Страница:
[111]"Это Скиния святости Иеговы, обиталище Шехины, Святая святых храма, расположенного в сердцевине Сиона (Иерусалима), который, в свою очередь знаменует собой средоточие земли израильской, а та является центром всего мира".
[112]Можно продолжить это перечисление, расположив его элементы в обратном порядке: Скиния во Храме, Ковчег Завета в Скинии, Шехина (меж двух херувимов) в Ковчеге — все это ступени, приближающие нас к "духовному полюсу" мира.
Нам уже случалось говорить, [113]что именно таким образом — в виде "духовного полюса" — изображен Иерусалим в поэме Данте, но, отклоняясь от чисто иудаистской точки зрения на этот предмет, уже невозможно вести речь о точной его локализации, которая обретает чисто символический характер. Все второстепенные духовные центры, образованные в целях приспособления первозданной традиции к определенным условиям, представляют собой, как мы уже указывали, образы этого высшего центра; Сион в действительности может быть всего лишь одним из таких вторичных центров, однако в силу данного соответствия он вправе символически отождествлять себя с высшим центром. Иерусалим, как показывает его имя, и впрямь является образом истинного Салема; понимание этого вопроса облегчается как тем, что мы уже сказали, так и тем, что нам еще предстоит сказать о "Святой Земле". Выражение "Земля Живых" обозначает "обитель бессмертия" и, таким образом, может в самом прямом и строгом смысле относиться к земному Раю или его символическим эквивалентам; но то же самое название вполне приложимо и к вторичным "Святым Землям", в частности, к земле Израиля. В текстах Кабалы говорится, что "Земля Живых" включает в себя семь областей, исходя из чего г-н Вюйар заключает, что "земля эта — не что иное, как Ханаан, где обитало семь народов". [114]Это, разумеется, верно в буквальном смысле, но символически эти области, как и их исламские аналоги, вполне могут соответствовать семи «двипа», расположенным, согласно индусской традиции, вокруг священной горы Меру. Точно так же обстоит дело с древними мирами или творениями, предшествовавшими нашему, которые олицетворяются "семью царями Едома" (число семь напоминает о семи «днях» творения); поразительные соответствия такого рода просто не могут быть случайными — вспомним хотя бы о семи Ману, сменявших друг друга от начала кальпы до современной эпохи. [115]
Глава VII. «ЛУЗ» ИЛИ ОБИТЕЛЬ БЕССМЕРТИЯ
Глава VIII. ВЫСШИЙ ЦЕНТР, СОКРЫТЫЙ В ПЕРИОД "КАЛИ-ЮГИ"
Глава IX. «ОМФАЛОС» И БЕТИЛЫ
Нам уже случалось говорить, [113]что именно таким образом — в виде "духовного полюса" — изображен Иерусалим в поэме Данте, но, отклоняясь от чисто иудаистской точки зрения на этот предмет, уже невозможно вести речь о точной его локализации, которая обретает чисто символический характер. Все второстепенные духовные центры, образованные в целях приспособления первозданной традиции к определенным условиям, представляют собой, как мы уже указывали, образы этого высшего центра; Сион в действительности может быть всего лишь одним из таких вторичных центров, однако в силу данного соответствия он вправе символически отождествлять себя с высшим центром. Иерусалим, как показывает его имя, и впрямь является образом истинного Салема; понимание этого вопроса облегчается как тем, что мы уже сказали, так и тем, что нам еще предстоит сказать о "Святой Земле". Выражение "Земля Живых" обозначает "обитель бессмертия" и, таким образом, может в самом прямом и строгом смысле относиться к земному Раю или его символическим эквивалентам; но то же самое название вполне приложимо и к вторичным "Святым Землям", в частности, к земле Израиля. В текстах Кабалы говорится, что "Земля Живых" включает в себя семь областей, исходя из чего г-н Вюйар заключает, что "земля эта — не что иное, как Ханаан, где обитало семь народов". [114]Это, разумеется, верно в буквальном смысле, но символически эти области, как и их исламские аналоги, вполне могут соответствовать семи «двипа», расположенным, согласно индусской традиции, вокруг священной горы Меру. Точно так же обстоит дело с древними мирами или творениями, предшествовавшими нашему, которые олицетворяются "семью царями Едома" (число семь напоминает о семи «днях» творения); поразительные соответствия такого рода просто не могут быть случайными — вспомним хотя бы о семи Ману, сменявших друг друга от начала кальпы до современной эпохи. [115]
Глава VII. «ЛУЗ» ИЛИ ОБИТЕЛЬ БЕССМЕРТИЯ
Традиции, связанные с "подземным миром", встречаются у многих народов; мы не намереваемся рассматривать их целиком, тем более, что некоторые из них не имеют прямого отношения к нашей теме, однако можно заметить, что культ пещер всегда более или менее тесно связан с понятием «внутреннего» или «срединного» пространства и что с этой точки зрения символика пещеры и символика сердца имеют между собой немало общего.
[116]Вполне допустимо, что в Центральной Азии, в Америке, а возможно и где-нибудь еще, существуют вполне реальные пещеры и подземелья, в которых из века в век действуют инициатические центры; однако для нас интересны не сами эти факты, а их символическая подоплека. Позволительно даже думать, что именно причины символического порядка, а не простое стремление к скрытности, обусловили выбор подземелий в качестве местопребывания духовных центров. Сент-Ив, возможно, и мог бы прояснить данную символику, но не сделал этого, отчегo некоторые места его книги принимают прямо-таки фантасмагорический оттенок; что же касается г-на Оссендовского, то он оказался явно не способен возвыситься над буквальным смыслом того, что ему рассказывали.
Среди традиций, на которые мы только что намекнули, особый интерес представляет та, что касается таинственного города Луз. [117]Первоначально это слово служило наименованием местности, где Иаков видел свой вещий сон, после чего нарек ее Вефилем, т. е. "Домом Божиим". [118]Кабалистические источники гласят, что "Ангел смерти" не в силах проникнуть в этот город и не имеет над ним никакой власти; по странному, но весьма замечательному совпадению некоторые из этих источников утверждают, что Луз расположен рядом с горой Алборж, которая у древних иранцев считалась "обителью бессмертия".
У стен Луза, говорится далее, произрастает миндальное дерево (по-еврейски также называемое луз), средь корней которого скрыт подземный ход, [119]ведущий в город, куда не существует иного доступа. Слово луз во всех своих значениях происходит от корня, обозначающего нечто потаенное, скрытое, огражденное, молчаливое, тайное; интересно заметить, что слова, обозначающие в некоторых языках Небо, имели первоначально тот же смысл. Латинское слово coelum обычно сближают с греческим koilon ("полный"), которое также может иметь связь с пещерой, тем более, что Варрон подчеркивает эту связь в выражении а cavo coelum, но следует заметить, что самая древняя и самая, быть может, точная форма этого слова — caelum, весьма близка к глаголу саеlare, «прятать», "скрывать". С другой стороны, имя санскритского божества Варуны происходит от корня «вар», "покрывать" (то же значение имеет корень kal, с которым связан латинский глагол celare, в иной огласовке — caelare и его греческий синоним kalupteih; [120]греческий Уранос — не что иное, как Варуна, поскольку частица уаг легко переходит в ur. Эти слова, стало быть, могут служить обозначением для того, что "покрывает" [121]"прячет", [122]но также и для того, что «сокрыто», причем этот последний смысл двойствен: он прилагается и к сокровенному, сверхчувственному миру, и к тем периодам сокрытия или помрачения традиции, когда она перестает проявляться внешним образом, и "небесный мир" становится тогда "подземным миром".
Можно установить и иные точки соприкосновения города Луз с Небом: Луз называется "голубым городом", а этот цвет, цвет сапфира, [123]является также небесным цветом. В Индии говорится, что голубизна небосвода — это отражение южной грани горы Меру, которая обращена в сторону Джамбу-двипы и состоит из сапфира; легко понять, что речь здесь идет о той же самой цветовой символике. Джамбу-двипа — это не только Индия, как обычно считается, но и вся совокупность земного мира в его современном состоянии; этот мир и в самом деле можно считать расположенным к югу от горы Меру, поскольку сама она идентифицируется с северным полюсом. [124]Семь двипа (слово это буквально значит «остров» или "материк") последовательно возникают в течение определенных циклических периодов, так что каждый из них является земным миром соответствующего периода; их совокупность образует подобие лотоса, сердцевиной которого служит Меру; каждый из этих «лепестков» ориентирован на одну из семи стран света. [125]Семь граней горы Меру, обращенные ко всем семи двипа, расцвечены соответствующими цветами радуги, [126]синтез их дает белый цвет, повсюду символизирующий верховную духовную власть; [127]белизна и является цветом самой Меру (впоследствии мы увидим, что она известна под названием "Белая гора"), тогда как все остальные цвета представляют собой только его аспекты по отношению к различным двипа. Может показаться, что периоду манифестации каждой двипа соответствует различное положение горы Меру, на самом же деле она неколебима, меняется лишь ориентация земного мира по отношению к ней в зависимости от того или иного периода.
Но вернемся к европейскому слову луз, внимательней рассмотрев различные его значения. В самом распространенном смысле оно значит "миндальная косточка" (а также "миндальное дерево"), или «ядрышко»; а ведь ядро — это по сути своей нечто внутреннее и потаенное, полностью скрытое, откуда недалеко до идеи «недосягаемости», "неуязвимости", [128]которая присутствует и в имени Агартхи. Тем же словом луз обозначается некая неразрушимая телесная частица символически представляемая в виде очень твердой косточки, в которой пребывает душа после смерти до самого воскрешения. Как ядрышко содержит в себе семя, а кость — костный мозг, так частица луз служит вместилищем потенциальных элементов, необходимых для воскрешения человеческого существа; воскрешение это свершается под воздействием "небесной росы", возвращающей к жизни иссохшие кости, на что ясно указывают слова апостола Павла: "Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничтожении, восстает в славе". [129]Здесь, как и всегда, «слава» соотносится с Шехиной, т. е. с отсветом высшего мира, к которому, как мы видели выше, "небесная роса" имеет самое непосредственное отношение. Будучи нетленным, [130]Луз в человеческом существе играет роль "ядрышка бессмертия", подобно тому, как местность, обозначаемая тем же словом, является "обителью бессмертия": и там, и здесь пресекается власть "Ангела смерти". Луз — это в некотором роде зародыш бессмертного существа, [131]его можно сравнить с куколкой, откуда появляется бабочка, [132]причем сравнение это точнейшим образом передает роль частицы луз при воскрешении.
Считается, что луз расположен в нижней части позвоночного столба; такая локализация могла бы показаться довольно странной, если бы вопрос не прояснился параллелью с некой силой, которая в индусской традиции называется кундалини [133]и соответствует той форме шакти, которая имманентна человеческому существу. [134]Кундалини — это внутренная энергия, изображаемая в виде змеи, свернувшейся клубком в том месте «тонкой» человеческой телесности, которое соответствует нижней части позвоночника; по крайней мере, так обстоит дело с обычными людьми. В ходе занятий хатха-йогой или иными дисциплинами подобного рода, это змея пробуждается, расправляет свои кольца и ползет вверх сквозь систему «колес» (чакра) или «лотосов» {комола), сопоставимых с различнычи нервными сплетениями, стремясь достичь области "третьего глаза", т. е. фронтального ока Шивы. Эта стадия соответствует возврату в "первозданное состояние", когда человек вновь обретает "чувство вечности", и тем самым достигает "потенциального бессмертия". Вплоть до этой фазы мы все еще пребываем в человеческом состоянии, но когда кундалини окончательно достигает венца головы, [135]можно уже говорить о подлинном переходе к высшим состояниям бытия. Подчеркнем напоследок, что локализациия частицы луз в нижней части организма соответствует состоянию отдельного "падшего человека", тогда как для всей совокупности земного человечества она равнозначна перемещению высшего духовного центра в "подземный мир". [136]
Среди традиций, на которые мы только что намекнули, особый интерес представляет та, что касается таинственного города Луз. [117]Первоначально это слово служило наименованием местности, где Иаков видел свой вещий сон, после чего нарек ее Вефилем, т. е. "Домом Божиим". [118]Кабалистические источники гласят, что "Ангел смерти" не в силах проникнуть в этот город и не имеет над ним никакой власти; по странному, но весьма замечательному совпадению некоторые из этих источников утверждают, что Луз расположен рядом с горой Алборж, которая у древних иранцев считалась "обителью бессмертия".
У стен Луза, говорится далее, произрастает миндальное дерево (по-еврейски также называемое луз), средь корней которого скрыт подземный ход, [119]ведущий в город, куда не существует иного доступа. Слово луз во всех своих значениях происходит от корня, обозначающего нечто потаенное, скрытое, огражденное, молчаливое, тайное; интересно заметить, что слова, обозначающие в некоторых языках Небо, имели первоначально тот же смысл. Латинское слово coelum обычно сближают с греческим koilon ("полный"), которое также может иметь связь с пещерой, тем более, что Варрон подчеркивает эту связь в выражении а cavo coelum, но следует заметить, что самая древняя и самая, быть может, точная форма этого слова — caelum, весьма близка к глаголу саеlare, «прятать», "скрывать". С другой стороны, имя санскритского божества Варуны происходит от корня «вар», "покрывать" (то же значение имеет корень kal, с которым связан латинский глагол celare, в иной огласовке — caelare и его греческий синоним kalupteih; [120]греческий Уранос — не что иное, как Варуна, поскольку частица уаг легко переходит в ur. Эти слова, стало быть, могут служить обозначением для того, что "покрывает" [121]"прячет", [122]но также и для того, что «сокрыто», причем этот последний смысл двойствен: он прилагается и к сокровенному, сверхчувственному миру, и к тем периодам сокрытия или помрачения традиции, когда она перестает проявляться внешним образом, и "небесный мир" становится тогда "подземным миром".
Можно установить и иные точки соприкосновения города Луз с Небом: Луз называется "голубым городом", а этот цвет, цвет сапфира, [123]является также небесным цветом. В Индии говорится, что голубизна небосвода — это отражение южной грани горы Меру, которая обращена в сторону Джамбу-двипы и состоит из сапфира; легко понять, что речь здесь идет о той же самой цветовой символике. Джамбу-двипа — это не только Индия, как обычно считается, но и вся совокупность земного мира в его современном состоянии; этот мир и в самом деле можно считать расположенным к югу от горы Меру, поскольку сама она идентифицируется с северным полюсом. [124]Семь двипа (слово это буквально значит «остров» или "материк") последовательно возникают в течение определенных циклических периодов, так что каждый из них является земным миром соответствующего периода; их совокупность образует подобие лотоса, сердцевиной которого служит Меру; каждый из этих «лепестков» ориентирован на одну из семи стран света. [125]Семь граней горы Меру, обращенные ко всем семи двипа, расцвечены соответствующими цветами радуги, [126]синтез их дает белый цвет, повсюду символизирующий верховную духовную власть; [127]белизна и является цветом самой Меру (впоследствии мы увидим, что она известна под названием "Белая гора"), тогда как все остальные цвета представляют собой только его аспекты по отношению к различным двипа. Может показаться, что периоду манифестации каждой двипа соответствует различное положение горы Меру, на самом же деле она неколебима, меняется лишь ориентация земного мира по отношению к ней в зависимости от того или иного периода.
Но вернемся к европейскому слову луз, внимательней рассмотрев различные его значения. В самом распространенном смысле оно значит "миндальная косточка" (а также "миндальное дерево"), или «ядрышко»; а ведь ядро — это по сути своей нечто внутреннее и потаенное, полностью скрытое, откуда недалеко до идеи «недосягаемости», "неуязвимости", [128]которая присутствует и в имени Агартхи. Тем же словом луз обозначается некая неразрушимая телесная частица символически представляемая в виде очень твердой косточки, в которой пребывает душа после смерти до самого воскрешения. Как ядрышко содержит в себе семя, а кость — костный мозг, так частица луз служит вместилищем потенциальных элементов, необходимых для воскрешения человеческого существа; воскрешение это свершается под воздействием "небесной росы", возвращающей к жизни иссохшие кости, на что ясно указывают слова апостола Павла: "Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничтожении, восстает в славе". [129]Здесь, как и всегда, «слава» соотносится с Шехиной, т. е. с отсветом высшего мира, к которому, как мы видели выше, "небесная роса" имеет самое непосредственное отношение. Будучи нетленным, [130]Луз в человеческом существе играет роль "ядрышка бессмертия", подобно тому, как местность, обозначаемая тем же словом, является "обителью бессмертия": и там, и здесь пресекается власть "Ангела смерти". Луз — это в некотором роде зародыш бессмертного существа, [131]его можно сравнить с куколкой, откуда появляется бабочка, [132]причем сравнение это точнейшим образом передает роль частицы луз при воскрешении.
Считается, что луз расположен в нижней части позвоночного столба; такая локализация могла бы показаться довольно странной, если бы вопрос не прояснился параллелью с некой силой, которая в индусской традиции называется кундалини [133]и соответствует той форме шакти, которая имманентна человеческому существу. [134]Кундалини — это внутренная энергия, изображаемая в виде змеи, свернувшейся клубком в том месте «тонкой» человеческой телесности, которое соответствует нижней части позвоночника; по крайней мере, так обстоит дело с обычными людьми. В ходе занятий хатха-йогой или иными дисциплинами подобного рода, это змея пробуждается, расправляет свои кольца и ползет вверх сквозь систему «колес» (чакра) или «лотосов» {комола), сопоставимых с различнычи нервными сплетениями, стремясь достичь области "третьего глаза", т. е. фронтального ока Шивы. Эта стадия соответствует возврату в "первозданное состояние", когда человек вновь обретает "чувство вечности", и тем самым достигает "потенциального бессмертия". Вплоть до этой фазы мы все еще пребываем в человеческом состоянии, но когда кундалини окончательно достигает венца головы, [135]можно уже говорить о подлинном переходе к высшим состояниям бытия. Подчеркнем напоследок, что локализациия частицы луз в нижней части организма соответствует состоянию отдельного "падшего человека", тогда как для всей совокупности земного человечества она равнозначна перемещению высшего духовного центра в "подземный мир". [136]
Глава VIII. ВЫСШИЙ ЦЕНТР, СОКРЫТЫЙ В ПЕРИОД "КАЛИ-ЮГИ"
Известно, что Агартха не всегда была и не вечно будет подземным центром; придет время, когда, по словам г-на Оссендовского, "народы Агартхи выйдут на поверхность земли из своих пещер".
[137]Перед тем, как скрыться из видимого мира, этот центр назывался по-иному, ибо в ту пору ему не подходило название Агартха, что значит «недосягаемая» или «неуязвимая». Г-н Оссендовский уточняет, что Агартха стала незримой более шести тысяч лет назад; именно этой дате приблизительно соответствует начало Кали-юги или "черной эпохи", "железного века", последнего из четырех периодов, на которые разделяется Манвантара;
[138]повторное появление Агартхи должно совпасть с концом этого периода.
Выше мы говорили о встречающихся в каждой традиции намеках на нечто утерянное или сокровенное, передаваемое лишь посредством различных символов; в более общем смысле, касающемся совокупности всего земного человечества, эти намеки относятся прежде всего к условиям Кали-Юги. Переживаемый нами период — это период помрачения и смятения; [139]покуда присущие ему обстоятельства не изменятся, инициатические знания по необходимости останутся скрытыми, чем и объясняется характер «мистерий» так называемой «исторической» античности (не восходящей даже к началу данного периода) [140]и тайных организаций разных народов, организаций, обеспечивающих эффективное посвящение там, где еще сохраняется подлинная инициатическая доктрина, но способных осуществить разве что намек на такое посвящение, когда дух этой доктрины перестает животворить символы, служащие ее высшим выражением. Причина этого в том, что данные организации порвали всякую сознательную связь с духовным центром мира, утратив тем самым традицию, приспособленную для того или иного вторичного центра.
Стало быть, как уже отмечалось выше, здесь уместно говорить не о чем-то безвозвратно потерянном, а лишь о сокрытом и потаенном, ибо вовсе не потеряно для большинства то, что во всей полноте еще хранится немногими, а коль скоро это так, большинство не лишилось возможности обретения утраченного, стоит ему только взяться за поиски, направив свою интенцию на создание такого гармонического настроя, который, в силу закона "действия и противодействия", [141]поможет восстановить эффективную связь с высшим духовным центром. [142]В каждой из традиционных форм эта направленность интенции имеет свое символическое выражение; сюда относится, в частности, ритуальная ориентация, совпадающая с направлением в сторону духовного центра, который в любом случае рассматривается как образ подлинного "Центра Мира". [143]По мере углубления в Кали-югу связь с этим центром, скрытым и потаенным, становится все более трудной, а вторичные центры, служапще его внешним отражением, встречаются все реже и реже, и, однако, с окончанием этого периода традиция должна будет вновь проявиться во всей полноте, поскольку начало каждой Манвантары, совпадающее с концом предыдущей, непреложно включает в себя возврат земного человечества к "первозданному состоянию". [144]
В теперешней Европе не существует никаких регулярных организаций, поддерживающих сознательную связь с этим духовным центром; такое положение длится уже много веков, хотя надо сказать, что разрыв не был внезапным, а растянулся на несколько последовательных фаз, [145]первая из которых восходит к XIV в. В свое время нам уже приходилось говорить о роли, которую играли рыцарские ордена, осуществлявшие связь между Востоком и Западом, связь тем более многозначительную, что центр, о котором идет речь, по крайней мере в историческую эпоху, считался расположенным где-то на Востоке. После уничтожения Ордена Храмовников эту связь, хотя и не столь явным образом, продолжало осуществлять то общество, которое впоследствии стало известно под именем Розенкрейцеров. Ренессанс и Реформация стали еще одной критической фазой этого процесса, и наконец, как верно указывает Сент-Ив, полный разрыв совпал с Вестфальским договором 1648 г., положившим конец Тридцатилетней войне. Многие авторы утверждают, что вскоре после окончания этой войны истинные Розенкрейцеры покинули Европу и переселились в Азию; напомним, кстати, что число, их Адептов равнялось двенадцати, т. е. соответствовало числу членов внутреннего круга Агартхи, да и любого духовного учреждения, образованного наподобие этого высшего центра.
Начиная с того времени сокровищница подлинных инициатических знаний перестала быть достоянием Запада; отныне Сведенборг мог с полным правом утверждать, что "Потерянное слово" надлежит искать у мудрецов Татарии и Тибета, в тех таинственных областях, где располагается "Гора пророков" из видений Анны-Катерины Эммерих. Остается добавить, что те фрагментарные сведения на сей счет, которые удалось собрать г-же Блаватской, не понимавшей, впрочем, их истинного значения, породили в ее голове идею "Великой Белой Ложи", которую можно считать всего лишь карикатурой и жалкой пародией на образ Агартхи. [146]
Выше мы говорили о встречающихся в каждой традиции намеках на нечто утерянное или сокровенное, передаваемое лишь посредством различных символов; в более общем смысле, касающемся совокупности всего земного человечества, эти намеки относятся прежде всего к условиям Кали-Юги. Переживаемый нами период — это период помрачения и смятения; [139]покуда присущие ему обстоятельства не изменятся, инициатические знания по необходимости останутся скрытыми, чем и объясняется характер «мистерий» так называемой «исторической» античности (не восходящей даже к началу данного периода) [140]и тайных организаций разных народов, организаций, обеспечивающих эффективное посвящение там, где еще сохраняется подлинная инициатическая доктрина, но способных осуществить разве что намек на такое посвящение, когда дух этой доктрины перестает животворить символы, служащие ее высшим выражением. Причина этого в том, что данные организации порвали всякую сознательную связь с духовным центром мира, утратив тем самым традицию, приспособленную для того или иного вторичного центра.
Стало быть, как уже отмечалось выше, здесь уместно говорить не о чем-то безвозвратно потерянном, а лишь о сокрытом и потаенном, ибо вовсе не потеряно для большинства то, что во всей полноте еще хранится немногими, а коль скоро это так, большинство не лишилось возможности обретения утраченного, стоит ему только взяться за поиски, направив свою интенцию на создание такого гармонического настроя, который, в силу закона "действия и противодействия", [141]поможет восстановить эффективную связь с высшим духовным центром. [142]В каждой из традиционных форм эта направленность интенции имеет свое символическое выражение; сюда относится, в частности, ритуальная ориентация, совпадающая с направлением в сторону духовного центра, который в любом случае рассматривается как образ подлинного "Центра Мира". [143]По мере углубления в Кали-югу связь с этим центром, скрытым и потаенным, становится все более трудной, а вторичные центры, служапще его внешним отражением, встречаются все реже и реже, и, однако, с окончанием этого периода традиция должна будет вновь проявиться во всей полноте, поскольку начало каждой Манвантары, совпадающее с концом предыдущей, непреложно включает в себя возврат земного человечества к "первозданному состоянию". [144]
В теперешней Европе не существует никаких регулярных организаций, поддерживающих сознательную связь с этим духовным центром; такое положение длится уже много веков, хотя надо сказать, что разрыв не был внезапным, а растянулся на несколько последовательных фаз, [145]первая из которых восходит к XIV в. В свое время нам уже приходилось говорить о роли, которую играли рыцарские ордена, осуществлявшие связь между Востоком и Западом, связь тем более многозначительную, что центр, о котором идет речь, по крайней мере в историческую эпоху, считался расположенным где-то на Востоке. После уничтожения Ордена Храмовников эту связь, хотя и не столь явным образом, продолжало осуществлять то общество, которое впоследствии стало известно под именем Розенкрейцеров. Ренессанс и Реформация стали еще одной критической фазой этого процесса, и наконец, как верно указывает Сент-Ив, полный разрыв совпал с Вестфальским договором 1648 г., положившим конец Тридцатилетней войне. Многие авторы утверждают, что вскоре после окончания этой войны истинные Розенкрейцеры покинули Европу и переселились в Азию; напомним, кстати, что число, их Адептов равнялось двенадцати, т. е. соответствовало числу членов внутреннего круга Агартхи, да и любого духовного учреждения, образованного наподобие этого высшего центра.
Начиная с того времени сокровищница подлинных инициатических знаний перестала быть достоянием Запада; отныне Сведенборг мог с полным правом утверждать, что "Потерянное слово" надлежит искать у мудрецов Татарии и Тибета, в тех таинственных областях, где располагается "Гора пророков" из видений Анны-Катерины Эммерих. Остается добавить, что те фрагментарные сведения на сей счет, которые удалось собрать г-же Блаватской, не понимавшей, впрочем, их истинного значения, породили в ее голове идею "Великой Белой Ложи", которую можно считать всего лишь карикатурой и жалкой пародией на образ Агартхи. [146]
Глава IX. «ОМФАЛОС» И БЕТИЛЫ
Согласно свидетельству Оссендовского, в былые времена "Царь Мира" неоднократно являлся в Индии и Сиаме, благословляя народ золотым яблоком, которое было увенчано агнцем;
[147]эта деталь обретает особое значение, если сопоставить ее с тем, что говорит Сент-Ив относительно "Цикла Агнца или Тельца".
[148]С другой стороны, и это не менее примечательно, в христианской символике встречаются бесчисленные изображения Агнца, стоящего на горе, с которой текут четыре потока, заведомо идентичных четырем рекам земного рая. Выше мы говорили, что до начала Капи-юги Агартха именовалась по-иному; она носила название Парадеша, по-санскритски означающее "горнее место", что вполне приложимо к любому духовному центру или "Сердцу Мира"; у халдеев это слово превращалось в Пардес, а у европейских народов — в Парадиз. Таков первоначальный смысл последнего слова, которое во всех своих огласовках аналогично Пардесу еврейской Кабалы.
Если же мы еще раз обратимся к символике «Полюса», то увидим, что гора земного Рая идентична "полярной горе", которая под различными наименованиями известна почти во всех традициях: мы уже упоминали индусскую Меру, персидский Алборж, Монсальват из европейских легенд о Граале', назовем, кроме того, арабскую гору Каф [149]и даже греческий Олимп, который со многих точек зрения имеет то же значение. Во всех этих случаях имеется в виду область, которая, подобно земному Раю, стала недоступной для обычного человечества, и которой не страшны никакие катастрофы, потрясающие мир в конце определенных циклических периодов. Эту область поистине можно считать "горним местом"; к тому же, согласно некоторым ведическим и авестийским текстам, первоначально ее местоположение и впрямь было полярным в буквальном смысле слова, и какие бы изменения ни претерпела ее локализация в течение различных фаз истории земного человечества, в символическом смысле она всегда остается полярной, поскольку представляет собой не что иное, как недвижную ось, вокруг которой свершается круговращение вещей.
Гора служила естественным символом "Центра Мира" до начала Кали-юги, т. е. существовала в некотором роде открыто и еще не была подземной; таково ее "нормальное состояние" до наступления "темного периода", чьи особые обстоятельства влекут за собой ниспровержение установленного порядка. Следует, впрочем, заметить, что вне зависимости от этих обстоятельств, служащих отражением циклических законов, символы горы и пещеры в равной мере имеют право на существование, тем более, что они взаимодополняют друг друга; [150]кроме того, пещера может располагаться как внутри самой горы, так и непосредственно под ней.
Известны и другие символы, соответствующие в древних традициях "Центру Мира"; самым примечательным среди них является Омфалос, что значит «пуп», но в широком смысле служит также для обозначения любой центральной точки, например, ступицы колеса. Столь же многозначно санскритское слово набхи и происходящие от того же корня (наб-нав) слова в кельтских и германских языках. [151]С другой стороны, в галльском языке слово нав или наф, явно идентичное тем, что указаны выше, обозначает «вождя» и прилагается даже к Богу, т. е. выражает смысл Первоначала. [152]С этой точки зрения особенно важен смысл «ступицы», поскольку колесо повсюду рассматривается как символ Мироздания, свершающего круговорот вокруг недвижной оси, символ, который можно поэтому сопоставить со свастикой; разница в том, что в фигуре свастики окружность, изображающая проявленное бытие, только подразумевается, тогда как центр обозначен явственно: таким образом, свастику следует считать не символом мира, а схемой воздействия Принципа на мир.
Символ Омфалоса мог располагаться в том месте, которое служило всего-навсего центром определенной области, скорее, впрочем, духовным, нежели географическим, хотя оба эти значения зачастую совпадали; но, как бы там ни было, для народа, жившего в данной области, эта точка являлась зримым образом "Центра Мира", подобно тому, как традиция этого народа была лишь модификацией первозданной традиции, наилучшим образом приспособленной к его образу мыслей и условиям существования. Более всего известен Омфалос Дельфийского храма; храм этот и впрямь был духовным центром Древней Греции, [153]именно в нем дважды в год собирался совет Амфиктионов, состоявший из представителей всех греческих народов и служивший единственной реальной связью между ними, связью, чья сила основывалась на ее традиционном характере.
Материальным выражением Омфалоса служил обычно священный камень, часто называемый «бетилом»; это слово, скорее всего, родственно еврейскому имени «Вефиль» (Бейт-эль, "Дом Бога"), которым Иаков нарек то место, где во сне явился Господь: "Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся, и сказал: как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, — это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: «Луз». Выше мы уже объяснили значение слова Луз; что же касается имени Вефиль (Бейт-эль, "Дом Бога"), то впоследствии оно превратилось в название Вифлеема (Бейт-Леем, "Дом Хлеба"), того самого города, где родился Христос; [154]символическое соответствие между камнем и хлебом настолько знаменательно, что заслуживает особого внимания. [155]Кроме того, следует отметить, что имя Бейт-эль прилагается не только к местности, но и к самому камню: "Этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим". [156]Стало быть, именно этот камень должен служить таким же "божественным обиталищем" (мишкан), как впоследствии Скиния Завета, т. е. местом пребывания Шехины; все это естественным образом связано с вопросом о "духовных влияниях" (беракот) так что, когда речь идет о "культе камней", встречавшемся у стольких народов древности, следует помнить, что он был обращен не к самим камням, а к Божеству, избравшему их в качестве своего пребывания.
Камень, изображающий Омфалос, мог иметь форму столба как в библейском рассказе об Иакове; весьма возможно, что некоторые менхиры кельтских народов имели именно такое значение; возле таких камней изрекались оракулы, как было в Дельфах, что вполне объяснимо, поскольку камни эти считались обиталищем Божества; впрочем, "Дом Бога" вполне естественно идентифицируется с "Центром Мира". Омфалос мог быть также камнем яйцеобразной или конической формы, как черный камень Кибелы; конус напоминает священную гору, символ «Полюса» или "Мировой Оси"; что касается яйцевидных камней, то они непосредственно соотносятся с другим важнейшим символом, — символом "Мирового Яйца". [157]Следует еще добавить, что если обычно Омфалос был каменным, то иногда он мог представлять из себя просто-напросто земляной бугор, нечто вроде кургана, что тоже является одним из образов священной горы; так, в Китае в центре каждого царства или провинции некогда воздвигались четырехгранные пирамиды, сложенные из земли "пяти областей": каждая из граней соответствовала одной из сторон света, а вершина — центру мира. [158]
Как ни странно, сходное деление на "пять областей" встречалось и в Ирландии, где вертикально стоящий "камень вождя" так же воздвигался в центре каждого удела.
Среди кельтских стран именно в Ирландии зафиксировано самое большое количество данных относительно омфалосов; в древности эта страна была разделена на пять королевств, одно из которых носило название Мид (сохранившееся в англицизированной форме Меаth), оно происходит от древнего ирландского слова «medior», "середина", идентичного латинскому medius. [159]Королевство Мид, образованное из территорий, принадлежащих четырем другим королевствам, было собственным владением верховного короля Ирландии, которому подчинялись все остальные. [160]В Уснехе, располагавшемся почти точно в центре страны, был воздвигнут огромный камень, именовавшийся "пупом Земли", а также "камнем уделов", поскольку он находился в том месте, где сходились пограничные линии всех четырех первоначальных королевств. Вокруг него ежегодно, в первый день мая, собирался всеобщий совет, схожий с ежегодным сборищем друидов в "срединном священном месте" (medio-lanon или medio-nemeton) Галии, в стране карнутов, или с упоминавшимся выше собранием Амфиктионов в Дельфах. Это разделение Ирландии на четыре королевства с добавлением срединной области, являющейся резиденцией верховного вождя, связано с традициями седой древности. Именно поэтому Ирландия называлась "островом четырех Владык",
Если же мы еще раз обратимся к символике «Полюса», то увидим, что гора земного Рая идентична "полярной горе", которая под различными наименованиями известна почти во всех традициях: мы уже упоминали индусскую Меру, персидский Алборж, Монсальват из европейских легенд о Граале', назовем, кроме того, арабскую гору Каф [149]и даже греческий Олимп, который со многих точек зрения имеет то же значение. Во всех этих случаях имеется в виду область, которая, подобно земному Раю, стала недоступной для обычного человечества, и которой не страшны никакие катастрофы, потрясающие мир в конце определенных циклических периодов. Эту область поистине можно считать "горним местом"; к тому же, согласно некоторым ведическим и авестийским текстам, первоначально ее местоположение и впрямь было полярным в буквальном смысле слова, и какие бы изменения ни претерпела ее локализация в течение различных фаз истории земного человечества, в символическом смысле она всегда остается полярной, поскольку представляет собой не что иное, как недвижную ось, вокруг которой свершается круговращение вещей.
Гора служила естественным символом "Центра Мира" до начала Кали-юги, т. е. существовала в некотором роде открыто и еще не была подземной; таково ее "нормальное состояние" до наступления "темного периода", чьи особые обстоятельства влекут за собой ниспровержение установленного порядка. Следует, впрочем, заметить, что вне зависимости от этих обстоятельств, служащих отражением циклических законов, символы горы и пещеры в равной мере имеют право на существование, тем более, что они взаимодополняют друг друга; [150]кроме того, пещера может располагаться как внутри самой горы, так и непосредственно под ней.
Известны и другие символы, соответствующие в древних традициях "Центру Мира"; самым примечательным среди них является Омфалос, что значит «пуп», но в широком смысле служит также для обозначения любой центральной точки, например, ступицы колеса. Столь же многозначно санскритское слово набхи и происходящие от того же корня (наб-нав) слова в кельтских и германских языках. [151]С другой стороны, в галльском языке слово нав или наф, явно идентичное тем, что указаны выше, обозначает «вождя» и прилагается даже к Богу, т. е. выражает смысл Первоначала. [152]С этой точки зрения особенно важен смысл «ступицы», поскольку колесо повсюду рассматривается как символ Мироздания, свершающего круговорот вокруг недвижной оси, символ, который можно поэтому сопоставить со свастикой; разница в том, что в фигуре свастики окружность, изображающая проявленное бытие, только подразумевается, тогда как центр обозначен явственно: таким образом, свастику следует считать не символом мира, а схемой воздействия Принципа на мир.
Символ Омфалоса мог располагаться в том месте, которое служило всего-навсего центром определенной области, скорее, впрочем, духовным, нежели географическим, хотя оба эти значения зачастую совпадали; но, как бы там ни было, для народа, жившего в данной области, эта точка являлась зримым образом "Центра Мира", подобно тому, как традиция этого народа была лишь модификацией первозданной традиции, наилучшим образом приспособленной к его образу мыслей и условиям существования. Более всего известен Омфалос Дельфийского храма; храм этот и впрямь был духовным центром Древней Греции, [153]именно в нем дважды в год собирался совет Амфиктионов, состоявший из представителей всех греческих народов и служивший единственной реальной связью между ними, связью, чья сила основывалась на ее традиционном характере.
Материальным выражением Омфалоса служил обычно священный камень, часто называемый «бетилом»; это слово, скорее всего, родственно еврейскому имени «Вефиль» (Бейт-эль, "Дом Бога"), которым Иаков нарек то место, где во сне явился Господь: "Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся, и сказал: как страшно сие место! Это не иное что, как дом Божий, — это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль, а прежнее имя того города было: «Луз». Выше мы уже объяснили значение слова Луз; что же касается имени Вефиль (Бейт-эль, "Дом Бога"), то впоследствии оно превратилось в название Вифлеема (Бейт-Леем, "Дом Хлеба"), того самого города, где родился Христос; [154]символическое соответствие между камнем и хлебом настолько знаменательно, что заслуживает особого внимания. [155]Кроме того, следует отметить, что имя Бейт-эль прилагается не только к местности, но и к самому камню: "Этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим". [156]Стало быть, именно этот камень должен служить таким же "божественным обиталищем" (мишкан), как впоследствии Скиния Завета, т. е. местом пребывания Шехины; все это естественным образом связано с вопросом о "духовных влияниях" (беракот) так что, когда речь идет о "культе камней", встречавшемся у стольких народов древности, следует помнить, что он был обращен не к самим камням, а к Божеству, избравшему их в качестве своего пребывания.
Камень, изображающий Омфалос, мог иметь форму столба как в библейском рассказе об Иакове; весьма возможно, что некоторые менхиры кельтских народов имели именно такое значение; возле таких камней изрекались оракулы, как было в Дельфах, что вполне объяснимо, поскольку камни эти считались обиталищем Божества; впрочем, "Дом Бога" вполне естественно идентифицируется с "Центром Мира". Омфалос мог быть также камнем яйцеобразной или конической формы, как черный камень Кибелы; конус напоминает священную гору, символ «Полюса» или "Мировой Оси"; что касается яйцевидных камней, то они непосредственно соотносятся с другим важнейшим символом, — символом "Мирового Яйца". [157]Следует еще добавить, что если обычно Омфалос был каменным, то иногда он мог представлять из себя просто-напросто земляной бугор, нечто вроде кургана, что тоже является одним из образов священной горы; так, в Китае в центре каждого царства или провинции некогда воздвигались четырехгранные пирамиды, сложенные из земли "пяти областей": каждая из граней соответствовала одной из сторон света, а вершина — центру мира. [158]
Как ни странно, сходное деление на "пять областей" встречалось и в Ирландии, где вертикально стоящий "камень вождя" так же воздвигался в центре каждого удела.
Среди кельтских стран именно в Ирландии зафиксировано самое большое количество данных относительно омфалосов; в древности эта страна была разделена на пять королевств, одно из которых носило название Мид (сохранившееся в англицизированной форме Меаth), оно происходит от древнего ирландского слова «medior», "середина", идентичного латинскому medius. [159]Королевство Мид, образованное из территорий, принадлежащих четырем другим королевствам, было собственным владением верховного короля Ирландии, которому подчинялись все остальные. [160]В Уснехе, располагавшемся почти точно в центре страны, был воздвигнут огромный камень, именовавшийся "пупом Земли", а также "камнем уделов", поскольку он находился в том месте, где сходились пограничные линии всех четырех первоначальных королевств. Вокруг него ежегодно, в первый день мая, собирался всеобщий совет, схожий с ежегодным сборищем друидов в "срединном священном месте" (medio-lanon или medio-nemeton) Галии, в стране карнутов, или с упоминавшимся выше собранием Амфиктионов в Дельфах. Это разделение Ирландии на четыре королевства с добавлением срединной области, являющейся резиденцией верховного вождя, связано с традициями седой древности. Именно поэтому Ирландия называлась "островом четырех Владык",