Гарднер Эрл Стенли. Дело заикающегося епископа

   Адвокат покачал головой:
   — Нет, епископ не в состоянии ходить на свидания. Он временно вышел из игры, и, думаю, на довольно продолжительное время. Принеси-ка, пожалуйста, все вчерашние газеты. Они требуют проверки, особенно нужно обратить внимание на объявления с предложениями работы.
   Она пошла к двери в юридическую библиотеку, но на полпути остановилась и спросила:
   — Не могли бы вы в двух словах рассказать, что произошло, шеф?
   Мейсон кивнул:
   — Конечно. Мы проследили епископа до отеля. Кто-то уложил его спать, хлопнув по голове мешком с песком. Мы устремились в погоню за рыжеволосой красавицей, которая усыпила нашу бдительность занимательной сказкой. Но она несколько раз проговаривалась, потому как не могла достаточно быстро придумать правдоподобную ложь.
   — Что мы ищем в газетах? — деловито спросила Делла.
   — Рыжеволосая заявила, что она познакомилась с епископом, ответив на помещенное им в газете объявление. Возможно, это правда, епископ в нашем городе чужой и мог дать объявление в газете. Во всяком случае, нам необходимо проверить эту ниточку, наверное, она нас куда-то приведет. Смотри раздел «Требуется обслуживающий персонал». Возможно, и правда было объявление о том, что кому-то нужна молодая, не обремененная семьей медсестра, согласная отправиться в путешествие. Ее, кстати, зовут Дженис Ситон.
   — Но для чего епископу Меллори потребовалась медсестра?
   — Сейчас-то она ему нужна на самом деле.
   Мейсон усмехнулся.
   — Кто знает, не предвидел ли он это и не принял ли заранее кое-какие меры. Он ей якобы сказал, что предстоит путешествие с больным.
   Каждый жест Деллы Стрит говорил о многолетнем опыте секретарши. Делла скрылась за дверями библиотеки, чтобы через минуту появиться вновь с охапкой газет. Мейсон освободил место на письменном столе, достал сигарету и сказал:
   — О’кей, приступим.
   Они просмотрели раздел объявлений с предложениями работы во всех газетах. Минут через пятнадцать Мейсон, поморгав глазами, спросил:
   — Ты что-нибудь нашла, Делла?
   Она покачала головой, дочитала до конца еще столбец с объявлениями и, тяжело вздохнув, ответила:
   — Ничего подходящего, шеф.
   Мейсон потер ладонями щеки и пожаловался:
   — Представляю, с каким злорадством на меня набросится Пол Дрейк. Я решил, что мы сумеем добиться большего, если отпустим ее на длинный поводок. Более того, я самоуверенно заявил, что отлично различаю, когда люди врут, а когда говорят правду.
   — Вам показалось, что об объявлении в газете рыжая говорила правду?
   — Да, я был в этом уверен. Не все в ее рассказе было истиной, но все же я полагал, что объявление — та путеводная ниточка, которая поможет нам выбраться из тьмы к свету.
   — Почему вы так решили?
   — Ты же знаешь, как бывает, когда людям приходится сочинять на ходу, когда нет времени обдумать ответ. В таком случае они обязательно мешают правду с вымыслом, это гораздо легче, чем придумывать все решительно от начала до конца. В тот момент, когда речь идет о том, в чем они абсолютно уверены, голос у них звучит ровно и гладко, но вот когда правда становится «опасной» и надо что-то измыслить, человек начинает запинаться. Рассказ о знакомстве через газетное объявление прозвучал очень правдоподобно.
   Мейсон встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету, засунув большие пальцы за отвороты пиджака и наклонив голову немного вперед.
   — Самое же неприятное, — продолжал он, — что Пол Дрейк хотел ее поприжать, оказать на нее психическое давление, уверял, что, если она испугается, мы скорее добьемся правды. Возможно, на этот раз он был прав. Но ведь ты знаешь, что собой представляют рыжеволосые женщины! Им не занимать решительности. И эта тоже сумеет постоять за себя. Я подумал, что она сначала вспылит, а потом закатит истерику. Ну и решил, что нам удастся добиться большего, если мы предоставим ей видимость свободы, проявим к ней чуткость и не обрушимся на нее с пустыми угрозами и двусмысленными намеками.
   Зазвонил телефон.
   Делла Стрит, глаза которой все еще были прикованы к одной из газет, автоматически сняла трубку и произнесла официальным тоном:
   — Офис Перри Мейсона. — И тут же передала трубку адвокату. — Пол Дрейк.
   Мейсон спросил:
   — Что нового, Пол?
   В тягучем голосе детектива явно проскальзывало волнение.
   — Я откопал сведения о том давнишнем случае автомобильного происшествия. Во всяком случае, я надеюсь, что это именно то, что мы ищем. Женщина и мужчина поехали в Санта-Энн пожениться. На обратном пути в Лос-Анджелес машину вела женщина. Она выпила несколько рюмок, не справилась с управлением и врезалась в машину одного старого хозяина ранчо. Этому человеку было около восьмидесяти лет. Самое непонятное заключается в следующем: в то время не было проведено расследования дорожного происшествия. Записали имя женщины, ее адрес. Старик умер через пару дней, а через четыре месяца был издан приказ об аресте женщины по обвинению в убийстве. Мне вся эта история кажется весьма подозрительной.
   — Кто была женщина?
   — Некая Джулия Брэннер, но в то время ее имя было миссис Оскар Браунли, а Оскар Браунли — сын Ренволда К. Браунли.
   Мейсон тихонько присвистнул:
   — Скажи, Пол, а не было ли какой-нибудь скандальной истории в связи с его женитьбой?
   — Не забывай, все это произошло в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Браунли нажил свои миллионы в каких-то крупных биржевых спекуляциях, а перед великим экономическим кризисом двадцать девятого года у него хватило ума не пускаться в сомнительные авантюры и попридержать денежки. Ренволд Браунли занимался недвижимым имуществом. Он утроил, если не учетверил свой капитал.
   — Неужели они не могли арестовать женщину, если она на самом деле виновна?
   — Нет. После ссоры со старым Ренволдом они с Оскаром уехали, и никто не знал куда. Примерно через год Оскар возвратился. Тем временем дела у старого Браунли шли все лучше и лучше, он попутно начал спекулировать на бирже.
   — Где Оскар в настоящее время? Он жив?
   — Нет, умер два или три года назад.
   — У него осталась дочка, не так ли?
   — Да, но в отношении дочки тоже не все ясно. По-моему, тут тоже какая-то тайна. Ренволд души не чаял в Оскаре. Но внучку он признал только лишь после смерти сына. Он не одобрял женитьбы Оскара и, по всей вероятности, считал девочку скорее ошибкой матери, чем отпрыском своего сына. Только два года назад он отыскал внучку и поселил ее у себя. Большого шума по этому поводу не было поднято. Девушка просто переехала к Ренволду.
   Мейсон нахмурился, задумавшись, прижал трубку у уха левой рукой, пальцами же правой автоматически выстукивал какое-то подобие марша на крышке стола.
   — Получается, мать девушки, которая сейчас купается в роскоши, живя в резиденции Ренволда Браунли на Беверли-Хиллз, скрывается от закона? Это она должна быть арестована по обвинению в убийстве человека в Ориндж-Каунти двадцать два года назад?
   — Верно.
   — Знаешь, Пол, эта история начинает меня здорово интересовать. А что слышно о епископе?
   — Веб еще не пришел в себя в Ресивинг-госпитале, но дежурный хирург сказал, что ничего серьезного нет. Как только он придет в сознание, его переведут в частную больницу. Я узнаю куда и сообщу тебе.
   — За мисс Ситон ты установил наблюдение?
   — Можешь не сомневаться. Двое моих людей караулят ее дом: один у парадного выхода, второй у черного. Очень жаль, что ты не разрешил мне воспользоваться моим методом, Перри. Мы бы заставили ее оправдываться, и тогда…
   — Ты плохо разбираешься в рыжеволосых, Пол. Все будет хорошо. Узнай все, что возможно, о семье Браунли и позвони мне, как только у тебя появится что-нибудь новое.
   — Да, я кое-что узнал о епископе. Он приплыл шесть дней назад на «Монтери» и прожил четыре дня в «Палас-отеле» в Сан-Франциско. Затем он приехал в наш город.
   — Ну что ж, посмотрим, удастся ли тебе что-нибудь в Сан-Франциско узнать: кто навещал его в отеле и все прочее. Повторяю, держи меня в курсе всех новостей. Я пробуду в конторе еще около часа. Потом мы с Деллой отправимся куда-нибудь поесть.
   Мейсон положил на место телефонную трубку и возобновил свое хождение по кабинету. Однако не успел он сделать пару поворотов, как Делла Стрит возбужденно сказала:
   — Обождите, шеф! Вы оказались правы. Вот оно!
   — Что?
   — Объявление.
   Адвокат подошел к столу своей секретарши, опустил руку ей на плечо, наклонился, глядя на объявление, которое она подчеркнула карандашом.
   В нем было написано:
   «Если дочь Чарльза В. и Грейс Ситон, которая раньше жила в Рино, Невада, свяжется с ящиком ХУЗ Лос-Анджелесского Игхаминера, она узнает нечто весьма важное для себя».
   Мейсон присвистнул и спросил:
   — В колонке личных сообщений, а?
   Делла Стрит кивнула, подмигнула ему и сказала:
   — Как видите, у меня оказалось гораздо больше доверия к вашему чутью, чем у вас самого. Раз вам показалось, что она сказала правду в отношении объявления, я решила, что мне стоит покопаться в газетах более тщательно. Вот поэтому, не обнаружив ничего подходящего в разделах о предложениях работы, я просмотрела личные объявления.
   — Давай теперь посмотрим «Тайме», нет ли там чего-нибудь еще. Когда было помещено это объявление?
   — Вчера.
   Мейсон взял «Тайме» за то же число, быстро проверил колонку личных объявлений и, присвистнув от удивления, протянул газету Делле.
   — Посмотри-ка сюда.
   Они, не сговариваясь, принялись читать вслух:
   — «Требуется информация, которая поможет мне связаться с Дженис Ситон, которой исполнится двадцать два года девятнадцатого февраля. Она дипломированная медсестра, рыжеволосая, голубоглазая, привлекательная, рост пять футов один дюйм. Является дочерью Чарльза В. Ситона, который погиб шесть месяцев назад в автомобильной катастрофе. Премия двадцать пять тысяч долларов первому человеку, который сообщит исчерпывающие данные. Ящик ABC „Лос-Анджелес тайме“. Делла Стрит взяла ножницы и вырезала оба объявления.
   — Ну? Что скажете?
   Мейсон широко улыбнулся.
   — Как тот соус, который я приготовил во время последнего пикника: он получился у меня полным комков, которые никак не желали расходиться.
   Она посмотрела на него и сказала:
   — Готовить соусы — это не разбираться в убийстве, шеф, верно?
   — Как тебе сказать… Меня учил знаменитый повар из нью-йоркского ресторана, а соус назывался «Тысяча островов».
   — Может быть, эти комочки и есть тысяча островов?
   — Может быть. Позвони Полу Дрейку, предупреди его, что собираешься идти со мной обедать. Не говори про объявления. Посмотрим, обнаружит ли он их сам. И договорись с ним о встрече здесь сразу же после обеда.
   — Послушайте, шеф, а не покупаете ли вы подойник раньше коровы? Мы собрали довольно-таки большую информацию о самом епископе, но ничего не узнали для него. В конце-то концов, его интересовало дело об убийстве человека, произошедшем двадцать с лишним лет назад!
   Мейсон задумчиво наклонил голову.
   — Да, по его словам, его интересовало именно это. Но я чую что-то куда более важное в ветре, и этот запах все усиливается. Более того, меня волнует то, что запах делается слишком сильным. Я попытался сложить два и два, Делла, и у меня получилось шесть.

Глава 4

   Перри Мейсон был в прекрасном настроении, когда заказывал коктейли и обед. Делла Стрит наблюдала за ним с тем полнейшим пониманием, которое достигается за долгие годы совместной работы. Она спросила, беря в руки бокал: — Интересное дело, шеф? Адвокат кивнул, в его глазах блеснул азарт: — Обожаю всякие запутанные загадки, ненавижу рутину, ненавижу мелочи. Мне нравится мериться силами с авантюристами и распутывать их замыслы. Мне нравится уличать их во лжи, когда они лгут и изворачиваются. Мне нравится слушать, как люди рассказывают, и определять, что в их рассказах является правдой, а что вымыслом. Люблю жизнь, движение, вечно меняющиеся действия. Люблю сопоставлять факты, соединять их в единое целое и отбрасывать непригодные, как это делал когда-то в детстве, подбирая кусочки распиленной картинки.
   — Вы считаете, что этот заикающийся епископ подкинул вам загадку?
   Мейсон стиснул резную ножку своего пустого бокала: — Если бы я знал наверняка. Епископ затеял непростую игру. Это я почувствовал сразу же, в то самое мгновение, когда он переступил порог моего кабинета, причем сразу было видно, что он стремится скрыть от меня свои истинные намерения. Вот почему я пытаюсь узнать, с кем имею дело и чего он в действительности добивается. Я непременно должен это знать до того, как он сочтет нужным сам мне об этом сообщить. Ну ладно, идем потанцуем.
   Он повел ее на танцевальную площадку, где они танцевали танго, великолепно улавливая каждое движение друг друга благодаря долгой практике. Когда они вернулись к своему столику, первое блюдо было уже подано.
   — Расскажите, что вы думаете об этом деле, шеф, если, конечно, это не тайна, — попросила Делла.
   — С удовольствием, — ответил Мейсон. — Я хочу еще раз перебрать все факты и посмотреть на дело со стороны, удастся ли их увязать воедино? Некоторые из них тебе известны, другие нет. Начнем с самого начала. Ко мне с визитом является человек, называющий себя австралийским епископом. Он крайне возбужден и заикается, причем каждый раз, когда это случается, он негодует на себя. Почему?
   — Потому что, — ответила Делла, — он понимает, что епископ не должен заикаться. Возможно, этот недостаток появился у него недавно, после какого-то эмоционального потрясения; естественно, его беспокоит, что получится, если он возвратится в Австралию и заикание не пройдет.
   — Прекрасно, — одобрил адвокат, — это вполне логичное объяснение. Именно это я и подумал сам. Но предположим другое: этот человек вовсе не епископ, а какой-то мошенник, замаскированный под епископа Меллори из Сиднея. У него дефект речи: он заикается в возбужденном состоянии. Поэтому он старается изо всех сил не заикаться и, естественно, заикается еще сильнее. Он боится, что заикание его выдаст.
   Делла кивнула.
   — Пойдем дальше. Епископ хотел видеть меня по поводу дела об убийстве человека двадцать с лишним лет назад. Он не называет никаких имен, но можно не сомневаться, он имел в виду дело, касающееся Джулии Брэннер, которая стала миссис Оскар Браунли, женой старшего сына Ренволда К. Браунли. Мне нет необходимости рассказывать тебе о семье Браунли. Младший сын умер лет шесть-семь назад. Оскар уехал со своей женой, никто не знал, куда именно. Потом он возвратился. Женщина — нет. В округе Ориндж было возбуждено дело об убийстве. Но обвинение-то было предъявлено через несколько месяцев после того, как произошла автомобильная авария.
