Страница:
в
ерусалимском небе мнимом.
Куанси, Нормандия,
июль 2005
ВТОРОЙ МОСКОВСКИЙ РОМАНС
СПОР
ПОЧТА ДУХОВ
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
нами
отпетый всеми
под
пой лад овый
есть ли он
выход
в Поля Елисея
вход
с Малой Садовой
из
врат кофейни
иного кайфа
путем невинным
приемля душою сто грамм с прицепом
и
отвлекаются ль
херувимы
под
петь твоему фальцету
нехристя ведь любопытства ради
но и не
христаради
тоже
а
чтоб
пожелать тебе
сам на ночь глядя
Алеша
быков Алеша Хвостенко тучных тебе и орлов летучих
ласковых львов
тебе незабвенный
и
стеклянных игрушек кучу
не строй же арфу на гимнастерку
и на стирку гимнов марш в хоры хоровые
но
самых лучших старых товарищей наших мертвых
и чтоб живые.
с запиской на обороте вручить Хвостенко
мою самую с серебра оттенком
пепельную
с огненною каймою
носи ее
памяти на отвороте светлом
как я о том как ты пел так и сейчас поешь ли
с взглядом в иерусалимскую стенку летом
всего и оставшуюся от дома уже двадцать лет зимою
а лучше
я пошлю тебе свою куколку
а
точней
завещаю
води ее в детский сад царей кормить овощами
выводи играть на свои Шанзелизе Алеша
научи ее петь
ты
а потом я тоже.
Москва, 5 декабря 2004
ОТ САПГИРА С ЛЮБОВЬЮ
генуэзца демона убийцу
а
выставили
на пока
на время первое сгодится
совсем латышского стрелка.
киллер ау вас в Союзе
товарищ прапорщик капрал в штаны насрал
и дырку сердца классика на пузе
как
брызнуло мерло
с манишки утирал.
не стих его прогулок
а сам взял и
да и не перестал
и Лялин
Выползов как переулок
ты обнимаешь Теплый Стан.
и
бантом губики
он дует в дуло
как
недорого зато нарядно
одетый в кожу музыкант.
при полном свете ультравиолета
и
белой ночи лампе при дневной
я думаю что синий Генрих это
вообще-то говоря
хихикал не со мной.
Москва, 6 июня 2005
КОЗЛИНАЯ ПЕСНЬ
КУПЛЕТЫ И РЕЧИТАТИВ
ингерманландскую литературу
а люблю склонить мою Аглаю дуру
что айда мы купим чистого вина
да проведаем Кривулина
не
по воздусям не различимы
под землей поедем как мужчины
нам с Аглаей глубоко насрать
на Васильевском не умирать
а как выскочим из-под земли
скажем ну-ка что мы принесли
скажет Витя с интересом это-на
сайку с литром християнского вина!
Ой ве’авой!
зря Кривулина не любят мои жены
даром что носить его тяжелый
ноги-крюки на булавочке висят
бесполезные последних лет пейсят
нам один в детсадике в Петрове
жир давали пить и рыбьей крови
дабы на продленном дне
одне
наши души нежно плавали в говне
ан из пастей человеческого роста
выехали саблезубые с нахлестом
од силлабо от
тонического рева
сотрясались стогны города Петрова!
мы как гаркнем хором кто пришли
так
откроют створы врат его коты
и жена его мерцать из темноты
извините больше нету дома Вити
не звоните вы уж извините
ладно Витенька
прости меня дружок
что бесплатно наши деньги сжег
под стеною даром что в Долине
на халяву по тебе в Иерусалиме
ну а я у бездны на краю
с краю на атасе постою.
Ой ве’авой!
Санкт-Петербург – Москва,
3 июня 2005
ТОПИНАМБУР
там
эк поэточка гневная эк
тебя так
вон
отсюда я давеча перелистал
как
расставили все по местам
то есть
как все расправили все
по местам
топинамбур! и
все по местам.
ноги врозь Анька перси к перстам
так
ребята расставили все неспростам
своему по уму
малыши-крепыши
все
приказчики ровно души
топинамбур!
души понимаешь души
божедомской
бессмертной
души.
бысть
им одной им
с Горенкой крови
прям
без памяти где и грамматики без
где
еблись и любились наречья твои
оправляли распада телесный процесс
с
су до ро го ю на
пере
рез.
сама ты
не из-под
а
в под уросла
твоя новая грядка все грудкою в грязь
гля
как лепит куличик в песочнице зла
приходящий ребенок играет боясь
ну а на
караул
за мыкают квадрат
с героином в петлице стоят.
мясом нету и не было есть то есть чей
то есть стих как небрежное знание о
самоименовании званий вещей
то есть
тварь в сочинительном вся падеже
лепит то
чему завязи нет и плода
то есть то чего и не бывает уже
не бывает а как же уже никогда
слава богу не будет уже иногда
и
уже не случилось уже.
есть имя есть слово название есть
оно
смертного ужаса голод и сласть
то есть Божьего Трепета съесть-то он съесть
только факт-то он фрукт только
кто ж ему дасть
вон из пасти постфактума врос в испокон
огород тебя
на
hа Яркон
вчесть бы какую бывала ты вся
колыбельную в честь
но
прости стервеца
положа руку на
ровно
бьющееся
топинамбур сказал ан не помню лица
любоваться вися из стеклянных окон
панорамою
на
hа Яркон.
