Гай Артем. Незавершенный эксперимент

   Будто оранжевый полушар готов вот-вот взорваться, море источало ядовитую дымку, двигавшуюся от горизонта к берегу, а воздух все загустевал, превращаясь постепенно в пластмассу.
   Гиви судорожно, глубоко вздохнул, закрыл глаза и, подобрав повыше колени, сложил на них руки и голову. Теперь он услышал привычный шум наката недалеко внизу, биение крови в голове, почувствовал тепло разогретой за день гальки.
   Всё как обычно в этом мире. Нет ничего угрожающего, страшного. Наоборот - красиво, прекрасно. И закаты не похожи один на другой. Так хорошо, что осознающий себя центром своего мира человек не может пожертвовать ни единой малостью. Все как обычно. Люди вычерпывают этот свой мир, век их ведь так короток!
   Черпают и черпают лихорадочно...
   Гиви положил подбородок на руки и стал смотреть вниз на испятнанную зеленью водорослей прибрежную полоску галечника, на белесый валик наката, мостки и пустую вольеру. Отвязанная сетевая калитка медленно шевелилась под водой, подчеркивала эту пустоту. Выпуская дельфинов, Гиви не закрепил калитку, а просто закинул ее на трос. За несколько часов волна стащила ее в воду.
   Солнце утонуло. Темнота упала сразу. От яркого огромного неба осталось лишь несколько светлых полос - оранжевая, желтая, зеленая.
   Часа в два ночи он пошел в "хижину". Этот деревянный однокомнатный домишко, 'выстроенный на берегу у вольер лет двенадцать назад, в последние годы заселялся редко.
   Гиви зажег свечу на столе, разыскал старое солдатское одеяло и лег на продавленный кожаный диван, стоявший когда-то в директорском кабинете. Долго не мог согреться. Лежал и смотрел на чуть колеблющийся огненный язычок свечи. Потом от этого живого огонька, от запаха деревянных стен и грубой теплой шерсти, от негромкого мерного шума моря в темноте ему стало вдруг спокойно. Он думал о чем-то смутно, словно Засыпая. Но сон не шел.
   Потрескивала свеча, негромко било в берег море. :Что с нами станет, вдруг четко всплыло в мозгу Гиви, если друзей мы превратим во врагов?.. Что будет, если китообразные, объединившись, станут вытеснять людей из Мирового океана? Пока не найдется средства для полного уничтожения животных (противоестественная тотальная война!), захиреет рыболовство, морекультуры, разразится голод в районах и странах, зависящих во многом от моря, - Японии, Индонезии, Океании, Скандинавии, Исландии, множестве других островных и прибрежных стран, сотни миллионов людей...
   А может быть, все это действительно бред? Много лет, очень много, он шел и шел, твердо, уверенно, все было ясно и просто.
   И вдруг стало зыбко, расплывчато. Этот последний месяц, расстрел у Тетешимы. Два года без отпуска. Напряженная подготовка к эксперименту. Возможно, все от этого? Безвыходность ситуации, расходившиеся нервы...
   Под утро он все же заснул. Проснулся поздно. Сквозь пыльное окно в "хижину" заглядывал безоблачный день. Свеча превратилась в застывшее на блюдце озерцо стеарина.
   Гиви сбежал .к морю и искупался. Проплывая мимо вольеры, тщательно подвязал калитку к верхнему тросу. И понял, что надеется на возвращение дельфинов. Они эмоциональны. Они ближе всех стоят по разуму к людям. У них хорошая память. Может быть, не все еще потеряно. Если люди в ближайшее время не совершат очередного преступления по отношению к дельфинам, очередной "ответной акции".
   Вот выход: сказать о случившемся, кричать о случившемся!
   Предостеречь. И ждать. Ах, как необходимо, чтобы люди поняли, что они вышли в своих отношениях с природой на критическую грань!
   Гиви уже оделся, когда пришла бортовая машина из дельфинария с размороженной рыбой. Приехала куча народу - Хоттабыч, лаборант, еще кто-то. Стали разгружаться у "хижины".
