — Продолжайте.
— Ну вот, — Каддо опять начал тереть подбородок, — возможно, будет лучше, если я немного объясню вам, как мы работаем.
— Возможно.
— Единственный способ для читателя связаться с автором объявления в моем журнале — это купить экземпляр за двадцать пять центов, написать на последней странице, что он хочет, и доставить ее в редакцию, проверив, правильно ли он указал номер абонента. Мы отвечаем за то, чтобы конверт попал в нужный абонентный ящик. Это все. Если послание отправляется по почте, то риск берет на себя подписчик. Фактически, мы советуем, чтобы все послания доставлялись лично, но если подписчик живет за городом, то, естественно, приходится посылать конверт по почте.
— Продолжайте.
— Человек, желающий найти друзей по переписке, обычно отвечает на несколько объявлений. Другими словами, люди часто пишут десяти, а то и пятнадцати абонентам.
— И покупают десять или пятнадцать журналов по двадцать пять центов каждый?
— Да.
— И что потом?
— Скорее всего, получают ответы на все письма.
— И перестают быть одинокими, а вы теряете клиентов.
— Не совсем так, — улыбнулся Каддо.
— Нет?
— Нет. Люди, которые по-настоящему одиноки, — продолжал Каддо, должны винить в этом какие-то черты своего характера, а не окружение.
Другими словами, мистер Мейсон, если, например, взять общительного человека, которого любят в обществе, и поместить его в незнакомый город, где он ни души не знает, то через несколько недель он все равно обрастет кругом знакомых. Женщинам, конечно, в таких случаях несколько труднее, но и они справляются. Большинство моих клиентов — взрослые люди, которых что-то сдерживает в общении, в приобретении друзей. Обычно девушки выходят замуж до тридцати лет. Если же женщина переступает этот барьер, не выйдя замуж, причем не по собственному выбору, очень вероятно, что натура обречет ее на одиночество. Иначе говоря, она воздвигла барьер между собой и своими эмоциями, между собой и миром, но, тем не менее, она страстно желает, чтобы кто-то этот барьер разрушил. У нее самой нет на это сил.
— Продолжайте, пожалуйста, — подбодрил Мейсон.
— Я не стану сейчас пускаться в рассуждения о психологии одиноких сердец, хотя уверяю вас, мистер Мейсон, что я усердно изучал этот предмет, но фактом остается то, что мои клиенты, насколько мне известно, сравнительно постоянны. Возьмем, например, случай с гипотетической мисс Х.
Это старая дева лет сорока двух или сорока трех. Она мечтательна, одинока и очень романтична. Однако, у нее в голове сидят определенные сдерживающие факторы, которые не позволяют ей расслабиться, так что она дает волю своим накапливающимся романтическим мыслям только когда остается наедине с собой. Возможно, она жила вместе с замужней сестрой, помогала заботиться о детях, пока дети не выросли, а затем вдруг поняла, что ее присутствие нежелательно или что ее все больше и больше используют, как прислугу. Она решает начать новую жизнь сама по себе и полностью теряется. Пока она оставалась у замужней сестры, она все делала на благо других, в том же доме находился мужчина, мисс Х заботилась о детях и знала, что кому-то нужна. Оказавшись одна, она почувствовала себя обломком судна после кораблекрушения в море холодных лиц.
— Вы говорите точно также, как пишет Артур Анселл Ашланд, — вставил Мейсон. — Пожалуйста, продолжайте.
— Кто-то упоминает нашей гипотетической мисс Х о моем журнале. Она помещает объявление — очень робкое, используя те же старые клише о незамужней воспитанной женщине после тридцати, желающей переписываться с неким господином, близким ей по духу. Идеал мужчины, которого она хочет встретить, существует только у нее в голове. Его определенно нет среди типов, отвечающих на объявления в моем журнале.
— А что это за мужчины?
— Мужчин не так много, как женщин. На всех точно не хватило бы.
Конечно, мы получаем много ответов, но среди них немало шутников. Есть любители поразвлечься, которые покупают журнал, пишут, что одинокие вдовцы, причем богатые и с хорошими автомобилями и тому подобное, и, просто, чтобы пошутить, завязывают переписку с некоторыми из этих женщин.
Это, конечно, жестоко.
— Но с каждого письма вы получаете по двадцать пять центов?
Каддо кивнул головой и ответил без энтузиазма:
— Тем не менее, я хочу продолжать свое дело. Это жестоко и мешает моей работе, но в данном случае я ничего не могу изменить.
— А теперь расскажите о мужчинах, которые отвечают не ради шутки, попросил Мейсон.
— В основном, это сварливые холостяки, продолжающие любить образ своей первой девушки, которая давно умерла или вышла замуж за другого.
Есть, конечно, и бойкие на язык авантюристы — этих интересуют сбережения женщин, отложенные на черный день. Короче, мистер Мейсон, мужчины, подающие объявления и отвечающие на них, по большей части, неискренни.
