Страница:
Маккай кивнул. Ясно, что она посчитала его полезным, а это шаг в нужном направлении. Но назначение это было идиотским. Эти жестокие дети владеют оружием, способным превратить Досади в пепелище. Хотя такое положение дел прямо-таки возбуждало. Маккай даже не пытался этого отрицать. Что-то в человеческой психике отзывалось на массовое насилие – собственно, на насилие любого сорта. Это было связано с человеческой сексуальностью – древнее волнение из самых примитивных времен.
Джедрик, однако, шла вперед.
– Держись рядом.
Теперь они взбирались по внутренней лестнице. Маккай старался не отставать, но все его мысли были заняты пентратом в руках одного из людей Джедрик. Его поразила скорость, с которой они скопировали и увеличили устройство. Это лишний раз подтверждало опасения Аритча насчет Досади.
На верху лестницы Джедрик постучала в дверь. Отозвался мужской голос.
– Входите.
Дверь открылась и, немного погодя, Маккай обнаружил, что находится в небольшой необитаемой комнате с открытым порталом в дальней стене. Этот портал вел в нечто, выглядящее большей по размерам, хорошо освещенной зоной. Оттуда доносились голоса, настолько приглушенные, что практически ничего нельзя было разобрать. Маленькую комнату заполнили стол и пять стульев. Окон не было, но светильник над головой обеспечивал приличное освещение. Низкий стол был накрыт огромным листом бумаги с нанесенным на нем линиями цветных диаграмм.
Шелест ткани привлек внимание Маккая к порталу. Вошла невысокая стройная женщина в белом рабочем комбинезоне. У нее были седые волосы и темный пронизывающий взгляд человека, привыкшего командовать. Она следовала за высоким мужчиной в таком же белом одеянии. Он выглядел постарше женщины, но волосы его сохранили глянцевую черноту. В его глазах светилась та же привычка командовать. Женщина заговорила.
– Прости за задержку, Джедрик. Мы меняли итог. Теперь нет точки, где Брой может предвидеть и изменить переход от бунта к полномасштабным военным действиям.
Маккай был удивлен униженной почтительностью, сквозившей в ее голосе. Эта женщина считала себя намного ниже Джедрик. Мужчина взял тот же самый тон, указав рукой на кресло.
– Садитесь, пожалуйста. Это карта – итог нашей работы.
Когда женщина повернулась к нему, Маккай уловил сильное дуновение чего-то едкого в ее дыхании, отнюдь не незнакомый запах. Он несколько раз улавливал следы его, когда они проходили через Уоррены. Она продолжала говорить, когда Джедрик и Маккай опустились в кресла.
– Это не неожиданно, – женщина указала на узор на бумаге.
– Мы предупреждали, чтобы для тебя это сейчас не было неожиданностью, что Трайа готова перейти.
– Она – это проблема.
– Но Гар…
Женщина начала было возражать, но Джедрик резко ее прервала:
– Я знаю: Гар делает все, что она ему приказывает. Дочь руководит отцом. Он благоговеет перед ней, считает самой замечательной, способной…
– Ее способности не являются предметом обсуждения, – заметил мужчина.
Женщина нетерпеливо воскликнула:
– Да, это ее влияние на Гара в том, что…
– Ни один из них не предвидит моих ходов, – сказала Джедрик, – но я предвижу все их ходы.
Мужчина наклонился через стол, приблизив лицо к Джедрик. Неожиданно он показался Маккаю большим, опасным животным – опасным, потому что его действия невозможно было предсказать. Пока мужчина говорил, он яростно сжимал кулаки.
– Мы рассказали тебе о каждой детали добытых нами сведений, о каждом источнике, каждом заключении. Неужели ты теперь говоришь, что не разделяешь нашей оценки…
– Ты не понимаешь, – прервала его Джедрик.
Женщина подалась назад и кивнула.
– Я уже не в первый раз переоцениваю ваши заключения, – продолжила Джедрик. – Послушайте меня: Трайа оставит Броя, когда будет готова она, а не когда будет готов он. То же относится к любому служащему, даже к Гару.
– Оставит Гара? – спросили они в унисон.
– Оставит кого угодно. Трайа служит только Трайе. Никогда не забывайте об этом. Особенно если она переходит к нам.
Мужчина и женщина молчали.
Маккай подумал о том, что сказала Джедрик. Эти слова были еще одним указанием на то, что кто-то на Досади мог иметь иные цели, кроме личных. В интонации Джедрик нельзя было ошибиться: она осуждала Трайу и не доверяла ей из-за того, что Трайа служила ТОЛЬКО собственным амбициям. Следовательно, Джедрик (и, предположительно, эта пара) служила каким-то неустановленным общим целям. Было ли то, чему они служили, формой патриотизма, видовой ориентации? Агенты Бюсаба всегда были настороже относительно этой опасной формы племенного безумия. Не то чтобы его необходимо было подавлять, но надо было быть уверенным, что оно не взорвется смертельным для Консента насилием.
Женщина в белом халате, поразмышляв над своими собственными мыслями, заговорила:
– Если Трайу нельзя будет завербовать для… Я хочу сказать, мы можем использовать ее собственное служение себе для сдерживания ее. – Она поправилась. – Если вы не уверены в том, что сможете ее убедить в нашем преимуществе над Броем. – Женщина прикусила губу, в глазах у нее мелькнул испуг.
Лицо Джедрик словно выплеснуло злобу.
– Ты что-то подозреваешь?
Женщина указала на разложенную на столе карту.
– Гар пока не принимает участия в принятии главных решений. Этого быть не должно, но это так. Если он…
Мужчина заговорил с раболепной горячностью.
– У него есть какое-то влияние на Броя!
Женщина покачала головой.
– Или Брой играет в иную игру, чем та, что мы предвидели.
Джедрик посмотрела на женщину, на мужчину, на Маккая. Она заговорила словно бы для Маккая, то тот сообразил, что она обращается к воздуху.
– Это особое дело. Гар что-то открыл Брою. Я знаю, что он открыл. Ничто больше не смогло бы вынудить Броя вести себя подобным образом. – Она кивнула в сторону карты. – Они наши!
Женщина отважилась задать вопрос.
– Мы хорошо все сделали?
– Лучше, чем вы думаете.
Мужчина улыбнулся и сказал:
– Наверное, пора спросить, нельзя ли нам выделить комнату побольше. Проклятые дети постоянно двигают мебель. Мы стукаемся…
– Не сейчас.
Джедрик поднялась. Маккай последовал ее примеру.
– Позвольте взглянуть на детей, – сказал Джедрик.
Мужчина повернулся к открытому порталу.
– Выходите оттуда, вы! Вы нужны Джедрик!
Трое детей появились из другой комнаты. Женщина даже не посмотрела на них. Мужчина удостоил их раздраженным взглядом. Он говорил с Джедрик.
– Они уже почти неделю не приносят в дом никакой еды.
Маккай внимательно изучал детей. Он видел, что тоже самое делает Джедрик. Дети выстроились в ряд. Выражения их лиц не позволили определить подлинную реакцию на подобное обращение. Две девочки и мальчик. Девочке справа было, наверное, девять лет, второй – пять или шесть. Мальчик был несколько старше – примерно двенадцать-тринадцать лет. Он мельком взглянул на Маккая. Это был взгляд хищника, распознавшего потенциальную добычу, но уже плотно поевшего. Все трое были больше похожи на женщину, чем на мужчину, но сходство с родителями было очевидным: глаза, уши, носы…
Джедрик завершила свое изучение. Она сделала жест мальчику.
– Начинайте посылать его во вторую тренировочную команду.
– Пора, – согласилась женщина. – Мы будем рады убрать его отсюда.
– Пойдем, Маккай.
В холле Джедрик сказала:
– В ответ на твой вопрос: они весьма типичны.
Маккай, несказанно удивившись, попытался сглотнуть, в горле у него пересохло. Мелкие цели этих людей: получить комнату побольше, где они могли бы жить, не ударяясь о мебель. Он не чувствовал в этой паре привязанности друг к другу. Они были компаньонами по убеждению. В их разговорах не было ни малейшего намека на эмоции в отношении друг к другу. Маккаю трудно было представить их занимающимися любовью, но они, по-видимому, все это как-то проделывали. Результат – трое детей.
Понимание пришло ему в голову подобно взрыву. Разумеется, они не демонстрируют никаких эмоций! Разве у них есть другая защита? На Досади любую привязанность превратят в оружие манипулирования объектом. И была еще одна вещь.
Маккай обратился к спине Джедрик, когда они спускались по лестнице.
– Та пара – они пристрастились к чему-то?
Удивленная Джедрик остановилась и оглянулась назад.
– А как бы еще, ты думаешь, я держала такую парочку? Вещество это называется дис. Оно очень редкое. Его приносят далеко из… Обод посылает отряды детей, чтобы добывать для меня дис. Если в отряде пятьдесят человек, то тридцать, как правило, умирают. Улавливаешь масштаб, Маккай?
Она снова направилась вниз по лестнице.
Маккай понял, что получил только что еще один урок Досади. Ошеломленный, он последовал за ней в комнату, где техники отбелили потемневшие на солнце участки его кожи.
Когда они вышли, на нем больше не было клейма Пайлэш Гейт.
16
– Это больше нельзя рассматривать как бунт, – сказал помощник.
Это был невысокий Говачин с мелкими чертами лица. Он смотрел через комнату на сидящего перед мертвым коммуникатором Броя. На стене позади помощника была карта. Ее краски сверкали в резком утреннем свете, льющемся через восточные окна. Пониже карты из стены выступал терминал компьютера. Время от времени он щелкал.
В комнату из холла вошел Гар, огляделся вокруг, словно кого-то ища, и вышел.
Брой отметил вторжение и взглянул на карту.
– Все еще никаких признаков, где она залегла на дно?
– Ничего определенного.
– Тот, кто водил Маккая по улицам…
– Чисто рядовой подчиненный.
– Куда они пошли?
Помощник ткнул пальцем в карту, в группу зданий в Уорренах на северо-западе.
Брой уставился в пустоту коммуникационного экрана. Его снова провели. Он знал это. Та чертова человеческая самка! Насилие в городе балансировало на грани полномасшабной войны: Говачины против людей. И по-прежнему ничего, даже намека на местонахождение Ободовских складов Гара и богохульных заводов. Это было неустойчивое положение, которое не могло сохраняться слишком долго.
Его коммуникационный экран ожил сообщением: жестокая схватка у двадцать первых ворот. Брой взглянул на карту. Это составило больше сотни четко определенных битв между видами вдоль неустановленного периметра. В сообщении говорилось о новом оружии и безуспешных попытках захватить образцы.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЕ ВОРОТА?
Это было недалеко от того места, где Маккая провели внутрь…
В голове Броя мысли образовали новый узор. Он посмотрел на своего помощника, который покорно ожидал у карты.
– Где Гар?
Вызвали помощников, приказав пошевеливаться. Но Гар найден не был.
– Трайа?
Она тоже была недоступна.
Фанатики Гара соблюдали нейтралитет, но проявилась еще часть схемы Джедрик. Все указывало на законченное понимание его слабости, скрытой в поведении Гара и Трайи.
«А я-то думал, что был единственным, кто это видел!»
Брой заколебался.
Почему бы Богу не поговорить с ним по-иному, вместо того чтобы сказать: «За мной наблюдают».
В глубине души Брой чувствовал себя обманутым и преданным. Это оказало очищающий эффект на его рассудок. Рассчитывать он мог только на самого себя. Брой начинал понимать, что в действиях Джедрик прослеживается определенная структура. Возможно ли, что Джедрик разделяет ЕГО цели? Эта возможность его взволновала.
Брой посмотрел на помощников, которые прибежали с отрицательной информацией о Гаре и Трайе, и начал раздавать приказы.
– Отзовите всех наших людей из всех этих Уорренов, кроме того коридора на северо-запад. Усильте ту зону. Все остальным отступить к вторичным стенам. Не позволять ни одному человеку находиться внутри этого периметра. Блокировать все ворота. Шевелитесь!
Последнее слово он прокричал, потому что помощники пребывали в нерешительности.
Возможно, что уже поздно. Брой понял, что Джедрик его обхитрила. Было ясно, что она сумела создать в своем мозгу почти точную имитационную модель Броя. И проделала это из положения Леаитора! Невероятно. Он почти что пожалел Гара и Трайу. Джедрик управлялась с ними, словно с марионетками.
«Я был не лучше».
Брой вдруг подумал, что модель Джедрик, возможно, включает и этот самый момент понимания. Он восхитился ею.
«Великолепно!»
Брой спокойно отдал распоряжения по изоляции Говачинских женщин во внутренних бастионах Градуса, которые предусмотрительно подготовил. Его люди должны быть ему благодарны.
Те, кто выживет в ближайшие несколько часов.
17
На третье утро Маккай почувствовал, что мог бы прожить на Досади всю свою жизнь. Это место требовало малейших крох внимания, которые он мог собрать.
Маккай стоял в одиночестве в комнате Джедрик, отсутствующе посматривая на незаправленную кровать. Джедрик ожидала, что он приведет все в порядок к ее возвращению. Маккай это знал. Она велела ему ждать здесь и удалилась по неотложным делам. Он мог только подчиниться.
Впрочем, его смущали иные заботы, нежели незаправленная постель. Маккай почувствовал, что понял корни страха Аритча. Тандалурские Говачины вполне могли уничтожить это место, даже если бы понимали, что, сделав это, распахнут тот кровавый район, где каждый разумный прячет свои тайные страхи. Теперь он ясно это видел. Каким образом, по ожиданиям Руководящего Филума, Маккай избежит того чудовищного решения, – это было более неуловимым вопросом.
Здесь – тайны.
Маккаю Досади казалась зловредным организмом под его ногами, ревностно хранящим эти секреты от него. Это место было врагом Консента, но он обнаружил, что эмоционально на стороне Досади. Это было предательством Бюсаба, его Легумной присяги, всего. Но Маккай не мог бы предотвратить это ощущение или признание его. В течение лишь нескольких поколений Досади стала чем-то особенным. Чудовищным? Только если вы держитесь за ваши собственные драгоценные мифы. Досади может стать величайшей очистительной силой, какую только испытывал на себе Консент.
Перспектива развития Консента начала вызывать у него тошноту. И Говачины Аритча. Говачинский закон? Дерьмовый Говачинский закон!
В комнате Джедрик было тихо. Болезненно тихо.
Маккай знал, что снаружи, на улицах Чу, идут жестокие военные действия между Говачинами и людьми. Через тренировочный двор был стремительно доставлен раненый, пока они были там с Джедрик. После этого она взяла его на свой командный пост, комнату над клеткой Пчарки. Маккай стоял рядом, наблюдая за ее представлением, словно Джедрик была звездой эстрады, а он одним из восторженных поклонников. Это было увлекательно. Брой это сделает. Брой отдаст приказ. И каждый раз рапорты показывали, насколько точно она предвидела действия своего оппонента.
Изредка Джедрик упоминала Гара или Трайу. Маккай сумел уловить тонкое отличие в ее отношении к этой парочке.
Во вторую совместно проведенную ночь Джедрик мягко и ловко разожгла его сексуальные аппетиты. Она довела его до ворчливой уступчивости, а после наклонилась над ним, опершись на локти, чтобы холодно улыбнуться.
– Видишь, Маккай, я могу играть в твою игру.
Потрясающе, это открыло внутри его зону сознания, о которой он и не подозревал. Как будто Джедрик выставила всю его предшествующую жизнь на доскональное обозрение.
А он был наблюдателем!
Прочие существа создавали длительные взаимоотношения и действовали из безопасной эмоциональной базы. Но Маккай был продуктом Бюсаба, Говачина… и многого другого, что минуло ранее. Для него становилось все более очевидным, почему Говачины выбрали его для подготовки к этой особой роли.
«Мне был нанесен ущерб, а они сумели заново построить меня, как им было нужно!»
Что ж, Говачины могли по-прежнему удивляться, что же они создали. Досади был тому свидетельством. Они могут даже не подозревать, что же собой представляет Маккай на самом деле.
Ему было горько той горечью, что, как он знал, вызревала в нем годами. Одиночество этой тюремной планеты было сравнимо с одиночеством его собственной жизни, в центре которой была верность Бюсабу. Невероятная путаница эмоций рассортировалась, и Маккай почувствовал, как в нем зарождается новое предназначение.
Власть!
Аххх… Так вот что значит почувствовать себя досадийцем!
Маккай отвернулся от холодной улыбки Джедрик и натянул на плечи одеяло.
«Спасибо, милая учительница».
Подобные мысли бродили в его голове, когда Маккай на следующий день стоял один в комнате, а потом начал застилать постель. После своих откровений Джедрик возобновила свой интерес к его воспоминаниям, засыпая лишь для того, чтобы разбудить его новыми вопросами.
Несмотря на неважные перспективы, Маккай все еще чувствовал себя обязанным изучать ее поведение в различных возможных ситуациях, какие только могло создать его воображение. Относительно Досади никакое предположение не выглядело слишком абсурдным. Ему нужно было построить поточнее картину этого общества и его движущих сил.
Прежде чем вернуться в комнату Джедрик, Маккай проделал еще одно путешествие по тренировочному двору вместе ней. Там было еще больше нового оружия, приспособленного из его набора. Он понял, что двор – испытательный полигон Джедрик, что должно быть намного больше тренировочных зон для ее последователей.
Маккай еще не открыл ей, что люди Аритча могут уничтожить Досади. Она сосредоточилась на этом на рассвете. Даже пока они делили крохотный туалетный отсек рядом с ее комнатой, Джедрик давила его вопросами.
Маккай на время отвлек ее вопросами о Пчарки. Каковы возможности этой клетки? На одно мгновение он поразил ее.
– Пчарки знает что-то ценное, что он надеется продать тебе в обмен на свою свободу.
– Откуда ты знаешь?
– Это очевидно. Я тебе еще кое-что скажу: он прибыл сюда по своей собственной воле… для определенной цели.
– Ты быстро учишься, Маккай.
Джедрик смеялась над ним, и он сердито глянул на нее.
– Ну хорошо! Я не знаю той цели, но это может быть нечто, о чем ты лишь думаешь, будто знаешь его.
Легчайшим мерцанием из ее глаз свирепо глянуло что-то опасное.
– Твои ДВЕРИ ДЛЯ ПРЫЖКОВ привели к нам многих дураков, но Пчарки один из наибольших. Я знаю, почему он прибыл. Было много подобных ему. Теперь… есть только один. Брой, при всей своей власти, не может выследить своего собственного Пчарки. А Кейла Джедрик – та, кто его расстраивает.
Она слишком поздно сообразила, что Маккай спровоцировал ее на это представление. Как он это сделал? Маккай отыскал слишком многое слишком рано. Опасно недооценивать наивного пришельца из-за Стены Бога.
Джедрик снова принялась допытываться того, что он еще не рассказал. Его спасло время. Пришли помощники, спеша на раннюю инспекцию нового оружия. Они были нужны.
После они ушли на командный пост, а потом на завтрак в столовую Уоррена. На протяжении всего завтрака Маккай атаковал Джедрик вопросами о ходе сражений. Каковы масштабы? Можно ли увидеть одного из заключенных? Использовали ли они оружие, сделанное по образцам из его набора? Побеждали ли они?
Временами Джедрик просто игнорировала его вопросы. Большинство ее ответов были короткими и сбивающими с толку. Да. Нет. Нет. Да. Маккай понял, что она отвечает односложно, чтобы отделаться от него. Он ее отвлекал. Ей было сообщено что-то важное, а Маккай это пропустил. Хотя он и разозлился, но постарался замаскировать эмоции, прилагая усилия, чтобы проникнуть сквозь стену ее озабоченности. Странно, но Джедрик отреагировала, когда Маккай сменил направление своих расспросов: он стал спрашивать о родителях троих детей и состоявшегося там разговора.
– Ты начала описывать какое-то место: «Позади…» Позади чего?
– Это кое-что, о чем, по мнению Гара, я не знаю. Он думает, что только у его фанатиков смерти есть подобные связи с Ободом.
Маккай пристально смотрел на нее, захваченный внезапной мыслью. К этому моменту он узнал многое о Гаре и Трайе. Джедрик искренне отвечала на его вопросы о них, зачастую открыто используя его, чтобы уточнить свои собственные мысли. Но фанатики смерти?
– Эти фанатики – гомосексуалисты?
Джедрик подскочила.
– Как ты узнал?
– Догадался.
– И какая в том разница?
– Так да?
– Да.
Маккай вздрогнул.
Джедрик властно сказала:
– Объясни!
– Когда люди по какой-то причине доходят до черты, где вопрос уже стоит о выживании вида, то относительно легко спровоцировать ЖЕЛАНИЕ умереть.
– Ты говоришь на основании исторических свидетельств?
– Да.
– Например.
– За редкими исключениями, примитивные люди племенных эр сохраняли своих гомосексуалистов как последние шоковые войска отчаяния. Это были солдаты последней надежды, посылаемые в бой как берсеркеры, ждущие, ЖЕЛАЮЩИЕ смерти.
Пришлось объяснить ей термин БЕРСЕРКЕРЫ. Поведение Джедрик продемонстрировало, что она ему верит. Она все обдумала и спросила:
– И что же твой Консент делает относительно этого уязвимого места?
– Мы тщательно заботимся о том, чтобы проводить все естественные сексуальные варианты в конструктивные, направленные на выживание, действия. Мы защищаем их от любого рода давления, способного извратить их, привести к поведению, разрушительному для вида.
Лишь позднее Маккай вспомнил, что Джедрик так и не ответила на его вопрос: ПОЗАДИ ЧЕГО? Она утащила его в комнату совещаний, где собралось больше двадцати человек, в том числе двое родителей, которые составляли карту относительно Гара и Трайи. Маккай вспомнил, что даже не знает их имен.
Незнание стольких людей в лицо и по именам поставило его в невыгодное положение. Они, разумеется, хорошо друг друга знали и часто, обращаясь, пользовались намеками и кивками, непонятными для Маккая. Впрочем, он приспосабливался. Их воспоминания подкреплялись подробными упоминаниями о соответствующих способностях окружающих, о подстерегающих опасностях. И они не столько скрывали свои эмоции, сколько УПРАВЛЯЛИ ими. В их воспоминаниях не могло быть никаких эмоциональных помех, вроде любви и дружбы. Подобные мысли ослабляют. Каждый действовал на основе своих собственных интересов, и лучше бы вам сразу приготовиться к допросу. Маккай, задавленный со всех сторон вопросами людей в комнате совещаний, знал, что у него есть только одно ценное качество: он был ключом, которым они могли воспользоваться, чтобы открыть Стену Бога. Весьма значительная ценность, но, к несчастью, принадлежащая идиоту.
Теперь им нужна была информация о фанатиках смерти. Они выдоили его досуха, а потом отослали прочь, словно ребенка, выступившего перед старшими, но отосланного в свою комнату, когда на обсуждение были поставлены важные вопросы.
18
На четвертое утро битвы за Чу Трайа была в отвратительном настроении. Ее силы имели установившиеся границы, удерживая около одной восьмой общей территории Уоррена. Это были главным образом низкие здания, за исключением тех, что расположены вдоль Броева коридора в Обод. Ей не по душе была мысль, что люди Джедрик имеют беспрепятственный обзор большей части территории фанатиков смерти. А большинство тех лидеров, что связали судьбу с Трайей, начинали менять свое мнение, особенно с тех пор, как они пришли к пониманию того, что этот анклав просто не в состоянии сам себя прокормить. Плотность населения после приема союзников стала устрашающей: почти тройная норма для Уоррена.
До сих пор ни Брой, ни Джедрик не двинули против нее войска. Трайа, в конце концов, пришла к неизбежному заключению, что вместе с Гаром расположилась там, где было намечено Джедрик. Они были отрезаны от контроля Гара чисто и аккуратно, словно ножом. Пути назад не было. В нынешних обстоятельствах Брой никогда не примет помощи людей. Это тоже говорило об утонченной тщательности, с какой Джедрик проводила свои планы в жизнь.
За ночь Трайа передвинула свой командный пост в высокое здание, смотрящее на северные стены каньона. От Обода ее отделяла только река, со всего одними воротами на ней. Она плохо спала, голова ее была полна заботами. Главным среди ее забот был тот факт, что ни одна контактная партия, посланная в Обод, не вернулась. На террасах Обода в ту ночь не было ни одного огня. Ни слова НИ ОТ ОДНОГО из ее людей оттуда.
Почему?
Трайа еще раз рассмотрела свое положение, страстно желая иметь преимущество, любое преимущество. Одна из ее границ была привязана к Броеву коридору в Обод, одна граница на речной стене, с единственными воротами, остальной ее периметр извивался серией опасных выступов от пятой стены до реки.
Джедрик, однако, шла вперед.
– Держись рядом.
Теперь они взбирались по внутренней лестнице. Маккай старался не отставать, но все его мысли были заняты пентратом в руках одного из людей Джедрик. Его поразила скорость, с которой они скопировали и увеличили устройство. Это лишний раз подтверждало опасения Аритча насчет Досади.
На верху лестницы Джедрик постучала в дверь. Отозвался мужской голос.
– Входите.
Дверь открылась и, немного погодя, Маккай обнаружил, что находится в небольшой необитаемой комнате с открытым порталом в дальней стене. Этот портал вел в нечто, выглядящее большей по размерам, хорошо освещенной зоной. Оттуда доносились голоса, настолько приглушенные, что практически ничего нельзя было разобрать. Маленькую комнату заполнили стол и пять стульев. Окон не было, но светильник над головой обеспечивал приличное освещение. Низкий стол был накрыт огромным листом бумаги с нанесенным на нем линиями цветных диаграмм.
Шелест ткани привлек внимание Маккая к порталу. Вошла невысокая стройная женщина в белом рабочем комбинезоне. У нее были седые волосы и темный пронизывающий взгляд человека, привыкшего командовать. Она следовала за высоким мужчиной в таком же белом одеянии. Он выглядел постарше женщины, но волосы его сохранили глянцевую черноту. В его глазах светилась та же привычка командовать. Женщина заговорила.
– Прости за задержку, Джедрик. Мы меняли итог. Теперь нет точки, где Брой может предвидеть и изменить переход от бунта к полномасштабным военным действиям.
Маккай был удивлен униженной почтительностью, сквозившей в ее голосе. Эта женщина считала себя намного ниже Джедрик. Мужчина взял тот же самый тон, указав рукой на кресло.
– Садитесь, пожалуйста. Это карта – итог нашей работы.
Когда женщина повернулась к нему, Маккай уловил сильное дуновение чего-то едкого в ее дыхании, отнюдь не незнакомый запах. Он несколько раз улавливал следы его, когда они проходили через Уоррены. Она продолжала говорить, когда Джедрик и Маккай опустились в кресла.
– Это не неожиданно, – женщина указала на узор на бумаге.
– Мы предупреждали, чтобы для тебя это сейчас не было неожиданностью, что Трайа готова перейти.
– Она – это проблема.
– Но Гар…
Женщина начала было возражать, но Джедрик резко ее прервала:
– Я знаю: Гар делает все, что она ему приказывает. Дочь руководит отцом. Он благоговеет перед ней, считает самой замечательной, способной…
– Ее способности не являются предметом обсуждения, – заметил мужчина.
Женщина нетерпеливо воскликнула:
– Да, это ее влияние на Гара в том, что…
– Ни один из них не предвидит моих ходов, – сказала Джедрик, – но я предвижу все их ходы.
Мужчина наклонился через стол, приблизив лицо к Джедрик. Неожиданно он показался Маккаю большим, опасным животным – опасным, потому что его действия невозможно было предсказать. Пока мужчина говорил, он яростно сжимал кулаки.
– Мы рассказали тебе о каждой детали добытых нами сведений, о каждом источнике, каждом заключении. Неужели ты теперь говоришь, что не разделяешь нашей оценки…
– Ты не понимаешь, – прервала его Джедрик.
Женщина подалась назад и кивнула.
– Я уже не в первый раз переоцениваю ваши заключения, – продолжила Джедрик. – Послушайте меня: Трайа оставит Броя, когда будет готова она, а не когда будет готов он. То же относится к любому служащему, даже к Гару.
– Оставит Гара? – спросили они в унисон.
– Оставит кого угодно. Трайа служит только Трайе. Никогда не забывайте об этом. Особенно если она переходит к нам.
Мужчина и женщина молчали.
Маккай подумал о том, что сказала Джедрик. Эти слова были еще одним указанием на то, что кто-то на Досади мог иметь иные цели, кроме личных. В интонации Джедрик нельзя было ошибиться: она осуждала Трайу и не доверяла ей из-за того, что Трайа служила ТОЛЬКО собственным амбициям. Следовательно, Джедрик (и, предположительно, эта пара) служила каким-то неустановленным общим целям. Было ли то, чему они служили, формой патриотизма, видовой ориентации? Агенты Бюсаба всегда были настороже относительно этой опасной формы племенного безумия. Не то чтобы его необходимо было подавлять, но надо было быть уверенным, что оно не взорвется смертельным для Консента насилием.
Женщина в белом халате, поразмышляв над своими собственными мыслями, заговорила:
– Если Трайу нельзя будет завербовать для… Я хочу сказать, мы можем использовать ее собственное служение себе для сдерживания ее. – Она поправилась. – Если вы не уверены в том, что сможете ее убедить в нашем преимуществе над Броем. – Женщина прикусила губу, в глазах у нее мелькнул испуг.
Лицо Джедрик словно выплеснуло злобу.
– Ты что-то подозреваешь?
Женщина указала на разложенную на столе карту.
– Гар пока не принимает участия в принятии главных решений. Этого быть не должно, но это так. Если он…
Мужчина заговорил с раболепной горячностью.
– У него есть какое-то влияние на Броя!
Женщина покачала головой.
– Или Брой играет в иную игру, чем та, что мы предвидели.
Джедрик посмотрела на женщину, на мужчину, на Маккая. Она заговорила словно бы для Маккая, то тот сообразил, что она обращается к воздуху.
– Это особое дело. Гар что-то открыл Брою. Я знаю, что он открыл. Ничто больше не смогло бы вынудить Броя вести себя подобным образом. – Она кивнула в сторону карты. – Они наши!
Женщина отважилась задать вопрос.
– Мы хорошо все сделали?
– Лучше, чем вы думаете.
Мужчина улыбнулся и сказал:
– Наверное, пора спросить, нельзя ли нам выделить комнату побольше. Проклятые дети постоянно двигают мебель. Мы стукаемся…
– Не сейчас.
Джедрик поднялась. Маккай последовал ее примеру.
– Позвольте взглянуть на детей, – сказал Джедрик.
Мужчина повернулся к открытому порталу.
– Выходите оттуда, вы! Вы нужны Джедрик!
Трое детей появились из другой комнаты. Женщина даже не посмотрела на них. Мужчина удостоил их раздраженным взглядом. Он говорил с Джедрик.
– Они уже почти неделю не приносят в дом никакой еды.
Маккай внимательно изучал детей. Он видел, что тоже самое делает Джедрик. Дети выстроились в ряд. Выражения их лиц не позволили определить подлинную реакцию на подобное обращение. Две девочки и мальчик. Девочке справа было, наверное, девять лет, второй – пять или шесть. Мальчик был несколько старше – примерно двенадцать-тринадцать лет. Он мельком взглянул на Маккая. Это был взгляд хищника, распознавшего потенциальную добычу, но уже плотно поевшего. Все трое были больше похожи на женщину, чем на мужчину, но сходство с родителями было очевидным: глаза, уши, носы…
Джедрик завершила свое изучение. Она сделала жест мальчику.
– Начинайте посылать его во вторую тренировочную команду.
– Пора, – согласилась женщина. – Мы будем рады убрать его отсюда.
– Пойдем, Маккай.
В холле Джедрик сказала:
– В ответ на твой вопрос: они весьма типичны.
Маккай, несказанно удивившись, попытался сглотнуть, в горле у него пересохло. Мелкие цели этих людей: получить комнату побольше, где они могли бы жить, не ударяясь о мебель. Он не чувствовал в этой паре привязанности друг к другу. Они были компаньонами по убеждению. В их разговорах не было ни малейшего намека на эмоции в отношении друг к другу. Маккаю трудно было представить их занимающимися любовью, но они, по-видимому, все это как-то проделывали. Результат – трое детей.
Понимание пришло ему в голову подобно взрыву. Разумеется, они не демонстрируют никаких эмоций! Разве у них есть другая защита? На Досади любую привязанность превратят в оружие манипулирования объектом. И была еще одна вещь.
Маккай обратился к спине Джедрик, когда они спускались по лестнице.
– Та пара – они пристрастились к чему-то?
Удивленная Джедрик остановилась и оглянулась назад.
– А как бы еще, ты думаешь, я держала такую парочку? Вещество это называется дис. Оно очень редкое. Его приносят далеко из… Обод посылает отряды детей, чтобы добывать для меня дис. Если в отряде пятьдесят человек, то тридцать, как правило, умирают. Улавливаешь масштаб, Маккай?
Она снова направилась вниз по лестнице.
Маккай понял, что получил только что еще один урок Досади. Ошеломленный, он последовал за ней в комнату, где техники отбелили потемневшие на солнце участки его кожи.
Когда они вышли, на нем больше не было клейма Пайлэш Гейт.
16
Когда средства великого насилия широко распространены, ничто не представляет такой опасности для власть имущих, как то, что они творят произвол и несправедливость. Ибо произвол и несправедливость непременно спровоцируют возмездие той же монетой.
Руководство Бюсаба
– Это больше нельзя рассматривать как бунт, – сказал помощник.
Это был невысокий Говачин с мелкими чертами лица. Он смотрел через комнату на сидящего перед мертвым коммуникатором Броя. На стене позади помощника была карта. Ее краски сверкали в резком утреннем свете, льющемся через восточные окна. Пониже карты из стены выступал терминал компьютера. Время от времени он щелкал.
В комнату из холла вошел Гар, огляделся вокруг, словно кого-то ища, и вышел.
Брой отметил вторжение и взглянул на карту.
– Все еще никаких признаков, где она залегла на дно?
– Ничего определенного.
– Тот, кто водил Маккая по улицам…
– Чисто рядовой подчиненный.
– Куда они пошли?
Помощник ткнул пальцем в карту, в группу зданий в Уорренах на северо-западе.
Брой уставился в пустоту коммуникационного экрана. Его снова провели. Он знал это. Та чертова человеческая самка! Насилие в городе балансировало на грани полномасшабной войны: Говачины против людей. И по-прежнему ничего, даже намека на местонахождение Ободовских складов Гара и богохульных заводов. Это было неустойчивое положение, которое не могло сохраняться слишком долго.
Его коммуникационный экран ожил сообщением: жестокая схватка у двадцать первых ворот. Брой взглянул на карту. Это составило больше сотни четко определенных битв между видами вдоль неустановленного периметра. В сообщении говорилось о новом оружии и безуспешных попытках захватить образцы.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЕ ВОРОТА?
Это было недалеко от того места, где Маккая провели внутрь…
В голове Броя мысли образовали новый узор. Он посмотрел на своего помощника, который покорно ожидал у карты.
– Где Гар?
Вызвали помощников, приказав пошевеливаться. Но Гар найден не был.
– Трайа?
Она тоже была недоступна.
Фанатики Гара соблюдали нейтралитет, но проявилась еще часть схемы Джедрик. Все указывало на законченное понимание его слабости, скрытой в поведении Гара и Трайи.
«А я-то думал, что был единственным, кто это видел!»
Брой заколебался.
Почему бы Богу не поговорить с ним по-иному, вместо того чтобы сказать: «За мной наблюдают».
В глубине души Брой чувствовал себя обманутым и преданным. Это оказало очищающий эффект на его рассудок. Рассчитывать он мог только на самого себя. Брой начинал понимать, что в действиях Джедрик прослеживается определенная структура. Возможно ли, что Джедрик разделяет ЕГО цели? Эта возможность его взволновала.
Брой посмотрел на помощников, которые прибежали с отрицательной информацией о Гаре и Трайе, и начал раздавать приказы.
– Отзовите всех наших людей из всех этих Уорренов, кроме того коридора на северо-запад. Усильте ту зону. Все остальным отступить к вторичным стенам. Не позволять ни одному человеку находиться внутри этого периметра. Блокировать все ворота. Шевелитесь!
Последнее слово он прокричал, потому что помощники пребывали в нерешительности.
Возможно, что уже поздно. Брой понял, что Джедрик его обхитрила. Было ясно, что она сумела создать в своем мозгу почти точную имитационную модель Броя. И проделала это из положения Леаитора! Невероятно. Он почти что пожалел Гара и Трайу. Джедрик управлялась с ними, словно с марионетками.
«Я был не лучше».
Брой вдруг подумал, что модель Джедрик, возможно, включает и этот самый момент понимания. Он восхитился ею.
«Великолепно!»
Брой спокойно отдал распоряжения по изоляции Говачинских женщин во внутренних бастионах Градуса, которые предусмотрительно подготовил. Его люди должны быть ему благодарны.
Те, кто выживет в ближайшие несколько часов.
17
Атака тех, кто хочет умереть – это атака, против которой нельзя приготовить совершенной защиты.
Человеческий афоризм
На третье утро Маккай почувствовал, что мог бы прожить на Досади всю свою жизнь. Это место требовало малейших крох внимания, которые он мог собрать.
Маккай стоял в одиночестве в комнате Джедрик, отсутствующе посматривая на незаправленную кровать. Джедрик ожидала, что он приведет все в порядок к ее возвращению. Маккай это знал. Она велела ему ждать здесь и удалилась по неотложным делам. Он мог только подчиниться.
Впрочем, его смущали иные заботы, нежели незаправленная постель. Маккай почувствовал, что понял корни страха Аритча. Тандалурские Говачины вполне могли уничтожить это место, даже если бы понимали, что, сделав это, распахнут тот кровавый район, где каждый разумный прячет свои тайные страхи. Теперь он ясно это видел. Каким образом, по ожиданиям Руководящего Филума, Маккай избежит того чудовищного решения, – это было более неуловимым вопросом.
Здесь – тайны.
Маккаю Досади казалась зловредным организмом под его ногами, ревностно хранящим эти секреты от него. Это место было врагом Консента, но он обнаружил, что эмоционально на стороне Досади. Это было предательством Бюсаба, его Легумной присяги, всего. Но Маккай не мог бы предотвратить это ощущение или признание его. В течение лишь нескольких поколений Досади стала чем-то особенным. Чудовищным? Только если вы держитесь за ваши собственные драгоценные мифы. Досади может стать величайшей очистительной силой, какую только испытывал на себе Консент.
Перспектива развития Консента начала вызывать у него тошноту. И Говачины Аритча. Говачинский закон? Дерьмовый Говачинский закон!
В комнате Джедрик было тихо. Болезненно тихо.
Маккай знал, что снаружи, на улицах Чу, идут жестокие военные действия между Говачинами и людьми. Через тренировочный двор был стремительно доставлен раненый, пока они были там с Джедрик. После этого она взяла его на свой командный пост, комнату над клеткой Пчарки. Маккай стоял рядом, наблюдая за ее представлением, словно Джедрик была звездой эстрады, а он одним из восторженных поклонников. Это было увлекательно. Брой это сделает. Брой отдаст приказ. И каждый раз рапорты показывали, насколько точно она предвидела действия своего оппонента.
Изредка Джедрик упоминала Гара или Трайу. Маккай сумел уловить тонкое отличие в ее отношении к этой парочке.
Во вторую совместно проведенную ночь Джедрик мягко и ловко разожгла его сексуальные аппетиты. Она довела его до ворчливой уступчивости, а после наклонилась над ним, опершись на локти, чтобы холодно улыбнуться.
– Видишь, Маккай, я могу играть в твою игру.
Потрясающе, это открыло внутри его зону сознания, о которой он и не подозревал. Как будто Джедрик выставила всю его предшествующую жизнь на доскональное обозрение.
А он был наблюдателем!
Прочие существа создавали длительные взаимоотношения и действовали из безопасной эмоциональной базы. Но Маккай был продуктом Бюсаба, Говачина… и многого другого, что минуло ранее. Для него становилось все более очевидным, почему Говачины выбрали его для подготовки к этой особой роли.
«Мне был нанесен ущерб, а они сумели заново построить меня, как им было нужно!»
Что ж, Говачины могли по-прежнему удивляться, что же они создали. Досади был тому свидетельством. Они могут даже не подозревать, что же собой представляет Маккай на самом деле.
Ему было горько той горечью, что, как он знал, вызревала в нем годами. Одиночество этой тюремной планеты было сравнимо с одиночеством его собственной жизни, в центре которой была верность Бюсабу. Невероятная путаница эмоций рассортировалась, и Маккай почувствовал, как в нем зарождается новое предназначение.
Власть!
Аххх… Так вот что значит почувствовать себя досадийцем!
Маккай отвернулся от холодной улыбки Джедрик и натянул на плечи одеяло.
«Спасибо, милая учительница».
Подобные мысли бродили в его голове, когда Маккай на следующий день стоял один в комнате, а потом начал застилать постель. После своих откровений Джедрик возобновила свой интерес к его воспоминаниям, засыпая лишь для того, чтобы разбудить его новыми вопросами.
Несмотря на неважные перспективы, Маккай все еще чувствовал себя обязанным изучать ее поведение в различных возможных ситуациях, какие только могло создать его воображение. Относительно Досади никакое предположение не выглядело слишком абсурдным. Ему нужно было построить поточнее картину этого общества и его движущих сил.
Прежде чем вернуться в комнату Джедрик, Маккай проделал еще одно путешествие по тренировочному двору вместе ней. Там было еще больше нового оружия, приспособленного из его набора. Он понял, что двор – испытательный полигон Джедрик, что должно быть намного больше тренировочных зон для ее последователей.
Маккай еще не открыл ей, что люди Аритча могут уничтожить Досади. Она сосредоточилась на этом на рассвете. Даже пока они делили крохотный туалетный отсек рядом с ее комнатой, Джедрик давила его вопросами.
Маккай на время отвлек ее вопросами о Пчарки. Каковы возможности этой клетки? На одно мгновение он поразил ее.
– Пчарки знает что-то ценное, что он надеется продать тебе в обмен на свою свободу.
– Откуда ты знаешь?
– Это очевидно. Я тебе еще кое-что скажу: он прибыл сюда по своей собственной воле… для определенной цели.
– Ты быстро учишься, Маккай.
Джедрик смеялась над ним, и он сердито глянул на нее.
– Ну хорошо! Я не знаю той цели, но это может быть нечто, о чем ты лишь думаешь, будто знаешь его.
Легчайшим мерцанием из ее глаз свирепо глянуло что-то опасное.
– Твои ДВЕРИ ДЛЯ ПРЫЖКОВ привели к нам многих дураков, но Пчарки один из наибольших. Я знаю, почему он прибыл. Было много подобных ему. Теперь… есть только один. Брой, при всей своей власти, не может выследить своего собственного Пчарки. А Кейла Джедрик – та, кто его расстраивает.
Она слишком поздно сообразила, что Маккай спровоцировал ее на это представление. Как он это сделал? Маккай отыскал слишком многое слишком рано. Опасно недооценивать наивного пришельца из-за Стены Бога.
Джедрик снова принялась допытываться того, что он еще не рассказал. Его спасло время. Пришли помощники, спеша на раннюю инспекцию нового оружия. Они были нужны.
После они ушли на командный пост, а потом на завтрак в столовую Уоррена. На протяжении всего завтрака Маккай атаковал Джедрик вопросами о ходе сражений. Каковы масштабы? Можно ли увидеть одного из заключенных? Использовали ли они оружие, сделанное по образцам из его набора? Побеждали ли они?
Временами Джедрик просто игнорировала его вопросы. Большинство ее ответов были короткими и сбивающими с толку. Да. Нет. Нет. Да. Маккай понял, что она отвечает односложно, чтобы отделаться от него. Он ее отвлекал. Ей было сообщено что-то важное, а Маккай это пропустил. Хотя он и разозлился, но постарался замаскировать эмоции, прилагая усилия, чтобы проникнуть сквозь стену ее озабоченности. Странно, но Джедрик отреагировала, когда Маккай сменил направление своих расспросов: он стал спрашивать о родителях троих детей и состоявшегося там разговора.
– Ты начала описывать какое-то место: «Позади…» Позади чего?
– Это кое-что, о чем, по мнению Гара, я не знаю. Он думает, что только у его фанатиков смерти есть подобные связи с Ободом.
Маккай пристально смотрел на нее, захваченный внезапной мыслью. К этому моменту он узнал многое о Гаре и Трайе. Джедрик искренне отвечала на его вопросы о них, зачастую открыто используя его, чтобы уточнить свои собственные мысли. Но фанатики смерти?
– Эти фанатики – гомосексуалисты?
Джедрик подскочила.
– Как ты узнал?
– Догадался.
– И какая в том разница?
– Так да?
– Да.
Маккай вздрогнул.
Джедрик властно сказала:
– Объясни!
– Когда люди по какой-то причине доходят до черты, где вопрос уже стоит о выживании вида, то относительно легко спровоцировать ЖЕЛАНИЕ умереть.
– Ты говоришь на основании исторических свидетельств?
– Да.
– Например.
– За редкими исключениями, примитивные люди племенных эр сохраняли своих гомосексуалистов как последние шоковые войска отчаяния. Это были солдаты последней надежды, посылаемые в бой как берсеркеры, ждущие, ЖЕЛАЮЩИЕ смерти.
Пришлось объяснить ей термин БЕРСЕРКЕРЫ. Поведение Джедрик продемонстрировало, что она ему верит. Она все обдумала и спросила:
– И что же твой Консент делает относительно этого уязвимого места?
– Мы тщательно заботимся о том, чтобы проводить все естественные сексуальные варианты в конструктивные, направленные на выживание, действия. Мы защищаем их от любого рода давления, способного извратить их, привести к поведению, разрушительному для вида.
Лишь позднее Маккай вспомнил, что Джедрик так и не ответила на его вопрос: ПОЗАДИ ЧЕГО? Она утащила его в комнату совещаний, где собралось больше двадцати человек, в том числе двое родителей, которые составляли карту относительно Гара и Трайи. Маккай вспомнил, что даже не знает их имен.
Незнание стольких людей в лицо и по именам поставило его в невыгодное положение. Они, разумеется, хорошо друг друга знали и часто, обращаясь, пользовались намеками и кивками, непонятными для Маккая. Впрочем, он приспосабливался. Их воспоминания подкреплялись подробными упоминаниями о соответствующих способностях окружающих, о подстерегающих опасностях. И они не столько скрывали свои эмоции, сколько УПРАВЛЯЛИ ими. В их воспоминаниях не могло быть никаких эмоциональных помех, вроде любви и дружбы. Подобные мысли ослабляют. Каждый действовал на основе своих собственных интересов, и лучше бы вам сразу приготовиться к допросу. Маккай, задавленный со всех сторон вопросами людей в комнате совещаний, знал, что у него есть только одно ценное качество: он был ключом, которым они могли воспользоваться, чтобы открыть Стену Бога. Весьма значительная ценность, но, к несчастью, принадлежащая идиоту.
Теперь им нужна была информация о фанатиках смерти. Они выдоили его досуха, а потом отослали прочь, словно ребенка, выступившего перед старшими, но отосланного в свою комнату, когда на обсуждение были поставлены важные вопросы.
18
Чем больше контроля, тем большему требуется контроль.
Это дорога к хаосу.
Афоризм Пан Спечи
На четвертое утро битвы за Чу Трайа была в отвратительном настроении. Ее силы имели установившиеся границы, удерживая около одной восьмой общей территории Уоррена. Это были главным образом низкие здания, за исключением тех, что расположены вдоль Броева коридора в Обод. Ей не по душе была мысль, что люди Джедрик имеют беспрепятственный обзор большей части территории фанатиков смерти. А большинство тех лидеров, что связали судьбу с Трайей, начинали менять свое мнение, особенно с тех пор, как они пришли к пониманию того, что этот анклав просто не в состоянии сам себя прокормить. Плотность населения после приема союзников стала устрашающей: почти тройная норма для Уоррена.
До сих пор ни Брой, ни Джедрик не двинули против нее войска. Трайа, в конце концов, пришла к неизбежному заключению, что вместе с Гаром расположилась там, где было намечено Джедрик. Они были отрезаны от контроля Гара чисто и аккуратно, словно ножом. Пути назад не было. В нынешних обстоятельствах Брой никогда не примет помощи людей. Это тоже говорило об утонченной тщательности, с какой Джедрик проводила свои планы в жизнь.
За ночь Трайа передвинула свой командный пост в высокое здание, смотрящее на северные стены каньона. От Обода ее отделяла только река, со всего одними воротами на ней. Она плохо спала, голова ее была полна заботами. Главным среди ее забот был тот факт, что ни одна контактная партия, посланная в Обод, не вернулась. На террасах Обода в ту ночь не было ни одного огня. Ни слова НИ ОТ ОДНОГО из ее людей оттуда.
Почему?
Трайа еще раз рассмотрела свое положение, страстно желая иметь преимущество, любое преимущество. Одна из ее границ была привязана к Броеву коридору в Обод, одна граница на речной стене, с единственными воротами, остальной ее периметр извивался серией опасных выступов от пятой стены до реки.