Страница:
И началось!!!
Точное количество кораблей, ставших жертвами пиратов, установить было решительно невозможно. Размер добычи превзошел все ожидания. Насладившись местью испанцам на море, Дрейк решил проявить себя и на суше. Он развернул фрегат и 5 февраля 1579 года уже достиг побережья Перу; в большинстве перуанских портов (например, в Лиме, столице Перу, в Кальяо и проч.) всегда находились корабли с важными грузами для отправки в Испанию. Здесь их тоже не ждали; впрочем, англичане чуть припоздали, а потому им перепало не так уж и много ценностей, хотя пиратам удалось взять на абордаж практически все корабли, находившиеся на тот момент в гавани Кальяо. Допрос с пристрастием, тут же учиненный подручными Дрейка, выявил интересную информацию. Выяснилось, что незадолго до появления англичан гавань оставил шлюп «Какафуэго», до самого борта начиненный ценностями. «Золотая лань» тут же устремилась в погоню. Следует заметить, что, даже пытаясь настичь «Какафуэго», пираты не пренебрегали своими обязанностями; они останавливали и грабили практически все встреченные корабли. Догнать же «Какафуэго» Дрейку удалось примерно через месяц (1 марта) у мыса Сан-Франциско (к северу от экватора). «Какафуэго» был практически лишен вооружения и сдался без боя. Его трюмы были до отказа забиты тяжелыми слитками золота и серебра. Восхищенные пираты также обнаружили множество мешков с серебряными монетами. С таким богатством можно было уже возвращаться домой! Тем более что испанским портам и торговому флоту был нанесен более чем весомый ущерб, да и подходящие районы для колоний Дрейк сумел приглядеть.
Да только идти с такой огромной добычей опять через Магелланов пролив Дрейк уж точно не хотел. Вдобавок предстояло бы плыть вдоль берегов Испании, что теперь тоже не сулило ничего хорошего. Он предпочел двинуться на север, к Мексике; ряд авторитетных картографов того времени утверждал, будто существует легендарный северо-западный путь в Европу, вот Дрейк и решил на деле проверить эти заявления. Следуя по курсу, пираты сделали несколько остановок; во время стоянки в гавани Гуатулко (Мексика) пираты осквернили местный храм, дочиста его разграбив. «Золотая лань» упорно шла на север; лишь свирепые холода остановили ее стремительный ход. Дрейк, оценив ситуацию, почел за благо вернуться домой прежним путем и повернул на юг. На побережье Северной Калифорнии пиратами была сделана продолжительная остановка; «Золотая лань» нуждалась в починке. Потом Дрейк блестяще провел фрегат через Магелланов пролив и, делая остановки лишь на островах и обойдя Испанию, благополучно достиг Плимута 26 сентября 1579 года.
Индейцы племени миуок встречают сэра Френсиса Дрейка на Калифорнийском побережье
Итог этого почти двухлетнего вояжа имел для Дрейка очень важное значение. Теперь он обрел подлинную славу и стал своим при дворе королевы Елизаветы. Она была весьма довольна тем, что Дрейк ей сообщил по поводу устроения возможных колоний. Но еще более ее порадовали щедрые пожертвования короне, сделанные корсаром. Теперь он уже мог себе это позволить, поскольку стал просто баснословно богат. В окрестностях Плимута Дрейк даже приобрел себе огромное поместье; королева дополнительно презентовала его еще несколькими. А в 1581 году за особые заслуги перед британской короной Френсис Дрейк был удостоен рыцарского звания, и теперь к нему надлежало обращаться «сэр Френсис»; в том же году он был избран членом парламента Великобритании. Четырьмя годами позднее, когда он уже несколько лет управлял Плимутом в качестве мэра, Дрейк женился на юной наследнице огромного состояния, еще более упрочив свое положение. Казалось, что его морской жизни пришел конец. Но это было обманчивое впечатление!
Как знать, не пожелай королева поставить Дрейка во главе огромной эскадры, которой предстояло сокрушить испанское господство в Карибском регионе и не поручи она ему заявить о британском присутствии в Вест-Индии (это традиционное название островов Карибского моря) во умаление государственного престижа Испании, сэр Френсис мудро управлял бы Плимутом и наслаждался обществом обворожительной супруги. Но это двойное искушение было слишком велико! Дрейк сложил с себя полномочия мэра, простился с женой и отбыл.
Его эскадра насчитывала более 25 кораблей. Команда составляла 2300 человек. Этот впечатляющий демарш знаменовал собой начало военного противостояния, которое затянулось на десятки лет. Теперь у сэра Френсиса Дрейка наконец-то была заветная лицензия! Согласно этому документу он имел право вызволять из плена захваченных в результате военного конфликта с Испанией английских моряков. На деле же это подразумевало под собой захват и разграбление испанских кораблей. Королева Елизавета даже одобрила создание специального акционерного общества, которое было образовано в расчете на прибыльную добычу с вражеских галеонов.
Нельзя сказать, чтобы все складывалось удачно для Дрейка в этой экспедиции. Скорее, наоборот. Он упустил целую флотилию груженных золотом кораблей, а занимаемые им города (например, Сантьяго) не могли порадовать богатым выкупом, отчего Дрейк в ярости предавал их огню. В довершение всего на кораблях эскадры сэра Френсиса вспыхнула лихорадка, унесшая сотни жизней. Вместо ожидаемого выкупа в миллион золотых дукатов с жителей Санто-Доминго Дрейк смог выручить от силы двадцать пять тысяч. Даже с легендарной Картахены пиратам удалось собрать не более ста тысяч дукатов, хотя Дрейк всерьез угрожал сровнять город с землей. Итог экспедиции был плачевен: из всей команды выжило немногим более полутора тысяч человек, финансовые затраты не окупились. Сам сэр Френсис Дрейк потерял на этом вояже серьезные средства.
