Страница:
Во-вторых, каков метод познания сегодня в исторической науке?
Догматический. Большинство ученых-историков не владеют научными принципами мышления. Сформулировав их в начале, я в дальнейшем строго следовал им. Мне приходилось строить версии по ходу изложения, но не одного серьезного исторического вывода я не сделал, не обосновав его экономикой и человеческой психологией, т. е. не построив социальной модели происходящего. Зато достаточно основательно разрушил многие догматические версии из традиционной истории, сделав всю традиционную картину весьма сомнительной для здравого смысла. Т. е. я продемонстрировал определенную силу научного подхода. Мало ли, что где то сказано, что было так, и абсолютно все это повторяют. Кроме всего прочего необходима модель событий с понятным механизмом происходящего. И если такой модели построить не удается, или предлагаемые модели все противоречат здравому смыслу, то такая версия, по крайней мере временно, должна быть отнесена в разряд мифов, степень достоверности которых еще предстоит обсуждать.
В-третьих, поиском смысла жизни занимаются не для того, чтобы сделать публикацию или заработать. Философия это наука исключительно личная, в эту игру играешь сам с собой. Ценнее всего истина. Приводимые доводы и логика должны быть убедительны для себя, а не кого-то постороннего. И эта моя логика, лично для меня, достаточно убедительная, в очередной раз подтвердила, что основным мотивом человеческой деятельности является эгоизм. Традиционная историческая картина этот вопрос основательно запутала бы. Новая Хронология делает историю предельно простой и логичной, полностью соответствующей человеческой природе.
Человеческий эгоизм – это продукт естественного отбора, который развился, как средство выживания биологического вида. Подчиняясь этому естественному для нас требованию инстинкта, мы обеспечиваем дальнейшую жизнь нашему биологическому виду. При переходе к социальным вопросам ничего качественно не меняется. Все общественные механизмы саморегулирования работают на человеческом эгоизме. Эгоизм это двигатель прогресса, технического, научного, социального. Через общественные же механизмы создается и разносторонняя система ограничения человеческого эгоизма в виде религии, нравственности, права. Для их объяснения нет нужды делать какие-то дополнительные предположения об устройстве мира. В мире торжествует эгоизм и атеизм!
Честно говоря на этом можно было бы и закрыть основной вопрос философии. Живи, получай себе удовольствия, избегай страданий, если где-то мимоходом совершишь что-то общественно значимое, что потомки помянут добрым словом, вообще здорово. Хотя собственно, какое мне дело до потомков, я ведь не буду ни знать ни чувствовать того, что они обо мне думают, да если бы и знал, какое это имеет значение. Пусть сейчас в моей шкале ценностей даже присутствует какой-то элемент внушения, связанный с мнением окружающих обо мне, так это очень просто поправить. Немного самовнушения, и мне на всех глубоко наплевать, а на тех, кого я никогда не увижу, в особенности. И все это можно сделать за самое небольшое удовольствие сегодня. А если предлагается удовольствие побольше, то тогда, «после нас хоть потоп». И для такого эгоизма никаких сдерживающих ограничителей нет. Если при взаимодействии с современниками какие-то общественные механизмы для ограничения эгоизма есть, то при взаимодействии с предками и потомками в рамках такой картины мира его нет. Конечно, спасибо предкам, что они жили, так что и нам осталось кое-что в этом мире, но это совершено не обязывает меня так же относиться к потомкам. Таким образом истинная нравственность возникает не там, где есть определенные корыстные же мотивы для проявления нравственности (разумный, ограниченный эгоизм), а там, где их нет, при общении с предками, которые уже сошли со сцены, доживая свой век и не имея возможности активно влиять на ситуацию, и с потомками, которые еще не родились, и стало быть тоже ничего не могут противопоставить сегодняшнему эгоизму.
Конечно общество предлагает некоторые социальные психологические решения для обхода этого безнравственного тупика. Одно из решений такое: относись к старикам так, как хотел бы, чтобы в старости относились к тебе. Предполагается, что это через воспитание передастся молодежи, и она будет поступать так же. Психологическое ожидание – вещь имеющая право на существование, но пока это не подкреплено экономическим механизмом, система не будет четко работать. Психология это все же вторичный элемент, закрепляющая то, что создано экономическими условиями. Если экономическая ситуация обязывает, то обычаи предков постепенно выходят из употребления и заменяются на новые.
Биологический естественный отбор, общественные механизмы создают зачатки нравственности, дают определенное ограничение эгоизма, но не могут объяснить наличие нравственного закона внутри нас. Это одно из великих, непонятных и удивительных творений. Его природу надо искать где-то в другом месте, за пределами социальных отношений. Конечно, голос этого нравственного закона в человеческой природе очень слаб, во многих он заглушен другими более сильными чувствами, но в некоторых он прорывается и даже выходит наружу. Кроме этого слабо выраженного экспериментального факта, который в принципе его противники в состоянии оспаривать, есть и еще один, также достаточно слабый психологический довод. Не верится, что столь сложный и древний мир создан только для того, чтобы «венец творения природы» в какой-то момент своего развития до того бы дополучался удовольствий, что после него не осталось бы ничего живого. А рост технической мысли уже фактически приблизил нас к этой возможности. У меня нет логических доводов того, что это не так. Просто хочется верить, что все имеет какой-то смысл. Не должна сложнейшая эволюция завершиться тупиком на этапе появления мыслящих существ, когда, кажется, должны наоборот открыться новые возможности. Сегодня я называю это приходом к религиозности от противного. Вера в разумность устройства этого мира – это уже религиозность, она возникает не на ровном месте, а по мере познавания этого мира, восхищения его глубиной и совершенством.
Полученное выше решение вопроса о смысле жизни не совсем бесполезно, оно реально описывает подход к этому вопросу абсолютного большинства людей, т. е. может пригодиться при моделировании социальных явлений. Хотя лично для меня, такой смысл эквивалентен полному его отсутствию. Наверно найдутся и другие, солидарные со мной в этом, их я и приглашаю, приняв полученный результат к сведению, заняться дальнейшим анализом основного вопроса философии, поиском смысла бытия. Прежде, чем мы сделаем следующий шаг, выясним для себя, какой существенный элемент используемой нами картины мира привел к такому результату. Мы нигде в рассуждениях явно не использовали его, однако неявно он все и определил. Это конечность жизни человека на свете. Т. е. в мире, в котором мы живем, вопрос смысла жизни упирается в грань между жизнью и смертью, а точнее в информацию о том, что там, за этой гранью. Информация из-за этой грани очень скупа, отрывочна, и ее достоверность сложно проверяема. Однако эти сведения собирались людьми на протяжении жизни многих поколений и привели к одному из вариантов систематизации результатов, оформленному в виде религии.
Религия
Догматический. Большинство ученых-историков не владеют научными принципами мышления. Сформулировав их в начале, я в дальнейшем строго следовал им. Мне приходилось строить версии по ходу изложения, но не одного серьезного исторического вывода я не сделал, не обосновав его экономикой и человеческой психологией, т. е. не построив социальной модели происходящего. Зато достаточно основательно разрушил многие догматические версии из традиционной истории, сделав всю традиционную картину весьма сомнительной для здравого смысла. Т. е. я продемонстрировал определенную силу научного подхода. Мало ли, что где то сказано, что было так, и абсолютно все это повторяют. Кроме всего прочего необходима модель событий с понятным механизмом происходящего. И если такой модели построить не удается, или предлагаемые модели все противоречат здравому смыслу, то такая версия, по крайней мере временно, должна быть отнесена в разряд мифов, степень достоверности которых еще предстоит обсуждать.
В-третьих, поиском смысла жизни занимаются не для того, чтобы сделать публикацию или заработать. Философия это наука исключительно личная, в эту игру играешь сам с собой. Ценнее всего истина. Приводимые доводы и логика должны быть убедительны для себя, а не кого-то постороннего. И эта моя логика, лично для меня, достаточно убедительная, в очередной раз подтвердила, что основным мотивом человеческой деятельности является эгоизм. Традиционная историческая картина этот вопрос основательно запутала бы. Новая Хронология делает историю предельно простой и логичной, полностью соответствующей человеческой природе.
Человеческий эгоизм – это продукт естественного отбора, который развился, как средство выживания биологического вида. Подчиняясь этому естественному для нас требованию инстинкта, мы обеспечиваем дальнейшую жизнь нашему биологическому виду. При переходе к социальным вопросам ничего качественно не меняется. Все общественные механизмы саморегулирования работают на человеческом эгоизме. Эгоизм это двигатель прогресса, технического, научного, социального. Через общественные же механизмы создается и разносторонняя система ограничения человеческого эгоизма в виде религии, нравственности, права. Для их объяснения нет нужды делать какие-то дополнительные предположения об устройстве мира. В мире торжествует эгоизм и атеизм!
Честно говоря на этом можно было бы и закрыть основной вопрос философии. Живи, получай себе удовольствия, избегай страданий, если где-то мимоходом совершишь что-то общественно значимое, что потомки помянут добрым словом, вообще здорово. Хотя собственно, какое мне дело до потомков, я ведь не буду ни знать ни чувствовать того, что они обо мне думают, да если бы и знал, какое это имеет значение. Пусть сейчас в моей шкале ценностей даже присутствует какой-то элемент внушения, связанный с мнением окружающих обо мне, так это очень просто поправить. Немного самовнушения, и мне на всех глубоко наплевать, а на тех, кого я никогда не увижу, в особенности. И все это можно сделать за самое небольшое удовольствие сегодня. А если предлагается удовольствие побольше, то тогда, «после нас хоть потоп». И для такого эгоизма никаких сдерживающих ограничителей нет. Если при взаимодействии с современниками какие-то общественные механизмы для ограничения эгоизма есть, то при взаимодействии с предками и потомками в рамках такой картины мира его нет. Конечно, спасибо предкам, что они жили, так что и нам осталось кое-что в этом мире, но это совершено не обязывает меня так же относиться к потомкам. Таким образом истинная нравственность возникает не там, где есть определенные корыстные же мотивы для проявления нравственности (разумный, ограниченный эгоизм), а там, где их нет, при общении с предками, которые уже сошли со сцены, доживая свой век и не имея возможности активно влиять на ситуацию, и с потомками, которые еще не родились, и стало быть тоже ничего не могут противопоставить сегодняшнему эгоизму.
Конечно общество предлагает некоторые социальные психологические решения для обхода этого безнравственного тупика. Одно из решений такое: относись к старикам так, как хотел бы, чтобы в старости относились к тебе. Предполагается, что это через воспитание передастся молодежи, и она будет поступать так же. Психологическое ожидание – вещь имеющая право на существование, но пока это не подкреплено экономическим механизмом, система не будет четко работать. Психология это все же вторичный элемент, закрепляющая то, что создано экономическими условиями. Если экономическая ситуация обязывает, то обычаи предков постепенно выходят из употребления и заменяются на новые.
Биологический естественный отбор, общественные механизмы создают зачатки нравственности, дают определенное ограничение эгоизма, но не могут объяснить наличие нравственного закона внутри нас. Это одно из великих, непонятных и удивительных творений. Его природу надо искать где-то в другом месте, за пределами социальных отношений. Конечно, голос этого нравственного закона в человеческой природе очень слаб, во многих он заглушен другими более сильными чувствами, но в некоторых он прорывается и даже выходит наружу. Кроме этого слабо выраженного экспериментального факта, который в принципе его противники в состоянии оспаривать, есть и еще один, также достаточно слабый психологический довод. Не верится, что столь сложный и древний мир создан только для того, чтобы «венец творения природы» в какой-то момент своего развития до того бы дополучался удовольствий, что после него не осталось бы ничего живого. А рост технической мысли уже фактически приблизил нас к этой возможности. У меня нет логических доводов того, что это не так. Просто хочется верить, что все имеет какой-то смысл. Не должна сложнейшая эволюция завершиться тупиком на этапе появления мыслящих существ, когда, кажется, должны наоборот открыться новые возможности. Сегодня я называю это приходом к религиозности от противного. Вера в разумность устройства этого мира – это уже религиозность, она возникает не на ровном месте, а по мере познавания этого мира, восхищения его глубиной и совершенством.
Полученное выше решение вопроса о смысле жизни не совсем бесполезно, оно реально описывает подход к этому вопросу абсолютного большинства людей, т. е. может пригодиться при моделировании социальных явлений. Хотя лично для меня, такой смысл эквивалентен полному его отсутствию. Наверно найдутся и другие, солидарные со мной в этом, их я и приглашаю, приняв полученный результат к сведению, заняться дальнейшим анализом основного вопроса философии, поиском смысла бытия. Прежде, чем мы сделаем следующий шаг, выясним для себя, какой существенный элемент используемой нами картины мира привел к такому результату. Мы нигде в рассуждениях явно не использовали его, однако неявно он все и определил. Это конечность жизни человека на свете. Т. е. в мире, в котором мы живем, вопрос смысла жизни упирается в грань между жизнью и смертью, а точнее в информацию о том, что там, за этой гранью. Информация из-за этой грани очень скупа, отрывочна, и ее достоверность сложно проверяема. Однако эти сведения собирались людьми на протяжении жизни многих поколений и привели к одному из вариантов систематизации результатов, оформленному в виде религии.
Религия
Основой теории о каком-то продолжении жизни после смерти, является концепция «души», вечной, бессмертной субстанции, истинной сущности человеческого существа. В принципе это единственная по данному вопросу концепция во всех религиях мира. Из этого можно заключить, что либо все религии имеют общие корни, либо, если они пришли к этому независимо, то эта модель достаточно хорошо отражает истинную суть вещей. И в том и другом случае она заслуживает внимания.
Это концепция возникла не сразу, вероятно она развивалась, трансформировалась вместе с человеческой способностью к анализу. И дело вероятно вовсе не в том, что тот кто исследовал этот вопрос, не имел информации для цельного и окончательного изложения этой концепции, скорее всего дело было в общей культуре того общества, в котором это учение излагалось. Вероятно поэтому в разных религиях эта концепция застыла в момент изложения в разных фазах своего логического развития и завершенности.
С точки зрения нашего мира, когда вводится новое понятие, то хотелось бы получить его определение. Дать определение, это значит, найти какой-то более общий класс, в которое оно войдет, а затем указать какие-то дополнительные свойства, позволяющие конкретизировать его в рамках этого класса. Душа не имеет аналогов в нашем мире, поэтому такого определения получить не удастся, и приходится рассматривать его как первичное. Но тогда чтобы хоть как то обсуждать изучаемый объект, надо обозначить его свойства. А свойства всегда проявляются через взаимодействие с другими объектами. Возникает вопрос, с чем душа взаимодействует? Она как-то очень тонко взаимодействует с самим обладателем души, при чем так, что он ее, как правило, не ощущает, и плюс к этому, после физической смерти обладателя души, с Богом, т. е. тоже достаточно неопределенной субстанцией, являющейся какой-то зависящей от религии персонизацией всего мироздания или его части. Т. е. эти две концепции Души и Бога существуют в религии сообща, вместе развиваются, составляя некое концептуальное единство. Исследование этого концептуального единства с точки зрения внутренней логики и непротиворечивости нашему миру может дать некоторую информацию о совершенстве религии и ее возрасте.
С этой точки зрения наименее совершенной, т. е. наиболее древней религией из числа мировых выглядит Ислам. Он совершенно ничего не объясняет о взаимодействии этих двух субстанций. Коран гораздо больше напоминает служебную инструкцию или выступление обвинителя на суде инквизиции, чем философский или научный трактат. Предельный догматизм, полное отсутствие доказательности, отсутствие даже намека на механизм рассматриваемого взаимодействия. И пока нет и упоминания о нравственности. Суровое, агрессивное к инакомыслию, аскетическое, догматическое учение.
Чуть совершеннее, а следовательно моложе выглядит Христианство. Евангелие уже содержит какую-то минимальную философскую дискуссию, некоторые логичные объяснения, проповедует элементы нравственности, хотя и далеко не последовательно (Нагорная проповедь соседствует с легендой о том, как Иисус засушил смоковницу). Но учение еще остается весьма догматическим, не дающим удовлетворительного объяснения механизма взаимодействия Души и Бога. Идея объективно действующего механизма в философской концепции познания, в обществе, где излагались Евангелие, вероятно, еще не сложилась и потому это взаимодействие носит правовой догматический характер, другого просто и быть не может. И в Коране, и в Евангелие схема одна: за такие-то деяния получишь от Бога одно, за иные деяние – другое. Форме изложения соответствует и терминология: суд, наказание, прощение, свидетельство и т. д. Понятие греха это тоже некое модельное представление, являющееся частью общего правового подхода в религии.
Я не вижу особой нужды даже критиковать этот подход, набор примеров, доводящих такую логику до абсурда может быть бесконечным. Что, к примеру, случается с умершим младенцем? Попадать ему в «гиену огненную» вроде не за что, суд невинного должен оправдать. Но тогда самым большим благодетелем человечества должен стать серийный детоубийца, который отправляет младенцев в Рай до того, как они успели нагрешить.
В религиозной правовой логике есть и иной изъян. Правовая форма отношений предполагает двух субъектов таких отношений, учет интересов обоих. Если Бог как то ограничен, у него есть желания, чувства, интересы, тогда правовая форма отношений с ним имеет смысл, а если он лишен любого из человеческих качеств, то противоестественность договорных отношений с Богом очевидна. Персонификация Бога, делающая его участником правовых отношений, имеющая место в этих религиях, это часть общего несовершенства философской концепции познания в обществах того периода.
Многие более поздние теологи этих религиозных систем хорошо понимали такую логическую слабость своих учений и пытались ее как-то обойти, создав объективно действующие механизмы, по возможности оставшись в рамках застывших религиозных догм. Некоторые из этих идей исключительно остроумны. Приведу одну из них. Бог есть свет в своем Царстве; и грешники, и праведники, после смерти попадают в Царство Божие, но для праведников этот Свет – благодать, а для грешников – огонь пожирающий. Таким образом как бы исчезает понятие наказания и то, что получает грешник и праведник, становится объективным следствием их дел. Хотя строго говоря, этого недостаточно. Получается, что кто-то еще должен вести учет дел каждого, как для суда. То, что получает грешник и праведник, должно быть не следствием их дел, а следствием их сущности, а сущность их должна меняться как результат их дел. Т. е. для логической полноты картины ее необходимо дополнить еще двумя объективными механизмами, действующими в нашем и ином мире: изменения сущности человека под воздействием его собственных дел, и взаимодействия этой сущности с Божественным Светом, так чтобы объяснить существенно разный итог ощущений для грешника и праведника.
Качественный скачок от правовых отношений к объективно действующим механизмам происходит в восточных религиозных системах. И существенный элемент в этом процессе теория перевоплощения душ или реинкарнация. Одновременно с этим исчезает и персонификация Бога, которая становится ненужной после ухода от правовых отношений. Бог превращается в первотворца, абсолют, принцип, или отождествляется со всей природой. А процесс взаимодействия его с душой становится объективно действующим природным (или Божественным, что то же самое) механизмом. Вероятно первый такой шаг, еще не достаточно разработанный во всех деталях делается в Буддизме и Даосизме. Т. е. эти религии концептуально совершеннее Христианства с Исламом и стало быть моложе. А следующий шаг делается в еще более молодых религиозных системах, Индуизме и Дзен Буддизме, где эта концепция получает дальнейшее развитие.
Из этих рассуждений напрашивается по крайней мере два вывода. Во-первых, более совершенные концепции смысла бытия следует искать в Восточных религиозных системах. Во-вторых, в истории полностью отсутствует ясность по вопросу происхождения и истинного возраста религий. Поэтому для начала рассмотрим традиционную историческую хронологию.
С этой точки зрения взглянем на некоторые нелогичности в традиционной исторической картине. Таких аномалий на уровне моей эрудиции, явно противоречащих здравому смыслу, можно указать несколько. Во-первых это Христианство и религиозные системы Индии. Чудеса, совершаемые Христом, трактуются не иначе, как доказательства его божественности. Но за два века до него в Индии уже существуют учебники, в которых не просто описываются аналогичные и более впечатляющие чудеса, но и дается система упражнений, как этих способностей достичь. Эти территории отстоят друг от друга не более, чем на месяц пути. Поэтому предположить, что между ними полностью отсутствовали контакты, было бы неестественно.
Между прочим есть теории и неплохо аргументированные, согласно которым Христос учился в Индии. Семнадцатилетний разрыв в его биографии это допускает. Тогда неизбежно должен возникнуть вопрос, а где в его учении следы реинкарнации. И существует вполне убедительный ответ, что некий вселенский собор в Риме, который решал, какие Евангелие считать каноническими, принял в частности решение признать теорию перевоплощений еретической и полностью исключить из Христианства. Хотя разумных объяснений для такого решения отцов церкви, пока учение не было канонизировано, я не нахожу.
В традиционной истории я не вижу разумных объяснений и достаточно большому набору данных, связывающих Христа с понятием Царь Иудейский. Объяснения, даваемые в Евангелие по этому поводу, малоубедительны. Большое количество произведений искусства указывает на то, что действия происходят в царских палатах, а не хлеву или ночлежках для нищих. Возникает ощущение каких-то изменений и подтасовок в этом вопросе, причем весьма недавних (времена написания полотен, т. е. семнадцатый – восемнадцатый век), а не уходящих в глубокую древность.
Другим фактом непонятным в традиционной истории будет распространение Ислама на территориях, где уже много веков было Христианство. Особых преимуществ Ислама перед Христианством не видно. Тогда становится непонятно как Ислам вытеснил Христианство, даже если предположить, что это делалось силой. В Коране на Ису (Иисуса) дается много ссылок как на великого пророка, поэтому было бы очень странно, если последователи Иисуса подвергались в тот период гонениям со стороны мусульман.
Раз уж зашла речь о ссылках в Коране на других пророков, то в этой связи мне совершенно непонятно, почему ссылок на Мусу (Библ. Моисей) во много раз больше, чем на Ису. Хотя временной разрыв с первым составляет почти две тысячи лет, а со вторым в трое меньше. Из этого факта гораздо естественнее было бы считать Мусу ближе к времени создания Корана, чем Ису.
На уровне здравого смысла лично мне непонятно, как вообще может возникнуть мировая религия при жизни ее основателя. Должно смениться минимум несколько поколений, чтобы придать событиям легендарный характер, чтобы появились новые поколения, уже воспитанные в новой традиции, потому что зрелые люди просто так по ходу жизни крайне редко меняют свои убеждения, тем более в средние века, когда отношение к религии было иное, нежели сейчас. С этой точки зрения несколько странно выглядят Ислам и Буддизм.
В истории Ислама этот психологический феномен не имеет разумного объяснения. А в истории Буддизма этот факт находит какое-то относительно логичное обоснование, которое я приведу ниже.
Достигнув просветления в возрасте около сорока лет и постигнув истинный смысл всего, Шакия Муни (Будда) начинает набирать себе приверженцев. При этом метод, которым он действует очень специфичен и характерен, по-видимому, только для Индии с ее культурой и традициями. Он не апеллирует к толпе, подобно Христу, а использует уже сложившуюся систему поклонения местным святым. Приходя в новый район, он находит здесь ключевого мудреца, устраивает с ним научный философский диспут и доказывает свое превосходство. В результате мудрец, искренний и настоящий искатель истины, признает себя учеником Будды, автоматически переводя в режим поклонения Будде всю свою паству. Так путешествуя много лет, пройдя пешком всю Индию, Будда успевает заложить основы мировой религии еще при жизни. Психологически это несколько напоминает сказку, особенно если чуть подробнее начинаешь вникать в индийские традиции, где заниматься духовными вопросами разрешено было только наследственной варне (касте) брахманов, но все же как то условно принять можно.
Гораздо менее постижима для меня личность Шанкары. С этим мыслителем связано очень много. Во-первых, он изложил индуистское учение с позиции уже явно научного мировоззрения, которое в Европе должно будет сложиться спустя почти тысячелетие. Во-вторых, с его именем связываются самые крупные достижения в Раджа йоге. И наконец, в-третьих, то, что сделал Будда за пятнадцать веков до него, он повторил, но на этот раз будучи сторонником индуизма, и борясь с буддизмом. Отсутствие в Индии философской школы буддизма, хотя храмы и религия есть, связано с его именем. При всем этом по одним источникам он умер в возрасте двадцати девяти лет, а по другим в тридцать два. Если принять во внимание, что пешком пройти Индию, выполняя работу аналогичную Будде, нужно никак не меньше пяти лет, а разумная цифра по моему около десяти, то начал он свою социальную работу, будучи очень молодым, но имея за собой серьезные научные результаты. Гениальный математик в возрасте двадцати пяти лет, это относительно реально, гениальный физик в этом возрасте уже менее вероятно, но гениальный философ, достигший больших высот в двадцать пять, – это полный абсурд, нонсенс, какими бы задатками он ни обладал, и к какой бы школе ни принадлежал. Для философа двадцать пять – это возраст младенца, в котором все только начинается, потому, что в философии работа идет на неформализованном, зачастую интуитивном поле, где передать знания молодому ученику, пусть и талантливому, крайне сложно, и философ должен интуитивно, через собственный жизненный опыт, прочувствовать основные аспекты человеческой жизни, понять, что такое юность и зрелость, хотя бы ощутить дыхание старости и т. д. Минимальный возраст для серьезного философа – это тридцать лет. С этой точки зрения Христос реальнее, он начал свои проповеди именно в этом возрасте.
И наконец последнее. Как могло быть, что Индия, имея научную культуру, опережающую Европу почти на тысячелетие, пусть даже в этой культуре был явный сдвиг в сторону созерцания и философии, могла технически отставать от Европы. Европейская история показывает, что наука и техника достаточно сильно связаны во многих аспектах, и их влияние далеко не одностороннее. Древнему Китаю, думаю, именно из-за этой нелогичности, приписываются многие научно-технические достижения, но это только усугубляет противоестественность всей картины в целом. Набор предложенных выше примеров, явно выходящих за пределы здравого смысла, вызывал у меня многолетнее желание получить разумные объяснения.
Предлагаю свое видение исторической картины возникновения религий в рамках концепции Новой Хронологии.
Практически повсеместно в мире господствуют вакхические культы. 1053 год рождения основного прототипа Христа Григория Гильденбранта, ставшего позже правителем Константинополя. В конце одиннадцатого века происходят события с его участием, давшие начало Христианской легенде. Через несколько десятилетий эти события обрастают легендарным ореолом в беднейшей среде населения Константинополя. Светская и духовная власть в городе считают целесообразным обожествить народного героя – царя Константинополя, который ради бедных боролся с богатыми. При этом культ, который он проповедовал, «Царства божьего после смерти», очень дешев, не требует новых храмов и иных вложений, и дает дополнительный механизм управления беднейшим сословием. В конце двенадцатого века Христианство становится государственной религией Византии.
Это концепция возникла не сразу, вероятно она развивалась, трансформировалась вместе с человеческой способностью к анализу. И дело вероятно вовсе не в том, что тот кто исследовал этот вопрос, не имел информации для цельного и окончательного изложения этой концепции, скорее всего дело было в общей культуре того общества, в котором это учение излагалось. Вероятно поэтому в разных религиях эта концепция застыла в момент изложения в разных фазах своего логического развития и завершенности.
С точки зрения нашего мира, когда вводится новое понятие, то хотелось бы получить его определение. Дать определение, это значит, найти какой-то более общий класс, в которое оно войдет, а затем указать какие-то дополнительные свойства, позволяющие конкретизировать его в рамках этого класса. Душа не имеет аналогов в нашем мире, поэтому такого определения получить не удастся, и приходится рассматривать его как первичное. Но тогда чтобы хоть как то обсуждать изучаемый объект, надо обозначить его свойства. А свойства всегда проявляются через взаимодействие с другими объектами. Возникает вопрос, с чем душа взаимодействует? Она как-то очень тонко взаимодействует с самим обладателем души, при чем так, что он ее, как правило, не ощущает, и плюс к этому, после физической смерти обладателя души, с Богом, т. е. тоже достаточно неопределенной субстанцией, являющейся какой-то зависящей от религии персонизацией всего мироздания или его части. Т. е. эти две концепции Души и Бога существуют в религии сообща, вместе развиваются, составляя некое концептуальное единство. Исследование этого концептуального единства с точки зрения внутренней логики и непротиворечивости нашему миру может дать некоторую информацию о совершенстве религии и ее возрасте.
С этой точки зрения наименее совершенной, т. е. наиболее древней религией из числа мировых выглядит Ислам. Он совершенно ничего не объясняет о взаимодействии этих двух субстанций. Коран гораздо больше напоминает служебную инструкцию или выступление обвинителя на суде инквизиции, чем философский или научный трактат. Предельный догматизм, полное отсутствие доказательности, отсутствие даже намека на механизм рассматриваемого взаимодействия. И пока нет и упоминания о нравственности. Суровое, агрессивное к инакомыслию, аскетическое, догматическое учение.
Чуть совершеннее, а следовательно моложе выглядит Христианство. Евангелие уже содержит какую-то минимальную философскую дискуссию, некоторые логичные объяснения, проповедует элементы нравственности, хотя и далеко не последовательно (Нагорная проповедь соседствует с легендой о том, как Иисус засушил смоковницу). Но учение еще остается весьма догматическим, не дающим удовлетворительного объяснения механизма взаимодействия Души и Бога. Идея объективно действующего механизма в философской концепции познания, в обществе, где излагались Евангелие, вероятно, еще не сложилась и потому это взаимодействие носит правовой догматический характер, другого просто и быть не может. И в Коране, и в Евангелие схема одна: за такие-то деяния получишь от Бога одно, за иные деяние – другое. Форме изложения соответствует и терминология: суд, наказание, прощение, свидетельство и т. д. Понятие греха это тоже некое модельное представление, являющееся частью общего правового подхода в религии.
Я не вижу особой нужды даже критиковать этот подход, набор примеров, доводящих такую логику до абсурда может быть бесконечным. Что, к примеру, случается с умершим младенцем? Попадать ему в «гиену огненную» вроде не за что, суд невинного должен оправдать. Но тогда самым большим благодетелем человечества должен стать серийный детоубийца, который отправляет младенцев в Рай до того, как они успели нагрешить.
В религиозной правовой логике есть и иной изъян. Правовая форма отношений предполагает двух субъектов таких отношений, учет интересов обоих. Если Бог как то ограничен, у него есть желания, чувства, интересы, тогда правовая форма отношений с ним имеет смысл, а если он лишен любого из человеческих качеств, то противоестественность договорных отношений с Богом очевидна. Персонификация Бога, делающая его участником правовых отношений, имеющая место в этих религиях, это часть общего несовершенства философской концепции познания в обществах того периода.
Многие более поздние теологи этих религиозных систем хорошо понимали такую логическую слабость своих учений и пытались ее как-то обойти, создав объективно действующие механизмы, по возможности оставшись в рамках застывших религиозных догм. Некоторые из этих идей исключительно остроумны. Приведу одну из них. Бог есть свет в своем Царстве; и грешники, и праведники, после смерти попадают в Царство Божие, но для праведников этот Свет – благодать, а для грешников – огонь пожирающий. Таким образом как бы исчезает понятие наказания и то, что получает грешник и праведник, становится объективным следствием их дел. Хотя строго говоря, этого недостаточно. Получается, что кто-то еще должен вести учет дел каждого, как для суда. То, что получает грешник и праведник, должно быть не следствием их дел, а следствием их сущности, а сущность их должна меняться как результат их дел. Т. е. для логической полноты картины ее необходимо дополнить еще двумя объективными механизмами, действующими в нашем и ином мире: изменения сущности человека под воздействием его собственных дел, и взаимодействия этой сущности с Божественным Светом, так чтобы объяснить существенно разный итог ощущений для грешника и праведника.
Качественный скачок от правовых отношений к объективно действующим механизмам происходит в восточных религиозных системах. И существенный элемент в этом процессе теория перевоплощения душ или реинкарнация. Одновременно с этим исчезает и персонификация Бога, которая становится ненужной после ухода от правовых отношений. Бог превращается в первотворца, абсолют, принцип, или отождествляется со всей природой. А процесс взаимодействия его с душой становится объективно действующим природным (или Божественным, что то же самое) механизмом. Вероятно первый такой шаг, еще не достаточно разработанный во всех деталях делается в Буддизме и Даосизме. Т. е. эти религии концептуально совершеннее Христианства с Исламом и стало быть моложе. А следующий шаг делается в еще более молодых религиозных системах, Индуизме и Дзен Буддизме, где эта концепция получает дальнейшее развитие.
Из этих рассуждений напрашивается по крайней мере два вывода. Во-первых, более совершенные концепции смысла бытия следует искать в Восточных религиозных системах. Во-вторых, в истории полностью отсутствует ясность по вопросу происхождения и истинного возраста религий. Поэтому для начала рассмотрим традиционную историческую хронологию.
Первая половина (-2000 -1500) второго тысячелетия до н. э. – приход арийцев в Индию.Традиционная история соответственно так распределяет религии по возрасту.
12 в. до н. э. – События, изложенные в Махабхарате, написание Махабхараты, создание Вед. Жизнь Моисея, исход евреев из Египта, создание еврейского государства.
6 в. до н. э. – расцвет еврейского государства, окончательная редакция Библии. Жизнь Будды, возникновение и распространение буддизма, окончательная редакция Махабхараты. Жизнь Лао-Цзы, возникновение Даосизма в Китае.
2 в. до н. э. – написание сутр Патанджали (учебник раджа йоги).
1 в. н. э. – жизнь Иисуса Христа, создание Евангелие, появление христианства.
3 в. н. э. – жизнь Бодхидхармы, приход буддизма в Китай.
4 в. н. э. – победа христианства в Римской (Италия) империи.
7 в. н. э. – жизнь Мухаммада, написание Корана, распространение Ислама.
8—9 в. н. э. – жизнь Шанкары, научное мировоззрение в Индии. Расцвет Дзен-буддизма в Китае. Расцвет суфизма в исламском мире.
10 в. н. э. – крещение Руси.
13 в. н. э. – принятие Ислама Ордой.
16—17 в. н. э. – возникновение научного мировоззрения в Европе.
1. Иудаизм ранее 12 в. до н. э.Сделанный выше анализ расставляет религии по возрасту практически в обратном порядке, чем предлагает традиционная история. Конечно возможно предположение, что мой анализ тенденциозен, или не учитывает что-то существенное. Поэтому укажу еще на некоторые противоестественности в традиционной исторической картине. Если учесть, что все религии согласно традиционной истории возникали в местах географически расположенных достаточно близко (исключая Даосизм), то вполне естественно предположение, что создатели новой религии были знакомы с ее предшественниками и более молодое учение концептуально должно быть совершеннее, чем ранние. Не может, скажем, ересь победить ортодоксальное учение, если она хуже. За последним стоит развитая социальная система с храмами, привычкой населения, традиции, штат служителей, поддержка властей. Чтобы перебороть все это ересь должна дать что-то настолько важное, чтобы существенная часть населения отказалась от традиций предков, пошла на конфликт со служителями культа. Поэтому какое-то колоссальное преимущество ереси перед основным учением просто обязано быть. Что касаемо независимого более молодого учения, эта тенденция будет менее жесткая, однако все равно обязана прослеживаться.
2. Индуизм 12 в. до н. э.
3. Даосизм – сам по себе, Буддизм – ересь в рамках индуизма 6 в. до н. э.
4. Христианство – ересь в рамках иудаизма 1 в.
5. Ислам сам по себе 7 в.
С этой точки зрения взглянем на некоторые нелогичности в традиционной исторической картине. Таких аномалий на уровне моей эрудиции, явно противоречащих здравому смыслу, можно указать несколько. Во-первых это Христианство и религиозные системы Индии. Чудеса, совершаемые Христом, трактуются не иначе, как доказательства его божественности. Но за два века до него в Индии уже существуют учебники, в которых не просто описываются аналогичные и более впечатляющие чудеса, но и дается система упражнений, как этих способностей достичь. Эти территории отстоят друг от друга не более, чем на месяц пути. Поэтому предположить, что между ними полностью отсутствовали контакты, было бы неестественно.
Между прочим есть теории и неплохо аргументированные, согласно которым Христос учился в Индии. Семнадцатилетний разрыв в его биографии это допускает. Тогда неизбежно должен возникнуть вопрос, а где в его учении следы реинкарнации. И существует вполне убедительный ответ, что некий вселенский собор в Риме, который решал, какие Евангелие считать каноническими, принял в частности решение признать теорию перевоплощений еретической и полностью исключить из Христианства. Хотя разумных объяснений для такого решения отцов церкви, пока учение не было канонизировано, я не нахожу.
В традиционной истории я не вижу разумных объяснений и достаточно большому набору данных, связывающих Христа с понятием Царь Иудейский. Объяснения, даваемые в Евангелие по этому поводу, малоубедительны. Большое количество произведений искусства указывает на то, что действия происходят в царских палатах, а не хлеву или ночлежках для нищих. Возникает ощущение каких-то изменений и подтасовок в этом вопросе, причем весьма недавних (времена написания полотен, т. е. семнадцатый – восемнадцатый век), а не уходящих в глубокую древность.
Другим фактом непонятным в традиционной истории будет распространение Ислама на территориях, где уже много веков было Христианство. Особых преимуществ Ислама перед Христианством не видно. Тогда становится непонятно как Ислам вытеснил Христианство, даже если предположить, что это делалось силой. В Коране на Ису (Иисуса) дается много ссылок как на великого пророка, поэтому было бы очень странно, если последователи Иисуса подвергались в тот период гонениям со стороны мусульман.
Раз уж зашла речь о ссылках в Коране на других пророков, то в этой связи мне совершенно непонятно, почему ссылок на Мусу (Библ. Моисей) во много раз больше, чем на Ису. Хотя временной разрыв с первым составляет почти две тысячи лет, а со вторым в трое меньше. Из этого факта гораздо естественнее было бы считать Мусу ближе к времени создания Корана, чем Ису.
На уровне здравого смысла лично мне непонятно, как вообще может возникнуть мировая религия при жизни ее основателя. Должно смениться минимум несколько поколений, чтобы придать событиям легендарный характер, чтобы появились новые поколения, уже воспитанные в новой традиции, потому что зрелые люди просто так по ходу жизни крайне редко меняют свои убеждения, тем более в средние века, когда отношение к религии было иное, нежели сейчас. С этой точки зрения несколько странно выглядят Ислам и Буддизм.
В истории Ислама этот психологический феномен не имеет разумного объяснения. А в истории Буддизма этот факт находит какое-то относительно логичное обоснование, которое я приведу ниже.
Достигнув просветления в возрасте около сорока лет и постигнув истинный смысл всего, Шакия Муни (Будда) начинает набирать себе приверженцев. При этом метод, которым он действует очень специфичен и характерен, по-видимому, только для Индии с ее культурой и традициями. Он не апеллирует к толпе, подобно Христу, а использует уже сложившуюся систему поклонения местным святым. Приходя в новый район, он находит здесь ключевого мудреца, устраивает с ним научный философский диспут и доказывает свое превосходство. В результате мудрец, искренний и настоящий искатель истины, признает себя учеником Будды, автоматически переводя в режим поклонения Будде всю свою паству. Так путешествуя много лет, пройдя пешком всю Индию, Будда успевает заложить основы мировой религии еще при жизни. Психологически это несколько напоминает сказку, особенно если чуть подробнее начинаешь вникать в индийские традиции, где заниматься духовными вопросами разрешено было только наследственной варне (касте) брахманов, но все же как то условно принять можно.
Гораздо менее постижима для меня личность Шанкары. С этим мыслителем связано очень много. Во-первых, он изложил индуистское учение с позиции уже явно научного мировоззрения, которое в Европе должно будет сложиться спустя почти тысячелетие. Во-вторых, с его именем связываются самые крупные достижения в Раджа йоге. И наконец, в-третьих, то, что сделал Будда за пятнадцать веков до него, он повторил, но на этот раз будучи сторонником индуизма, и борясь с буддизмом. Отсутствие в Индии философской школы буддизма, хотя храмы и религия есть, связано с его именем. При всем этом по одним источникам он умер в возрасте двадцати девяти лет, а по другим в тридцать два. Если принять во внимание, что пешком пройти Индию, выполняя работу аналогичную Будде, нужно никак не меньше пяти лет, а разумная цифра по моему около десяти, то начал он свою социальную работу, будучи очень молодым, но имея за собой серьезные научные результаты. Гениальный математик в возрасте двадцати пяти лет, это относительно реально, гениальный физик в этом возрасте уже менее вероятно, но гениальный философ, достигший больших высот в двадцать пять, – это полный абсурд, нонсенс, какими бы задатками он ни обладал, и к какой бы школе ни принадлежал. Для философа двадцать пять – это возраст младенца, в котором все только начинается, потому, что в философии работа идет на неформализованном, зачастую интуитивном поле, где передать знания молодому ученику, пусть и талантливому, крайне сложно, и философ должен интуитивно, через собственный жизненный опыт, прочувствовать основные аспекты человеческой жизни, понять, что такое юность и зрелость, хотя бы ощутить дыхание старости и т. д. Минимальный возраст для серьезного философа – это тридцать лет. С этой точки зрения Христос реальнее, он начал свои проповеди именно в этом возрасте.
И наконец последнее. Как могло быть, что Индия, имея научную культуру, опережающую Европу почти на тысячелетие, пусть даже в этой культуре был явный сдвиг в сторону созерцания и философии, могла технически отставать от Европы. Европейская история показывает, что наука и техника достаточно сильно связаны во многих аспектах, и их влияние далеко не одностороннее. Древнему Китаю, думаю, именно из-за этой нелогичности, приписываются многие научно-технические достижения, но это только усугубляет противоестественность всей картины в целом. Набор предложенных выше примеров, явно выходящих за пределы здравого смысла, вызывал у меня многолетнее желание получить разумные объяснения.
Предлагаю свое видение исторической картины возникновения религий в рамках концепции Новой Хронологии.
Практически повсеместно в мире господствуют вакхические культы. 1053 год рождения основного прототипа Христа Григория Гильденбранта, ставшего позже правителем Константинополя. В конце одиннадцатого века происходят события с его участием, давшие начало Христианской легенде. Через несколько десятилетий эти события обрастают легендарным ореолом в беднейшей среде населения Константинополя. Светская и духовная власть в городе считают целесообразным обожествить народного героя – царя Константинополя, который ради бедных боролся с богатыми. При этом культ, который он проповедовал, «Царства божьего после смерти», очень дешев, не требует новых храмов и иных вложений, и дает дополнительный механизм управления беднейшим сословием. В конце двенадцатого века Христианство становится государственной религией Византии.