Страница:
— Страшно не хочется, чтобы застукали.
— На чем?
— Можно закоротить зажигание.
Оглядев меня сверху донизу, она снова заговорила:
— Сколько времени займет?
— Секунд десять.
Она пустила в ход все свои чары:
— Что же тогда мешает?
— Если влипну… — помедлил я. — Придется вернуться назад…
Умоляюще глядя большими черными глазами, Дорис одарила меня обольстительной белозубой улыбкой.
— Пожалуйста, — умоляюще протянула она. — Ну, пожалуйста!
Я подошел к автомобилю, опасливо оглянулся через плечо, перепрыгнув через дверцу, сел за руль, достал ножик, зачистил изоляцию на двух проводках, достал из кармана кусочек проволоки, замкнул зажигание, запустил мотор, подал назад и улыбнулся.
— Порядок, хозяйка? — спросил я.
Она открыла дверцу своей машины, положила в салон пакет и, чуть помедлив, приподняла короткую узкую юбку и полезла внутрь, дав мне возможность увидеть уйму интересного. Завела мотор, подала машину назад.
Я поставил взятую мной напрокат машину на прежнее место, открыл левую дверцу и вышел.
Дорис жестом подозвала меня к себе.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Дональд, — ответил я.
Она наградила меня чарующей улыбкой.
— А меня Дорис, — сказала она. — Вы прелесть, Дональд. Где вы этому научились?
— Прошел суровую школу, хозяйка, — брякнул я.
— Дорис, — поправила она.
— Дорис, — повторил я.
— И вы рисковали ради меня?
— Да.
— Вы прелесть, — еще раз сказала она и снова наградила меня улыбкой. — Что вы здесь делаете, Дональд? Явно приехали не за покупками. Кого-нибудь ждете? Жену?
— У меня нет жены.
— Девушка?
— И девушки нет.
— Что так, Дональд?
— Не было возможности познакомиться… пока что.
— Что же мешало?
— Не зависящие от меня обстоятельства.
— Дональд, может, я могу помочь? Скажите честно, кого-нибудь поджидаете?
Притворившись, что не решаюсь сказать, я потянул время и наконец ответил:
— Караулю одного из кассиров. Надо поговорить, но не хочу при посторонних, и… они тут все очень заняты.
— Они еще долго будут заняты, — заметила она. — Почему бы не поговорить с ним после работы?
— Видно, придется так и поступить.
В глазах девицы — неприкрытое приглашение.
— Хотите, подвезу?
— Неплохо бы… спасибо.
Я обошел вокруг машины, открыл дверцу и сел. Дорис, делая вид, что поправляет юбку, кончиками пальцев одернула ее на пару миллиметров.
— Я еду в «Мирамар Апартментс», — объявила она. — Вам по пути?
— А где эти «Мирамар Апартментс»? — спросил я.
— Честнат, 3—14.
— Представляю, — промямлил я. — Устраивает. Вернее, мне все равно.
Дорис выехала с площадки, выкрутила баранку, притормозила у въезда на Главную улицу и влилась в поток автомобилей. Метнув взгляд в мою сторону, сказала:
— Слушай, Дональд, тебе, похоже, нынче не везет.
Верно?
— Верно.
— Где научился химичить с проводкой автомобиля?
— А-а, просто знал, — отнекивался я.
— Когда-нибудь прежде этим занимался?
— Не-а, — ответил я, потупив взгляд.
— Не надо врать, Дональд. У тебя в кармане — кусок провода. Ты болтался у автостоянки. Скажи, зачем?
Я понурил голову.
— Доверься мне, Дональд. Ты сидел когда-нибудь в…
— Нет.
— А тот кассир, с которым ты хотел поговорить, ты его раньше знал? Может, где-то вместе были?
— Нет.
— Дональд, ты повидал жизнь, знаешь, что у тебя были бы большие неприятности, если бы владелец машины застал тебя, когда ты манипулировал с зажиганием. Ты бы попал в серьезный переплет. Неужели не понимаешь?
Я кивнул.
— Хорошо. Зачем тогда рисковал?
— Потому что вы… ты улыбнулась.
— Неужели мои улыбки так на тебя действуют, Дональд?
— Улыбки, фигурка, ножки, — выпалил я.
— Дональд!
Я оглянулся через плечо. Через две машины позади нас ехал в «форде» тот долговязый малый.
Я нащупал ручку дверцы.
— Будь добра, притормози, — сказал я. — Пожалуй, выйду тут, хозяйка.
— Меня зовут Дорис, — обиделась она.
— Мне лучше выйти тут, Дорис.
— Я говорила, что еду в «Мирамар Апартментс», Дональд. Я живу там.
Впереди зажегся красный свет. Дорис изящной ножкой нажала на педаль.
— Я там живу, — повторила она.
— Пока, Дорис, — ответил я. — Ты — чудо.
Я открыл дверцу, выпрыгнул и захлопнул ее за собой.
Она начала что-то говорить, но светофор переключился на зеленый, и из машины позади негромко просигналили.
Дорис, по-моему, с сожалением поглядела мне вслед и тронулась с места.
Долговязый тощий водитель «форда» безуспешно попробовал остановиться, но, подчинившись автомобильному потоку, двинулся дальше.
Вернувшись пешком к супермаркету, я включил ключом зажигание. Возвратился в город, сдал машину в пункт проката и позвонил Берте.
— Ты где? — спросила Берта.
— Здесь, в городе, — ответил я. — Вернулся из Колинды.
— Дональд, в этом деле не все гладко.
— До тебя только начинает доходить?
— Ладно, не строй из себя умника. Тут эта твоя секретарша, Элси Бранд, с вырезками, которые ты поручил ей собирать…
— И что там?
— Она просматривала личные объявления, старалась приспособить к делу… Мой Бог, до чего же эта девица тебя боготворит! Правда, как тебе, черт побери, удается так охмурять женщин? Что ты собираешься делать, жениться на ней? Так бы и…
— Так я и сделаю, если настаиваешь, — согласился я. — Тогда она, само собой, станет нашим партнером.
— Кем? — заверещала в телефон Берта.
— Партнером нашего агентства.
— Катись ты к черту. Чтобы какая-то секретарша выходила замуж за мой бизнес?
— Тогда ладно, не женюсь. Так что она нашла?
— Эта страховая компания дает анонимное объявление.
— О чем?
— В объявлении предлагается сто долларов любому свидетелю, который даст показания о столкновении двух автомобилей тринадцатого августа на пересечении Седьмой и Главной улиц.
— Откуда тебе известно, что это страховая компания?
— Кто же еще? Кому охота выложить сто долларов свидетелю?
Я сказал:
— Зачем страховой компании свидетели? Она же собирается признать свою ответственность. В данном случае не требуется никаких доказательств.
— Ладно, я сообщила тебе, как есть в газете, — заявила Берта. — Проверь все-таки в местной колиндской газете, нет ли чего там.