Однако, тут встречается еще один вид. Это зеленые юнцы, только что прибывшие из провинции. Неловкие, робкие и застенчивые. Они хотят познакомиться с женщиной, но не знают, как это сделать.
— И благодаря им всем расходится ваш журнал?
— Все помогают.
— Так что, в конце концов, ваша гипотетическая мисс Х вернется, чтобы поместить еще одно объявление?
— Правильно. Она остается постоянной читательницей, потому что ей нравятся публикуемые рассказы — о женщинах, которых не понимали и которые в конце концов встретили человека, способного завоевать сердце кинозвезды, но выбравшего героиню, подобную моим читательницам. В этом случае все кончается свадьбой.
— Объявления платные?
— Конечно.
— А сколько вы берете?
— Десять центов за слово. Это также включает аренду абонентского ящика.
— Насколько я вижу, у вас много объявлений.
— Дело выгодное и приносит неплохой доход, очень неплохой!
— Номера выходят в свет с разными интервалами?
— Да. Все зависит от количества поступивших объявлений, ответов на них и материала для чтения.
— Почему вы не можете узнать, кто эта наследница, если она настоящая?
— Всем, кто помещает объявления в журнале, присваивается номер. Это номер абонентского ящика, в который кладут поступающие письма, точно так же, как на почте. Каждый ящик открывается ключом. Подающий объявление платит за него. Эта сумма включает и аренду ящика на тридцать дней. За дополнительную плату аренду можно продлить на шестьдесят или девяносто дней. Лицо, у которого на руках ключ, имеет доступ к ящику в течение периода, за который уплачено. Когда срок заканчивается, ящик закрывается, и абонент может или заключить с нами новый договор, или отказаться от ящика. Письма иногородним абонентам, естественно, отправляются по почте.
Ситуация с этой таинственной незнакомкой, которая поместила объявление в моем журнале, несколько сложней. Как только я понял, что мне необходимо с ней связаться, я написал ей письмо, объяснив суть дела, и попросил представить какие-либо доказательства искренности объявления, но получил довольно резкий ответ.
Каддо порылся в кармане и протянул письмо Мейсону.
Адвокат начал читать:
— Но ведь она приходит к ящику за ответами? — спросил Мейсон.
— Нет. Она посылает некую даму, несомненно, знающую свое дело.
— Вы абсолютно уверены в том, что эта дама не работает под наследницу?
— Уверен. Я дважды пытался выследить ее. Наверное, я не гожусь в сыщики. Она мне сама сказала об этом. Оба раза она останавливалась и мне не ничего больше не оставалось, как приблизиться к ней. Затем она меня здорово отчитывала, говорила, что я занимаюсь не своим делом. Она упомянула, что ее в свое время пытались выслеживать профессионалы, а я с ними не иду ни в какое сравнение. Она была просто в ярости!
— А вы сами не писали любовные письма в ответ на объявление наследницы?
— Писал. Но у этой женщины просто сверхъестественная способность вычислять подделки. Я отправил ей дюжину различных посланий с заверениями, что всегда хотел встретить именно такую девушку, и что деньги не играют для меня никакой роли, что меня интересует только ее очаровательная личность.
— И какой был результат?
— Никакого. Ответов не последовало.
— Как я понимаю, эта девушка получает много писем?
— Много — не то слово! — воскликнул Каддо, взмахнув руками. — Ящик просто забит ими. Ответы приходят пачками.
— Насколько вам известно, она с ними со всеми поступает одинаково?
— Да. Если судить по тем, что написал я, она ни на какие не отвечает.
— Тогда зачем же она помещала объявление?
— Вот это-то я и не могу понять. Но она определенно не отвечает. Я послал ей больше дюжины.
— Что вы от меня хотите? — спросил Мейсон.
— Чтобы вы решили вопрос с властями, которые требуют или изъять журнал из продажи, или представить им эту женщину.
Мейсон с минуту подумал и сказал:
— Для вас, возможно, будет дешевле изъять журнал.
— Мне бы очень не хотелось этого делать — столько затрат и…
— Однако, дешевле, чем мои услуги.
— Но это будет признанием вины! — воскликнул Каддо. — К тому же есть еще один момент. Предположим, мы имеем дело с настоящей наследницей. Я заключил с ней соглашение и обязан печатать ее объявление. Я изымаю журнал — она подает на меня в Суд. Что тогда?
— Принесите мне с десяток экземпляров вашего журнала и чек на пятьсот долларов, — сказал Мейсон. — Посмотрим, что можно сделать. Потребуются услуги частных детективов.
— Мне нужна какая-то гарантия, — Каддо сузил глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Чтобы вы гарантировали мне, что эти пятьсот долларов для меня окупятся.
— Хорошо, — улыбнулся Мейсон. — Я дам вам расписку в получении чека, а также отчитаюсь, как будут расходоваться ваши деньги. А если вы, как я подозреваю, попытаетесь использовать меня в качестве одного из способов увеличения тиража в соответствии с каким-либо придуманным вами планом, я выставлю вам счет на пять тысяч долларов и заставлю их выплатить. Не получится у вас загрести чужими руками жар, если эти руки — мои.
