Гасанов Эльчин. Убить ее!

   - Таких девушек можно только пожалеть.
   - Да, - кивнула Элла. - А официантку в жалкой забегаловке, да еще в такой Богом забытой дыре, как Баку, пожалеть не надо?! Поэтому-то я и вышла за Рафу. Весело, верно? Вот с тех пор и стараюсь убедить себя, что все не так уж плохо! - Она потянулась и вытащила сигарету из валявшейся на столе пачки. - А что насчет вас? Вы замужем?
   - Вот уж почти два года.
   - За кого - нибудь из местных?
   Нонна заколебалась, не зная, что на это ответить.
   - Нет. Он из семьи татар, белоэмигрантов. Его дед с бабкой были не из простых, какие-то важные шишки. А потом им пришлось бежать из страны. Ну, вы, наверное, знаете, много лет назад, после их революции, когда к власти пришли коммунисты. Но и Альберт, и его родители родились уже в Японии.
   - Он красивый, представительный?
   - Очень.
   - А как вы с ним познакомились?
   - На какой-то вечеринке.
   - Где?
   - В Подмосковье, в Воскресенске. Он служил там на одной фирме, а я тогда была военной, слушателем курсов.
   - И не трудно вам, такой мудрой женщине, был полицейской?
   - Да нет, каждому свое.
   Элла уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут же передумала.
   Нонна искоса бросила на нее осторожный взгляд. Она была молода. Она была одинока. И нуждалась в мужчине, в сексе, но мужики ей уже надоели, ей нужен был просто секс, она нуждалась в близости с хорошим человеком, которому она доверяла бы безумно. Конечно, проституткой ее не назовешь, но она не сомневалась, что помани она ее, она без раздумий бросилась бы в ее объятия.
   И всего-то для этого нужно было протянуть руку и погладить смуглое гладкое колено. Конечно, сначала быть может она слегка оттолкнет ее руку, станет сопротивляться, но очень скоро сдастся.
   Однако она все еще колебалась. Конечно, для разнообразия было бы заманчиво заняться любовью с женщиной, и все же завести любовную интрижку, пусть даже на одну ночь, пусть даже однополую, да еще с семнадцатилетней девушкой, которая спит и видит, как бы избавиться от ненавистного мужа, значило бы искать неприятностей на собственную голову. Чутье подсказывало ей, что это может кончиться плохо.
   Она встала и взяла валявшуюся на диванчике шляпу.
   Элла поднялась вслед за ним:
   - Куда это вы?
   - Думаю, мне пора.
   Рыженькая помрачнела. Глаза ее потухли.
   - Как хотите. - Она проводила ее до дверей.
   - Во всяком случае, спасибо за все.
   - Я еще вернусь утром, - пообещала Нонна. - Мне надо потолковать с Рафой Цыбиным.
   - Об этих самых выстрелах, что я слышала?
   - Да.
   - Так, значит, вы и были одним из тех, кто сидел в машине? - догадалась она.
   - Да, - кивнула она.
   - Стало быть, стреляли в вас?!
   - Да.
   - А кто стрелял?
   - Может быть, Рафа заметил. Надеюсь на это. Ладно, увидимся утром.
   На губах Эллы мелькнула едва заметная улыбка.
   - Да уж, куда я денусь? - На лице ее отразилось сомнение, будто она старалась, но никак не могла решиться на что-то. И вдруг поспешно заговорила, словно боясь, что передумает:
   - Ладно, чего уж там, можете считать меня дешевкой, если хотите, но уж, видно, ничего не поделаешь, такая я уродилась. Скажу вам все начистоту, Нонна. Вы мне сразу понравились. Вы были добры ко мне. - Она нервно облизала пересохшие от волнения губы. - Так что подумайте над тем, что я скажу.., время у вас есть, вы ведь вернетесь утром... Помните, о чем говорил Рафа.., там, на улице?
   - Конечно.
   - Так у него для этого были свои причины. Он просто бесится от злости.
   - От злости?
