Страница:
Сова резко спикировала на соседнее дерево и уселась прямо на виду у кошки, уставясь на Лэсу круглыми желтыми глазами, отчетливо видными в темноте. Разинув крючковатый клюв, сова проскрипела:
— Ну чего ты там расселась? Жрать хочешь, так я понимаю?
— Хочу, — призналась иир'ова. — Только не знаю, кто тут у вас съедобен, а кто — нет.
Сова шумно захлопала крыльями и несколько раз ухнула, вертя головой. Похоже, смеялась. Потом снова уставилась на кошку, склонив большую круглую голову набок, и сварливо заявила:
— Ты меня сожрать хотела! Вижу!
— Ну, хотела, — не стала увиливать кошка. — Я же не знала, что ты разумна.
— Теперь знаешь, — хрипло сказала сова. — Мышей лови. И лягушек.
— Ладно, — согласилась иир'ова. — Ничего не имею против мышей. А больше тут ничем нельзя поживиться?
— Да почти что ничем, — грустно ответила сова и прикрыла желтые глазища. — Змеи иной раз попадаются — дуры дурами… но только мелких пород. А птицы все обзавелись мозгами. Впрочем, еще рыба… но тоже не всякая. Так что ты каждый раз присматривайся.
— Буду присматриваться, — пообещала Лэса. — Слушай, а кто и зачем меня в этот лес затащил? Я шла себе по равнине, по своим делам, — и вдруг здесь очутилась. Что за шутки такие дурацкие?
— Ну, это ты других поспрошай, — сердито бросила сова и, бесшумно снявшись с места, умчалась на восток.
— Ладно, поспрошаю, — согласилась иир'ова. — Как только найду кого-нибудь поразговорчивей.
Но сова, похоже, ее уже не слышала. В этом лесу ментальная волна почему-то гасла, не одолев и десятка метров. Поэтому Лэса даже и не пыталась мысленно звать своих друзей. Ясно было, что никто ее волну не примет.
В следующую секунду кошка уже была на земле. И пошла на восток, решив, что перекусить можно и попозже. Не стоило сейчас тратить время на поиски всякой мелочи вроде мышей. Лучше потерпеть.
Лэсу очень заинтересовали слова деревяшки о том, кто «в пещере под горкой». Но, само собой, иир'ова понятия не имела, где находится эта горка и эта пещера. Она снова принюхалась к лесному воздуху — но по-прежнему смогла уловить только доносящийся издали слабый, очень слабый запах Иеро. И никаких признаков остальных троих американцев. Ничего, подумала кошка, еще не утро. Всех отыщем.
Ночь сгустилась, как это всегда бывает перед рассветом, ветерок усилился, вершины деревьев закачались и негромко зашумели. Но внизу движение воздуха ощущалось слабо. И тем не менее Лэса опять уловила запах священника — но ей показалось, что он удалился. Насторожившись, иир'ова прибавила ходу. Она не решалась мчаться во весь опор в незнакомых местах, где ее вполне могла ожидать какая-нибудь ловушка, но и медлить ей не хотелось. Если Иеро уводят куда-то, лучше его догнать поскорее. Впрочем, он мог идти и сам — на восток, как и Лэса.
Вскоре впереди появился просвет между деревьями, и Лэса остановилась, настороженно присматриваясь. Нет, это был не край леса, это была поляна. А на поляне что-то… что-то…
Да никак это горка?
Уж не та ли самая горка, под которой пещера… пещера, а в ней «кто-то»?
Это надо было выяснить. Но не спеша и тщательно.
Лэса, прячась за толстыми стволами, подобралась к поляне вплотную. Да, горка. Странная горка. Иир'ова крадучись шла от дерева к дереву, обходя поляну и горку по периметру. И чего эту горку так перекосило? Один бок покатый, другой — чуть ли не вертикальный, да еще камни какие-то по земляным полочкам разложены. Ну, положим, зачем тут камни, догадаться нетрудно. Хорошие камни, сильные. Каждый сам по себе, может, и мало что значит, но все вместе, да еще разнесенные по вертикали… сильная защита. Но кто же это так усердно защищается? И от кого? И по какой причине?
Как ни старалась иир'ова, пустив в ход все известные ей ментальные диапазоны, ничего она под холмиком не нащупала. Создавалось впечатление полной пустоты, в смысле отсутствия активной мысли. Но, учитывая вязкость местного пространства, Лэса не спешила с выводами. Наверняка под горкой кто-то сидел, только он умел очень хорошо прятаться. Иир'ова решила одной ей известными методами разобраться, а есть ли под этой горкой пещера. В конце концов, горок в лесу могло быть сколько угодно. Лэса сосредоточилась и мысленно прочитала особую колдовскую формулу, которой научила ее Старшая Мудрая их племени перед тем, как Лэса несколько лет назад отправилась на север американского континента, чтобы помочь людям выстоять перед силами Зла. Старшая считала, что во время войны это может оказаться полезным — например, чтобы обнаружить подземное укрытие врага. Правда, тогда формула Лэса не понадобилась, зато сейчас очень даже могла пригодиться.
Вытянув вперед руки и чуть прикрыв огромные глаза, Лэса послала к горке тоненький луч особой кошачьей энергии — если бы предками иир'ова были одни только люди, степное племя не смогло бы освоить этот специфический метод определения пустот. В следующую секунду на лице Лэсы расплылась довольная улыбка. Метод сработал. Луч нащупал подземную пещеру. А в ней нечто небольшое, но плотное.
Лэса снова отступила в черную тень деревьев. Сейчас не время было знакомиться с тем, кто сидел под горкой. К тому же начинало светать. Звезды над поляной побледнели, словно испугавшись чего-то, лес затих — ночные существа отправились по домам, любители солнечного света еще не начали просыпаться. Иир'ова решила поспешить по следу священника. А когда все потерявшиеся в этом удивительном мире американцы соберутся вместе, тогда и придет пора разбираться, кто их сюда затащил и чего ему от них надо.
Обогнув поляну, она снова зашагала через лес, не забывая присматриваться к корням деревьев — вдруг найдется где-то мышиная норка? Норка и в самом деле вскоре отыскалась, а в ней — отличная жирная мышь, дура дурой. Вот только уж очень ростом мала. Впрочем, немного погодя Лэсе удалось найти еще пару мышей, а потом она наткнулась на средних размеров змею — и уставилась на нее в раздумье. Можно съесть эту рептилию, или нет?
— Я тебе съем! — зашипело вдруг в уме Лэсы. — Я тебе так съем, что на всю жизнь сыта останешься!
— Понятно, — спокойно ответила иир'ова. — И кстати, совсем ни к чему проявлять такую бурю чувств. Могла бы сказать что-нибудь попроще, например — «Здравствуй, тетенька!»
— Ишь, родственница нашлась! — И змея исчезла в траве.
Пожав плечами, Лэса отправилась дальше, несколько огорченная проявлением дурного змеиного воспитания. Впрочем, что спросить с рептилии? Если даже она научилась разговаривать — это еще совсем не значит, что она стала достойной собеседницей.
Над лесом светало, но под густыми кронами царила почти прежняя тьма. Однако о близком наступлении дня возвещали новые звуки, наполнившие лес. Птицы, просыпаясь, брали первые пробные ноты, шмыгнула вверх по стволу здоровенная белка, таща в зубах гриб, кто-то невидимый промчался неподалеку, дробно топоча… Лэсу окружающее интересовало лишь постольку, поскольку оно могло представлять опасность. Но вообще-то иир'ова давно уже поняла: сейчас в этом лесу нет опасных существ. Хотя в другое время бывают. А вот в какое именно другое — она не знала, и потому оставалась настороже.
Ветерок снова донес до кошки запах священника — на этот раз более сильный и отчетливый. Лэса зашагала быстрее. Стали чаще попадаться полянки, деревья теперь стояли реже, их тень лежала на земле не так плотно, давая возможность расти всякой мелочи. А среди подлеска соответственно пряталась разная мелкая живность, и Лэса за несколько минут без труда изловила еще пять мышей. Это уже был вполне солидный завтрак.
Вскоре до кошки донесся запах воды, через несколько минут она услышала звон бегущего по камням ручья, — и одновременно ей в ноздри ударил насыщенный человеческий запах. Так оно и есть. На поросшем длинным цветущим мхом берегу темного лесного ручья сидел Иеро.
— А, Лэса, — сказал он, обернувшись на шорох. — Привет. Остальных не видела?
— Пока нет, — ответила иир'ова, спускаясь к воде. Вода была идеально чистой и очень холодной. Лэса с удовольствием напилась и ополоснула лицо. Потом села рядом со священником, задумчиво изучавшим камешки на дне ручья. — Что, хреново себя чувствуешь, приятель?
— Да вроде того, — кивнул Иеро. — Что-то я в этих краях ничего не понимаю, — пожаловался он. — Где наши все, неизвестно. Существа странные бегают, болтают всякую ерунду, куда идти — непонятно… Нам бы на восток, да вроде нельзя…
— Нельзя? — переспросила Лэса. — Почему?
— Да мне тут ночью объяснили, что лес до следующей полуночи прикрыт как-то… чтобы упыри нас не почуяли. Они, видишь ли, питаются как раз такими, как мы. Из-за них все вокруг и боятся приблизиться к Стене. Съедят — и даже спасибо не скажут. Ну, а если мы выберемся из-под укрытия, то, сама понимаешь, упыри эти, кем бы они ни были, не замедлят явиться.
— Да ведь нам все равно сначала нужно остальных отыскать, — спокойно передала Лэса. — И мне почему-то кажется, что как раз до полуночи мы и будем этим заниматься.
Иеро с интересом посмотрел на кошку, а она в ответ сверкнула зелеными глазищами. Они не стали обсуждать догадку, вспыхнувшую у обоих. Кто их знает, местных жителей, вдруг они подслушают, несмотря на странные свойства здешнего пространства?
— Ну, тогда давай делом займемся, — сказал священник, вставая. — Как это… раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался — я не виноват!
Лэса расхохоталась. Иеро совершенно точно уловил главную особенность леса: в нем было что-то детское. Впрочем, видимость несерьезности могла служить отличной маскировкой…
Посовещавшись, двое американцев решили вернуться к поляне с горкой. Поскольку именно пещера под горкой являлась совершенно очевидным центром событий, пора было заняться ею всерьез.
Путь до поляны занял около получаса, и за все это время Лэса не уловила в лесном воздухе ни малейших признаков присутствия Горма, Клуца и брата Лэльдо, о чем и не преминула сообщить священнику. Иеро лишь молча кивнул в ответ. Он и сам знал, что друзей рядом нет. Он весь остаток ночи после разговора с растаявшей в воздухе Эни занимался тем, что бродил туда-сюда и на всех доступных ему ментальных волнах пытался докричаться до пропавшей троицы. Впрочем, кто из них пропал, оставалось вопросом. Иеро пробовал использовать экран ментальной защиты, одновременно служивший усилителем ментального луча, — но без толку. Ментальные волны гасли, как залитый водой огонь.
На поляне было уже совсем светло, хотя солнце еще не поднялось над верхушками деревьев. И тем не менее казалось, что его лучи каким-то непонятным образом просачиваются сквозь листву, — во всяком случае, на верхушке горки лежали пятна солнечного света. Иеро и Лэса не торопясь обошли горку, рассматривая ее со всех сторон. Камни, камни и еще раз камни. Все склоны этого небольшого возвышения были выложены камнями — аккуратно, тщательно. С каждым крупным камнем обязательно соседствовали пять-шесть небольших. Что все это значило — священник не мог взять в толк. Но он ничуть не сомневался в том, что в расположении камней заложен некий неведомый ему символический смысл. А потом ему вдруг пришло в голову, что Лэса может кое-что соображать в подобной символике.
— Ну что, — предложил Иеро, — попробуем объединить волны? Может быть, дозовемся?
— Ментальные экраны нужно использовать, — сказала Лэса. — Пещера там точно есть, я уже видела. В ней что-то небольшое, около метра в высоту, плотное. На мои волны не отозвалось.
— Как это тебе удалось? — удивился священник. — Я ничего не сумел ни увидеть, ни услышать.
— У кошек есть свои тайны, — усмехнулась иир'ова. — Людям они недоступны. Ну что, попытаемся?
— Да, конечно… но не слишком ли рискованно? Мы ведь совершенно не представляем, какова природа того существа, что в пещере. Вдруг мы ему как-то повредим?
— Не думаю. Если что-то пойдет не так — мы почувствуем.
— Ладно, давай попробуем…
Сжав в ладонях левых рук серебристые пластинки экранов ментальной защиты, в данный момент служивших усилителями, священник и Лэса объединили ментальные лучи и послали их в сторону горки. Они спрашивали:
— Кто ты? Это ты поймал нас? Зачем? Что тебе от нас нужно?
Тишина. Ни звука вокруг, ни движения мысли из-под горки. Но по крайней мере на этот раз ментальный луч не увяз в густом и клейком пространстве, он проник туда, в пещеру… вот только ответа американцы не получили.
— Попробуем еще раз? — негромко сказал Иеро.
— Не знаю, нужно ли, — усомнилась Лэса. — Он ведь нас слышал, это уж точно. И если не хочет отвечать… Может быть, сначала нам следует собраться всем вместе?
— Но где мы будем искать остальных, если не можем с ними связаться? — вполне резонно возразил священник. — Они нас не слышат, мы не слышим их… что, будем бродить по лесу наугад? Хоть бы какой-нибудь намек, в какую сторону идти!
— Идите на закат, — раздался позади чей-то хриплый голос. — А эти свои жестянки на цепочках здесь оставьте, на камушках. От них вам никакой пользы, кроме вреда, во как! Не нужны они вам, проще говоря. В наших местах фиговины эти даже и опасны, если уж честно сказать.
Священник и Лэса резко обернулись.
На краю поляны стояло странное существо, похожее на трухлявый пень, сплошь обросший мхом и грибами. Однако у пня были хитрые черные глазки, остро смотрящие из-под нависших зеленых бровей, и кривые руки с длинными узловатыми пальцами… и в этих руках пень держал большой кусок белой березовой коры, на котором было что-то написано красными буквами.
— Вам письмо, — сказал пень.
16
— Ну чего ты там расселась? Жрать хочешь, так я понимаю?
— Хочу, — призналась иир'ова. — Только не знаю, кто тут у вас съедобен, а кто — нет.
Сова шумно захлопала крыльями и несколько раз ухнула, вертя головой. Похоже, смеялась. Потом снова уставилась на кошку, склонив большую круглую голову набок, и сварливо заявила:
— Ты меня сожрать хотела! Вижу!
— Ну, хотела, — не стала увиливать кошка. — Я же не знала, что ты разумна.
— Теперь знаешь, — хрипло сказала сова. — Мышей лови. И лягушек.
— Ладно, — согласилась иир'ова. — Ничего не имею против мышей. А больше тут ничем нельзя поживиться?
— Да почти что ничем, — грустно ответила сова и прикрыла желтые глазища. — Змеи иной раз попадаются — дуры дурами… но только мелких пород. А птицы все обзавелись мозгами. Впрочем, еще рыба… но тоже не всякая. Так что ты каждый раз присматривайся.
— Буду присматриваться, — пообещала Лэса. — Слушай, а кто и зачем меня в этот лес затащил? Я шла себе по равнине, по своим делам, — и вдруг здесь очутилась. Что за шутки такие дурацкие?
— Ну, это ты других поспрошай, — сердито бросила сова и, бесшумно снявшись с места, умчалась на восток.
— Ладно, поспрошаю, — согласилась иир'ова. — Как только найду кого-нибудь поразговорчивей.
Но сова, похоже, ее уже не слышала. В этом лесу ментальная волна почему-то гасла, не одолев и десятка метров. Поэтому Лэса даже и не пыталась мысленно звать своих друзей. Ясно было, что никто ее волну не примет.
В следующую секунду кошка уже была на земле. И пошла на восток, решив, что перекусить можно и попозже. Не стоило сейчас тратить время на поиски всякой мелочи вроде мышей. Лучше потерпеть.
Лэсу очень заинтересовали слова деревяшки о том, кто «в пещере под горкой». Но, само собой, иир'ова понятия не имела, где находится эта горка и эта пещера. Она снова принюхалась к лесному воздуху — но по-прежнему смогла уловить только доносящийся издали слабый, очень слабый запах Иеро. И никаких признаков остальных троих американцев. Ничего, подумала кошка, еще не утро. Всех отыщем.
Ночь сгустилась, как это всегда бывает перед рассветом, ветерок усилился, вершины деревьев закачались и негромко зашумели. Но внизу движение воздуха ощущалось слабо. И тем не менее Лэса опять уловила запах священника — но ей показалось, что он удалился. Насторожившись, иир'ова прибавила ходу. Она не решалась мчаться во весь опор в незнакомых местах, где ее вполне могла ожидать какая-нибудь ловушка, но и медлить ей не хотелось. Если Иеро уводят куда-то, лучше его догнать поскорее. Впрочем, он мог идти и сам — на восток, как и Лэса.
Вскоре впереди появился просвет между деревьями, и Лэса остановилась, настороженно присматриваясь. Нет, это был не край леса, это была поляна. А на поляне что-то… что-то…
Да никак это горка?
Уж не та ли самая горка, под которой пещера… пещера, а в ней «кто-то»?
Это надо было выяснить. Но не спеша и тщательно.
Лэса, прячась за толстыми стволами, подобралась к поляне вплотную. Да, горка. Странная горка. Иир'ова крадучись шла от дерева к дереву, обходя поляну и горку по периметру. И чего эту горку так перекосило? Один бок покатый, другой — чуть ли не вертикальный, да еще камни какие-то по земляным полочкам разложены. Ну, положим, зачем тут камни, догадаться нетрудно. Хорошие камни, сильные. Каждый сам по себе, может, и мало что значит, но все вместе, да еще разнесенные по вертикали… сильная защита. Но кто же это так усердно защищается? И от кого? И по какой причине?
Как ни старалась иир'ова, пустив в ход все известные ей ментальные диапазоны, ничего она под холмиком не нащупала. Создавалось впечатление полной пустоты, в смысле отсутствия активной мысли. Но, учитывая вязкость местного пространства, Лэса не спешила с выводами. Наверняка под горкой кто-то сидел, только он умел очень хорошо прятаться. Иир'ова решила одной ей известными методами разобраться, а есть ли под этой горкой пещера. В конце концов, горок в лесу могло быть сколько угодно. Лэса сосредоточилась и мысленно прочитала особую колдовскую формулу, которой научила ее Старшая Мудрая их племени перед тем, как Лэса несколько лет назад отправилась на север американского континента, чтобы помочь людям выстоять перед силами Зла. Старшая считала, что во время войны это может оказаться полезным — например, чтобы обнаружить подземное укрытие врага. Правда, тогда формула Лэса не понадобилась, зато сейчас очень даже могла пригодиться.
Вытянув вперед руки и чуть прикрыв огромные глаза, Лэса послала к горке тоненький луч особой кошачьей энергии — если бы предками иир'ова были одни только люди, степное племя не смогло бы освоить этот специфический метод определения пустот. В следующую секунду на лице Лэсы расплылась довольная улыбка. Метод сработал. Луч нащупал подземную пещеру. А в ней нечто небольшое, но плотное.
Лэса снова отступила в черную тень деревьев. Сейчас не время было знакомиться с тем, кто сидел под горкой. К тому же начинало светать. Звезды над поляной побледнели, словно испугавшись чего-то, лес затих — ночные существа отправились по домам, любители солнечного света еще не начали просыпаться. Иир'ова решила поспешить по следу священника. А когда все потерявшиеся в этом удивительном мире американцы соберутся вместе, тогда и придет пора разбираться, кто их сюда затащил и чего ему от них надо.