   - Не разгружайтесь! - крикнул им Гиви.
   Все недоуменно уставились на него.
   - Привет, Гиви,- сказал Хоттабыч.- У нас мало времени. Давай без загадок.
   - Дельфины ушли,- сказал Гиви, подходя к машине. Так что поехали.
   - Как ушли?..
   - Очень просто. Поехали, поехали...-- Он полез в кузов.
   - Да как ушли?!
   Директору он рассказал все. Пожилой человек с дежурной улыбкой был непоспешен. Он не стал кричать "как, как?". Правда, без улыбки, но спокойно, он выслушал Гиви, весь его короткий сказ, начиная с поступления в дельфинарий "дикарей", кончая гипотезой противостояния дельфинов человеку и освобождением Пирата и Эльмы. Он долго и грустно смотрел на Гиви, и в тишину кабинета стали отчетливо просачиваться голоса из приемной. Директор поиграл пальцами на столе и произнес: т- Вы просто больны.
   - Да нет же!..- Гиви стал убеждать его, приводить какие-то доводы. Директор молча слушал.
   - Ладно. Оставим это.- Доводы его не убедили. Он твердо знал, как и Николай Гук, что дельфины просто звери, а этот человек, отличный работник, к сожалению, психопат и два года без отпуска. Среди замкнутых, внешне спокойных людей, психопатов больше, чем среди явно эмоциональных...
   - Запомните, Гиви, вы никого не выпускали. Животные ушли по вашей халатности, за которую вы получите строгий выговор с предупреждением. Нигде никаких разговоров...
   - Нужно...
   - Можете писать о своей гипотезе статьи, письма, не знаю, что еще. Но это ваше действие должно остаться между нами. Иначе вы подведете меня, и не только меня. Считаю, что и Гуку вы не должны...- Директор, опустив голову, постучал пальцами по столу.- У вас, по-моему, не использован отпуск за прошлый год?
   - Я не хотел бы...- неожиданно горячо возразил Гиви.Я не теряю надежды на то, что в ближайшие недели дельфины могут возвратиться к вольере. Понимаете, мне необходимо...
   - Ладно. Возьмите одного из "дикарей" и работайте с ним в вольере на поднятом дне. Я скажу Гуку: для подготовки замены Пирату и Эльме. Только не вздумайте и его выпустить!..- Директор встал.- Кстати, напишите докладную о случившемся и укажите в ней, что запланированный эксперимент в открытом море состояться не может.- И неожиданно он улыбнулся, возможно, ободряя Гиви. Но тот вдруг подумал, что это исчезновение Пирата и Эльмы для директора лучше, чем возможный срыв эксперимента.
   Дома никого не было. Гиви завалился на диван, как был, в своих старых любимых джинсах и темной рубахе, и сразу заснул.
   Разбудил его Николай, бесцеремонно растормошив: - Почему ты не доложил мне?
   - Я не нашел тебя...
   - Ты и не искал. Ты их выпустил, Гиви!
   - Откуда ты взял?..
   - Я знаю. Я тебя знаю!..- Не в силах больше сдерживать себя, Николай схватил Гиви за руки.- Ты их выпустил, ненормальный романтик! Из-за каких-то своих бредней сорвал эксперимент... Я буду требовать, чтобы тебя отчислили. Или ты, или я! Все!..
   Гиви не отчислили. Или Николай так и не потребовал этого, или директор не захотел скандала. Ограничились выговором. Но Гук долго еще не разговаривал с Гиви.
   Гиви же вскоре перебрался в "хижину". Он проводил там целые дни, нередко отпускал ночных лаборантов, которых и без вольерных работ не хватало, и оставался ночевать. Погода установилась отличная, море прогрелось совсем по-летнему. Уже через неделю новый подопечный Гиви брал рыбу из рук, шел к нему по сигналу, таскал кольца. Это был игривый, очень милый светло-серый самец, совсем еще молодой. Работа шла удивительно споро.
   Вечерами Гиви сидел на теплом галечнике и смотрел, как солнце уходит в море. Это было время отвлеченных раздумий. Давно уже не имел он этого времени. Пожалуй, с отрочества. Дела, какие-то дела, спешка отвлекали его от этого самого главного занятия человеческого-раздумий.
   Он смотрел на постепенно переливающееся из цвета в цвет небо, на катящееся и катящееся море, на безучастное сверкание садящегося солнца и думал, что человек слишком увлечен своими технологическими возможностями. Ему необходимо твердо усвоить, что он - лишь часть природы, зависимая от этого целого.
   Через неделю у сетевой вольеры появились Пират и Эльма. Гиви ждал их. Он кормил их размороженной ставридой днем, потом вечером, затем утром. Он плавал с ними в открытом море. Они надолго не уходили от него. В середине второго дня он позвонил в дельфинарий и попросил освободить вольеру.
   Гиви жил в "хижине" рядом с Пиратом и Эльмой две недели.
   Дельфины вели себя с ним так, будто ничего между ними не произошло. И они снова стали готовиться к эксперименту.
   Страсти улеглись. Однако Гиви остался при мнении, что происходившее с дельфинами все же было связано с расстрелом у острова Тетешима. Письма дельфинологам отправить он, правда, не успел и был рад своей неторопливости.
   ...Гиви видел сон. В светлом зеленоватом мире, непроницаемо ч загустевавшем где-то вдали, медленно плыл дельфин. Потом сквозь густоту проступили стройные колонны, излучавшая тепло подводная колоннада!.. Потом кто-то схватил его за плечо, он испуганно повернул голову и увидел Обнаженного темного человека. В мочках его ушей светились белые раковины, из густых курчавых волос торчали иглы украшений. Человек улыбался, кивал ему, но при этом крепко держал за плечо и встряхивал...
   - Гиви, вставай!..
   Он ошалело открыл глаза, увидел над собой лицо Вахтанга Гогия и понял, что это был сон.
   -...вставай! Бора... Сети затягивает под винт...- Вахтанг кричал, но Гиви едва слышал его от страшного гула и воя, заполнявших каюту. Первая же мысль связала бору и дельфинов. Как искра, в сознании Гиви промелькнуло воспоминание о том шторме, во время которого погибли все дельфины в вольерах, за исключением одного. Рассказ о панике дельфинов, разбившихся о металлические сетевые заграждения, промелькнул мгновенно, и в следующее мгновение Гиви уже натягивал на себя гидрокостюм. Качка была не очень сильной, но судно ощутимо давало крен на правый борт. Вокруг угрожающе трещало и скрипело, что-то каталось по полу каюты в блеклом свете электролампочки. Гиви, ничего не видя и не слыша, застегивал гидрокостюм. Единственным дельфином, спасшимся в тот шторм, была Лариса, десять лет прожившая в вольерах. На ее боку осталась страшная отметина - большое белое пятно, на месте, где была, вероятно, содрана кожа. Одна старая мудрая Лариса не поддалась панике и старалась держаться в центре своей маленькой вольеры 6X4 метра. А здесь - 6X6, и их там двое...
   Ветер едва не сбросил его вниз, назад в лабораторию. Цепляясь за поручни рубки, Гиви двинулся, волоча ласты по палубе, к правому борту. Шквал отдирал от поручней. Стояла кромешная тьма, наполненная бешено несущимися мельчайшими брызгами и воем.
   Выл и свистел каждый предмет, сопротивлявшийся ветру, каждая снасть. Свет прожекторов пробивался метров на десять. За углом рубки ветер был значительно меньше. У борта, под защитой корабельных надстроек, стояло несколько человек.
   - Запаникуют - все!..- заорал Гиви.
   Море у борта было белесым, словно вскипевшее молоко в темноте, и удивительно высоким - почти у фальшборта. Ниже едва угадывался край плавучей клети, но иногда он стремительно подходил к самому судну, а затем исчезал. В какую-то секунду за этим Краем Гиви увидел сквозь, пену голову дельфина и, перевалившись через борт, прыгнул в воду. Его сразу же оглушил град мельчайших камней. Откуда?.. Они били по лицу, по рукам, которыми он пытался защититься. Гиви занырнул, и только когда снова вынырнул, понял, что это вовсе не камни, а брызги, несшиеся на громадной скорости над поверхностью воды. Ураганный ветер, падавший с гор на море, словно бритвой срезал волну, дробил ее на мельчайшие части, превращая в брызги, пену, и все это гнал по бухте с северо-востока на юго-запад.
   Вода вокруг Гиви кипела белым, пронизывающе холодным кипением. Густой морозный пар не давал вдохнуть. Ничего, нужно подставлять ветру затылок... Но где же дельфины? Он хлопнул ладонью по воде, как делал это обычно в бассейне, подзывая животных, и сам не услышал хлопка. Глупость... Но в следующую секунду он почувствовал у своего правого бока тело дельфина. Такое привычное, прекрасное ощущение! Еще мгновение, и слева от него стоял второй дельфин. Они пришли четко, как на тренировке, стали по бокам, готовые к работе. Пират - справа, Эльма - слева. Он похлопал животных по спинам и прошептал счастливый, стискивая зубы:
   - Молодцы... ребята...- Потом взялся за их спинные плавники, и они понесли его по периметру клети. Они буксировали его по всем правилам преподанного им искусства, легко и стремительно, как на тренировке в бассейне. Словно море не кипело вокруг и падавший с, гор бора не искал их смерти.
   С корнем выворачивало и ломало деревья где-то на земле, срывало крыши домов, где-то недалеко выбрасывало на берег корабли, а два дельфина весело несли избиваемого камнями-брызгами Гиви по кругу в смертельной загородке 6X6 метров. И он орал что-то, захлебываясь холодной пеной, будто шампанским. Он словно сошел с ума.
   "Вечный поиск" разворачивало и несло на берег, якоря не удерживали его. Сети плавучей клети оказались у кормы, в опасной близости от винтов. В этой отчаянной обстановке Вахтанг Гогия принял решение рубить канаты к клети.
   Машина работала на "полный вперед", выбрали якоря, и судно медленно стало отходить от мелководья, с трудом преодолевая ветер. А за кормой, в бушующей предрассветной мгле, исчезла плавучая клеть с человеком и двумя дельфинами. И все тринадцать оставшихся на борту с ужасом думали о них.
   Ветер усилился. Может быть, от того, что исчезла последняя защита от него - борт "Вечного поиска". Гиви видел, как меркнут в несущейся водной пелене корабельные огни.
   Нижняя рама клети била уже о дно. Доску настила, одну из четырех, сорвало и унесло. Вторая прыгала на растянутых завязках, словно рвущееся на свободу связанное животное. Крепления понтонов заметно разболтались. Даже сквозь шум бури до Гиви временами доносился скрежет болтов, соединявших сварные "уголки" рамы с трубами. Клеть кидало вверх-вниз, швыряло из стороны в сторону, скручивало. Боковины сетей, оторванные во многих местах от нижней рамы, и высвободившаяся часть сетевого дна захлестывались вовнутрь клети, и Гиви со страхом думал, что станет с дельфином, который запутается в них.
   Животные вели себя спокойно. Возможно, потому что он был рядом? Гиви старался постоянно держаться в центре клети и периодически хлопал ладонью по воде, подзывая их. Дельфины выставлялись вертикально из воды, все внимание их было устремлено на него, они ждали его команд. Но Гиви боялся теперь из-за сетей плыть с ними по клети и просто гладил их, ласкал, успокаивал.
   Гиви не думал о том, что со всеми ими, сведенными случаем в сетевой мешок среди разъярившейся стихии, будет дальше. У него не было на это ни времени, ни душевных сил. Ему только было ясно, что эти дельфины, ставшие за два с половиной года близкими ему, как друзья, должны остаться жить. И он, Гиви, затянувший их в эту паршивую историю, ответствен за них. И еще в глубине его сознания жила вера в то, что всем им - Пирату, Эльме, Гиви, оставшимся на корабле ребятам - предстоит еще сделать очень много.