   - Знаете, что было в тех бутылках, которыми он торговал? Думаете, какое-то снадобье? Ничего подобного! Подкрашенная вода, вот и все! Вот и он сам такой же.., на вид мужчина, а на самом деле...
   Нонна, повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, привлекла ее к себе и поцеловала в губы. Целовались с минуту, смачно и долго. Нонна сама чуть отстранила ее.
   - Вы хоть отдаете себе отчет, что вы мне предлагаете?
   - Конечно.
   Трезвая натура взяла в ней верх.
   - Ладно, только не здесь. Когда имеешь дело с пьяницей, ничего нельзя знать заранее. Вдруг он проснется и застукает нас вдвоем. Утром попробую что-то придумать. Может, отвезу вас в Гала.
   - Вот здорово!
   Нонна закрыла за собой дверь и направилась к машине, удивляясь, почему она ничего не чувствует. Ни радости, ни удовлетворенного тщеславия. Ни даже особого возбуждения.
   Вместо этого какая-то странная печаль вдруг снизошла на нее. А может быть, это потому, что, несмотря на довольно-таки прохладные отношения с Альбертом, она отчетливо понимала, что стоит ей только затащить в постель Эллу, между ней и мужем разверзнется пропасть. В конце концов, что ни говори, а с тех пор, как они поженились, она еще никогда не изменяла Альберту.
   Сейчас она уже почти жалела, что не поехала домой сразу после того, как упрятала в кутузку Борю Абоева. Хорошо бы ей никогда не сворачивать на улицу Багирова.
 

Глава 5

 
   В конторе шефа еще горел свет, но, когда Нонна вошла, за столом дежурного она никого не застала. И что-то еще было не так. Насколько могла судить женщина - полицейский, быстро оглядев помещение, большая оплетенная бутыль, которую он конфисковал у Абоева, тоже куда-то исчезла.
   Она прошла по коридору туда, где располагались камеры для задержанных.
   Из женского отделения доносились вопли. Средних лет потрепанная проститутка, заметив Нонну, принялась обливать ее грязью.
   Соседняя камера была битком набита подобранными по всему городу пьяницами. Судя по всему, за время ее отсутствия Джамо Джамалов успел затеять еще не одну драку. Лицо его и перед рубахи были залиты кровью, он лежал навзничь на полу в одной из камер. Но Бори Абоева и след простыл. Сколько Нонна ни вглядывался, самогонщик испарился так же необъяснимо, как и его водка.
   "Эх, зря я все-таки не взяла ту сотню, что он мне предлагал", - с досадой крякнула Нонна.
   Когда она вернулась назад в комнату дежурного, за столом уже сидел Джейхун Налов.
   - Привет, а куда это подевался Абоев? - поинтересовалась Нонна.
   Ночной дежурный проглядел записи в журнале.
   - Судя по всему, его выпустили под залог. По крайней мере, тут так написано.
   - Можно было и не сомневаться, что так оно и будет. А кто в это время дежурил?
   - Акиф Алиев, думаю. Я еще заступить не успел, а уже пришлось бежать сломя голову в заведение к Эльзе да утихомиривать пьянчугу, затеявшего скандал. Напился и принялся избивать одну из девок.
   - Не Джамо, часом? Джейхун опять сверился с журналом.
   - Если ты имеешь в виду того парня с окровавленной рожей, так он самый и есть. Упился до того, что даже не смог толком объяснить, как его зовут, поэтому-то его и сунули сюда просто так, без объяснений.
   - А выглядит он неважно. Думаю, его стоило бы немного подлатать.
   Джейхун равнодушно пожал плечами:
   - Пытался дозвониться до Урфана, да все без толку. Собственно, как раз этим я сейчас и занимаюсь.
   - Это ты его так? Джейхун покачал головой:
   - Нет. Когда я добрался туда, он уже был весь в кровище. Насколько мне удалось выяснить, он пытался приставать к одной из тамошних кошечек, ну и полез в драку, а она разъярилась, стащила с ноги туфлю, да и обработала его. А на туфле-то каблук огромный, не меньше. Дежурный помощник глубоко вздохнул и перевел взгляд в окно - мужчины, точно хлопотливые муравьи, поспешно стекались со всех концов в направлении улицы Багирова.