   — Ну а дальше?
   — Предположим, что Ренволд К. Браунли не сомневался, что его сын Оскар к нему вернется, и опасался, как бы его жена тоже не приехала. В таком случае со стороны Ренволда было бы не очень умным ходом нажать на известные ему политические связи и добиться того, чтобы был выдан ордер на арест жены Оскара. В этом случае, как только она пересекла бы границу штата Калифорния, ее могли бы отправить в тюрьму по обвинению в убийстве человека.
   Делла Стрит, рассеянно кивая головой, отодвинула тарелку с супом и спросила:
   — Если я не ошибаюсь, с Браунли живут двое внуков?
   — Верно. Филипп Браунли, сын младшего сына Ренволда, и девушка, имя которой я забыл, дочь Оскара. Далее, епископ Меллори приплыл на «Монтери», четыре дня жил в Сан-Франциско, поместил объявление в местной газете и…
   — Минуточку! — остановила его Делла. — Я кое-что припомнила, вы говорите, что епископ приплыл на «Монтери».
   — Да.
   Она смущенно засмеялась и сказала:
   — Шеф, вам многое известно о человеческой природе, но, увы, вы никогда не задумывались, почему стенографистки, секретарши, продавщицы, машинистки, в общем-то все женщины, с таким интересом читают великосветские новости?
   — А почему?
   Она пожала плечами. На минуту в ее глазах мелькнуло мечтательное выражение.
   — Сама не знаю, шеф. Наверное, мне было бы неинтересно жить, если бы я не должна была ходить на службу, но больше всего я люблю читать о том, кто из знаменитостей отдыхает на курорте в Палм-Спрингс, что творится в Голливуде и все прочие великосветские сплетни. Все знакомые мне секретарши увлекаются тем же самым.
   Внимательно гладя на нее, Мейсон попросил:
   — Опусти вводную часть, Делла, переходи к сути.
   — Я случайно запомнила, что Дженис Элва Браунли, внучка Ренволда К. Браунли, была пассажиркой «Монтери» от Сиднея до Сан-Франциско, причем все газеты взахлеб писали о том, что обаятельная молодая наследница была центром внимания на пароходе. Вот видите, шеф, вы даже не знаете имени внучки Ренволда Браунли, а я смогла вам сообщить о ней очень многое.
   Мейсон внимательно посмотрел на секретаршу, улыбнулся и произнес:
   — Двенадцать!
   — Что?
   — Двенадцать, — повторил он, блестя глазами.
   — Шеф, о чем это вы?
   — Минуту назад я говорил, что, складывая два и два, в этом случае я получил не четыре, а шесть, и это меня беспокоило. А теперь я складываю два и два и получаю двенадцать.
   — Двенадцать чего?
   Он покачал головой.
   — Не ломай себе над этим голову. Не так-то часто у нас бывает возможность отдохнуть, Делла. Давай есть, пить и веселиться, немножко потанцуем, затем возвратимся в офис и вызовем Пола Дрейка на совещание. К тому времени та вещь, которая меня тревожит, возможно, превратится просто в мираж. Если этого не случится, что за чертово дело получится! Сплошной клубок загадок!
   — Почему, шеф?
   — Такого не бывает. Какая-то фантазия. Слушай, не будем сейчас об этом говорить, это всего лишь мои домыслы, чтобы потом не разочароваться, если Пол раздобудет сведения, доказывающие, что нас обвели вокруг пальца.
   Делла Стрит внимательно посмотрела на Мейсона и спросила:
   — Вы хотите сказать, что девушка…
   — Та-та-та!
   Он погрозил ей пальцем.