Обогнув поляну, она снова зашагала через лес, не забывая присматриваться к корням деревьев — вдруг найдется где-то мышиная норка? Норка и в самом деле вскоре отыскалась, а в ней — отличная жирная мышь, дура дурой. Вот только уж очень ростом мала. Впрочем, немного погодя Лэсе удалось найти еще пару мышей, а потом она наткнулась на средних размеров змею — и уставилась на нее в раздумье. Можно съесть эту рептилию, или нет?
— Я тебе съем! — зашипело вдруг в уме Лэсы. — Я тебе так съем, что на всю жизнь сыта останешься!
— Понятно, — спокойно ответила иир'ова. — И кстати, совсем ни к чему проявлять такую бурю чувств. Могла бы сказать что-нибудь попроще, например — «Здравствуй, тетенька!»
— Ишь, родственница нашлась! — И змея исчезла в траве.
Пожав плечами, Лэса отправилась дальше, несколько огорченная проявлением дурного змеиного воспитания. Впрочем, что спросить с рептилии? Если даже она научилась разговаривать — это еще совсем не значит, что она стала достойной собеседницей.
Над лесом светало, но под густыми кронами царила почти прежняя тьма. Однако о близком наступлении дня возвещали новые звуки, наполнившие лес. Птицы, просыпаясь, брали первые пробные ноты, шмыгнула вверх по стволу здоровенная белка, таща в зубах гриб, кто-то невидимый промчался неподалеку, дробно топоча… Лэсу окружающее интересовало лишь постольку, поскольку оно могло представлять опасность. Но вообще-то иир'ова давно уже поняла: сейчас в этом лесу нет опасных существ. Хотя в другое время бывают. А вот в какое именно другое — она не знала, и потому оставалась настороже.
Ветерок снова донес до кошки запах священника — на этот раз более сильный и отчетливый. Лэса зашагала быстрее. Стали чаще попадаться полянки, деревья теперь стояли реже, их тень лежала на земле не так плотно, давая возможность расти всякой мелочи. А среди подлеска соответственно пряталась разная мелкая живность, и Лэса за несколько минут без труда изловила еще пять мышей. Это уже был вполне солидный завтрак.
Вскоре до кошки донесся запах воды, через несколько минут она услышала звон бегущего по камням ручья, — и одновременно ей в ноздри ударил насыщенный человеческий запах. Так оно и есть. На поросшем длинным цветущим мхом берегу темного лесного ручья сидел Иеро.
— А, Лэса, — сказал он, обернувшись на шорох. — Привет. Остальных не видела?
— Пока нет, — ответила иир'ова, спускаясь к воде. Вода была идеально чистой и очень холодной. Лэса с удовольствием напилась и ополоснула лицо. Потом села рядом со священником, задумчиво изучавшим камешки на дне ручья. — Что, хреново себя чувствуешь, приятель?
— Да вроде того, — кивнул Иеро. — Что-то я в этих краях ничего не понимаю, — пожаловался он. — Где наши все, неизвестно. Существа странные бегают, болтают всякую ерунду, куда идти — непонятно… Нам бы на восток, да вроде нельзя…
— Нельзя? — переспросила Лэса. — Почему?
— Да мне тут ночью объяснили, что лес до следующей полуночи прикрыт как-то… чтобы упыри нас не почуяли. Они, видишь ли, питаются как раз такими, как мы. Из-за них все вокруг и боятся приблизиться к Стене. Съедят — и даже спасибо не скажут. Ну, а если мы выберемся из-под укрытия, то, сама понимаешь, упыри эти, кем бы они ни были, не замедлят явиться.
— Да ведь нам все равно сначала нужно остальных отыскать, — спокойно передала Лэса. — И мне почему-то кажется, что как раз до полуночи мы и будем этим заниматься.
Иеро с интересом посмотрел на кошку, а она в ответ сверкнула зелеными глазищами. Они не стали обсуждать догадку, вспыхнувшую у обоих. Кто их знает, местных жителей, вдруг они подслушают, несмотря на странные свойства здешнего пространства?
— Ну, тогда давай делом займемся, — сказал священник, вставая. — Как это… раз-два-три-четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался — я не виноват!
Лэса расхохоталась. Иеро совершенно точно уловил главную особенность леса: в нем было что-то детское. Впрочем, видимость несерьезности могла служить отличной маскировкой…
Посовещавшись, двое американцев решили вернуться к поляне с горкой. Поскольку именно пещера под горкой являлась совершенно очевидным центром событий, пора было заняться ею всерьез.
Путь до поляны занял около получаса, и за все это время Лэса не уловила в лесном воздухе ни малейших признаков присутствия Горма, Клуца и брата Лэльдо, о чем и не преминула сообщить священнику. Иеро лишь молча кивнул в ответ. Он и сам знал, что друзей рядом нет. Он весь остаток ночи после разговора с растаявшей в воздухе Эни занимался тем, что бродил туда-сюда и на всех доступных ему ментальных волнах пытался докричаться до пропавшей троицы. Впрочем, кто из них пропал, оставалось вопросом. Иеро пробовал использовать экран ментальной защиты, одновременно служивший усилителем ментального луча, — но без толку. Ментальные волны гасли, как залитый водой огонь.
На поляне было уже совсем светло, хотя солнце еще не поднялось над верхушками деревьев. И тем не менее казалось, что его лучи каким-то непонятным образом просачиваются сквозь листву, — во всяком случае, на верхушке горки лежали пятна солнечного света. Иеро и Лэса не торопясь обошли горку, рассматривая ее со всех сторон. Камни, камни и еще раз камни. Все склоны этого небольшого возвышения были выложены камнями — аккуратно, тщательно. С каждым крупным камнем обязательно соседствовали пять-шесть небольших. Что все это значило — священник не мог взять в толк. Но он ничуть не сомневался в том, что в расположении камней заложен некий неведомый ему символический смысл. А потом ему вдруг пришло в голову, что Лэса может кое-что соображать в подобной символике.
— Ну что, — предложил Иеро, — попробуем объединить волны? Может быть, дозовемся?
— Ментальные экраны нужно использовать, — сказала Лэса. — Пещера там точно есть, я уже видела. В ней что-то небольшое, около метра в высоту, плотное. На мои волны не отозвалось.
— Как это тебе удалось? — удивился священник. — Я ничего не сумел ни увидеть, ни услышать.
— У кошек есть свои тайны, — усмехнулась иир'ова. — Людям они недоступны. Ну что, попытаемся?
— Да, конечно… но не слишком ли рискованно? Мы ведь совершенно не представляем, какова природа того существа, что в пещере. Вдруг мы ему как-то повредим?
— Не думаю. Если что-то пойдет не так — мы почувствуем.
— Ладно, давай попробуем…
Сжав в ладонях левых рук серебристые пластинки экранов ментальной защиты, в данный момент служивших усилителями, священник и Лэса объединили ментальные лучи и послали их в сторону горки. Они спрашивали:
— Кто ты? Это ты поймал нас? Зачем? Что тебе от нас нужно?
Тишина. Ни звука вокруг, ни движения мысли из-под горки. Но по крайней мере на этот раз ментальный луч не увяз в густом и клейком пространстве, он проник туда, в пещеру… вот только ответа американцы не получили.
— Попробуем еще раз? — негромко сказал Иеро.
— Не знаю, нужно ли, — усомнилась Лэса. — Он ведь нас слышал, это уж точно. И если не хочет отвечать… Может быть, сначала нам следует собраться всем вместе?
— Но где мы будем искать остальных, если не можем с ними связаться? — вполне резонно возразил священник. — Они нас не слышат, мы не слышим их… что, будем бродить по лесу наугад? Хоть бы какой-нибудь намек, в какую сторону идти!
— Идите на закат, — раздался позади чей-то хриплый голос. — А эти свои жестянки на цепочках здесь оставьте, на камушках. От них вам никакой пользы, кроме вреда, во как! Не нужны они вам, проще говоря. В наших местах фиговины эти даже и опасны, если уж честно сказать.
Священник и Лэса резко обернулись.
На краю поляны стояло странное существо, похожее на трухлявый пень, сплошь обросший мхом и грибами. Однако у пня были хитрые черные глазки, остро смотрящие из-под нависших зеленых бровей, и кривые руки с длинными узловатыми пальцами… и в этих руках пень держал большой кусок белой березовой коры, на котором было что-то написано красными буквами.
— Вам письмо, — сказал пень.
16
Горм совершенно не понимал, как он очутился в незнакомом лесу. Вот только что он сидел рядом с Лэсой на равнине, охраняя сон своих друзей, моргнул — и видит, что вокруг уже лес. Но медведь и не стал тратить время и умственные силы на то, чтобы разгадывать эту загадку. Ну, поймали его местные природные духи, только и всего. Теперь придется разбираться с ними…
Горм, прекрасно видевший в темноте, огляделся по сторонам и заметил неподалеку за деревьями нечто большое и вроде бы знакомое по очертаниям. Э, да это Клуц!
Горм послал лорсу сообщение:
— Эй, рогатый, как себя чувствуешь? Я иду к тебе, не пугайся!
Медведь почувствовал, что его ментальная волна движется с какой-то странной медлительностью, словно колеблясь… но тем не менее она достигла Клуца, и лорс вскинул голову, ища взглядом друга. Горм в одну секунду одолел разделявшее их расстояние, и лорс, явно немало ошарашенный тем, что вдруг проснулся в незнакомом месте, тут же спросил:
— Слушай, что случилось? Я только заснул, и вдруг — такой фокус! Где все остальные?
— Наверное, тоже где-нибудь здесь, — предположил медведь. — Да, не зря местные жители боятся этой дурацкой Стены! Вон какие номера откалывает!
— Так мы по другую сторону Стены?
— А где же еще нам быть?
— Да, пожалуй, больше негде, — согласился Клуц. — Ну, и что будем делать?
— Искать своих, что же еще?
Клуц, видевший в темноте немного хуже медведя, но в общем вполне отчетливо, посмотрел направо, налево и передал:
— Мне кажется, на севере лес реже. Может, поляна, или опушка? Может, наши там?
— Давай проверим, дело нехитрое. Ты пробовал связаться с Иеро?
— Ничего не получается, — мрачно ответил Клуц. — Почему-то волна останавливается метрах в тридцати от меня и дальше не идет.
— Вот как? — удивился Горм. — Но…
Он прикинул, как далеко они с Клуцем были друг от друга, когда свалились в этот дурацкий лес, и вышло, что метрах в ста, не меньше. Но лорс услышал его, хотя, конечно, волна и вправду текла как-то странно.
Горм активировал экран ментальной защиты, он же усилитель ментального сигнала, и послал вдаль рассеянную волну — он не знал, в какой стороне находится кто-нибудь из троих отсутствующих здесь американцев, поэтому хотел охватить как можно более широкий сектор леса. И тут же понял, что ничего не получится. Волна катилась лениво, и примерно в километре от медведя полностью рассеивалась. Тогда Горм сконцентрировался, повернулся лицом на восток и отправил на поиски Иеро узкий луч максимальной мощности. Луч рванулся в пространство — но преодолел не намного большее расстояние, чем волна. Его хватило на полтора километра, а потом и он растаял.
— Ну и ну! — мысленно воскликнул Горм, основательно рассердившись. — Что здесь происходит? Почему ментальный луч рассеивается?
— Рассеивается? — переспросил Клуц. — А моя волна — увязает, а когда я попробовал послать луч — он вернулся.
Горм сел на землю и задумался.
Можно было не сомневаться в том, что здешнее пространство обладает какими-то незнакомыми и непривычными свойствами, и докричаться до исчезнувших друзей скорее всего не удастся. Но почему-то ментальные волны Клуца и самого медведя вели себя в этом пространстве по-разному. Причина могла скрываться только в свойствах сознаний, посылавших ментальные сигналы разной степени концентрации. Сигнал Клуца угасал практически сразу. Сигнал медведя мог пробиться хотя бы на полтора километра. Это немного, но может пригодиться.
— Клуц, мой сигнал почему-то уходит дальше, но я уверен: даже если Иеро и остальные услышат нас, ответить они не смогут. Их ответ тоже увязнет. Так что придется нам с тобой как-то самим выкручиваться.
— Ну, тогда пошли на восток. Лес ведь когда-нибудь кончится, так? Там все и встретимся.
— Пожалуй, ты прав. Они все тоже наверняка на восток двинут.
Еще раз тщательно осмотрев тот участок леса, в который они по какому-то недоразумению попали, и пройдя немного на север, где огромные деревья немного расступились и позволили образоваться небольшой полянке, они окончательно убедились, что их друзей поблизости нет. Впрочем, они и так уже понимали, что существа, поймавшие их, так просто не расстанутся со своими жертвами… или игрушками? В этом еще предстояло разобраться.
А потом Горм и Клуц отправились на восток. Они не спешили. Спешить ночью в незнакомом лесу — себе дороже. Легкий ветерок приносил то запах пробежавшей неподалеку мыши, то едкую холодную вонь ядовитой змеи, то сухой дух птичьего гнезда… чуткие уши друзей ловили малейший шорох, звучавший в ночи, но ни звуки, ни запахи не говорили о том, что где-то поблизости проходил человек или кошка. Оба путника старательно искали хотя бы признаки того, что здесь есть разумные существа, но и этого не находили. Неужели местные природные духи разумом не обладают? Неужели это темные безмозглые силы? С такими не договоришься…
Но вскоре Горм понял, что лес битком набит мыслящими тварями, просто эти твари умеют отлично прятаться и экранироваться. Ему стало интересно. И у него возникли кое-какие идеи. Он осторожно, на предельно узкой волне, поделился ими с лорсом, и Клуц, мгновенно сообразив, что к чему, весело фыркнул. Друзья решили попытаться заставить местных умников раскрыться.
Они прошли еще немного, перебрасываясь ничего не значащими замечаниями, а потом медведь отчетливо заявил:
— Слушай, я проголодался, да и пить хочется. Вода, я чувствую, здесь есть, и не слишком далеко, но вот съедобного я что-то не чую.
— А ты залезь на дерево, — так же отчетливо посоветовал Клуц. — Наверняка там птицы ночуют, а может быть, и гнездо найдешь, яйца оттуда вытащишь, или птенцов.
— А и правда, — согласился Горм, стараясь, чтобы его ментальная волна распространилась как можно шире. — Я что-то совсем отупел от усталости. Все ищу чего-нибудь на земле. Рвану-ка я наверх…
Медведь деловитым шагом обошел один толстенный ствол, другой, подняв голову деловито принюхиваясь. Наконец он сообщил:
— Вот, на этом дереве большое гнездо. Да еще и дупло, здоровенное, похоже, там тоже можно найти что-нибудь съедобное.
И он начал карабкаться вверх по стволу. Что-то, а лазать по деревьям американский лесной народ умел, и еще как отлично умел. В несколько секунд Горм добрался до дупла и осторожно сунул в него здоровенную мохнатую лапу. Он отлично знал, кто сидит внутри — зверек, похожий на американскую серую белку, только гораздо меньше ростом. Зверек дрожал от страха, и Горм старался действовать как можно осторожнее, чтобы глупый малыш с перепугу не повредил сам себе. Медведи были людьми ловкими, так что мохнатая лапа со втянутыми когтями взяла зверька хотя и крепко, но тем не менее весьма мягко. Зверек заверещал на весь лес. Горм вытащил его из дупла и принялся рассматривать.
— Уж очень маленькая эта белка, — сообщил он Клуцу жалобным тоном. — Таких штук пять нужно для хорошего завтрака.
— Не ешь меня! — мысленно заверещал зверек. — И не белка я никакая, а вовсе даже бурундук!
— Эй, да он разговаривать умеет! — демонстративно удивился медведь. — Смотри-ка! Дурундук, говоришь? А ты не ядовитый?
— Не дурундук, а бурундук! — возмутился зверек, изо всех сил пытаясь вырваться из захвата. — Бу-рун-дук! Вот сейчас как врежу! Ишь, выдумал — ядовитый! Сам ты ядовитый, гора шерсти!
Горм расхохотался. Бурундук, хотя и дрожал всем своим маленьким тельцем, все же труса не праздновал. Дерзкая кроха!
Клуц тем временем с предельным вниманием прислушивался к ночному лесу. И сразу после того, как бурундук издал свой оглушительный вопль, уловил в нескольких местах короткие всплески чувств и мыслей, прорвавшихся сквозь плотную ментальную защиту. Лесные обитатели возмущались безобразием, чинимым огромным черным медведем. И, похоже, готовы были вмешаться… Отлично.
Горм, держа в лапе бурундука, быстро спустился на землю и сообщил Клуцу:
— Маленький зверь, но жирный. Маловат, конечно… ну, ничего не поделаешь. Хоть какая-то закуска.
И широко разинул зубастую пасть, горячо дохнув на бурундука. Малыш взвизгнул, и…
Лес словно взбесился. Вокруг двоих чужаков поднялся дикий шум — и физический, и ментальный. Что-то невидимое трещало, скрипело, каркало, грохотало, шипело и свистело… И все те голоса, что доносились до Клуца и Горма, дружно орали:
— А ну, отпусти Петю! Отпусти, негодяй! Мы тебя на волоски разберем, толстозадый!
Горм, стоя на задних лапах и по-прежнему держа в правой ладони вертлявого Петю, огляделся по сторонам, ухмыльнулся и передал:
— Вот давно бы так. А то как дети малые, в прятки играете. Иди, Петя, и не шали! А вы, ребята, вылезайте, поговорим. Или я еще кого-нибудь поймаю, и уж тогда точно голову откушу. — Он посадил бурундука в траву, и тот с писком рванул в сторону и спрятался за толстым стволом.
Шантаж отлично подействовал на местных жителей.
Не прошло и минуты, как вокруг двоих американцев собралась большая разношерстная толпа. Горм и Клуц удивленно рассматривали странных жителей леса. Конечно, кое-кто из них выглядел вполне прилично — это были звери, похожие на знакомых им американских лисиц, волков, шакалов, бобров, лягушек и так далее. Но остальные…
Комья мха, трухлявые пни, корявые обрубки древесных стволов, огромные лопухи, кучи листьев, просто толстые и тонкие ветки деревьев, разноцветные грибы, огромные еловые и сосновые шишки, а то и вовсе нечто несусветное, чему невозможно было подобрать определение.
И все они гомонили на разные голоса, ругая чужаков на все корки, угрожающе размахивая тем, что служило каждому из них руками, и топая ногами. Изумленные Горм и Клуц несколько минут рассматривали это сборище, а потом вдруг оба разом начали хохотать. Гомон мгновенно затих. Американцы помирали со смеху, а лесная братия недоуменно таращила на них глаза.
Наконец медведь и лорс немного успокоились — ровно настолько, чтобы спросить:
— Ребята… да кто вы такие?
Из толпы чудес выступил вперед небольшой стожок сухой травы — ростом по колено лорсу — и горделиво заявил:
— Мы — природные духи.
Клуц фыркнул и принюхался. Хорошее сено, съедобное, свежее… таким духом неплохо бы позавтракать.
Видимо, мысленная картина поедания стожка, возникшая в уме лорса, оказалась достаточно яркой, потому что природный дух взвизгнул, подпрыгнул на месте и завопил:
— Да ты что себе позволяешь, бандит!
Горм глянул на друга, и тот мгновенно передал ему возмутивший парламентария мысленный образ. Горм взвыл от удовольствия и передал:
— А грибы-то, грибы забыл!
Лорс действительно весьма неплохо относился к грибам — в гастрономическом смысле. Что и всплыло в его памяти. На это отреагировал толстый мухомор:
— Только попробуй!
Клуц не стал уточнять, в каком смысле он должен или не должен «пробовать», решив не вдаваться в лингвистические, филологические и прочие стилистические тонкости. И без того местный народ был возмущен царившим в умах чужаков беспределом.
— Ладно, давайте поговорим всерьез, — предложил наконец медведь, навеселившись вдоволь. — Кто у вас тут главный?
— У нас тут нет главных, — язвительно ответил ему небольшой пенек, поросший мхом и поганками. — Наши главные далеко отсюда.
— Ну хорошо, — не стал лезть на рожон Горм. — Давай начнем с другого. Кто нас сюда затащил? Зачем? Где наши друзья? И почему вы все прятали от нас свои умы? Отвечайте по порядку.
— Кто затащил — не знаем, можем только догадываться, но об этом позже, — деловито заговорил пенек. — Зачем — это туда же. Где ваши друзья… вы, конечно, имеете в виду здоровенную нахальную кошку и двоих людей?
— Именно их, — подтвердил Клуц.
— Ну, они там, — заявил пенек, махнув обрывком мха на восток. — С ними все в порядке. А почему мы от вас прятались… это долгая история.
Горм, прекрасно видевший в темноте, огляделся по сторонам и заметил неподалеку за деревьями нечто большое и вроде бы знакомое по очертаниям. Э, да это Клуц!
Горм послал лорсу сообщение:
— Эй, рогатый, как себя чувствуешь? Я иду к тебе, не пугайся!
Медведь почувствовал, что его ментальная волна движется с какой-то странной медлительностью, словно колеблясь… но тем не менее она достигла Клуца, и лорс вскинул голову, ища взглядом друга. Горм в одну секунду одолел разделявшее их расстояние, и лорс, явно немало ошарашенный тем, что вдруг проснулся в незнакомом месте, тут же спросил:
— Слушай, что случилось? Я только заснул, и вдруг — такой фокус! Где все остальные?
— Наверное, тоже где-нибудь здесь, — предположил медведь. — Да, не зря местные жители боятся этой дурацкой Стены! Вон какие номера откалывает!
— Так мы по другую сторону Стены?
— А где же еще нам быть?
— Да, пожалуй, больше негде, — согласился Клуц. — Ну, и что будем делать?
— Искать своих, что же еще?
Клуц, видевший в темноте немного хуже медведя, но в общем вполне отчетливо, посмотрел направо, налево и передал:
— Мне кажется, на севере лес реже. Может, поляна, или опушка? Может, наши там?
— Давай проверим, дело нехитрое. Ты пробовал связаться с Иеро?
— Ничего не получается, — мрачно ответил Клуц. — Почему-то волна останавливается метрах в тридцати от меня и дальше не идет.
— Вот как? — удивился Горм. — Но…
Он прикинул, как далеко они с Клуцем были друг от друга, когда свалились в этот дурацкий лес, и вышло, что метрах в ста, не меньше. Но лорс услышал его, хотя, конечно, волна и вправду текла как-то странно.
Горм активировал экран ментальной защиты, он же усилитель ментального сигнала, и послал вдаль рассеянную волну — он не знал, в какой стороне находится кто-нибудь из троих отсутствующих здесь американцев, поэтому хотел охватить как можно более широкий сектор леса. И тут же понял, что ничего не получится. Волна катилась лениво, и примерно в километре от медведя полностью рассеивалась. Тогда Горм сконцентрировался, повернулся лицом на восток и отправил на поиски Иеро узкий луч максимальной мощности. Луч рванулся в пространство — но преодолел не намного большее расстояние, чем волна. Его хватило на полтора километра, а потом и он растаял.
— Ну и ну! — мысленно воскликнул Горм, основательно рассердившись. — Что здесь происходит? Почему ментальный луч рассеивается?
— Рассеивается? — переспросил Клуц. — А моя волна — увязает, а когда я попробовал послать луч — он вернулся.
Горм сел на землю и задумался.
Можно было не сомневаться в том, что здешнее пространство обладает какими-то незнакомыми и непривычными свойствами, и докричаться до исчезнувших друзей скорее всего не удастся. Но почему-то ментальные волны Клуца и самого медведя вели себя в этом пространстве по-разному. Причина могла скрываться только в свойствах сознаний, посылавших ментальные сигналы разной степени концентрации. Сигнал Клуца угасал практически сразу. Сигнал медведя мог пробиться хотя бы на полтора километра. Это немного, но может пригодиться.
— Клуц, мой сигнал почему-то уходит дальше, но я уверен: даже если Иеро и остальные услышат нас, ответить они не смогут. Их ответ тоже увязнет. Так что придется нам с тобой как-то самим выкручиваться.
— Ну, тогда пошли на восток. Лес ведь когда-нибудь кончится, так? Там все и встретимся.
— Пожалуй, ты прав. Они все тоже наверняка на восток двинут.
Еще раз тщательно осмотрев тот участок леса, в который они по какому-то недоразумению попали, и пройдя немного на север, где огромные деревья немного расступились и позволили образоваться небольшой полянке, они окончательно убедились, что их друзей поблизости нет. Впрочем, они и так уже понимали, что существа, поймавшие их, так просто не расстанутся со своими жертвами… или игрушками? В этом еще предстояло разобраться.
А потом Горм и Клуц отправились на восток. Они не спешили. Спешить ночью в незнакомом лесу — себе дороже. Легкий ветерок приносил то запах пробежавшей неподалеку мыши, то едкую холодную вонь ядовитой змеи, то сухой дух птичьего гнезда… чуткие уши друзей ловили малейший шорох, звучавший в ночи, но ни звуки, ни запахи не говорили о том, что где-то поблизости проходил человек или кошка. Оба путника старательно искали хотя бы признаки того, что здесь есть разумные существа, но и этого не находили. Неужели местные природные духи разумом не обладают? Неужели это темные безмозглые силы? С такими не договоришься…
Но вскоре Горм понял, что лес битком набит мыслящими тварями, просто эти твари умеют отлично прятаться и экранироваться. Ему стало интересно. И у него возникли кое-какие идеи. Он осторожно, на предельно узкой волне, поделился ими с лорсом, и Клуц, мгновенно сообразив, что к чему, весело фыркнул. Друзья решили попытаться заставить местных умников раскрыться.
Они прошли еще немного, перебрасываясь ничего не значащими замечаниями, а потом медведь отчетливо заявил:
— Слушай, я проголодался, да и пить хочется. Вода, я чувствую, здесь есть, и не слишком далеко, но вот съедобного я что-то не чую.
— А ты залезь на дерево, — так же отчетливо посоветовал Клуц. — Наверняка там птицы ночуют, а может быть, и гнездо найдешь, яйца оттуда вытащишь, или птенцов.