   - Весело, верно, Нонна? Это тебе не с Альбертиком своим спать.
   - Перестань, - ответила Нонна. - Это наша служба.
   - И все за какие-то паршивые сто рублей в месяц.
   Нонне невольно захотелось спросить у Джейхуна, кого он думает одурачить. Ночной дежурный был как раз из тех полицейских, кто брал, не стесняясь, следуя примеру Акифа Алиева и самого шефа Назиева.
   Им -то небось и нефтяные скважины ни к чему, с невольной завистью подумала она. Золото и так течет к ним в карманы. Эти парни застолбили свой собственный золотоносный участок, вздохнула про себя Нонна.
   День выдался на редкость длинный. Она устала и, в конце концов, возмутилась про себя: имеет она право уйти домой или нет?!
   Голос Джейхуна, издевательский и сальный, заставил ее обернуться, когда Нонна уже взялась за ручку двери.
   - Ну и как она тебе?
   - Кто - она?
   На лице ночного дежурного заиграла мерзкая ухмылка.
   - Перестань, ты ж не дура, не корчь из себя благородную девицу. Эта история уже облетела весь городок.
   Наконец до Нонны дошло, на что намекает Джейхун.
   - Ах вот ты о чем! Насчет того, что я отвез Цыбина домой!
   - И об этом, и о том, что он кричал, когда нализался! Это ж надо.., старый дурак! В его годы жениться на девчонке, которая во внучки ему годится! Ребята говорили, что она милашка.
   - Так оно и есть.
   - Рыжая?
   - Рыжая.
   - И молоденькая?
   Лет семнадцати, я бы сказала.
   Джейхун облизнулся, Нонна заметила, как во рту у него тусклым золотом блеснул зуб.
   - Вот так всегда! - вздохнул он. - Везет же некоторым! А мне, когда приходит охота побаловаться, приходится искать шлюху! - И, поколебавшись, добавил:
   - Само собой, из заведения.
   - Не знаю, о чем это ты. Я не мужик, чтобы облизываться на девушек, - буркнула Нонна и захлопнула за собой дверь. Спустившись по ступенькам, она направилась через двор туда, где оставила машину.
   Приятная тяжесть револьвера слегка давила ей на бедро, это придавало ей уверенности. Чем больше она размышлял о тех двух попытках прикончить ее, тем более бессмысленной казалась ей вся эта затея.
   Само собой, за те два года, что она служила в системе МВД, ей довелось упрятать за решетку немало подонков. Но если даже кому-то из них вздумалось ей теперь отомстить, думала Нонна, к чему было ждать так долго?
   Нонна медленно выехала из городка. Постепенно погасли огни реклам, стихла музыка, немилосердно раздиравшая барабанные перепонки, наступила блаженная тишина, нарушаемая лишь мерным стрекотанием цикад да резкими криками ночных жаб.
   Было что-то странное в этих двух попытках покушения на ее жизнь, думала Нонна, что-то, что неопровержимо свидетельствовало о том, что стрелял непрофессионал. К тому же стрелок явно спешил.
   Ее неудачливому убийце было позарез нужно, чтобы Нонна исчезла. Причем не завтра или через месяц, а сейчас, сегодня.
   Это мог быть один из тех, кто затаил на нее злобу. Мог быть Тарик. Правда, большинство из тех, с кем она имела дело, слыли отличными стрелками. Будь это кто-то из них, Нонна была бы уже давно мертва. А у Тарика не было машины. Да и к тому же он почти не знал здешние края.
   Оставались еще шеф Назиев и Акиф Алиев. Раз и навсегда отказавшись участвовать в их делишках, Нонна стала им как бельмо на глазу.
   Отлично зная, чем они занимаются, она могла бы свидетельствовать против них, им обоим было это хорошо известно. Поэтому любой из них мог взять на себя труд избавиться от свидетеля. И все-таки... все - таки она сомневалась, что они так уж желали ее смерти.
   Правда, Акиф не раз и не два по-дружески советовал ей не зарываться, вести себя как подобает женщине, то бишь потише, мягче, но убить?!
   Какого фига?! Замять такое вряд ли удастся, а им обоим меньше всего хотелось бы сейчас привлекать внимание начальства к тому, что творилось на острове Артем.
   Нонна вышла из машины и заглянула в почтовый ящик. Он был пуст. Вынимать почту и приносить ее домой последнее время входило, так сказать, в обязанности Тарика.
   Не иначе, усмехнулась Нонна, как милый мальчик взял на себя эту обязанность в качестве компенсации за стол и кров. Вряд ли в этом можно было заподозрить что-то угрожающее. В конце концов, что там могло быть?.. Неоплаченные счета, скорее всего.
   Она свернула за угол и поехала по дорожке, вдоль которой в два ряда тянулись деревья, к задней двери старого господского дома, который принадлежал их семье вот уже более ста пятидесяти лет. Было время, когда она надеялась перестроить его, обставить новой мебелью, да что там - когда-то она вообще мечтала возродить его во всем его былом блеске и великолепии.., для Альберта, для своего Алика.
   Это была всего лишь еще одна несбывшаяся мечта. Мечта, которая умерла в этой дыре, именуемой остров Артем.
   Выбравшись из машины, Нонна миновала открытую веранду, рассчитывая заглянуть в дом через окно. И замерла.
   Перед телевизором сидел совершенно голый Альберт, слушал грустную музыку. Он был великолепен, греческий нос, мышцы, это конечно, не бицепсы, но все же, тело Алика было сексуальным.
   Он перевел взгляд с мужа на лицо шурина - и побагровел. Впрочем, так было всегда, стоило ему только увидеть Тарика.
   Толкнув дверь, он вошел в гостиную. Альберт оглянулся и поднялся ей навстречу:
   - А, ты уже дома!
   Нонна бросила кепку на стол.
   - Похоже на то.
   - Тише, прошу вас, - зашипел на них Тарик. - Как раз самое интересное начинается!
   Нонна уже открыла было рот, чтобы одернуть его, но передумал. Что толку, устало подумала она.
   Бог их знает, как им это удавалось, но каким-то непостижимым способом эта парочка всегда умудрялась дать ей понять, что она лишняя в собственном доме.
   Альберт и ухом не повел, что слышал слова брата.
   - Наверное, ты проголодался? Я надеюсь, ужин еще не успел остыть.
   - Спасибо, - коротко кивнула Нонна, - но я успела перекусить в кафе.
   Она прошла в отделанный дубовыми панелями уютный рабочий кабинет, чтобы налить себе выпить, перед тем, как отправиться в постель. И удивленно присвистнула - в бутылке оставалось коньяка не больше чем на палец.
   Судя по всему, она побывала в руках у Тарика. А ведь еще утром была полна. Интересно, прикинула Нонна, чем это был так озабочен Тарик, что чуть было не прикончил в одиночку целую бутылку?
   Подойдя к стойке, где хранилось оружие, он снял с гвоздя винтовку. Винчестер калибра 7,62 мм. Судя по всему, им недавно пользовались, но потом тщательно вычистили, и сейчас он вряд ли мог бы сказать, когда из него в последний раз стреляли.
   Нонна вернула винтовку на прежнее место и поднялась по лестнице на второй этаж, где была их общая с Альбертом спальня.
   Здесь, в небольшой комнатке под самой крышей, царила такая же удушающая жара, как и в фургоне Цыбина. Расстегнув кобуру, Нонна вытащила из нее свой "Макар", положила его на ночной столик возле супружеской кровати.
   Стащив с себя одежду, она отправился в душ, потом, как была, обнаженной, бросилась в постель. Было слишком жарко, чтобы надевать пижаму.
   Она попыталась уснуть, но не могла. Сон бежал от нее. Когда слегка стукнул дверь и в спальню вошел Альберт, Нонна лежала и молча глядела в потолок.
   Странно, подумала она, несмотря на все его усилия выглядеть настоящим кавказцем, в речи его все еще чувствуется русопецкий акцент. Впрочем, было время, когда это ей даже нравилось.
   - А я все думал, где ты. Оказывается, ты уже легла. Что, выдался тяжелый день? Нонна пожала плечами:
   - День как день. А у тебя? Альберт стянул с себя трусы - трико.
   - Как говорят по телику, ничего особенного. Да и потом, я все равно весь день просидел дома.
   Сбросив трусы, он прилег рядышком с Нонной.
   Нонна лежала и гадала, как ей угораздило выйти за него.
   Не могла же она не видеть, что даже в первые месяцы после свадьбы Альберт отнюдь не испытывал к ней каких-то особенных чувств. А вся эта искусно имитируемая пылкая страсть, упоительные движения мужского тела - не более чем игра, необходимая часть коммерческой сделки, которую он заключил с тем, кого считал состоятельным человеком.
   "Эх, дура ты, дура - с горечью подумала она. - Ну кто же ставит все до копейки на одно число?!"
   Прошло Бог знает сколько лет с того времени, когда его семья купалась в золоте. Богатство уже давно стало не более чем семейным преданием, Альберт вырос с сознанием того, что его везение, особенно его мощное здоровье - это единственный шанс, благодаря которому он может вернуться вновь в те райские кущи, где пребывают лишь избранные. И вот, узнав, что его красавица Нонна, этот денежный мешок - не более чем обычная девка, да еще к тому же без гроша в кармане, вынужденная двумя руками хвататься за любую работу, чтобы не умереть с голоду, он понял, что проиграл. Фортуна повернулась к нему спиной. И в тот же миг его великая страсть иссохла...
   Похоже, тогда Семен Рохман расстроился ничуть не меньше самой Нонны. "Мне страшно жаль, Нонна. Право же, жаль, - чуть не плакал он. - Но все, к кому я обращался, в один голос твердят, что такое случается сплошь и рядом. Ты только посмотри кругом, сколько заброшенных скважин - уму непостижимо! А ведь живем чуть ли не над сплошным нефтяным океаном - и вот поди ж ты!.."
   Альберт обернулся на бок, взгляд его упал на ночной столик, где лежал пистолет, Нонна увидела, как глаза мужа изумленно округлились.
   - А для чего ты принесла домой оружие?
   - Кто-то сегодня пытался меня убить, - нехотя объяснила Нонна.
   - Ты имеешь в виду тот выстрел, что я слышал утром?
   - Да. А потом стреляли еще раз - вечером. Она готова была поклясться, что успела заметить проблеск недоверия в его прозрачных голубых глазах, но тут же убедила себя, что ей просто показалось.
   - О! - едва слышно прошептал он. - Х-мм!
   Нонна уже ждала, что сейчас перед ее глазами будет разыгран очередной фарс. Она давно чувствовала, насколько противна ему, да и неудивительно, ведь в его глазах она была попросту низкой обманщицей, ухитрившаяся затащить его в супружескую постель. Однако не зря же он родился и вырос в России, где любого парня с пеленок учат тому, что первый его долг - ублажать жену, почаще ласкать.
   И не важно, насколько все это ему омерзительно, ее тело - не более чем игрушка, предназначенная для утех ее властелина.
   Уже положив руку на выключатель, он вдруг поднял на нее глаза:
   - Тебе что-нибудь еще нужно? А то я сейчас засну.
   - Нет, - покачала головой Нонна. - Ничего. Альберт выключил ночник, вытянулся рядом с ней. Нона почувствовала горячее тело супруга.
   - Тогда спокойной ночи.
   Она вдруг осознала, как с каждой минутой в ней нарастает возбуждение. Глаза ее открылись сами собой. Сначала та рыженькая, теперь Альберт. Интересно, подумала она, до каких пределов можно испытывать терпение женщины?
   Она лежала, перебирая в памяти все, что с ней случилось, и вдруг вспомнила о разговоре с Семеном Рохманом.
   - Ах да, кстати...
   В темноте голос жены показался ему неожиданно низким.
   - Да?
   - Я сегодня случайно встретила Рохмана, ну Семена этого.
   - И что же?
   - В кафе, где я ужинала. Он сказал, что хотел бы познакомиться с Тариком. И поэтому пригласил нас всех троих как-нибудь на следующей неделе поужинать с ним.
   Как он и ожидал, Альберт пришел в восторг:
   - Шикарно! Без проблем!
   - Ты реши, какой вечер нам подойдет, хорошо? Немного подумав, он сообщил, что следующий вторник устроит ее как нельзя лучше.
   Нонне вдруг пришло в голову: а почему, собственно, во вторник? Они никуда не собирались ни в понедельник, ни в среду. Они вообще никуда не собирались на той неделе. Да если вспомнить, подумала она, они с Альбертом вообще редко куда-то ходили, если, конечно, не считать убогой летней киношки под открытым небом, куда изредка ездили, когда позволял их нищенский бюджет.
   - Ладно, вторник так вторник, - согласилась она. - Завтра предупрежу Сему.
   Она уже решила было, что муж заснул, как вдруг в темноте снова раздался его голос:
   - Так ты говоришь, кто-то пытался тебя убить? Нонна перевернулась на спину.
   - Точно.
   - Как?
   - Выстрелом из винтовки. - Она пожала плечами.
   - Но тебя же не ранили, нет?
   - Нет.
   - Слава Аллаху!
   Черт их разберет, этих мужиков, молча чертыхнулась Нонна. Что кроется за этим спокойствием мужа - чувство вины? Может, он заранее все знал?
   А может.., может, он и вправду рад? Порой она готова была поклясться, что ему одиноко, что Альберт страстно мечтает о том, чтобы она подошла к нему, чтобы он сжал ее в своих объятиях, целовал бы долгим поцелуем.
   В тех человеческих джунглях, где прошла ее жизнь, среди множества самых разных человеческих особей мужчины всегда казались ему особенно таинственными и непредсказуемыми, словно существа с другой планеты.
   - Спи, - сказала она.
 

Глава 6

 
   Медленно тянулась жаркая ночь. С каждым часом духота становилась все более нестерпимой. Уныло и монотонно звенел в тишине одинокий комар, проникший в комнату сквозь щель в шторах, но, сколько Нонна ни старалась, так и не смогла прихлопнуть надоедливое насекомое.
   Она молча обернулась в сторону Альберта, он не спал, лишь веки закрыты. Его тело было соблазнительным, красивые мускулы блестели при свете луны, - только руку протяни! - и почему - то Нонна стала думать об Элле. И чем больше она размышляла о представившейся ей возможности завести однополый роман на стороне, тем меньше ей нравилась эта идея.
   Само собой, думала она, если бы она действительно захотела ее, то не вела бы себя как глупая девчушка. Она бы взяла ее прямо там, на узком диванчике трейлера, или же на заднем сиденье машины, и к черту храпевшего в двух шагах Цыбина!
   Из того немногого, что она к тому времени знала о ней, и из того, что рассказала она сама, она могла бы догадаться, что рыжеволосая девка попала в нелегкий переплет.
   И она прекрасно понимала, что в тот вечер она оказала ей немалую услугу. Но то, что она чувствовала по отношению к ней, было не более чем физической тягой к красивой женщине. Любой мужик на ее месте не мог бы дать ей то, чего она так страстно желала, в чем так отчаянно нуждалась.
   К тому же она сильно сомневалась, что она и в самом деле сидит без гроша, как она говорила. Просто, скорее всего, как всякая здоровая женщина на ее месте, она страдает от отсутствия в своей жизни молодого, полноценного мужчины, а то и вовсе секса, и тут старый Цыбин Рафа вряд ли был способен ей помочь.