   Сколько он находится в воде, Гиви не знал даже примерно. Вода и воздух, смешавшиеся в неистовом потоке, из холодных превратились в ледяные. Они жгли сквозь гидрокостюм, сковывали стужей мышцы, уводили судорогой тело. Как долго это еще может проДлиться?..,Гиви вдруг охватила тоска. Это был не страх, а именно смертная тоска - неторопливое щемящее чувство, чуждое панике и наполнившее его сразу всего, до краев! Уставшее тело делало привычные движения, державшие его на плаву, рот хватал влажный воздух, выплевывал горькую воду, легкие с хрипом выталкивали облачка пара, которые тут же смахивало с губ, а мозг тяжелел, наливался ленью, давил, смежая веки.
   Сквозь эти стремительно затоплявшие Гиви тоску и сонливость проступали воспоминания, теплые, как чистая собачья спина. Да ведь это и был Абрек громадная короткоухая голова, добрые печальные глаза, мокрый нос... Маленький Гиви повис на мощной шее, поджал ноги... Но они все равно касаются чего-то.
   Нет, это не земля, это что-то зыбкое, запутывающее... Сеть! Гиви очнулся. Металлическая рама неслась на него, ласты уже лежали на вздувшейся горбом сети. Гиви, закинув руки, упал на спину, сильно, как мог, оттолкнулся ногами, ушел под воду. Когда он вынырнул в середине клети, первое, что он увидел, был Пират.
   Дельфин стоял рядом с ним в вертикальной позе, чуть боком, и смотрел на него круглым, широко открытым глазом. Пена перехлестывала через Пирата, окутывая белым густым облаком, в котором животное моментами превращалось в расплывчатую тень, в призрак, но в следующее мгновение белое месиво редело, и Гиви снова четко видел дельфина и изучающий его глаз.
   - Без паники...- Гиви остервенело заработал руками, согреваясь. Сил у него хватит, вот тепла бы немного...
   Оторвало и унесло один понтон, и теперь верхняя рама давала крен. На одной из ее сторон образовался угрожающий горб - толстые трубы изогнуло, словно бамбук над огнем.
   Серый рассвет виделся Гиви, как из кипящего жидким авотом котла. Корабельные огни снова были совсем недалеко. То поднимались, то опускались, утопая в бушующем море, смещались влево, вправо, огни надежды...
   "Вечный поиск" удерживался на сравнительно безопасном расстоянии от мелководья, непрерывно маневрируя, чтобы не оказаться бортом к ветру. С судна видели пдавучую клеть в нескольких сотнях метров за кормой, но подойти к ней было невозможно.
   Корабельный ял быстро заполнялся водой, и идея спустить его на веревке по ветру, к клети была сразу же отвергнута. Оставалось одно - завести на клеть конец вплавь. Не раздумывая, Николай спустился в лабораторию и стал натягивать гидрокостюм.
   Все, кто не был в машине, на мостике или у якорей, собрались у борта и вглядывались до рези в глазах в серый мечущийся полумрак, в котором появлялась и исчезала плавучая клеть. Что там творилось, никто не знал. Иногда кому-то казалось, что он видит голову человека или дельфина. Никто не замечал пронизывающего ветра, качки, промокшей до последней нитки одежды. Никто не сомневался в том, что нужно плыть.
   Холод сразу захлестнул Николая. Уже через несколько минут все тело набухло стужей, как губка влагой. Мелкая бухта быстро охлаждалась ветром, который стремительно нес Гука к плавучей клети. На судне едва успевали стравливать веревку.
   Гиви заметил Николая, только когда его голова поднялась на волне над самым краем рамы.
   Гук был хорошим пловцом, работал в вольерах с дельфинами, имел, как все профессиональные дрессировщики, специальную водолазную подготовку. Он верно оценил сложную обстановку у плавучей клети и, выждав момент поспокойнее, ринулся к понтону, уцепился за него и снова стал ждать, когда море даст ему мгновение, чтобы забраться в клеть. Конец капроновой веревки с петлей он намотал на ладонь и крепко сжимал в кулаке. Сколько сил и старания прилагала стихия, чтобы оторвать его от понтона!