горенко
в
полнейшем цвету
по анютиных глазок по сторону ту
ни ребенок как ветер играет ползком
на плацкарте как шерстью поросшей песком
ни любимец здесь муж евший груш
ни жених
ни любовник взыскующий муз земляных
ни любитель как гость нанести на погост
воскресения
жирный компост!
всем бы ребятам такой бы судьбы
словом стать потерявшим сознанье
да бы
ожидалась с Горенко прихода заря
топинамбур!
от дна от
деря
словаря
зря хранить жалко жисть жалко выбросить зря
а жила как инъекция на
искосок
мимо жилы в песок.
Москва – Иерусалим,
24 февраля – 15 марта 2005
СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ
даль неба следованья
в электричке
буднично
но
аутентично
бабочка зонт
und
котелок
я
посмотрел в окно небезразлично
и лучше выдумать не мог.
жидомасон
спесивый
железно господи спаси дорожный
дождь
пройдет спасибо
в будке бегония а за
будкою
резеда
я думал я
забыл вагонию России
потом трясясь в вагоне навсегда.
какое дело
как отплывает от платформы лично мое тело
махнуть прощай
и
резеда на марафет
отличному откосу для расстрела
косая стрелочница там
на стрелке у прицела
безногая с косой до попы целой
отличница
буфет конфет.
еще раз жалко что ли ктрички
открыть москва забыть закрыть кавычки
в окно
на пляски пьяных мужиков с получки
на крови почвы провоцируя конфликт
в окно я говорю смотрел дыхнул в пенсне и по отвычке
я вышел
в тамбур чтоб отлить
ах да забыл
за Высшее Наличье
в наличье Высшего католик Бенедикт!
не то что негде вымыть когти до манжета
свои католик Бенедикт свои
но и от нежной к родине любви собачьей дует псиной
а от зазнобы резедой невыносимой
под мышкою любви
но и
да нет уж здесь и далее
ну и
один поэт не одобрял немытую Россию
один Mein Gott за то умыл ее красиво
зато в крови.
весь герыч обналичь мохнатой косметички
наличь и разбодяжь кому сказал
русскую волю чисто разумом немецким
Diskurs Gestalt und Universum говоря по-светски
Базар-Вокзал и Ожиданья Зал
с
Комнатой Матери квази-Ребенка юбкой тонно
полузавешенной как образа
танцуй и плачь закрыв глаза цыганская мадонна
с бегонией в уме при хоре удалецком
херачь Шиза!
твердь
как вновь переиздали
я счастлив руку предложить безногой даме
с косой до дна она
не здесь она твердит
но милосердье только здесь у них есть воля без предлога
но состраданье только здесь у нас не требует залога
впрочем вернув кредит
один такой уже писал Пустыня внемлет Богу
что он имел в виду
католик Бенедикт.
Москва, Кремль,
проездом, 2005
ВЕЛИКИЙ КАРЛ
был еще поэт Бокштейн
большой известности пернат
народ ни бэ ни мэ ферштейн
его гештальт кибенемат
он мясом пах как будто спах
и срах
в седле своем гнезде
он
на воскресных языках
в субботней свиристел среде
я
видел горб его вблизи
я
сладкий пережил восторг
ходи такой на привязи
б
и я примерил этот горб
пылал от инфлюэнции
в приемный мой зашел покой
я трогал горб его рукой
горяченький такой.
стал богат и знаменит
но
оглянуться не дала
психичка-память семенит
чтоб кубарем из-за угла
вдоль синтаксиса яффского
забора
к уровню воды
вбивая шпоры как в сабо
в окаменевшие следы
она
трехпалая
бежит
то ли за мной то ли тесня
она трипалая визжит
в мокром мешке нести меня
в бухты-барахты прежних дней
но
яхта вмерзшая в асфальт
но чайка в воздухе колом
забыв махнуть крылом.
я дул с Бокштейном этот чай
о рыбной розы аромат
в ноздре мохнатой по сейчас
я
гол был нагл был смугл
но
ли
забыть как ангел визави
клекочет перья шевелит
и яйца чокает свои
разно ли образен язык
причастный зобу разных тайн
ты перелетный мой
а
я
среди равнины ровныя
отлива мертвого как зыбь
и там где должен голубок
Бог однобок как колобок
и
незакатен Бог.
Яффо – Киев,
февраль – март, 2005
ДЕКАРТ
1. ФАБУЛА И СЮЖЕТ
2. СТРЕКОЗА ОБРАЗЦА ЛЕТА 1959 ГОДА
3. ВОЛЯ КАК ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
4. ТРИЛЛЕР
5. ПЯТОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
6. ПАМЯТИ ГИТЛЕРА
7. СОФИЯ. МАРТ 2005 ГОДА
IN VITRO
в очи видно
что
из
вне
и
так
с той стороны сугубо
как дверь откроешь в простыне
а там повестка от суккуба
и распишитесь
на ремне
и
поцелуй в пустые губы
на оборотной стороне.
удивительно
из
вне
из мира внешнего во вне
так
явственно с той стороны
что берег дальний не иначе
я
видел о тебе
во
сне
лицом к Канавке
пьяный
плача.
сны
что были мне причинены
тому уже вслед жизни
паче
а
на
сте
зии лет
кому
дано
раз пишем два в уму
а
х как делится на у
см. ответ в конце задачи.
вспомнил заживо
в белки
закапывая
капли ветра
как выскочивший из реки косой обломок километра мост проходил над головой как отплывающий домой глюк утонувшего монгола
но
сколь
похож на голос твой
этот живой твой этот
голос.
мы едем в Ленинград
о как мы рады как мы рады
чему ж ты рад дегенерат
да на оно тебе не надо
ад отраженье наших да
и
палиндрома домочадцы
ад наше прошлое куда
не докричать не застучаться
ад это рай
не на всегда
и в дне
чтоб лучше отражаться
где не шевелится вода
все сверхновое
оно
нам мегатонное светило
ломило голое в окно
не
про– при– пре-
а все равно
вокруг
ходящее светило
где
голода не утолив
меня ты голодом кормила
окно смотрело на залив
куда окно не выходило.
говорила мне о да
и больше ничего не нужно
дворянская твоя пизда
проста была и простодушна
мы
примеряли теребя
а
жмет ли
новую свободу
конечно
я любил тебя
мы ели спирт
ерусалимском небе мнимом.
Куанси, Нормандия,
июль 2005
ВТОРОЙ МОСКОВСКИЙ РОМАНС
С. Б.
За
то что всюду жизнь
давай брат за народ
за
сбычу его мечт
за
с килькой бутерброд
за
чтоб из-под вожжи
как следует летя
наш
аист птица-меч
в
зобу несла дитя
на
дежи чтоб дитя
надежды дабы свет
как собственно и был
как
собственно
и нет.
За
накось старина
и я соплю утру
на
выкуси крест
на
андреевском ветру
за
гибельную страсть
за
жмурится вдогон
не
в след рыдать огню
а в место где огонь
но был он
пламень
был
и
память спасена
на веках два пятна
она нанесена.
Все
кончится когда
а
кончится все на
когда несопредельных стран когда
от
хлынут чурок племена
мой
неулетный вран
ай
да слетать сюда
все небо кончится когда
как
дыркою карман
чтоб на
изнанку глянуть век
с ожогами внутри
дворянский снег еврейский век
смотри нерусский человек
смотри пропустишь фейерверк
и не благодари.
Санкт-Петербург,
7 февраля 2005
За
то что всюду жизнь
давай брат за народ
за
сбычу его мечт
за
с килькой бутерброд
за
чтоб из-под вожжи
как следует летя
наш
аист птица-меч
в
зобу несла дитя
на
дежи чтоб дитя
надежды дабы свет
как собственно и был
как
собственно
и нет.
За
накось старина
и я соплю утру
на
выкуси крест
на
андреевском ветру
за
гибельную страсть
за
жмурится вдогон
не
в след рыдать огню
а в место где огонь
но был он
пламень
был
и
память спасена
на веках два пятна
она нанесена.
Все
кончится когда
а
кончится все на
когда несопредельных стран когда
от
хлынут чурок племена
мой
неулетный вран
ай
да слетать сюда
все небо кончится когда
как
дыркою карман
чтоб на
изнанку глянуть век
с ожогами внутри
дворянский снег еврейский век
смотри нерусский человек
смотри пропустишь фейерверк
и не благодари.
Санкт-Петербург,
7 февраля 2005
СПОР
МИХАЭЛЯ БЕН ШМУЭЛЯ
из
Иерусалима
c
ГОСПОДОМ БОГОМ НАШИМ
о
смысле
музыки
и
пользе пения
на
пленэре
в ночь на Рождество
в
Москве
2005
года
Б. Б.
как
можешь
одно
погиб
доброе утро сказал Элоhим
пой неповадно дабы другим
можно
хотя бы гимн
ладно
глас продрал и запел
даже как не умел
а
вы
дыхал как бензин петуха
он
пламенем
пламенел.
как
можно
и как не мог
на прекрасные разные на
голоса
а
я
Бог говорил ему Бог
пой
а не то
говорил ему Бог
дело
твое
говорил мне Бог
дело
твое
труба.
искоса
арх
ангел
мундштук
сосал
и
подмигнувши
молнию
уже
расстегивали
небеса
[Там
люстрой вниз
райский сад свисал.
В яме оркестр настраивался.
Внизу
убирали леса.
Трепет занавеса.
Программка с
четвертого яруса
планирует в зрительный зал.]
и
рас
стегивались небеса
как ртуть перебегала роса
а в росе
уже
усики поразбросав
зеленели побегами
ужаса
отеческие гроба.
Отеческие
гроба
эники-б эники-б а.
как можно когда нельзя
елозя по лого в слога скользя
подряд о что потерял подряд
кастрат как и аристо
крат
чем червь ползет что свистит вампир
и
как я сволочь себя влачу
как мир пасти
и как мир не спасти
спасти который хочу
и то что и
Господи
мне прости
ваш тридцать три раза спасенный мир
от не и не от
личу.
из наших из
тех
кто шрифт цитирует
а не
текст
и смысл что по Образу подбирал
по слуху а пере
вирал
на гром на
грамматика эта не та
и нет не тот алефбет не тот
и черная музыка высунута
верней сама свисает
из рта
как язык как
но на
оборот.
эники-ба пускай будет
гимн
но
сиколеса
к концу
помоги Господин мой и не моги
рот
гаврильей дудою забить певцу
голос мой пустяк голос мой ничто
он как бабочка
вздор он несет пыльцу
но обмахнув с обшлага пальто
мир меня еще вспомнит
капустницу.
Эники-б эники- эники
ба!
узор поднося к лицу.
и икру сол им мы Твою в горсти
и сто ит на зыбучем песке расти
нет
на демона на
волоске прости
мой
игрушкою елочной
Ерусалим
свис
но не падает за
карниз
пока
я
этого не хочу
в бездну
пока
звучу.