— А и правда, — согласился Горм, стараясь, чтобы его ментальная волна распространилась как можно шире. — Я что-то совсем отупел от усталости. Все ищу чего-нибудь на земле. Рвану-ка я наверх…
Медведь деловитым шагом обошел один толстенный ствол, другой, подняв голову деловито принюхиваясь. Наконец он сообщил:
— Вот, на этом дереве большое гнездо. Да еще и дупло, здоровенное, похоже, там тоже можно найти что-нибудь съедобное.
И он начал карабкаться вверх по стволу. Что-то, а лазать по деревьям американский лесной народ умел, и еще как отлично умел. В несколько секунд Горм добрался до дупла и осторожно сунул в него здоровенную мохнатую лапу. Он отлично знал, кто сидит внутри — зверек, похожий на американскую серую белку, только гораздо меньше ростом. Зверек дрожал от страха, и Горм старался действовать как можно осторожнее, чтобы глупый малыш с перепугу не повредил сам себе. Медведи были людьми ловкими, так что мохнатая лапа со втянутыми когтями взяла зверька хотя и крепко, но тем не менее весьма мягко. Зверек заверещал на весь лес. Горм вытащил его из дупла и принялся рассматривать.
— Уж очень маленькая эта белка, — сообщил он Клуцу жалобным тоном. — Таких штук пять нужно для хорошего завтрака.
— Не ешь меня! — мысленно заверещал зверек. — И не белка я никакая, а вовсе даже бурундук!
— Эй, да он разговаривать умеет! — демонстративно удивился медведь. — Смотри-ка! Дурундук, говоришь? А ты не ядовитый?
— Не дурундук, а бурундук! — возмутился зверек, изо всех сил пытаясь вырваться из захвата. — Бу-рун-дук! Вот сейчас как врежу! Ишь, выдумал — ядовитый! Сам ты ядовитый, гора шерсти!
Горм расхохотался. Бурундук, хотя и дрожал всем своим маленьким тельцем, все же труса не праздновал. Дерзкая кроха!
Клуц тем временем с предельным вниманием прислушивался к ночному лесу. И сразу после того, как бурундук издал свой оглушительный вопль, уловил в нескольких местах короткие всплески чувств и мыслей, прорвавшихся сквозь плотную ментальную защиту. Лесные обитатели возмущались безобразием, чинимым огромным черным медведем. И, похоже, готовы были вмешаться… Отлично.
Горм, держа в лапе бурундука, быстро спустился на землю и сообщил Клуцу:
— Маленький зверь, но жирный. Маловат, конечно… ну, ничего не поделаешь. Хоть какая-то закуска.
И широко разинул зубастую пасть, горячо дохнув на бурундука. Малыш взвизгнул, и…
Лес словно взбесился. Вокруг двоих чужаков поднялся дикий шум — и физический, и ментальный. Что-то невидимое трещало, скрипело, каркало, грохотало, шипело и свистело… И все те голоса, что доносились до Клуца и Горма, дружно орали:
— А ну, отпусти Петю! Отпусти, негодяй! Мы тебя на волоски разберем, толстозадый!
Горм, стоя на задних лапах и по-прежнему держа в правой ладони вертлявого Петю, огляделся по сторонам, ухмыльнулся и передал:
— Вот давно бы так. А то как дети малые, в прятки играете. Иди, Петя, и не шали! А вы, ребята, вылезайте, поговорим. Или я еще кого-нибудь поймаю, и уж тогда точно голову откушу. — Он посадил бурундука в траву, и тот с писком рванул в сторону и спрятался за толстым стволом.
Шантаж отлично подействовал на местных жителей.
Не прошло и минуты, как вокруг двоих американцев собралась большая разношерстная толпа. Горм и Клуц удивленно рассматривали странных жителей леса. Конечно, кое-кто из них выглядел вполне прилично — это были звери, похожие на знакомых им американских лисиц, волков, шакалов, бобров, лягушек и так далее. Но остальные…
Комья мха, трухлявые пни, корявые обрубки древесных стволов, огромные лопухи, кучи листьев, просто толстые и тонкие ветки деревьев, разноцветные грибы, огромные еловые и сосновые шишки, а то и вовсе нечто несусветное, чему невозможно было подобрать определение.
И все они гомонили на разные голоса, ругая чужаков на все корки, угрожающе размахивая тем, что служило каждому из них руками, и топая ногами. Изумленные Горм и Клуц несколько минут рассматривали это сборище, а потом вдруг оба разом начали хохотать. Гомон мгновенно затих. Американцы помирали со смеху, а лесная братия недоуменно таращила на них глаза.
Наконец медведь и лорс немного успокоились — ровно настолько, чтобы спросить:
— Ребята… да кто вы такие?
Из толпы чудес выступил вперед небольшой стожок сухой травы — ростом по колено лорсу — и горделиво заявил:
— Мы — природные духи.
Клуц фыркнул и принюхался. Хорошее сено, съедобное, свежее… таким духом неплохо бы позавтракать.
Видимо, мысленная картина поедания стожка, возникшая в уме лорса, оказалась достаточно яркой, потому что природный дух взвизгнул, подпрыгнул на месте и завопил:
— Да ты что себе позволяешь, бандит!
Горм глянул на друга, и тот мгновенно передал ему возмутивший парламентария мысленный образ. Горм взвыл от удовольствия и передал:
— А грибы-то, грибы забыл!
Лорс действительно весьма неплохо относился к грибам — в гастрономическом смысле. Что и всплыло в его памяти. На это отреагировал толстый мухомор:
— Только попробуй!
Клуц не стал уточнять, в каком смысле он должен или не должен «пробовать», решив не вдаваться в лингвистические, филологические и прочие стилистические тонкости. И без того местный народ был возмущен царившим в умах чужаков беспределом.
— Ладно, давайте поговорим всерьез, — предложил наконец медведь, навеселившись вдоволь. — Кто у вас тут главный?
— У нас тут нет главных, — язвительно ответил ему небольшой пенек, поросший мхом и поганками. — Наши главные далеко отсюда.
— Ну хорошо, — не стал лезть на рожон Горм. — Давай начнем с другого. Кто нас сюда затащил? Зачем? Где наши друзья? И почему вы все прятали от нас свои умы? Отвечайте по порядку.
— Кто затащил — не знаем, можем только догадываться, но об этом позже, — деловито заговорил пенек. — Зачем — это туда же. Где ваши друзья… вы, конечно, имеете в виду здоровенную нахальную кошку и двоих людей?
— Именно их, — подтвердил Клуц.
— Ну, они там, — заявил пенек, махнув обрывком мха на восток. — С ними все в порядке. А почему мы от вас прятались… это долгая история.