   Оказавшись в клети, Николай подплыл к Гиви и крикнул:
   - Как вы тут?
   Оглушающий шум бури не пропускал посторонних звуков, но Гиви понял его. Волна пены накрыла их, а когда прошла, Гиви, отплевываясь, прокричал в ухо Николаю:
   - Они работают, Коля! Как ни в чем не бывало!.. Им плевать на все штормы! - И Гиви хлопнул ладонью по воде, подзывая дельфинов, и стал показывать Николаю, как четко животные исполняют команды.
   - Э-это... ч-чудо!..- дрожа всем телом, орал Гук.
   - И без всяких подкреплений! - в восторге орал ему в ответ Гиви.
   В эти минуты не было, наверное, на свете людей более близких друг другу, чем они.
   Потом они стали привязывать капроновую веревку к раме.
   Сеть, временами вздуваясь, отталкивала их от края клети, буруны разбивавшихся о трубы волн и яростный ветер вырывали из рук веревку. Казалось бы, что сложного - завязать крепкий узел?..
   Уцепившись одной рукой за трубу, захлебываясь, Николай пытался завести под нее конец веревки, а Гиви, тоже держась одеревенелыми негнущимися пальцами за раму, старался подхватить ее снизу. Наконец это удалось ему, он дернул веревку на себя, Гук отпустил ее, а в следующее мгновение произошло непоправимое: конец выскользнул из непослушных рук Гиви, юркнул, как змейка в траве, и исчез.
   Они держались посредине клети, тяжело дыша. Их поднимало и опускало, белое неистовое месиво неслось над ними, накрывало с головой, но они, похоже, ничего уже не замечали. Словно понимая, что у людей произошло несчастье, Пират и Эльма стояли рядом, выставившись вертикально из воды.
   Николая била дрожь, ноги немели.
   - Против ветра... не выплыть...- прошептал он. Гиви понял его, потому что думал о том же. И неожиданно решил: "Надо попробовать, пока еще есть силы!.." - Оставайся! - крикнул он Гуку.- Я сейчас...
   На "Вечном поиске" поняли, что случилось, и судно снова опасно близко спускалось по ветру к мелководью, на котором било клеть. В мутном свете утра Гиви время от времени видел корабль отчетливо. Отсюда, из воды, расстояние до него казалось катастрофически большим. Он изо всех сил работал ластами, но этот кусок бушующего моря, отделявший его от борта, сокращался мучительно медленно. Теперь Гиви старался не смотреть в ту сторону, чтобы окончательно не потерять надежду.
   Гиви всю жизнь провел у моря. Еще с несмышленых мальчишеских лет, а теперь их всего наберется уже около тридцати. Он чувствовал себя в море не хуже, чем на земле. А может быть, даже и лучше. Он не боялся моря, знал его и почти не уставал в нем. По крайней мере, не больше, чем на земле. Он любил его и в погожие дни, когда оно синело и сверкало за их забором, и в свинцовой непроглядности шторма, который сотрясал их дом. И вот теперь оно убивало его и готово было убить по его вине близкие, верившие ему существа. Здесь, в этом ничтожно маленьком мирке, ограниченном несколькими сотнями метров, сошлись воедино любовь, вера и смерть. Люди нашли для этого соседства точное слово - героизм.
   Последняя настильная доска, оторвавшись от рамы, ударила Николая по голове и унеслась, словно бора, играя, щелкнул его своим твердым пальцем. В глазах потемнело, тело обмякло, ласты гирями потянули вниз. Гук, бессмысленно и слабо двигая руками, пошел ко дну.
   Он пришел в себя на поверхности, вздохнул, закашлялся и почувствовал под спиной твердое и округлое. Гук понял, что его выталкивал дельфин. О, они большие мастера взаимопомощи в воде!
   Эволюция, вернувшая воздуходышащих в море, научила их этому.