   — Уж не собираешься ли ты спорить с шефом? Пошли, Делла, это фокстрот. Не забывай, мы даем отдых своим головам.
   Мейсон категорически отказался спешить с обедом или обсуждать деловые вопросы. Делла Стрит всегда угадывала точное настроение своего шефа. Более часа они наслаждались редко выпадавшей им возможностью вести бездумную беседу, радоваться жизни и тем чувством единения, которое возникает в результате долгих лет совместной работы, когда и удачи, и разочарования переживаются вместе, когда исчезает необходимость притворяться, скрывать и обманывать друг друга даже из самых лучших побуждений.
   И лишь когда было покончено с десертом и адвокат допил свой последний бокал золотистого вина, он со вздохом сказал:
   — Ну что же, Делла, давай вернемся снова к нашей погоне за призраками и постараемся доказать, что в конечном итоге это не что иное, как всего лишь мираж.
   — Вы все же так считаете?
   — Не знаю, но боюсь даже думать, что это не так. Как бы там ни было, давай позвоним Полу Дрейку, чтобы он приехал в офис.
   — Послушайте, шеф, вот о чем я подумала. Допустим, эта женщина, зная, что существует ордер на ее арест за убийство человека, удрала в Австралию, и допустим…
   — Ни слова больше! — Он схватил ее за плечо. — Нам не следует блуждать в потемках и строить какие-то необоснованные теории. Давай твердо придерживаться фактов. Пока ты будешь договариваться с Полом Дрейком о встрече, я пойду за машиной, отыщу такси.
   Она кивнула, но в ее глазах появилась задумчивость:
   — Конечно, если выяснится, что он в действительности вовсе не епископ, а самозванец…
   Мейсон протянул к ней руку, делая вид, что он сжимает в ней револьвер, и крикнул:
   — Остановись, или стреляю! Она засмеялась.
   — Я позвоню Полу за то время, пока буду пудрить себе нос. — И исчезла в дамской комнате.
   Пол Дрейк тихонько постучался в дверь кабинета Перри Мейсона, и Делла Стрит сразу же впустила его.
   — До чего же у вас откормленный вид! Детектив подмигнул им.
   Но Мейсон уже утратил всю ту беспечность, которая напала на него в ресторане. Глаза у него были полузакрыты, лоб нахмурен.
   — Что ты нам расскажешь о епископе, Пол?
   — В настоящее время епископ вполне способен самостоятельно пуститься в морское путешествие, — сказал Дрейк. — Он выписался из больницы и вернулся в отель. Однако он не может надеть на себя шляпу, потому что голова его забинтована, виден только один глаз да кончик носа. Согласно последним донесениям, следует по ровному течению своего духовного образа жизни.
   — Ну, а мисс Ситон?
   — У себя на квартире на Вест-Адамс-стрит. Затаилась. Очевидно, она ожидает вызова от епископа и не намерена ничего предпринимать, пока не получит его указаний.
   Мейсон задумался на пару секунд, затем сказал:
   — Это же не имеет смысла, Пол!
   — Не согласен. Это как раз одна из немногих вещей, которая имеет смысл, — возразил детектив. — Дженис укладывала чемоданы, когда мы ворвались к ней. Очевидно, она и правда собиралась отправиться путешествовать. Мне кажется, она не солгала, сказав, что уедет с епископом и с каким-то больным, за которым она должна будет ухаживать. Вот она и дожидается, когда епископ даст ей соответствующие указания. С той минуты, как епископ попал в больницу, она не высовывала носа из дома.
   — Совсем не выходила?
   — Даже не открывала задней двери, чтобы вынести ведро, — ответил Дрейк.
   — Как я понимаю, двое твоих людей наблюдают за обоими выходами из ее дома?
   — Верно. Человек, который проследил ее до квартиры, стережет парадный вход, второго я поставил у черного входа через пять минут после того, как мы поехали сюда.
   — Делла сообщила об одном факте, который может оказаться важным. На днях Дженис Элва Браунли приехала на «Монтери» из Австралии.
   — Ну и что?
   — Епископ Меллори ехал на этом же пароходе. Иначе говоря, они провели на борту этого лайнера две или три недели. Ну, а если у епископа не имелось какой-то дополнительной цели, когда он пришел ко мне с расспросами о преступлении двадцатилетней давности, то речь могла идти только о матери мисс Браунли.
   Теперь уже нахмурился Дрейк. Мейсон продолжал:
   — Мы с Деллой прорабатывали тут вот какую идею, Пол. Конечно, она может оказаться несостоятельной. Во всяком случае, я осмеливаюсь высказать ее вслух впервые. Мне хотелось бы услышать твое мнение, Пол.
   — Выкладывай. Обожаю проделывать дырки в чужих идеях.
   — Допустим, что миссис Брэннер удрала в Австралию. Допустим, что после того, как Оскар Браунли возвратился в Штаты, у нее родился ребенок. Допустим, что епископу Мел-лори, который в то время являлся там главой англиканской церкви, было поручено поместить девочку в какой-то хороший дом. Допустим, что он отдал ее в семью Ситон, а далее случилось следующее: когда епископ плыл в Соединенные Штаты на «Монтери», он обнаружил, что какая-то девушка на лайнере выступает в роли Дженис Браунли, и понял, что она является самозванкой. Допустим, что он решил действовать предельно осторожно и осмотрительно, раздобыть какие-то определенные доказательства, прежде чем что-либо предпринять. В первую очередь ему надо было отыскать настоящую мисс Браунли. Так вот, насколько данная версия увязывается с известными нам фактами?
   Дрейк задумался.
   — Нет, Перри, это глупость. Во-первых, все это домыслы. Во-вторых, никто бы не принял девушку в доме старого Браунли без ведома ее матери, ну, а если бы это была не ее дочь, она бы подняла такой крик, что небу стало бы тошно.
   — Допустим, — перебил его Мейсон, — что мать находилась в отъезде и ничего не знала об этом, но вот теперь до нее дошла эта новость, и она поспешит сюда, чтобы поднять скандал.
   — Пока она не появилась. По-моему, это самый лучший ответ на твои слова, Перри. Да и кроме того, ты не забывай, что молодые девушки настолько изменяются, что в них порой бывает невозможно узнать тех розовощеких крошек, какими они когда-то были, прежде чем расцвести в соблазнительных наследниц. Епископ Меллори, думаю, должен больше заниматься своими церковными обязанностями, нежели тем, чтобы ставить отметины младенцам, предназначенным для усыновления или удочерения. Нет, Перри, думаю, ты стоишь на неверном пути. Как мне кажется, дело обстоит таким образом: кто-то задумал вытрясти кругленькую сумму из семейства Браунли, а чтобы это сделать, им понадобился «епископ Меллори», дабы тот создал основу для махинации. И вот, если они напустят лжеепископа на агрессивного, но довольно-таки, доверчивого адвоката, рассказав трогательно-слезливую историю, они смогут кое-чего добиться от Браунли.
   — Ты считаешь, что это лжеепископ?
   — Я в этом не сомневался с самого начала. Я твердо уверен, что твой епископ — мошенник. Мне не по душе его заикание, Перри.
   Мейсон покачал головой.
   — Мне тоже это не нравится.
   — Ну вот, хоть в этом мы с тобой единодушны.
   — Поэтому, мне кажется, нам надо в первую очередь переговорить с епископом Меллори, если, конечно, он первым не свяжется со мной. Сколько времени он уже пробыл в отеле, Пол?
   — С полчаса. В больнице его залатали довольно-таки искусно. Так что после того как епископ пришел в себя, он остался таким же, как и до контузии, если не считать головные боли да кучу бинтов вместо шляпы.