Гаррисон Гарри. Неукротимая планета

   Он раскрыл глаза ещё шире, когда разобрал, что она не просто, а очень красива — особой красотой, которой Язон никогда не встречал на центральных планетах. Он привык к другим женщинам: бледная кожа, покатые плечи, серые лица, раскрашенные гримом. Продукт многовекового искусственного отбора с акцентом анемичности; такое развитие оказалось возможным после того, как медицина научилась сохранять жизнь обречённым с точки зрения эволюции типам.
   Эта девушка во всех отношениях была прямой противоположностью им. Она представляла собой продукт борьбы за существование на Пирре. Высокая гравитация, снабдившая мужчин могучей мускулатурой, налила силой и женские мышцы. Упругая фигура богини, бронзовая кожа, безупречный овал лица. Коротко подстриженные волосы обрамляли голову золотым венцом. Неженственной была лишь пристёгнутая к предплечью массивная кобура. Увидев, что Язон открыл глаза, она улыбнулась ему. Белизна её безупречных зубов вполне оправдала его ожидания.
   — Я — Мета, пилот этого корабля. А вы, как я понимаю…
   — Язон динАльт. Ну и взлёт у вас, Мета!
   — Извините. Честное слово, — рассмеялась она. — Но у того, кто родился на нашей планете, своего рода иммунитет к перегрузкам. К тому же синергическая траектория сберегает горючее…
   Керк хмыкнул:
   — Ладно, Мета, пошли посмотришь груз. Там есть такие новинки, сразу закроем все бреши в Периметре.
   — Пошли скорей! — Она чуть не захлопала в ладоши от радости. — Я заглянула в спецификацию, это же просто прелесть.
   «Совсем как школьница, которой подарили новое платье. Или коробку конфет. Надо же радоваться так… бомбам и огнемётам!» Язон криво усмехнулся и со скрипом поднялся на ноги. Керк и Мета уже вышли, и он, морщась от боли, протиснулся в дверь следом за ними. Язон не сразу отыскал трюм. Корабль был большой, а команды не видно. Наконец он в одной из ярко освещённых кают обнаружил спящего человека. Это был водитель, который передал им машину на Кассилии. Он тотчас открыл глаза, словно и не спал крепким сном за секунду до этого.
   — Как пройти в грузовой отсек? — спросил Язон.
   Пиррянин ответил, закрыл глаза и снова уснул, прежде чем Язон успел поблагодарить.
   Керк и Мета уже успели вскрыть несколько ящиков и буквально захлёбывались от восторга, рассматривая смертоносный груз. Мета держала в руках канистру с распылителем; заметив Язона, она повернулась к нему:
   — Вы только поглядите на эту штуку! Этот порошок, которым она заряжена, — его хоть ешь, ничего не будет. А все формы растительной жизни он убивает мгновенно… — Она запнулась, видя, что Язон отнюдь не разделяет её ликования. — Простите. Я как-то забыла, что вы не пиррянин. Вам не совсем понятно, о чём речь?
   Он не успел ответить, как включилась система оповещения и чей-то голос позвал Мету.
   — Переход на новую программу, — сказала она. — Идёмте со мной на мостик, я займусь уравнениями, а заодно поговорим. Я ведь, кроме Пирра, почти нигде и не бывала, у меня к вам тысяча вопросов.
   На мостике Мета сменила вахтенного офицера и принялась готовить данные для ОХР — особого ходового режима. Как-то странно было видеть среди электронной аппаратуры её плотную, но гибкую фигурку в облегающем скафандре. Но с работой она явно справлялась.
   — Мета, а вы не молоды, чтобы водить межзвёздный корабль?
   — Я? — Она призадумалась. — Правду говоря, я не знаю, какой возраст положен для пилотов. Скоро три года, как я вожу корабль, а мне почти двадцать. Это мало для космонавта?
   Язон открыл рот и рассмеялся:
   — Должно быть, всё зависит от того, с какой ты планеты. Кое-где вам было бы непросто получить свидетельство. Но на Пирре, разумеется, все иначе. Там вы, наверно, уже в старушках ходите? 
   — Это вы, конечно, шутите, — спокойно сказала Мета, набирая очередную цифру. — Я видела старушек на некоторых планетах. Морщинистые, с седыми волосами. Не знаю, сколько им было лет, я спросила одну, но она не захотела говорить. Во всяком случае, она была намного старше любого жителя Пирра, у нас таких лиц не увидишь.
   — Я не это хотел сказать. — Язон искал нужное слово. — Не старая, конечно, а взрослая, в зрелом возрасте.
   — У нас все взрослые. Вернее, как перестают нуждаться в присмотре, так и взрослые. Это значит лет с шести. Мой первый ребёнок уже взрослый, и второй был бы взрослым, если бы не умер. Так что я уж точно взрослая.
   Коротко и ясно. Для неё, а у Язона слова Меты, за которыми он угадывал необычную обстановку со своими понятиями и нормами, вызвали полную сумятицу в голове.
   Мета закончила перфорацию программы, дождалась, когда машина начала выдавать ленту с данными для нового курса, и опять повернулась к Язону:
   — Я рада, что вы летите с нами, жаль только, что на Пирр. Но у нас ещё будет много времени поговорить, а мне столько всего хочется узнать! Про другие планеты. И почему тамошние люди так себя ведут. Совсем не так, как наши. У нас мне понятны поступки каждого человека.
   Перфолента на секунду отвлекла внимание Меты, но тут же она опять перевела взгляд на Язона.
   — Расскажите о своей планете.
   Язон мысленно перебрал басни, которыми обычно потчевал посторонних, и все забраковал. Какой смысл врать девушке, которой решительно всё равно — холоп ты или аристократ? Для неё в галактике есть только два рода людей: пирряне и все остальные. Впервые с тех пор, как Язон бежал с Поргорсторсаанда, он решил сказать правду о своём происхождении.
   — Моя планета? Самый нудный и паскудный медвежий угол во всей вселенной. Кто не был там, тот не может себе представить, что значит загнивающий аграрный мир с сословным делением, весьма довольный своим бесцветным существованием. Никаких перемен, больше того — никто их не хочет! Мой отец был фермером, и я тоже стал бы фермером, если бы послушался старших. Они даже мысли не допускали о том, что я могу заняться чем-то другим. А все мои мечты и желания шли вразрез с установленными порядками. Читать я научился только в пятнадцать лет, да и то по книге, которую украл в привилегированной школе. Дальше так и пошло. К девятнадцати годам, когда я удрал «зайцем» на корабле с другой планеты, не было того закона, который я не успел нарушить. И с каким удовольствием я их нарушал! Покинуть родную планету для меня было всё равно что вырваться из тюрьмы на волю.
   Мета покачала головой:
   — Просто не могу себе представить такого мира. Знаю только, что мне бы там не понравилось.
   — Не сомневаюсь, — улыбнулся Язон. — Ну вот, вырвался я в космос — без профессии, не приученный ни к какому делу, то тут, то там приткнёшься… В наш технологический век я никак не мог найти себе места. Конечно, можно было пойти на военную службу, но уж очень я не люблю, когда мной командуют. А тут я заметил, что мне везёт в азартных играх, так мало-помалу и втянулся. Люди-то везде одни и те же, так что я всюду неплохо устраиваюсь.
   — Я понимаю, что вы подразумеваете, когда говорите, что люди везде одни и те же. И всё-таки они такие разные… Я не очень толково объясняю, да? Я хочу сказать, что дома я всегда знаю, как человек поступит и почему. И на других планетах тоже люди ведут себя в общем одинаково, как вы и говорите, но мне трудно бывает их понять. Ну вот, например… Когда мы куда-нибудь прилетаем, мне нравится пробовать местную пищу, и, если есть время, я иду в бар или, скажем, в ресторан. Их всегда можно найти около каждого космодрома. И каждый раз у меня какие-нибудь неприятности с мужчинами. Они непременно хотят угостить меня вином, подержать за руку.
   — Что ж, в таких заведениях одинокая девушка должна быть готова к тому, чтобы стать предметом внимания со стороны мужчин.
   — Это я понимаю, — сказала Мета. — Мне непонятно другое: почему они не слушают, когда я говорю, что не хочу знакомиться, и прошу отойти от меня. Они только смеются в ответ и продолжают приставать. Но я нашла одно безошибочное средство. Я говорю такому человеку, что сломаю ему руку, если он не оставит меня в покое.
   — И это помогает? — спросил Язон.
   — Конечно, нет. Но когда в самом деле сломаешь ему руку, он наконец отстаёт. И уже тогда другие ко мне не подходят. А главное, все это беспокойство зря, потому что еда чаще всего отвратительная.
   Язон воздержался от смеха. Тем более что эта девушка в самом деле была способна сломать руку любому из тех висельников, которых хватает в каждом космопорту. В ней странным образом сочетались простодушие и сила, ничего подобного он ещё не встречал. И Язон больше прежнего утвердился в своём стремлении побывать на планете, рождающей таких людей, как Керк и Мета.
   — Расскажите мне про Пирр, — попросил он. — Почему вы с Керком так уверены, что я упаду замертво, как только мы приземлимся? В чём дело?
   Её лицо сразу посуровело.
   — Этого я не сумею рассказать. Вы должны сами убедиться. Я поняла это после того, как побывала на других планетах. Пирр не похож ни на что во всей галактике. И что бы я ни говорила, вы не поверите, пока не будет поздно. Обещайте мне одну вещь.
   — Нет, — ответил Язон. — Во всяком случае, я должен сперва услышать, в чём дело.
   — Оставайтесь на корабле, когда мы сядем. На борту вам ничего не грозит, а я через несколько недель опять повезу груз.
   — Отсиживаться в корабле? И не подумаю.
   Язон понимал, что предложение Меты обоснованно, но её менторство вызывало в нём протест.
   Мета молча закончила расчёт особого ходового режима. Между ними возникло напряжение, которое исключало дальнейший диалог.
   Язон увидел её только на следующий день, да и то совершенно случайно. Войдя в астронавигационную рубку, он обнаружил, что она стоит там и смотрит через прозрачный купол в мерцающую искрами черноту. До сих пор Язон видел Мету только в форме, теперь она стояла в мягком одеянии из облегающей тело блестящей ткани. Она улыбнулась ему:
   — До чего звезды хороши! Посмотрите.
   Язон подошёл к ней и поднял голову вверх. Причудливые небесные узоры при особом ходовом режиме были ему хорошо знакомы и всё-таки волновали душу. Тем более теперь. Присутствие Меты создавало совершенно особую атмосферу в тёмной рубке. Её запрокинутая голова касалась его плеча, волосы заслонили часть неба и ласкали его обоняние своим запахом.
   Руки Язона непроизвольно обняли её и ощутили тепло плотного тела под тонкой тканью. Судя по тому, что Мета накрыла его пальцы своими ладонями, она не была возмущена.
   — Ты улыбаешься, — сказала она. — Ты тоже любишь звезды?
   — Очень люблю, — ответил он. — Но… мне вспомнился твой рассказ. Ты не сломаешь мне руку, Мета?
   — Конечно, нет, — серьёзно произнесла она, потом улыбнулась ему. — Ты мне нравишься, Язон. Хотя ты не пиррянин, ты мне очень нравишься. И я устала от одиночества.
   Она посмотрела на него в упор, и он поцеловал её. Мета ответила на его поцелуй без напускной стыдливости.
   — Моя каюта тут рядом, — сказала она.

Глава 6

   С того дня они редко разлучались. Когда Мета несла вахту, Язон приносил ей еду на мостик, и они разговаривали. К тому, что он успел узнать о её планете, мало что добавилось; по молчаливому соглашению они не касались больше этой темы.