Василиса не поверила и посмотрела на Успенского скептически.
– И как скоро эти события произойдут? Сегодня? Завтра? На будущей неделе?
Но астролог, похоже, не был склонен шутить.
– То, что начинается в затмение, всегда всерьез и надолго.
Василиса тоже перестала улыбаться.
– Ну, хорошо, возможно, вы меня убедили. И напугали. А вы никогда не задавали себе вопроса – зачем это надо?
– В смысле? – не понял Андрей.
– Ну, вот эти ваши знания о расположении звезд. Неужели только затем, чтобы демонстрировать фокусы вроде сегодняшнего с выбором шампанского или производить магический эффект на впечатлительных женщин? Нет, я понимаю, для вас это бизнес, кусок хлеба. Кто-то использует астрологию просто для того, чтобы удовлетворять собственное любопытство. А кто-то с ее и вашей помощью действительно решает свои проблемы. Но какова сверхзадача?
– Не понимаю. – Андрей немного смутился.
– Ну, смотрите, – с горячностью принялась пояснять свою мысль Василиса. – Возьмем, к примеру, матроса. Он может драить палубу работоргового брига, пьянствовать и драться в портовом кабаке или снимать проституток в приморском городе. Но тот же матрос–впередсмотрящий с мачты каравеллы Колумба первым подает сигнал: «Земля!» Или, жертвуя жизнью, до последней минуты сажает в спасательные шлюпки детей и женщин с палубы тонущего корабля. Это я называю сверхзадачей. Или пожарник.
– Пожарный, – поправил Андрей.
– Да, пожарный, – согласилась Василиса. – Пожарный может спать целыми днями на дежурстве или вымогать деньги у торговцев. Но пожарный выносит людей из горящего дома. И в этом его сверхзадача, потому что никто не сделает это за него.
Успенский остановился и озадаченно потер лоб.
– Я понял. Знаете, вы представили проблему в неожиданном ракурсе. Никогда не ставил себе такой задачи – понять свою сверхзадачу. Вообще-то астрология всегда была утилитарной дисциплиной. В Древнем Египте восход Сириуса означал скорый разлив Нила. После наступления христианской эры у астрологов появилась важнейшая цель – своевременно вычислить появление новой Вифлеемской звезды, что должно означать рождение Антихриста и наступление конца света. Я же всегда считал, что мое предназначение скромно – предотвратить какую-нибудь большую беду или катастрофу. Да что там катастрофу. Если бы я спас хотя бы одного человека, то уже считал бы свою миссию исполненной. Но теперь обещаю подумать, чем еще смогу быть полезным человечеству.
Василиса с улыбкой взглянула Успенскому в глаза.
– Вы странно на меня смотрите. Как будто оцениваете.
Он кивнул.
– Так и есть. Знаете, соединение Солнца с Венерой и Плутоном сейчас способствуют знакомствам м–м-м, – он замялся, подыскивая слова, – любовного характера.
Она усмехнулась.
– Вы что, боитесь легкого флирта?
Андрей посмотрел на нее строго и повторил:
– То, что начинается в затмение, всегда всерьез и надолго.
После этого они подружились. Но ее отношения с астрологом никак не вписывались в привычные понятия. Любила ли она его? Пожалуй, да. А вот его отношения к себе определить не могла.
«Эх, – с горечью подумала Василиса, прибавляя газ на прямом отрезке шоссе. – Не идет Федора за Егора. А и пошла бы Федора за Егора, да Егор не берет».
И горько, по–бабьи, вздохнула. Но долго грустить она не умела. Впереди была работа. И встреча с астрологом Успенским.
Пил он его, по своему обыкновению, из тонкого стакана, заключенного в массивный подстаканник и смотрел на дождь за окном. Чай был крепкий и сладкий.
Где-то и когда-то Алексей Петрович прочитал, что причина диабета кроется в мозгу. Если этому хитрому человеческому органу при интенсивной работе не хватает глюкозы, он перекрывает поступление в кровь инсулина, тогда сахар перестает усваиваться организмом и весь достается мозгу. То есть мозг ведет себя как любая власть. Распределяет и перераспределяет так, чтобы, в первую очередь, себя не забывать. Гипотеза была сомнительная, но прокурору–криминалисту нравилась.
Из задумчивости прокурора Филатова вывел звонок местного телефона. Следственный комитет от Генеральной прокуратуры отделяло четыре с гаком километра. Это если по прямой. Но и соединяла прямая телефонная линия. Считалось, что такая связь более надежна. Филатов называл этот телефон «вертушкой».
Он снял трубку.
– Филатов слушает.
– Здорово, Петрович! – раздался в трубке бодрый голос.
Голос был негромкий и властный. Такой голос мог принадлежать только очень большому начальнику, привыкшему не командовать, а руководить.
– Здравия желаю. – Филатов поморщился.
В прошлом его многое связывало с обладателем властного голоса. Филатов даже считал, что это дружба. Оказалось, ошибался. При первом удобном случае старый друг вытер о Петровича ноги и воспользовался им как ступенькой для подъема по карьерной лестнице. Но и врагами после этого они не стали, просто продолжали поддерживать ровные, внешне приятельские отношения. Бывший друг пытался покровительствовать Филатову, впрочем, без успеха.
Вот и сейчас голос в трубке завел старую песню.
– Ну, что, Петрович, как жизнь молодая? Не надумал еще к нам, на Большую Дмитровку, перебраться?
– Нет. – Филатов не разделял оптимизма собеседника. – Не хочу превышать пределов своей компетентности.
– На кого это ты намекаешь? – Голос утратил властность и зазвенел нотками обиды.
– Ни на кого. Просто быть чиновником – не мое призвание. Я по натуре следователь. Следователем жил, следователем и помру.
Голос в трубке приобрел снисходительную тональность.
– Дубина ты стоеросовая, Петрович! У нас получать будешь втрое больше. Это как минимум. И работа солидная, кабинетная. Ты вообще-то взрослеть собираешься или так до пенсии все будешь бегать мальчиком для битья?
– И как скоро эти события произойдут? Сегодня? Завтра? На будущей неделе?
Но астролог, похоже, не был склонен шутить.
– То, что начинается в затмение, всегда всерьез и надолго.
Василиса тоже перестала улыбаться.
– Ну, хорошо, возможно, вы меня убедили. И напугали. А вы никогда не задавали себе вопроса – зачем это надо?
– В смысле? – не понял Андрей.
– Ну, вот эти ваши знания о расположении звезд. Неужели только затем, чтобы демонстрировать фокусы вроде сегодняшнего с выбором шампанского или производить магический эффект на впечатлительных женщин? Нет, я понимаю, для вас это бизнес, кусок хлеба. Кто-то использует астрологию просто для того, чтобы удовлетворять собственное любопытство. А кто-то с ее и вашей помощью действительно решает свои проблемы. Но какова сверхзадача?
– Не понимаю. – Андрей немного смутился.
– Ну, смотрите, – с горячностью принялась пояснять свою мысль Василиса. – Возьмем, к примеру, матроса. Он может драить палубу работоргового брига, пьянствовать и драться в портовом кабаке или снимать проституток в приморском городе. Но тот же матрос–впередсмотрящий с мачты каравеллы Колумба первым подает сигнал: «Земля!» Или, жертвуя жизнью, до последней минуты сажает в спасательные шлюпки детей и женщин с палубы тонущего корабля. Это я называю сверхзадачей. Или пожарник.
– Пожарный, – поправил Андрей.
– Да, пожарный, – согласилась Василиса. – Пожарный может спать целыми днями на дежурстве или вымогать деньги у торговцев. Но пожарный выносит людей из горящего дома. И в этом его сверхзадача, потому что никто не сделает это за него.
Успенский остановился и озадаченно потер лоб.
– Я понял. Знаете, вы представили проблему в неожиданном ракурсе. Никогда не ставил себе такой задачи – понять свою сверхзадачу. Вообще-то астрология всегда была утилитарной дисциплиной. В Древнем Египте восход Сириуса означал скорый разлив Нила. После наступления христианской эры у астрологов появилась важнейшая цель – своевременно вычислить появление новой Вифлеемской звезды, что должно означать рождение Антихриста и наступление конца света. Я же всегда считал, что мое предназначение скромно – предотвратить какую-нибудь большую беду или катастрофу. Да что там катастрофу. Если бы я спас хотя бы одного человека, то уже считал бы свою миссию исполненной. Но теперь обещаю подумать, чем еще смогу быть полезным человечеству.
