Страница:
Добравшись до берега, король с королевой ступили на мокрый песок. В соленом воздухе витали запахи выброшенных прибоем морских обитателей. Все еще не отпуская запястья супруги, Мэлгон двинулся вперед, пока они не остановились в нескольких шагах от набегающих на берег волн.
– Просто дух захватывает, – промолвила Рианнон, глядя на бесконечное серое пространство воды, уходившее к линии горизонта.
– Ты раньше не видала океана?
Она покачала головой.
– Хочешь войти в воду?
Лицо королевы озарилось улыбкой.
– А можно?
– Ну конечно, я подержу плащ, а ты разувайся и ступай.
Рианнон склонилась и расстегнула сандалии. Подняв юбку до колен, она осторожно вошла в волну и сразу же взвизгнула. Мэлгон рассмеялся:
– Да уж, в Ирландском море вода студеная даже летом. Не оступись, не то замерзнешь, прежде чем я успею дотащить тебя до дома.
Рианнон, не обратив внимания на благоразумные предупреждения мужа, шагала дальше. Несмотря на леденящий холод, прикосновения волн к ногам вызывали изумительные ощущения. Рианнон казалось, что океан поглощает ее. Она встретила следующий вал и почувствовала упругую силу воды. Затем закрыла глаза. Как легко отдаться морю прямо сейчас, чтобы оно унесло ее в зеленые отблески на самом дне, туда, где живут духи.
Мэлгон с улыбкой смотрел, как прыгает и танцует в воде Рианнон. Ее ребяческое веселье удивило супруга и вселило новые надежды. Ничего общего не было между этой резвящейся в радуге соленых брызг девочкой и боязливой, вечно молчащей женщиной, которая вышла за него замуж. Перед ним предстала совершенно иная Рианнон, куда более милая и очаровательная.
Короля наполнило чувство надежды. Он так и не нашел слов, чтобы расспросить жену о ее прежней жизни, о мыслях и мечтах, но, может быть, есть иной путь к этому скрытному сердцу. Он уже почувствовал их сближение, понял, что одну, пусть самую крохотную толику доверия Рианнон сумел заслужить. Ах, если б она преодолела боязнь физической близости...
Она все еще играла с волнами, держа над водой подол платья, открывая почти все ноги, вплоть до бедер. Мэлгон же, глядя на ее бледную кожу, омываемую морской пеной, удивлялся тому, насколько сильно он желает эту женщину. Непривычно хрупкая, тонкая краса Рианнон возбуждала куда больше, чем пышные формы тех женщин, которые обыкновенно согревали его постель. Может, все дело в необычном оттенке ее белой кожи, огненной шевелюры и васильковых очей? Или в какой-то магической силе, исходившей от Рианнон? И правда, когда Мэлгон смотрел в ее глаза, то казалось, будто он видит что-то далекое и забытое, словно погружается в прекрасный сон. В общем, нечто в этой женщине возбуждало в нем страстное желание обладать ею, такое желание, которое он уже многие годы считал для себя невозможным.
Король оглянулся и посмотрел на пустынную полосу пляжа, радуясь, что поддался порыву вытащить Рианнон из постели, чтобы вместе встретить восход. В который раз, мучаясь бессонницей, он еще задолго до первых лучей солнца оставил попытки заснуть и вышел прогуляться по ночной прохладе. Стояла одна из тех ночей, что похожи на волшебное сновидение, в котором по серебристому туману разгуливают духи и ветер разносит голоса умерших. Он почувствовал себя как бы на пороге чего-то неведомого. Протяни руку в кромешную темень, и в ней вдруг окажется долгожданное известие о чем-то важном. Сами ноги привели его к королевской опочивальне, он вспомнил о спящей там женщине и вдруг понял, что она нужна ему, как вообще нужна живая душа и человеческое тепло в ночи, наполненной духами.
Мэлгон снова оглянулся на море. Рианнон зашла довольно глубоко. Внезапно ощутив странный приступ тревоги за нее, король окликнул жену. Медленно и неохотно, словно оторванный от игры ребенок, королева побрела к берегу. Но она вовсе не выглядела огорченной, на лице ее светилась лучезарная улыбка, открывавшая ровные белые зубы. Сейчас Рианнон выглядела совершенно непривычно – более женственно. А прежде Мэлгону казалось, что она совсем дитя. Впрочем, доселе он ни разу и не видел ее улыбающейся.
Платье на ней промокло почти до самого пояса, так что теперь сквозь сырую ткань отчетливо просматривались очертания стройных ног и бедер.
– Можно мне снова надеть твой плащ? – спросила Рианнон, стуча зубами. – Я совсем замерзла.
– Не надо было заходить так глубоко, – пожурил супруг, заворачивая жену поплотнее в плащ и прижимая к себе. Влажные рыжие волосы пахли морскими брызгами, а близость хрупкого тела возбуждала Мэлгона все сильнее. Он повернул к себе милое лицо и принялся целовать его. Рианнон нежно прижалась к мужу, и тот вспыхнул. Он ласкал эти губы, пил влагу из этого рта... И вдруг Мэлгон отпустил ее. Тело молило о ней, но тут же вспомнилось насмерть перепуганное бледное лицо. Желание закипало в крови, но король чувствовал, что Рианнон больше смерти боится его необузданной страсти. И все же какая-то бешеная лихорадка подталкивала овладеть ею прямо здесь, на пляже, уподобившись дикому жеребцу, одурманенному запахом течной кобылы.
И все же, оставаясь человеком, он обязан был выждать необходимое время, чтобы расположить к себе женщину и подготовить ее к близости. Уже много лет ему не приходилось обуздывать свои желания. В последние годы он быстро и неистово предавался страсти, удовлетворяя плоть и не дожидаясь того момента, когда проснутся чувства. Но сейчас что-то не позволяло ему предаться обычной любовной игре.
Король пристально посмотрел на молодую жену. Обычно бледные щеки горели, глаза сверкали, но в них был уже не ужас, а какой-то незнакомый блеск. Мэлгон ощутил странную близость к этой женщине, словно их души на мгновение соприкоснулись. Похоже, что в том повинны были восход солнца, горы и море – вслед за супругом Рианнон вняла зову этой страны. Теперь же в Мэлгоне пробуждалось нечто еще более изначальное, чем любовь к родной земле, – в нем пробуждалось одно из самых древних чувств, зародившихся в природе. Хотелось уложить ее прямо на этот мягкий песок и овладеть ею. И он стал бы студеной морской волной, которая только что обнимала эти стройные быстрые ноги, или солнечным теплом, согревающим это хрупкое тело...
– Мэлгон.
Он вздрогнул от прикосновения легкой ладони к своей груди, ощутил, как огонь этого прикосновения пронизал все его существо. Он заглянул в глаза жены. И увидел в них нежность. О да, она понимает его желание и собирается удовлетворить его. Ее тонкие пальцы скользнули вниз, быстро и уверенно отыскивая пряжку пояса. Высвободив горячую упругую мужскую плоть из-под одежды, Рианнон принялась гладить и ласкать ее. Мэлгон вспыхнул...
– Нет, – пробормотал он в изнеможении, и она отпустила его. – Не так, милая. Это может любая женщина, даже я сам могу удовлетворить себя таким способом. То, чего я хочу, – ты сама. Разденься, Рианнон. – Глаза жены удивленно распахнулись, и голос его сразу смягчился. – Позволь же мне наконец хоть так насладиться тобою.
Она вздохнула и окинула взглядом открытый пляж:
– Здесь?
Да, она права. Королю, конечно, позволительно называть этот берег своим, но некоторые вещи все-таки требуют уединения. Не произнеся ни слова, он поднял ее на руки и направился к скалам. Под нависающей над пляжем каменной стеной несколько огромных валунов образовали настоящую пещеру. Здесь он остановился и опустил свою ношу на песок.
– Я... – Мэлгон запнулся, стараясь найти нужные слова. – Мне ясно, что ты боишься меня. Поэтому я приложу все силы, чтобы не опережать события.
Король все время напоминал себе, что страх перед ним сидел в ней прочно и глубоко и что секрет этого страха до сих пор не разгадан. Во имя своей королевы, как и во имя собственного будущего, он обязан преодолеть разделявший их барьер. Иначе оба они просто сойдут с ума от вожделения.
– Я не сделаю тебе больно, Рианнон. Я просто научу тебя магии твоего собственного тела. Между мужчиной и женщиной должно разливаться восхитительное море наслаждения. Если только ты не станешь бояться, я докажу тебе это. Но сначала нужно снять одежду. – Видя, что смятение супруги усилилось, Мэлгон поспешил добавить: – Я не стану делать ничего против твоего желания. – Он обнял Рианнон, стараясь успокоить ее. – Обещаю, – прошептал король ей на ухо. – На сей раз я хочу только посмотреть на тебя. Ты так прекрасна, позволь мне насладиться созерцанием, пожалуйста...
Рианнон начала медленно раздеваться. Сначала сняла плащ, затем – мокрое платье. Оставшись в нижней рубашке, она немного помедлила, но через несколько мгновений все же решилась и, стянув рубашку через голову, встряхнула рыжими волосами и выпрямилась перед мужем совершенно нагая.
У Мэлгона перехватило дух. Она оказалась куда красивее, чем можно было предполагать. Медленно и страстно он впитывал взором чудный облик: бледный тон ее кожи согревала лишь россыпь мелких веснушек, нежно очерченные груди цвели розовыми, возбужденными и зовущими сосками, талию, казалось, он мог бы обхватить пальцами рук, а ниже, как бронзовый щит на тех вратах, о которых невозможно было не думать, горел треугольник темно-рыжих завитков. Мэлгон еще раз оглядел хрупкую фигурку, запечатлев в памяти грацию и совершенство этих форм. Все в Рианнон выглядело изысканным, и он готов был поглотить ее взглядом.
– Повернись спиной. – Голос короля звучал хрипло и дрожал от желания.
После секундного колебания женщина повиновалась. Со спины она была не менее прекрасна. Узкие плечи окутывало густое покрывало золотых волос. Тонкий стан переходил в бархатистые округлости ягодиц. Руки его едва удержались, чтобы немедленно не обнять ее.
– Рианнон, – прошептал он, и королева повернулась, показав свои горящие от смущения щеки. Мэлгон едва не рассмеялся. – Не надо так стесняться. Мне понравилось то, что я увидел. Это правда. Едва ли мне приходилось видеть другую столь же прекрасную женщину...
Рианнон не отрываясь глядела на мужа. От его охрипшего голоса у нее самой в горле вдруг пересохло. Она чувствовала его вожделение, угадывала страсть. Зрачки его так расширились, что, казалось, вот-вот совершенно поглотят радужную оболочку. От этого глаза казались совсем черными. А у нее в груди, как молот по наковальне, ухало сердце, и ей потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не броситься наутек по пляжу.
– Ляг. – Мэлгон расстелил на песке плащ, жестом приглашая жену на это импровизированное ложе.
Дрожащая женщина повиновалась. Удары сердца отдавались в ушах, а ноги были так слабы, что, опустившись на колени, она облегченно вздохнула. Муж устроился рядом. Его синие глаза, казалось, ласкали ее тело, оставляя на коже жгучие следы.
– Ты по-прежнему боишься меня?
Она отрицательно покачала головой, искренне желая, чтоб этот ответ был правдой.
– Ты моя жена, Рианнон. То, что мне нравится на тебя смотреть, – совершенно естественно.
– Но я слишком худа и слишком мала для тебя.
Столь наивное возражение, казалось, озадачило Мэлгона.
Он протянул руку, словно хотел коснуться ее кожи. Его ладонь повисла в воздухе всего в нескольких дюймах от округлой груди. Рианнон затаила дыхание, и он убрал руку. Она заметила, как король стиснул зубы и как в глазах его промелькнула досада. Несколько помедлив, он проговорил:
– Ты прекрасна. Ты вся. Мне нравятся твоя миниатюрность и совершенство. – Лицо его озарилось новой вспышкой страсти. – Но я хочу видеть больше. Я хочу, чтобы ты раздвинула для меня ноги.
Перепуганная женщина отчаянно замотала головой, но Мэлгон перехватил ее взгляд – он молча просил и умолял.
Рианнон еще сильнее задрожала, но все же повиновалась мужу. Повиновалась и одновременно закрыла глаза, как будто с головой окунулась в накатившую волну стыда. Еще ни один мужчина не был знаком с ее телом, если не считать Алевенона, но тот использовал его, чтобы с яростной жестокостью утолить свою похоть. Ужасное воспоминание заставило ее открыть глаза.
Мэлгон смотрел ей в лицо своими говорящими синими очами. Легкая улыбка тронула его губы.
– Ты и там красива, Рианнон. Как цветок, сладкий нежный цветок.
Она глядела на мужа, и где-то в глубине души росло странное томительное чувство. Этот мужчина не собирался ни терзать, ни использовать ее так, словно перед ним бесчувственная вещь. Он смотрел на нее с нежностью, с восторгом. Мысль о том, что король ее желает, волновала.
Внезапно Мэлгон отвернулся и прислонился спиной к соседнему валуну. Во всем его теле ощущалась напряженность: он задрожал и скрестил на груди руки, словно удерживая внутренний порыв. Нежное сердце рванулось к супругу. Нечестно отказывать ему теперь. Если он не согласился принять от нее ту же ласку, что и в прошлый раз, то придется найти иной способ удовлетворить его страсть.
– Мэлгон, – донесся до него слабый голос. – Если ты хочешь до меня дотронуться... я не возражаю. Только скажи мне... скажи, что не станешь причинять мне боль.
Синие глаза посмотрели на Рианнон с искренней благодарностью и невыразимой теплотой. Она придвинулась ближе и позволила ему усадить себя между коленей. Он крепко обнял ее и сжал ладонями ее маленькие груди.
– О, Рианнон, – выдохнул король в копну густых огненных волос. – Знаешь ли ты, что я вижу, когда смотрю на тебя? – Она молча покачала головой, а Мэлгон продолжал, словно успокаивая жену мягкими интонациями своей речи: – В бледности твоей кожи я вижу холодную прозрачность океана, призрачный свет лунного луча. Но яркие волны твоих волос подобны солнечному потоку или языкам горячего пламени. Я познал твою холодность, Рианнон. Теперь я хочу познать твой огонь. – Он ласково погладил ее по волосам. – Странно, что я еще не обжег себе пальцы. Твои пряди так и пылают. А здесь... – Рука его скользнула вниз по гладкому животу, туда, где соединялись стройные ноги. – Здесь еще горячее. Знаешь, о чем я думаю, Рианнон? Я думаю о том, какой жар скрывается меж твоих ног. Позволь мне тронуть тебя здесь... позволь ощутить это пламя.
Пальцы его были нежны, почти трепетны. Рианнон чувствовала, как он ласкает ее, успокаивает, добиваясь полного доверия. Жар нарастал, каждая клеточка ее тела горела и пульсировала.
– Теперь ты станешь влажной от желания. Я буду терпелив, я дождусь нужного момента. Я стану ждать столько, сколько необходимо, чтобы ты сама меня захотела.
Ей показалось, что она тонет в морской пучине. Вернее, ей хотелось, чтобы погружение в водную глубь было именно таким: дыхание затрудняется, кружится голова, всеми членами овладевает слабость... Воля ее растворилась в теплых волнах, тело казалось бесплотным и невесомым; она, казалось, таяла на жаркой мускулистой груди Мэлгона, таяла, трепеща при звуках нежного, убаюкивающего голоса.
– Ты удивительно красива, Рианнон. Ты прекрасный розовый цветок, в котором таится сладкий нектар.
Король шире развел ноги жены и медленно ввел палец в томящуюся сердцевину. Она конвульсивно вздрогнула.
– Почувствуй только, как это приятно, – бормотал он. – А будет еще лучше, когда я сам окажусь внутри тебя.
Давление его пальца усилилось, вызывая ответное напряжение. Однако Рианнон не чувствовала боли. Ее переполняла незнакомая прежде истома. Ей хотелось, чтобы эти ласки длились бесконечно.
– Ты стала влажной, – прошептал Мэлгон. – Я сумел добыть сладкий сок из твоего цветка, но глубже моя рука уже не проникнет. Пустишь ли ты меня, Рианнон?
Она не ответила. И даже немного огорчилась, когда муж поднялся на ноги, чтобы раздеться. Без его соблазнительных и отвлекающих от дурных мыслей прикосновений страх вернулся. Рианнон прикрыла глаза, боясь взглянуть на короля, опасаясь даже думать о том, что он собирается сделать.
Он опустился на колени. Он находился так близко от нее, что она уловила его солоноватый, мужской запах. Мэлгон возложил ладони на ее тело. Пальцы его обследовали округлость груди, потом тронули бедра и скользнули к ягодицам, чтобы погладить их. Вожделение вновь овладело ею, как только ладони супруга принялись поглаживать ее мягкую плоть. Рианнон слегка приподнялась, повинуясь этому немому приказу, и чуть раздвинула ноги. И все же, едва он лег на нее, она в напряжении застыла. Но тут же муж отстранился. Удивленная королева открыла глаза и увидела, что Мэлгон склоняется над ее левой грудью и захватывает губами сосок.
Незнакомое доселе ощущение растеклось по всему телу Рианнон. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ее бедра были прижаты к песку, а по ногам уже растекалась волна загоревшегося в груди жара. Она не могла пошевелиться под его натиском: муж придавил ее тяжестью своего тела, и губы его ласкали ее шелковистый сосок, словно по капле выпивая высочайшее наслаждение, им же вселенное. Когда он принялся за другую грудь, Рианнон застонала, ей казалось, она вот-вот погибнет от невыносимого блаженства.
Когда Мэлгон чуть отстранился от нее, она снова открыла глаза. Губы его были влажны, а в очах стоял синий туман. Сейчас это мужественное лицо казалось таким нежным и ласковым, как никогда прежде. Жена протянула руку, чтобы погладить его обветренный лоб и насладиться приятной огрубелостью смуглой кожи, которую лишь слегка оттенял темный цвет буйных волнистых волос. Она обняла Мэлгена за шею и притянула к себе, давая понять, что желает лучше узнать его тайну. Он накрыл губы Рианнон влажным, настойчивым поцелуем. Проникая в ее рот своим языком, король издал глухой звук, похожий на слабый стон или рычание. Тело его превратилось в буйный горячий поток, плещущийся над ней, и она приникла к мужу, напуганная и взволнованная.
Он оторвался от нежных пылающих губ и безумными от неистового желания глазами уставился в ее лицо.
– Прошу тебя, Рианнон, позволь мне... – Его ладонь скользнула по ее мягкому животу, все ближе спускаясь к треугольнику волос. – Расслабься, – шептал он, – подумай о пламени, горящем внутри тебя. Я хочу дотронуться до него и разжечь его еще ярче. Я сотворю волшебство в твоем теле.
Она послушно развела ноги, и пальцы Мэлгона, отыскав теплую влажную впадину меж ними, принялись ласкать ее легкими, быстрыми движениями. Женщина закрыла глаза и целиком отдалась во власть желания, зажженного этими прикосновениями.
– Сейчас, – проговорил он, – сейчас я коснусь тебя чем-то несравненно более приятным.
Он чуть расслабился, и рука его направила в нее твердую мужскую плоть. Рианнон задрожала в экстазе. Она вдруг напряглась, но бежать было невозможно: Мэлгон крепко прижимал ее к песку.
Ею овладела паника. Он был слишком велик, огромен... Рианнон свела ноги, и от этого движения король застонал. Она оцепенела. Тогда супруг приблизил губы к ее уху и прошептал имя древней богини, нежно поцеловав шею той, что носила ныне это имя. И свершилось чудо: при звуке этого голоса, низкого и трепетного, похожего на шум ветра в камышах, женщина забыла о своих страхах. И тогда Мэлгон еще глубже вошел в нее, – но страх тотчас вернулся. Чего ему надо, не хочет ли он вместе с телом украсть и ее душу?
– Все хорошо, – снова зашептал муж. – Ведь тебе совсем не больно. Расслабься и ощути, как тебе хорошо со мной. Я хочу тебя, Рианнон. Безумно хочу...
Он обнял крепкими руками ее узкие бедра и, прижав их плотнее к себе, углубился в желанное лоно. Его плоть была огромной и властной, и она становилась все тверже, проталкиваясь вглубь ее естества. Рианнон обняла могучие плечи мужа и слилась с возбуждающим ритмом его движений. Теперь он стал частью ее; мужчина и женщина превратились в единое существо. И чувства их слились воедино и вихрем закружились в темной и жаркой пустоте, отделившей их от остального мира.
Единый организм, которым они стали, жил ритмом, старше коего на этой земле были лишь древний океан и уходившие в небо скалы – немые свидетели свершавшегося волшебства. Они, казалось, падали в бездну. Ослепительно яркая вспышка – и потом падение... падение... Рианнон услышала хриплый вскрик Мэлгона и тут же ответила ему. Потом все кончилось, и мир поплыл вокруг них в том же свете и при тех же звуках, которые способны улавливать существа, вновь отделившиеся друг от друга. Щеки королевы блестели от слез, но она была счастлива. Нежные пальцы прикоснулись к влажной, жаркой коже любимого.
Он приподнялся над нею, все еще не в силах восстановить дыхание. Взор Мэлгона заволокло синим туманом. Рианнон переполняла страстная сладостная мука – самое острое из наслаждений, когда-либо ею испытанных. К горлу ее вдруг подступил комок, а очи наполнились слезами. Ни с чем не сравнимое счастье было разделено с человеком, который дал ей нечто большее, нежели сама жизнь. Все, что болтал о магии Алевенон, ничуть не приблизило ее к этому. Настоящее волшебство выше удовольствия или боли, это дар богов, проблеск света, пробившегося из другого мира.
Она знала, что и Мэлгон ощущает то же самое, потому что он смотрел на жену изумленными глазами, а когда наконец заговорил, голос его звучал нежно, зачаровывающе.
– Ах Рианнон! Теперь, когда ты стала моей, я могу желать лишь продолжения.
Глава 10
– Просто дух захватывает, – промолвила Рианнон, глядя на бесконечное серое пространство воды, уходившее к линии горизонта.
– Ты раньше не видала океана?
Она покачала головой.
– Хочешь войти в воду?
Лицо королевы озарилось улыбкой.
– А можно?
– Ну конечно, я подержу плащ, а ты разувайся и ступай.
Рианнон склонилась и расстегнула сандалии. Подняв юбку до колен, она осторожно вошла в волну и сразу же взвизгнула. Мэлгон рассмеялся:
– Да уж, в Ирландском море вода студеная даже летом. Не оступись, не то замерзнешь, прежде чем я успею дотащить тебя до дома.
Рианнон, не обратив внимания на благоразумные предупреждения мужа, шагала дальше. Несмотря на леденящий холод, прикосновения волн к ногам вызывали изумительные ощущения. Рианнон казалось, что океан поглощает ее. Она встретила следующий вал и почувствовала упругую силу воды. Затем закрыла глаза. Как легко отдаться морю прямо сейчас, чтобы оно унесло ее в зеленые отблески на самом дне, туда, где живут духи.
Мэлгон с улыбкой смотрел, как прыгает и танцует в воде Рианнон. Ее ребяческое веселье удивило супруга и вселило новые надежды. Ничего общего не было между этой резвящейся в радуге соленых брызг девочкой и боязливой, вечно молчащей женщиной, которая вышла за него замуж. Перед ним предстала совершенно иная Рианнон, куда более милая и очаровательная.
Короля наполнило чувство надежды. Он так и не нашел слов, чтобы расспросить жену о ее прежней жизни, о мыслях и мечтах, но, может быть, есть иной путь к этому скрытному сердцу. Он уже почувствовал их сближение, понял, что одну, пусть самую крохотную толику доверия Рианнон сумел заслужить. Ах, если б она преодолела боязнь физической близости...
Она все еще играла с волнами, держа над водой подол платья, открывая почти все ноги, вплоть до бедер. Мэлгон же, глядя на ее бледную кожу, омываемую морской пеной, удивлялся тому, насколько сильно он желает эту женщину. Непривычно хрупкая, тонкая краса Рианнон возбуждала куда больше, чем пышные формы тех женщин, которые обыкновенно согревали его постель. Может, все дело в необычном оттенке ее белой кожи, огненной шевелюры и васильковых очей? Или в какой-то магической силе, исходившей от Рианнон? И правда, когда Мэлгон смотрел в ее глаза, то казалось, будто он видит что-то далекое и забытое, словно погружается в прекрасный сон. В общем, нечто в этой женщине возбуждало в нем страстное желание обладать ею, такое желание, которое он уже многие годы считал для себя невозможным.
Король оглянулся и посмотрел на пустынную полосу пляжа, радуясь, что поддался порыву вытащить Рианнон из постели, чтобы вместе встретить восход. В который раз, мучаясь бессонницей, он еще задолго до первых лучей солнца оставил попытки заснуть и вышел прогуляться по ночной прохладе. Стояла одна из тех ночей, что похожи на волшебное сновидение, в котором по серебристому туману разгуливают духи и ветер разносит голоса умерших. Он почувствовал себя как бы на пороге чего-то неведомого. Протяни руку в кромешную темень, и в ней вдруг окажется долгожданное известие о чем-то важном. Сами ноги привели его к королевской опочивальне, он вспомнил о спящей там женщине и вдруг понял, что она нужна ему, как вообще нужна живая душа и человеческое тепло в ночи, наполненной духами.
Мэлгон снова оглянулся на море. Рианнон зашла довольно глубоко. Внезапно ощутив странный приступ тревоги за нее, король окликнул жену. Медленно и неохотно, словно оторванный от игры ребенок, королева побрела к берегу. Но она вовсе не выглядела огорченной, на лице ее светилась лучезарная улыбка, открывавшая ровные белые зубы. Сейчас Рианнон выглядела совершенно непривычно – более женственно. А прежде Мэлгону казалось, что она совсем дитя. Впрочем, доселе он ни разу и не видел ее улыбающейся.
Платье на ней промокло почти до самого пояса, так что теперь сквозь сырую ткань отчетливо просматривались очертания стройных ног и бедер.