   Нонна вовсе не горела желанием обманывать себя. Удовольствие, которое она могла бы ей дать, скорее всего, было бы лишь мимолетным проблеском света в ее серой жизни. На самом деле Элле куда больше подошел бы какой-нибудь дюжий молодой рабочий из тех, что нанимались на нефтепромыслы, который мог бы удовлетворять ее аппетит ночь за ночью. Это не лесбийская любовь, что тут спорить.
   А если бы она думала только о том, как бы бескорыстно помочь ей, то наилучшим способом было бы отыскать возможность сделать ее независимой в финансовом отношении.
   Она была молода. И чертовски привлекательна. Обладала восхитительным телом. Стоило лишь ей найти работу, ну хотя бы официанткой в кафе "Хазар", и все бы изменилось, как по мановению волшебной палочки.
   Девочка явно неглупа, думала она. И месяца бы не прошло, как какой-нибудь рабочий, да хотя бы обычный старатель, возбужденный тем, что она не польстилась на его деньги, сам предложит заплатить за бракоразводный процесс, стоит ей лишь пообещать выйти за него замуж.
   С другой стороны, думала Нонна, она ей ничем не обязана. Обычная, почти незнакомая женщина. До той самой минуты, как она, привлеченная визгливыми воплями Цыбина, не подошла к фургону, она вообще не подозревала о ее существовании.
   Да, она была молоденькой и хорошенькой и с радостью отдалась бы ей, пожелай она только. И даже возможность провести с ней несколько часов на продавленном матрасе в каком-нибудь дешевом мотеле была бы приятнее, чем вот так лежать и мучиться неразделенным желанием.
   Она повернулась на бок, ее мощные груди вывалились на белую постель. И сразу поняла, что это было ошибкой. Она оказалась лицом к лицу с Альбертом. Стоило ей перевернуться, и тела их соприкоснулись. Нонна дернулась, как от ожога.
   - Ты не спишь? - спросила она.
   - Нет, - признался он.
   Она сделала было попытку отодвинуться на край постели и не смогла. Ее коралловые соски, просвечивающие через тонкую ткань сорочки, тянули Альберта словно магнитом. Он не мог отвести от них глаз. Под простыней угадывались соблазнительные округлости тела.
   - И я не могу, - вздохнул она. И улыбнулась. - Не иначе как по той же самой причине.
   Альберт всегда был на редкость практичным мужчиной, подумала Нонна.
   - Может быть, хватит глупить?
   Из груди у нее вырвался стон, Алберт молча навалился на нее.
   Нонна вновь перевернулась, Альберт прижался к ней сзади, обняв ее за пояс. Она повернула голову, подставила ему свои губы.
   Они смачно и страстно целовались.
   Нонна подставляла под его поцелуи свою шею, щеку.
   Ее огрубевшая кожа требовала ласк, Альберт это знал, запах его одеколона возбуждал Нонну.
   Тело Нонны дрожало, дрожь передалась на постель. Нонна приподнялась наполовину, взглянула ему в глаза. В них были похоть и желание.
   Альберт взяв ее за руки, уложил на спину, раскинул руки в разные стороны, удерживая их, грубо овладел ею. Нонна была как пьяная механическая кукла, совершенно не сопротивлялась.
   Это уже был не строгий полицейский, а нежная любящая жена.
   Нонна чувствовала, как приятно и тепло Альберту, она принимала его, она давно ждала его, очень давно.
   Это было незабываемое наслаждение.
   Вершины наслаждения они добились вместе. Через три секунды Альберт выпустил пар, рухнул рядом, шепнув ей:
   - Ты прелесть.
   Нонна лишь хлопала глазами, глядя на люстру.
 
   Так они лежали минут 15-20, истомленные, приятно уставшие.
   - Я хочу встать, пойду в ванную, умоюсь, - сказав, Нонна набросила на себя тонкий пеньюар, присела на край постели. Ее тело дрожало.