   Превозмогая слабость и боль в груди - "надышался" водицей.- Николай добрался до понтона и повис на нем. Здесь бросало и било волной больше, но зато можно было отдохнуть, не двигаясь, вцепившись руками в понтон.
   Время потеряло измерение. Как огромная накатная волна, оно растягивалось до бесконечности и сжималось до едва приметного всплеска. "А ведь долго мне не протянуть",- неожиданно отрешенно подумал Гук.
   Гиви увидел двигавшуюся к нему лодку и с неведомо откуда прихлынувшими силами заработал деревянными ногами. В лодке сидел кок Брошка. Лицо его было таким пунцовым, словно он только что выскочил из парной. От него пышело жаром, а скорее всего он просто окоченел на ветру, и Гиви неожиданно вспомнил свой сон, привидевшийся перед тем, как его разбудил капитан. Теплые колонны из туфа под водой...
   Намотав на руку переданный Брошкой конец, Гиви отдался во власть ветра и волн, и те снова понесли его к клети.
   На этот раз они привязали капроновую веревку к раме. Наполовину оторвало второй понтон, и клеть теперь заваливало набок, невообразимо перекручивало, она превращалась в нечто опасно бесформенное. Неожиданно в ней вздулся большой сетевой мешок, заполнив половину. Эльма оказалась под этим упругим мешком, дно клети не давало ей уйти оттуда. Гиви и Николай смотрели, как бьется под сетью животное, но ничем не могли помочь ему. И тут Пират, выпрыгнув из воды, упал громадным двухсоткилограммовым телом на вздувшийся мешок, промял его, и в тот же миг Эльма выскользнула из-под сети.
   Ураган и море совершенно обезумели. Они мчались на людей в клети, прижимали их к раме, где бушевали водовороты, буруны, горы пены. И в тот момент, когда каждый из них понял: это конец,- все прекратилось.
   Привычный ураган показался им почти штилем. Мешок опал.
   Они отплыли в середину клети. Едва держась в воде от усталости, Гиви хлопнул ладонью, подзывая дельфинов, и те появились рядом, спокойно выставились из воды. Однако тут же ветер и волны ускорились, опять вздулся мешок, а когда снова опал, Гиви увидел, что Николай показывает ему рукой вниз. Нижняя рама, почти оторвавшаяся от растяжек и сети, косо висела в воде. Дна не было. Гиви понял, что их сняли с мели, и подтаскивают к "Вечному поиску". Так вот откуда эти "мешки"! На корабле теперь видели, наверное, что у них здесь происходит... От одной этой мысли стало легче.
   Было уже совсем светло. Наступавший серый день прорисовал бухту, захваченную ураганом, в уныло-однообразных тонах: серое небо, серое, опушенное белесой пеной море, бесцветные берега и деревья, гнущиеся и стремительно теряющие листву под ветром, туманно-расплывчатые горы, какой-то широкий корабль, как большой утюг, выброшенный на серый прибрежный песок...
   Плавучая клеть двигалась в полукабельтове за кормой, тридцатимиллиметровый капроновый канат был натянут металлической струной, и все находившиеся на палубе, что бы они ни делали, как завороженные все время возвращались к нему взглядом.
   - Капитан! По фалу, кажется, пошел Николай!..- крикнул Брошка стоявшему рядом Вахтангу Гогия.
   Гук медленно перебирал руками по капроновому канату, двигаясь к судну. Натужно подтягивался, замирал, выбрасывал впередруку, снова подтягивался, замирал... Метрах в тридцати от клети веревка поднималась над водой и исчезала в мглистом воздухе, уходила к далекому борту "Вечного поиска". Здесь Николай остановился. Гиви видел, как дергалась под ударами волн его голова. В истерзанном теле Гиви не осталось места для отчаяния, он только подумал:' "Это нелепо, погибнуть у самого борта..." Он посмотрел на дельфинов, которые, выставившись из воды, казалось, наблюдали за уходящими от них людьми, и полез на понтон. Последнее, что он увидел из клети, была шлюпка, подходившая к висевшему на канате Гуку.