Королева не могла быть удовлетворена подобным результатом. Тем не менее она по-прежнему благоволила к Дрейку. В 1587 году она приказала ему противостоять кораблям знаменитой Испанской Армады; попутно Дрейку позволялось тряхнуть стариной. Он тряхнул, и тряхнул, признаться, знатно: его главным трофеем явился португальский барк «Сан-Фелипе», ставший добычей пиратов в районе Азорских островов; груз доставшихся им ценностей и товаров был просто огромен. Помимо этого, сэр Френсис Дрейк разработал гениальный план взятия крупного испанского порта Кадис; наряду с золотом и серебром Дрейку удалось захватить свыше тридцати судов противника. Все это вполне компенсировало неудачный итог экспедиции 1856 года. По возвращении в Англию сэр Френсис Дрейк был удостоен звания вице-адмирала и назначен королевой Елизаветой на пост главнокомандующего объединенными военно-морскими силами Великобритании. В 1589 году он командовал объединенными силами флота; под началом у него находилось свыше 150 боевых кораблей. И хотя ему удалось успешно противостоять вторжению испанцев, ситуация существенно изменилась, когда военные действия переместились на территорию Испании. Болезни, существенные потери, просчеты в стратегии – все это свело на нет первоначальные успехи англичан.
Королева вновь была уязвлена. Дабы как-то компенсировать негативное впечатление, она задумала вторую экспедицию в Вест-Индию. Военная ситуация была не особенно благоприятна, вследствие чего ее желание было реализовано лишь несколькими годами позднее. Однако в 1595 году она приказала Дрейку возглавить новую эскадру. Вице-адмирал привел королеве свои резоны, что спешить с выходом в море не годится и необходимо все как следует подготовить, но та была неумолима. И вот 7 сентября 1595 года эскадра взяла курс на Карибы. Королева на сей раз требовала чего-то невероятного и фантастического: например, взятия… Панамы! Эскадра была составлена спешно; в нее вошли 27 военных и торговых кораблей (по числу кораблей она на 2 корабля превосходила флотилию, что отправилась в первую вест-индскую экспедицию). Команда тоже соответственно увеличилась: всего было собрано 1500 моряков и 1000 пехотинцев. Руководить всеми этими силами (по решению королевы) был призван триумвират в лице самого сэра Френсиса Дрейка, его бывшего партнера и родственника сэра Джона Хоукинса, а также Томаса Баскервиля, которому надлежало руководить действиями на суше. Если с Баскервилем Дрейк в принципе не должен был иметь проблем в плане совместных действий, то с Хоукинсом дело обстояло гораздо хуже. Он имел совсем другой темперамент, был, в отличие от стремительного и изобретательного Дрейка, чересчур методичным, медлительным и осторожным; вдобавок он явно завидовал стремительному вознесению своего некогда младшего офицера. Конфликты следовали один за другим, и это отнюдь не предвещало благоприятного ведения военной кампании. Причем все буквально пошло наперекосяк еще с самого начала. Вместо того чтобы двигаться прямо к побережью Панамы, эскадре было приказано следовать к порту Сан-Хуан на Больших Антильских островах, в гавани которого оказался поврежденный галеон с невероятно ценным грузом. О демарше английской эскадры каким-то образом стало известно испанцам, мгновенно направившим к Сан-Хуану пять отменно вооруженных фрегатов. Это произошло 25 сентября. А тут еще на кораблях Дрейка непредвиденно подошли к концу запасы провизии; вице-адмирал принял решение атаковать портовый городок Лас-Пальмас на Канарских островах. Сражение сложилось не в пользу англичан – несколько моряков даже попали в плен. Тогда Дрейк двинулся к Гваделупе и оказался там со всеми кораблями 9 ноября. Сразу же после пополнения запасов продовольствия он намеревался вести эскадру к Сан-Хуану, но тут отчаянно вмешался Хоукинс, считавший, что все корабли должны быть тщательно осмотрены. Дрейк, скрепя сердце, согласился, что было большой ошибкой. Поскольку осмотром руководил сам Хоукинс, процедура затянулась на целых две недели. За это время пять испанских военных фрегатов не только достигли Сан-Хуана, но заняли надежную оборону, будучи готовыми отражать любые атаки англичан. Наконец английская эскадра достигла Сан-Хуана. Случилось это уже 22 ноября. Хоукинс, всю дорогу споривший с Дрейком, обнаружив пять готовых их встретить военных фрегатов, сгорал с досады. Видимо, он переживал так сильно, что его хватил удар, и он отдал Богу душу.
Дрейк для вида предпринял несколько атак, хотя и так уже было ясно, что галеона им не видать. Пока англичане возились с кораблями, испанцы в несколько раз увеличили огневую мощь порта, установив на стенах орудия с поврежденных кораблей; последние образовывали великолепный щит, за которым – в полной безопасности – находилась пятерка военных фрегатов. Бессмысленно атаковав порт 22 и 23 ноября, 24-го Дрейк снял осаду и повел эскадру вдоль побережья Венесуэлы и Колумбии. Какие-то небольшие городки английским пиратам удалось взять приступом и разорить, но добыча была скудна. Другие города, например та же Картахена, оказались невероятно хорошо укреплены (испанцы хорошо усвоили уроки, преподанные им Дрейком в 1585 году; да и вообще – десять лет срок изрядный, многое просто не могло не измениться!).
Томас Кавендиш, сэр Френсис Дрейк и сэр Джон Хоукинс
8 января 1596 года Дрейк оказался в районе достопамятного городка Номбре-де-Диос и вновь его захватил; для взятия Панамы он отрядил Томаса Баскервиля с 600 солдатами, велев тому двигаться по пути, которым следовали караваны мулов с ценной поклажей в Панаму. Но стояла зима, был сезон дождей. Все пути стали непроходимыми. Баскервиль, потеряв многих солдат, был вынужден через четыре дня бесславно возвратиться в Номбре-де-Диос.
Эскадра Дрейка в это время находилась в море западнее Никарагуа. Из-за на редкость скверной погоды на кораблях вспыхнула жестокая лихорадка. Дрейк заразился дизентерией и 27 января 1596 года умер в жесточайших мучениях. После его трагической кончины Баскервиль принял на себя командование и повел корабли обратно в Англию. По пути им даже удалось отразить нападение мощной испанской эскадры, и это явилось единственным положительным результатом второй экспедиции англичан в Вест-Индию.