Василиса с улыбкой взглянула Успенскому в глаза.
– Вы странно на меня смотрите. Как будто оцениваете.
Он кивнул.
– Так и есть. Знаете, соединение Солнца с Венерой и Плутоном сейчас способствуют знакомствам м–м-м, – он замялся, подыскивая слова, – любовного характера.
Она усмехнулась.
– Вы что, боитесь легкого флирта?
Андрей посмотрел на нее строго и повторил:
– То, что начинается в затмение, всегда всерьез и надолго.
После этого они подружились. Но ее отношения с астрологом никак не вписывались в привычные понятия. Любила ли она его? Пожалуй, да. А вот его отношения к себе определить не могла.
«Эх, – с горечью подумала Василиса, прибавляя газ на прямом отрезке шоссе. – Не идет Федора за Егора. А и пошла бы Федора за Егора, да Егор не берет».
И горько, по–бабьи, вздохнула. Но долго грустить она не умела. Впереди была работа. И встреча с астрологом Успенским.
* * *
Тем же ненастным пасмурным утром, когда Василиса выясняла в редакции отношения с Леликом и еще только собиралась ехать по его поручению к астрологу Успенскому, прокурор–криминалист следственного управления Генеральной прокуратуры старший советник юстиции Алексей Петрович Филатов пил чай в своем служебном кабинете.Пил он его, по своему обыкновению, из тонкого стакана, заключенного в массивный подстаканник и смотрел на дождь за окном. Чай был крепкий и сладкий.
Где-то и когда-то Алексей Петрович прочитал, что причина диабета кроется в мозгу. Если этому хитрому человеческому органу при интенсивной работе не хватает глюкозы, он перекрывает поступление в кровь инсулина, тогда сахар перестает усваиваться организмом и весь достается мозгу. То есть мозг ведет себя как любая власть. Распределяет и перераспределяет так, чтобы, в первую очередь, себя не забывать. Гипотеза была сомнительная, но прокурору–криминалисту нравилась.
Из задумчивости прокурора Филатова вывел звонок местного телефона. Следственный комитет от Генеральной прокуратуры отделяло четыре с гаком километра. Это если по прямой. Но и соединяла прямая телефонная линия. Считалось, что такая связь более надежна. Филатов называл этот телефон «вертушкой».
Он снял трубку.
– Филатов слушает.
– Здорово, Петрович! – раздался в трубке бодрый голос.
Голос был негромкий и властный. Такой голос мог принадлежать только очень большому начальнику, привыкшему не командовать, а руководить.
– Здравия желаю. – Филатов поморщился.
В прошлом его многое связывало с обладателем властного голоса. Филатов даже считал, что это дружба. Оказалось, ошибался. При первом удобном случае старый друг вытер о Петровича ноги и воспользовался им как ступенькой для подъема по карьерной лестнице. Но и врагами после этого они не стали, просто продолжали поддерживать ровные, внешне приятельские отношения. Бывший друг пытался покровительствовать Филатову, впрочем, без успеха.
Вот и сейчас голос в трубке завел старую песню.
– Ну, что, Петрович, как жизнь молодая? Не надумал еще к нам, на Большую Дмитровку, перебраться?
– Нет. – Филатов не разделял оптимизма собеседника. – Не хочу превышать пределов своей компетентности.
– На кого это ты намекаешь? – Голос утратил властность и зазвенел нотками обиды.
– Ни на кого. Просто быть чиновником – не мое призвание. Я по натуре следователь. Следователем жил, следователем и помру.
Голос в трубке приобрел снисходительную тональность.
– Дубина ты стоеросовая, Петрович! У нас получать будешь втрое больше. Это как минимум. И работа солидная, кабинетная. Ты вообще-то взрослеть собираешься или так до пенсии все будешь бегать мальчиком для битья?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента