Страница:
— Мне нужно знать дату их вылета, очень нужно.
Она внимательно следила за ним, видела, как он поник, понимала, что его одолевают неприятные эмоции.
— Вы восхищаете меня. Вы ведь уже знаете, как остановить их?
Он пожал плечами:
— Все в последнюю минуту. Разве это жизнь? Как всегда, мне надо делать невозможное.
«В его голосе — усталость от одиночества. Отлично».
— Вы больше не одиноки, Синклер, сказала она, подливая ему питья. — Будем работать вместе. Нам надо поговорить. Я поняла, какое правление вас устроит, это подойдет и для меня.
Он посмотрел на нее как-то вяло.
Она подняла глаза, и выражение лица ее сделалось беззащитным.
— Вы хотите больше прав для простых людей. А я надеюсь ослабить аристократию, парализовав ее силы. Что касается народа, то я ничего не имею против.
Он нахмурился, а она смотрела на него и видела, как он пожирает глазами ее тело.
— В чем дело? — спросил он. — Разве вы сами — не из аристократов?
Она рассмеялась, кокетливо откидывая на спину густые волосы:
— Нет, о Господи! Мой отец был рабочим на химическом заводе. В нашем районе самым могущественным человеком был констебль. Два года я работала у него. Он умер, у него было плохое сердце. Иначе я могла стать его женой. Но его рекомендация помогла мне устроиться в полицейскую школу на Риге. Я окончила ее с отличием, и дальше все пошло само собой.
— А ваша мать?
«Хорошо, я вызвала симпатию. Надо это использовать».
— Совсем не помню ее. Она умерла, когда мне не было трех.
— Простите.
— Ничего.
«Ага, клюет».
— Когда-то я переживала немало из-за смертей и утрат.
Но только успеваешь оправиться от потрясения — новый удар. В те дни я стала заброшенным и несчастным существом…
Она следила за его напряженным лицом, чувствуя, что пробуждаются его собственные воспоминания.
«Пора».
Она взяла его за руку и посмотрела ему в глаза.
— Все хорошо, Синклер. Я победила боль. Я стала сильной, стала той, кто я есть. — Она следила за его жадным взглядом. — «Пусть он одарен и умен, но он же — молодой мужчина, а его любовница погибла или пропала полгода назад».
Дыхание его стало чаще, шея покраснела. Его борьба с собственным желанием, память о Гретте — нравились ей.
— Я могу по-дружески помочь, — сказала она мягко. — Мне знакомо чувство одиночества. И вот мне встретился человек. — Она грустно улыбнулась, — он потянулся ко мне. Мы вместе с ним… — Она крепче взяла его за руку. — Может, мне лучше не говорить?
— О любовнике?
— Да.
На какое-то время одиночество исчезло.
— Ах, Синклер, если бы все заново, я бы поступила по-другому. Прижаться ночью к другому человеку, чувствовать, что ты не одна на свете… Что может быть лучше? Это такая редкость. Если бы, — добавила она помолчав, — пережить это снова!
Синклер уже гладил ее руку, но вдруг как бы опомнился:
— Кажется, мне пора. Мхитшал испереживался…
— Да, да… — она робко улыбнулась. — Может быть, и так. — Она глубоко вздохнула и потянулась. Он пожирал ее глазами.
— Знаете, мне приятно с вами. Так давно не было.
Она придвинулась еще ближе, положив голову на руки.
— Спасибо.
Он стал теребить ее локон.
— За что? Я вас слушаю?
Она осторожно стала ласкать его руку, следя за реакцией. Он вел себя беспокойно, как бывает у мужчин при эрекции, когда чувства не находят выхода.
— Кажется, вы все время проводите со своими солдатами, — шепнула она грустно.
— Да. — Он взял ее руку в свою и блаженно зажмурился.
Она слегка коснулась его тела своим бедром.
— А с вами можно иметь дело, Синклер Фист.
«Еще пара вечеров вместе, и я сделаю с тобой, что захочу».
Он напрягся:
— А я думал, у нас будет схватка. Я не ожидал…
— Что я вам понравлюсь? — она гладила его руку. Он наклонился к ней, и она потянулась к нему губами.
Или чувствовала, что он весь горит. Его пальцы удивительно нежно ласкали ее.
— Вы уверены, что это — хорошая мысль? — спросила она, отстраняясь и пытаясь справиться с дыханием.
— Нет, — прохрипел он.
Она грациозно поднялась:
— Кажется, я пока не готова…
Он потряс головой:
— Не.., что произошло?
Она рассмеялась.
— Я понимаю. Это — сладострастие. Вы молодой, сильный, умный, к вы выпили эштанского питья. Я понимаю, что это выглядит, как соблазн, но я думаю, что вы не поверите, что это получилось само собой, без помощи какого-то снадобья. Вы всегда подозревали меня.
Он кивнул, может быть, борясь с растущим желанием. Нервно потирая руки, он сказал:
— Вы правы.
— Синклер, я знаю, как меня воспринимают в империи. Я даже поддерживаю образ этакой беспощадной суки. Это — мое психологическое оружие. Только одна такая репутация нередко обезоруживает заговорщиков. Мое дело — безопасность, и я серьезно отношусь к нему. По-своему я тоже служу народу. Но у меня есть два лица: политическое и.., второе, которое я редко показываю. Только тем, кому доверяю.
— А мне доверяете?
Она покачала головой:
— Еще не совсем. Но может быть, со временем… Я хочу, чтобы вы дали мне шанс, как я вам. Посмотрите на меня непредвзято. Думаю, вы поймете: мы делаем одно дело, только по-разному.
— Так и не пойму, что сегодня со мной случилось, — смущенно улыбнулся он.
— Я понимаю. И может, когда мы станем союзниками, решим и этот вопрос. А сейчас вы немного не тверды на ногах. Поговорим утром. — Она проводила его к лифту, потом заперла дверь и пошла в спальню.
«Планируй свою войну, Синклер. Наводи новые порядки. Выигрывают, мой дорогой, те, кто умеет установить контроль, не важно, как. А у меня есть арсенал, о котором ты и не догадываешься».
Она внимательно следила за ним, видела, как он поник, понимала, что его одолевают неприятные эмоции.
— Вы восхищаете меня. Вы ведь уже знаете, как остановить их?
Он пожал плечами:
— Все в последнюю минуту. Разве это жизнь? Как всегда, мне надо делать невозможное.
«В его голосе — усталость от одиночества. Отлично».
— Вы больше не одиноки, Синклер, сказала она, подливая ему питья. — Будем работать вместе. Нам надо поговорить. Я поняла, какое правление вас устроит, это подойдет и для меня.
Он посмотрел на нее как-то вяло.
Она подняла глаза, и выражение лица ее сделалось беззащитным.
— Вы хотите больше прав для простых людей. А я надеюсь ослабить аристократию, парализовав ее силы. Что касается народа, то я ничего не имею против.
Он нахмурился, а она смотрела на него и видела, как он пожирает глазами ее тело.
— В чем дело? — спросил он. — Разве вы сами — не из аристократов?
Она рассмеялась, кокетливо откидывая на спину густые волосы:
— Нет, о Господи! Мой отец был рабочим на химическом заводе. В нашем районе самым могущественным человеком был констебль. Два года я работала у него. Он умер, у него было плохое сердце. Иначе я могла стать его женой. Но его рекомендация помогла мне устроиться в полицейскую школу на Риге. Я окончила ее с отличием, и дальше все пошло само собой.
— А ваша мать?
«Хорошо, я вызвала симпатию. Надо это использовать».
— Совсем не помню ее. Она умерла, когда мне не было трех.
— Простите.
— Ничего.
«Ага, клюет».
— Когда-то я переживала немало из-за смертей и утрат.
Но только успеваешь оправиться от потрясения — новый удар. В те дни я стала заброшенным и несчастным существом…
Она следила за его напряженным лицом, чувствуя, что пробуждаются его собственные воспоминания.
«Пора».
Она взяла его за руку и посмотрела ему в глаза.
— Все хорошо, Синклер. Я победила боль. Я стала сильной, стала той, кто я есть. — Она следила за его жадным взглядом. — «Пусть он одарен и умен, но он же — молодой мужчина, а его любовница погибла или пропала полгода назад».
Дыхание его стало чаще, шея покраснела. Его борьба с собственным желанием, память о Гретте — нравились ей.
— Я могу по-дружески помочь, — сказала она мягко. — Мне знакомо чувство одиночества. И вот мне встретился человек. — Она грустно улыбнулась, — он потянулся ко мне. Мы вместе с ним… — Она крепче взяла его за руку. — Может, мне лучше не говорить?
— О любовнике?
— Да.
На какое-то время одиночество исчезло.
— Ах, Синклер, если бы все заново, я бы поступила по-другому. Прижаться ночью к другому человеку, чувствовать, что ты не одна на свете… Что может быть лучше? Это такая редкость. Если бы, — добавила она помолчав, — пережить это снова!
Синклер уже гладил ее руку, но вдруг как бы опомнился:
— Кажется, мне пора. Мхитшал испереживался…
— Да, да… — она робко улыбнулась. — Может быть, и так. — Она глубоко вздохнула и потянулась. Он пожирал ее глазами.
— Знаете, мне приятно с вами. Так давно не было.
Она придвинулась еще ближе, положив голову на руки.
— Спасибо.
Он стал теребить ее локон.
— За что? Я вас слушаю?
Она осторожно стала ласкать его руку, следя за реакцией. Он вел себя беспокойно, как бывает у мужчин при эрекции, когда чувства не находят выхода.
— Кажется, вы все время проводите со своими солдатами, — шепнула она грустно.
— Да. — Он взял ее руку в свою и блаженно зажмурился.
Она слегка коснулась его тела своим бедром.
— А с вами можно иметь дело, Синклер Фист.
«Еще пара вечеров вместе, и я сделаю с тобой, что захочу».
Он напрягся:
— А я думал, у нас будет схватка. Я не ожидал…
— Что я вам понравлюсь? — она гладила его руку. Он наклонился к ней, и она потянулась к нему губами.
Или чувствовала, что он весь горит. Его пальцы удивительно нежно ласкали ее.
— Вы уверены, что это — хорошая мысль? — спросила она, отстраняясь и пытаясь справиться с дыханием.
— Нет, — прохрипел он.
Она грациозно поднялась:
— Кажется, я пока не готова…
Он потряс головой:
— Не.., что произошло?
Она рассмеялась.
— Я понимаю. Это — сладострастие. Вы молодой, сильный, умный, к вы выпили эштанского питья. Я понимаю, что это выглядит, как соблазн, но я думаю, что вы не поверите, что это получилось само собой, без помощи какого-то снадобья. Вы всегда подозревали меня.
Он кивнул, может быть, борясь с растущим желанием. Нервно потирая руки, он сказал:
— Вы правы.
— Синклер, я знаю, как меня воспринимают в империи. Я даже поддерживаю образ этакой беспощадной суки. Это — мое психологическое оружие. Только одна такая репутация нередко обезоруживает заговорщиков. Мое дело — безопасность, и я серьезно отношусь к нему. По-своему я тоже служу народу. Но у меня есть два лица: политическое и.., второе, которое я редко показываю. Только тем, кому доверяю.
— А мне доверяете?
Она покачала головой:
— Еще не совсем. Но может быть, со временем… Я хочу, чтобы вы дали мне шанс, как я вам. Посмотрите на меня непредвзято. Думаю, вы поймете: мы делаем одно дело, только по-разному.
— Так и не пойму, что сегодня со мной случилось, — смущенно улыбнулся он.
— Я понимаю. И может, когда мы станем союзниками, решим и этот вопрос. А сейчас вы немного не тверды на ногах. Поговорим утром. — Она проводила его к лифту, потом заперла дверь и пошла в спальню.
«Планируй свою войну, Синклер. Наводи новые порядки. Выигрывают, мой дорогой, те, кто умеет установить контроль, не важно, как. А у меня есть арсенал, о котором ты и не догадываешься».
Глава 8
Тиклат, начальник Управления безопасности на Этарии, пошел по освещенному туннелю в имперскую таможню. У ворот его осветил часовой в армейской броне, а не обычный чиновник. Значит, слухи о беспорядках верны.
К его удивлению, солдат загородил дорогу и долго проверял документы, сличая голограмму с человеком.
Тиклат был около двух метров ростом. Лицо украшали умные глаза над широким прямым носом. Он был в строгом темном дорожном костюме и с саквояжем.
Когда пришел вызов от Или, он слегка нервничал, но потом по коммуникатору ему сообщили, что его переводят выше, в Региональное управление, и страхи рассеялись. Нет, она не хочет наказывать его за беспорядки на Этарии. А если и так? Пусть попробуют выудить что-нибудь из трупа. Он все же проверил во рту, на месте ли смертоносный зуб.
Солдат кивнул и проворчал:
— Добро пожаловать.
Тиклат прошел по туннелю безопасности, проверявшему наличие оружия и других запретных вещей, и вошел в приемную. Тактитовые окна от пола до потолка бросали рассеянный свет на ряды скамеек для обозрения. Здесь слонялись несколько человек. Пол явно нуждался в основательной чистке.
Он первым заметил эту женщину, да и как можно было не заметить такое роскошное создание? Золотисто-каштановые волосы обрамляли классическое лицо, а балахон который был на ней, едва скрывал редкое совершенство тела. Мужчины нежно поглядывали на нее.
Она посмотрела на него восхитительными янтарными глазами и улыбнулась. Ему показалось, что планета перестала вращаться.
— Начальник Тиклат?
— Да.
— Здравствуйте. Я — от Или. Я ваша.
— Моя?
Снова улыбнувшись, она передала ему коробочку — прибор управления, соединенный с рабским ошейником. Тиклат пригляделся получше и заметил теперь сам ошейник, золоченую ленту вокруг ее красивой шейки. Он теперь вдыхал и запах ее тела, что возбуждало еще сильнее. Она сказала:
— Министр Такка хорошо награждает своих людей. Не знаю, что вы сделали, но она велела сказать, что я должна заменить пропавшую.
— О!
«Скайла Лайма! Значит, Или ничего не подозревает».
Она обещала ему должность начальника управления еще прежде, чем произошли события на Этарии. На сердце у него полегчало, сомнения рассеялись. Он не только жив, но и повышен в должности.
— Как называть вас?
— Когда-то меня звали Гретта, но вы можете называть как угодно. — И глаза ее блеснули возбужденно.
— Я буду называть вас «Прелесть». Я благодарен Или.
— Министр посылает вам привет, — сказала она. Я покажу вам вашу новую резиденцию и позабочусь о вас. Или примет вас утром, когда вы отдохнете. Затем я буду вашим гидом по Риге. Надеюсь, вы останетесь довольны.
— О большем и мечтать невозможно. Прелесть, — с улыбкой ответил он.
— Сюда, господин, — она многообещающе посмотрела на него. — Ваш багаж будет доставлен в резиденцию. Надеюсь, вас это устроит.
— Конечно.
На выходе стояло правительственное воздушное судно, охраняемое вооруженным караулом. Тиклат глубоко вдохнул риганский воздух.
— Похоже, дела здесь не очень хороши. — Он кивнул на охрану, когда судно поднялось над городом. Он смотрел на громоздящиеся огромные здания, плывущие в коричневой дымке. Много ли грязи под этой керамикой, стеклом и бетоном внизу?
— У нас целый месяц был разгул насилия. Ужасно. Членов правительства убивали, аристократов резали в постелях, вы не поверите. А как у вас на Этарии? Тоже была смута?
— Нет, нас не затрагивали тревоги империи. Благословенные священники не лезут в политику.
Аппарат приземлился на крышу высокого роскошного здания. Они вышли. Прелесть отвела Тиклата к лифту и нажала ладонью на замок. Они спустились в уютные апартаменты, подобные которым Тиклат не видел. Ноги утопали в ковре, а мебель была под стать императорскому дворцу. Одна стена просвечивала, открывая вид на город.
— Нравится? Если нет, могу предложить другой номер, — она преданно посмотрела ему в глаза.
— Прекрасно! Просто.., замечательно!
Она внесла в спальню его чемодан, привела в действие спальное место и проверила кондиционеры. Затем сняла хламиду, обнажив свое прекрасное тело.
— Вы хотите есть?
— Нет, — прошептал Тиклат, пожирая ее глазами.
Она подошла вплотную, помогая ему раздеться.
— Хотите еще чего-нибудь?
— Я… — Но она оборвала его, целуя и лаская.
Его как током ударило, когда к нему прижалась ее полная грудь.
Тяжело дыша, он ласкал ее, придя в восторг от прекрасного тела. Он отнес ее на ложе, увидев в ее глазах почти дикий огонь желания.
«Благословенные боги хотели этого для людей, — думал он. — Она — богиня во плоти, она — моя. Спасибо Или». Он вскрикнул, дойдя до экстаза.
Обессиленный, он упал на постель возле нее и погрузился в сон.
Арта Фера дождалась, пока его дыхание стало глубоким. Пальцем она отжала одну из секций ошейника и вытащила небольшой фиал. С улыбкой она положила фиал ему под нос и раздавила. Он вдохнул пары. Она подождала еще пару минут, прильнула к нему и прошептала: «Тиклат?».
Потом похлопала по щекам, наблюдая реакцию, затем сильно шлепнула его. Он спал.
Арта встала, отстегнув фальшивый ошейник, и, плюнув, швырнула в него.
Отодвинулась панель стены, и вошла Или вместе с группой техников с медицинскими приборами. Арта рассмеялась, увидев, как они невольно уставились на нее.
— Оденься, — приказала Или и обратилась к техникам. — А вам надо не глазеть, а делом заниматься. Надо прочистить его с ног до головы. Если мои подозрения подтвердятся, он сумеет убить себя, — она зло нахмурилась, — как и другие.
Арта подняла свою одежду:
— Где здесь душ? Мне надо смыть с себя его грязь.
— Там, — показала Или, вглядываясь в расслабленное лицо Тиклата.
— Очень скоро, дорогой Тиклат, я узнаю, что случилось на Этарии. А если ты — Седди? Значит, мне попалась одна из их «шишек».
— Все же я не понимаю, как вы оказались на Этарии? — спросил Майлс, — Я открыл карты, теперь — ваш черед. Что произошло, Командующий? Вы всегда были холодны и неприступны.
Стаффа нервно теребил в руках свой бокал, янтарная жидкость искрилась и переливалась. Он глубоко вздохнул.
— Ко мне пришло понимание. Это звучит странно? Но это так. Некогда Микленский Претор был мне отцом. Он воспитал меня, называл величайшим из своих созданий, да так и было. Он учил меня, но в процессе учебы поставил опасную ловушку. Что вы знаете о психоконструкциях, нейротренировках?
Легат нахмурился, сделав неопределенный жест.
— В мозг вводится некоторая информация с помощью трехмерной модели. Мы получаем данные через нейронные каналы и следуем этой системе.
— Система действительно простая. Нервные пути можно также заблокировать. В моем случае психологи и обучающая машина Претора сделали именно это. Они блокировали мои мозговые личностные центры. Самая лучшая иллюстрация этого: меня превратили в боевой «человеко-компьютер», без каких-либо нравственных ценностей. Я стал холодный, как жидкий водород.., и такой же бесчувственный. — Он посмотрел на пламя в очаге. — Он превратил меня в монстра.
Майлс поглядел на него с ужасом:
— Вот почему вы убили его?
Стаффа нахмурился, вспоминая голову старика в свете зеленого микленского заката.
— Может быть, мне трудно вспомнить. Я ведь сказал о ловушке. Однажды это сработало: тайная часть моего существа наполнила мой мозг эндорфинами, ацетилхолином и другими химическими раздражителями, вызвав мучительные эмоции. Хуже того: он сказал, что отобрал у меня жену и ребенка, похитил их несколько лет назад.
Оказалось, что моя жена была на его корабле.
— Вот почему вы тогда разнесли его… — прошептал Майлс, тупо глядя в стакан.
— Я убил ее, — сказал Стаффа, — Претор хотел использовать ее, чтобы поторговаться, спасти Миклену, но я не дал ему такой возможности. Можете представить себе мои чувства. Я же любил ее многие годы, выплачивал людям огромные деньги, чтобы ее нашли… Если вы посмотрите, то сведения об этом, наверно, найдете на каждом сассанском персональном компьютере.
— А ваш сын?
— Он жив. Поэтому я и попал на Этарию. Оттуда скорее всего можно было попасть на Таргу, где у Седди находился мой сын. Беда в том, что тогда я был нетерпелив и неопытен. — Он усмехнулся, увидев удивленный взгляд Майлса. — Я очень хорошо разбирался в имперской политике в военном деле, но имел слабое представление об улице. Шайка тамошних бандитов напала на меня и ограбила, но двоих из них я убил. Теперь представьте: я стою голый посреди улицы, а рядом — двое убитых. Меня приговорили к рабству. Пока в свободном космосе разыскивали меня, я несколько месяцев тянул лямку в Этарийской пустыне.
— Проклятые Боги! Вот где нашла вас Или!
— Да. Но мои взгляды изменились. Во-первых, мысли стали обретать целостность, я смог почувствовать себя личностью. Кроме того, я день и ночь делил испытания с людьми, чью жизнь я сломал. Чувство вины.., я переживал его, как проклятие. И ведь среди этих людей в этой проклятой пустыне я нашел немало хороших…
— А дальше?
Он хрипло усмехнулся.
— Дальше? Как вам рассказать, легат, о моих ночных кошмарах? Поставьте себя на мое место. Невозможно передать словами все мои чувства.
Майлс беспокойно опустил глаза.
— Но Или нашла вас. А потом вы устроили взрыв в управлении?
— Это — Скайла. Она, спасибо ей, помогла мне бежать и с помощью Седди — попасть на Таргу.
— Мы удивлялись, как это могло произойти.
— В люке корабля, с женщиной, которая теперь — Магистр Седди, Кайлла Дон. Вам бы следовало встретиться с ней, она производит удивительное впечатление. Я убил ее мужа и ее детей, когда она была майканской первой леди. В этом чертовом ящике она давала мне жизненные наставления, пути понимания мира.
— И вы стали Седди?
— Да, стал. У них есть многое, что они могут дать людям, но они не приказывают. Единственный приказ — остановить войну. Это было в горе Макарта, там я сражался с Синклером Фистом. И знаю его возможности. Я знаю ту планету, знаю, чего стоило ему покорить ее, особенно без риганской орбитальной поддержки. Если бы Скайла не сделала того, что сделала. Или нашла бы меня убитым на этих камнях.
— Вы думаете, мы не сможем разбить Синклера? Ему всего около двадцати.
— Я мог бы разбить его в настоящей войне. Но Джакре — нет. У него нет такой гибкости, воображения, таланта, как у Синклера. Года через два — максимум, он покорит империю Сасса. Но только слишком много миров погибнут прежде.
Майлс нахмурился:
— Звучит не очень обнадеживающе.
— Это неприятное положение для всех нас.
— Джакре собирается нанести удар. Он уже готовит силы. Вы это знаете, так как умеете не хуже других считывать ваши сканеры. Он собирается ударить через… — Майлс, испуганно остановился.
— Четыре месяца, верно?
Майлс потер лоб:
— Но ведь кажется, я принял решение?
— Но старые привычки умирают с трудом. — Стаффа вновь наполнил его сосуд.
— Каково будущее. Командующий? Ну, допустим, удастся остановить войну, а что дальше?
— Я хочу выйти за Запретные границы, Майлс. Если удастся это сделать, человечество станет свободным. Тогда и собираюсь вернуться на Итреату, и до конца жизни любить Скайлу Лайма и заниматься своим ремеслом.
— В этом ваша навязчивая идея?
Стаффа пробормотал себе под нос:
— Нет, мое искупление.
Макрофт прокручивал в голове кампанию на Тарге. После неудачи Первого тарганского дивизиона, приземлился второй дивизион, обеспечивая безопасность Каспы и вступил в боевые действия с мятежниками. Откуда ему знать о политических хитросплетениях на далекой Риге?
Макрофт из своего офиса в Каспа наблюдал яростную битву, которую вел Синклер Фист, и высказался за его назначение. Дивизион Синклера тогда, как никак, ругали за большие потери. Потом, вопреки всякой логике, Фист выжил, добился своей цели и разбил мятежников.
«Откуда мне было знать?». Радуясь победе, Макрофт бросил шар за Второй Тарганский — и мятежники нанесли по ним сокрушительный удар». Гнев жег сердце Макрофта. «А ведь я назначил его! Черная неблагодарность. За это он унизил меня, восторжествовал надо мной». Гнев жег сердце Макрофта. Его спутники Сампсон Хенк из двадцать седьмого майканского, Арнсон из пятого селенианского, Рик Адам из восьмого риганского, и другие, были также обижены. Но могло быть хуже. Многих уже не было в живых.
— Вот и вернулись, — хмуро сказал Хенк, — интересно, встретят ли нас здесь, как героев?
— Нам повезло: мы живы, — вставил Адам. — Но что дальше? Фист погрузит нас на корабль и отправит на все четыре стороны? Сумасшедший он, что ли?
— И опасный, — сказал Макрофт, вставая и отстегивая приспособления на шлеме.
Женщина в военной форме вошла в отделение и открыла люк. Она ничего не сказала, молча выпустив их на шоссе ракетодрома. Но Макрофт заметил, что она еле сдерживает гнев.
Он вышел, ощущая тепло от машины, и глубоко вдохнул нездоровый риганский воздух.
— Ну, что ж, пойдемте, — сказал Хенк, — мы можем вызвать транспорт. — Он направился к зданию терминала.
Они шли молча, думая каждый о своем. К удивлению Макрофта, при входе их ждала группа молодых людей.
— Макрофт? — услышал он свое имя.
— Да?
Одного за другим их всех окликали по именам. Молодой человек, делавший перекличку, сказал:
— Прошу проследовать с нами. Транспорт ждет. Мы доставим вас на ваши квартиры.
— Квартиры? — спросил Арнсон.
— Да, сэр.
Макрофт подозрительно поглядел на окружавшую его группу:
— А что, если я хочу направиться куда-то по своему усмотрению?
Молодой человек улыбнулся:
— Боюсь, я должен настаивать, сэр.
Макрофт кивнул и вздохнул. «Может быть, какое-то военное предписание? Но тогда почему они не в форме?»
— Я должен настаивать, — повторил молодой человек.
— Пойдемте, — предложил Адам, — может быть, какая-то официальная путаница.
— Ладно, — согласился Макрофт. Но, следуя за эскортом, он не мог отделаться от мысли, что его предположение ошибочно.
— Говорите, — повернулась она к коммуникатору.
— Министр Такка? Это — голубая команда. Руководители дивизионов под стражей. Сейчас мы перевозим их в министерство.
— Очень хорошо. Все прошло нормально?
— Да, мэм.
— Поместите их в одиночки. Позже допросим.
«И они поймут, какому хозяину они теперь служат».
— Хорошо, мэм.
Или откинулась на сиденье, улыбаясь: два захвата за один день.
«Да, Синклер, наша игра продолжается. Обеспечить свои позиции есть много способов».
Мак Рудер курил, сидя за столом, заваленным, как всегда, всяким барахлом, смотрел на свое отражение в зеркале и пытался пригладить волосы. Он мигнул, услышав, что Синклера рвет.
— Не зря ли ты отказался от медицинского обследования? Может быть, она подложила какой-нибудь медленнодействующий яд? — Он с беспокойством поглядел на растерзанную койку Синка; казалось, он свалился с нее без чувств.
— Нет, — ответил тот в промежутках между рвотными спазмами, — я знаю, что это за штука. Ее варят на Эштане. Это не то, что здешнее питье. Настоящий эль. И если пьется он легко, то…
— Да, знаю, — с гримасой ответил Мак.
Синклер пошатываясь вышел из туалета, голый до пояса, шея его была обернута полотенцем. Темные волосы на голове взъерошены. Взгляд казался болезненным. Он плюхнулся на койку и, заметив хмурый вид Мака, сказал:
— Думаю, не очень много приятного я доставил тебе, проснувшись и заставив слушать, как меня рвет.
— Не в этом дело. Ты помнишь орбитального оборонного командира, который позволил нам пролезть на Ригу?
— Браена Хака?
— Да. Его нашли в то утро на его квартире.., мертвым. Последний раз его видели ночью, когда он уходил из комнаты отдыха офицеров орбитальной платформы. Говорят, он был с какой-то роскошной дамой. Половина ребят в баре только на нее и смотрели.
Синклер уставился в стену:
— Нет, нет, не она…
— Да, та самая, темно-золотистые волосы, груди, бросающие вызов силе тяжести и распространяющие флюиды.
Вид Синклера стал болезненным.
— Тебя опять тошнит?
Синклер медленно покачал головой:
— Нет. Черт возьми, пропади все это пропадом! Что я чуть было не сделал сегодня ночью!
— Ты уверен, что она ничего не подмешала?
— Да. Уверен, потому что она вытолкала меня, как последнего дурака. Гадюка.
Мак заворчал. «Черт, — подумал он, — трудно его в чем-то убедить. Что она там делала с ним?»
— Синк, она убивает людей с помощью Арты Фера.
Я не знал этого командира Хака. Но этот парень был явно на нашей стороне!
Синклер поскреб шею, потом поднял голову.
— Нам нужно четыре месяца, чтобы переобучить армию. Подумайте, какие есть способы предупредить удар сассанцев за этот срок.
Мак напрягся.
— Четыре месяца? Ты уверен?
Синклер, крякнув, поднялся и нажал кнопку настольного коммуникатора. Один из мониторов на стене засветился. Появилась военная космическая станция. Военные сассанские корабли сгрудились, как в коробке сигары.
— Уже два дня. Риганский агент говорит, что они будут готовы через три с половиной месяца. Не так много, но достаточно, чтобы нейтрализовать оборону около одной из наших планет и разнести там все. Есть данные, что Божественный Сасса собирается сделать именно это. Он хочет расшатать нас, заставить вечно обороняться, и, черт возьми, он на это способен.
Мак Рудер обеспокоенно поглядел на друга:
— Не очень-то хорошая перспектива, а?
— Мы должны предотвратить атаку. Мак. Мне нужно хотя бы месяцев шесть на напряженное обучение дивизионов. Мне придется переместить и обучить неизвестно сколько офицеров. Да еще подготовить для войны промышленную базу. К счастью, Тибальт уже начал дело, и нам остается продолжить. Надо задержать их удар, пока мы не будем готовы.
— Люблю чудеса. Но я не могу сидеть и ждать, пока ты будешь переучивать людей, которые тебя не переваривают, превращать их в ударную силу, и отправлять в район базы…
— В пределы империи Сасса.
— Вот именно, — чтобы там уничтожить корабли противника, а сассанские шпионы будут знать, что мы нанесем удар, но, конечно, ни за что не догадаются, где? Пойди, поругайся на эту тему с каждым командиром. Я со страхом думаю, как вы со всем этим справитесь.
— Хорошо. Я рад, что ты понял суть.
— Черт, о чем ты думаешь, Синк?
Синклер поднял руки и опустил их.
— Я ненавижу себя. Мак. Мы по-прежнему в той же луже. У нас так и нет времени передохнуть и привести все в порядок. Вечные кризисы! Помните нашу удачную операцию?
— На Тарге? Когда мы остались без транспорта? — До него дошел смысл этих слов. — Терпеть не могу великих идей.
— Но эту придется полюбить.
Мак повернулся, нажал кнопку, взял стакан и осушил одним глотком.
— Ну, так расскажите.
Синклер улыбнулся, но вяло.
К его удивлению, солдат загородил дорогу и долго проверял документы, сличая голограмму с человеком.
Тиклат был около двух метров ростом. Лицо украшали умные глаза над широким прямым носом. Он был в строгом темном дорожном костюме и с саквояжем.
Когда пришел вызов от Или, он слегка нервничал, но потом по коммуникатору ему сообщили, что его переводят выше, в Региональное управление, и страхи рассеялись. Нет, она не хочет наказывать его за беспорядки на Этарии. А если и так? Пусть попробуют выудить что-нибудь из трупа. Он все же проверил во рту, на месте ли смертоносный зуб.
Солдат кивнул и проворчал:
— Добро пожаловать.
Тиклат прошел по туннелю безопасности, проверявшему наличие оружия и других запретных вещей, и вошел в приемную. Тактитовые окна от пола до потолка бросали рассеянный свет на ряды скамеек для обозрения. Здесь слонялись несколько человек. Пол явно нуждался в основательной чистке.
Он первым заметил эту женщину, да и как можно было не заметить такое роскошное создание? Золотисто-каштановые волосы обрамляли классическое лицо, а балахон который был на ней, едва скрывал редкое совершенство тела. Мужчины нежно поглядывали на нее.
Она посмотрела на него восхитительными янтарными глазами и улыбнулась. Ему показалось, что планета перестала вращаться.
— Начальник Тиклат?
— Да.
— Здравствуйте. Я — от Или. Я ваша.
— Моя?
Снова улыбнувшись, она передала ему коробочку — прибор управления, соединенный с рабским ошейником. Тиклат пригляделся получше и заметил теперь сам ошейник, золоченую ленту вокруг ее красивой шейки. Он теперь вдыхал и запах ее тела, что возбуждало еще сильнее. Она сказала:
— Министр Такка хорошо награждает своих людей. Не знаю, что вы сделали, но она велела сказать, что я должна заменить пропавшую.
— О!
«Скайла Лайма! Значит, Или ничего не подозревает».
Она обещала ему должность начальника управления еще прежде, чем произошли события на Этарии. На сердце у него полегчало, сомнения рассеялись. Он не только жив, но и повышен в должности.
— Как называть вас?
— Когда-то меня звали Гретта, но вы можете называть как угодно. — И глаза ее блеснули возбужденно.
— Я буду называть вас «Прелесть». Я благодарен Или.
— Министр посылает вам привет, — сказала она. Я покажу вам вашу новую резиденцию и позабочусь о вас. Или примет вас утром, когда вы отдохнете. Затем я буду вашим гидом по Риге. Надеюсь, вы останетесь довольны.
— О большем и мечтать невозможно. Прелесть, — с улыбкой ответил он.
— Сюда, господин, — она многообещающе посмотрела на него. — Ваш багаж будет доставлен в резиденцию. Надеюсь, вас это устроит.
— Конечно.
На выходе стояло правительственное воздушное судно, охраняемое вооруженным караулом. Тиклат глубоко вдохнул риганский воздух.
— Похоже, дела здесь не очень хороши. — Он кивнул на охрану, когда судно поднялось над городом. Он смотрел на громоздящиеся огромные здания, плывущие в коричневой дымке. Много ли грязи под этой керамикой, стеклом и бетоном внизу?
— У нас целый месяц был разгул насилия. Ужасно. Членов правительства убивали, аристократов резали в постелях, вы не поверите. А как у вас на Этарии? Тоже была смута?
— Нет, нас не затрагивали тревоги империи. Благословенные священники не лезут в политику.
Аппарат приземлился на крышу высокого роскошного здания. Они вышли. Прелесть отвела Тиклата к лифту и нажала ладонью на замок. Они спустились в уютные апартаменты, подобные которым Тиклат не видел. Ноги утопали в ковре, а мебель была под стать императорскому дворцу. Одна стена просвечивала, открывая вид на город.
— Нравится? Если нет, могу предложить другой номер, — она преданно посмотрела ему в глаза.
— Прекрасно! Просто.., замечательно!
Она внесла в спальню его чемодан, привела в действие спальное место и проверила кондиционеры. Затем сняла хламиду, обнажив свое прекрасное тело.
— Вы хотите есть?
— Нет, — прошептал Тиклат, пожирая ее глазами.
Она подошла вплотную, помогая ему раздеться.
— Хотите еще чего-нибудь?
— Я… — Но она оборвала его, целуя и лаская.
Его как током ударило, когда к нему прижалась ее полная грудь.
Тяжело дыша, он ласкал ее, придя в восторг от прекрасного тела. Он отнес ее на ложе, увидев в ее глазах почти дикий огонь желания.
«Благословенные боги хотели этого для людей, — думал он. — Она — богиня во плоти, она — моя. Спасибо Или». Он вскрикнул, дойдя до экстаза.
Обессиленный, он упал на постель возле нее и погрузился в сон.
Арта Фера дождалась, пока его дыхание стало глубоким. Пальцем она отжала одну из секций ошейника и вытащила небольшой фиал. С улыбкой она положила фиал ему под нос и раздавила. Он вдохнул пары. Она подождала еще пару минут, прильнула к нему и прошептала: «Тиклат?».
Потом похлопала по щекам, наблюдая реакцию, затем сильно шлепнула его. Он спал.
Арта встала, отстегнув фальшивый ошейник, и, плюнув, швырнула в него.
Отодвинулась панель стены, и вошла Или вместе с группой техников с медицинскими приборами. Арта рассмеялась, увидев, как они невольно уставились на нее.
— Оденься, — приказала Или и обратилась к техникам. — А вам надо не глазеть, а делом заниматься. Надо прочистить его с ног до головы. Если мои подозрения подтвердятся, он сумеет убить себя, — она зло нахмурилась, — как и другие.
Арта подняла свою одежду:
— Где здесь душ? Мне надо смыть с себя его грязь.
— Там, — показала Или, вглядываясь в расслабленное лицо Тиклата.
— Очень скоро, дорогой Тиклат, я узнаю, что случилось на Этарии. А если ты — Седди? Значит, мне попалась одна из их «шишек».
***
Стаффа сидел на краю кушетки, покачивая ногой, потягивая бренди, и глядел на веселый огонь в очаге. Божественный Сасса проигнорирует его предложения. Одолевали грустные мысли. Я попробовал разумный путь. Ну и что теперь? Нанести удар по империи Сасса? Разве эта мера — не твое проклятие?»— Все же я не понимаю, как вы оказались на Этарии? — спросил Майлс, — Я открыл карты, теперь — ваш черед. Что произошло, Командующий? Вы всегда были холодны и неприступны.
Стаффа нервно теребил в руках свой бокал, янтарная жидкость искрилась и переливалась. Он глубоко вздохнул.
— Ко мне пришло понимание. Это звучит странно? Но это так. Некогда Микленский Претор был мне отцом. Он воспитал меня, называл величайшим из своих созданий, да так и было. Он учил меня, но в процессе учебы поставил опасную ловушку. Что вы знаете о психоконструкциях, нейротренировках?
Легат нахмурился, сделав неопределенный жест.
— В мозг вводится некоторая информация с помощью трехмерной модели. Мы получаем данные через нейронные каналы и следуем этой системе.
— Система действительно простая. Нервные пути можно также заблокировать. В моем случае психологи и обучающая машина Претора сделали именно это. Они блокировали мои мозговые личностные центры. Самая лучшая иллюстрация этого: меня превратили в боевой «человеко-компьютер», без каких-либо нравственных ценностей. Я стал холодный, как жидкий водород.., и такой же бесчувственный. — Он посмотрел на пламя в очаге. — Он превратил меня в монстра.
Майлс поглядел на него с ужасом:
— Вот почему вы убили его?
Стаффа нахмурился, вспоминая голову старика в свете зеленого микленского заката.
— Может быть, мне трудно вспомнить. Я ведь сказал о ловушке. Однажды это сработало: тайная часть моего существа наполнила мой мозг эндорфинами, ацетилхолином и другими химическими раздражителями, вызвав мучительные эмоции. Хуже того: он сказал, что отобрал у меня жену и ребенка, похитил их несколько лет назад.
Оказалось, что моя жена была на его корабле.
— Вот почему вы тогда разнесли его… — прошептал Майлс, тупо глядя в стакан.
— Я убил ее, — сказал Стаффа, — Претор хотел использовать ее, чтобы поторговаться, спасти Миклену, но я не дал ему такой возможности. Можете представить себе мои чувства. Я же любил ее многие годы, выплачивал людям огромные деньги, чтобы ее нашли… Если вы посмотрите, то сведения об этом, наверно, найдете на каждом сассанском персональном компьютере.
— А ваш сын?
— Он жив. Поэтому я и попал на Этарию. Оттуда скорее всего можно было попасть на Таргу, где у Седди находился мой сын. Беда в том, что тогда я был нетерпелив и неопытен. — Он усмехнулся, увидев удивленный взгляд Майлса. — Я очень хорошо разбирался в имперской политике в военном деле, но имел слабое представление об улице. Шайка тамошних бандитов напала на меня и ограбила, но двоих из них я убил. Теперь представьте: я стою голый посреди улицы, а рядом — двое убитых. Меня приговорили к рабству. Пока в свободном космосе разыскивали меня, я несколько месяцев тянул лямку в Этарийской пустыне.
— Проклятые Боги! Вот где нашла вас Или!
— Да. Но мои взгляды изменились. Во-первых, мысли стали обретать целостность, я смог почувствовать себя личностью. Кроме того, я день и ночь делил испытания с людьми, чью жизнь я сломал. Чувство вины.., я переживал его, как проклятие. И ведь среди этих людей в этой проклятой пустыне я нашел немало хороших…
— А дальше?
Он хрипло усмехнулся.
— Дальше? Как вам рассказать, легат, о моих ночных кошмарах? Поставьте себя на мое место. Невозможно передать словами все мои чувства.
Майлс беспокойно опустил глаза.
— Но Или нашла вас. А потом вы устроили взрыв в управлении?
— Это — Скайла. Она, спасибо ей, помогла мне бежать и с помощью Седди — попасть на Таргу.
— Мы удивлялись, как это могло произойти.
— В люке корабля, с женщиной, которая теперь — Магистр Седди, Кайлла Дон. Вам бы следовало встретиться с ней, она производит удивительное впечатление. Я убил ее мужа и ее детей, когда она была майканской первой леди. В этом чертовом ящике она давала мне жизненные наставления, пути понимания мира.
— И вы стали Седди?
— Да, стал. У них есть многое, что они могут дать людям, но они не приказывают. Единственный приказ — остановить войну. Это было в горе Макарта, там я сражался с Синклером Фистом. И знаю его возможности. Я знаю ту планету, знаю, чего стоило ему покорить ее, особенно без риганской орбитальной поддержки. Если бы Скайла не сделала того, что сделала. Или нашла бы меня убитым на этих камнях.
— Вы думаете, мы не сможем разбить Синклера? Ему всего около двадцати.
— Я мог бы разбить его в настоящей войне. Но Джакре — нет. У него нет такой гибкости, воображения, таланта, как у Синклера. Года через два — максимум, он покорит империю Сасса. Но только слишком много миров погибнут прежде.
Майлс нахмурился:
— Звучит не очень обнадеживающе.
— Это неприятное положение для всех нас.
— Джакре собирается нанести удар. Он уже готовит силы. Вы это знаете, так как умеете не хуже других считывать ваши сканеры. Он собирается ударить через… — Майлс, испуганно остановился.
— Четыре месяца, верно?
Майлс потер лоб:
— Но ведь кажется, я принял решение?
— Но старые привычки умирают с трудом. — Стаффа вновь наполнил его сосуд.
— Каково будущее. Командующий? Ну, допустим, удастся остановить войну, а что дальше?
— Я хочу выйти за Запретные границы, Майлс. Если удастся это сделать, человечество станет свободным. Тогда и собираюсь вернуться на Итреату, и до конца жизни любить Скайлу Лайма и заниматься своим ремеслом.
— В этом ваша навязчивая идея?
Стаффа пробормотал себе под нос:
— Нет, мое искупление.
***
Макрофт благодарно вздохнул, когда их «шаттл» приземлился на Риге. В конце концов, это означало завершение долгого кошмара. Как странно: он ведь улетел отсюда могущественным дивизионным командиром, а вернулся бесславно.Макрофт прокручивал в голове кампанию на Тарге. После неудачи Первого тарганского дивизиона, приземлился второй дивизион, обеспечивая безопасность Каспы и вступил в боевые действия с мятежниками. Откуда ему знать о политических хитросплетениях на далекой Риге?
Макрофт из своего офиса в Каспа наблюдал яростную битву, которую вел Синклер Фист, и высказался за его назначение. Дивизион Синклера тогда, как никак, ругали за большие потери. Потом, вопреки всякой логике, Фист выжил, добился своей цели и разбил мятежников.
«Откуда мне было знать?». Радуясь победе, Макрофт бросил шар за Второй Тарганский — и мятежники нанесли по ним сокрушительный удар». Гнев жег сердце Макрофта. «А ведь я назначил его! Черная неблагодарность. За это он унизил меня, восторжествовал надо мной». Гнев жег сердце Макрофта. Его спутники Сампсон Хенк из двадцать седьмого майканского, Арнсон из пятого селенианского, Рик Адам из восьмого риганского, и другие, были также обижены. Но могло быть хуже. Многих уже не было в живых.
— Вот и вернулись, — хмуро сказал Хенк, — интересно, встретят ли нас здесь, как героев?
— Нам повезло: мы живы, — вставил Адам. — Но что дальше? Фист погрузит нас на корабль и отправит на все четыре стороны? Сумасшедший он, что ли?
— И опасный, — сказал Макрофт, вставая и отстегивая приспособления на шлеме.
Женщина в военной форме вошла в отделение и открыла люк. Она ничего не сказала, молча выпустив их на шоссе ракетодрома. Но Макрофт заметил, что она еле сдерживает гнев.
Он вышел, ощущая тепло от машины, и глубоко вдохнул нездоровый риганский воздух.
— Ну, что ж, пойдемте, — сказал Хенк, — мы можем вызвать транспорт. — Он направился к зданию терминала.
Они шли молча, думая каждый о своем. К удивлению Макрофта, при входе их ждала группа молодых людей.
— Макрофт? — услышал он свое имя.
— Да?
Одного за другим их всех окликали по именам. Молодой человек, делавший перекличку, сказал:
— Прошу проследовать с нами. Транспорт ждет. Мы доставим вас на ваши квартиры.
— Квартиры? — спросил Арнсон.
— Да, сэр.
Макрофт подозрительно поглядел на окружавшую его группу:
— А что, если я хочу направиться куда-то по своему усмотрению?
Молодой человек улыбнулся:
— Боюсь, я должен настаивать, сэр.
Макрофт кивнул и вздохнул. «Может быть, какое-то военное предписание? Но тогда почему они не в форме?»
— Я должен настаивать, — повторил молодой человек.
— Пойдемте, — предложил Адам, — может быть, какая-то официальная путаница.
— Ладно, — согласился Макрофт. Но, следуя за эскортом, он не мог отделаться от мысли, что его предположение ошибочно.
***
Или Такка услышала сигнал своего коммуникатора. Она сидела в личной воздушной машине, рассеянно глядя на здания внизу и думая о тайнах Тиклата.— Говорите, — повернулась она к коммуникатору.
— Министр Такка? Это — голубая команда. Руководители дивизионов под стражей. Сейчас мы перевозим их в министерство.
— Очень хорошо. Все прошло нормально?
— Да, мэм.
— Поместите их в одиночки. Позже допросим.
«И они поймут, какому хозяину они теперь служат».
— Хорошо, мэм.
Или откинулась на сиденье, улыбаясь: два захвата за один день.
«Да, Синклер, наша игра продолжается. Обеспечить свои позиции есть много способов».
***
— О, Боже, что я чуть было не сделал, — донесся стон Синклера из туалета в его апартаментах на борту «Гитона».Мак Рудер курил, сидя за столом, заваленным, как всегда, всяким барахлом, смотрел на свое отражение в зеркале и пытался пригладить волосы. Он мигнул, услышав, что Синклера рвет.
— Не зря ли ты отказался от медицинского обследования? Может быть, она подложила какой-нибудь медленнодействующий яд? — Он с беспокойством поглядел на растерзанную койку Синка; казалось, он свалился с нее без чувств.
— Нет, — ответил тот в промежутках между рвотными спазмами, — я знаю, что это за штука. Ее варят на Эштане. Это не то, что здешнее питье. Настоящий эль. И если пьется он легко, то…
— Да, знаю, — с гримасой ответил Мак.
Синклер пошатываясь вышел из туалета, голый до пояса, шея его была обернута полотенцем. Темные волосы на голове взъерошены. Взгляд казался болезненным. Он плюхнулся на койку и, заметив хмурый вид Мака, сказал:
— Думаю, не очень много приятного я доставил тебе, проснувшись и заставив слушать, как меня рвет.
— Не в этом дело. Ты помнишь орбитального оборонного командира, который позволил нам пролезть на Ригу?
— Браена Хака?
— Да. Его нашли в то утро на его квартире.., мертвым. Последний раз его видели ночью, когда он уходил из комнаты отдыха офицеров орбитальной платформы. Говорят, он был с какой-то роскошной дамой. Половина ребят в баре только на нее и смотрели.
Синклер уставился в стену:
— Нет, нет, не она…
— Да, та самая, темно-золотистые волосы, груди, бросающие вызов силе тяжести и распространяющие флюиды.
Вид Синклера стал болезненным.
— Тебя опять тошнит?
Синклер медленно покачал головой:
— Нет. Черт возьми, пропади все это пропадом! Что я чуть было не сделал сегодня ночью!
— Ты уверен, что она ничего не подмешала?
— Да. Уверен, потому что она вытолкала меня, как последнего дурака. Гадюка.
Мак заворчал. «Черт, — подумал он, — трудно его в чем-то убедить. Что она там делала с ним?»
— Синк, она убивает людей с помощью Арты Фера.
Я не знал этого командира Хака. Но этот парень был явно на нашей стороне!
Синклер поскреб шею, потом поднял голову.
— Нам нужно четыре месяца, чтобы переобучить армию. Подумайте, какие есть способы предупредить удар сассанцев за этот срок.
Мак напрягся.
— Четыре месяца? Ты уверен?
Синклер, крякнув, поднялся и нажал кнопку настольного коммуникатора. Один из мониторов на стене засветился. Появилась военная космическая станция. Военные сассанские корабли сгрудились, как в коробке сигары.
— Уже два дня. Риганский агент говорит, что они будут готовы через три с половиной месяца. Не так много, но достаточно, чтобы нейтрализовать оборону около одной из наших планет и разнести там все. Есть данные, что Божественный Сасса собирается сделать именно это. Он хочет расшатать нас, заставить вечно обороняться, и, черт возьми, он на это способен.
Мак Рудер обеспокоенно поглядел на друга:
— Не очень-то хорошая перспектива, а?
— Мы должны предотвратить атаку. Мак. Мне нужно хотя бы месяцев шесть на напряженное обучение дивизионов. Мне придется переместить и обучить неизвестно сколько офицеров. Да еще подготовить для войны промышленную базу. К счастью, Тибальт уже начал дело, и нам остается продолжить. Надо задержать их удар, пока мы не будем готовы.
— Люблю чудеса. Но я не могу сидеть и ждать, пока ты будешь переучивать людей, которые тебя не переваривают, превращать их в ударную силу, и отправлять в район базы…
— В пределы империи Сасса.
— Вот именно, — чтобы там уничтожить корабли противника, а сассанские шпионы будут знать, что мы нанесем удар, но, конечно, ни за что не догадаются, где? Пойди, поругайся на эту тему с каждым командиром. Я со страхом думаю, как вы со всем этим справитесь.
— Хорошо. Я рад, что ты понял суть.
— Черт, о чем ты думаешь, Синк?
Синклер поднял руки и опустил их.
— Я ненавижу себя. Мак. Мы по-прежнему в той же луже. У нас так и нет времени передохнуть и привести все в порядок. Вечные кризисы! Помните нашу удачную операцию?
— На Тарге? Когда мы остались без транспорта? — До него дошел смысл этих слов. — Терпеть не могу великих идей.
— Но эту придется полюбить.
Мак повернулся, нажал кнопку, взял стакан и осушил одним глотком.
— Ну, так расскажите.
Синклер улыбнулся, но вяло.