Сэр Френсис Дрейк
Сэр Френсис Дрейк завещал похоронить себя в полном военном облачении. Его тело было заключено в железный гроб и предано волнам у Портобелло, вблизи берегов Панамы. Этот гроб мечтали и по-прежнему мечтают обнаружить целые поколения дайверов.
Именем Дрейка был назван пролив между Огненной Землей и Антарктидой. Это самый широкий в мире пролив, и составляет он 820 километров.
3. Томас Тью (Thomas Tew)
4. Джон Боуэн (John Bowen)
Точное количество кораблей, ставших жертвами пиратов, установить было решительно невозможно. Размер добычи превзошел все ожидания. Насладившись местью испанцам на море, Дрейк решил проявить себя и на суше. Он развернул фрегат и 5 февраля 1579 года уже достиг побережья Перу; в большинстве перуанских портов (например, в Лиме, столице Перу, в Кальяо и проч.) всегда находились корабли с важными грузами для отправки в Испанию. Здесь их тоже не ждали; впрочем, англичане чуть припоздали, а потому им перепало не так уж и много ценностей, хотя пиратам удалось взять на абордаж практически все корабли, находившиеся на тот момент в гавани Кальяо. Допрос с пристрастием, тут же учиненный подручными Дрейка, выявил интересную информацию. Выяснилось, что незадолго до появления англичан гавань оставил шлюп «Какафуэго», до самого борта начиненный ценностями. «Золотая лань» тут же устремилась в погоню. Следует заметить, что, даже пытаясь настичь «Какафуэго», пираты не пренебрегали своими обязанностями; они останавливали и грабили практически все встреченные корабли. Догнать же «Какафуэго» Дрейку удалось примерно через месяц (1 марта) у мыса Сан-Франциско (к северу от экватора). «Какафуэго» был практически лишен вооружения и сдался без боя. Его трюмы были до отказа забиты тяжелыми слитками золота и серебра. Восхищенные пираты также обнаружили множество мешков с серебряными монетами. С таким богатством можно было уже возвращаться домой! Тем более что испанским портам и торговому флоту был нанесен более чем весомый ущерб, да и подходящие районы для колоний Дрейк сумел приглядеть.
Да только идти с такой огромной добычей опять через Магелланов пролив Дрейк уж точно не хотел. Вдобавок предстояло бы плыть вдоль берегов Испании, что теперь тоже не сулило ничего хорошего. Он предпочел двинуться на север, к Мексике; ряд авторитетных картографов того времени утверждал, будто существует легендарный северо-западный путь в Европу, вот Дрейк и решил на деле проверить эти заявления. Следуя по курсу, пираты сделали несколько остановок; во время стоянки в гавани Гуатулко (Мексика) пираты осквернили местный храм, дочиста его разграбив. «Золотая лань» упорно шла на север; лишь свирепые холода остановили ее стремительный ход. Дрейк, оценив ситуацию, почел за благо вернуться домой прежним путем и повернул на юг. На побережье Северной Калифорнии пиратами была сделана продолжительная остановка; «Золотая лань» нуждалась в починке. Потом Дрейк блестяще провел фрегат через Магелланов пролив и, делая остановки лишь на островах и обойдя Испанию, благополучно достиг Плимута 26 сентября 1579 года.
Итог этого почти двухлетнего вояжа имел для Дрейка очень важное значение. Теперь он обрел подлинную славу и стал своим при дворе королевы Елизаветы. Она была весьма довольна тем, что Дрейк ей сообщил по поводу устроения возможных колоний. Но еще более ее порадовали щедрые пожертвования короне, сделанные корсаром. Теперь он уже мог себе это позволить, поскольку стал просто баснословно богат. В окрестностях Плимута Дрейк даже приобрел себе огромное поместье; королева дополнительно презентовала его еще несколькими. А в 1581 году за особые заслуги перед британской короной Френсис Дрейк был удостоен рыцарского звания, и теперь к нему надлежало обращаться «сэр Френсис»; в том же году он был избран членом парламента Великобритании. Четырьмя годами позднее, когда он уже несколько лет управлял Плимутом в качестве мэра, Дрейк женился на юной наследнице огромного состояния, еще более упрочив свое положение. Казалось, что его морской жизни пришел конец. Но это было обманчивое впечатление!
Как знать, не пожелай королева поставить Дрейка во главе огромной эскадры, которой предстояло сокрушить испанское господство в Карибском регионе и не поручи она ему заявить о британском присутствии в Вест-Индии (это традиционное название островов Карибского моря) во умаление государственного престижа Испании, сэр Френсис мудро управлял бы Плимутом и наслаждался обществом обворожительной супруги. Но это двойное искушение было слишком велико! Дрейк сложил с себя полномочия мэра, простился с женой и отбыл.
Его эскадра насчитывала более 25 кораблей. Команда составляла 2300 человек. Этот впечатляющий демарш знаменовал собой начало военного противостояния, которое затянулось на десятки лет. Теперь у сэра Френсиса Дрейка наконец-то была заветная лицензия! Согласно этому документу он имел право вызволять из плена захваченных в результате военного конфликта с Испанией английских моряков. На деле же это подразумевало под собой захват и разграбление испанских кораблей. Королева Елизавета даже одобрила создание специального акционерного общества, которое было образовано в расчете на прибыльную добычу с вражеских галеонов.
Нельзя сказать, чтобы все складывалось удачно для Дрейка в этой экспедиции. Скорее, наоборот. Он упустил целую флотилию груженных золотом кораблей, а занимаемые им города (например, Сантьяго) не могли порадовать богатым выкупом, отчего Дрейк в ярости предавал их огню. В довершение всего на кораблях эскадры сэра Френсиса вспыхнула лихорадка, унесшая сотни жизней. Вместо ожидаемого выкупа в миллион золотых дукатов с жителей Санто-Доминго Дрейк смог выручить от силы двадцать пять тысяч. Даже с легендарной Картахены пиратам удалось собрать не более ста тысяч дукатов, хотя Дрейк всерьез угрожал сровнять город с землей. Итог экспедиции был плачевен: из всей команды выжило немногим более полутора тысяч человек, финансовые затраты не окупились. Сам сэр Френсис Дрейк потерял на этом вояже серьезные средства.
Королева не могла быть удовлетворена подобным результатом. Тем не менее она по-прежнему благоволила к Дрейку. В 1587 году она приказала ему противостоять кораблям знаменитой Испанской Армады; попутно Дрейку позволялось тряхнуть стариной. Он тряхнул, и тряхнул, признаться, знатно: его главным трофеем явился португальский барк «Сан-Фелипе», ставший добычей пиратов в районе Азорских островов; груз доставшихся им ценностей и товаров был просто огромен. Помимо этого, сэр Френсис Дрейк разработал гениальный план взятия крупного испанского порта Кадис; наряду с золотом и серебром Дрейку удалось захватить свыше тридцати судов противника. Все это вполне компенсировало неудачный итог экспедиции 1856 года. По возвращении в Англию сэр Френсис Дрейк был удостоен звания вице-адмирала и назначен королевой Елизаветой на пост главнокомандующего объединенными военно-морскими силами Великобритании. В 1589 году он командовал объединенными силами флота; под началом у него находилось свыше 150 боевых кораблей. И хотя ему удалось успешно противостоять вторжению испанцев, ситуация существенно изменилась, когда военные действия переместились на территорию Испании. Болезни, существенные потери, просчеты в стратегии – все это свело на нет первоначальные успехи англичан.
Королева вновь была уязвлена. Дабы как-то компенсировать негативное впечатление, она задумала вторую экспедицию в Вест-Индию. Военная ситуация была не особенно благоприятна, вследствие чего ее желание было реализовано лишь несколькими годами позднее. Однако в 1595 году она приказала Дрейку возглавить новую эскадру. Вице-адмирал привел королеве свои резоны, что спешить с выходом в море не годится и необходимо все как следует подготовить, но та была неумолима. И вот 7 сентября 1595 года эскадра взяла курс на Карибы. Королева на сей раз требовала чего-то невероятного и фантастического: например, взятия… Панамы! Эскадра была составлена спешно; в нее вошли 27 военных и торговых кораблей (по числу кораблей она на 2 корабля превосходила флотилию, что отправилась в первую вест-индскую экспедицию). Команда тоже соответственно увеличилась: всего было собрано 1500 моряков и 1000 пехотинцев. Руководить всеми этими силами (по решению королевы) был призван триумвират в лице самого сэра Френсиса Дрейка, его бывшего партнера и родственника сэра Джона Хоукинса, а также Томаса Баскервиля, которому надлежало руководить действиями на суше. Если с Баскервилем Дрейк в принципе не должен был иметь проблем в плане совместных действий, то с Хоукинсом дело обстояло гораздо хуже. Он имел совсем другой темперамент, был, в отличие от стремительного и изобретательного Дрейка, чересчур методичным, медлительным и осторожным; вдобавок он явно завидовал стремительному вознесению своего некогда младшего офицера. Конфликты следовали один за другим, и это отнюдь не предвещало благоприятного ведения военной кампании. Причем все буквально пошло наперекосяк еще с самого начала. Вместо того чтобы двигаться прямо к побережью Панамы, эскадре было приказано следовать к порту Сан-Хуан на Больших Антильских островах, в гавани которого оказался поврежденный галеон с невероятно ценным грузом. О демарше английской эскадры каким-то образом стало известно испанцам, мгновенно направившим к Сан-Хуану пять отменно вооруженных фрегатов. Это произошло 25 сентября. А тут еще на кораблях Дрейка непредвиденно подошли к концу запасы провизии; вице-адмирал принял решение атаковать портовый городок Лас-Пальмас на Канарских островах. Сражение сложилось не в пользу англичан – несколько моряков даже попали в плен. Тогда Дрейк двинулся к Гваделупе и оказался там со всеми кораблями 9 ноября. Сразу же после пополнения запасов продовольствия он намеревался вести эскадру к Сан-Хуану, но тут отчаянно вмешался Хоукинс, считавший, что все корабли должны быть тщательно осмотрены. Дрейк, скрепя сердце, согласился, что было большой ошибкой. Поскольку осмотром руководил сам Хоукинс, процедура затянулась на целых две недели. За это время пять испанских военных фрегатов не только достигли Сан-Хуана, но заняли надежную оборону, будучи готовыми отражать любые атаки англичан. Наконец английская эскадра достигла Сан-Хуана. Случилось это уже 22 ноября. Хоукинс, всю дорогу споривший с Дрейком, обнаружив пять готовых их встретить военных фрегатов, сгорал с досады. Видимо, он переживал так сильно, что его хватил удар, и он отдал Богу душу.
Дрейк для вида предпринял несколько атак, хотя и так уже было ясно, что галеона им не видать. Пока англичане возились с кораблями, испанцы в несколько раз увеличили огневую мощь порта, установив на стенах орудия с поврежденных кораблей; последние образовывали великолепный щит, за которым – в полной безопасности – находилась пятерка военных фрегатов. Бессмысленно атаковав порт 22 и 23 ноября, 24-го Дрейк снял осаду и повел эскадру вдоль побережья Венесуэлы и Колумбии. Какие-то небольшие городки английским пиратам удалось взять приступом и разорить, но добыча была скудна. Другие города, например та же Картахена, оказались невероятно хорошо укреплены (испанцы хорошо усвоили уроки, преподанные им Дрейком в 1585 году; да и вообще – десять лет срок изрядный, многое просто не могло не измениться!).
8 января 1596 года Дрейк оказался в районе достопамятного городка Номбре-де-Диос и вновь его захватил; для взятия Панамы он отрядил Томаса Баскервиля с 600 солдатами, велев тому двигаться по пути, которым следовали караваны мулов с ценной поклажей в Панаму. Но стояла зима, был сезон дождей. Все пути стали непроходимыми. Баскервиль, потеряв многих солдат, был вынужден через четыре дня бесславно возвратиться в Номбре-де-Диос.
Эскадра Дрейка в это время находилась в море западнее Никарагуа. Из-за на редкость скверной погоды на кораблях вспыхнула жестокая лихорадка. Дрейк заразился дизентерией и 27 января 1596 года умер в жесточайших мучениях. После его трагической кончины Баскервиль принял на себя командование и повел корабли обратно в Англию. По пути им даже удалось отразить нападение мощной испанской эскадры, и это явилось единственным положительным результатом второй экспедиции англичан в Вест-Индию.
Сэр Френсис Дрейк завещал похоронить себя в полном военном облачении. Его тело было заключено в железный гроб и предано волнам у Портобелло, вблизи берегов Панамы. Этот гроб мечтали и по-прежнему мечтают обнаружить целые поколения дайверов.
Именем Дрейка был назван пролив между Огненной Землей и Антарктидой. Это самый широкий в мире пролив, и составляет он 820 километров.
3. Томас Тью (Thomas Tew)
Томас Тью (? – 1695 г.) – известный английский капер, ставший профессиональным пиратом. Его любимый регион – Атлантика, а также Красное море. За ним числится участие лишь в двух крупных пиратских экспедициях. Однако всего завоеванного ему вполне хватило, чтобы, наряду с Сэмюэлем Беллами и сэром Френсисом Дрейком, войти в тройку самых удачливых пиратов в истории.
Томас Тью родился в Англии, в Нортгемптоншире. Когда он еще пребывал в младенческом возрасте, его семья перебралась на постоянное место жительства в колонии. Сведения об обстоятельствах его жизни крайне скудны, но известно, что непосредственно перед тем, как обосноваться на Бермудах (1690), Томас Тью уже, скорее всего, зарекомендовал себя в качестве незаурядного капера, специализировавшегося на французских и испанских судах. Он в глубине души предпочитал семейный образ жизни, а потому обзавелся супругой, которая впоследствии родила ему двух детей. Его закадычным другом становится некий капитан Уильям Вонт, пират. Именно благодаря последнему Томас Тью решает стать профессиональным «джентльменом удачи». Правда, своего желания он пока что не высказывает вслух. Но это лишь до поры до времени.
В 1692 году (тогда уже вовсю шла война между Англией и Францией!) ему достаточно легко удается получить у губернатора Бермуд специальный патент, позволявший ему задерживать французские корабли и разорять владения Франции на побережье в Гамбии (Западная Африка). Надо сказать, что у Томаса вообще был талант располагать к себе людей. Ему ничего не стоило уговорить многих толстосумов, симпатизировавших ему, скинуться на покупку приличного фрегата. Имея достойное судно, убедил их Томас, богатую добычу можно будет взять куда как просто. Таким образом, все вложения не только вернутся, но еще и окупятся сторицей. Толстосумы поверили Томасу Тью, да и как было ему не поверить?! Убеждать он умел!
Томас Тью.
Рисунок Говарда Пайла
В итоге под началом у Томаса оказался вполне достойный шлюп водоизмещением в 70 тонн. На «Эмити» (таково было название этого шлюпа) установили 8 орудий; если добавить сюда и прилично обученную команду общей численностью в 46 человек, можно сделать вывод, что Томас Тью был достаточно хорошо экипирован для самостоятельного каперского рейда по Атлантике. Только вот на деле ему предстояло постоянно сновать вдоль побережья с дозором, выполняя правительственное назначение. Был в этой экспедиции у Тью и партнер – капитан Джордж Дью.
Едва только в декабре 1692 года «Эмити» покинула Бермуды, Томасом овладели мучительные раздумья. А правильно ли он поступил, обзаведясь патентом, который обрекал его прозябать у берегов Африки, тогда как сам Тью всей душой рвался на морские просторы, на волю. Он всегда мечтал стать настоящим пиратом; ему и во сне и наяву грезились лихие рейды. Не желая противостоять велению души, Тью собрал на палубе «Эмити» всю команду и во всеуслышание предложил морякам переквалифицироваться в пираты. Команда единогласно приняла предложение своего капитана! Моряки, проревев: «Златая цепь иль культя деревянная, мы с тобой!!!» – тут же, согласно пиратскому обычаю, принялись выбирать квартирмейстера, который должен был представлять интересы команды перед капитаном. «Эмити» развернулась и направилась… в Красное море (!). Направилась в одиночестве. Незадолго до описанных событий разразился шторм, изрядно потрепавший корабль партнера Томаса – Джорджа Дью. В результате тот предпочел вернуться на Бермуды, а принадлежавшее ему судно благополучно избегло «пиратизации».
От своего закадычного друга, капитана Вонта, также находившегося на борту, Томасу Тью не раз приходилось слыхать о баснословных богатствах и экзотических сокровищах, прибывавших в Европу из Индии. И именно по Красному морю пролегали торговые пути, по которым следовали индийские и турецкие корабли. Добравшись без особых приключений до Баб-эль-Мандебского пролива и Красного моря, Томас Тью со всем рвением приступил к пиратской деятельности.
На излете 1693 года добычей его команды стал крупный арабский корабль с огромной командой, насчитывавшей свыше трехсот человек. Судно направлялось из Индии в Турцию и перевозило богатый груз: серебро, золото, слоновая кость, драгоценности, шелка, редкие пряности. Несмотря на габариты и внушительный численный перевес, корабль практически без боя сдался пиратам. Каждый из команды Тью мгновенно стал зажиточным человеком, а он сам, имея право, как капитан, на особую долю в тройном размере, обогатился еще более. Казалось бы, после такого блестящего начала следовало хорошенько поработать в акватории Красного моря. Именно эту цель и преследовал Томас Тью. Однако ему пришлось натолкнуться на яростное сопротивление квартирмейстера. Тот полагал, что нельзя чересчур искушать судьбу, куда безопаснее будет выйти из сравнительно ограниченного пространства Красного моря и продолжить пиратские рейды уже в океане, предпочтительно в Индийском. В сущности, заявил квартирмейстер, там плавают все те же суда индийского флота с не менее впечатляющей добычей на борту, зато атаковать их на океанских просторах будет куда проще и безопаснее. Но перед этим будет лучше доставить добычу домой, в Ньюпорт. Поскольку квартирмейстер выступал от лица команды, Томасу Тью пришлось подчиниться. Все было понятно: его морякам теперь уже было что терять, поскольку они прилично разбогатели, а потому им хотелось, прежде всего, обеспечить свои семьи.
«Эмити» оставила Красное море и через некоторое время встала на стоянку у одного из небольших островов возле Мадагаскара; судну был необходим ремонт. Этот островок носил тогда название Нози Бараха; впоследствии он был переименован в остров Святой Марии. Покуда судно приводили в порядок, Тью сошелся накоротке с туземной королевой, которую величали Антаваратра Рахена. От этой мимолетной и довольно-таки экстравагантной связи родился мальчик – еще один ребенок, ниспосланный Томасу Тью. Малышу дали имя Ратсимилахо. (Правда, обо всем этом Томас Тью узнал чуть ли не полтора года спустя. Ратсимилахо же стал в 1710 году королем и, благополучно процарствовав 46 лет (!), скончался.)
Томас Тью и туземная королева
По завершении ремонтных работ «Эмити» вновь обогнула Африку, пройдя мимо мыса Доброй Надежды, и к апрелю 1694 года вернулась в Ньюпорт. Когда Тью вручил своим спонсорам оговоренные договором дивиденды, оказалось, что те получили прибыль в… четырнадцатикратном размере. Любопытный штрих: значительную часть своей доли Томас Тью вручил своим доверенным лицам на Бермудах, чтобы те приобрели ему самые лучшие плантации.
Еще длились пламенные восторги встречи, а Тью уже задумывал новую экспедицию. Прежде всего он позаботился насчет приобретения очередного каперского патента, поскольку срок действия прежнего к этому времени уже вышел. Это обошлось ему в 300 фунтов стерлингов. Еще он решил немного разбавить экипаж своими горячими сторонниками; в итоге, когда вышедшая в ноябре 1694 года из Ньюпорта «Эмити» вновь достигла Мадагаскара, численность экипажа составляла уже шестьдесят человек. Кроме того, увеличилось количество кораблей: помимо самого Тью с «Эмити» в состав пиратской эскадры вошли: его друг-пират Уильям Вонт (плывший на собственной бригантине), бравый капитан Гловер (на судне, снаряженном на средства крупных нью-йоркских коммерсантов), а также еще один пиратский «авторитет» – Томас Уэйк собственной персоной, вышедший на небольшом барке из Бостона и примкнувший к Тью в Ньюпорте. Отменная команда поддержки!
Томас Тью, конечно же, намеревался вернуться обратно и вновь попытать счастья на Красном море. На этот раз ему было куда проще настоять на своем. К вожделенной цели своей новой экспедиции Томас Тью привел «Эмити» уже в июне 1695 года. Забавно, что Красное море явилось для него местом встречи с эскадрой известного пирата Генри Эвери, шедшего на флагмане под названием «Фэнси». Эвери, прослышав о том, как повезло Томасу Тью на Красном море, тоже решил двинуться туда, чтобы попытать счастья.
Флаг Томаса Тью
И вот теперь они встретились. Томас Тью, мгновенно оценив все преимущества возможного союза, решил примкнуть к эскадре Эвери. Для всех было очевидно, что Красное море стало принадлежать пиратам. Вскоре они решили атаковать флотилию из 25 судов индийского казначейства. Их дерзкий и отважный демарш наверняка бы увенчался полным успехом, но в завязавшейся баталии Томас Тью был убит на месте, попав под пушечное ядро, выпущенное с вражеского борта. Тело Тью было разорвано на части, палубу «Эмити» обагрила кровь капитана… Жуткая и внезапная гибель Томаса Тью совершенно деморализовала подавляющее большинство экипажа «Эмити» – тут сказалась досадная поспешность (естественно, вынужденная), которую проявил Тью при обновлении команды. Экипаж судна сдался; Генри Эвори, выказав свою верность уставам пиратского братства, яростно атаковал противника и сумел отбить всех членов команды Тью, угодивших в плен. Мимоходом Эвери еще отбил два корабля с золотом. Пираты вновь изрядно обогатились.
Что стало с останками безвременно погибшего Томаса Тью, так и осталось невыясненным.
Маршрут, которым следовал Тью от Бермуд и потом вдоль побережья Африки (с прохождением мыса Доброй Надежды) к Баб-эль-Мандебскому проливу и Красному морю, получил название: «Пиратский круг». Генри Эвори и еще один знаменитый пират – Уильям Кидд впоследствии неоднократно им пользовались.
У всех в памяти также сохранился любимый флаг капитана Тью: рука с кривым обнаженным мечом на черном фоне. Примечательно, что примерно два с половиной столетия спустя у 13-й горной дивизии «Ханджар» имела место схожая эмблема.
Томас Тью родился в Англии, в Нортгемптоншире. Когда он еще пребывал в младенческом возрасте, его семья перебралась на постоянное место жительства в колонии. Сведения об обстоятельствах его жизни крайне скудны, но известно, что непосредственно перед тем, как обосноваться на Бермудах (1690), Томас Тью уже, скорее всего, зарекомендовал себя в качестве незаурядного капера, специализировавшегося на французских и испанских судах. Он в глубине души предпочитал семейный образ жизни, а потому обзавелся супругой, которая впоследствии родила ему двух детей. Его закадычным другом становится некий капитан Уильям Вонт, пират. Именно благодаря последнему Томас Тью решает стать профессиональным «джентльменом удачи». Правда, своего желания он пока что не высказывает вслух. Но это лишь до поры до времени.
В 1692 году (тогда уже вовсю шла война между Англией и Францией!) ему достаточно легко удается получить у губернатора Бермуд специальный патент, позволявший ему задерживать французские корабли и разорять владения Франции на побережье в Гамбии (Западная Африка). Надо сказать, что у Томаса вообще был талант располагать к себе людей. Ему ничего не стоило уговорить многих толстосумов, симпатизировавших ему, скинуться на покупку приличного фрегата. Имея достойное судно, убедил их Томас, богатую добычу можно будет взять куда как просто. Таким образом, все вложения не только вернутся, но еще и окупятся сторицей. Толстосумы поверили Томасу Тью, да и как было ему не поверить?! Убеждать он умел!
Рисунок Говарда Пайла
В итоге под началом у Томаса оказался вполне достойный шлюп водоизмещением в 70 тонн. На «Эмити» (таково было название этого шлюпа) установили 8 орудий; если добавить сюда и прилично обученную команду общей численностью в 46 человек, можно сделать вывод, что Томас Тью был достаточно хорошо экипирован для самостоятельного каперского рейда по Атлантике. Только вот на деле ему предстояло постоянно сновать вдоль побережья с дозором, выполняя правительственное назначение. Был в этой экспедиции у Тью и партнер – капитан Джордж Дью.
Едва только в декабре 1692 года «Эмити» покинула Бермуды, Томасом овладели мучительные раздумья. А правильно ли он поступил, обзаведясь патентом, который обрекал его прозябать у берегов Африки, тогда как сам Тью всей душой рвался на морские просторы, на волю. Он всегда мечтал стать настоящим пиратом; ему и во сне и наяву грезились лихие рейды. Не желая противостоять велению души, Тью собрал на палубе «Эмити» всю команду и во всеуслышание предложил морякам переквалифицироваться в пираты. Команда единогласно приняла предложение своего капитана! Моряки, проревев: «Златая цепь иль культя деревянная, мы с тобой!!!» – тут же, согласно пиратскому обычаю, принялись выбирать квартирмейстера, который должен был представлять интересы команды перед капитаном. «Эмити» развернулась и направилась… в Красное море (!). Направилась в одиночестве. Незадолго до описанных событий разразился шторм, изрядно потрепавший корабль партнера Томаса – Джорджа Дью. В результате тот предпочел вернуться на Бермуды, а принадлежавшее ему судно благополучно избегло «пиратизации».
От своего закадычного друга, капитана Вонта, также находившегося на борту, Томасу Тью не раз приходилось слыхать о баснословных богатствах и экзотических сокровищах, прибывавших в Европу из Индии. И именно по Красному морю пролегали торговые пути, по которым следовали индийские и турецкие корабли. Добравшись без особых приключений до Баб-эль-Мандебского пролива и Красного моря, Томас Тью со всем рвением приступил к пиратской деятельности.
На излете 1693 года добычей его команды стал крупный арабский корабль с огромной командой, насчитывавшей свыше трехсот человек. Судно направлялось из Индии в Турцию и перевозило богатый груз: серебро, золото, слоновая кость, драгоценности, шелка, редкие пряности. Несмотря на габариты и внушительный численный перевес, корабль практически без боя сдался пиратам. Каждый из команды Тью мгновенно стал зажиточным человеком, а он сам, имея право, как капитан, на особую долю в тройном размере, обогатился еще более. Казалось бы, после такого блестящего начала следовало хорошенько поработать в акватории Красного моря. Именно эту цель и преследовал Томас Тью. Однако ему пришлось натолкнуться на яростное сопротивление квартирмейстера. Тот полагал, что нельзя чересчур искушать судьбу, куда безопаснее будет выйти из сравнительно ограниченного пространства Красного моря и продолжить пиратские рейды уже в океане, предпочтительно в Индийском. В сущности, заявил квартирмейстер, там плавают все те же суда индийского флота с не менее впечатляющей добычей на борту, зато атаковать их на океанских просторах будет куда проще и безопаснее. Но перед этим будет лучше доставить добычу домой, в Ньюпорт. Поскольку квартирмейстер выступал от лица команды, Томасу Тью пришлось подчиниться. Все было понятно: его морякам теперь уже было что терять, поскольку они прилично разбогатели, а потому им хотелось, прежде всего, обеспечить свои семьи.
«Эмити» оставила Красное море и через некоторое время встала на стоянку у одного из небольших островов возле Мадагаскара; судну был необходим ремонт. Этот островок носил тогда название Нози Бараха; впоследствии он был переименован в остров Святой Марии. Покуда судно приводили в порядок, Тью сошелся накоротке с туземной королевой, которую величали Антаваратра Рахена. От этой мимолетной и довольно-таки экстравагантной связи родился мальчик – еще один ребенок, ниспосланный Томасу Тью. Малышу дали имя Ратсимилахо. (Правда, обо всем этом Томас Тью узнал чуть ли не полтора года спустя. Ратсимилахо же стал в 1710 году королем и, благополучно процарствовав 46 лет (!), скончался.)
По завершении ремонтных работ «Эмити» вновь обогнула Африку, пройдя мимо мыса Доброй Надежды, и к апрелю 1694 года вернулась в Ньюпорт. Когда Тью вручил своим спонсорам оговоренные договором дивиденды, оказалось, что те получили прибыль в… четырнадцатикратном размере. Любопытный штрих: значительную часть своей доли Томас Тью вручил своим доверенным лицам на Бермудах, чтобы те приобрели ему самые лучшие плантации.
Еще длились пламенные восторги встречи, а Тью уже задумывал новую экспедицию. Прежде всего он позаботился насчет приобретения очередного каперского патента, поскольку срок действия прежнего к этому времени уже вышел. Это обошлось ему в 300 фунтов стерлингов. Еще он решил немного разбавить экипаж своими горячими сторонниками; в итоге, когда вышедшая в ноябре 1694 года из Ньюпорта «Эмити» вновь достигла Мадагаскара, численность экипажа составляла уже шестьдесят человек. Кроме того, увеличилось количество кораблей: помимо самого Тью с «Эмити» в состав пиратской эскадры вошли: его друг-пират Уильям Вонт (плывший на собственной бригантине), бравый капитан Гловер (на судне, снаряженном на средства крупных нью-йоркских коммерсантов), а также еще один пиратский «авторитет» – Томас Уэйк собственной персоной, вышедший на небольшом барке из Бостона и примкнувший к Тью в Ньюпорте. Отменная команда поддержки!
Томас Тью, конечно же, намеревался вернуться обратно и вновь попытать счастья на Красном море. На этот раз ему было куда проще настоять на своем. К вожделенной цели своей новой экспедиции Томас Тью привел «Эмити» уже в июне 1695 года. Забавно, что Красное море явилось для него местом встречи с эскадрой известного пирата Генри Эвери, шедшего на флагмане под названием «Фэнси». Эвери, прослышав о том, как повезло Томасу Тью на Красном море, тоже решил двинуться туда, чтобы попытать счастья.