— Вы довольно грубо все представили, мистер Мейсон, — Каддо потер подбородок.
— Я этого и хотел.
— Пожалуйста, поверьте мне, господин адвокат. Я честно… А зачем вам журналы?
— Хочу их просмотреть, — ответил Мейсон.
— Но у вас уже есть один, — улыбнулся Каддо. — А если вы задумали поймать наследницу на удочку, то у меня есть с собой последние страницы, вырванные из старых журналов. Вы ими можете воспользоваться.
Каддо открыл дипломат и вынул пару дюжин чистых бланков для писем.
— Подпишите чек на пятьсот долларов и передайте его мисс Стрит, а я посмотрю, что можно сделать, — сказал Мейсон.
Каддо вздохнул и достал чековую книжку.
— Вы правы, дело оказывается дорогостоящим.
Когда издатель ушел, Мейсон взял в руки журнал и начал его листать.
— Вот послушай, — обратился он к Делле Стрит, и начал читать рассказ Артура Анселла Ашланда:
— В какой-то мере это преступление, — сказал Мейсон. — С другой стороны, подобное, возможно, приносит какое-то утешение одиноким сердцам.
Если наш друг Каддо честен, мы ему поможем. Если нет — он может надеяться только на Бога.
— Кто там, Делла?
— Роберт Каддо.
Перри Мейсон посмотрел на визитку и улыбнулся.
— Издательство «Одинокие любовники», — прочитал он. — А что за проблемы у мистера Каддо, Делла?
— По его словам, это «сложности», которые возникли после публикации одного объявления, — ответила она со смехом.
Делла передала Мейсону экземпляр дешевого журнала под названием «Зов одиноких сердец».
— Похоже на периодическое издание, которых сейчас много распространяется по подписке, — заметил Мейсон.
— Одно из них.
Мейсон в удивлении поднял брови, а Делла начала объяснять:
— Рассказы в первой части, в конце — тематические объявления, на внутренней стороне задней обложки — бланк, который отрывается по пунктирной линии, складывается в виде конверта и используется для переписки с абонентами.
Мейсон кивнул.
— Как я поняла из того, что рассказал Каддо, — продолжала Делла, абоненту можно послать письмо на адрес редакции, а она, в свою очередь, переправит его непосредственно адресату.
— Очень интересно, — задумчиво произнес Мейсон.
— Вот, например, абонент под номером двести пятьдесят шесть, — Делла наугад раскрыла журнал. — Не хочешь ему что-нибудь написать? Тогда тебе следует оторвать бланк, заполнить его, сложить, заклеить, а потом любым удобным тебе способом, доставить в издательство «Одинокие любовники».
— Расскажи мне поподробнее об этом абоненте двести пятьдесят шесть, улыбнулся Мейсон. — Я думаю, нам будет очень интересно пообщаться с мистером Каддо.
Делла Стрит вслух начала читать объявление:
— «Порядочная женщина сорока лет, приехавшая из сельской местности, хотела бы познакомиться с мужчиной, любящим животных».
Мейсон откинул голову назад и расхохотался. Затем его смех внезапно оборвался.
— В чем дело, шеф?
— В конце концов, — сказал Мейсон, — это нелепо и, в то же время, трагично. Сорокалетняя незамужняя женщина из деревни оказывается в городе, где у нее нет друзей. Возможно, у нее есть пара кошек и она… А как этот Каддо выглядит?
— На вид лет тридцать восемь, широкоскулый, большие уши, огромные голубые глаза, почти лысый, выпирающий кадык, высокого роста. Очень прямо сидит на стуле — не откидывается назад и не расслабляется. Мне стало как-то не по себе, когда я на него смотрела.
— А что у него за проблемы?
— Он сообщил мне только, что из-за одного объявления возникли кое-какие осложнения, о которых он подробно расскажет только тебе, шеф.
— Ну тогда пригласи его ко мне, Делла.
— Только, пожалуйста, не выбрасывай журнал, — попросила она. — Наша сердобольная Герти очень взволнована, она хочет написать им всем письма, чтобы подбодрить.
Мейсон перевернул несколько страниц. На лице адвоката появилось задумчивое выражение.
— Похоже на аферу, — пробормотал он. — Вот, например, первый рассказ — «Поцелуй во тьме» Артура Анселла Ашланда, потом — «Ждать Купидона никогда не поздно» Джорджа Картрайта Даусона… Пора посмотреть на мистера Каддо, Делла.
Делла Стрит кивнула, выскользнула из кабинета в приемную и почти сразу же вернулась вместе с высоким долговязым мужчиной. Казалось, что неподвижная глупая улыбка, не сходившая с его лица, была попыткой умиротворить и успокоить окружение, которое почему-то заставляло принимать его оборонительную позицию.
— Доброе утро, мистер Каддо, — поздоровался Мейсон.
— Вы — Перри Мейсон, адвокат?