мох аммад тебе ис а
без перерыва четверть часа
вкруг
столба своего горб а
и это не похвальба
бронхи я выплевал в потолок
от астмы от
изнемог я сам
и ба! с галереи упал платок
петля бочка и кувырок
и бабочка вылетев наискосок
при
седая
обводит зал
от солнца на бреющем глядя в глаза
и метится в центр
лба.
вот
Бог говорит Бог
а
Ты
Бог
говорил
Ему
я
и
Тебе
водить
говорю
Ему
я
вот
и я говорю
не судьба.
эники-б эники
б а!
10
Пойкак
можешь
одно
погиб
доброе утро сказал Элоhим
пой неповадно дабы другим
можно
хотя бы гимн
ладно
глас продрал и запел
даже как не умел
а
вы
дыхал как бензин петуха
он
пламенем
пламенел.
9
Он пел онкак
можно
и как не мог
на прекрасные разные на
голоса
а
я
Бог говорил ему Бог
пой
а не то
говорил ему Бог
дело
твое
говорил мне Бог
дело
твое
труба.
8
И губу раскатывалискоса
арх
ангел
мундштук
сосал
и
подмигнувши
молнию
уже
расстегивали
небеса
[Там
люстрой вниз
райский сад свисал.
В яме оркестр настраивался.
Внизу
убирали леса.
7
Покашливают.Трепет занавеса.
Программка с
четвертого яруса
планирует в зрительный зал.]
и
рас
стегивались небеса
как ртуть перебегала роса
а в росе
уже
усики поразбросав
зеленели побегами
ужаса
отеческие гроба.
Отеческие
гроба
эники-б эники-б а.
6
Голосил якак можно когда нельзя
елозя по лого в слога скользя
подряд о что потерял подряд
кастрат как и аристо
крат
чем червь ползет что свистит вампир
и
как я сволочь себя влачу
как мир пасти
и как мир не спасти
спасти который хочу
и то что и
Господи
мне прости
ваш тридцать три раза спасенный мир
от не и не от
личу.
5
Я право словоиз наших из
тех
кто шрифт цитирует
а не
текст
и смысл что по Образу подбирал
по слуху а пере
вирал
на гром на
грамматика эта не та
и нет не тот алефбет не тот
и черная музыка высунута
верней сама свисает
из рта
как язык как
но на
оборот.
4
Гимнэники-ба пускай будет
гимн
но
сиколеса
к концу
помоги Господин мой и не моги
рот
гаврильей дудою забить певцу
голос мой пустяк голос мой ничто
он как бабочка
вздор он несет пыльцу
но обмахнув с обшлага пальто
мир меня еще вспомнит
капустницу.
Эники-б эники- эники
ба!
узор поднося к лицу.
3
Ибо спят отцы молодцы в шерстии икру сол им мы Твою в горсти
и сто ит на зыбучем песке расти
нет
на демона на
волоске прости
мой
игрушкою елочной
Ерусалим
свис
но не падает за
карниз
пока
я
этого не хочу
в бездну
пока
звучу.
2
Имох аммад тебе ис а
без перерыва четверть часа
вкруг
столба своего горб а
и это не похвальба
бронхи я выплевал в потолок
от астмы от
изнемог я сам
и ба! с галереи упал платок
петля бочка и кувырок
и бабочка вылетев наискосок
при
седая
обводит зал
от солнца на бреющем глядя в глаза
и метится в центр
лба.
1
А явот
Бог говорит Бог
а
Ты
Бог
говорил
Ему
я
и
Тебе
водить
говорю
Ему
я
вот
и я говорю
не судьба.
0
Эники-б эники-с иколесаэники-б эники
б а!
ПОЧТА ДУХОВ
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
1
Что Алеша Хвостенконами
отпетый всеми
под
пой лад овый
есть ли он
выход
в Поля Елисея
вход
с Малой Садовой
из
врат кофейни
иного кайфа
путем невинным
приемля душою сто грамм с прицепом
и
отвлекаются ль
херувимы
под
петь твоему фальцету
2
Ненехристя ведь любопытства ради
но и не
христаради
тоже
а
чтоб
пожелать тебе
сам на ночь глядя
Алеша
быков Алеша Хвостенко тучных тебе и орлов летучих
ласковых львов
тебе незабвенный
и
стеклянных игрушек кучу
не строй же арфу на гимнастерку
и на стирку гимнов марш в хоры хоровые
но
самых лучших старых товарищей наших мертвых
и чтоб живые.
3
Дай я пошлю тебе бабочку божию чушь безделкус запиской на обороте вручить Хвостенко
мою самую с серебра оттенком
пепельную
с огненною каймою
носи ее
памяти на отвороте светлом
как я о том как ты пел так и сейчас поешь ли
с взглядом в иерусалимскую стенку летом
всего и оставшуюся от дома уже двадцать лет зимою
а лучше
я пошлю тебе свою куколку
а
точней
завещаю
води ее в детский сад царей кормить овощами
выводи играть на свои Шанзелизе Алеша
научи ее петь
ты
а потом я тоже.
Москва, 5 декабря 2004
ОТ САПГИРА С ЛЮБОВЬЮ
1
Негенуэзца демона убийцу
а
выставили
на пока
на время первое сгодится
совсем латышского стрелка.
2
С понтом под зонтомкиллер ау вас в Союзе
товарищ прапорщик капрал в штаны насрал
и дырку сердца классика на пузе
как
брызнуло мерло
с манишки утирал.