И вот теперь они встретились. Томас Тью, мгновенно оценив все преимущества возможного союза, решил примкнуть к эскадре Эвери. Для всех было очевидно, что Красное море стало принадлежать пиратам. Вскоре они решили атаковать флотилию из 25 судов индийского казначейства. Их дерзкий и отважный демарш наверняка бы увенчался полным успехом, но в завязавшейся баталии Томас Тью был убит на месте, попав под пушечное ядро, выпущенное с вражеского борта. Тело Тью было разорвано на части, палубу «Эмити» обагрила кровь капитана… Жуткая и внезапная гибель Томаса Тью совершенно деморализовала подавляющее большинство экипажа «Эмити» – тут сказалась досадная поспешность (естественно, вынужденная), которую проявил Тью при обновлении команды. Экипаж судна сдался; Генри Эвори, выказав свою верность уставам пиратского братства, яростно атаковал противника и сумел отбить всех членов команды Тью, угодивших в плен. Мимоходом Эвери еще отбил два корабля с золотом. Пираты вновь изрядно обогатились.
Что стало с останками безвременно погибшего Томаса Тью, так и осталось невыясненным.
Маршрут, которым следовал Тью от Бермуд и потом вдоль побережья Африки (с прохождением мыса Доброй Надежды) к Баб-эль-Мандебскому проливу и Красному морю, получил название: «Пиратский круг». Генри Эвори и еще один знаменитый пират – Уильям Кидд впоследствии неоднократно им пользовались.
У всех в памяти также сохранился любимый флаг капитана Тью: рука с кривым обнаженным мечом на черном фоне. Примечательно, что примерно два с половиной столетия спустя у 13-й горной дивизии «Ханджар» имела место схожая эмблема.
4. Джон Боуэн (John Bowen)
Как и Томас Тью, Джон Боуэн (? – 1704 г.) занимался пиратством в акватории Красного моря; впрочем, он также обожал Персидский залив и Индийский океан. Это были излюбленные места его рейдов. Несмотря на то что ему выпало действовать в золотую эру пиратства (1690–1730 гг.), ему не удалось столь серьезно преуспеть, как тому же Томасу Тью. Однако его добыча, составившая в пересчете на современный курс $ 40 миллионов, не может не впечатлить! Так что четвертое место в списке «Форбса» – за ним.
Джон Боуэн родился на Бермудах. Начало его карьеры, на первый взгляд, совсем не предвещало того, что он станет пробавляться разбоем на море. Когда Боуэн повзрослел и достиг должного возраста, он перебрался в Южную Каролину. Там он, можно сказать, сделал карьеру, очень скоро став капитаном торгового корабля. Его судно совершало рейсы между Каролиной и Вест-Индией. Прошло несколько благополучных лет, и тут Судьба преподнесла Боуэну неприятный сюрприз. Его корабль подвергся нападению французского корсара. Судно, естественно, было взято на абордаж и разграблено, а весь экипаж, включая Боуэна, был взят в плен. Пленных французы использовали для совершения грубой работы на судне. Французы вдоволь покружились по Атлантике, потом двинулись к африканским берегам; оттуда двинулись в направлении Мадагаскара, где пиратский бриг угодил в шторм и сел на мель у юго-западного побережья острова. Нескольким счастливцам удалось спастись из пиратского плена. В их числе был и экс-капитан Джон Боуэн. Моряки понимали, что оставаться на Мадагаскаре им нельзя – пираты рано или поздно до них доберутся. Воспользовавшись паникой, Боуэн с товарищами по несчастью стащили лодку, оперативно спустили ее на воду и потом неистово гребли 45 миль до ближайшего острова. Им оказался Сант-Августин. Там спасшимся из неволи мореходам пришлось стать заправскими островитянами – надо ведь было как-то жить. А полтора года спустя у берега бросил якорь фрегат капитана Рида. Джон Рид, английский буканьер. Он застал новоявленных островитян врасплох и захватил. Будучи неглупым человеком, он, конечно же, вполне отдавал себе отчет в том, что профессионально обученные моряки – ценное приобретение. Поэтому он напрямик предложил им примкнуть к пиратам. Это называется «предложение, от которого нельзя отказаться». Альтернативой была смерть. Так Боуэн поневоле стал пиратом, причем по решению всей команды его назначили штурманом.
Джон Боуэн родился на Бермудах. Начало его карьеры, на первый взгляд, совсем не предвещало того, что он станет пробавляться разбоем на море. Когда Боуэн повзрослел и достиг должного возраста, он перебрался в Южную Каролину. Там он, можно сказать, сделал карьеру, очень скоро став капитаном торгового корабля. Его судно совершало рейсы между Каролиной и Вест-Индией. Прошло несколько благополучных лет, и тут Судьба преподнесла Боуэну неприятный сюрприз. Его корабль подвергся нападению французского корсара. Судно, естественно, было взято на абордаж и разграблено, а весь экипаж, включая Боуэна, был взят в плен. Пленных французы использовали для совершения грубой работы на судне. Французы вдоволь покружились по Атлантике, потом двинулись к африканским берегам; оттуда двинулись в направлении Мадагаскара, где пиратский бриг угодил в шторм и сел на мель у юго-западного побережья острова. Нескольким счастливцам удалось спастись из пиратского плена. В их числе был и экс-капитан Джон Боуэн. Моряки понимали, что оставаться на Мадагаскаре им нельзя – пираты рано или поздно до них доберутся. Воспользовавшись паникой, Боуэн с товарищами по несчастью стащили лодку, оперативно спустили ее на воду и потом неистово гребли 45 миль до ближайшего острова. Им оказался Сант-Августин. Там спасшимся из неволи мореходам пришлось стать заправскими островитянами – надо ведь было как-то жить. А полтора года спустя у берега бросил якорь фрегат капитана Рида. Джон Рид, английский буканьер. Он застал новоявленных островитян врасплох и захватил. Будучи неглупым человеком, он, конечно же, вполне отдавал себе отчет в том, что профессионально обученные моряки – ценное приобретение. Поэтому он напрямик предложил им примкнуть к пиратам. Это называется «предложение, от которого нельзя отказаться». Альтернативой была смерть. Так Боуэн поневоле стал пиратом, причем по решению всей команды его назначили штурманом.