Мейсон кивнул.
Толстые пальцы Каддо сжали руку Мейсона.
— Очень рад познакомиться с вами, мистер Мейсон.
— Садитесь, — предложил адвокат. — Моя секретарша говорит, что вы издаете вот этот журнал. — Мейсон показал на «Зов одиноких сердец».
— Да, мистер Мейсон, — кивнул Каддо.
Свет из окна заблестел на гладкой лысине Каддо. Огромные уши казались больше лица. Можно было ждать, что они тоже захлопают в согласии, словно собака машет хвостом, выражая свои эмоции.
— Какова основная идея журнала? — спросил Мейсон.
— Средство общения. Благодаря ему соединяются одинокие сердца.
— Он продается в газетных киосках?
— Частично. В основном журнал распространяется по подписке.
Понимаете, мистер Мейсон, нет ничего более жестокого, чем одиночество в большом городе.
— Мне кажется, многие поэты разрабатывали эту тему, — сухо заметил Мейсон.
— Да, думаю, что так, — Каддо поднял большие глаза на адвоката и рассеянно улыбнулся.
— Мы говорили о журнале, — напомнил Мейсон.
— Понимаете, мы печатаем рассказы, которые нравятся тем, кто изголодался по общению, тем, кто одинок в городе, одинок в жизни. Журнал, в основном, предназначается для женщин, которые вошли в тот возраст, когда кажется, что любовь встретить уже невозможно… Возраст одиночества, паники…
Голова Каддо снова начала ритмично кивать, как будто внутри нее включился некий часовой механизм, заставляющий издателя автоматически соглашаться самому с собой.
Мейсон открыл журнал.
— Ваши рассказы кажутся довольно романтичными, по крайней мере, их названия.
— Они и есть романтичные.
Мейсон бегло пробежался по строчкам «Поцелуя во тьме».
— Зачем вы это читаете? — спросил Каддо.
— Просто хочу посмотреть, что вы печатаете. Кто такой этот Артур Анселл Ашланд? Не думаю, что когда-либо хоть что-то о нем слышал.
— О, вы не могли слышать ни о ком, кого печатает мой журнал, мистер Мейсон.
— Почему?
Каддо неодобрительно хмыкнул.
— Иногда приходится, фактически это даже необходимо, проделывать огромную работу, чтобы быть уверенным, что рассказов, отражающих идею журнала, окажется достаточно.
— Вы хотите сказать, что сами их пишите? — спросил Мейсон.
— Артур Анселл Ашланд — это наше имя, — скромно признался Каддо.
— Что вы имеете в виду?
— Имя принадлежит журналу. Мы можем печатать что угодно под именем этого автора, используя его, как этикетку.
— Кто написал этот рассказ?
— Я, — широко улыбнулся Каддо, показывая крупные зубы, и снова начал ритмично кивать головой.
— А как насчет следующего автора, Джорджа Картрайта Даусона?
Каддо продолжал кивать в том же ритме.
— Вы хотите сказать, что его тоже написали вы?
— Да, мистер Мейсон.
Адвокат смотрел на блестящую лысину мистера Каддо, тот не переставал кивать головой.
— А следующий?
Изменений в движениях головы не произошло.
— Боже мой, — воскликнул Мейсон, — вы что, весь журнал сами пишите?
— Обычно. Иногда, правда, я нахожу рассказы, которые мне удается купить по четверти цента за слово.
— Ну ладно, — решительно сказал Мейсон, — какие у вас проблемы?
— Проблемы?! — воскликнул Каддо. — У меня их тысячи! Я… Ах, вы имеете в виду, зачем я пришел к вам?
— Да.
Каддо открыл журнал, который Делла Стрит положила на стол адвоката.
Со знанием дела издатель перелистнул страницы и нашел объявление под номером девяносто шесть.
— Вот они вкратце, — сказал Каддо и протянул объявление Мейсону.
Адвокат начал читать:
«Девушка двадцати трех лет, с красивым лицом и фигурой. Я отношусь к тем, о ком говорят, что их место в Голливуде, хотя в самом Голливуде так не думают. Я — наследница и меня ждет неплохое состояние. Я устала от людей, которые знают, кто я, и явно заинтересованы в моих деньгах, а не во мне самой. Мне бы очень хотелось приобрести новых знакомых. Жду ответа от привлекательного молодого человека в возрасте от двадцати трех до сорока лет, который способен меня понять. Пожалуйста, расскажите немного о себе, если возможно, вложите фотографию. Пишите на адрес журнала, абоненту девяносто шесть.»Мейсон нахмурился.
— В чем дело? — спросил Каддо.
— Это явно подделка, — язвительно заметил адвокат. — Ни одна наследница, у которой есть хоть капля ума, не станет читать ваш журнал. А красивая наследница будет слишком занята, чтобы тратить время на подобную ерунду, тем более давать объявления. Это дешевая уловка.
— О, мне очень жаль, — вздохнул Каддо.
— Естественно.
— Я хочу сказать, что мне очень жаль, что вы не понимаете.
— Я думаю, что все понимаю. Я предполагаю, что это объявление результат совместной работы Артура Анселла Ашланда и Джорджа Картрайта Даусона.
— Нет! Нет! Нет, мистер Мейсон! Подождите… — Каддо поднял руку, повернув ее ладонью к Мейсону, словно полицейский, пытающийся остановить торопящегося пешехода.
— Вы хотите сказать, что это не ваших рук дело?
— Нет, уверяю вас, нет.
— Значит, кто-то его за вас написал, — не отступал Мейсон.
— Нет, господин адвокат. В этом-то все и дело. Именно поэтому я к вам и пришел.
— Ладно, рассказывайте.
Проницательные глаза адвоката впились в глаза Каддо, что заставило последнего неуютно заерзать в кресле.
— Мне очень жаль, что вы мне не верите, мистер Мейсон.
— Выкладывайте факты, мистер Каддо.
— Вы понимаете, в моем деле, как и в любом другом, один человек прокладывает путь, по которому потом идут другие. Иначе говоря, мне подражают, и эти люди — мои жестокие конкуренты.
— Продолжайте.
— Один из моих конкурентов пожаловался властям, что я пытаюсь увеличить число подписчиков, помещая поддельные объявления.
— Как отреагировали власти?
— Велели мне изъять этот номер из продажи или доказать, что объявление, которое вы только что прочитали, настоящее. Я не могу сделать ни то, ни другое.
— Почему?
— Во-первых, это не журнал в традиционном смысле слова, а, скорее, вид памфлета. Мы печатаем большое количество экземпляров, а потом распродаем их, пока они не закончатся или пока не потеряется свежесть и объявления перестанут приносить желаемый эффект. Изъять все журналы из продажи и напечатать другие — об этом не может быть и речи. В принципе, конечно, такое возможно, но потребует больших затрат, вызовет неудобства, а сколько работы…
— Если объявление настоящее, почему вы не можете это доказать?
Каддо потер огромный подбородок длинными пальцами.
— Вот в этом-то вся загвоздка, — вздохнул издатель.
Мейсон переглянулся с Деллой Стрит.
— Я что-нибудь не так сказал? — взволновался посетитель.
— Все нормально, — успокоил Мейсон. — Продолжайте.
— Ну вот, — Каддо опять начал тереть подбородок, — возможно, будет лучше, если я немного объясню вам, как мы работаем.
— Возможно.
— Единственный способ для читателя связаться с автором объявления в моем журнале — это купить экземпляр за двадцать пять центов, написать на последней странице, что он хочет, и доставить ее в редакцию, проверив, правильно ли он указал номер абонента. Мы отвечаем за то, чтобы конверт попал в нужный абонентный ящик. Это все. Если послание отправляется по почте, то риск берет на себя подписчик. Фактически, мы советуем, чтобы все послания доставлялись лично, но если подписчик живет за городом, то, естественно, приходится посылать конверт по почте.
— Продолжайте.
— Человек, желающий найти друзей по переписке, обычно отвечает на несколько объявлений. Другими словами, люди часто пишут десяти, а то и пятнадцати абонентам.
— И покупают десять или пятнадцать журналов по двадцать пять центов каждый?
— Да.
— И что потом?
— Скорее всего, получают ответы на все письма.
— И перестают быть одинокими, а вы теряете клиентов.
— Не совсем так, — улыбнулся Каддо.
— Нет?
— Нет. Люди, которые по-настоящему одиноки, — продолжал Каддо, должны винить в этом какие-то черты своего характера, а не окружение.
Другими словами, мистер Мейсон, если, например, взять общительного человека, которого любят в обществе, и поместить его в незнакомый город, где он ни души не знает, то через несколько недель он все равно обрастет кругом знакомых. Женщинам, конечно, в таких случаях несколько труднее, но и они справляются. Большинство моих клиентов — взрослые люди, которых что-то сдерживает в общении, в приобретении друзей. Обычно девушки выходят замуж до тридцати лет. Если же женщина переступает этот барьер, не выйдя замуж, причем не по собственному выбору, очень вероятно, что натура обречет ее на одиночество. Иначе говоря, она воздвигла барьер между собой и своими эмоциями, между собой и миром, но, тем не менее, она страстно желает, чтобы кто-то этот барьер разрушил. У нее самой нет на это сил.
— Продолжайте, пожалуйста, — подбодрил Мейсон.
— Я не стану сейчас пускаться в рассуждения о психологии одиноких сердец, хотя уверяю вас, мистер Мейсон, что я усердно изучал этот предмет, но фактом остается то, что мои клиенты, насколько мне известно, сравнительно постоянны. Возьмем, например, случай с гипотетической мисс Х.
Это старая дева лет сорока двух или сорока трех. Она мечтательна, одинока и очень романтична. Однако, у нее в голове сидят определенные сдерживающие факторы, которые не позволяют ей расслабиться, так что она дает волю своим накапливающимся романтическим мыслям только когда остается наедине с собой. Возможно, она жила вместе с замужней сестрой, помогала заботиться о детях, пока дети не выросли, а затем вдруг поняла, что ее присутствие нежелательно или что ее все больше и больше используют, как прислугу. Она решает начать новую жизнь сама по себе и полностью теряется. Пока она оставалась у замужней сестры, она все делала на благо других, в том же доме находился мужчина, мисс Х заботилась о детях и знала, что кому-то нужна. Оказавшись одна, она почувствовала себя обломком судна после кораблекрушения в море холодных лиц.
— Вы говорите точно также, как пишет Артур Анселл Ашланд, — вставил Мейсон. — Пожалуйста, продолжайте.
— Кто-то упоминает нашей гипотетической мисс Х о моем журнале. Она помещает объявление — очень робкое, используя те же старые клише о незамужней воспитанной женщине после тридцати, желающей переписываться с неким господином, близким ей по духу. Идеал мужчины, которого она хочет встретить, существует только у нее в голове. Его определенно нет среди типов, отвечающих на объявления в моем журнале.
— А что это за мужчины?
— Мужчин не так много, как женщин. На всех точно не хватило бы.
Конечно, мы получаем много ответов, но среди них немало шутников. Есть любители поразвлечься, которые покупают журнал, пишут, что одинокие вдовцы, причем богатые и с хорошими автомобилями и тому подобное, и, просто, чтобы пошутить, завязывают переписку с некоторыми из этих женщин.
Это, конечно, жестоко.
— Но с каждого письма вы получаете по двадцать пять центов?
Каддо кивнул головой и ответил без энтузиазма:
— Тем не менее, я хочу продолжать свое дело. Это жестоко и мешает моей работе, но в данном случае я ничего не могу изменить.
— А теперь расскажите о мужчинах, которые отвечают не ради шутки, попросил Мейсон.
— В основном, это сварливые холостяки, продолжающие любить образ своей первой девушки, которая давно умерла или вышла замуж за другого.
Есть, конечно, и бойкие на язык авантюристы — этих интересуют сбережения женщин, отложенные на черный день. Короче, мистер Мейсон, мужчины, подающие объявления и отвечающие на них, по большей части, неискренни.
Однако, тут встречается еще один вид. Это зеленые юнцы, только что прибывшие из провинции. Неловкие, робкие и застенчивые. Они хотят познакомиться с женщиной, но не знают, как это сделать.
— И благодаря им всем расходится ваш журнал?
— Все помогают.
— Так что, в конце концов, ваша гипотетическая мисс Х вернется, чтобы поместить еще одно объявление?
— Правильно. Она остается постоянной читательницей, потому что ей нравятся публикуемые рассказы — о женщинах, которых не понимали и которые в конце концов встретили человека, способного завоевать сердце кинозвезды, но выбравшего героиню, подобную моим читательницам. В этом случае все кончается свадьбой.
— Объявления платные?
— Конечно.
— А сколько вы берете?
— Десять центов за слово. Это также включает аренду абонентского ящика.
— Насколько я вижу, у вас много объявлений.
— Дело выгодное и приносит неплохой доход, очень неплохой!
— Номера выходят в свет с разными интервалами?
— Да. Все зависит от количества поступивших объявлений, ответов на них и материала для чтения.
— Почему вы не можете узнать, кто эта наследница, если она настоящая?
— Всем, кто помещает объявления в журнале, присваивается номер. Это номер абонентского ящика, в который кладут поступающие письма, точно так же, как на почте. Каждый ящик открывается ключом. Подающий объявление платит за него. Эта сумма включает и аренду ящика на тридцать дней. За дополнительную плату аренду можно продлить на шестьдесят или девяносто дней. Лицо, у которого на руках ключ, имеет доступ к ящику в течение периода, за который уплачено. Когда срок заканчивается, ящик закрывается, и абонент может или заключить с нами новый договор, или отказаться от ящика. Письма иногородним абонентам, естественно, отправляются по почте.
Ситуация с этой таинственной незнакомкой, которая поместила объявление в моем журнале, несколько сложней. Как только я понял, что мне необходимо с ней связаться, я написал ей письмо, объяснив суть дела, и попросил представить какие-либо доказательства искренности объявления, но получил довольно резкий ответ.
Каддо порылся в кармане и протянул письмо Мейсону.
Адвокат начал читать:
«Уважаемый сэр!В конце письма стояла простая подпись: «Мисс а/я девяносто шесть».
Я честно поместила объявление в вашем журнале, заплатила за него и арендовала на тридцать дней абонентский ящик. Я получаю ответы. Я выбрала именно такой вид знакомства, потому что хотела сохранить анонимность. Не вижу причины, по которой мне стоило бы ею жертвовать ради вашего благополучия. Могу заверить вас, что все, сказанное в объявлении, правда, и вам нечего беспокоиться по этому поводу.»
— Но ведь она приходит к ящику за ответами? — спросил Мейсон.
— Нет. Она посылает некую даму, несомненно, знающую свое дело.
— Вы абсолютно уверены в том, что эта дама не работает под наследницу?
— Уверен. Я дважды пытался выследить ее. Наверное, я не гожусь в сыщики. Она мне сама сказала об этом. Оба раза она останавливалась и мне не ничего больше не оставалось, как приблизиться к ней. Затем она меня здорово отчитывала, говорила, что я занимаюсь не своим делом. Она упомянула, что ее в свое время пытались выслеживать профессионалы, а я с ними не иду ни в какое сравнение. Она была просто в ярости!
— А вы сами не писали любовные письма в ответ на объявление наследницы?
— Писал. Но у этой женщины просто сверхъестественная способность вычислять подделки. Я отправил ей дюжину различных посланий с заверениями, что всегда хотел встретить именно такую девушку, и что деньги не играют для меня никакой роли, что меня интересует только ее очаровательная личность.
— И какой был результат?
— Никакого. Ответов не последовало.
— Как я понимаю, эта девушка получает много писем?
— Много — не то слово! — воскликнул Каддо, взмахнув руками. — Ящик просто забит ими. Ответы приходят пачками.
— Насколько вам известно, она с ними со всеми поступает одинаково?
— Да. Если судить по тем, что написал я, она ни на какие не отвечает.
— Тогда зачем же она помещала объявление?
— Вот это-то я и не могу понять. Но она определенно не отвечает. Я послал ей больше дюжины.
— Что вы от меня хотите? — спросил Мейсон.
— Чтобы вы решили вопрос с властями, которые требуют или изъять журнал из продажи, или представить им эту женщину.
Мейсон с минуту подумал и сказал:
— Для вас, возможно, будет дешевле изъять журнал.
— Мне бы очень не хотелось этого делать — столько затрат и…
— Однако, дешевле, чем мои услуги.
— Но это будет признанием вины! — воскликнул Каддо. — К тому же есть еще один момент. Предположим, мы имеем дело с настоящей наследницей. Я заключил с ней соглашение и обязан печатать ее объявление. Я изымаю журнал — она подает на меня в Суд. Что тогда?
— Принесите мне с десяток экземпляров вашего журнала и чек на пятьсот долларов, — сказал Мейсон. — Посмотрим, что можно сделать. Потребуются услуги частных детективов.
— Мне нужна какая-то гарантия, — Каддо сузил глаза.
— Что вы имеете в виду?
— Чтобы вы гарантировали мне, что эти пятьсот долларов для меня окупятся.
— Хорошо, — улыбнулся Мейсон. — Я дам вам расписку в получении чека, а также отчитаюсь, как будут расходоваться ваши деньги. А если вы, как я подозреваю, попытаетесь использовать меня в качестве одного из способов увеличения тиража в соответствии с каким-либо придуманным вами планом, я выставлю вам счет на пять тысяч долларов и заставлю их выплатить. Не получится у вас загрести чужими руками жар, если эти руки — мои.
— Вы довольно грубо все представили, мистер Мейсон, — Каддо потер подбородок.
— Я этого и хотел.
— Пожалуйста, поверьте мне, господин адвокат. Я честно… А зачем вам журналы?
— Хочу их просмотреть, — ответил Мейсон.
— Но у вас уже есть один, — улыбнулся Каддо. — А если вы задумали поймать наследницу на удочку, то у меня есть с собой последние страницы, вырванные из старых журналов. Вы ими можете воспользоваться.
Каддо открыл дипломат и вынул пару дюжин чистых бланков для писем.
— Подпишите чек на пятьсот долларов и передайте его мисс Стрит, а я посмотрю, что можно сделать, — сказал Мейсон.
Каддо вздохнул и достал чековую книжку.
— Вы правы, дело оказывается дорогостоящим.
Когда издатель ушел, Мейсон взял в руки журнал и начал его листать.
— Вот послушай, — обратился он к Делле Стрит, и начал читать рассказ Артура Анселла Ашланда:
«Дороти еще раз посмотрела на себя в зеркало, в то же самое зеркало, в котором она столько раз разглядывала себя. Произошло магическое перевоплощение. Лицо, смотревшее на нее, уже не казалось изнуренным, скучным и изрезанным морщинами от забот. Любовь взмахнула волшебной палочкой и преобразила его черты. На Дороти глядела другая женщина конечно, не такая молодая, но уверенная в себе, сияющая от счастья, женственная и желанная.Делла Стрит присвистнула.
За ее лицом в зеркале появилось другое отражение — это был Джордж Кришлом, который тихо вошел в комнату и встал позади нее.
— Дорогая, — воскликнул он, — ну зачем ты тратишь время и смотришь в холодное зеркало? Лучше повернись и посмотри на меня.
Она повернулась и сильные руки сжали ее в объятиях. Горячие жадные губы искали затаенные уголки ее души, выпуская потоки желания, которое оказывалось таким сильным, потому что так долго сдерживалось.»
