Гарднер Эрл Стенли. Прокурор расследует убийство

   — Гарри, мне безразлично, как расследование выглядит со стороны, важно, что я сам им не удовлетворен. Есть множество моментов, которые совсем не устраивают меня.
   — Можно изучать покойников под микроскопом и все равно остаться неудовлетворенным, — возразил коронер. — В реальной жизни очень часто не сходятся концы с концами. Я видел десятки смертей, не поддающихся объяснению. Всегда появляются факты, не укладывающиеся в общую схему. Поэтому приходится учиться принимать вещи такими, какие они есть. Этот человек зарегистрировался под чужим именем — ничего больше. Нет никаких поводов для волнения. Многие поступают таким образом.
   Селби кивнул и изложил нормы поведения, которым он решил неукоснительно следовать, оставаясь окружным прокурором.
   — Гарри, — сказал он, — факты должны сходиться. Этим они похожи на цифры. Когда мы соберем все факты, их сумма в графе «дебет» должна совпадать с суммой колонки «кредит». Факты, суммируясь, приводят к результату, который, в свою очередь, должен объяснять все факты. Если у нас что-то не вяжется, это означает лишь то, что нам не известны все факты и мы пытаемся подвести баланс, насилуя правила арифметики. Возьмем для примера письмо в машинке. Его печатал не тот человек, который писал сценарий. Письмо напечатано безукоризненно, текст расположен ровно, нет ни единой опечатки. Тот же, кто печатал сценарий, действовал одним пальцем, строчки неровные, буквы пропущены и переставлены местами. Очевидно, и сценарий, и письмо печатались на одной машинке, но разными лицами. Это иллюстрирует мою мысль о том, что факты должны быть объяснены, если мы пытаемся строить на них свои теории.
   Коронер вздохнул и произнес:
   — Ну что же, мое дело — сказать, а решать тебе. Превращай это дело в дело об убийстве, если тебе так хочется. Но когда оно вернется бумерангом, будет поздно.
   Селби ухмыльнулся, поблагодарил коронера, вышел из похоронной конторы и направился прямо в отель «Мэдисон». Там у него произошел нелегкий разговор с Джорджем Кашингом.
   — Отто Ларкин сказал, — начал Кашинг укоризненно, — что в деле Брауера ты пытаешься сделать из мухи слона. Ты нехорошо себя ведешь по отношению ко мне, Селби.
   — Я веду себя должным образом. Особенно по отношению к тебе, Джордж.
   — Ну, если не мне лично, то моему бизнесу ты бесспорно наносишь урон.
   — Я совсем не касаюсь твоего бизнеса, мне необходимо лишь установить все факты по делу.
   — Кажется, у тебя уже достаточно фактического материала для его завершения.
   — Вовсе нет. То, что я собрал, оказалось ложным. Начать с того, что покойный вовсе не Чарльз Брауер.
   — О, это! — небрежно бросил Кашинг, отмахнувшись. — Самое заурядное явление. Многие регистрируются по той или иной причине под чужим именем, а если у кого-нибудь из них в кармане оказывается визитная карточка приятеля, то этот человек, ничтоже сумняшеся, пользуется его фамилией, рассчитывая в случае необходимости продемонстрировать карточку. Честно говоря, я не знаю, почему они так поступают, мы совершенно не обращаем внимания на имена. Нам надо знать только домашний адрес, да и то лишь для того, чтобы выслать по нему забытые гостями вещи.
   — Был ли этот человек знаком с кем-либо из постояльцев? — спросил Селби.
   Кашинг в удивлении приподнял брови:
   — В отеле? Не думаю.
   — Может быть, у него были знакомые в нашем городе?
   — Здесь я ничего не могу сказать. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. Могу лишь предположить, что житель Миллбэнка в Неваде, да еще домосед, вряд ли может иметь знакомых в нашей гостинице или городе.
   — В тот момент, когда шериф Брэндон и я позавчера утром были на пятом этаже, — сказал Селби, — пастор вышел из номера на пятом. Номер по правой стороне, наверное, где-то между пятисотым и пятьсот девятнадцатым.
   Выражение лица Кашинга изменилось, он не мог больше сдерживать свои эмоции. Наклонившись к Селби, он прошипел:
   — Слушай, Дуг, кончай расследование. Ты вредишь не только отелю, но и себе тоже.
   — Я намерен выяснить до конца, кто этот человек, как и почему он умер, — угрюмо заявил Селби.
   — Всего лишь залетная пташка из Невады, знакомый человека по фамилии Брауер из Миллбэнка. Он знал, что Брауер отправился половить рыбку, и решил, что ничем не рискует, если позаимствует его имя.
   — Кто остановился в этих комнатах на пятом? — не отставал Селби.
   — Не могу сказать.
   — Посмотри в книге регистрации.
   — Послушай, Дуг, ты переходишь все границы.
   — Посмотри книгу регистрации, Джордж, — настойчиво повторил Селби.
   — У нас нет книги, мы ведем регистрацию на карточках.
   — Как вы их храните?
   — В алфавитном порядке.
   — Но, видимо, вы их переносите в какой-то регистр для ежедневного учета? Принеси его сюда.
   Кашинг поднялся, направился к двери, но потом, поколебавшись какое-то мгновение, вернулся и вновь уселся в кресло.
   — Ну, — сказал Селби, — все-таки ты принесешь мне список?
   — Есть одна вещь, которую я не хотел бы предавать гласности. Она совершенно не имеет отношения к твоему расследованию.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Один гость не внесен в регистр, но ты так или иначе узнаешь об этом, если начнешь совать нос во все Щели… А мне кажется, — сказал Кашинг с горечью, — что именно так ты и намерен поступать.
   — Именно так, — живо пообещал Селби.
   — В понедельник у нас была гостья, которая пожелала остаться инкогнито.
   — В каком номере?
   — Пятьсот пятнадцатом.
   — Кто она?
   — Не могу сказать тебе, Дуг. Она не имеет отношения к следствию.
   — Почему ты не хочешь назвать ее имя?
   — Да потому, что она была здесь по делу. Дело весьма конфиденциальное, и она хотела сохранить все в тайне. Женщина зарегистрировалась под чужой фамилией и заручилась моим словом, что я никому не скажу о том, что она остановилась у нас. Гостья оставалась здесь всего несколько часов, управляющий ее делами — несколько дольше.
   — Так как же ее зовут?
   — Ну, я не имею права сказать. Она знаменита и не желает, чтобы газеты трепали ее имя. Не хочу нарушать свое слово. Время от времени, желая скрыться от всего, она поселяется у нас, всегда в одном и том же номере. Ну, я как бы держу его только для нее… Я тебе это рассказываю лишь для того, чтобы не было шума вокруг пятьсот пятнадцатого номера.
   В голове Селби неожиданно выкристаллизовалась одна идея, идея абсолютно нелепая, не имеющая никакого смысла и, таким образом, полностью отвечающая всем остальным обстоятельствам расследуемого дела.
   — Эта женщина, — начал он спокойным, уверенным и безапелляционным тоном человека, абсолютно убежденного в своей правоте, — эта женщина — Ширли Арден, киноактриса.
   Глаза Джорджа Кашинга округлились в изумлении.
   — Откуда, черт возьми, это тебе стало известно?
   — Не имеет значения. Рассказывай все, что знаешь.
   — С ней был Бен Траск, управляющий ее делами и рекламный агент. Мисс Арден поднималась на грузовом лифте. Траск обеспечивал прикрытие.
   — Кто-нибудь из обитателей отеля заходил к ней?
   — Не знаю.
   — Траск занимал отдельный номер?
   — Нет.
   — Что представляет из себя пятьсот пятнадцатый номер. Комната?
   — Апартаменты. Гостиная, спальня и ванная.
   — Были ли телефонные звонки извне?
   — Не знаю, но это легко проверить, заглянув в журнал.
   — Проверь, пожалуйста.
   Кашинг беспокойно поерзал и сказал:
   — Пастор оставил конверт в сейфе гостиницы. Я вспомнил о нем лишь сегодня утром. Не хочешь взглянуть?
   — Что в конверте?
   — Письмо, а может, еще что-нибудь.
   — Да, тащи его сюда.
   — Но ты должен дать мне расписку.
   — Хорошо, принеси бланк, я распишусь. Владелец отеля вышел из кабинета и вскоре вернулся с запечатанным конвертом в руках. На конверте было написано: «Чарльз Брауер».
   — Это его рука? — поинтересовался Селби.
   — Полагаю, что так.
   — Ты не сверял с подписью в регистрационной карточке?
   — Нет, но это можно сделать.
   — Постой… я вскрою конверт при тебе. Мы зарегистрируем его содержимое.
   Селби разрезал конверт ножом по краю и вытянул оттуда несколько сложенных листков писчей бумаги со штампом гостиницы.
   — Это выглядит как… — начал он, но вдруг замолк и развернул два сложенных листка.
   Между ними лежали пять банкнотов достоинством тысяча долларов каждая.
   — Великий Боже! — воскликнул Кашинг.
   — Ты уверен, что пастор поместил в сейф этот конверт?
   — Да.
   — Здесь не может быть никакой ошибки?
   — Абсолютно исключено.
   Селби повертел банковские билеты между пальцами и поднес их к самому носу. Его ноздрей коснулся приятный, тонкий аромат. Он бросил купюры через стол Кашингу:
   — Понюхай.
   Кашинг пошмыгал носом и сказал:
   — Духи.
   Селби завернул банкноты в бумагу и вложил в конверт.
   — Найди, пожалуйста, клейкую ленту, запечатай конверт и положи его в сейф. Так мы сумеем сохранить запах духов. Позже я попробую провести анализ… Кстати, кто остановился в триста девятнадцатом номере?
   — Когда обнаружили тело, в триста девятнадцатом был некий Блок.
   — Откуда он? Что он здесь делал и как давно ты его знаешь?
   — Он коммивояжер какой-то фирмы металлоизделий в Лос-Анджелесе. Появляется у нас каждый месяц и работает в близлежащих городках. В отеле останавливается на два-три дня.
   — Сейчас он уже съехал?
   — Не думаю, но, видимо, вот-вот рассчитается.
   — Мне необходимо с ним поговорить.
   — Сейчас проверю, у себя ли он.
   — Кто занимал номер до Блока?
   — Надо посмотреть. Комната оставалась свободной дня три, наверное.
   — А как насчет помещения с другой стороны? Номер триста двадцать третий?
   — Когда мы нашли тело, он был свободен, но предыдущую ночь там провела юная парочка из Голливуда — некие мистер и миссис Лесли Смит.
   — Посмотри их адрес. Проверь, находится ли этот Блок в номере. Мне надо с ним потолковать. Запечатай конверт и запри в сейф.
   Кашинг ушел и на сей раз отсутствовал минут пять. Он вернулся в сопровождении элегантного человека, которому, видимо, едва перевалило за тридцать. Человек сиял улыбкой и прямо-таки источал уверенность в себе.
   — Это мистер Блок, наш гость из номера триста девятнадцать, — сказал Кашинг.
   Блок не стал тратить время на продолжительные расшаркивания. Его губы сложились в обаятельную улыбку, и он сердечнейшим образом потряс руку Селби.
   — Счастлив познакомиться, мистер Селби. Прежде всего хочу вас поздравить с победой на самых боевых выборах за всю историю этого графства. Я работаю здесь уже несколько лет, и во многих местах мне доводилось слышать, как блестяще вы провели кампанию. Меня зовут Карл Блок, и я работаю в компании, занимающейся оптовой торговлей металлическими изделиями. Здесь я появляюсь регулярно, раз в месяц, открываю свой штаб в отеле на пару дней и работаю в близлежащих пунктах. Чем могу быть вам полезен?
   Блок вел себя вполне дружелюбно. Оценивая его, Селби понял, почему так блестяще шли его торговые операции, а также что из него будет практически невозможно выудить какую-либо информацию.
   — Вы въехали в гостиницу вчера утром, мистер Блок?
   — Абсолютно точно.
   — Примерно в какое время?
   — Я в тот день поднялся довольно рано. В наши дни преуспевает тот, кто активно ищет клиентов. Лучшее время для работы с мелкими дельцами — между восемью и девятью тридцатью утра. Лавочки открываются около восьми. Но настоящая торговля не идет до девяти. Более крупные предприятия имеют служащих, которые открывают магазины; сами же управляющие появляются не раньше девяти, до девяти тридцати просматривают почту, поэтому самое лучшее время для общения с ними — от девяти тридцати до одиннадцати тридцати утра.
   Я все это рассказываю, мистер Селби, чтобы вы поняли, почему я поднялся так рано. В гостиницу я прибыл около семи. Из Лос-Анджелеса выехал незадолго до пяти — прямиком из постели в машину. Здесь я принял ванну, побрился, несколько освежился, проглотил чашечку кофе и встретился с первым клиентом в восемь.
   — Не доносился ли до вас необычный шум из соседней комнаты?
   — Абсолютно ни звука.
   — Благодарю вас, — сказал Селби. — Это все. Он кивнул Кашингу и добавил:
   — Я отправляюсь к себе в офис, Джордж. Не делись ни с кем информацией, пожалуйста.
   Кашинг проводил его до самого выхода из гостиницы.
   — Послушай, Дуг, — сказал он, — это естественная смерть. Нет необходимости прорабатывать версии, и я прошу: держи то, что ты узнал о мисс Арден, в секрете.

Глава 6

   Селби обратился к своему заместителю Фрэнку Гордону: