Гарднер Эрл Стенли. Топор отмщения

   — А вы много знаете обо мне, — сказал я.
   Он спокойно кивнул, будто соглашаясь с очевидным фактом:
   — Да, я чертовски много знаю о вас.
   — А почему мне сегодня оказана такая честь?
   В это время раздался стук в дверь, и Римли сказал:
   — Войдите!
   Я уловил слабое движение справа от него и услышал приглушенный щелчок. Дверь открылась, и вошел официант, неся на подносе стаканы, бутылку «Джонни Уокер» с черной этикеткой, контейнер с кубиками льда и сифон с содовой.
   Официант поставил поднос на край письменного стола и вышел, не говоря ни слова. Римли налил в стаканы по большой порции виски, бросил кубики льда, добавил содовой и протянул мне:
   — Ваше здоровье.
   — Ваше здоровье, — ответил я.
   Мы отхлебнули по глотку. Римли повернулся в кресле и сказал:
   — Надеюсь, мне не придется ставить точки над i?
   — Вы хотите сказать, что не желаете меня здесь видеть?
   — Совершенно определенно, нет.
   — А что вы можете сделать, если я не уйду?
   — Есть кое-что. — На его губах по-прежнему была улыбка, но взгляд стал жестким.
   — Интересно. За исключением таких дешевых уловок, как сказать мне, что все столики заняты, или приказать официантам не обслуживать меня, я не вижу никакого достаточно хитроумного или эффективного способа.
   — Вы когда-нибудь замечали, Лэм, что люди, которые много говорят о том, что они собираются сделать, очень редко действительно это делают?
   Я кивнул.
   — Я никогда не говорю о том, что собираюсь делать. Я это просто делаю. И потом, я не настолько глуп, чтобы сказать вам, что я собираюсь делать, чтобы не пускать вас сюда. Вы работаете над каким-то конкретным делом?
   — Просто заглянул, чтобы немножко окунуться в светскую жизнь, — улыбнулся я.
   — Вы несомненно можете представить себе реакцию моих посетителей, если кто-то укажет на вас и скажет: «Это Дональд Лэм из фирмы „Кул и Лэм“, частного детективного агентства. Они ведут дела о разводах». Уверяю вас, что очень многие посетители внезапно вспомнят, что их ждут дела в другом месте.
   — Об этой стороне дела я как-то не подумал, — признался я.
   — Надеюсь, вы подумаете об этом теперь. Мы допили наше виски.
   — Я уже думаю, — сказал я.
   Я гадал, ушла ли миссис Крейл и ее спутник и успела ли Берта перехватить их. И мне хотелось бы знать, не объясняется ли хотя бы отчасти отвращение Питтмана к частным детективам тем, что он знает о переговорах насчет продажи здания, где находится его клуб, и есть ли в его арендном договоре пункт, который позволяет изменить условия аренды в случае продажи дома.
   — Не огорчайтесь, Лэм. Как насчет того, чтобы выпить еще?
   С этими словами он взял мой стакан в левую руку, плеснул в него янтарную жидкость и долил содовой. Совершенно случайно мой взгляд упал на очень дорогой хронометр на его руке с секундной стрелкой, обегающей циферблат. Это были большие часы, и они показывали время с точностью до долей секунды.
   Сейчас эти часы показывали четыре тридцать. Я прикинул в уме. Не могло быть так поздно. Я хотел было посмотреть на свои часы, но что-то удержало меня. Римли налил и себе новую порцию виски, улыбнулся и сказал:
   — В конечном счете мы друг друга понимаем.
   — Конечно, — ответил я. — И этого вполне достаточно.
   На каминной доске стояли бронзовые часы, корпус которых был выполнен в виде корабельного штурвала. Улучив момент, когда Римли отвлекся, я бросил взгляд на их циферблат. Стрелки показывали четыре часа тридцать две минуты.
   — Должно быть, не так-то просто управлять таким заведением? — спросил я.
   — Не без этого, — согласился он.
   — Вероятно, вы хорошо знаете своих постоянных посетителей?
   — Постоянных знаю хорошо.
   — Есть проблемы со спиртным из-за «сухого закона»?
   — Иногда.
   — Мой клиент хочет предъявить иск по поводу автомобильной аварии. Не знаете ли хорошего адвоката?
   — Это дело, над которым вы сейчас работаете? Я молча улыбнулся.
   — Извините, — сказал он.
   — Так не знаете ли хорошего адвоката по дорожным происшествиям? — переспросил я.
   — Нет.
   — Говорят, есть очень знающие адвокаты по таким делам.
   — Должны быть.
   — Спасибо за прекрасное виски, — сказал я. — Мне было очень приятно посетить вас. Полагаю, вы предпочитаете, чтобы я не возвращался к своему столику?
   — Возвращайтесь, мистер Лэм. Чувствуйте себя как дома. Наслаждайтесь. Расслабьтесь. И когда будете уходить, не беспокойтесь об оплате. Просто можете подняться и уйти. Никакого счета не будет. Но больше… не… приходите!
   Он пригласил меня на выпивку и на разговор. Теперь и то и другое подошло к концу. Теперь я мог спокойно вернуться в зал. Но почему он так старался выпроводить меня несколько минут назад, а сейчас так легко позволяет вернуться к столику? Не потому ли, что миссис Крейл и ее спутник, ушли?
   Допив остатки виски, я встал и протянул ему руку:
   — Приятно было познакомиться.
   — Спасибо, Лэм. Чувствуйте себя здесь как дома. Желаю вам успеха в любом деле, над которым вы работаете. Только прошу не работать над ним здесь.
   Он проводил меня до двери и попрощался. Я опять вернулся в зал. Я знал, что смотреть мне не надо, но для надежности все же взглянул на столик, где сидела миссис Крейл с неулыбчивым типом в сером костюме. Столик был пуст. Я взглянул на свои часы. Они показывали три часа сорок пять минут.
   Я не видел знакомую мне продавщицу сигарет, поэтому как бы между прочим спросил официанта, где она.
   — Сейчас, сэр, она придет, — ответил тот.
   Тотчас ко мне подошла длинноногая девушка в переднике и с подносом, но то была другая продавщица сигарет. Я купил пачку и поинтересовался, где моя знакомая.
   — Билли? Она сегодня пораньше ушла домой. Я заменяю ее.
   Мои знакомые дамы за соседним столиком смотрели в мою сторону. Я подошел к ним, танцевать не стал, просто поболтал минутку. Пошутил, что меня арестовали за то, что я не кормлю жену и семерых детей и что меня выпустят на поруки, если я внесу залог. Не помогут ли они вызволить меня из тюрьмы?
   Я видел, что они были озадачены и заинтересованы. Тут к нам подошел официант и передал наилучшие пожелания мистера Римли. Не согласятся ли мои друзья выпить со мной за счет заведения шампанского или, может быть, «Джонни Уокер» с черной этикеткой?
   Молодые женщины с удивлением уставились на меня.
   — Боже мой, — сказала одна из них, — не иначе как герцог Виндзорский!
   Все засмеялись. Я тоже улыбнулся официанту:
   — Передайте мою благодарность мистеру Римли. Скажите, что я благодарю его за гостеприимство, но я никогда не пью днем слишком много. Однако мои друзья, вероятно, воспользуются его любезностью, я же ухожу.
   — Да, сэр. Платить не надо, так распорядился мистер Римли.
   — Я так и понял. Но на чай вы не откажетесь взять? Официант смутился:
   — Если вы не обидитесь, сэр, я не возьму.
   Я кивнул, повернулся и поклонился трем самым потрясенным женщинам во всем городе.
   — У меня деловое свидание, — серьезно произнес я и вышел.
   Я взял у девушки в гардеробе свою шляпу и дал ей два доллара чаевых, от которых она не отказалась. На лифте я спустился на первый этаж, стараясь казаться беспечным, вышел на улицу и направился к машине нашего агентства. Я недооценил хозяина большого «кадиллака». Он не только успел уехать до моего появления, но еще и умудрился толкнуть мою машину вперед настолько, что она оказалась как раз перед входом в здание. На месте же «кадиллака» теперь стояло такси, шофер которого сразу двинулся ко мне. Этот тип с переломанным носом и разбитом в драке ухом сразу стал кричать:
   — Это твоя машина?
   — Да.
   — Убирайся отсюда к черту!
   — Я не виноват, — пытался я объяснить. — Кто-то толкнул мою машину. Я ее здесь не оставлял.
   Он презрительно сплюнул.
   — Я столько раз слышал подобные объяснения. Из-за тебя мне пришлось высадить пассажира далеко от входа. Это стоило мне чаевых, целого доллара, — и он протянул ко мне руку.
   — Хочешь сказать, что ты лишился доллара?
   — Ну да.
   — Извини, приятель, — сказал я, берясь за ручку дверцы своей машины, — я собираюсь возместить тебе эту потерю.
   — Это я и имел в виду.
   — Я из налоговой инспекции. Вычти эту сумму из своего дохода и скажи в департаменте, что я разрешил тебе это сделать. — Я завел мотор. Он смотрел мне вслед, раздумывая, что бы сделать. Я захлопнул дверцу и уехал.