– Можно мне снова надеть твой плащ? – спросила Рианнон, стуча зубами. – Я совсем замерзла.
– Не надо было заходить так глубоко, – пожурил супруг, заворачивая жену поплотнее в плащ и прижимая к себе. Влажные рыжие волосы пахли морскими брызгами, а близость хрупкого тела возбуждала Мэлгона все сильнее. Он повернул к себе милое лицо и принялся целовать его. Рианнон нежно прижалась к мужу, и тот вспыхнул. Он ласкал эти губы, пил влагу из этого рта... И вдруг Мэлгон отпустил ее. Тело молило о ней, но тут же вспомнилось насмерть перепуганное бледное лицо. Желание закипало в крови, но король чувствовал, что Рианнон больше смерти боится его необузданной страсти. И все же какая-то бешеная лихорадка подталкивала овладеть ею прямо здесь, на пляже, уподобившись дикому жеребцу, одурманенному запахом течной кобылы.
И все же, оставаясь человеком, он обязан был выждать необходимое время, чтобы расположить к себе женщину и подготовить ее к близости. Уже много лет ему не приходилось обуздывать свои желания. В последние годы он быстро и неистово предавался страсти, удовлетворяя плоть и не дожидаясь того момента, когда проснутся чувства. Но сейчас что-то не позволяло ему предаться обычной любовной игре.
Король пристально посмотрел на молодую жену. Обычно бледные щеки горели, глаза сверкали, но в них был уже не ужас, а какой-то незнакомый блеск. Мэлгон ощутил странную близость к этой женщине, словно их души на мгновение соприкоснулись. Похоже, что в том повинны были восход солнца, горы и море – вслед за супругом Рианнон вняла зову этой страны. Теперь же в Мэлгоне пробуждалось нечто еще более изначальное, чем любовь к родной земле, – в нем пробуждалось одно из самых древних чувств, зародившихся в природе. Хотелось уложить ее прямо на этот мягкий песок и овладеть ею. И он стал бы студеной морской волной, которая только что обнимала эти стройные быстрые ноги, или солнечным теплом, согревающим это хрупкое тело...
– Мэлгон.
Он вздрогнул от прикосновения легкой ладони к своей груди, ощутил, как огонь этого прикосновения пронизал все его существо. Он заглянул в глаза жены. И увидел в них нежность. О да, она понимает его желание и собирается удовлетворить его. Ее тонкие пальцы скользнули вниз, быстро и уверенно отыскивая пряжку пояса. Высвободив горячую упругую мужскую плоть из-под одежды, Рианнон принялась гладить и ласкать ее. Мэлгон вспыхнул...
– Нет, – пробормотал он в изнеможении, и она отпустила его. – Не так, милая. Это может любая женщина, даже я сам могу удовлетворить себя таким способом. То, чего я хочу, – ты сама. Разденься, Рианнон. – Глаза жены удивленно распахнулись, и голос его сразу смягчился. – Позволь же мне наконец хоть так насладиться тобою.
Она вздохнула и окинула взглядом открытый пляж:
– Здесь?
Да, она права. Королю, конечно, позволительно называть этот берег своим, но некоторые вещи все-таки требуют уединения. Не произнеся ни слова, он поднял ее на руки и направился к скалам. Под нависающей над пляжем каменной стеной несколько огромных валунов образовали настоящую пещеру. Здесь он остановился и опустил свою ношу на песок.
– Я... – Мэлгон запнулся, стараясь найти нужные слова. – Мне ясно, что ты боишься меня. Поэтому я приложу все силы, чтобы не опережать события.
Король все время напоминал себе, что страх перед ним сидел в ней прочно и глубоко и что секрет этого страха до сих пор не разгадан. Во имя своей королевы, как и во имя собственного будущего, он обязан преодолеть разделявший их барьер. Иначе оба они просто сойдут с ума от вожделения.
– Я не сделаю тебе больно, Рианнон. Я просто научу тебя магии твоего собственного тела. Между мужчиной и женщиной должно разливаться восхитительное море наслаждения. Если только ты не станешь бояться, я докажу тебе это. Но сначала нужно снять одежду. – Видя, что смятение супруги усилилось, Мэлгон поспешил добавить: – Я не стану делать ничего против твоего желания. – Он обнял Рианнон, стараясь успокоить ее. – Обещаю, – прошептал король ей на ухо. – На сей раз я хочу только посмотреть на тебя. Ты так прекрасна, позволь мне насладиться созерцанием, пожалуйста...
Рианнон начала медленно раздеваться. Сначала сняла плащ, затем – мокрое платье. Оставшись в нижней рубашке, она немного помедлила, но через несколько мгновений все же решилась и, стянув рубашку через голову, встряхнула рыжими волосами и выпрямилась перед мужем совершенно нагая.
У Мэлгона перехватило дух. Она оказалась куда красивее, чем можно было предполагать. Медленно и страстно он впитывал взором чудный облик: бледный тон ее кожи согревала лишь россыпь мелких веснушек, нежно очерченные груди цвели розовыми, возбужденными и зовущими сосками, талию, казалось, он мог бы обхватить пальцами рук, а ниже, как бронзовый щит на тех вратах, о которых невозможно было не думать, горел треугольник темно-рыжих завитков. Мэлгон еще раз оглядел хрупкую фигурку, запечатлев в памяти грацию и совершенство этих форм. Все в Рианнон выглядело изысканным, и он готов был поглотить ее взглядом.
– Повернись спиной. – Голос короля звучал хрипло и дрожал от желания.
После секундного колебания женщина повиновалась. Со спины она была не менее прекрасна. Узкие плечи окутывало густое покрывало золотых волос. Тонкий стан переходил в бархатистые округлости ягодиц. Руки его едва удержались, чтобы немедленно не обнять ее.
– Рианнон, – прошептал он, и королева повернулась, показав свои горящие от смущения щеки. Мэлгон едва не рассмеялся. – Не надо так стесняться. Мне понравилось то, что я увидел. Это правда. Едва ли мне приходилось видеть другую столь же прекрасную женщину...
Рианнон не отрываясь глядела на мужа. От его охрипшего голоса у нее самой в горле вдруг пересохло. Она чувствовала его вожделение, угадывала страсть. Зрачки его так расширились, что, казалось, вот-вот совершенно поглотят радужную оболочку. От этого глаза казались совсем черными. А у нее в груди, как молот по наковальне, ухало сердце, и ей потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не броситься наутек по пляжу.
– Ляг. – Мэлгон расстелил на песке плащ, жестом приглашая жену на это импровизированное ложе.
Дрожащая женщина повиновалась. Удары сердца отдавались в ушах, а ноги были так слабы, что, опустившись на колени, она облегченно вздохнула. Муж устроился рядом. Его синие глаза, казалось, ласкали ее тело, оставляя на коже жгучие следы.
– Ты по-прежнему боишься меня?
Она отрицательно покачала головой, искренне желая, чтоб этот ответ был правдой.
– Ты моя жена, Рианнон. То, что мне нравится на тебя смотреть, – совершенно естественно.
– Но я слишком худа и слишком мала для тебя.
Столь наивное возражение, казалось, озадачило Мэлгона.
Он протянул руку, словно хотел коснуться ее кожи. Его ладонь повисла в воздухе всего в нескольких дюймах от округлой груди. Рианнон затаила дыхание, и он убрал руку. Она заметила, как король стиснул зубы и как в глазах его промелькнула досада. Несколько помедлив, он проговорил:
– Ты прекрасна. Ты вся. Мне нравятся твоя миниатюрность и совершенство. – Лицо его озарилось новой вспышкой страсти. – Но я хочу видеть больше. Я хочу, чтобы ты раздвинула для меня ноги.
Перепуганная женщина отчаянно замотала головой, но Мэлгон перехватил ее взгляд – он молча просил и умолял.
Рианнон еще сильнее задрожала, но все же повиновалась мужу. Повиновалась и одновременно закрыла глаза, как будто с головой окунулась в накатившую волну стыда. Еще ни один мужчина не был знаком с ее телом, если не считать Алевенона, но тот использовал его, чтобы с яростной жестокостью утолить свою похоть. Ужасное воспоминание заставило ее открыть глаза.
Мэлгон смотрел ей в лицо своими говорящими синими очами. Легкая улыбка тронула его губы.
– Ты и там красива, Рианнон. Как цветок, сладкий нежный цветок.
Она глядела на мужа, и где-то в глубине души росло странное томительное чувство. Этот мужчина не собирался ни терзать, ни использовать ее так, словно перед ним бесчувственная вещь. Он смотрел на нее с нежностью, с восторгом. Мысль о том, что король ее желает, волновала.
Внезапно Мэлгон отвернулся и прислонился спиной к соседнему валуну. Во всем его теле ощущалась напряженность: он задрожал и скрестил на груди руки, словно удерживая внутренний порыв. Нежное сердце рванулось к супругу. Нечестно отказывать ему теперь. Если он не согласился принять от нее ту же ласку, что и в прошлый раз, то придется найти иной способ удовлетворить его страсть.
– Мэлгон, – донесся до него слабый голос. – Если ты хочешь до меня дотронуться... я не возражаю. Только скажи мне... скажи, что не станешь причинять мне боль.
Синие глаза посмотрели на Рианнон с искренней благодарностью и невыразимой теплотой. Она придвинулась ближе и позволила ему усадить себя между коленей. Он крепко обнял ее и сжал ладонями ее маленькие груди.
– О, Рианнон, – выдохнул король в копну густых огненных волос. – Знаешь ли ты, что я вижу, когда смотрю на тебя? – Она молча покачала головой, а Мэлгон продолжал, словно успокаивая жену мягкими интонациями своей речи: – В бледности твоей кожи я вижу холодную прозрачность океана, призрачный свет лунного луча. Но яркие волны твоих волос подобны солнечному потоку или языкам горячего пламени. Я познал твою холодность, Рианнон. Теперь я хочу познать твой огонь. – Он ласково погладил ее по волосам. – Странно, что я еще не обжег себе пальцы. Твои пряди так и пылают. А здесь... – Рука его скользнула вниз по гладкому животу, туда, где соединялись стройные ноги. – Здесь еще горячее. Знаешь, о чем я думаю, Рианнон? Я думаю о том, какой жар скрывается меж твоих ног. Позволь мне тронуть тебя здесь... позволь ощутить это пламя.
Пальцы его были нежны, почти трепетны. Рианнон чувствовала, как он ласкает ее, успокаивает, добиваясь полного доверия. Жар нарастал, каждая клеточка ее тела горела и пульсировала.
– Теперь ты станешь влажной от желания. Я буду терпелив, я дождусь нужного момента. Я стану ждать столько, сколько необходимо, чтобы ты сама меня захотела.
Ей показалось, что она тонет в морской пучине. Вернее, ей хотелось, чтобы погружение в водную глубь было именно таким: дыхание затрудняется, кружится голова, всеми членами овладевает слабость... Воля ее растворилась в теплых волнах, тело казалось бесплотным и невесомым; она, казалось, таяла на жаркой мускулистой груди Мэлгона, таяла, трепеща при звуках нежного, убаюкивающего голоса.
– Ты удивительно красива, Рианнон. Ты прекрасный розовый цветок, в котором таится сладкий нектар.
Король шире развел ноги жены и медленно ввел палец в томящуюся сердцевину. Она конвульсивно вздрогнула.
– Почувствуй только, как это приятно, – бормотал он. – А будет еще лучше, когда я сам окажусь внутри тебя.
Давление его пальца усилилось, вызывая ответное напряжение. Однако Рианнон не чувствовала боли. Ее переполняла незнакомая прежде истома. Ей хотелось, чтобы эти ласки длились бесконечно.
– Ты стала влажной, – прошептал Мэлгон. – Я сумел добыть сладкий сок из твоего цветка, но глубже моя рука уже не проникнет. Пустишь ли ты меня, Рианнон?
Она не ответила. И даже немного огорчилась, когда муж поднялся на ноги, чтобы раздеться. Без его соблазнительных и отвлекающих от дурных мыслей прикосновений страх вернулся. Рианнон прикрыла глаза, боясь взглянуть на короля, опасаясь даже думать о том, что он собирается сделать.
Он опустился на колени. Он находился так близко от нее, что она уловила его солоноватый, мужской запах. Мэлгон возложил ладони на ее тело. Пальцы его обследовали округлость груди, потом тронули бедра и скользнули к ягодицам, чтобы погладить их. Вожделение вновь овладело ею, как только ладони супруга принялись поглаживать ее мягкую плоть. Рианнон слегка приподнялась, повинуясь этому немому приказу, и чуть раздвинула ноги. И все же, едва он лег на нее, она в напряжении застыла. Но тут же муж отстранился. Удивленная королева открыла глаза и увидела, что Мэлгон склоняется над ее левой грудью и захватывает губами сосок.
Незнакомое доселе ощущение растеклось по всему телу Рианнон. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ее бедра были прижаты к песку, а по ногам уже растекалась волна загоревшегося в груди жара. Она не могла пошевелиться под его натиском: муж придавил ее тяжестью своего тела, и губы его ласкали ее шелковистый сосок, словно по капле выпивая высочайшее наслаждение, им же вселенное. Когда он принялся за другую грудь, Рианнон застонала, ей казалось, она вот-вот погибнет от невыносимого блаженства.
Когда Мэлгон чуть отстранился от нее, она снова открыла глаза. Губы его были влажны, а в очах стоял синий туман. Сейчас это мужественное лицо казалось таким нежным и ласковым, как никогда прежде. Жена протянула руку, чтобы погладить его обветренный лоб и насладиться приятной огрубелостью смуглой кожи, которую лишь слегка оттенял темный цвет буйных волнистых волос. Она обняла Мэлгена за шею и притянула к себе, давая понять, что желает лучше узнать его тайну. Он накрыл губы Рианнон влажным, настойчивым поцелуем. Проникая в ее рот своим языком, король издал глухой звук, похожий на слабый стон или рычание. Тело его превратилось в буйный горячий поток, плещущийся над ней, и она приникла к мужу, напуганная и взволнованная.
Он оторвался от нежных пылающих губ и безумными от неистового желания глазами уставился в ее лицо.
– Прошу тебя, Рианнон, позволь мне... – Его ладонь скользнула по ее мягкому животу, все ближе спускаясь к треугольнику волос. – Расслабься, – шептал он, – подумай о пламени, горящем внутри тебя. Я хочу дотронуться до него и разжечь его еще ярче. Я сотворю волшебство в твоем теле.
Она послушно развела ноги, и пальцы Мэлгона, отыскав теплую влажную впадину меж ними, принялись ласкать ее легкими, быстрыми движениями. Женщина закрыла глаза и целиком отдалась во власть желания, зажженного этими прикосновениями.
– Сейчас, – проговорил он, – сейчас я коснусь тебя чем-то несравненно более приятным.
Он чуть расслабился, и рука его направила в нее твердую мужскую плоть. Рианнон задрожала в экстазе. Она вдруг напряглась, но бежать было невозможно: Мэлгон крепко прижимал ее к песку.
Ею овладела паника. Он был слишком велик, огромен... Рианнон свела ноги, и от этого движения король застонал. Она оцепенела. Тогда супруг приблизил губы к ее уху и прошептал имя древней богини, нежно поцеловав шею той, что носила ныне это имя. И свершилось чудо: при звуке этого голоса, низкого и трепетного, похожего на шум ветра в камышах, женщина забыла о своих страхах. И тогда Мэлгон еще глубже вошел в нее, – но страх тотчас вернулся. Чего ему надо, не хочет ли он вместе с телом украсть и ее душу?
– Все хорошо, – снова зашептал муж. – Ведь тебе совсем не больно. Расслабься и ощути, как тебе хорошо со мной. Я хочу тебя, Рианнон. Безумно хочу...
Он обнял крепкими руками ее узкие бедра и, прижав их плотнее к себе, углубился в желанное лоно. Его плоть была огромной и властной, и она становилась все тверже, проталкиваясь вглубь ее естества. Рианнон обняла могучие плечи мужа и слилась с возбуждающим ритмом его движений. Теперь он стал частью ее; мужчина и женщина превратились в единое существо. И чувства их слились воедино и вихрем закружились в темной и жаркой пустоте, отделившей их от остального мира.
Единый организм, которым они стали, жил ритмом, старше коего на этой земле были лишь древний океан и уходившие в небо скалы – немые свидетели свершавшегося волшебства. Они, казалось, падали в бездну. Ослепительно яркая вспышка – и потом падение... падение... Рианнон услышала хриплый вскрик Мэлгона и тут же ответила ему. Потом все кончилось, и мир поплыл вокруг них в том же свете и при тех же звуках, которые способны улавливать существа, вновь отделившиеся друг от друга. Щеки королевы блестели от слез, но она была счастлива. Нежные пальцы прикоснулись к влажной, жаркой коже любимого.
Он приподнялся над нею, все еще не в силах восстановить дыхание. Взор Мэлгона заволокло синим туманом. Рианнон переполняла страстная сладостная мука – самое острое из наслаждений, когда-либо ею испытанных. К горлу ее вдруг подступил комок, а очи наполнились слезами. Ни с чем не сравнимое счастье было разделено с человеком, который дал ей нечто большее, нежели сама жизнь. Все, что болтал о магии Алевенон, ничуть не приблизило ее к этому. Настоящее волшебство выше удовольствия или боли, это дар богов, проблеск света, пробившегося из другого мира.
Она знала, что и Мэлгон ощущает то же самое, потому что он смотрел на жену изумленными глазами, а когда наконец заговорил, голос его звучал нежно, зачаровывающе.
– Ах Рианнон! Теперь, когда ты стала моей, я могу желать лишь продолжения.
Глава 10
– Рианнон знает, что мы выступаем завтра? – спросил Бэйлин у Мэлгона, когда друзья возвращались в крепость после воинской тренировки.
– Нет, но она должна быть готова. Ведь этот военный поход и был целью нашего брака.
– Пусть так. Однако вряд ли королеву обрадует отъезд мужа, особенно теперь, когда он начал проводить столько времени в ее постели.
Мэлгон смерил друга быстрым взглядом.
– А это так очевидно?
– Да уж не без того. Совсем недавно ты хмурился и шипел на всех вокруг, словно одичавший кот, на которого выплеснули ушат воды; теперь же мурлычешь и жмуришься от удовольствия не хуже, чем один из питомцев Гвеназет. Нетрудно догадаться, что твои проблемы с Рианнон позади.
Мэлгон пожал плечами:
– В последнее время между нами меньше напряженности.
– Во имя Ллуда; Мэлгон, не будь мальчишкой! – усмехнулся Бэйлин. – Нет ничего постыдного в том, что тебе нравится твоя жена. Ведь она прекрасная молодая женщина; такая красавица уже давно не согревала твою постель. И если сейчас ты скажешь, что в последние несколько ночей сон не отступил перед более важными делами, то я подумаю, что наш король впал в детство.
Мэлгон открыл рот, собираясь возразить, но тут же раздумал. Любовь к Рианнон, переполнявшая его, была удивительна, но он действительно не находил в ней ничего постыдного. Однажды Мэлгон уже испытывал нечто подобное – с Авророй. Однако Аврору он любил... как-то иначе, чем свою нынешнюю жену, которую он даже не знает как следует.
Король позволил себе улыбнуться:
– Теперь, после того как Рианнон поборола свой страх, мы с ней прекрасно ладим.
– Ты докопался до причины ее странного поведения? Мэлгон тотчас нахмурился и помрачнел.
– Гвеназет высказала некоторые догадки на этот счет, но я не уверен, что с нею можно согласиться. Возможно, все дело в самой обычной стыдливости. До сих пор Рианнон пугается, как дикая лань, если не подготовить ее как следует.
«Дикая лань», – повторил про себя Мэлгон, расставшись с Бэйлином и шагая через крепостной двор. Этот образ никогда не выйдет у него из головы. Хотя Рианнон наконец, позволила мужу изведать все свое тело – вплоть до самых потайных уголков, – она оставалась для него такой же загадкой, как пугливая лань.
Король решительно направился в мастерскую, где, как он знал, скорее всего можно было обнаружить жену. Когда он вошел, королева подняла голову, слегка зарумянилась, и уголки ее губ тронула улыбка. Она отложила шитье и поднялась, чтобы поприветствовать мужа. Не обращая внимания на остальных женщин, король обнял ее.
– Я смущаю тебя? – спросил он, когда королевская чета покинула мастерскую, – А может, нужно было поцеловать тебя на глазах у всех?
– О нет, милорд. То есть... ты можешь поступать, как тебе угодно.
– Но я не о том говорю, Рианнон. Я спрашиваю о твоих чувствах.
Она глубоко вздохнула. Что тут можно ответить? Ее изумляло поведение воина, короля, открыто демонстрирующего свою любовь к женщине. Она проговорила:
– Твоя доброта приятна мне, хотя я замечаю, что не все одобряют твое поведение.
– Господи, да ведь всегда найдется кто-то, кто будет ревновать к тебе, Рианнон. Не стоит обращать внимания на пустяки. – Мэлгон притянул жену к груди. – Если тебе нравится быть со мной, то я не намерен терять драгоценное время, ведь завтра мы отправляемся в поход.
Рианнон оцепенела. Она постоянно помнила о неизбежном расставании и все же боялась думать о нем. Ведь они едва узнали друг друга, только-только начали пробиваться первые ростки чувств... И вот Мэлгон уезжает.
– Ну, не надо так грустить, – улыбнулся он. – Признаться, сердце мое согревается при виде того, как сожалеет о расставании моя супруга. И все же я не хочу, чтобы ты беспокоилась. В случае успеха я вернусь еще до листопада.
– Так тебя не будет все лето?
– Несколько месяцев, не дольше. Я знаю, что бриганты торопятся вернуться домой, на север. Ну а я... – Король наклонился к ее уху и прошептал: – Я буду так же страстно стремиться к своей жене.
Жаркая дрожь наполнила все ее существо при звуках этого неподражаемого нежного голоса.
– Нет, но она должна быть готова. Ведь этот военный поход и был целью нашего брака.
– Пусть так. Однако вряд ли королеву обрадует отъезд мужа, особенно теперь, когда он начал проводить столько времени в ее постели.
Мэлгон смерил друга быстрым взглядом.
– А это так очевидно?
– Да уж не без того. Совсем недавно ты хмурился и шипел на всех вокруг, словно одичавший кот, на которого выплеснули ушат воды; теперь же мурлычешь и жмуришься от удовольствия не хуже, чем один из питомцев Гвеназет. Нетрудно догадаться, что твои проблемы с Рианнон позади.
Мэлгон пожал плечами:
– В последнее время между нами меньше напряженности.
– Во имя Ллуда; Мэлгон, не будь мальчишкой! – усмехнулся Бэйлин. – Нет ничего постыдного в том, что тебе нравится твоя жена. Ведь она прекрасная молодая женщина; такая красавица уже давно не согревала твою постель. И если сейчас ты скажешь, что в последние несколько ночей сон не отступил перед более важными делами, то я подумаю, что наш король впал в детство.
Мэлгон открыл рот, собираясь возразить, но тут же раздумал. Любовь к Рианнон, переполнявшая его, была удивительна, но он действительно не находил в ней ничего постыдного. Однажды Мэлгон уже испытывал нечто подобное – с Авророй. Однако Аврору он любил... как-то иначе, чем свою нынешнюю жену, которую он даже не знает как следует.
Король позволил себе улыбнуться:
– Теперь, после того как Рианнон поборола свой страх, мы с ней прекрасно ладим.
– Ты докопался до причины ее странного поведения? Мэлгон тотчас нахмурился и помрачнел.
– Гвеназет высказала некоторые догадки на этот счет, но я не уверен, что с нею можно согласиться. Возможно, все дело в самой обычной стыдливости. До сих пор Рианнон пугается, как дикая лань, если не подготовить ее как следует.
«Дикая лань», – повторил про себя Мэлгон, расставшись с Бэйлином и шагая через крепостной двор. Этот образ никогда не выйдет у него из головы. Хотя Рианнон наконец, позволила мужу изведать все свое тело – вплоть до самых потайных уголков, – она оставалась для него такой же загадкой, как пугливая лань.
Король решительно направился в мастерскую, где, как он знал, скорее всего можно было обнаружить жену. Когда он вошел, королева подняла голову, слегка зарумянилась, и уголки ее губ тронула улыбка. Она отложила шитье и поднялась, чтобы поприветствовать мужа. Не обращая внимания на остальных женщин, король обнял ее.
– Я смущаю тебя? – спросил он, когда королевская чета покинула мастерскую, – А может, нужно было поцеловать тебя на глазах у всех?
– О нет, милорд. То есть... ты можешь поступать, как тебе угодно.
– Но я не о том говорю, Рианнон. Я спрашиваю о твоих чувствах.
Она глубоко вздохнула. Что тут можно ответить? Ее изумляло поведение воина, короля, открыто демонстрирующего свою любовь к женщине. Она проговорила:
– Твоя доброта приятна мне, хотя я замечаю, что не все одобряют твое поведение.
– Господи, да ведь всегда найдется кто-то, кто будет ревновать к тебе, Рианнон. Не стоит обращать внимания на пустяки. – Мэлгон притянул жену к груди. – Если тебе нравится быть со мной, то я не намерен терять драгоценное время, ведь завтра мы отправляемся в поход.
Рианнон оцепенела. Она постоянно помнила о неизбежном расставании и все же боялась думать о нем. Ведь они едва узнали друг друга, только-только начали пробиваться первые ростки чувств... И вот Мэлгон уезжает.
– Ну, не надо так грустить, – улыбнулся он. – Признаться, сердце мое согревается при виде того, как сожалеет о расставании моя супруга. И все же я не хочу, чтобы ты беспокоилась. В случае успеха я вернусь еще до листопада.
– Так тебя не будет все лето?
– Несколько месяцев, не дольше. Я знаю, что бриганты торопятся вернуться домой, на север. Ну а я... – Король наклонился к ее уху и прошептал: – Я буду так же страстно стремиться к своей жене.
Жаркая дрожь наполнила все ее существо при звуках этого неподражаемого нежного голоса.