3
И сам Москвою сталне стих его прогулок
а сам взял и
да и не перестал
и Лялин
Выползов как переулок
ты обнимаешь Теплый Стан.
4
А ведь и тот мазила этот рядоми
бантом губики
он дует в дуло
как
недорого зато нарядно
одетый в кожу музыкант.
5
Сейчаспри полном свете ультравиолета
и
белой ночи лампе при дневной
я думаю что синий Генрих это
вообще-то говоря
хихикал не со мной.
Москва, 6 июня 2005
КОЗЛИНАЯ ПЕСНЬ
Памяти И. Р.
мурашками по коже
она была чужой женой
то есть чужою тоже
и каждый раз который год
в надире каждой пьянки
облизывала стерва рот
и обещала томно вот
что под забором что умрет
как старая армянка!
какая смерть-армянка
Цирцеи пленный мореход
вернее содержанка
я раб
замысливал побег
пока седой от скуки
на длинный низкий яффский брег
меня гулял хромой абрек
хозяйский зверь салюки.
по месту поселенья
ходила кожа ходуном
уже от вожделенья
я падал выгнувшись дугой
в клубок чудовища тугой
ног осьминог балета
и обегающий кругом
нас запекал такой огонь
что лопались браслеты
на
который год однако
оно свобода мне нужна
как сраная Итака
она жила она ж пила
одна и спозаранку
как обещанье отдала
лбом у ограды умерла
как старая армянка.
что вышло так нелепо
с
любовью или как у нас
но
не про это эпос
другою тягою влеком
и взор другого рыщет
когда он выйдет на балкон
подземного жилища.
подземного жилища
увидев сбоку ряд окон
а снизу пепелище
вернее нет двух катаракт
при оптики при сбое
две тени явный артефакт
трусцой бегущих как строфа к
точнее все-таки строка
к темной воде прибоя.
а дальше что не знает
столбом ждет жизнь моя потом
свое потом при входе в дом
где музыка играет
мы позолоченным платком
протрем глазное днище
от света
выйдя на балкон
подземного жилища.
давно забитый в сваи
лет
иного не было и нет
и даже не бывает
внизу волна на низкий брег
заламывает руки
и муравьиный человек
сопровождает свистом бег
хромого пса салюки.
ни памяти ни снов
а
иного не было и нет
и не случится снова
она не врет
она умрет
с самой с собой с гулянки
у Никаноровых Ворот
как старая армянка.
ведь и видь
пока чего не вышло
ну дайте мне договорить
пока
еще хоть слышно
еще чуть-чуть немного вот
ведь правда мой хороший
покуда Старый Идиот
не хлопает в ладоши.
Яффо – Москва, 2005
1
Я с черношвейкой жил с одноймурашками по коже
она была чужой женой
то есть чужою тоже
и каждый раз который год
в надире каждой пьянки
облизывала стерва рот
и обещала томно вот
что под забором что умрет
как старая армянка!
2
Чего забор каких вороткакая смерть-армянка
Цирцеи пленный мореход
вернее содержанка
я раб
замысливал побег
пока седой от скуки
на длинный низкий яффский брег
меня гулял хромой абрек
хозяйский зверь салюки.
3
Но поводок мой вился в домпо месту поселенья
ходила кожа ходуном
уже от вожделенья
я падал выгнувшись дугой
в клубок чудовища тугой
ног осьминог балета
и обегающий кругом
нас запекал такой огонь
что лопались браслеты
4
Но козий вор я смылсяна
который год однако
оно свобода мне нужна
как сраная Итака
она жила она ж пила
одна и спозаранку
как обещанье отдала
лбом у ограды умерла
как старая армянка.
5
Ну ладно не про то рассказчто вышло так нелепо
с
любовью или как у нас
но
не про это эпос
другою тягою влеком
и взор другого рыщет
когда он выйдет на балкон
подземного жилища.
6
Когда он вышел на балконподземного жилища
увидев сбоку ряд окон
а снизу пепелище
вернее нет двух катаракт
при оптики при сбое
две тени явный артефакт
трусцой бегущих как строфа к
точнее все-таки строка
к темной воде прибоя.
7
Как будто ртуть набрав в подола дальше что не знает
столбом ждет жизнь моя потом
свое потом при входе в дом
где музыка играет
мы позолоченным платком
протрем глазное днище
от света
выйдя на балкон
подземного жилища.
8
Нет он ошибся тот поэтдавно забитый в сваи
лет
иного не было и нет
и даже не бывает
внизу волна на низкий брег
заламывает руки
и муравьиный человек
сопровождает свистом бег
хромого пса салюки.
9
Да он ошибся мой поэтни памяти ни снов
а
иного не было и нет
и не случится снова
она не врет
она умрет
с самой с собой с гулянки
у Никаноровых Ворот
как старая армянка.
0
Ну подождитеведь и видь
пока чего не вышло
ну дайте мне договорить
пока
еще хоть слышно
еще чуть-чуть немного вот
ведь правда мой хороший
покуда Старый Идиот
не хлопает в ладоши.
Яффо – Москва, 2005
КУПЛЕТЫ И РЕЧИТАТИВ
1
Ай да неингерманландскую литературу
а люблю склонить мою Аглаю дуру
что айда мы купим чистого вина
да проведаем Кривулина
не
по воздусям не различимы
под землей поедем как мужчины
нам с Аглаей глубоко насрать
на Васильевском не умирать
а как выскочим из-под земли
скажем ну-ка что мы принесли
скажет Витя с интересом это-на
сайку с литром християнского вина!
