Гилберт Честертон. Клуб удивительных промыслов

   - Не думаю, чтобы он тебе понадобился.
   - Возможно, и нет, - согласился Руперт, надевая пальто, - но кто знает... Когда отправляешься на встречу с преступником...
   - А ты уверен, что это преступник? - вмешался брат.
   Руперт добродушно рассмеялся:
   - Может быть, тебе и кажется вполне безобидным, когда приказывают подчиненным задушить ни в чем не повинного незнакомца в подвале для угля, но...
   - Ты думаешь они хотели задушить майора? - холодно спросил Бэзил все тем же монотонным голосом.
   - Да ты все проспал, дорогой. Посмотри-ка на это письмо.
   - Я как раз и рассматриваю его, - ответил сумасбродный судья совершенно спокойно, хотя, кстати сказать, взгляд его был устремлен на огонь в камине.
   - Не думаю, чтобы один преступник мог написать такое письмо другому.
   - Старина, да ты просто великолепен! - воскликнул Руперт, поворачиваясь к судье; в его голубых глазах светилась усмешка. - Вот письмо, в нем черным по белому даются распоряжения о преступлении. С таким же успехом можно сказать, что колонна Нельсона - совсем не тот памятник, который следовало воздвигнуть на Трафальгарской площади.
   Бэзил Грант содрогнулся от беззвучного смеха.
   - Недурно! - произнес он. - Только здесь подобная логика совершенно непригодна. Тут все дело в духовной атмосфере. Такое письмо просто не может написать преступник.
   - Как раз наоборот! И это - реальность, факт, - ответил Руперт так, будто отсутствие здравого смысла у собеседника причиняло ему физическую боль.
   - Факты.., - пробормотал Бэзил, словно говоря о каких-то диковинных животных. - Как часто факты скрывают истину. Может быть, это и глупо - я ведь, заметьте, не совсем в своем уме, - но я никогда не мог поверить в этого, как его там зовут в уголовных рассказах?.. Да, Шерлока Холмса.
   Несомненно, каждая деталь указывает на что-либо, но обычно совсем не на то, что нужно. Факты, мне кажется, как многочисленные ветви на дереве, могут быть направлены в любую сторону. Только жизнь самого дерева объединяет их, и только его животворные соки, струящиеся ввысь, подобно фонтану, дают им жизнь.
   - Но что же такое, черт побери, эта бумага, если не письмо преступника?
   - Для ответа нам понадобилась бы целая вечность, - ответил судья, оно может означать бесконечное множество вещей. Но мне они неведомы... Я вижу только это письмо, и, глядя на него, я говорю, что его писал не преступник.
   - Кто же?
   - Не имею ни малейшего представления.
   - Почему бы тогда не удовольствоваться обычным объяснением?
   Бэзил еще некоторое время пристально смотрел на угли, словно собираясь с мыслями. Затем он заговорил снова.
   - Представьте себе, что вы вышли из дому лунной ночью. И шли по безмолвным, отливающим серебром улицам, пока не попали на пустырь, где увидели несколько фигур. И вы заметили, что одна из них, одетая в костюм балерины, танцует в серебристом мерцающем свете. И, положим, вы вдруг понимаете, что это переодетый мужчина. А приглядевшись, вы узнаете в нем фельдмаршала лорда Китченера? Что вы подумаете тогда?
   Он помолчал немного, затем продолжил:
   - Вы просто не сможете удовольствоваться простым объяснением. Например, что лорд Китченер надел пачку, потому что знает - она ему идет, и он решил в ней пофорсить. Вам покажется более правдоподобным предположение, что он страдает наследственной манией, перешедшей к нему от прабабушки-балерины, или что он кем-то загипнотизирован, или, наконец, что некое тайное общество принудило его кружиться в пачке под страхом смерти. Случись это с кем-нибудь другим, можно было бы еще поспорить. Но Китченер! Ведь я был близко знаком с ним, когда занимало! юриспруденцией. Я внимательно прочитал письмо и неплохо знаю преступный мир. Так вот, можете мне поверить, - это не письмо преступника.
   Он провел рукой по волосам и закрыл глаза. Руперт и майор внимательно глядели на него со смешанным чувством жалости и уважения. Затем первый произнес:
   - Ну, а я все-таки думаю, что человек, посылающий записку с рекомендацией совершить преступление, причем не шуточное, а потом действительно его совершает или пытается совершить, по всей вероятности, не слишком разборчив в вопросах морали. И я буду придерживаться такого мнения до тех пор, пока вы не раскроете свою тайну "духовной атмосферы". Так можно мне взять револьвер?
   - Конечно, - ответил Бэзил, вставая. - Но я иду вместе с вами.
   И он, набросив на плечи старый плащ, завернулся в него и взял из угла трость, в которую была вставлена шпага.
   - Как, и ты? - воскликнул удивленный Руперт. - Ты ведь так редко покидаешь свою берлогу, чтобы взглянуть на что-нибудь в этом мире.
   Бэзил примерял огромную старую шляпу белого цвета.
   - Я редко слышу о чем-нибудь таком в этом мире, чего не могу понять сразу, не видя собственными глазами, - ответил он с поразительным высокомерием и первым вышел в ночь, уже спешащую на смену багровому закату.
   Мы быстро двигались по уже освещенным фонарями улицам Лэмбета, пересекли Темзу по Вестминстерскому мосту и по набережной направились в сторону той части Флит-стрит, где расположен Теннерс Корт. Прямая темная фигура майора Брауна, маячившая впереди, являла собой полную противоположность молодому Руперту Гранту в причудливо развевающемся пальто, который пригибался к земле, как гончая, и вообще принимал все деланные позы сыщиков из романа. Сзади, обратив лицо к звездам как лунатик, продвигался Бэзил.
   На углу Теннерс Корт Руперт остановился и, с восторгом и трепетом предвкушая опасность, сжал в руке револьвер Бэзила, не вынимая его из кармана.
   - Ну что, войдем? - спросил он.
   - Без полиции? - осведомился майор, внимательно осматривая улицу.
   - Я не уверен, - ответил Руперт, нахмурив брови. - Конечно, тут явно пахнет преступлением... Но ведь нас все-таки трое и...
   - Я бы не стал звать полицию, - проговорил Бэзил каким-то странным голосом.
   Руперт взглянул на него и задержал взгляд.
   - Бэзил! - воскликнул он. - Да ты весь дрожишь. Что с тобой? Боишься?
   - Может, замерз? - предположил майор, всматриваясь в его лицо. Вне сомнения, судья весь содрогался. Несколько мгновений Руперт испытующе смотрел на него и вдруг разразился проклятиями:
   - Так ты, оказывается смеешься! - воскликнул он. - Но что же, черт возьми, так тебя развеселило, Бэзил? Мы в двух шагах от притона головорезов...
   - Я все-таки я бы не стал звать полицию, - перебил его Бэзил. - Нас здесь целых четверо героев, которые ни в чем не уступают хозяевам, закончил он, продолжая содрогаться от приступа необъяснимого веселья.
   Руперт нетерпеливо повернулся и быстрыми шагами направился во двор.
   Остальные последовали за ним. Когда он приблизился к дому под номером 14, то резко обернулся, и в руке его блеснул револьвер.
   - Станьте поближе, - сказал он повелительным тоном. - Негодяй ведь может попытаться спастись бегством. Сейчас мы распахнем дверь и ворвемся внутрь!
   Тотчас мы все четверо втиснулись в узкое пространство под аркой и замерли, только старый судья все еще вздрагивал от смеха.
   - Теперь, - свистящим шепотом произнес Руперт Грант, повернув к остальным свое бледное лицо с горящими глазами, - по счету "четыре" бросайтесь следом за мной. Если я крикну "держи!", то сразу хватайте и прижимайте их к полу, кем бы они ни были. Но если я крикну "стой!" - сразу останавливайтесь. Я сделаю так в случае, если там больше трех человек. А если они бросятся на нас, я разряжу в них пистолет. Бэзил, доставай шпагу из трости. Ну... Раз, два, три, четыре!
   Едва прозвучали эти слова, как мы, резко распахнув дверь, словно захватчики во время набега, ворвались внутрь - и остановились как вкопанные.
   В комнате, оказавшейся обычной аккуратно обставленной конторой, на первый взгляд никого не было. И только приглядевшись повнимательнее, мы увидели за огромным столом с великим множеством отделений и ящиков невысокого мужчину с черными напомаженными усами, который ничем не отличался от самого обыкновенного конторского служащего. Он что-то прилежно писал и поднял на нас взгляд лишь тогда, когда мы уже застыли на месте.
   - Вы стучали? - любезно осведомился он. - Простите, что не услышал. Чем могу быть вам полезен?
   Мы молча постояли в нерешительности. Наконец сам майор как жертва насилия вышел вперед. Он держал в руке письмо и выглядел необычайно зловеще.
   - Вас зовут П. Дж. Нортовер? - спросил он.
   - Да, это мое имя, - ответил тот с улыбкой.
   - По-моему, это написано вами, - продолжал майор Браун; причем его мрачная физиономия становилась все более зловещей.
   Он бросил письмо на стол и с силой ударил по нему кулаком. Человек, назвавшийся Нортовером, посмотрел на бумагу с неподдельным любопытством и утвердительно кивнул.
   - Ну, сэр, - проговорил майор, тяжело дыша, - что вы скажете насчет этого?
   - А в чем, собственно, дело? - поинтересовался человек с усами.
   - Я - майор Браун, - сурово ответил тот.
   Нортовер поклонился.
   - Рад с вами познакомиться, сэр. Что вы мне хотели сказать?
   - Сказать? - вскричал майор, который был уже не в силах дольше сдерживать бурю бушевавших в нем чувств. - Я хочу покончить со всей этой чертовщиной! Хочу...
   - Конечно, сэр, - ответил Нортовер, слегка вскинув брови от удивления, и быстро встал. - Подождите минуточку. Присаживайтесь.
   Он нажал на кнопку звонка над своим креслом, и в соседней комнате раздался дребезжащий звук колокольчика. Майор опустил руку на спинку стула, который ему только что любезно предложили, но остался стоять, нервно постукивая по полу своим начищенным ботинком.
   В следующее мгновение стеклянная дверь, соединяющая комнаты, открылась, и появился нескладный светловолосый человек.
   - Мистер Хопсон, - сказал Нортовер, - это майор Браун. Пожалуйста, закончите поскорее то, что я передал вам сегодня утром, и принесите нам сюда.
   - Да, сэр, - ответил мистер Хопсон и исчез с быстротой молнии.
   - Вы извините меня, джентльмены, - проговорил Нортовер с лучезарной улыбкой, - если я вернусь к своей работе, пока мистер Хопсон не подготовит вам все. Я должен сегодня разобрать еще несколько счетов, так как завтра уезжаю в отпуск. Все мы любим подышать свежим деревенским воздухом, не так ли? Ха, ха, ха!
   И с невинным смехом этот преступник снова взялся за перо. В комнате воцарилось молчание - безмятежное молчание занятого делом человека - П. Дж.
   Нортовера и зловещее, не предвещающее ничего хорошего - со стороны остальных. Наконец послышался стук, дверная ручка повернулась, в комнату все с той же молчаливой поспешностью вошел мистер Хопсон, положил перед своим начальником какую-то бумагу и вновь исчез.
   За те несколько секунд, что потребовались ему, чтобы пробежать глазами принесенную бумагу, человек за столом закрутил и подправил свои остроконечные усы. Затем он снова взял ручку и тут же, слегка нахмурив брови, исправил что-то, пробормотав: "Небрежно".
   Потом он вновь, все с той же непостижимой задумчивостью, перечитал бумагу и, наконец, передал ее майору, пальцы которого неистово выбивали какой-то дьявольский ритм на спинке стула.
   - По-моему, тут все в порядке, майор, - коротко сказал он.
   Браун взглянул на бумагу.
   Все ли там было в порядке, нам станет известно несколько позднее. А обнаружил он на ней следующее:
   ----------------------------------------------------------------------
   Следует П.Дж.Нортоверу от майора Брауна фунтов/шиллингов/пенсов
   ----------------------------------------------------------------------
   1 января. За подготовку материалов 5 6 0
   9 мая. Посадка в горшки 200 шт. анютиных глазок в оформление клумбы 2 0 0
   За тележку с цветами 0 15 0
   Плата человеку с тележкой 0 5 0
   За аренду дома с садом на 1 день 1 0 0
   За обстановку голубой комнаты, занавеси, медные украшения и т.д. 3 0 0
   Плата мисс Джеймсон 1 0 0
   Плата мистеру Пловеру 1 0 0
   ----------------------------------------------------------------------
   Всего: 14 6 0
   ----------------------------------------------------------------------
   - Что? - воскликнул Браун после минутного молчания. Его глаза постепенно вылезали из орбит. - Боже мой, что это?
   - Что это такое? - переспросил Нортовер, удивленно вскинув брови. Без всякого сомнения, это ваш счет.
   - Мой счет? - Мысли майора, казалось, пришли в панический беспорядок. - Мой счет?! И что же я должен с ним делать?
   - Ну я, естественно, предпочел бы, чтобы вы его оплатили, - ответил Нортовер, не скрывая иронии.
   Рука майора все еще лежала на спинке стула. И когда эти слова прозвучали, он без единого лишнего движения одной рукой поднял стул в воздух и с силой швырнул его в Нортовера, целясь ему в голову. Но ножки стула зацепились за стол, и поэтому удар пришелся Нортоверу по руке. Он вскочил со сжатыми кулаками, но мы его сразу же схватили. Упавший стул загрохотал по полу.
   - Пустите меня, мерзавцы! - закричал Нортовер. - Пустите...
   - Стойте спокойно, - властно приказал ему Руперт. - Действия майора Брауна вполне оправданны. Отвратительное преступление, которое вы пытались совершить...
   - Клиент имеет полное право торговаться, если считает, что с него запрашивают слишком много, но ведь не швырять же мебелью, черт побери! рассерженно воскликнул Нортовер.
   - О, боже! Что вы имеете в виду, говоря о клиентах и торговле? вскричал майор Браун на грани истерики. - Кто вы такой? Я никогда раньше не видел ни вас, ни ваших шутовских оскорбительных счетов. Правда, один из ваших безжалостных агентов пытался задушить меня...
   - Это сумасшедший, - проговорил Нортовер, беспомощно оглядываясь. Они все сумасшедшие! Не знал, что они ходят по четверо.
   - Хватит увиливать, - оборвал его Руперт. - Ваши преступления раскрыты.
   Во дворе стоит полицейский. Хоть сам я всего лишь частный детектив, должен предупредить вас, что все, вами сказанное...
   - Сумасшедший, - повторил Нортовер устало.
   В этот момент впервые послышался тихий голос Бэзила Гранта:
   - Майор Браун, - сказал он. - Могу я задать вам один вопрос?
   Майор с возрастающим недоумением повернул голову в его сторону.
   - Вы? - воскликнул он. - Ну, конечно, мистер Грант.
   - Тогда, - продолжал ваш мистик, опустив голову и нахмурив брови, вычерчивая при этом кончиком своей трости замысловатый узор на полу, - не скажете ли вы мне, как звали человека, жившего в вашем доме до вас?
   Несчастного майора подобные не относящиеся к делу вопросы беспокоили мало, и ответил он довольно туманно:
   - По-моему, его звали что-то вроде Гурии. Двойная фамилия... Ну, точно... Гурни-Браун.
   - А когда дом перешел в ваши руки? - спросил Бэзил, подняв на майора свой проницательный взгляд. Его глаза ярко загорелись.
   - Я переехал туда в прошлом месяце, - ответил Браун.
   Услышав его слова, Нортовер вдруг упал в свое огромное кресло и, разразившись раскатистым смехом, воскликнул:
   - О, это же просто прелестно...
   Он смеялся оглушительно, Бэзил Грант - совсем беззвучно. Мысли же остальных метались из стороны в сторону, как флюгер во время урагана.
   - Черт возьми, Бэзил, - вскричал Руперт, топнув ногой, - если ты не желаешь, чтобы я вышел из себя и вышиб твои метафизические мозги, скажи мне, что все это значит?
   Нортовер встал.
   - Разрешите я объясню, - сказал он. - Но прежде всего позвольте мне извиниться перед вами, майор Браун, за ужасную непростительную ошибку, принесшую вам неудобства и опасности, в которых, если можно так выразиться, вы вели себя с удивительной храбростью и достоинством. И, конечно, не беспокойтесь о счете. Мы сами возместим все убытки.
   Он разорвал бумагу на две части и бросил половники в корзину для мусора. С лица бедного Брауна все еще не сходило выражение растерянности.
   - Но я так ничего и не понял! - воскликнул он. - Какой счет? Какая ошибка? Какие убытки?
   Мистер П. Дж. Нортовер медленно и с достоинством вышел на середину комнаты. При более близком рассмотрении, кроме закрученных усов, в нем обнаруживались в другие примечательные черты, в частности худое ястребиное лицо, не лишенное интеллигентности.
   - Знаете ли вы, где находитесь, майор? - спросил он.
   - Видит бог, что нет, - с жаром ответил воин.
   - Вы в конторе "Агентства романтики и приключений", - ответил ему Нортовер.
   - А что это такое? - безучастно осведомился Браун.
   Тут Нортовер перегнулся через спинку стула и пристально взглянул на него своими темными глазами.
   - Майор, - начал он, - приходилось ли вам хоть однажды, когда вы от нечего делать прогуливались вечером по пустынной улице, почувствовать вдруг неодолимую жажду приключений? Вы испытывали когда-нибудь подобное чувство?
   - Конечно, нет! - коротко ответил майор.
   - Тогда мне придется объяснить более подробно, - со вздохом произнес мистер Нортовер. - "Агентство романтики и приключений" было открыто, чтобы удовлетворять своеобразные потребности людей. Сейчас повсюду - в разговорах, в литературе - мы сталкиваемся с желанием окунуться в водоворот таких событий, которые увели бы нас с проторенной дороги повседневности. Человек, охваченный подобной жаждой разнообразия, платит определенную сумму "Агентству романтики и приключений", еженедельно или раз в три месяца. В свою очередь, "Агентство" берет на себя обязательство окружать его потрясающими и таинственными событиями. Лишь только этот человек выходит из дому, к нему подходит взволнованный трубочист и, скажем, убеждает его в существовании заговора, грозящего ему смертью. Он садится в экипаж, и его везут в курильню опиума. Он получает таинственную телеграмму или ему наносят странный визит, и, таким образом, он тотчас же оказывается в самой гуще событий. Необычайно красочный и захватывающий сценарий пишет сначала один из наших замечательных штатных писателей - они и сейчас усердно работают в соседней комнате. Ваш сценарий, майор, созданный мистером Григсби, я считаю необыкновенно ярким и остросюжетным. Мне даже жаль, что вы не увидели его конца. Я думаю, больше не нужно объяснять, что произошла чудовищная ошибка.
   Мистер Гурни-Браун, прежний владелец вашего дома, был клиентом нашего агентства. А наши нерадивые служащие, не обратив внимания ни на его двойную фамилию, ни на ваше славное воинское звание, просто представили себе, что майор Браун и мистер Гурни-Браун - одно и то же лицо. И, таким образом, вы внезапно оказались заброшены в середину истории, предназначенной другому человеку.
   - Но как же все это делается? - спросил Руперт Грант, зачарованно глядя на Нортовера горящими глазами.
   - Мы верим, что выполняем благородную работу, - с жаром ответил тот. В современной жизни наиболее прискорбно, что человек вынужден искать разнообразия, не покидая своего стула. Если он хочет перенестись в сказочную страну - он читает книгу, если он хочет ворваться в гущу сражения - он читает книгу, даже если он хочет съехать вниз по перилам лестницы - он тоже читает книгу. Мы даем ему эти впечатления, но вместе с физическими упражнениями. Мы заставляем его прыгать по заборам, бороться с незнакомыми джентльменами, убегать от преследователей по длинным улицам. Все это не только приятно, но и очень полезно для здоровья. Мы даем возможность взглянуть на великий мир зари человечества, на времена Робин Гуда и странствующих рыцарей, когда под прекрасными небесами шли, не прекращаясь, великие баталии. Мы возвращаем человеку детство - это божественное время, когда можно веселиться и мечтать одновременно и каждый может стать героем им же самим выдуманных историй.
   Бэзил глядел на Нортовера с любопытством. Глаза его горели как у фанатика...
   Майор Браун воспринял эти объяснения дружелюбно со свойственным ему простодушием.
   - Правда, все очень схематично, сэр, - сказал он. - Идея просто великолепна. Но не думаю... - Он на мгновение замолчал, задумчиво глядя в окно. - Не думаю, что меня можно этим заинтересовать. Когда человек видел, знаете ли... кровь, слышал стоны... он мечтает лишь о небольшом собственном домике и безобидных увлечениях.
   Нортовер поклонился. Затем, немного помолчав, добавил:
   - Джентльмены, позвольте предложить вам мою визитную карточку. Если у кого-нибудь из вас вдруг появится желание связаться со мной, несмотря на мнение майора Брауна по данному вопросу...
   - Буду вам признателен за карточку сэр, - произнес майор резким, но вежливым голосом. - Уплачу за стул.
   Представитель "Агентства романтики и приключений" с улыбкой подал ему визитную карточку. На ней было написано:
   П. Дж. Нортовер, бакалавр искусств, "К.Н.П."
   "Агентство романтики и приключений"
   Теннерс Корт, 14, Флит-стрит.
   - А что означает это "К. Н. П."? - спросил Руперт Грант, заглядывая в визитную карточку через плечо майора.
   - Как, вы не знаете? - удивился Нортовер. - Разве вы не слышали о "Клубе необычных профессий"?
   - Да, существует масса любопытных вещей, о которых мы не знаем, задумчиво произнес майор. - Что же это за клуб?
   - "Клуб необычных профессий" - это организация, состоящая исключительно из людей, которые изобрели какой-то новый, необыкновенный способ зарабатывать деньги. Я был одним из его самых первых членов.
   - И вполне заслуженно! - сказал с улыбкой Бэзил, снимая свою огромную белую шляпу. В тот вечер это были его последние слова.
   Когда посетители ушли, Нортовер со странной улыбкой запер свой стол и погасил огонь в камине.
   - Но этот майор мне все же по душе! Даже если в самом человеке нет и капли поэзии, у него еще есть шанс стать произведением других поэтов.
   Подумать только, что не кто-нибудь, а это создание, напоминающее механическую куклу и ведущее столь размеренную жизнь, попало в сети одного из творении Григсби! - Его громкий смех снова зазвучал в тишине.
   Но едва только этот смех замер, прокатившись по комнате, как послышался стук в дверь, и вовнутрь просунулась огромная, напоминающая совиную, голова с черными усами. Вид у нее был вопросительно-умоляющий и довольно смешной.
   - Как! Это опять вы, майор? - воскликнул удивленный Нортовер. - Чем могу быть полезен?
   Майор вошел в комнату, беспокойно переступая с ноги на ногу.
   - Все это ужасно глупо, - сказал он. - Со мной происходит нечто странное. Раньше такого не было. Клянусь, я чувствую безрассудное желание узнать, чем все это кончается.
   - Что именно, сэр?
   - Ну, шакалы, документы на право собственности и "смерть майору Брауну", - ответил майор.
   Лицо представителя "Агентства" посерьезнело, но в глазах продолжали светиться веселые искорки.
   - Мне очень жаль, майор, - ответил он, - но вы просите невозможного. Не знаю, кому мне хотелось бы помочь больше, чем вам, но в нашем агентстве очень строгие правила. Все приключения мы храним в строгой тайне, а вы посторонний. Я не имею права сказать вам ни на йоту больше, чем это необходимо. Надеюсь, вы поймете...
   - Едва ли нужно объяснять мне, что такое дисциплина, - ответил Браун. - Большое спасибо. Спокойной ночи.
   И майор удалился, на этот раз окончательно.
   Вскоре майор женился на мисс Джеймсов, той самой леди в зеленом одеянии с рыжими волосами. Она была актрисой, одной из многих, услугами которых пользовалось "Агентство романтики и приключений". Ее брак с чопорным пожилым ветераном вызвал некоторое смятение в среде ее интеллектуальных знакомых. Но она всем спокойно объясняла, что ей приходилось видеть множество людей, великолепно находивших выход из головоломок, подстроенных для них Нортовером, но ей довелось встретить лишь одного, кто был способен кинуться в темный подвал, в котором, как он был уверен, скрывается настоящий убийца.
   Они с майором живут счастливо в своей маленькой вилле. Браун начал курить, а в остальном совсем не изменился. Разве что теперь у него иногда бывают моменты, когда майор, человек по своей природе подвижный, впадает в состояние абсолютной отрешенности от всего окружающего. Тогда его жена, скрывая улыбку, узнает по невидящему взгляду его голубых глаз, что он гадает, о каких документах на право собственности шла речь, почему нельзя было даже упоминать о шакалах и чем должны были закончиться те чудесные приключения.
   КРАХ ОДНОЙ СВЕТСКОЙ КАРЬЕРЫ
   Однажды мы с Бэзилом Грантом беседовали в самом лучшем месте, какие только есть для бесед, - на империале довольно чистого омнибуса. Хорошо беседовать на вершине холма, но лететь на перелетном холме можно лишь в сказке.
   Мимо пролетали пространства Северного Лондона, и самое движение помогало ощутить, как они бескрайни и убоги. То была низменная бесконечность, жалкая вечность. Мы поняли, чем так ужасны наши бедные кварталы, хотя авторы нашумевших книг не сумели ни заметить этого, ни живописать. Для них все дело в узких улицах, обшарпанных домах, убийцах, безумцах, притонах порока. От узкой улицы, от такого притона не ждешь цивилизации и порядка.
   Истинный же ужас в том, что цивилизация здесь есть, есть и порядок, но она являет лишь свою неприглядность, он - однообразие. Проходя подозрительным кварталом, никто не скажет: "Что-то я не вижу статуй. Где соборы?" Здесь соборы были, но оказывалось, что это - сумасшедшие дома.
   Были и статуи; они представляли нам строителей железной дороги и богатых филантропов - народ сомнительный и объединенный презрением к людям. Были храмы, но посещали их странные, темные секты - агапемониты, ирвингиты. А главное, здесь были площади, широкие улицы, трамвайные рельсы - словом, все признаки цивилизации, но, хотя никто не мог бы угадать, что увидит за углом, всякий угадал бы, что он не увидит ничего первоклассного, прекрасного, великого. Негодуя и отвращаясь, мы потянулись душой к тем улочкам и закоулкам, к тем грязным тупичкам и трущобам у Темзы, рядом с Сити, где, обогнув любой угол, ты увидишь крест над великим собором Рена, и он поразит тебя, словно молния.
   - Только не забывайте, - сказал мне Грант, как всегда отрешенно и весомо, - что самое убожество этих мест говорит о победе человека. Да, вы правы, люди живут тут хуже, чем при варварстве. Они живут в низкопробной цивилизации. Но я уверен, что большей частью они порядочны, добродетельны, а добродетель - дерзновенней и опасней, чем кругосветное плавание. Кроме...