Гарриетт Джилл. Любви не скажешь нет

   Значит, я буду парить в небе? Мэри повернулась к Майклу проверить, правильно ли она поняла.
   – Да, – кивнул он. – Мне нужно, чтобы было ощущение вечности. Женщина, вобравшая в себя все исторические и придуманные персонажи. Она и Венера, и Елена Прекрасная, и Джульетта… Понимаете?
   – Начинаю…
   – Тогда давайте работать, – сказал он и посмотрел на оператора.
   Тот недовольно покачал головой и собрался что-то сказать, но Мэри поняла, о чем был спор, и не дала возникнуть конфликту.
   – Майкл, простите, что вмешиваюсь, но мне кажется, что свет может быть выставлен не правильно, – сказала она, поглядывая на реакцию оператора.
   – Почему вы так думаете? – спокойно спросил Майкл.
   – Я там стояла в халате… Наверное, отражение лучей от ткани и от тела…
   – Мэри, откуда вы это знаете? – удивился Майкл.
   – Я не знаю, просто мне показалось, что вы именно об этом спорите.
   – Действительно об этом. Но не могу же я попросить вас раздеться только для того, чтобы мы могли правильно выставить свет. Я и так слишком многого от вас хочу.
   – Можете, – спокойно сказала Мэри, развязала пояс на халате, сбросила его с себя и спокойно отправилась к подиуму.
   Мужчины переглянулись и молча пожали друг другу руки.
   Она еще лучше, чем я думал, поблагодарил Бога за подарок Майкл. Несколько минут он не мог заставить себя повернуться к подиуму, делая вид, что что-то поправляет на штативе. А когда повернулся к Мэри, то замер от восторга. Да, она именно то, что ему нужно. В ее теле была еще неопределенность юности и тяжелая, земная мощь женщины, испытавшей настоящее наслаждение. Восторг художника сменился на момент ревностью мужчины, но он не позволил себе окунуться в эту черную бездну.
   Перед ним стояло совершенное творение природы, которого не хотелось касаться обычными мужскими мыслями. Надо просто начать работать, приказал себе Майкл и вернулся на свое место.
   Съемки затянулись до самого вечера. Через некоторое время скованность Мэри прошла. Она смогла вполне спокойно выполнять все требования Майкла. Она поворачивалась, поднимала и опускала руки и ноги, принимала различные позы, распускала и закалывала волосы, вертелась на гимнастическом круге, пыталась изобразить то выражение лица, о котором ее просили.
   Мэри с удивлением почувствовала в себе волну желания. Оно разрасталось и крепло. Ей нравилось, что на нее смотрят. Мужчины не позволили себе ни одного нескромного замечания или взгляда, они просто сосредоточенно работали, но она понимала, что им доставляет наслаждение видеть ее тело.
   Ей было жарко, по спине сползали капли пота, руки и ноги иногда начинало ломить от неестественных движений. Но это ее нимало не смущало. Она была в раю. Тело каждой клеткой отзывалось на горячее желание, которое перекатывалось в ней как огненный шар, глаза и щеки горели, губы раскрывались сами собой.
   Ей было совершенно все равно, что думали по этому поводу режиссер и оператор. В этот момент она чувствовала себя абсолютно счастливой и парила в облаках, которые неслись на картонном щите позади нее.
   Несколько раз Майкл останавливал съемку и делал перерыв, чтобы она отдохнула. Они пили чай и болтали о всякой чепухе. Строгий оператор оказался замечательным рассказчиком, и Мэри поняла, что слышит свой собственный смех, который все время вырывается из ее груди.
   Наверное, я эксгибиционистка, подумала Мэри, без малейшего смущения в очередной раз снимая халат и возвращаясь на подиум. Никакой другой причиной она не могла объяснить, почему чувствует себя абсолютно комфортно в такой непривычной ситуации. Но эта мысль ее не расстроила. Ей нравилось работать, и она согласилась бы, чтобы этот день никогда не кончался.
   – Спасибо всем, – громко сказал Майкл, – съемка окончена.
   Мэри сошла со своего возвышения, завернулась в халат и тихонько села на стул, ожидая, пока Майкл закончит разговор с оператором. У нее слегка кружилась голова от пережитого и от усталости. Если она не попадет домой в ближайший час, то заснет прямо в студии, подумала она.
   Оператор погасил осветительные приборы, Майкл собрал какие-то записи, которые делал по ходу съемки, и они направились в костюмерную. Мэри предстояло переодеться и смыть грим. Она думала, что Майкл вызовет ей такси и ей удастся продержаться до дома и не заснуть.
   Он выглядел таким сосредоточенным и погруженным в свои мысли, что она не стала задавать ему вопросы. Мэри знала, что он позаботится о ней.
   Комната, в которую она пришла сегодня днем, была пуста, И неудивительно, потому что за окном давно была ночь. Увлеченные съемками, они не заметили, что уже очень поздно.
   – Я отвезу вас, – сказал Майкл, оставляя ее в костюмерной. – Спокойно переодевайтесь и ни о чем не беспокойтесь.
   Мэри собралась довольно быстро, несмотря на усталость и ломоту во всем теле. Нереализованное желание томило и искало выхода.
   Будет очень глупо, если я сегодня же кинусь ему в объятия, подумала она и ужаснулась от своих мыслей.
   Майкл поклялся себе, что ни за что не позволит эмоциям возобладать над разумом. Пока они работали, их легко было держать под контролем. Он просто забыл, что перед ним живая женщина. Она была материалом, пластилином, из которого он лепил образ. Когда же она окажется с ним в машине, то опять превратится в Мэри, которая вызывает в нем жгучее желание. Он не должен себе позволять думать об этом.
   Пожалуй, лучше было бы вызвать такси. Это была трезвая мысль, но пришла она слишком поздно. Ладно, в конце концов, он не юнец, чтобы не уметь сдерживаться.
   В машине Мэри, казалось, замерла. Он пытался говорить о чем-то, но не нашел отклика, поэтому замолчал. Наверное, она очень устала, подумал он и успокоился. Ее равнодушие и молчание делали их совместное путешествие не таким тягостным для него. Она была просто пассажиром, которого он случайно подобрал по дороге. Во всяком случае ему так удобнее думать.
   Мэри, изо всех сил старалась не дышать. Если он услышит ее неровное дыхание, он обо всем догадается. Хороша девушка, которая не может сдержать свои желания и в первый же день сама бросается на шею. Скорее бы уж они доехали. Быстрое рукопожатие – и она сбежит от него и от своего наваждения. Хорошо бы он не покидал машины.
   Но не туг-то было. Когда автомобиль затормозил возле ее подъезда, Майкл вышел и направился к ее дверце, чтобы открыть и помочь ей выйти. Она приняла протянутую руку и чуть не обожглась об нее.
   – Спасибо, Майкл, – прошептала она. Вы не представляете, что для меня сделали.
   – А вы для меня… Вы знаете, что сегодня первый съемочный день? По традиции его принято отмечать шампанским.
   Она не готова была к этому предложению.
   Если она еще и шампанского выпьет…
   – Простите, Майкл, я еле на ногах стою.
   Никогда не думала, что это такой тяжкий труд.
   – Мы обязательно выпьем шампанского. Потом, когда у вас будут силы и настроение, – быстро согласился Майкл. – Спокойной ночи, Мэри.
   – Спокойной ночи, Майкл, – ответила она и протянула руку.
   Потом Мэри часто спрашивала себя, как это могло получиться, но не находила ответа, потому что следующие мгновения терялись в лабиринтах подсознания.
   Она всего лишь протянула руку. Как она оказалась в его объятиях? Как могло случиться, что мужчина, который ей ни капельки не нравился, прижал ее к себе и мучительно долго целовал ее раскрытые губы. Как она могла так неистово прижиматься к нему, желая раствориться в его теле? Как могла забыть в этот миг все? Как могла изменить Ларри?
   Это длилось недолго, но обоим показалось, что прошла вечность, которая перевернула их жизнь.
   Мэри с трудом оторвалась от его губ и убежала в подъезд. Майкл, плохо соображая, повернулся к машине, сел за руль и завел мотор.
   Только открыв дверь своего дома, он поблагодарил судьбу за то, что в этот час машин на дорогах было мало, иначе кто-то мог пострадать от его неадекватного состояния.
   Мэри ни о чем не думала. У нее не было сил даже принять душ. Она с трудом добрела до своей кровати, побросала одежду на пол и рухнула. Сон пришел так быстро и был такой крепкий, что настойчивые трели, от которых разрывался телефон, не могли разбудить ее.
   Ларри стоял на краю утеса, который высился над ревущими волнами, и протягивал к ней руки. Он был очень далеко, но Мэри знала, что ей стоит только оттолкнуться от земли – и она легко перелетит пространство. Один шаг и она окажется рядом с любимым. Мэри разбежалась, сильно оттолкнулась ногами от земли и полетела к Ларри. Она летела навстречу любви и испытывала восторг.
   Ларри поймал ее, поправил растрепавшиеся от ветра волосы и, взяв за руку, куда-то повел.
   – Куда ты меня ведешь? – спросила она, хотя ей было совершенно все равно, куда идти.
   – Я хочу показать тебе мой дом, – ответил он и поцеловал ее руку, которую сжимал в своей ладони, – У тебя есть дом? – удивилась Мэри. – Ты говорил, что живешь в гостиницах.
   – Теперь есть, – засмеялся он. – Тебе понравится. Если хочешь, ты сможешь приходить ко мне иногда.
   – Ларри, я не хочу приходить иногда, я хочу жить с тобой, – обиделась Мэри.
   – Не теперь, Мэри. – Он погладил ее по голове. – Я пока не совсем устроился. Я буду ждать тебя.
   Потом они оказались в полутемной комнате, но Мэри ничего не могла рассмотреть, потому что ей не хватало света. И все время мешал Ларри, который загораживал то одну часть комнаты, то другую.
   – Ларри, ты мешаешь мне. Отойди, пожалуйста, – попросила Мэри.
   – Я не буду тебе мешать. Только помни обо мне и люби меня.
   Ларри исчез. Исчезла комната и весь дом.
   Мэри стояла одна на берегу моря. Прозрачная вода ласкала ступни. Она совершенно не расстроилась, что Ларри исчез, потому что знала, что теперь все будет хорошо…
   В этот момент она услышала звонок телефона.

Глава 5

   Мэри подумала, что не готова еще говорить по телефону, потом сообразила, что это, должно быть, Сью, которая не нашла ее вчера.
   Мэри быстро сбросила одеяло и пошла к телефону, с удивлением разглядывая вещи, аккуратным рядком лежащие на полу возле кровати. Обычно с ней такого не бывало, но она ничего не могла вспомнить.
   – Ну наконец-то, – услышала она голос подруги. – Где ты была? Я весь вечер звонила.
   – Я была дома, – сонным хриплым голосом ответила Мэри. – Спала и ничего не слышала.
   – И ты до сих пор спишь? – удивилась Сью. – Ты знаешь который час?
   – Понятия не имею. Ты меня разбудила.
   – Уже двенадцать. И ты будешь мне рассказывать, что в десять часов легла спать и не могла проснуться до полудня?
   – Смешно, конечно, но именно так и есть.
   – Ты напилась снотворного?
   – Ничего я не напилась, – рассердилась Мэри. – Я целый день снималась и страшно устала. Думала, не дойду до дому. Если бы мне рассказали, что сниматься в кино такая тяжелая работа, никогда бы не согласилась.
   – Так ты вчера уже снималась?! – удивлению Сью не было предела. – Что же ты сразу не сказала? Я звоню, чтобы узнать, как вы поговорили.
   – Ты же не даешь мне слова вставить. Где была? Что делала? – возмутилась Мэри.
   – Ну рассказывай! У меня есть минут двадцать, так что можем поболтать.
   – Сью, – взмолилась Мэри, – можно я умоюсь? Да и холодновато стоять голой…
   – Иди надень халат и умойся, – приказала Сью. – Я перезвоню через десять минут.
   – Угу, – кивнула Мэри и положила трубку.
   Ей надо было не только умыться, но и собраться с мыслями. Трудно будет объяснить Сью, как она согласилась на экстравагантное предложение Майкла Сноу. Еще труднее будет рассказать о своих впечатлениях. Несмотря на то что Сью девушка без предрассудков, Мэри почему-то не хотелось рассказывать о своих впечатлениях.
   И тут она вспомнила поцелуй. Вообще-то она помнила о нем с тех пор, как проснулась, но сейчас на нее нахлынуло его физическое ощущение. Майкл потрясающе целуется, надо отдать ему должное. Его губы были одновременно нежными и упругими. В его движениях не было напора, только неутоленное желание и радость обладания. Он заставил ее почти потерять сознание. Горячая волна ударила в голову, а потом разлилась по всему телу. Кто из них остановился? Наверное, он… Она точно не могла.
   Она хотела, чтобы это продолжалось и продолжалось, чтобы она бесконечно пребывала в этом сладком дурмане, хотела остаться в надежном кольце его рук. Но он отпустил ее…
   Мэри нашла халат Ларри и завернулась в него.
   Он до сих пор хранил его запах. Часто, когда Ларри долго не было, а она чувствовала себя особенно несчастной, Мэри надевала его халат, и тогда ей казалось, что он рядом, что он с ней, что он никуда не уехал. Сейчас халат понадобился, чтобы освободиться от воспоминаний о поцелуе. Она всего лишь хотела поблагодарить Майкла за тот восторг от работы, который она испытала, за ощущение свободы и счастья. А он мог подумать, что ею движет совершенно другое желание. Ужасно глупо получилось!
   Когда телефон снова зазвонил, Мэри уже была готова говорить. Она умылась, налила себе стакан сока и села в кресло возле телефона, понимая, что разговор будет долгим.
   – Ну рассказывай, – приказала Сью.
   – Мы проводили вчера пробную съемку. Я согласилась работать в проекте, потому что он смог меня убедить, что ничего особенного делать мне не придется.
   – А что вы снимали?
   – Меня.
   – Это я понимаю. Ты читала что-нибудь, ходила, говорила?
   – Нет, я ничего не читала. Я просто стояла и делала то, что он мне приказывал. Повернись туда, повернись сюда, подними руку, опусти ногу… Честно говоря, когда такое действо происходит пять часов подряд, это становится не таким занимательным.
   – А в чем ты была одета? Тебе подобрали костюм?
   Мэри поняла, что придется выкручиваться.
   – Никакой костюм мне не подбирали, – как можно равнодушней сказала она, – а вот грима наложили на лицо целый килограмм.
   – Вот видишь, я была права, что посоветовала тебе надеть серое платье, – похвалила себя Сью.
   – Сью, а никто и не сомневался в твоем чутье. Ты же у нас умница.
   – А сценарий? – не унималась подруга. – Он дал почитать тебе сценарий?
   – Нет. Он просто рассказал, о чем фильм.
   Мне этого было достаточно.
   – Странно, – протянула Сью. – А как же ты будешь учить свою роль?
   – Я не знаю, – спокойно ответила Мэри. Мне кажется, это дело режиссера – знать, кто и что будет делать. Мы даже не договорились о встрече. Думаю, он позвонит и все расскажет.
   – А контракт? – спохватилась Сью. – Ты же не будешь работать бесплатно?
   Мэри подумала, что за то счастье, которое она вчера испытала во время съемок, она сама готова платить, но промолчала.
   – Мэри! Он говорил что-нибудь о контракте?
   – Нет. Я же тебе объясняю, что вчера были только пробные съемки. Надо посмотреть, как я буду выглядеть на экране. Я же тебе сказала, что жду звонка. Он позвонит, и все станет на свои места.
   – А если не позвонит?
   – А если не позвонит, значит, я ему не подошла, – ответила Мэри, абсолютно уверенная в том, что Майкл Сноу обязательно позвонит.
   – Тебе понравилось или нет? – Сью явно не понимала, что происходит с подругой.
   – Сью, я очень тебе благодарна, – ласково сказала Мэри. – Мне очень понравилось. Но я не могу пока сказать, понравится ли мне то, к чему это приведет.
   – Отлично, – наконец сообразила Сью, – девушка пребывает в сомнениях, как в ночь перед свадьбой. Это нормально. Все когда-нибудь происходит в первый раз. А Майкл Сноу?
   – Что Майкл Сноу? – Мэри сделала вид, что не поняла вопроса. Это была зыбкая почва.
   Правда слишком очевидна, но произносить это вслух ей не хотелось.
   – Он понравился тебе?
   – Он довольно странный…
   – Он понравился тебе как мужчина?
   – Не в моем вкусе, – как можно более равнодушно протянула Мэри.
   – То есть совершенно не похож на Ларри, – поддела ее Сью.
   – Да, совершенно не похож, – подтвердила Мэри и поняла, что это ей нравится.
   Иначе она гналась бы за призраком. – Кстати о Ларри. Мне сегодня приснился такой странный сон…
   – Говори.
   – Ларри показывал мне свой новый дом. Где-то на берегу моря. Красивый дом, большой.
   – Мэри, – тихо проговорила Сью, – не обижайся на меня… Ты должна его отпустить. Он выглядел счастливым?
   – Да, он сказал, что ему нравится дом.
   – Значит, все в порядке. Он звал тебя?
   – Нет, сказал, чтобы я занималась своими делами. А потом исчез…
   – Вот видишь, значит, он не осуждает тебя, а хочет, чтобы ты жила.
   – Он выглядел очень спокойным и радостным. Я впервые проснулась с мыслью, что это большое счастье, когда у тебя есть любовь. Ларри научил меня любить. Понимаешь, это было в моей жизни. Я должна быть благодарна за это судьбе.
   – Мэри, как хорошо, что ты возвращаешься. – Голос подруги был тихий и очень нежный.
   – Это довольно трудно, – так же тихо сказала Мэри, – но я пробую.
   – Ладно, – уже совершенно другим бодрым тоном проговорила Сью, – я рада, что ты нашлась и у тебя все хорошо. Я побежала дальше, а ты жди звонка от своего Майкла Сноу.
   Звони мне. Пока.
   – Пока. Спасибо тебе.
   Майкл позвонил около четырех. Последние полчаса Мэри гипнотизировала телефон. Она знала, что он обязательно позвонит, но все сроки, которые она ему отпустила, уже прошли.
   Когда раздалась первая трель, Мэри глубоко вдохнула, чтобы унять стук сердца, подождала еще немного и подняла трубку.
   – Мэри? – услышала она его низкий голос.
   Как же она не заметила, какой у него приятный тембр?
   – Майкл?
   – Добрый день.
   – Добрый день.
   – Как вы себя чувствуете?
   – Прекрасно. Если учесть, что я проспала почти двенадцать часов.
   – Простите, я увлекся вчера, – сказал он и на секунду замолчал.
   Сейчас начнет извиняться за поцелуй, с ужасом подумала Мэри.
   – Не стоило в первый же день заставлять вас работать с полной выкладкой, – продолжил он.
   – Что вы! Мне было очень приятно, – поспешила заверить его она, радуясь, что он имел в виду работу.
   – Вы очень профессионально вели себя на площадке. Ни одной жалобы. Так не бывает даже с хорошими актрисами.
   – Просто я не актриса, поэтому не знаю, когда следует жаловаться и капризничать, – засмеялась она.
   – Вчера я сказал вам, что первый день съемок положено отмечать шампанским?
   – Да, что-то такое вы говорили.
   – Тогда можно я приглашу вас на ужин? С шампанским?
   – На ужин? А разве вы не заняты на студии?
   – Вы моя главная героиня. – Он улыбнулся, она это почувствовала. – Поэтому время, проведенное с вами, можно считать рабочим.
   Я заеду за вами в восемь?
   – Хорошо. Я буду ждать.
   – До встречи.
   У нее было целых четыре часа. Нет, всего четыре часа. За это время Мэри должна была все взвесить и принять решение. Речь идет не о работе, ведь она дала согласие на участие в съемках еще вчера. Теперь ей надо понять, как вести себя с Майклом после вчерашнего поцелуя. Сделать вид, что ничего не было? Нелепо и по-детски. Отшутиться? Но это должно выглядеть естественно и легко и у нее точно не получится.
   Предоставить ему возможность самому выкручиваться? А вдруг он промолчит и она весь вечер будет гадать, что он думает по этому поводу? Сказать правду? Какую? Что она истосковалась по мужчине? Что никакая, даже самая лучшая женщина не поможет сейчас ей? Что она готова забыть о гордости, но знать, что кто-то сильный поведет ее за руку? Что ее тело жаждет ласк? Разве об этом можно говорить?
   Мэри боялась сегодняшнего вечера больше, чем вчерашней встречи на студии. Вчера можно было в любой момент и под любым предлогом уйти. А сегодня ее бегство будет трусостью.
   Надо расправить плечи и отправиться навстречу судьбе. Пусть все будет как будет.
   Они не напрасно встретились. Он должен рассказать ей, чем закончится его фильм. Она должна узнать, что случилось с Ларри. Почему он покинул ее. Пока она не найдет ответа на этот вопрос, она не сможет спокойно жить. Почему-то – она знала это наверняка – Майкл послан ей, чтобы разрешить все ее проблемы.
   Только он способен помочь. А что касается вчерашней истории, она постарается больше не поддаваться эмоциям. Это была просто благодарность. Так она ему и скажет.
   Приняв такое решение, Мэри успокоилась и начала готовится к вечеру. Ей хотелось выглядеть не такой строгой и взрослой, какой она была вчера, поэтому следует подыскать подходящий наряд.
   Мэри долго перебирала вещи, но остановилась на том, о чем подумала в первый момент: бархатных черных брюках и коротеньком пиджачке серебряного цвета от Баленсиаги.
   Мэри любила одежду от Баленсиаги, потому что модельеры этого дома делают из любой женщины женщину. Брюки плотно облегали ягодицы и бедра, а по ногам струились свободными фалдами. Довольно широкие манжеты плотно обхватывали щиколотки и застегивались на мелкие серебряные пуговицы. Пиджак был сшит из плотной тафты, которая переливалась множеством оттенков – от черного до светло-серого. Подчеркнуто ровная линия плеча, узкий рукав, облегающий силуэт, Он не скрывал всех соблазнительных изгибов фигуры. Вместо воротника глубокий вырез был отделан жестким серебристым воланом. Завершали ансамбль изумительные лодочки на высоком каблуке и маленькая черная сумочка, расшитая бисером. В этом наряде она будет выглядеть элегантно и романтично.
   Мэри знала, что одежда часто подчиняет ее себе и заставляет двигаться и говорить по-другому. Вчерашнее платье делало ее холодной, отстраненной и строгой. Сегодня она будет мягкая, улыбчивая и кокетливо-застенчивая. Никакой строгости. Она хотела получить удовольствие от ужина. Если положено отмечать начало работы шампанским, то пусть оно пьется с радостью.
   Мэри так давно не позволяла себе расслабиться, что иногда у нее от напряжения болели скулы.
   Если все сложится удачно, то в ближайшее время им будет не до развлечений. Вчера она упала без сил, и никто не гарантирует, что так будет не всегда.
   Ровно в восемь раздался звонок домофона.
   Майкл ждал ее внизу. Мэри последний раз взглянула в зеркало и пошла навстречу будущему.
   – Вы не устаете меня удивлять. – Это были первые слова Майкла после минутной паузы, когда он просто смотрел на Мэри, не скрывая восхищения. – Сегодня вы совершенно другая.
   – Не соответствую созданному вами образу? – спросила она с улыбкой.
   – Так и должно быть, – ответил он, открывая дверцу и помогая ей сесть в машину. Я пытаюсь рассказать историю о женщине, но прихожу к выводу, что совершенно ничего не понимаю в ней. Вы поможете мне?
   – То есть я должна познакомить вас с массой женщин, чтобы вы научились распознавать, что таится за их лицами и словами?
   – Чтобы узнать вкус воды, достаточно выпить один стакан. Мне не нужна сотня женщин, но знать об одной я бы хотел. Вы расскажете мне о себе?
   – Я надеюсь, что вы интересуетесь мной как художник?
   – Скорее как художник, – спокойно ответил он. – Но и как мужчина. Мы вечно бьемся об лед взаимного непонимания. Вроде бы, чего проще – объяснить все словами. Но иногда мне кажется, что мужчина и женщина говорят на разных языках. Отсюда все взрывы нашего несогласия, все обиды, недоговоренности, упреки.
   – Не слишком веселые выводы, – грустно сказала Мэри. – Вам не очень везло?
   – Я не могу этого сказать, – пожал он плечами. – Меня окружают прекрасные женщины: моя мать, сестры. Они любят меня и заботятся обо мне. Но часто я теряюсь от того, что не могу остановить их слезы или не понимаю их веселья.
   – Как же вы решились рассказать миру о том, чего не знаете сами? – удивилась Мэри.
   – Любое творчество – это процесс познания. Я чувствую, вижу, представляю. Не всегда знаю, прав ли я.
   – Но ведь вы отвечаете перед множеством людей за результат труда? А если у вас не получится?
   – У нас все обязательно получится, Мэри. В этом я не сомневаюсь. Особенно если вы согласитесь мне помогать.
   – Моя помощь будет состоять в том, чтобы рассказывать вам о женских тайнах?
   – Ваша помощь будет состоять только в вашей искренности и доверии, – невозмутимо ответил он. – Мой сценарий еще незакончен.
   Вы будете соавтором.
   – Так не бывает, – засмеялась она. – Когда приступают к съемкам, должен быть сценарий.
   Вы же подбирали актеров на написанные роли, – Сценарий есть. Можете не сомневаться.
   Мне просто надо понять, прав я или нет. Вы будете моим мерилом и пробным камнем.
   – А если бы вы не увидели меня тогда в ресторане? Кто бы выполнял эту роль?
   – Я не мог вас не увидеть. Я слишком долго искал вас.
   – Так бывает только в кино, – опять засмеялась она. – Или в сказках.
   – А мы и существуем в кино. Так что все нормально.
   Мэри улыбнулась и промолчала. Все действительно похоже на сон. Несколько дней назад она бы ни за что не поверила в реальность происходящего сегодня. Но это так. Есть ярко-красная спортивная машина, которая как пронырливый хищный зверь пробирается среди потока машин. Есть спокойный уверенный мужчина, который заставил ее разрушить скорлупу своего горя и шагнуть в новую жизнь. Скоро они приедут в ресторан и будут пить шампанское, И все это происходит наяву.
   Майкл тоже молчал всю оставшуюся дорогу. Он тихонько поглядывал на свою спутницу, удивляясь тому, что много лет жил с ней в одном городе, ходил по одним улицам, дышал с ней одним воздухом, но так поздно встретил ее. Если бы все это случилось раньше, у нее не было бы горьких морщинок возле губ и непреходящей тоски в глазах. Но если бы она не испытала радости и боли, возможно, он никогда бы не нашел ее.