Гейман Александр. Завоевания Кхаммы

   - Я не хочу, чтобы на обратном пути мне снова пришлось штурмовать этот форт. Вы поняли меня? - спросил Кхамма унгаровцев.
   - Поняли! - недружно отвечали те.
   Кхамма ушел прочь не оглядываясь на разоренную крепость, но на душе у него не было спокойно. До сих пор он громил только врага - демонов, воинов, что сами могли сплясать пляску победы, потрясая его отрубленной головой. И вот - он оставлял за собой руины чужого дома и казненного им человека...
   Правда, в столице Унгаровы никто не помянул ему этого. Царица Лувалла, принимавшая Кхамму и его спутников, была вежлива чуть ли не до раболепия ещё бы, она ведь держала руку Сильных - и получалось, сделала не ту ставку.
   Их стол возвышался на подиуме, и за ним была только сама Лувалла с сестрой Тивеллой, а с Кхаммой были Волчонок, Айа, Илиса и звездочет И. Тут же взгромоздился Граум - обгрызая здоровенные кости, он не забывал зорко оглядывать все происходящее. Внизу в зале за их трапезой наблюдали придворные и командиры Кхаммы.
   - А я и не знала, что наследного принца Ань сопровождает его жена, - с приторной змеиной улыбкой произнесла царица Унгаровы. Она говорила по-аньски. - Кажется, вас зовут О-ин, о величайшая из моих царственных сестер?
   Илиса впыхнула.
   - Меня зовут Илиса, и я не аньская царевна.
   Брови Луваллы изумленно выгнулись:
   - О! Ах, как же я не поняла сразу... Так, значит, это вы - О-ин, высокородная госпожа? - обратилась она к этеске.
   Айа часто общалась c Илисой и И Панем и неплохо освоила аньский - как, впрочем, и сам Кхамма и многие из тарремцев. Амазонка спокойно ответила:
   - О-ин осталась в Ко-Ань. Многодневные переходы и бои не для барышни, чьи ступни не касались ничего, кроме бархата и шелка. А я... - этеска сделала паузу, - Айа!
   Это прозвучало почти как "Я - Кхамма!"
   - Ах, как жаль, что не удалось увидать царевну О-ин, - ядовито вздохнула Лувалла.
   - Это поправимо, - все так же спокойно отвечала Айа. - Надо только продать всю Унгарову с её землей и народом, чтобы купить вдоволь припасов и нанять хорошое войско. Потом всего два-три месяца боев и переходов до Ань. А там остается подождать каких-нибудь года два, пока царевна О-ин любезно выставит мизинчик из кареты, проезжая мимо. Наша О-ин чрезвычайно воспитанна и считает своим долгом быть снисходительной к низшим.
   Теперь вспыхнула Лувалла - непревзойденная лучница, Айа и теперь послала стрелу без промаха. Сестра царицы потупила глаза, пряча улыбку очевидно, она была не на стороне Луваллы.
   - Я слышала, вы раньше командовали какими-то дикарями где-то в джунглях на Западе? - осведомилась Лувалла.
   Никакого сомнения, что Айа и на сей раз ответила бы не хуже, но тут к ним поднялся какой-то юноша богатырского телосложения. Его огромные мышцы так и играли. Он окинул взглядом чужаков и спросил:
   - Лувалла, ты дозволишь мне присесть за один стол с высокими гостями?
   - Конечно, - с облегчением отвечала царица. - Садись, Тунтир. Познакомьтесь, это Тунтир, мой племянник по покойному мужу, - пояснила она всем.
   - И незаменимый любовник, - дополняя, пискнуло зеркальце.
   Лувалла нахмурясь посмотрела в сторону Кхаммы - и ему показалось, что она расслышала голос Атри. Зеркальце вдруг выкатилось из-за пазухи Кхаммы.
   - О, какая изящная вещица! - протянула Лувалла. - Я могу взглянуть?
   - Похоже, царица Лувалла понимает науку магии, - заметил И Пань, наблюдая, как Лувалла изучает зеркальце.
   - О, я совсем невежда! - в змеиной улыбке скривила губы царица. - Так, пустячки для собственного развлечения.
   Меж тем заговорил Тунтир, с вызовом глядя на Кхамму:
   - Наш непобедимый гость не желает потешиться молодецкой забавой? Борьбой, к примеру, или схваткой на палицах?
   - Тунтир, - встревоженно заговорила Тивелла, - владыка владык не может бороться с тобой, это невозможно!
   - Тивелла права, - подтвердил Кхамма. - Настоящая борьба для мужчин это встреча в сражении, где нет зрителей, а судья только смерть. Когда делаешь это изо дня в день, чтобы выжить, уже нет желания заниматься этим для забавы.
   - А я-то думал, что настоящий воин никогда не откажется от схватки, дерзко возразил Тунтир.
   Он напрашивался на хороший урок, но храбрость юноши понравилась Кхамме, и он отвечал миролюбиво:
   - Если ты так любишь битву, Тунтир, то почему не бился с Сильными?
   - Но нас принудили к союзу, мы не могли, - поспешно вставила Лувалла.
   - Ну что ж, есть ещё стол витязей в царстве Велемихи, - сказал Кхамма. - Там я видел таких бойцов, против которых мудрено было бы устоять и Огину, моему брату, а он владеет клинком куда лучше меня. Отправляйся туда, Тунтир, и испытай себя.
   Юноша недоверчиво хмыкнул:
   - И ты не стесняешься при всех сознаться в своем воинском несовершенстве?
   Кхамма терпеливо отвечал:
   - Если ты так хочешь потягаться со мной, юный храбрец, то выучи сначала язык зверей. Как я объясню сеуру, что мы пытаемся убить друг друга понарошку? Граум растерзает тебя, как только ты направишь оружие в мою сторону.
   - Пожалуй, пора позвать Гхимму, - пропищал Атри.
   Видимо, Глазок сумел это сделать - Гхимма, чуть-чуть покачиваясь, уже поднимался к ним:
   - Кхамма, я хочу эту чашу выпить с тобой!
   - Эй, Гхимма! - окликнула Айа. - Этот юноша хочет поединка.
   - Да ну? - обрадовался Гхимма. - Вот это дело! А то эти, - тарремский сотник презрительно повел рукой в сторону зала, - уже повержены.
   Он сел напротив Тунтира и строго проговорил:
   - Пить сразу по полной чаше. Никаких передышек! До дна. Я первый.
   Гхимма осушил свой кубок и спросил:
   - Ну, сдаешься?
   - Нет! - зло отвечал Тунтир.
   Через полчаса юный богатырь рухнул головой на стол. Лувалла велела слугам унести его и на время удалилась сама. Гхимма укоризненно покачал головой:
   - И это с такими мышцами! Слабак.
   - Гхимма, ты незаменим, - признал Кхамма улыбаясь.
   - Наконец-то ты это понял, - браво отвечал старый товарищ.
   Он молодецки подбоченился и снова спустился в зал - искать новых противников.
   - Это для него пустяк, - сказала Айа Тивелле. - Под Ко-Ань Гхимма два дня держал на месте всю армию Сильных. Расскажи-ка, И Пань, - ты ведь был там.
   И Пань поведал о подвиге Гхиммы.
   - А я-то думала, что он всего-навсего пьяница, - проговорила Тивелла, разыскивая взглядом Гхимму в зале внизу. - Вы не должны быть строги к Тунтиру, Кхамма. Он не уклонялся от схватки с Сильными. Когда месяц назад они отходили к морю и были у нас во вдорце, Тунтир вызвал на поединок Сильного.
   - Вот как? - изумился Кхамма. - Недаром он мне понравился. И что же?
   - Сильный сбросил Тунтира с помоста и велел высечь плетьми. Сильный, тихонько добавила Тивелла, - походил на вас, Кхамма, как две капли воды.
   - Даже так! - вскричал Кхамма. - Тогда понятно... почему Тунтир себя так вел.
   Но подумал он совсем другое - он понял теперь слова Сильного в облике огромного зверя, которого сразил Граум.
   - Да, в том-то и дело. И я никак не ожидала, что вы окажетесь столь великодушны - не то, что тот, Сильный.
   - Тивелла, - отвечал Кхамма. - Я - Кхамма! Но Кхамма - это не только тот, кого ты сейчас видишь. Кхамма - это Граум, что караулит каждое враждебное движение у меня за спиной. Кхамма - это Айа, что стрелой попадает в муху. Она готова была лишить глаз самого владыку ада - и сделала бы это! Кхамма - это Илиса, что сумела различить то, что не умели распознать глаза мудрецов и демонов. Кхамма - это мой брат Огин. Это одно болтливое зеркальце. Это мудрец И, что на короткой ноге с мудрецами Унь, а каждый из них удивительней всего царства Велемихи. Это жезл Фенамоа. Это ещё много чего. Тунтир не понимал, чего просит, когда хотел сразиться со всем этим.
   - Смотри-ка, - прозвенел Глазок, - а наш глупый Кхамма начинает умнеть!
   Они не задержались в столице Унгаровы. Кхамма дал отдохнуть войску лишь один день и без сожаления покидал этот лицемерный дворец. Сожалел только Гхимма: он сутки провел в обществе Тивеллы - на девушку произвел впечатление рассказа И Паня, и она пожелала познакомиться поближе.
   - Что за девчонка, - вздыхал Гхимма. - Не то, что эта гадюка Лувалла!
   С "гадюкой" Луваллой Кхамма имел перед отъездом недолгую беседу. Царица всячески извинялась за своего племянника и клялась в верности союзу стран Фенамоа, что сложился под началом Кхаммы.
   - Лувалла - верная слуга владыки Фенамоа, - стелилась владычица Унгаровы.
   Кхамма с облегчением вздохнул, выходя из дворца. Но вечером его облегчение сменилось яростью - он вдруг обнаружил пропажу Атри.
   - Лувалла! Лувалла! - прорычал он.
   В ответ грозным рыком отозвался Граум. Айа с Волчонком заглянула в палатку - что случилось? Кхамма объяснил. Айа взяла десяток гвардейцев и поскакала в Пилнет - столицу Луваллы. Она вернулась утром вне себя от бешенства: унгаровские вельможи клялись, что царица скрылась неизвестно куда.
   - Что же - мне из-за зеркальца штурмовать эту никчемную столицу этого никчемного царства? - сердился Кхамма.
   - Но ведь это - твой друг, - сказала Илиса. - Если бы захватили Айю или Гхимму, ты бы поступил так, верно?
   - Да, - согласился Кхамма. - Я не могу оставить Атри. Возьмем Пилнет в осаду!
   Он был как лев, угодивший когтем в мышеловку, - и не пойман, и не свободен. Когда войско расположилось под стенами Пилнета, обнаружилось, что пропал и Волчонок. Кхамма потребовал к себе высших сановников Унгаровы для переговоров. Те твердили одно и то же - царица Лувалла своенравна и ни с кем не советуется, к тому же, она и раньше исчезала невесть куда, и разыскать её никто не может.
   - Завтра я вызову Имму и его духов! - решил Кхамма.
   Но среди ночи появился Волчонок с зеркальцем. С ним была Тивелла.
   - Она помогла мне, - это было все, что сообщил мальчишка.
   - Кхамма, Тивелла просится с нами. Она говорит, что не вернется к Лувалле, - доложила Айа.
   - Я её понимаю, - кивнул Кхамма.
   Теперь в возке рядом с И Панем ехала и царевна Тивелла - и частенько к ней подъезжал Гхимма. Дело кончилось тем, чем началось в Пилнете - Тивелла стала ночевать в палатке тарремского сотника. Кхамма обязан был каждому из этих двоих и никак не отозвался на эту новость.
   На границе Унгаровы из леска выскочило несколько латников верхом. Такого доспеха Кхамма ещё не видел - каждый из пятерых был в броне с головы до ног, и даже глаза закрывала дырчатая металлическая пластинка. Всадники устремились прямо на Кхамму. Их предводитель, громадного роста и на богатырской лошади, глухо крикнул из-под забрала:
   - Защищайся, тарремский трус!
   Он так и не скрестил своего клинка с Кхаммагитом - Граум метнулся к нему, и лошадь, испугавшись, шарахнулась. Незадачливый наездник неловко грохнулся о землю. Граум, рыча, стоял лапой на его груди. Остальные четверо остановились, не решаясь ни напасть, ни приблизиться к своему поверженному вождю. Кхамма, спешившись, откинул забрало упавшего - это был Тунтир. Он окликнул юношу, но тот не отвечал - падение оказалось гибельным для юного витязя: он свернул себе шею.
   - Вы видели - я не трогал его, - сказал Кхамма людям Тунтира. - Я не хотел мстить даже Лувалле после её выходки. Передайте царице - она покарала сама себя.
   СБОРЩИК ИМЕНИ
   На выезде Кхамма оглянулся на землю Унгаровы и поклялся объехать её на обратном пути. Им оставалось всего несколько дней пути до моря. Если войско Сильных собиралось сразиться с ним, то это должно было произойти где-нибудь неподалеку. Но местные жители единодушно утверждали, что все отряды Сильных давно ушли к морю, в гавань торгового города Кво. Донесения разведчиков совпадали с этим, но Кхамма был начеку - урок Пилнета не пропал даром.
   А вот И Пань продолжал пополнять свою хронику. Как-то он подсадил к себе в возок какого-то человека необычного вида. Вечером звездочет долго беседовал с ним у себя в палатке, а утром вновь ехал с И Панем в возке.
   - Познакомься-ка с этим попутчиком, Кхамма, - посоветовал Глазок.
   - Кто твой гость, звездочет И? - спросил Кхамма.
   - О, - с почтением протянул старый унец, - это очень редкая птица, владыка Кхамма. Мне посчастливилось встретить сборщика имени.
   - Как? Сборщика...
   - Имени.
   - Загляните-ка ко мне вечерком на ужин, - пригласил Кхамма.
   Гость И Паня и впрямь оказался необычным человеком.
   - Мы собираем имя как иные собирают целебные травы или раковины после отлива, - рассказывал он. - Моей дружине повезло - мы уже отыскали половину строки, а ведь начали всего сто лет назад. Бывает, что иная дружина за несколько веков узнает одно-единственное слово.
   - Получается, вы собираете разные имена? - спросил Кхамма. - Но кому же принадлежат они?
   - Непростой вопрос, владыка Кхамма... Мы верим, что есть Тот, Единый, безымянный, кто вверху. Имена относятся лишь к разным его обликам: то Он речная волна, то писк воробья, то камнепад в горах, то еще-что-нибудь... Истинное имя неизвестно, но мы верим, что если собрать все имена, то откроется и оно.
   - И это - поколение за поколением, столетие за столетием, одни сменяя других? - раскрыла глаза Айа.
   - Да, прекраснейшая из воительниц, именно так. Дружина сборщиков как бы прядет нить, которую позже подхватят новые искатели.
   Айа, Волчонок и Илиса слушали как зачарованные - поистине, это было изумительней бездны духов или Срединного царства.
   - Ты напоминаешь мне учителей из Унь, - заметил Кхамма.
   Сборщик имени улыбнулся:
   - Они - наши братья. И кстати, иные из них тоже бывали собирателями.
   - Ну, а что же дает этот поиск тому, кто решил им заняться?
   - Когда имя будет найдено, - ответил странник, - то вся дружина, что собирала его, войдет в покой Безымянного. Так мы верим.
   - Это когда-нибудь, а теперь, в этой жизни?
   - Теперь это дает только дорогу, - отвечал с тонкой улыбкой собиратель.
   - Пожалуй, даже в Унь у меня не было более удивительной встречи, произнес Кхамма среди общего молчания. - Что ж, я желаю успеха тебе, сборщик имени.
   - А как имя нашего гостя, можно узнать? - тихо спросила Илиса.
   Сборщик имени рассмеялся:
   - Откуда мне его взять? - мы же только ищем имя, я ведь говорил.
   - Хорошо, но как тебя зовут другие? - настаивал Кхамма.
   - Иные - сказителем, иные - ученым, отшельником. Иные - бродягой, бездельником, безумцем... Кто как.
   - Меня тоже зовут то владыкой Фенамоа, то варваром, то спасителем народов, а то - захватчиком, - отозвался Кхамма. - Я понимаю тебя.
   - Конечно, - заметил странник, - ведь ты тоже в дороге.
   Не доходя до Кво, сборщик имени покинул их.
   - Говорят, где-то тут есть луга, чьи травы открывают тайну будущего. Может быть, они мне что-нибудь подскажут.
   - Сборщик имени, - попросила Илиса, - может быть, ты прочитаешь на прощание что-нибудь из того, что уже найдено?
   - Пожалуй, нет, - отвечал тот. - Но вот слова песни, что мне запомнилась... - И он прочитал:
   Мы всходили по серебристому небу.
   Стоял каменный воздух.
   Земля скрылась из виду
   ни внизу
   и нигде.
   Три вопроса я задал:
   Чем держаться
   на этой отвесной стене?
   Кто нас встретит у ночи, у тетушки черной?
   И последний: зачем я тоскую?
   - Перестань делать глупости,
   перед сном берегись обжираться
   и не строй из себя,
   отвечал добрый дядюшка солнце.
   Он упал на песок
   у правдивого моря,
   волны тело несут.
   Он упал, он разбился.
   Завтра новое солнце.
   И чифир варит
   чернокожая тетушка ночь,
   ходит с ложкой по кухне,
   трясет толстой грудью.
   Там, в котле на огне
   две глазницы пустых,
   два зрачка
   или две черных дырочки,
   назови их, как хочешь,
   отведай.
   Все пожелали успеха страннику. Через день Кхамма вошел в Кво без всякого боя. Остатки войска Сильных, разрозненная толпа угрюмых и усталых солдат, скучились в порту.
   - Они уплыли, - вон паруса последнего корабля, - рассказывали брошенные на произвол судьбы солдаты.
   Кхамма задержался в Кво ровно настолько, чтобы дать передышку войску и подготовить припасы для возвращения назад. Он не забыл и о подарках для О-ин: Атри дозвался до Иммы, и несколько крылатых демонов унесли его послания в Ань и Дабе и Огину. А Кхамма каждый день поднимался на маяк Кво и вглядывался вдаль: море понравилось ему, и главное - его что-то звало туда, за море, к неведомым землям за пределами Фенамоа. В последнее утро в Кво ему было видение: над гаванью, выше восходящего солнца, вдруг возникло ещё одно море и ещё одно солнце, наполовину закрытое горизонтом. В этом небесном море виднелась арка, и второе солнце светило как раз сквозь неё от горизонта до ворот бежала по волнам сверкающая дорожка... И парил надо всем Глаз - не было только понятно, в этом ли небе, или же в небе иного мира. Кхамма узнал сразу - картина повторяла ту, что он видел во дворце Велемихи и в пещерах учителей Унь. Ему не пригрезилось - видение наблюдал не только он, но и все в городе. Но только Кхамма знал, что же такое им открылось.
   - Это солнце последнего моря, И Пань, - тихо сказал он.
   - Как ты знаешь?
   Кхамма объяснил.
   На обратном пути почти на том же месте, где они расстались со сборщиком имени, они его вновь повстречали.
   - Знакомство с тобой принесло мне удачу, Кхамма, - сказал странник. Видимо, крошка твоей силы перепала и мне. Мне очень повезло на тех лугах открылось два слова, и я смог закончить строку. Я прочитаю её тебе, владыка Кхамма, в знак великой благодарности, но обещай, что сохранишь тайну.
   Сборщик имени отвел Кхамму в сторону и со значенимем глядя ему в глаза тихо прошептал:
   - В анорийских полях расцветают люденские маки...
   Кхамму как будто обожгло внутри, он шепотом повторил: "В анорийских полях расцветают люденские маки"... В тот же миг сборщик имени куда-то пропал, но Кхамма даже не обратил на это внимания. Он повторял эту строку весь путь до Индокана, а ещё вспоминал свое видение у Кво - почему-то казалось, что все это как-то связано с друг другом... И каждый раз его охватывала ни с чем не сравнимая тоска и какое-то особое томление - оно было иным, нежели тогда, когда он с ума сходил в разлуке с Илисой, не столь жгучее, может быть, но столь же захватывающее и властное. В чем тут дело, Кхамма не понимал - ведь его совсем не тянуло ступить на тропу собирателя имени. Казалось, здесь есть что-то неземное - глубже бездны Тэнь и выше престола Велемихи. Одно он понял - приверженность своему пути сборщиков имени и его смысл - да, тут было за что держаться...
   ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ
   Новые заботы и встречи заслонили это. Он уже подошел к Индокану, где была назначена встреча трех ратей. Огин рассказывал про опустошения, произведенные нашествием Сильных родине северного витязя, и к Кхамме вернулось былое ожесточение.
   - После того, что я видел, Кхамма, у меня не осталось оправданий для небожителей Среднегорья. Если ты пойдешь против Велемихи, я буду с тобой, сказал Огин.
   - А ты, генерал Даба?
   - Я поведу войско, куда ты скажешь, Кхамма, - отвечал старый воин. Но в любом случае нам надо взять Индокан - все осколки демонских орд засели там. Болтают, будто Велемиха заодно с ними.
   - Что ж, это понятно, - усмехнулся Кхамма. - Индокан - ключ к Срединному царству. Дождемся Иммы - и приступ.
   Когда подошла рать бесов, они так и сделали. Эта твердыня держалась даже отчаянней, чем цитадель Сильных в горах Оловаго. Без Иммы Кхамма не взял бы её - тем более, что отрядам врага действительно помогали небожители: как выяснилось позже, у осажденных не было недостатка в припасах и оружии. На головы воинов валились и камни, и какое-то липкое горящее масло, и железные горшки, что взрывались и калечили людей и демонов.
   - Как ты думаешь, Кхамма, - спросил Огин, - может быть, Велемиха с самого начала был в союзе с Сильными?
   - Не знаю, - отвечал вождь - теперь уже всего Фенамоа, - но узнаю, когда буду держать Велемиху за глотку!
   Аньские умельцы вместе с демонами изготовили множество осадных башен. И Пань предложил смастерить ещё несколько платформ, колесниц, наподобие летучей колесницы Иммы. Одновременно с башен и этих колесниц они пошли на приступ Индокана - четвертый по счету - и последний.
   И вот, подобно Володу Великому в древности, Кхамма стоял на стене захваченного Индокана - с золотым жезлом Фенамоа в левой руке и опершись правой на Кхаммагит. В небе висел Глаз, за спиной Кхаммы шумно дышал Граум и рядом были все его друзья и военачальники. Удача не оставляла Кхамму: они не только взяли крепость, но и все его сподвижники остались живы, хотя, как и он, шли на приступ со всеми вместе. Но сейчас Кхамма думал не о перепитиях штурма и даже не о предстоящем походе в Срединное царство. В его голове мешались самые разные мысли - то он радовался, что удалось совершить великое дело и разгромить неслыханно опасного врага. То он вспоминал Кво и видение последнего моря в то утро, когда покидал город. То вновь в его ушах звучало: "В анорийских полях..." - и прежнее томление обжигало его. Еще Кхамма удивлялся - почему в небе остался Глаз - обычно, он появлялся в дни жесточайших битв или опасностей, а теперь дело было сделано, но Глаз не исчезал. И среди всей этой душевной сумятицы Кхамма пытался отыскать свою ненависть и решимость отплатить Велемихе - и вот, он не находил этого.
   Ничего не объясняя, Кхамма спустился со стены к себе в лагерь. Он оставался в палатке весь следующий день, почти не разговаривая даже с Илисой. Все это время он размышлял - и наконец, решил посоветоваться.
   - Огин, - спросил Кхамма, - когда-то ты обещал мне кое-что объяснить. Почему ты не стал взбираться тогда вершину?
   Огин не сразу сообразил, что Кхамма спрашивает его о давнишнем соревновании - кто вперед заберется на гору Владык. Воин расхохотался.
   - Какие же дураки мы были! Но все просто, Кхамма. Я бы никогда не смог совершить того, что удалось тебе. Я хотел только освободить свою землю от врага - а этого было недостаточно. А вот ты сражался с Сильными, потому что хотел завоеваний - и поэтому превзошел их. Я ведь уже тогда это понял, Кхамма.
   - Когда я был в царстве мертвых, - сказал вождь Кхамма, - Волод Великий не советовал мне повторять его путь. Волод сказал, что он был Сильным.
   - Объясни, Кхамма.
   - Почему тогда ложному Кхамме подчинился жезл Фенамоа? Почему этот зверь сказал, что мне не убить последнего Сильного? Я думал, думал... Последний Сильный - это я, Кхамма.
   И Кхамма добавил:
   - Чего я добьюсь, поднявшись в Среднегорье и убив Велемиху? Стану царем царей, владыкой Фенамоа? Небожителем? И что же потом? Какой-нибудь мой выродившийся потомок будет смотреть, как на червя, на нового Кхамму и презирать варваров - там, внизу, на грешной земле. Нет! Я не пойду по Зеркальной дороге.
   - Что ж, значит, конец войне, - спокойно отвечал друг. - Ты решил. Ты - Кхамма.
   - Войне конец, но не моему походу, - отвечал Кхамма.
   - Что ты задумал, Кхамма?
   - Объясню позже, - загадочно отвечал Кхамма и добавил, - Если хочешь, я передам тебе войска вместе с жезлом Фенамоа - веди их против небожителей, ведь ты хотел мести.
   Огин отрицательно помотал головой.
   - Нет. Я вернусь в свою страну. Ты сказал правду. Пусть Велемиха наслаждается заоблачным своим царством - и пусть знает, что делает это только потому, что мы ему позволили. Это - достаточная месть.
   Весть о решении Кхаммы распространилась по войску. Командиры и друзья искали с ним встречи, но Кхамма уединился с владыкой преисподней. Он достал карту - ту, что нашел с мечом и Атри. На ней появилась новая стрела - она показывала на север, и там, где обрывалась карта Фенамоа, был нарисован какой-то мост.
   - Посмотри, Имма, - попросил тарремец, - что ты знаешь о странах на второй части карты? Они знакомы тебе?
   - И да, и нет, - отвечал Имма. - Я не был там - это земли иных небес. Но я кое-что слышал о тех местах.
   - А вот этот мостик, где обрыв, на севере Фенамоа?
   - Там я как-то пролетал на колеснице, - отвечал царь демонов. - Это мост-радуга, он-то и ведет на верхние небеса.
   - Там есть моря?
   - Говорят, что есть.
   - Теперь все понятно, - сказал Кхамма, складывая карту.
   - Но мне непонятно! Ты что же, хочешь оттуда привести войско на голову Велемихе? У нас достаточно воинов, Кхамма!
   ВЫБОР КХАММЫ
   - Позови всех, Имма, - отвечал Кхамма. - Я все расскажу.
   Когда собрались его сподвижники и начальники войска, Кхамма объявил о своем решении. Кое-кто из горячих голов высказал сожаление, но спорить никто не стал.
   - Итак, надо объявить полкам о конце войны и решить, каким теперь быть Фенамоа, - заключил генерал Даба, выслушав новость.
   - Да, верно, - согласился Кхамма. - Решайте, я заранее одобряю все, что вы решите. Я верю - вы не сотворите худого.
   - А ты, Кхамма? - раздался хор восклицаний. - Ведь это твоя победа! Ты что же, не хочешь объявить свою волю?
   - Ну почему же, я объявлю её. Моя воля в том, чтобы уйти в новый поход.
   Опять посыпался град восклицаний и вопросов: куда, зачем, когда, с каким войском и так далее. Кхамма поднял руку, призывая к молчанию.
   - В этот поход я уйду один, - заявил тарремский витязь.
   Он показал карту:
   - Видите эту половину? Мои дела в Фенамоа закончены, и настало время заглянуть вот сюда, за пределы Фенамоа.
   Он рассказал про радужный мост и спросил:
   - Огин, ты подберешь для меня сведущего проводника?
   - Я сам поведу тебя, Кхамма, - отвечал друг. - Ты мог бы с самого начала обратиться ко мне - мы на севере хорошо знаем о мосте-радуге.
   - Итак, - произнес Кхамма, - принимайте на себя командование, владыки и военачальники Фенамоа. Вам оставаться - вам и решать. А потом мы хорошенько отпразднуем победу, и я отправлюсь на север.
   - Кхамма, я сам отвезу тебя в своей колеснице! - возопил Имма.
   - Нет, - отказался вождь союзного войска. - Ни к чему. Я ещё не видел севера, а это родина моего брата.