Ой ве’авой!
2
Ой дазря Кривулина не любят мои жены
даром что носить его тяжелый
ноги-крюки на булавочке висят
бесполезные последних лет пейсят
нам один в детсадике в Петрове
жир давали пить и рыбьей крови
дабы на продленном дне
одне
наши души нежно плавали в говне
ан из пастей человеческого роста
выехали саблезубые с нахлестом
од силлабо от
тонического рева
сотрясались стогны города Петрова!
3
Мы как высунемся с-под землимы как гаркнем хором кто пришли
так
откроют створы врат его коты
и жена его мерцать из темноты
извините больше нету дома Вити
не звоните вы уж извините
ладно Витенька
прости меня дружок
что бесплатно наши деньги сжег
под стеною даром что в Долине
на халяву по тебе в Иерусалиме
ну а я у бездны на краю
с краю на атасе постою.
Ой ве’авой!
Санкт-Петербург – Москва,
3 июня 2005
ТОПИНАМБУР
ГРУША ЗЕМЛЯНАЯ
Вы, Генделев, ебнулись!
Какой «топинамбур»?!
Вы с ума сошли!
А. Карпа
1
Эко деточка Анечка как тебетам
эк поэточка гневная эк
тебя так
вон
отсюда я давеча перелистал
как
расставили все по местам
то есть
как все расправили все
по местам
топинамбур! и
все по местам.
2
Стало бытьноги врозь Анька перси к перстам
так
ребята расставили все неспростам
своему по уму
малыши-крепыши
все
приказчики ровно души
топинамбур!
души понимаешь души
божедомской
бессмертной
души.
3
Сталобысть
им одной им
с Горенкой крови
прям
без памяти где и грамматики без
где
еблись и любились наречья твои
оправляли распада телесный процесс
с
су до ро го ю на
пере
рез.
4
Каксама ты
не из-под
а
в под уросла
твоя новая грядка все грудкою в грязь
гля
как лепит куличик в песочнице зла
приходящий ребенок играет боясь
ну а на
караул
за мыкают квадрат
с героином в петлице стоят.
5
Топинамбур конечно названье когомясом нету и не было есть то есть чей
то есть стих как небрежное знание о
самоименовании званий вещей
то есть
тварь в сочинительном вся падеже
лепит то
чему завязи нет и плода
то есть то чего и не бывает уже
не бывает а как же уже никогда
слава богу не будет уже иногда
и
уже не случилось уже.
6
Тоесть имя есть слово название есть
оно
смертного ужаса голод и сласть
то есть Божьего Трепета съесть-то он съесть
только факт-то он фрукт только
кто ж ему дасть
вон из пасти постфактума врос в испокон
огород тебя
на
hа Яркон
7
Annoвчесть бы какую бывала ты вся
колыбельную в честь
но
прости стервеца
положа руку на
ровно
бьющееся
топинамбур сказал ан не помню лица
любоваться вися из стеклянных окон
панорамою
на
hа Яркон.
8
Огород здесьгоренко
в
полнейшем цвету
по анютиных глазок по сторону ту
ни ребенок как ветер играет ползком
на плацкарте как шерстью поросшей песком
ни любимец здесь муж евший груш
ни жених
ни любовник взыскующий муз земляных
ни любитель как гость нанести на погост
воскресения
жирный компост!
9
Словомвсем бы ребятам такой бы судьбы
словом стать потерявшим сознанье
да бы
ожидалась с Горенко прихода заря
топинамбур!
от дна от
деря
словаря
зря хранить жалко жисть жалко выбросить зря
а жила как инъекция на
искосок
мимо жилы в песок.
Москва – Иерусалим,
24 февраля – 15 марта 2005
СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ
В России философия может
быть только немецкой.
Вен. Ерофеев
1
Вдаль неба следованья
в электричке
буднично
но
аутентично
бабочка зонт
und
котелок
я
посмотрел в окно небезразлично
и лучше выдумать не мог.
2
Говно тебя вопросжидомасон
спесивый
железно господи спаси дорожный
дождь
пройдет спасибо
в будке бегония а за
будкою
резеда
я думал я
забыл вагонию России
потом трясясь в вагоне навсегда.
3
Католик Бенедикткакое дело
как отплывает от платформы лично мое тело
махнуть прощай
и
резеда на марафет
отличному откосу для расстрела
косая стрелочница там
на стрелке у прицела
безногая с косой до попы целой
отличница
буфет конфет.
4
В окноеще раз жалко что ли ктрички
открыть москва забыть закрыть кавычки
в окно
на пляски пьяных мужиков с получки
на крови почвы провоцируя конфликт
в окно я говорю смотрел дыхнул в пенсне и по отвычке
я вышел
в тамбур чтоб отлить
ах да забыл
за Высшее Наличье
в наличье Высшего католик Бенедикт!
5
В дальнейшем следовании известного сюжетане то что негде вымыть когти до манжета
свои католик Бенедикт свои
но и от нежной к родине любви собачьей дует псиной
а от зазнобы резедой невыносимой
под мышкою любви
но и
да нет уж здесь и далее
ну и
один поэт не одобрял немытую Россию
один Mein Gott за то умыл ее красиво
зато в крови.
6
Играй баян танцуй гитана с электричкивесь герыч обналичь мохнатой косметички
наличь и разбодяжь кому сказал
русскую волю чисто разумом немецким
Diskurs Gestalt und Universum говоря по-светски
Базар-Вокзал и Ожиданья Зал
с
Комнатой Матери квази-Ребенка юбкой тонно
полузавешенной как образа
танцуй и плачь закрыв глаза цыганская мадонна
с бегонией в уме при хоре удалецком
херачь Шиза!
7
Я вышелтвердь
как вновь переиздали
я счастлив руку предложить безногой даме
с косой до дна она
не здесь она твердит
но милосердье только здесь у них есть воля без предлога
но состраданье только здесь у нас не требует залога
впрочем вернув кредит
один такой уже писал Пустыня внемлет Богу
что он имел в виду
католик Бенедикт.
Москва, Кремль,
проездом, 2005
ВЕЛИКИЙ КАРЛ
1
Абыл еще поэт Бокштейн
большой известности пернат
народ ни бэ ни мэ ферштейн
его гештальт кибенемат
он мясом пах как будто спах
и срах
в седле своем гнезде
он
на воскресных языках
в субботней свиристел среде
я
видел горб его вблизи
я
сладкий пережил восторг
ходи такой на привязи
б
и я примерил этот горб
пылал от инфлюэнции
в приемный мой зашел покой
я трогал горб его рукой
горяченький такой.
2
Ястал богат и знаменит
но
оглянуться не дала
психичка-память семенит
чтоб кубарем из-за угла
вдоль синтаксиса яффского
забора
к уровню воды
вбивая шпоры как в сабо
в окаменевшие следы
она
трехпалая
бежит
то ли за мной то ли тесня
она трипалая визжит
в мокром мешке нести меня
в бухты-барахты прежних дней
но
яхта вмерзшая в асфальт
но чайка в воздухе колом
забыв махнуть крылом.
3
Который рафинад назадя дул с Бокштейном этот чай
о рыбной розы аромат
в ноздре мохнатой по сейчас
я
гол был нагл был смугл
но
ли
забыть как ангел визави
клекочет перья шевелит
и яйца чокает свои
разно ли образен язык
причастный зобу разных тайн
ты перелетный мой
а
я
среди равнины ровныя
отлива мертвого как зыбь
и там где должен голубок
Бог однобок как колобок
и
незакатен Бог.
Яффо – Киев,
февраль – март, 2005
ДЕКАРТ
И
ЕГО ОСЛОЖНЕНИЯ
1. ФАБУЛА И СЮЖЕТ
Жизнь моя да
это сюжет
только справа налево только
а фабула а
эта же жизнь но уже
с жужжащей смерью внутри картонки
и
эту мою
нарядную как стихи
с серпантином и конфетти
как потом что ж не понять потом-то
хлопушку
таки взорвут счастливые мудаки
с глазами боже ты мой выжженными
потомки.
это сюжет
только справа налево только
а фабула а
эта же жизнь но уже
с жужжащей смерью внутри картонки
и
эту мою
нарядную как стихи
с серпантином и конфетти
как потом что ж не понять потом-то
хлопушку
таки взорвут счастливые мудаки
с глазами боже ты мой выжженными
потомки.
2. СТРЕКОЗА ОБРАЗЦА ЛЕТА 1959 ГОДА
Однако
прозрачна столь и столь прихотлива
архитектура
феерии стрекозы в возгласе голубом
короче
не
ин
те
ре
су
ет
ся
Он
теорией русской литературы
Господин наш читатель Бог
а
зря
ибо
весь случай Его Самого не боле
чем
вопрос интереса и внимания
моего к Нему
то есть
мир просто мир
как
вне
культи
фантомные эти боли
после смерти отца не
принадлежащие никому.
прозрачна столь и столь прихотлива
архитектура
феерии стрекозы в возгласе голубом
короче
не
ин
те
ре
су
ет
ся
Он
теорией русской литературы
Господин наш читатель Бог
а
зря
ибо
весь случай Его Самого не боле
чем
вопрос интереса и внимания
моего к Нему
то есть
мир просто мир
как
вне
культи
фантомные эти боли
после смерти отца не
принадлежащие никому.
3. ВОЛЯ КАК ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Рано или поздно
охреневши от созерцанья свода
фигурант
устремляет взгляд себе параллельно
зависимо от пола качества зала и по краям погоды
и взгляд его ведет себя
привычно
как в дом молельный
Он с ним
обозначает моры бойни и катаклизмы
Он
называет добычу чем-то вроде опыта славы достижения и наживы
то оно и есть
с
точки зрения Господнего Солипсизма
тем и живы
Адонай лаках глупый Адонай натан
совокупно
как
собственно и обещали покуда не обнищали
но
если вдруг опыт подскажет тебе что это не свод
а купол
будь ласка пожми плечами.
охреневши от созерцанья свода
фигурант
устремляет взгляд себе параллельно
зависимо от пола качества зала и по краям погоды
и взгляд его ведет себя
привычно
как в дом молельный
Он с ним
обозначает моры бойни и катаклизмы
Он
называет добычу чем-то вроде опыта славы достижения и наживы
то оно и есть
с
точки зрения Господнего Солипсизма
тем и живы
Адонай лаках глупый Адонай натан
совокупно
как
собственно и обещали покуда не обнищали
но
если вдруг опыт подскажет тебе что это не свод
а купол
будь ласка пожми плечами.
4. ТРИЛЛЕР
Уже в ожидании разрешающего уже
сигнала
ведя за варежку убивать девочку здесь у перекрестка цирка
бьет озноб и ты слышишь писк
это время это
вне
сферы этого ритуала
шипит в дырку
им Барух Ата камони
ежишься
ловишь Себя
на
ладно пускай отчасти
но Сам являешься мейстером церемонии
это же надо же
со Своим участьем.
сигнала
ведя за варежку убивать девочку здесь у перекрестка цирка
бьет озноб и ты слышишь писк
это время это
вне
сферы этого ритуала
шипит в дырку
им Барух Ата камони
ежишься
ловишь Себя
на
ладно пускай отчасти
но Сам являешься мейстером церемонии
это же надо же
со Своим участьем.
5. ПЯТОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
А чт
о
разве Адонай Ты теперь у нас и не вуайер разве
с
точки Своей зрения
выше или нет
сказанного
того
Кто
любовь в любви
а оргазм особенно при оргазме
со мной разделяет
Весь а вернее Все
Его
Высшее Его Существо
Ему интересно и мне не жалко
когда Существу не жалко что ж мне тогда
Ему
как отдуваясь слегка я одеваться с мокрой все же встаю лужайки
а
мне
интересно
что ведь куда-то должна деваться
музыка
и
там
она продолжаться
одна
когда
выдернут шнур или когтем оборваны провода.
разве Адонай Ты теперь у нас и не вуайер разве
с
точки Своей зрения
выше или нет
сказанного
того
Кто
любовь в любви
а оргазм особенно при оргазме
со мной разделяет
Весь а вернее Все
Его
Высшее Его Существо
Ему интересно и мне не жалко
когда Существу не жалко что ж мне тогда
Ему
как отдуваясь слегка я одеваться с мокрой все же встаю лужайки
а
мне
интересно
что ведь куда-то должна деваться
музыка
и
там
она продолжаться
одна
когда
выдернут шнур или когтем оборваны провода.
6. ПАМЯТИ ГИТЛЕРА
И он вошел в толпу по пояс как в водоем
и успокоил волну рукой
и
каждый мог взглянуть в него как дневной проем
синевой бессонницы подведенный
а
потом
он сказал
пора мне пора
домой
и
в
приемный покой
он нет мы
мы вдвоем войдем мы
где
не
разгибаясь с тех пор мой голос высокий
шьет
одежды для нерожденных.
и успокоил волну рукой
и
каждый мог взглянуть в него как дневной проем
синевой бессонницы подведенный
а
потом
он сказал
пора мне пора
домой
и
в
приемный покой
он нет мы
мы вдвоем войдем мы
где
не
разгибаясь с тех пор мой голос высокий
шьет
одежды для нерожденных.
7. СОФИЯ. МАРТ 2005 ГОДА
В легкости произнесения и ловушка
с амо
про
извольно свободное слово весь полый гулкий любой эй
за
полняет объем
во-во
интересных однако птенцов выводят слепые ласточки Мандельштама
во
чертог наш теней
не
вернувшиеся вдвоем
что если зевая с дна придонных кровавых кружев
как за жабры судорогу взяла намотала воздергивает блесна
в Софии Киевской нет проталкиваясь наружу
совсем ослепнуть
и полностью выговорить
весна.
Москва, декабрь 2004 –
Киев, март 2005
с амо
про
извольно свободное слово весь полый гулкий любой эй
за
полняет объем
во-во
интересных однако птенцов выводят слепые ласточки Мандельштама
во
чертог наш теней
не
вернувшиеся вдвоем
что если зевая с дна придонных кровавых кружев
как за жабры судорогу взяла намотала воздергивает блесна
в Софии Киевской нет проталкиваясь наружу
совсем ослепнуть
и полностью выговорить
весна.
Москва, декабрь 2004 –
Киев, март 2005
IN VITRO
или
ПОЛНАЯ ВСЕОБЩАЯ ЭЛЕГИЯ
ПАМЯТИ ЛЕНИНГРАДА
1
Та кв очи видно
что
из
вне
и
так
с той стороны сугубо
как дверь откроешь в простыне
а там повестка от суккуба
и распишитесь
на ремне
и
поцелуй в пустые губы
на оборотной стороне.
2
Та кудивительно
из
вне
из мира внешнего во вне
так
явственно с той стороны
что берег дальний не иначе
я
видел о тебе
во
сне
лицом к Канавке
пьяный
плача.
3
Без парапета свесясь всны
что были мне причинены
тому уже вслед жизни
паче
а
на
сте
зии лет
кому
дано
раз пишем два в уму
а
х как делится на у
см. ответ в конце задачи.
4
Всевспомнил заживо
в белки
закапывая
капли ветра
как выскочивший из реки косой обломок километра мост проходил над головой как отплывающий домой глюк утонувшего монгола
но
сколь
похож на голос твой
этот живой твой этот
голос.
5
Урамы едем в Ленинград
о как мы рады как мы рады
чему ж ты рад дегенерат
да на оно тебе не надо
ад отраженье наших да
и
палиндрома домочадцы
ад наше прошлое куда
не докричать не застучаться
ад это рай
не на всегда
и в дне
чтоб лучше отражаться
где не шевелится вода
6
гдевсе сверхновое
оно
нам мегатонное светило
ломило голое в окно
не
про– при– пре-
а все равно
вокруг
ходящее светило
где
голода не утолив
меня ты голодом кормила
окно смотрело на залив
куда окно не выходило.
7
Тыговорила мне о да
и больше ничего не нужно
дворянская твоя пизда
проста была и простодушна
мы
примеряли теребя
а
жмет ли
новую свободу
конечно
я любил тебя
мы ели спирт