— В какой-то мере это преступление, — сказал Мейсон. — С другой стороны, подобное, возможно, приносит какое-то утешение одиноким сердцам.
Если наш друг Каддо честен, мы ему поможем. Если нет — он может надеяться только на Бога.
Глава 2
Перри Мейсон продолжал листать журнал, периодически зачитывая вслух отрывки Делле Стрит, затем он резко закрыл его и бросил на стол.
— Делла, — обратился он к секретарше, — сейчас мы будем сочинять любовное послание.
Делла Стрит кивнула и приготовила карандаш и блокнот.
— Черновик сделаем на машинке, — продолжал адвокат, — потом я его перепишу на последней странице журнала и отправим его в издательство.
— Я бы сказала, что наша обстановка мало подходит для сочинения признаний в любви, — улыбнулась Делла.
— Не уверен, что она хочет признаний, — в задумчивости заметил Мейсон.
— Что же ей тогда надо?
— Давай подумаем. Это очень важно. Она дала объявление в журнале одиноких сердец. Она утверждает, что наследница, и говорит, что сыта по горло теми, с кем общается. Заметь, Делла, эта женщина явно не одинока.
Она просто хочет перемен.
— А ты не думаешь, что они уже произошли в ее жизни?
— Мы все равно должны попробовать, — твердо заявил Мейсон. — Она ведь — женщина и поэтому станет читать поступающие письма. Если нам удастся придумать что-то, что ее заинтересует, то ответ придет.
— Но Роберт Каддо на свои послания не получил ни одного.
— Мы будем учиться на его ошибках. Каддо, наверняка, действовал не правильно.
— Все, что он сказал, показалось мне вполне приемлемым.
— Обрати внимание: в каждом ответе он подчеркивал свою незаинтересованность в ее деньгах.
— Ну и что здесь такого? — спросила Делла. — Какой бы девушке понравилось письмо от мужчины, в котором бы говорилось: «Дорогая мисс а/я девяносто шесть, я вами заинтересовался, так как вы — наследница»?
— Пожалуй, я не согласен с тобой, — задумчиво произнес Мейсон.
— Шеф, что ты имеешь в виду? Конечно, она…
— Она ведь специально упомянула, что наследница, — прервал Мейсон. Если она не хотела, чтобы люди принимали это во внимание, то зачем вообще было об этом говорить?
Делла Стрит нахмурилась и задумчиво сказала:
— Да, конечно, она заявила, что наследница, но сделала это просто, чтобы возбудить интерес.
— Значит, мужчина, который написал, что его не волнуют ее деньги, сразу же поставил на себе клеймо лицемера.
— Наверное, ты прав.
— Давай отправим ей два письма, — предложил Мейсон. — Пусть одно будет таким:
— Делла, — обратился он к секретарше, — сейчас мы будем сочинять любовное послание.
Делла Стрит кивнула и приготовила карандаш и блокнот.
— Черновик сделаем на машинке, — продолжал адвокат, — потом я его перепишу на последней странице журнала и отправим его в издательство.
— Я бы сказала, что наша обстановка мало подходит для сочинения признаний в любви, — улыбнулась Делла.
— Не уверен, что она хочет признаний, — в задумчивости заметил Мейсон.
— Что же ей тогда надо?
— Давай подумаем. Это очень важно. Она дала объявление в журнале одиноких сердец. Она утверждает, что наследница, и говорит, что сыта по горло теми, с кем общается. Заметь, Делла, эта женщина явно не одинока.
Она просто хочет перемен.
— А ты не думаешь, что они уже произошли в ее жизни?
— Мы все равно должны попробовать, — твердо заявил Мейсон. — Она ведь — женщина и поэтому станет читать поступающие письма. Если нам удастся придумать что-то, что ее заинтересует, то ответ придет.
— Но Роберт Каддо на свои послания не получил ни одного.
— Мы будем учиться на его ошибках. Каддо, наверняка, действовал не правильно.
— Все, что он сказал, показалось мне вполне приемлемым.
— Обрати внимание: в каждом ответе он подчеркивал свою незаинтересованность в ее деньгах.
— Ну и что здесь такого? — спросила Делла. — Какой бы девушке понравилось письмо от мужчины, в котором бы говорилось: «Дорогая мисс а/я девяносто шесть, я вами заинтересовался, так как вы — наследница»?
— Пожалуй, я не согласен с тобой, — задумчиво произнес Мейсон.
— Шеф, что ты имеешь в виду? Конечно, она…
— Она ведь специально упомянула, что наследница, — прервал Мейсон. Если она не хотела, чтобы люди принимали это во внимание, то зачем вообще было об этом говорить?
Делла Стрит нахмурилась и задумчиво сказала:
— Да, конечно, она заявила, что наследница, но сделала это просто, чтобы возбудить интерес.
— Значит, мужчина, который написал, что его не волнуют ее деньги, сразу же поставил на себе клеймо лицемера.
— Наверное, ты прав.
— Давай отправим ей два письма, — предложил Мейсон. — Пусть одно будет таким: