Герберт Фрэнк. Путь к Дюне

   Она оцепенела и отпрянула от Джесси.
   — Только не сейчас, не тогда, когда ты сам впервые отправляешься в пустыню. Ведь мальчику всего восемь лет.
   — Настанет день, когда ему придется возглавить Дом Линкамов. Я не хочу баловать его. Хватит и того, что этим усердно занимаешься ты.
   — Большинство детей в благородных домах в таком возрасте и вполовину так не развиты, как Барри.
   — Ты знаешь, что я думаю об этих аристократических маменькиных сынках. — Он презрительно фыркнул. — Из-за того положения, в каком мы оказались, Барри всегда должен быть готов ко всему, и к самому плохому тоже. Мой отец был отравлен, мой брат погиб в идиотском поединке с быком, а я сумел навлечь на себя гнев Хосканнера. Каковы шансы, что мне случится отметить свой следующий день рождения?
   — Значит, тем более тебе не следует рисковать жизнью Барри! Я видела статистику смертности среди рабочих, добывающих пряность. Эти люди находились бы в большей безопасности, останься они в колонии строгого режима. Как можешь ты брать нашего мальчика в такое гиблое место, в самую его середину?
   Джесси глубоко вздохнул. Если Дороти что-то вбивала себе в голову, то разубедить ее было не легче, чем разжать челюсти вцепившегося в жертву бульдога.
   — Я делаю это, потому что я — глава Дома Линкамов, а он — мой сын. Он пойдет туда, куда велю ему я.
   Металл, прозвучавший в голосе Джесси, показал Дороти, что всякие возражения бесполезны, хотя он понимал — Дороти могла бы привести еще множество аргументов.
   — Как скажете, милорд.
   Она будет еще долго кипеть, мысленно продолжая с ним этот разговор. Она не желала принять его решение и внутренне отказывалась уступать, и теперь она будет холодна с ним в течение многих дней.
   — Ты можешь стоять здесь в башне сколько тебе угодно, я не собираюсь тебя ждать.
   Дороти ушла, и Джесси с еще большей остротой ощутил свое полное одиночество. Он боялся, что дни, оставшиеся до отбытия экспедиции, окажутся еще более неприятными, чем самые страшные бури в открытой пустыне.

* * *

   Дороти холодно, но послушно помогала снаряжать экспедицию и отправилась во второй космопорт, чтобы попрощаться с сыном. Хотя Дороти как могла скрывала свои истинные чувства и переживания, она понимала, что все члены экспедиции видят стену, разделявшую ее и Джесси.
   Пока люди поднимались на борт корабля, отправлявшегося на передовую станцию, Дороти стояла на трапе, положив руки на плечи сына. Мальчик широко и счастливо улыбался в предвкушении приключений, предстоящих ему во время экспедиции, в которую он отправляется вместе с отцом. Сине-зеленые глаза сверкали в прорези лицевой маски, плотный капюшон придавил непослушные каштановые вихры.
   Дороти целомудренно поцеловала Джесси, потом обняла сына, задержав его в объятиях немного дольше, чем следовало.
   — Береги себя, — сказала она.
   Отступив от трапа, она потупила взор своих карих глаз. Несмотря на то что генерал Туэк провел полную проверку оснащения и экипажа, Дороти, не доверяя даже ему, проверила все сама, удовлетворившись тем, что риск был сведен к минимуму.
   — Мы будем беречь себя, насколько это позволит нам Дюнный Мир, — ответил Джесси, и в голосе его явственно прозвучали примирительные нотки. Он и Барри поднялись по трапу и вошли на борт. Люк закрылся.
   Дороти не стала ждать, когда машина поднимется в воздух и исчезнет за подернутым песчаной дымкой горизонтом.

8

   Пряность — это линза, сквозь которую видна вся вселенная.

Поговорка освобожденных.

 
   Сопровождаемое двумя кораблями с запасами воды, транспортное судно Джесси приблизилось к передовой научной базе, расположенной близ экватора Дюнного Мира.
   — Это она? — в четвертый раз спросил Барри, стоя за спиной пилота и глядя в стекло фонаря кабины. Каждый более или менее крупный горный отрог он принимал за место назначения, но когда, наконец, впереди действительно показалось строение базы, ошибиться было уже невозможно.
   — Да, это она, — ответил Джесси и положил руку на плечо сына.
   Клиновидной формы здание, выкрашенное в сливочно-желтый цвет, острым шпилем вздымалось из песка к небу, окруженное низким палисадом из естественных скал. Главное здание было окружено пятнистыми коричневыми куполами, аэродинамически искривленными так, что жесточайшие песчаные бури не могли нанести им вреда. Ряды посадок имели в плане форму буквы V и напоминали волны, расходящиеся в стороны от носа гигантского корабля, бороздящего бескрайний простор песчаного океана.
   Исследовательская станция выполняла заказ государства и поэтому финансировалась и снабжалась водой за счет имперской казны, точнее, из личного фонда Великого Императора; но, несмотря на это, Джесси хорошо понимал, какую огромную ценность высасывал этот оазис из планетарного водного бюджета.
   По ряду между кресел прошел Вильям Инглиш и встал рядом с Джесси. Бронзово-оранжевое солнце начало клониться к горизонту.
   — Нам крупно повезло, что мы не прибыли сюда часом позже, иначе нам бы не поздоровилось. Быстрый перепад температур творит с погодой катастрофические вещи.
   — Мы увидим песчаную бурю? — восторженно спросил Барри.
   — Сегодня нет, малыш. — Инглиш коснулся своего шрама. — Я всегда чувствую ее приближение. Это далось мне довольно дорого — поэтому я имею право учить тебя не использовать глупые шансы.
   — Я не буду, — ответил Барри, широко раскрыв глаза. Шедшие следом суда с водой приземлились возле двух коричневых куполов. Что это — хранилища влажного силоса? Взметнув песок, транспортный корабль приземлился на твердую посадочную площадку. Барри отстегнул ремни и вскочил с места, желая скорее оказаться на базе и увидеть все собственными глазами, но суровый и непреклонный генерал Туэк велел всем подождать. Он и его люди встали у люка в ожидании подачи трапа. Джесси и его сын не имели права выйти, пока не даст добро начальник службы безопасности.
   К трапу вышел человек с каштановыми волосами и загорелым лицом, он протянул сухую крепкую руку.
   — Должно быть, вы — кавалер Линкам? Я — доктор Хайнес, планетарный эколог.
   Он моргнул своими полуприкрытыми синими глазами, словно удивляясь самому факту встречи с новым хозяином Дюнного Мира. Мог ли он ожидать, что Линкамы чем-то отличаются от Хосканнеров?
   Хотя формально этот человек не был обязан подчиняться ни одному владетельному аристократу, Джесси надеялся, что сумеет сделать из него своего союзника.
   — Я понимаю, что вы — специалист по этой планете, доктор Хайнес, в большей степени, чем кто-либо еще. И мы хотим, чтобы вы поделились с нами своими знаниями.
   — Если я действительно тот человек, который больше других знает об этой планете, то могу сказать только одно — плохо же мы ее знаем. — Он посмотрел на Барри. — Это ваш сын?
   — Да, это следующий глава Дома Линкамов.
   — Некоторые говорят, что эта планета — не самое подходящее место для детей. — Планетолог нахмурился. — Но, правда, те же люди утверждают, что здесь нечего делать и взрослым.
   Он отступил в сторону, давая дорогу остальным членам экспедиции, и как старого знакомого поприветствовал Вильяма Инглиша. Несомненно, эти два человека не раз встречались и раньше.
   Хайнес повел гостей к главному зданию.
   — Мы снова выйдем на улицу, когда стемнеет, — сказал он. — На этой планете знания лучше всего усваивать ночью.
   Дверь за их спинами герметически закрылась — ни одна капля драгоценной влаги не должна улетучиться в сухую и знойную атмосферу…
   Несколько часов спустя, держа в руках карманные фонарики, Джесси и Барри обходили вместе с доктором Хайнесом ряды высаженных растений. Мягкое щемящее сопрано горькой полыни взвивалось к усеянному неправдоподобно огромными звездами небу пустыни, а тишина стояла настолько невероятная, что даже свет луны, казалось, источал звук, пробиравшийся потайными тропками между гигантскими цервусами и покрытыми кистевидными шипами кактусами. Несмотря на то, что Джесси продолжал испытывать подавленность от свалившихся на него бед, он сейчас ощущал в душе мир и гармонию, смутно чувствуя ту причину, которая заставляет людей стремиться на эту беспощадную планету.
   — Все эти растения завезены с других планет и генетически модифицированы — иначе они не выжили бы в местном климате. Насколько можно судить, здесь нет автохтонных растений, содержащих хлорофилл. — Хайнес прошелся между кустами зайчатника, проведя рукой по стеблям. С цветка на цветок перелетали одиночные ночные мотыльки. — При таком недостатке влаги здесь погибают даже самые устойчивые к пустынным условиям растения — все, из известных нам.
   — Но зачем тогда все это нужно? — спросил Джесси. — Единственная причина, по которой сюда едут люди, — это пряность. Дюнный Мир никогда не станет местом, где будут делать что-либо, кроме добычи меланжи.
   — Я предпочитаю писать на крупных полотнах. — Хайнес задумчиво посмотрел в ночное небо. — Я верю, что и здесь можно создать экосистему и включить в нее человека, так же как и эти растения.
   — Но ведь растения без хлорофилла не могут быть зелеными ни в коем случае, — сказал Барри, который, как оказалось, внимательно слушал эколога. Джесси испытал гордость за сына и был впечатлен теми сведениями, которые сообщила ему Дороти. Мальчик умел правильно произносить даже трудные слова.
   — Вы очень понятливы, молодой человек, — произнес планетарный эколог.
   — Здесь есть какая-нибудь местная растительность? — нахмурил лоб Джесси. — Ах да, конечно, она должна быть, иначе откуда бы здесь взялся кислород.
   — Дюнный Мир выглядит абсолютной пустыней, но в самом песке существует рудиментарная экосистема: такая, знаете ли, своеобразная форма планктона — мы думаем, что он и составляет основу пищи для червя, — помимо этого здесь есть и животные, например песчаная форель, она словно рыба в воде обитает в глубинах песка. Наблюдения показывают, что в приполярных районах выживает лишайник, а также мхи и некоторые жесткие кустарники. Дополнительным источником кислорода могут быть вулканические выбросы. Возможно, под песками пустыни есть крупная экологическая сеть.
   — Подземелье? Но можно ли взять пробы и составить такую подземную карту?
   Хайнес отрицательно покачал головой.
   — Мы много раз пытались это сделать, но всякий раз сталкивались с невообразимой путаницей. В песке присутствуют ферромагнитные гранулы, а постоянные бури порождают сильные заряды статического электричества. Даже вокруг червей возникают мощные электромагнитные поля.
   — Но, может быть, стоит произвести раскопки, прорыть шурфы под дюнами? Бурить скважины или взрывать?
   — Поверьте мне, кавалер, все это мы не один раз пробовали. Подвижки грунта ломают буры и трубы, стержни рассыпаются в пыль. Стандартные генераторы тока не работают, потому что статические заряды при бурях жгут электрическое оборудование. А стоит нам заземлить генератор, как к нему тотчас устремляются разъяренные песчаные черви. За двадцать лет мы потеряли больше сотни человек, пытаясь разработать технологию добычи пряности. Взять и убежать — вот единственный способ добычи, хотя он не слишком-то эффективен.
   Джесси ободряюще улыбнулся ученому.
   — Тогда, возможно, доктор Хайнес, я попрошу вас найти что-то такое, чего мы не можем сделать.
   Планетарный эколог повел их дальше вдоль рядов растений. Из склона дюны с шипением толчками вырывался газ, окрашенный в желтые и оранжевые тона.
   — Здесь плохо пахнет, — пожаловался Барри.
   — А ты знаешь, чем это пахнет? — подначил сына Джесси.
   — Знаю, серой.
   Хайнес подставил руку под струю цветного дыма. Когда он показал руки, пальцы его были покрыты тончайшим желтоватым налетом.
   — Порошок абсолютно сухой, в нем нет ни капли влаги. — Ученый посмотрел на Джесси. — На открытом воздухе в пустыне можно иногда видеть извержения, огромные столбы пыли, которые взлетают вверх, как струи мощнейших гейзеров. Это позволяет утверждать, что под землей, под движущимися дюнами, существует весьма активный мир, и пузыри перегретого воздуха пробивают себе путь к поверхности.
   — Не оттуда ли появляется пряность? Из земных глубин? — спросил Барри.
   Хайнес в ответ только пожал плечами.
   — Может быть. Меланжа близ свежего извержения отличается особой силой, и ее легко добыть. К сожалению, взрыв привлекает и червей, поэтому рабочим бригадам приходится поторапливаться.
   — Эти черви — настоящие разъяренные цепные псы, — заметил Джесси. — Как бы хотелось от них избавиться.
   — Ни одна попытка уничтожить червей не увенчалась успехом. Я не удивлюсь, если вдруг окажется, что для уничтожения червей понадобится атомная бомба.
   — У нас есть атомная бомба! — воскликнул Барри. — Все наши корабли работают на ядерном топливе. Генерал Туэк говорил, что можно сделать оружие из этих реакторов, если нам придется воевать.
   — Мы не воюем сейчас, Барри, — укоризненно произнес Джесси.
   — На самом деле ребенок ближе к истине, чем нам кажется, — сказал Хайнес. — Мы сейчас, добывая пряность, ведем партизанскую войну методом быстрых набегов на территорию червей — это молниеносные атаки и стремительные отступления.
   Он подвел гостей к стволу цервуса, который стоял во мраке, как призрак огромного человека. Когда они дошли до границы оазиса, Хайнес остановился.
   — Остановитесь и посмотрите в пустыню. Откройте все свои чувства, весь свой разум — и слушайте.
   Все трое застыли в тишине, и вдруг до их слуха донесся явственный вздох, словно где-то неподалеку лежало живое существо.
   — Песчаный прилив, — пояснил Хайнес. — Дюны медленно передвигаются из стороны в сторону под действием двух местных лун. Перистальтическое движение приводит к перемещению свободно катящегося песка на тысячу — полторы тысячи футов за год. — Опустившись на колени, эколог погрузил пальцы в песок и закрыл глаза. — Пустыня движется и дышит под нашими ногами.
   Барри склонился над теплым песком.
   — Я очень скучаю по дождю.
   — По дождю… — повторил эколог, словно не поверил своим ушам, услышав странное слово.
   Джесси ободряюще сжал плечо сына. Он не мог обещать, что они когда-нибудь снова увидят дождь.

9

   Во всей Империи нет ни одной планеты, которая заслуживала бы такого пристального изучения, как этот, по представлениям многих, совершенно бесплодный мир. Снимая один покров тайны с этой загадочной планеты, обнаруживаешь под ним следующий, переполненный кипучей энергией.

Доктор Брюс Хайнес, планетарный эколог, изучавший Дюнный Мир.

 
   После того как утренние восходящие потоки приняли единообразное направление, и орниджеты получили возможность подняться в воздух, Джесси, Барри и доктор Хайнес отправились наблюдать добычу пряности. Мастер Инглиш уже отбыл в пустыню, чтобы развернуть огромный комбайн на новой меланжевой жиле, открывшейся на месте сдвинувшейся за ночь дюны.
   Доктор Хайнес легко и свободно правил орниджетом. Когда другой пилот передал предупреждение о термальной яме, участке холодного песка, над которым создавались опасные завихрения, эколог повернул судно, чтобы избежать попадания в атмосферную аномалию.
   — Эти участки холодного песка говорят о том, что глубоко под землей существуют ледяные полости, — сказал Хайнес. — Градиент температур и создает опасную турбулентность.
   — Подземные ледяные полости? Какие еще сюрпризы хранит Дюнный Мир?
   — Боюсь, что больше, чем может подсказать самое смелое воображение.
   Клубившийся в воздухе дым, смешанный с пылью, безошибочно выдавал место добычи меланжи. Джесси и Барри, затаив дыхание, смотрели, как гигантский самодвижущийся комбайн с ревом взбирается на дюну, захватывая чудовищные количества песка, смешанного с ржаво-красной пряностью. Вокруг летали разведчики, высматривавшие первые признаки приближающегося червя.
   Инглиш с земли потребовал доложить данные погодных спутников.
   — Мне не нравится линия дюн на восточном горизонте. Хотя Джесси казалось, будто ничто не омрачает синеву неба, кроме обычной пыльной дымки, он не стал оспаривать интуицию бывалого добытчика. Может быть, у него заболел шрам.
   — Со спутника не поступает ничего тревожного. Все спокойно.
   — Проверьте еще раз. Последовала недолгая пауза.
   — Все же ничего тревожного, мистер Инглиш.
   — Надеюсь на вас.
   Когда бдительный патруль доложил о приближении червя, привычные к такому обороту, видавшие всякие виды рабочие мгновенно расселись по машинам, производя впечатление хорошо управляемого хаоса, и подняли в воздух все оборудование, включая комбайн. Все было закончено как раз в тот момент, когда несущаяся по песку волна достигла места добычи. Барри метался от одного иллюминатора орниджета к другому, надеясь увидеть чудовище, но оно так и не вынырнуло на поверхность. Джесси видел, что зверь некоторое время поворочался под землей, а потом устремился прочь.
   Опомнившись от пережитого страха и облегченно вздохнув, рабочие доложили, сколько пряности они успели взять. Улов оказался неплохим. Джесси начал подсчитывать в уме: если команды смогут выдерживать такой темп каждую секунду работы в течение всех двух лет и если не произойдет никакого непредвиденного несчастья, то у Дома Линкамов есть шанс побить Дом Хосканнеров.
   Спустя несколько секунд в динамике линии связи раздался голос Вильяма Инглиша.
   — Спутники связи серьезно повреждены!
   В суете внезапной эвакуации Джесси совершенно забыл об озабоченности мастера.
   — Говорит кавалер Линкам. Что случилось, Инглиш?
   — Я перехватил сообщения разведчиков, а потом сам слетал на восток. Двенадцать видеозаписей подтверждают мою правоту, сэр: поблизости от нас начинается буря Кориолиса. Все признаки налицо — небо на востоке целиком затянуто похожей на наковальню тучей. Я не могу в точности сказать, каков будет маршрут бури, но, если меня не обманывают глаза, она движется прямо на нас.
   Джесси взглянул на планетарного эколога, ожидая объяснений. Хайнес взял в руки передатчик.
   — Если она так велика, Вильям, то почему ее не заметили спутники?
   — Вот именно, они не могли ее не заметить. Но ошибки быть не может — буря надвигается. — В голосе мастера явно слышался едва сдерживаемый гнев. — Если бы мы положились на спутники, то продолжали бы добычу до того момента, когда стало бы слишком поздно спасаться.
   Ответ на невысказанный вопрос взорвался в мозгу Джесси неожиданно и отчетливо, как вспышка молнии в ночном мраке. Диверсия Хосканнеров.
   — Доставьте экипажи и разведчиков на основную базу. Там мы переждем бурю. Потом кто-нибудь даст мне ответ. Нам нужны эти спутники.

* * *

   На защищенной от всех ветров и бурь базе Джесси держал военный совете Туэком, Хайнесом и Инглишем. Они сидели за длинным рабочим столом и говорили, стараясь перекричать воющий за окнами яростный ветер.
   Барри, не отрываясь, смотрел в окно сквозь армированное стекло, стараясь хоть что-то разглядеть в наступившем среди белого дня мраке. Также как и мужчины, мальчик был одет в герметичный костюм, но клапаны маски были расстегнуты.
   — Мы в безопасности? Ветер не может ворваться сюда?
   — Убежище надежно, молодой человек, — сказал доктор Хайнес. — Но выходить нельзя. Эта буря в мгновение ока сдирает с человека кожу и мясо, оставляя одни кости, а потом разбивает и их.
   Туэк вернул внимание всех к делу, разложив на столе документы.
   — Насколько я могу судить, все погодные спутники оказались запрограммированы таким образом, чтобы заменять благоприятными прогнозами любые признаки надвигающейся бури или другого атмосферного возмущения. Полагаю, это еще один прощальный подарок Хосканнеров.
   Доктор Хайнес с уважением взглянул на Инглиша.
   — Если бы вы не почувствовали приближение бури, то мы все погибли бы, Вильям.
   Мастер, напрягшись, сидел молча, поглаживая шрам и стараясь скрыть нарастающее беспокойство.
   — Но все равно произошла катастрофа, — сказал Туэк. — Когда мы попытались стереть испорченную программу, то включили этим другую ловушку, и всю аппаратуру замкнуло. Сейчас мы в небе абсолютно слепы. — Ветеран посерел от недовольства. — Я искал орудия убийства, но это еще более коварная западня. Если бы я мог это предвидеть!
   Джесси слушал, закипая гневом.
   — Во сколько обойдется нам ремонт спутников? Ответил Инглиш:
   — Повреждение слишком велико. Надо менять спутники. Джесси поставил локти на стол.
   — Какие еще предложения?
   — Прекратить добычу пряности до замены спутников, — страдальческим тоном произнес мастер.
   — Неприемлемо. Замена может продлиться несколько месяцев.
   — Мы можем утроить количество разведчиков, — предложил Туэк. — Они будут следить за погодой, и мы изо всех сил постараемся не пропустить опасность. Но увеличение числа полетов увеличит также и опасность. Мы наверняка начнем терять машины и пилотов.
   Джесси оглядел присутствующих, ожидая следующего мнения.
   — Кто еще хочет высказаться? Инглиш поднял руку.
   — Вы чувствуете, что вам повезет, кавалер? Мы можем просто продолжить добычу меланжи и положиться на случай.
   Планетарный эколог недовольно сложил губы.
   — Возможно, я смогу исправить один или два спутника, и они смогут снабжать нас хотя бы скудной метеорологической информацией.
   Все замолчали и взглянули на Джесси.
   — Хорошо, доктор Хайнес. Подумайте, что можно сделать с наблюдением за погодой. Надо свести к минимуму риск для кораблей и экипажей, но добыча пряности ни в коем случае не должна падать, невзирая ни на что.
   Песок, летевший за окнами станции, тер и царапал стены и стекла с противным скрежетом — нежные ласки Вальдемара Хосканнера. Джесси обернулся к шефу службы безопасности и сказал, понизив голос:
   — Эсмар, я не знаю, чем мы будем платить за спутники.
   — Посоветуйтесь с наложницей, милорд. Но, на мой взгляд, мы делаем то, что должны делать, и иного выбора у нас просто нет.
   — Я скажу Дороти, чтобы она взяла еще один кредит и продала все имущество, которое осталось у нас на Каталане. Но я хочу, чтобы новые спутники были установлены на орбите как можно скорее. Найди людей, которые смогут сделать это.
   Инстинкт подсказывал Джесси, что это не последний сюрприз Хосканнеров. Неожиданная песчаная буря и вышедшие из строя спутники делали смертельно опасной саму жизнь на Дюнном Мире. Именно сейчас он ощутил непреодолимое желание быть с Дороти, смотреть ей в глаза, говорить с ней, обнимать…
   — Я хочу вернуться в Картаг как только закончится песчаная буря, Инглиш. И хочу, чтобы вы полетели со мной, и мы могли на месте обсудить, что делать с добычей, как соединить ресурсы и как с максимальной пользой употребить то, что у нас есть.
   — Не совсем разумно пускаться сейчас в путь, сразу после бури Кориолиса, — заметил доктор Хайнес. — Они непредсказуемы и опасны.
   Снедаемый гневом к Вальдемару Хосканнеру, Джесси напряг мышцы, превратившиеся в твердые канаты.
   — Я тоже могу быть непредсказуемым и опасным.

* * *

   Так как они возвращались в Картаг лишь втроем, то вместо вместительного корабля они воспользовались небольшим орниджетом базы. В воздухе продолжала висеть пыльная завеса, и в небе гулял ветер, но все же основной массив бури отклонился к югу.
   Инглиш держал курс на север, к Картагу, расположенному в полутора тысячах километров отсюда. Внизу был еще виден оазис, с поразительной быстротой восстановивший свою форму ограненного бриллианта после песчаного ненастья. Но прошло несколько минут, и все внизу слилось в одно монотонное ничто. На горизонте впереди высилась изрезанная острыми зубцами гряда черных гор, похожая на атолл в океане песка. Внизу, на ограниченном скалами плоскогорье, были видны глубокие, никуда не ведущие ущелья. Эти ущелья не были следами давно высохших рек, возникли они на месте потоков лавы, тектонических разломов и были выветрены сильнейшими песчаными бурями. В течение следующего часа они перестали отличать друг от друга даже горы — во всем была какая-то схожесть и безрадостное однообразие.
   Мысли кавалера Линкама блуждали, он размышлял о возможных решениях свалившихся на его голову проблем. Барри спал, положив голову на плечо отца.
   Когда они преодолевали один из горных хребтов, Инглиш вдруг бросил орниджет вверх.
   — Впереди буря, сэр. — Он обернулся через плечо и посмотрел на своих пассажиров. — Она развернула свой тыл! Буря возвращается.
   — Безопасен ли орниджет?
   — Должно быть, мы сможем перемахнуть фронт бури. Джесси разглядел катящееся внизу цунами песка, пыль поднималась вверх, переваливая через пики гор, словно медленно движущаяся волна вскипающего молока. Инглиш старался справиться с управлением, но движения его стали более напряженными и неуверенными.
   — Почему мы не поднимаемся выше? — спросил Джесси. Стена песка и пыли становилась все больше и больше, постепенно закрывая все поле зрения. Крылья орниджета яростно хлопали в воздухе, в напрасной попытке поднять машину выше.
   — На крыльях мы не можем подниматься дальше. Сейчас я пытаюсь включить реактивный двигатель, чтобы придать машине толчок и перепрыгнуть, как лягушка, фронт ветра. — Инглиш снова принялся нажимать кнопки на панели управления. — Но реактивная тяга не может направляться вверх, вот в чем вся штука, а без рывка мы от бури не уйдем.