— Хорошая мысль, — согласился я. — Посмотрю.
У меня для тебя новость, Берта.
— Какая?
— За мной «хвост».
— За тобой?
— Точно.
— Где ты был?
— Съездил в Колинду и обратно.
— Откуда знаешь, что за тобой слежка.
— Видел в зеркало заднего обзора и вообще чувствую.
— Дональд, что, черт побери, происходит с этим делом?
— Не знаю, — ответил я. — Пока не знаю.
— Думаешь, они проследили за Ламонтом Хоули до нашего агентства?
— Не знаю, — повторил я. — А вот ему следовало бы знать.
— За всем этим делом что-то кроется. Действуй с оглядкой.
— Вот уж нет, — возразил я. — Помнишь, сама говорила, что это миленькое дельце в старинном духе? Приличное занятие, приятное, которое тебе так нравится.
— Самое, пренеприятное, черт побери, — заорала в трубку Берта. — Оно начинено динамитом! И тебе это известно. Почему вдруг этот малый, Хоули, остановился в дверях и предупредил тебя насчет опасности? Черт побери, что он хотел этим сказать?
— Хотел удержать меня, чтобы не впутался в историю, которая мне не по зубам, — объяснил я.
— Тогда почему он не предупредил нас об этом, когда излагал дело, и не открыл, в чем опасность?
Я терпеливо дождался конца тирады, чтобы растолковать ей, что я хочу сказать:
— Потому что, если бы он был с нами откровенен, ты бы назначила гонорар, соответствующий характеру работы — с учетом ее опасности. А так он просто-напросто обвел тебя вокруг пальца, заставив согласиться на ничтожно малый гонорар. Он охотно заплатил бы в десять раз больше и…
Нечленораздельный рев на другом конце линии не означал ничего иного, как…
Пока провода не расплавились от бурно выражаемого моей партнершей негодования, я осторожно положил трубку на рычаг.
Сев в служебный драндулет, не спеша, поглядывая в зеркало заднего обзора, я поехал домой. «Хвоста» за мной не было.
Я взял за правило сразу же забирать утренние газеты, если они приходили накануне вечером. Просмотрел частные объявления. Точно. Вот оно, объявление. Но на этот раз цену за свидетельские услуги повысили. В объявлении говорилось: «Вознаграждение в 250 долл. свидетелю столкновения автомашин на пересечении Седьмой и Главной улиц в Колинде 13 августа в 3.30 пополудни. Почтовый ящик 694-У».
Я вырезал объявление, наклеил на лист бумаги и внизу приписал: «Звоните Мэйвью 6—9423. Спросить Дональда».
Я надписал конверт, указав номер почтового ящика из объявления, и оставил почтальону.
Мэйвью 6—9423 был номер домашнего телефона Элси Бранд.
Позвонил ей.
— Привет, Элси. Как дела?
— Прекрасно, Дональд. Вы где?
— В городе.
— Хотите что-то передать?
— Да, Элси. Если кто-нибудь позвонит тебе и спросит Дональда, не слишком распространяйся. Скажи, что я где-то неподалеку. Спроси, что передать. Если станут настаивать, упомяни мимоходом, что я твой брат.
— Дональд, имеется в виду, что вы живете по моему адресу?
— Допустим.
— Не покажется ли нелепым, что мы с братом живем в однокомнатной квартире?
— Ладно, скажи, что я твой муж.
— Это было бы еще более неловко.
— Ну, — сказал я, — что тебя больше устраивает — нелепо или неловко?
— А что бы предпочли вы, Дональд?
— Пускай будет нелепо, — ответил я. — Принимая во внимание твои чувства. Скажи, что я — твой брат.
— Как скажете.
Пожелав ей доброй ночи, я повесил трубку.
Утром отправился в пункт проката и взял «шевроле».
Поехал в Колинду.
Насколько мне удалось определить, никто не проявлял к моим передвижениям ни малейшего интереса. Если не считать обычного автомобильного потока, на дороге все было чисто. Я то притормаживал, то прибавлял скорость.
Не обнаружил за собой никакого преследования.
В Колинде купил газету.
В колонке объявлений ни слова о свидетеле дорожного происшествия 13 августа.
Я зашел в дорожный отдел полицейского участка, просмотрел записи.
На следующий день после столкновения Картер Джексон Холгейт в установленном порядке сделал заявление, в котором сообщал о том, что на пересечении Седьмой и Главной улиц в три тридцать пополудни совершил наезд на автомашину; что другая машина под номерным знаком ТВН 626 принадлежит Вивиан Дешлер, проживающей в «Мирамар Апартментс»; что у автомашины Холгейта поврежден передний бампер, стоимость ремонта оценивается в 150 долларов; что повреждение задней части другой машины «незначительное».
Я направился к «Мирамар Апартментс». Машина Дорис Эшли была на автостоянке.
Вскоре после двух девушка вышла из дома и своей семенящей походкой торопливо зашагала к автостоянке.
Улучив момент, когда она отвернулась, я завел мотор и поехал к супермаркету. Там я припарковал машину и вошел внутрь.
Войдя в супермаркет, Дорис взяла тележку, положила в нее несколько пакетов и двинулась к кассе.
Я подошел к кассиру и, понизив голос, спросил:
— Слушай, приятель, нельзя ли в кредит?
— Только наличными, — покачал он головой.
— На короткий срок. Я бы хотел…
Он снова покачал головой:
— Извините, мы никому не отпускаем в кредит. Даже самому президенту Соединенных Штатов. Только наличными. Если желаете рассчитаться чеком, другое дело.
Обратитесь к управляющему. Но — никакого кредита.
— Даже на сумму не больше пяти долларов? — настаивал я.
Он яростно замотал головой.
Подняв глаза, я увидел, что Дорис Эшли уставилась на меня, стараясь понять, что происходит. Она не могла слышать наш разговор, но видела, что кассир отрицательно качает головой, а я поворачиваюсь уходить.
— Дональд! — окликнула она.
— Привет! — ответил я с удрученным видом.
— Дональд, подожди меня. Подожди, надо поговорить.
Она поспешила к стойке кассира.
— Посчитайте, пожалуйста. — Бросив перед кассиром двадцать долларов, она пошла к турникету и взяла меня под руку. — Дональд, почему ты вчера сбежал?
— Я… испугался, что не совладаю с собой.
— Как это понимать?
— Я сказал то, что совсем не собирался говорить.
— Ты о чем, о твоем прошлом? Ты мне ничего и не говорил.
— Не-а… о твоих ножках.
— А что в этом такого, Дональд? — рассмеялась она.
— Они красивые.
— Дурачок! — упрекнула она. — Неужели я не знаю, что ножки у меня — ничего? И они у меня не только для того, чтобы ходить, — когда надо, помогают произвести впечатление… а ты мне действительно понравился, Дональд. Ты был любезен, помог вывести машину.
— Так ты не сердишься, что я…
— Я бы рассердилась, если бы ты вел себя иначе.
— Пожалуйста, мэм, — обратился к ней кассир. — Три доллара и двенадцать центов. Вот сдача с двадцати.
Дорис шагнула за бумажным пакетом.
Помедлив ровно столько, сколько нужно, я сказал:
— Разрешите? — и подняв ее пакет, поднес к машине.
— Поставь сзади, Дональд.
Я положил пакет на заднее сиденье и распахнул перед ней дверцу.
— Что ты собираешься делать, Дональд?
— Возвращаюсь в Сан-Франциско.
— Повидал человека, с которым хотел встретиться?
— Да.
— Добился, чего ожидал?
— Нет.
— Садись, — сказала она.
— Я…
— Садись. Подвезу хоть на край города… только на этот раз не выскакивай.
Я залез в машину.
Короткая юбочка Дорис приподнялась чуть выше края чулок. Но сейчас моя соседка не собиралась ее поправлять.
Она вывела машину с площадки стоянки, и — уже на выезде — перед моими глазами мелькнула долговязая фигура парня, сидевшего вчера за рулем «форда». На сей раз он восседал в видавшем виды «плимуте».
Мы вписались в автомобильный поток. «Плимут» следовал через четыре машины от нас.
— Дональд, тебе одиноко, правда?
— Может быть.
— И тебе не хватает э-э… женского общества?
— Возможно.
— Ты едешь в Сан-Франциско, Дональд, и там снова попадешься. Ты хотел чего-то здесь? Чего ты хотел — найти работу в супермаркете?
— Возможно.
— И из-за того, что не получил, решил вернуться к прошлому… Едешь в Сан-Франциско — зачем?
— Там есть люди.
— Мужчина или женщина?
— Женщина.
— Молодая?
— Не очень.
— Симпатичная?
— Да.
— Знал ее до того?
— До чего?
— До того, как попал в беду.
— Возможно.
— Дональд, ты же знаешь, чем кончится. Тебе нужны деньги, вернешься к старым дружкам и не успеешь оглянуться, как снова попадешь туда.
— Куда?
— В Сан-Квентин. — Она окинула меня долгим пристальным взглядом.
Я молча понурил голову.
— Дональд, знаешь что?
— Что?
— Зайдем ко мне домой.
— Что? — встрепенулся я.
— Мне нужно с тобой поговорить, — заявила она. — Расспросить кое о чем. Кто знает, может быть, сумею помочь. Есть хочешь?
— Не очень.
— Но ты же голоден.
— Поесть не отказался бы.
— Слушай, у меня в холодильнике чудесная вырезка.
Я приготовлю, а ты посидишь и немного расслабишься.
Ты, по-моему, на взводе, и это меня беспокоит. Не такой уж ты конченый, чтобы опять возвращаться к старому.
— Ты ужасно много принимаешь на веру, возразил я.
— Иногда нужно принимать на веру, особенно друг друга.
Я помолчал, глядя, как она ведет машину.
— А сегодня они нравятся, Дональд?
— Что?
— Мои ноги.
— Потрясающие ножки.
Дорис улыбнулась.
Мы молча ехали до самого дома. Она отыскала свободную площадку.
Краем глаза я увидел, как долговязый прижал свой «плимут» к обочине дороги, в полуквартале от нас.
Я вышел из машины, обошел кругом и распахнул дверцу перед девушкой.
Освободив колени из-под рулевого колеса, она соскользнула на землю.
— Возьми пакет с продуктами, Дональд.
— Слушаюсь, мэм.
— Дорис, — поправила она.
— Слушаюсь, Дорис.
Я взял пакет и захлопнул дверцу. Мы вошли в дом и поднялись на лифте.
Дорис направилась к квартире, вставила в дверь ключ и, войдя внутрь, сказала:
— Будь как дома, Дональд. Хочешь выпить?
— Пожалуй, нет.
— Немного рановато, — согласилась она. — Сейчас приготовлю тебе хороший бифштекс.
— Нет, — стал возражать я, — не надо. Я…
— Молчи, — приказала она. — Устраивайся поудобнее вот в этом кресле, а я примусь за бифштекс и буду с тобой разговаривать.
Я уселся в указанное мне удобное кресло.
Дорис расторопно передвигалась по квартире.
— Овощей много не получишь, — рассуждала она, — зато будет чертовски вкусный кусок мяса, хлеб с маслом, картофельные чипсы и кофе… Как больше нравится — с кровью, прожаренный?..
— С кровью.
— Хорошо, — одобрила она.
— А ты? — спросил я.
— Я только что позавтракала, не так давно… кроме того, слежу за фигурой.
— Я тоже, — сообщил я и прикусил язык.
Она рассмеялась, шутливо подбадривая меня:
— Валяй следи, Дональд. Я не возражаю.
Сунула в розетку вилку кофеварки, бросила мясо на решетку и, подойдя ко мне, села на подлокотник кресла.
— Ищешь себе дело, Дональд?
— Ищу.
— Может, сделаешь кое-что для меня?
— Что именно?
— Есть работа.
— С удовольствием.
— Правда, как бы сказать… несколько опасная.
— Ради тебя готов рискнуть.
— Дональд, да не отодвигайся от меня. Я не кусаюсь.
— Боюсь.
— Чего боишься?
— Боюсь, чего могу наделать.
— Чего ты можешь наделать?
— Не знаю.
— Дональд, тебе одиноко. Ты так долго был лишен женщин, что забыл, как с ними обращаться. Обними меня за талию. Ну… вот так.
Она взяла мою руку. Я обнял ее за талию. Глядя сверху на меня, Дорис улыбнулась. Я обнял покрепче.
Она соскользнула с подлокотника кресла и, усевшись мне на колени, обвила рукой шею. Прижалась губами к моим. Медленно раскрыв губы, обмякла в моих объятиях.
Через минуту снова заговорила:
— Дональд, ты — прелесть. Теперь будь паинькой.
Я — мигом. Надо посмотреть бифштекс.
Выскользнув из моих рук, пошла на кухню, взяла вилку с длинной ручкой, перевернула бифштекс на решетке, положила вилку на место и с затуманенным взглядом и томно раскрытыми губами вернулась ко мне.
В дверях зазвенел звонок.
На мгновение в глазах ее мелькнули неуверенность и испуг.
— Нет, о Боже, нет, — прошептала она.
Звонок повторился.
Дорис подбежала ко мне. Схватила за руку, поднимая с кресла.
— Скорее, Дональд, — шепнула она. — Спрячься в стенной шкаф. Побудь там. Всего несколько минут. Да скорее же!
Я изобразил тревогу.
— Муж? — спросил я.
— Нет-нет. Я не замужем, дурачок. Это… быстрей сюда.
Она подтолкнула меня к створке шкафа. Открыла ее.
Шкаф был длинный, во всю стену. С одной стороны висела женская одежда, с другой — раскладушка.
Я спрятался среди одежды, и она прикрыла створку шкафа. Я услышал, как открылась дверь, и мужской голос спросил:
— Что поделываешь?
— Варю кофе, — смеясь, ответила Дорис.
Я расслышал, как он вошел и захлопнул за собой дверь. Шаги по комнате, потом мужской голос:
— Гляди-ка, кресло-то теплое.
— Конечно, теплое, — снова засмеялась она. — Сидела в нем. Я-то теплая, тебе ли не знать?
— Знаю, — обронил он.
Снова минутное молчание. Потом ленивый мужской голос:
— Как поживаешь, Дорис?
— Ездила вот за покупками.
— Что новенького?
— Пока ничего.
— Похоже, ждать осталось недолго.
— Ага.
Я слышал, как она ходит по кухне, до меня донесся аромат кофе. Стук чашки о блюдечко.
— Заметила, повысили вознаграждение?
— Какое вознаграждение?
— Вознаграждение свидетелю. Вчера — сто долларов.
В сегодняшней газете — двести пятьдесят.
— О! — удивилась она.
Повисло долгое молчание. Наконец мужчина спросил:
— Так ты ничего не слыхала?
— Конечно нет, Дадд. Сразу бы сказала, если бы что новенькое было.
Снова молчание. Потом мужской голос:
— Опасаюсь этой проклятой страховой компании.
Если они начнут совать нос куда не следует, испортят нам всю музыку.
— Думаешь, они продолжат расследование?
— Если что-то заподозрят, будут копаться до скончания века, — ответил он. — А времени у нас — в обрез.
Корову надо доить, пока дает молоко. Что толку доить, когда оно кончится… Что у тебя, черт возьми, горит?
— Горит?
— Да. Похоже, воняет горелым мясом.
— О Боже мой! — воскликнула Дорис.
Я услышал ее быстрые шаги, потом мужской голос прорычал:
— Какого дьявола! Что все это значит?
Запах подгоревшего мяса проник даже в шкаф.
— Какого черта ты там делаешь? — требовал мужской голос.
— Совсем забыла, — начала оправдываться она. — Готовила бифштекс. Оставила на решетке и забыла, когда ты вошел.
— Для кого готовила?
— Есть захотела.
— Кого ты пробуешь одурачить?
— Никого. Готовила и все. Могу я, черт побери, в собственной квартире поджарить себе бифштекс?
Послышались шаги. Тяжелые, властные, грозные. Затем мужской голос произнес:
— Ладно, лапочка. Сейчас посмотрим. Погляжу сам, что тут у тебя происходит.
Раздался звук открывшейся и закрывшейся двери. Послышался голос Дорис:
— Не надо, Дадд, не надо!
Стук тела, ударившегося о стену, вероятно, он ее оттолкнул.
Шаги приблизились к шкафу, где я прятался.
Я распахнул створки шкафа и вышел наружу.
Направлявшийся к шкафу крупный мужчина остановился как вкопанный.
— Не меня ли ищете? — спросил я.
— Ты чертовски прав, тебя, — сказал он, надвигаясь всем корпусом.
Я не двигаясь смотрел на него.
— Дадд, не надо, — попросила Дорис.
— Дадд, дай мне объяснить.
С искаженным злобой лицом он уставился на меня.
Я увидел поднятую руку, но не стал уклоняться. Все равно достанет следующим ударом. Принял удар.
Почувствовал, что валюсь на спину. Потолок пошел кругом, что-то стукнуло в затылок, и все померкло.
Когда я пришел в себя, в квартире все еще стоял запах горелого мяса. Дорис что-то быстро и испуганно тараторила. Слова доносились будто издалека. Я их различал, но смысл не доходил до моего сознания.
— Неужели не понимаешь, Дадд? Это как раз тот человек, какого мы ищем. Можно пустить его в дело.
Я его нашла и хотела познакомиться поближе. Хотела убедиться, что подойдет, а потом передать тебе. А ты полез напролом и все испортил.
— Кто он? — резко выкрикнул Дадд. В его голосе все еще было недоверие.
— Откуда я знаю? Зовут Дональд, вот и все. Только что из Сан-Квентина. Приехал сюда поискать работу в супермаркете. Один из кассиров сидел вместе с ним, и Дональд надеялся, что тот поможет, но парень не захотел иметь с ним дела. Я видела, как он отшил Дональда.
Тут появилась я и…
— Откуда знаешь, что он сидел в Сан-Квентине?
— Сидел, — заверила она. — Будь спокоен. Он отрицает, но, говорю тебе, никакого сомнения. Сидел, и на воле недавно. Соскучился по приличной компании.
— И такую компанию собиралась ты ему составить?
— Ладно. Если хочешь знать, я хотела помочь ему избавиться от одиночества.
— Уверен, это ты умеешь.
— Я намеревалась узнать о нем побольше и, если бы дела пошли хорошо, рассказала бы тебе.
— Почему думаешь, что он сидел в Сан-Квентине?
— По тому, как познакомились.
— Каким образом?
— Мою машину прижала на стоянке другая машина.
Он закоротил зажигание и отвел ее с дороги. Думаю, он профессиональный угонщик. Держит в кармане кусок проволоки, чтобы напрямую включать зажигание.
Наступило долгое молчание. Потом мужчина сказал:
— Проклятье, никогда не лезь сама! Говорил тебе, что мозгами в нашем деле шевелю я. Ладно, иди намочи в холодной воде махровое полотенце. Попробуем привести парня в чувство.
Их голоса по-прежнему слышались как будто издалека. У меня было ощущение, словно они обсуждают предмет, не имеющий ко мне никакого отношения.
Послышался звук мужских шагов, на лоб капнула вода, потом на лицо легло ледяное полотенце. Кто-то расстегнул молнию на моих брюках, сдернул их вниз, поднял рубашку и положил мне на живот мокрое холодное полотенце.
Мышцы живота невольно напряглись. Судорожно вздохнув, я открыл глаза.
Надо мной, с любопытством разглядывая меня, наклонился здоровый малый.
— О'кей, — сказал он. — Порядок. Вставай.
Я предпринял пару безуспешных попыток подняться на ноги, и тогда он, нагнувшись, ухватил меня под мышки, посадил и, обхватив огромной ручищей, рывком поставил на ноги. Оглядев меня, он вдруг расхохотался.
— В чем дело? — спросил я.
— Сунь рубаху в штаны и застегни «молнию».
Он поднял полотенце, с которого капало на пол, и швырнул его через всю гостиную к двери ванной. Оно тяжело шлепнулось о натертый пол. Дорис поспешно подняла его, скрылась за дверью ванной комнаты и тут же вернулась, испуганно глядя на меня.
— Ты… ничего, Дональд?
— Не знаю, — делая усилие улыбнуться, ответил я.
— Не держи зла, — сказал мужчина. — Я — Дадли Бедфорд. А как тебя?
— Дональд.
— А фамилия?
— Лэм.
— Еще раз.
— Лэм.
— Л-э-м-б? — переспросил он.
— На чем?
— Можно закоротить зажигание.
Оглядев меня сверху донизу, она снова заговорила:
— Сколько времени займет?
— Секунд десять.
Она пустила в ход все свои чары:
— Что же тогда мешает?
— Если влипну… — помедлил я. — Придется вернуться назад…
Умоляюще глядя большими черными глазами, Дорис одарила меня обольстительной белозубой улыбкой.
— Пожалуйста, — умоляюще протянула она. — Ну, пожалуйста!
Я подошел к автомобилю, опасливо оглянулся через плечо, перепрыгнув через дверцу, сел за руль, достал ножик, зачистил изоляцию на двух проводках, достал из кармана кусочек проволоки, замкнул зажигание, запустил мотор, подал назад и улыбнулся.
— Порядок, хозяйка? — спросил я.
Она открыла дверцу своей машины, положила в салон пакет и, чуть помедлив, приподняла короткую узкую юбку и полезла внутрь, дав мне возможность увидеть уйму интересного. Завела мотор, подала машину назад.
Я поставил взятую мной напрокат машину на прежнее место, открыл левую дверцу и вышел.
Дорис жестом подозвала меня к себе.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Дональд, — ответил я.
Она наградила меня чарующей улыбкой.
— А меня Дорис, — сказала она. — Вы прелесть, Дональд. Где вы этому научились?
— Прошел суровую школу, хозяйка, — брякнул я.
— Дорис, — поправила она.
— Дорис, — повторил я.
— И вы рисковали ради меня?
— Да.
— Вы прелесть, — еще раз сказала она и снова наградила меня улыбкой. — Что вы здесь делаете, Дональд? Явно приехали не за покупками. Кого-нибудь ждете? Жену?
— У меня нет жены.
— Девушка?
— И девушки нет.
— Что так, Дональд?
— Не было возможности познакомиться… пока что.
— Что же мешало?
— Не зависящие от меня обстоятельства.
— Дональд, может, я могу помочь? Скажите честно, кого-нибудь поджидаете?
Притворившись, что не решаюсь сказать, я потянул время и наконец ответил:
— Караулю одного из кассиров. Надо поговорить, но не хочу при посторонних, и… они тут все очень заняты.
— Они еще долго будут заняты, — заметила она. — Почему бы не поговорить с ним после работы?
— Видно, придется так и поступить.
В глазах девицы — неприкрытое приглашение.
— Хотите, подвезу?
— Неплохо бы… спасибо.
Я обошел вокруг машины, открыл дверцу и сел. Дорис, делая вид, что поправляет юбку, кончиками пальцев одернула ее на пару миллиметров.
— Я еду в «Мирамар Апартментс», — объявила она. — Вам по пути?
— А где эти «Мирамар Апартментс»? — спросил я.
— Честнат, 3—14.
— Представляю, — промямлил я. — Устраивает. Вернее, мне все равно.
Дорис выехала с площадки, выкрутила баранку, притормозила у въезда на Главную улицу и влилась в поток автомобилей. Метнув взгляд в мою сторону, сказала:
— Слушай, Дональд, тебе, похоже, нынче не везет.
Верно?
— Верно.
— Где научился химичить с проводкой автомобиля?
— А-а, просто знал, — отнекивался я.
— Когда-нибудь прежде этим занимался?
— Не-а, — ответил я, потупив взгляд.
— Не надо врать, Дональд. У тебя в кармане — кусок провода. Ты болтался у автостоянки. Скажи, зачем?
Я понурил голову.
— Доверься мне, Дональд. Ты сидел когда-нибудь в…
— Нет.
— А тот кассир, с которым ты хотел поговорить, ты его раньше знал? Может, где-то вместе были?
— Нет.
— Дональд, ты повидал жизнь, знаешь, что у тебя были бы большие неприятности, если бы владелец машины застал тебя, когда ты манипулировал с зажиганием. Ты бы попал в серьезный переплет. Неужели не понимаешь?
Я кивнул.
— Хорошо. Зачем тогда рисковал?
— Потому что вы… ты улыбнулась.
— Неужели мои улыбки так на тебя действуют, Дональд?
— Улыбки, фигурка, ножки, — выпалил я.
— Дональд!
Я оглянулся через плечо. Через две машины позади нас ехал в «форде» тот долговязый малый.
Я нащупал ручку дверцы.
— Будь добра, притормози, — сказал я. — Пожалуй, выйду тут, хозяйка.
— Меня зовут Дорис, — обиделась она.
— Мне лучше выйти тут, Дорис.
— Я говорила, что еду в «Мирамар Апартментс», Дональд. Я живу там.
Впереди зажегся красный свет. Дорис изящной ножкой нажала на педаль.
— Я там живу, — повторила она.
— Пока, Дорис, — ответил я. — Ты — чудо.
Я открыл дверцу, выпрыгнул и захлопнул ее за собой.
Она начала что-то говорить, но светофор переключился на зеленый, и из машины позади негромко просигналили.
Дорис, по-моему, с сожалением поглядела мне вслед и тронулась с места.
Долговязый тощий водитель «форда» безуспешно попробовал остановиться, но, подчинившись автомобильному потоку, двинулся дальше.
Вернувшись пешком к супермаркету, я включил ключом зажигание. Возвратился в город, сдал машину в пункт проката и позвонил Берте.
— Ты где? — спросила Берта.
— Здесь, в городе, — ответил я. — Вернулся из Колинды.
— Дональд, в этом деле не все гладко.
— До тебя только начинает доходить?
— Ладно, не строй из себя умника. Тут эта твоя секретарша, Элси Бранд, с вырезками, которые ты поручил ей собирать…
— И что там?
— Она просматривала личные объявления, старалась приспособить к делу… Мой Бог, до чего же эта девица тебя боготворит! Правда, как тебе, черт побери, удается так охмурять женщин? Что ты собираешься делать, жениться на ней? Так бы и…
— Так я и сделаю, если настаиваешь, — согласился я. — Тогда она, само собой, станет нашим партнером.
— Кем? — заверещала в телефон Берта.
— Партнером нашего агентства.
— Катись ты к черту. Чтобы какая-то секретарша выходила замуж за мой бизнес?
— Тогда ладно, не женюсь. Так что она нашла?
— Эта страховая компания дает анонимное объявление.
— О чем?
— В объявлении предлагается сто долларов любому свидетелю, который даст показания о столкновении двух автомобилей тринадцатого августа на пересечении Седьмой и Главной улиц.
— Откуда тебе известно, что это страховая компания?
— Кто же еще? Кому охота выложить сто долларов свидетелю?
Я сказал:
— Зачем страховой компании свидетели? Она же собирается признать свою ответственность. В данном случае не требуется никаких доказательств.
— Ладно, я сообщила тебе, как есть в газете, — заявила Берта. — Проверь все-таки в местной колиндской газете, нет ли чего там.
— Хорошая мысль, — согласился я. — Посмотрю.
У меня для тебя новость, Берта.
— Какая?
— За мной «хвост».
— За тобой?
— Точно.
— Где ты был?
— Съездил в Колинду и обратно.
— Откуда знаешь, что за тобой слежка.
— Видел в зеркало заднего обзора и вообще чувствую.
— Дональд, что, черт побери, происходит с этим делом?
— Не знаю, — ответил я. — Пока не знаю.
— Думаешь, они проследили за Ламонтом Хоули до нашего агентства?
— Не знаю, — повторил я. — А вот ему следовало бы знать.
— За всем этим делом что-то кроется. Действуй с оглядкой.
— Вот уж нет, — возразил я. — Помнишь, сама говорила, что это миленькое дельце в старинном духе? Приличное занятие, приятное, которое тебе так нравится.
— Самое, пренеприятное, черт побери, — заорала в трубку Берта. — Оно начинено динамитом! И тебе это известно. Почему вдруг этот малый, Хоули, остановился в дверях и предупредил тебя насчет опасности? Черт побери, что он хотел этим сказать?
— Хотел удержать меня, чтобы не впутался в историю, которая мне не по зубам, — объяснил я.
— Тогда почему он не предупредил нас об этом, когда излагал дело, и не открыл, в чем опасность?
Я терпеливо дождался конца тирады, чтобы растолковать ей, что я хочу сказать:
— Потому что, если бы он был с нами откровенен, ты бы назначила гонорар, соответствующий характеру работы — с учетом ее опасности. А так он просто-напросто обвел тебя вокруг пальца, заставив согласиться на ничтожно малый гонорар. Он охотно заплатил бы в десять раз больше и…
Нечленораздельный рев на другом конце линии не означал ничего иного, как…
Пока провода не расплавились от бурно выражаемого моей партнершей негодования, я осторожно положил трубку на рычаг.
Сев в служебный драндулет, не спеша, поглядывая в зеркало заднего обзора, я поехал домой. «Хвоста» за мной не было.
Я взял за правило сразу же забирать утренние газеты, если они приходили накануне вечером. Просмотрел частные объявления. Точно. Вот оно, объявление. Но на этот раз цену за свидетельские услуги повысили. В объявлении говорилось: «Вознаграждение в 250 долл. свидетелю столкновения автомашин на пересечении Седьмой и Главной улиц в Колинде 13 августа в 3.30 пополудни. Почтовый ящик 694-У».
Я вырезал объявление, наклеил на лист бумаги и внизу приписал: «Звоните Мэйвью 6—9423. Спросить Дональда».
Я надписал конверт, указав номер почтового ящика из объявления, и оставил почтальону.
Мэйвью 6—9423 был номер домашнего телефона Элси Бранд.
Позвонил ей.
— Привет, Элси. Как дела?
— Прекрасно, Дональд. Вы где?
— В городе.
— Хотите что-то передать?
— Да, Элси. Если кто-нибудь позвонит тебе и спросит Дональда, не слишком распространяйся. Скажи, что я где-то неподалеку. Спроси, что передать. Если станут настаивать, упомяни мимоходом, что я твой брат.
— Дональд, имеется в виду, что вы живете по моему адресу?
— Допустим.
— Не покажется ли нелепым, что мы с братом живем в однокомнатной квартире?
— Ладно, скажи, что я твой муж.
— Это было бы еще более неловко.
— Ну, — сказал я, — что тебя больше устраивает — нелепо или неловко?
— А что бы предпочли вы, Дональд?
— Пускай будет нелепо, — ответил я. — Принимая во внимание твои чувства. Скажи, что я — твой брат.
— Как скажете.
Пожелав ей доброй ночи, я повесил трубку.
Утром отправился в пункт проката и взял «шевроле».
Поехал в Колинду.
Насколько мне удалось определить, никто не проявлял к моим передвижениям ни малейшего интереса. Если не считать обычного автомобильного потока, на дороге все было чисто. Я то притормаживал, то прибавлял скорость.
Не обнаружил за собой никакого преследования.
В Колинде купил газету.
В колонке объявлений ни слова о свидетеле дорожного происшествия 13 августа.
Я зашел в дорожный отдел полицейского участка, просмотрел записи.
На следующий день после столкновения Картер Джексон Холгейт в установленном порядке сделал заявление, в котором сообщал о том, что на пересечении Седьмой и Главной улиц в три тридцать пополудни совершил наезд на автомашину; что другая машина под номерным знаком ТВН 626 принадлежит Вивиан Дешлер, проживающей в «Мирамар Апартментс»; что у автомашины Холгейта поврежден передний бампер, стоимость ремонта оценивается в 150 долларов; что повреждение задней части другой машины «незначительное».
Я направился к «Мирамар Апартментс». Машина Дорис Эшли была на автостоянке.
Вскоре после двух девушка вышла из дома и своей семенящей походкой торопливо зашагала к автостоянке.
Улучив момент, когда она отвернулась, я завел мотор и поехал к супермаркету. Там я припарковал машину и вошел внутрь.
Войдя в супермаркет, Дорис взяла тележку, положила в нее несколько пакетов и двинулась к кассе.
Я подошел к кассиру и, понизив голос, спросил:
— Слушай, приятель, нельзя ли в кредит?
— Только наличными, — покачал он головой.
— На короткий срок. Я бы хотел…
Он снова покачал головой:
— Извините, мы никому не отпускаем в кредит. Даже самому президенту Соединенных Штатов. Только наличными. Если желаете рассчитаться чеком, другое дело.
Обратитесь к управляющему. Но — никакого кредита.
— Даже на сумму не больше пяти долларов? — настаивал я.
Он яростно замотал головой.
Подняв глаза, я увидел, что Дорис Эшли уставилась на меня, стараясь понять, что происходит. Она не могла слышать наш разговор, но видела, что кассир отрицательно качает головой, а я поворачиваюсь уходить.
— Дональд! — окликнула она.
— Привет! — ответил я с удрученным видом.
— Дональд, подожди меня. Подожди, надо поговорить.
Она поспешила к стойке кассира.
— Посчитайте, пожалуйста. — Бросив перед кассиром двадцать долларов, она пошла к турникету и взяла меня под руку. — Дональд, почему ты вчера сбежал?
— Я… испугался, что не совладаю с собой.
— Как это понимать?
— Я сказал то, что совсем не собирался говорить.
— Ты о чем, о твоем прошлом? Ты мне ничего и не говорил.
— Не-а… о твоих ножках.
— А что в этом такого, Дональд? — рассмеялась она.
— Они красивые.
— Дурачок! — упрекнула она. — Неужели я не знаю, что ножки у меня — ничего? И они у меня не только для того, чтобы ходить, — когда надо, помогают произвести впечатление… а ты мне действительно понравился, Дональд. Ты был любезен, помог вывести машину.
— Так ты не сердишься, что я…
— Я бы рассердилась, если бы ты вел себя иначе.
— Пожалуйста, мэм, — обратился к ней кассир. — Три доллара и двенадцать центов. Вот сдача с двадцати.
Дорис шагнула за бумажным пакетом.
Помедлив ровно столько, сколько нужно, я сказал:
— Разрешите? — и подняв ее пакет, поднес к машине.
— Поставь сзади, Дональд.
Я положил пакет на заднее сиденье и распахнул перед ней дверцу.
— Что ты собираешься делать, Дональд?
— Возвращаюсь в Сан-Франциско.
— Повидал человека, с которым хотел встретиться?
— Да.
— Добился, чего ожидал?
— Нет.
— Садись, — сказала она.
— Я…
— Садись. Подвезу хоть на край города… только на этот раз не выскакивай.
Я залез в машину.
Короткая юбочка Дорис приподнялась чуть выше края чулок. Но сейчас моя соседка не собиралась ее поправлять.
Она вывела машину с площадки стоянки, и — уже на выезде — перед моими глазами мелькнула долговязая фигура парня, сидевшего вчера за рулем «форда». На сей раз он восседал в видавшем виды «плимуте».
Мы вписались в автомобильный поток. «Плимут» следовал через четыре машины от нас.
— Дональд, тебе одиноко, правда?
— Может быть.
— И тебе не хватает э-э… женского общества?
— Возможно.
— Ты едешь в Сан-Франциско, Дональд, и там снова попадешься. Ты хотел чего-то здесь? Чего ты хотел — найти работу в супермаркете?
— Возможно.
— И из-за того, что не получил, решил вернуться к прошлому… Едешь в Сан-Франциско — зачем?
— Там есть люди.
— Мужчина или женщина?
— Женщина.
— Молодая?
— Не очень.
— Симпатичная?
— Да.
— Знал ее до того?
— До чего?
— До того, как попал в беду.
— Возможно.
— Дональд, ты же знаешь, чем кончится. Тебе нужны деньги, вернешься к старым дружкам и не успеешь оглянуться, как снова попадешь туда.
— Куда?
— В Сан-Квентин. — Она окинула меня долгим пристальным взглядом.
Я молча понурил голову.
— Дональд, знаешь что?
— Что?
— Зайдем ко мне домой.
— Что? — встрепенулся я.
— Мне нужно с тобой поговорить, — заявила она. — Расспросить кое о чем. Кто знает, может быть, сумею помочь. Есть хочешь?
— Не очень.
— Но ты же голоден.
— Поесть не отказался бы.
— Слушай, у меня в холодильнике чудесная вырезка.
Я приготовлю, а ты посидишь и немного расслабишься.
Ты, по-моему, на взводе, и это меня беспокоит. Не такой уж ты конченый, чтобы опять возвращаться к старому.
— Ты ужасно много принимаешь на веру, возразил я.
— Иногда нужно принимать на веру, особенно друг друга.
Я помолчал, глядя, как она ведет машину.
— А сегодня они нравятся, Дональд?
— Что?
— Мои ноги.
— Потрясающие ножки.
Дорис улыбнулась.
Мы молча ехали до самого дома. Она отыскала свободную площадку.
Краем глаза я увидел, как долговязый прижал свой «плимут» к обочине дороги, в полуквартале от нас.
Я вышел из машины, обошел кругом и распахнул дверцу перед девушкой.
Освободив колени из-под рулевого колеса, она соскользнула на землю.
— Возьми пакет с продуктами, Дональд.
— Слушаюсь, мэм.
— Дорис, — поправила она.
— Слушаюсь, Дорис.
Я взял пакет и захлопнул дверцу. Мы вошли в дом и поднялись на лифте.
Дорис направилась к квартире, вставила в дверь ключ и, войдя внутрь, сказала:
— Будь как дома, Дональд. Хочешь выпить?
— Пожалуй, нет.
— Немного рановато, — согласилась она. — Сейчас приготовлю тебе хороший бифштекс.
— Нет, — стал возражать я, — не надо. Я…
— Молчи, — приказала она. — Устраивайся поудобнее вот в этом кресле, а я примусь за бифштекс и буду с тобой разговаривать.
Я уселся в указанное мне удобное кресло.
Дорис расторопно передвигалась по квартире.
— Овощей много не получишь, — рассуждала она, — зато будет чертовски вкусный кусок мяса, хлеб с маслом, картофельные чипсы и кофе… Как больше нравится — с кровью, прожаренный?..
— С кровью.
— Хорошо, — одобрила она.
— А ты? — спросил я.
— Я только что позавтракала, не так давно… кроме того, слежу за фигурой.
— Я тоже, — сообщил я и прикусил язык.
Она рассмеялась, шутливо подбадривая меня:
— Валяй следи, Дональд. Я не возражаю.
Сунула в розетку вилку кофеварки, бросила мясо на решетку и, подойдя ко мне, села на подлокотник кресла.
— Ищешь себе дело, Дональд?
— Ищу.
— Может, сделаешь кое-что для меня?
— Что именно?
— Есть работа.
— С удовольствием.
— Правда, как бы сказать… несколько опасная.
— Ради тебя готов рискнуть.
— Дональд, да не отодвигайся от меня. Я не кусаюсь.
— Боюсь.
— Чего боишься?
— Боюсь, чего могу наделать.
— Чего ты можешь наделать?
— Не знаю.
— Дональд, тебе одиноко. Ты так долго был лишен женщин, что забыл, как с ними обращаться. Обними меня за талию. Ну… вот так.
Она взяла мою руку. Я обнял ее за талию. Глядя сверху на меня, Дорис улыбнулась. Я обнял покрепче.
Она соскользнула с подлокотника кресла и, усевшись мне на колени, обвила рукой шею. Прижалась губами к моим. Медленно раскрыв губы, обмякла в моих объятиях.
Через минуту снова заговорила:
— Дональд, ты — прелесть. Теперь будь паинькой.
Я — мигом. Надо посмотреть бифштекс.
Выскользнув из моих рук, пошла на кухню, взяла вилку с длинной ручкой, перевернула бифштекс на решетке, положила вилку на место и с затуманенным взглядом и томно раскрытыми губами вернулась ко мне.
В дверях зазвенел звонок.
На мгновение в глазах ее мелькнули неуверенность и испуг.
— Нет, о Боже, нет, — прошептала она.
Звонок повторился.
Дорис подбежала ко мне. Схватила за руку, поднимая с кресла.
— Скорее, Дональд, — шепнула она. — Спрячься в стенной шкаф. Побудь там. Всего несколько минут. Да скорее же!
Я изобразил тревогу.
— Муж? — спросил я.
— Нет-нет. Я не замужем, дурачок. Это… быстрей сюда.
Она подтолкнула меня к створке шкафа. Открыла ее.
Шкаф был длинный, во всю стену. С одной стороны висела женская одежда, с другой — раскладушка.
Я спрятался среди одежды, и она прикрыла створку шкафа. Я услышал, как открылась дверь, и мужской голос спросил:
— Что поделываешь?
— Варю кофе, — смеясь, ответила Дорис.
Я расслышал, как он вошел и захлопнул за собой дверь. Шаги по комнате, потом мужской голос:
— Гляди-ка, кресло-то теплое.
— Конечно, теплое, — снова засмеялась она. — Сидела в нем. Я-то теплая, тебе ли не знать?
— Знаю, — обронил он.
Снова минутное молчание. Потом ленивый мужской голос:
— Как поживаешь, Дорис?
— Ездила вот за покупками.
— Что новенького?
— Пока ничего.
— Похоже, ждать осталось недолго.
— Ага.
Я слышал, как она ходит по кухне, до меня донесся аромат кофе. Стук чашки о блюдечко.
— Заметила, повысили вознаграждение?
— Какое вознаграждение?
— Вознаграждение свидетелю. Вчера — сто долларов.
В сегодняшней газете — двести пятьдесят.
— О! — удивилась она.
Повисло долгое молчание. Наконец мужчина спросил:
— Так ты ничего не слыхала?
— Конечно нет, Дадд. Сразу бы сказала, если бы что новенькое было.
Снова молчание. Потом мужской голос:
— Опасаюсь этой проклятой страховой компании.
Если они начнут совать нос куда не следует, испортят нам всю музыку.
— Думаешь, они продолжат расследование?
— Если что-то заподозрят, будут копаться до скончания века, — ответил он. — А времени у нас — в обрез.
Корову надо доить, пока дает молоко. Что толку доить, когда оно кончится… Что у тебя, черт возьми, горит?
— Горит?
— Да. Похоже, воняет горелым мясом.
— О Боже мой! — воскликнула Дорис.
Я услышал ее быстрые шаги, потом мужской голос прорычал:
— Какого дьявола! Что все это значит?
Запах подгоревшего мяса проник даже в шкаф.
— Какого черта ты там делаешь? — требовал мужской голос.
— Совсем забыла, — начала оправдываться она. — Готовила бифштекс. Оставила на решетке и забыла, когда ты вошел.
— Для кого готовила?
— Есть захотела.
— Кого ты пробуешь одурачить?
— Никого. Готовила и все. Могу я, черт побери, в собственной квартире поджарить себе бифштекс?
Послышались шаги. Тяжелые, властные, грозные. Затем мужской голос произнес:
— Ладно, лапочка. Сейчас посмотрим. Погляжу сам, что тут у тебя происходит.
Раздался звук открывшейся и закрывшейся двери. Послышался голос Дорис:
— Не надо, Дадд, не надо!
Стук тела, ударившегося о стену, вероятно, он ее оттолкнул.
Шаги приблизились к шкафу, где я прятался.
Я распахнул створки шкафа и вышел наружу.
Направлявшийся к шкафу крупный мужчина остановился как вкопанный.
— Не меня ли ищете? — спросил я.
— Ты чертовски прав, тебя, — сказал он, надвигаясь всем корпусом.
Я не двигаясь смотрел на него.
— Дадд, не надо, — попросила Дорис.
— Дадд, дай мне объяснить.
С искаженным злобой лицом он уставился на меня.
Я увидел поднятую руку, но не стал уклоняться. Все равно достанет следующим ударом. Принял удар.
Почувствовал, что валюсь на спину. Потолок пошел кругом, что-то стукнуло в затылок, и все померкло.
Когда я пришел в себя, в квартире все еще стоял запах горелого мяса. Дорис что-то быстро и испуганно тараторила. Слова доносились будто издалека. Я их различал, но смысл не доходил до моего сознания.
— Неужели не понимаешь, Дадд? Это как раз тот человек, какого мы ищем. Можно пустить его в дело.
Я его нашла и хотела познакомиться поближе. Хотела убедиться, что подойдет, а потом передать тебе. А ты полез напролом и все испортил.
— Кто он? — резко выкрикнул Дадд. В его голосе все еще было недоверие.
— Откуда я знаю? Зовут Дональд, вот и все. Только что из Сан-Квентина. Приехал сюда поискать работу в супермаркете. Один из кассиров сидел вместе с ним, и Дональд надеялся, что тот поможет, но парень не захотел иметь с ним дела. Я видела, как он отшил Дональда.
Тут появилась я и…
— Откуда знаешь, что он сидел в Сан-Квентине?
— Сидел, — заверила она. — Будь спокоен. Он отрицает, но, говорю тебе, никакого сомнения. Сидел, и на воле недавно. Соскучился по приличной компании.
— И такую компанию собиралась ты ему составить?
— Ладно. Если хочешь знать, я хотела помочь ему избавиться от одиночества.
— Уверен, это ты умеешь.
— Я намеревалась узнать о нем побольше и, если бы дела пошли хорошо, рассказала бы тебе.
— Почему думаешь, что он сидел в Сан-Квентине?
— По тому, как познакомились.
— Каким образом?
— Мою машину прижала на стоянке другая машина.
Он закоротил зажигание и отвел ее с дороги. Думаю, он профессиональный угонщик. Держит в кармане кусок проволоки, чтобы напрямую включать зажигание.
Наступило долгое молчание. Потом мужчина сказал:
— Проклятье, никогда не лезь сама! Говорил тебе, что мозгами в нашем деле шевелю я. Ладно, иди намочи в холодной воде махровое полотенце. Попробуем привести парня в чувство.
Их голоса по-прежнему слышались как будто издалека. У меня было ощущение, словно они обсуждают предмет, не имеющий ко мне никакого отношения.
Послышался звук мужских шагов, на лоб капнула вода, потом на лицо легло ледяное полотенце. Кто-то расстегнул молнию на моих брюках, сдернул их вниз, поднял рубашку и положил мне на живот мокрое холодное полотенце.
Мышцы живота невольно напряглись. Судорожно вздохнув, я открыл глаза.
Надо мной, с любопытством разглядывая меня, наклонился здоровый малый.
— О'кей, — сказал он. — Порядок. Вставай.
Я предпринял пару безуспешных попыток подняться на ноги, и тогда он, нагнувшись, ухватил меня под мышки, посадил и, обхватив огромной ручищей, рывком поставил на ноги. Оглядев меня, он вдруг расхохотался.
— В чем дело? — спросил я.
— Сунь рубаху в штаны и застегни «молнию».
Он поднял полотенце, с которого капало на пол, и швырнул его через всю гостиную к двери ванной. Оно тяжело шлепнулось о натертый пол. Дорис поспешно подняла его, скрылась за дверью ванной комнаты и тут же вернулась, испуганно глядя на меня.
— Ты… ничего, Дональд?
— Не знаю, — делая усилие улыбнуться, ответил я.
— Не держи зла, — сказал мужчина. — Я — Дадли Бедфорд. А как тебя?
— Дональд.
— А фамилия?
— Лэм.
— Еще раз.
— Лэм.
— Л-э-м-б? — переспросил он.