Страница:
Кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел своего знакомого ящера Гробура, который жестом поманил меня за барак.
– Сегодня после заката, – сообщил он мне, не уточняя, что конкретно произойдет ночью, поскольку я это и так прекрасно знал. – Как только сиды начнут представление, выходи из барака и беги к северным скалам. Дверь будет открыта – с кем надо, уже договорено. А пока возьми вот это и спрячь получше.
И Гробур всучил мне маленький круглый баллончик с кислородом, который я тут же быстрым движением сунул за пазуху куртки. И только потом спросил:
– А это еще зачем?
Кислород считался у ящеров весьма ценным наркотиком. Вдыхая его, брайхорнцы-кисломаны стимулировали свои порождающие огонь железы и испытывали чувство сильной эйфории. Кислородные баллончики попадали в Рэдис по нелегальным каналам и ценились у ящеров столь же высоко, как сырое мясо у оборотней. Поэтому преподнесенный мне Гробуром подарок следовало считать очередной крупной инвестицией Карадора в освобождение Торки Бикса.
– Будешь дышать под водой. Тонкокожему хватит воздуха на полчаса. За это время мы должны доплыть до берега.
– Так ты отправляешься на материк вместе со мной? – дошло до меня.
Гробур не ответил, лишь бросил напоследок: «Не забудь, что я тебе сказал», – и скрылся за углом барака.
Меня терзала прорва сомнений и беспочвенных догадок. Но я не стал зацикливаться на пораженческих мыслях и предпочел провести оставшееся до появления кометы время, отдыхая и собираясь с силами.
Я был сильно взбудоражен, но, несмотря на это, мне удалось на часок смежить веки и вздремнуть. Разбудил меня рев сотни озверелых келебра, дождавшихся-таки своей ненаглядной кометы и теперь вожделеющих лишь крови и свежего теплого мяса. Вопли оборотней сопровождались несмолкающим грохотом, треском и яркими вспышками молний. Однако виной тому была отнюдь не непогода, как могло показаться спросонок. Гром и молнии порождались магическими барьерами сидов, окруживших бараки оборотней непроницаемой для них энергетической стеной. Сами маги рассредоточились по периметру полупрозрачного, наэлектризованного заграждения и неустанно следили, чтобы оно не ослабело. Отряд готовых прийти им на подмогу, вооруженных до зубов (а ежели быть точным – до птицеподобных клювов) наемников-тэнки выстроился чуть поодаль и не спускал глаз с разыгравшегося в лагере действа.
Мои соседи по бараку вели себя по-разному. Заключенные, что жили в Рэдис не первый год и привыкли к подобной суматохе, как ни в чем не бывало отсыпались после тяжелого трудового дня. Новички забились под одеяла и стучали зубами от страха. Самые же любопытные прильнули к окнам, разинув рты от удивления, – какое-никакое, а разнообразие в бесконечной череде унылых серых будней.
Фонари в бараке не горели, а яркие блики молний в ночи лишь ухудшали видимость, не давая глазам привыкнуть ни к свету, ни к мраку. Я подкрался бочком ко входной двери и аккуратно подергал ее за ручку. Действительно, не заперто! Приглядевшись напоследок, не следит ли кто, и не обнаружив ничего подозрительного, я приоткрыл дверь и тенью шмыгнул во двор. Не забыв, разумеется, задвинуть за собой внешний засов – для пущей надежности и во избежание ненужных попутчиков.
Добраться до скалистого северного побережья было, пожалуй, наиболее легким этапом моего бегства. Все до единого тэнки околачивались сейчас на опасном участке острова, а иначе мой анонимный освободитель ни за что не оставил бы на виду открытую барачную дверь. Прячась в тени бараков, я перебежками достиг зоны каменоломен, где было гораздо проще затеряться среди нагромождений глыб, лебедок и куч каменного отсева. Затем, спустившись с крутого берега на побережье, я обогнул ревущий и грохочущий лагерь понизу и вскоре достиг условленного места встречи с Гробуром.
Брайхорнец был уже там, на остроконечном скальном выступе, врезающемся в озеро, подобно лодочному пирсу. Гробур стоял на четвереньках у кромки воды и внимательно всматривался в глубину, словно что-то обронил и пытался отыскать потерю. Вдобавок тварь что-то без умолку бормотала на своем утробном булькающем языке. Боясь, как бы увлеченный странным занятием ящер не принял меня с перепугу за врага, я остановился у начала «пирса» и решил дождаться, когда желтобрюхий закончит шептаться с озером и сам обнаружит мое присутствие. Однако не успел я перевести дух, как Гробур меня окрикнул:
– Подойди!
Доносившийся из лагеря гвалт вынуждал нас общаться в полный голос, но вряд ли наш разговор был слышен в радиусе более десяти шагов. Треск молний, удары грома и рев келебра заглушали в округе все прочие звуки.
Я приблизился, но ящер не счел нужным объяснять тонкокожему суть своих действий, лишь приказал:
– Стой здесь и никуда не отлучайся.
После чего продолжил свое невразумительное бормотание. Судя по интонации, Гробур кого-то настойчиво звал. Но утверждать это наверняка я бы, конечно, не стал.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем компаньон прекратил испытывать мое любопытство и поднялся с камней. Напоследок он ненадолго окунул в воду голову и вроде бы как прислушался, не отзывается ли кто на его пространную просьбу.
– Чем это ты занимался? – не выдержал я, хотя и не был уверен, что Гробур снизойдет до объяснений. Но, вопреки ожиданиям, он все же ответил:
– Призывал одного из Предков Карадора. Просил прощения за беспокойство и узнавал, согласится ли Предок нам помочь.
– Погоди-ка, – оживился я, – но ведь насколько мне известно, вы – ящеры – имеете право обратиться к своим Предкам лишь раз в жизни. И только в случае крайней нужды. Неужто Карадор подарил тебе свою единственную возможность покинуть Рэдис? А вдруг Анадор еще улыбнется ему и даст шанс на спасение?
– Карадор стар, болен и очень скоро умрет, – ответил Гробур. – Какой ему смысл устраивать для себя побег, после чего последует неминуемое ужесточение режима и множество наших братьев, осужденных на сто тысяч и более блоков руды, лишатся последней надежды вернуться в Брайхорн. Мой владыка поступил воистину справедливо, и мы с тобой будем всю жизнь обязаны ему за это.
– Ладно, предположим, тебе удалось докричаться до Предка, – не отставал я, в глубине души согласившись с компаньоном, что Карадор и впрямь проявил немыслимое для желтобрюхого благородство. – Как же он прорвется к острову сквозь Колпак Палача? Утверждают, будто этот защитный экран простирается от небес до дна озера и даже головастику не проскочить внутрь его.
– Разве тебе не известно, что заклинание Колпак Палача служит не только для распыления тех, кто пытается убежать с закрытой им территории, но и для блокирования других магических заклинаний? Тех, которыми владеет около четверти заключенных на Рэдисе. Это таких, как ты, могут сослать на каторгу куда угодно, а магов – лишь в специализированные лагеря. Наш – особенный, поскольку предназначен для содержания даже мастеров-сидов. Однако почему прибывшие сегодня из столицы маги не только добрались до Рэдиса, но еще и беспрепятственно колдуют под Колпаком Палача?
– В связи со Злым Знамением Колпак временно отключен? – предположил я.
– Не отключен, а лишь немного сдвинут, – поправил меня Гробур. – Аккурат чтобы дать возможность столичным магам хозяйничать в жилой зоне лагеря. Предок Карадора заберет нас отсюда и доставит на северный берег озера. А теперь заткнись, тонкокожий. Я чую приближение Предка, а в их присутствии нельзя разговаривать. Все переговоры с ними мы ведем только через посредника.
Что за существа эти посредники, я понятия не имел, поскольку услышал о них впервые. Но о Предках мне в свое время брайхорнцы кое-что рассказывали. Предки эти якобы являлись особой разновидностью бессмертных водоплавающих ящеров, способных вбирать в себя души всех умерших рептилий, и разумных, и диких. Еще поговаривали, будто эти подводные коллекционеры душ могут подплывать к поверхности воды, но никогда не кажут носа (или что там у них выполняет функции этого органа?) на воздух. Правда это или нет, я должен был убедиться в течение ближайших минут.
Все вышло так, как мне и рассказывали. За исключением того, что я даже не представлял, насколько огромны эти чудовища…
Гладь озера по-прежнему оставалась спокойной, когда Гробур приказал мне открыть клапан кислородного баллончика, сунуть в рот дыхательный мундштук и прыгнуть с «пирса» в воду. Время сомнений ушло, и я поспешил в точности выполнить все указания компаньона.
Что требовалось от меня под водой, я спросить не успел – ящер нырнул и скрылся с глаз, только его и видели. Погрузившись следом за ним в чужеродную для Торки Бикса стихию – с детства ненавидел воду, но сегодня я был готов отрастить даже жабры, лишь бы убраться с опостылевшего Рэдиса, – я почувствовал, как крепкая лапа Гробура ухватила меня за шкирку и потянула ко дну.
Дышать из баллончика было не слишком удобно, но вполне терпимо. Пока я приспосабливался к этому, ящер уволок меня довольно глубоко, но не настолько, чтобы давление воды начало причинять дискомфорт. Прекратив погружение, провожатый подтолкнул меня вперед, и я ткнулся лбом не то в торчащую изо дна сваю, не то в шершавый ствол затонувшего дерева. Резонно полагая, что глупый Бикс не сообразит, что ему делать, Гробур насильно прицепил мои руки к этому стволу, заставив обнять его, словно девушку. А потом пропал, оставив меня теряться в догадках касательно происходящего.
Не отпуская ствола, я принял в воде вертикальное положение и сразу нащупал под ногами жесткую опору. Но едва мои ступни встали на нечто, принятое мной поначалу за дно водоема, как вдруг незыблемая, казалось бы, свая решила вырваться у меня из объятий, словно и впрямь была живой. Я, естественно, этому воспротивился и вцепился в нее еще крепче. После чего опора тут же ушла у меня из-под ног, а сам я внезапно почувствовал сильное течение, ударившее мне в лицо.
Ясное дело, что в действительности все происходило наоборот и это не вода пришла в движение, а я вместе со «сваей» понесся сквозь водную толщу в неизвестном направлении. Кое-как закрепившись на ускользающем из рук бревне, я вдобавок изловчился и обхватил его ногами, что позволило ощутить себя гораздо увереннее и худо-бедно сориентироваться в пространстве.
От возникшей в голове кошмарной догадки я нервно икнул. Шинтай меня побери, да ведь я тискаю вовсе не сваю, а под ногами – никакое не дно! Этот змеиный выродок Гробур усадил меня на спину Предку Карадора (да храни вас Боги от такой родни!), заставив держаться то ли за длинный рог монстра, то ли за один из костяных отростков на его уродливом теле. И теперь я плыву по озеру, оседлав самое исполинское транспортное существо во всей моей впечатляющей карьере погонщика.
Хотя нет, вру: на сей раз Торки Бикс был лишь пассажиром и не имел возможности даже на миллиметр изменить курс несущего меня сквозь бездну чудовища. Рассмотреть что-либо интересное в кромешной тьме, да еще при таком встречном течении, было нереально. Поэтому я закрыл глаза и начал молить дух покровителя Эрена, чтобы кислород в баллончике не закончился преждевременно. Глубина, на которой мы путешествовали, была небольшой – ящеры явно беспокоились о жизни тонкокожего. Однако неизвестно, хватит ли мне в случае чего сил доплыть до поверхности и не нахлебаться воды. Так что приходилось дышать пореже, экономя каждый глоток драгоценного воздуха.
Вести счет времени в таком путешествии было затруднительно. Единственным «таймером» для меня мог служить все тот же баллончик, запасов воздуха в коем, согласно заверению Гробура, было на полчаса. Ну, при максимальной экономии – минут на сорок. Дабы хоть чуть-чуть придать себе оптимизма, я подумал о том, что скорость Предка сейчас равнялась скорости, с какой отдаляется от меня каторга Рэдис. И потому все мои неудобства – мелочи на фоне той проблемы, что осталась у меня за спиной. Какие бы лишения ни ожидали Торки Бикса впереди, на каторгу он не вернется. Ни за что! Если понадобится, перегрызу себе вены или размозжу голову о стену, но в жизни больше не возьму в руки опостылевшее кайло.
Воздух в баллончике еще не иссяк, когда бьющее в лицо течение плавно сошло на нет и перестало отрывать меня от опоры. Тело вмиг обрело невиданную легкость, и меня неудержимо поволокло вверх. Мне даже не приходилось прилагать к этому усилий – я всплывал на поверхность, будто…
Ладно, обойдемся без аналогий. Тем паче вскоре выяснилось, что всплыл я не сам, а с помощью своего опекуна Гробура, вытянувшего меня на воздух за шиворот. Следовало догадаться, что миссия Предка исчерпана и мы прибыли на место. Наверняка ящер направил перевозчика на вполне конкретную цель, а не просто попросил его доставить нас к берегу. Отведенный мне на путь до Рубина срок был и без того катастрофически мал, и очень не хотелось растрачивать дефицитное время на банальный поиск точки старта.
До берега оказалось рукой подать, и мы преодолели это расстояние вплавь за пару минут. Пейзаж был практически неотличим от островного: такие же скалы, озерная гладь до горизонта и проклятая комета Каллахана на ночном небе. Не будь мой компаньон инициатором этого побега, я решил бы, что он меня надул и доставил обратно, на остров.
Выбравшись на каменистый пляж, мы осмотрелись, определили, что все спокойно, после чего насухо отжали одежду.
– «Кислый» остался? – угрюмо спросил Гробур. Или мне почудилось, или я и впрямь услышал в его голосе неловкость. Хотя с какой бы стати ящеру стесняться своей пагубной привычки перед тонкокожим?
Я достал из кармана почти пустой баллончик и протянул его компаньону. Давно доказано, что пристрастие к кислороду и постоянная стимуляция огнерождающих желез медленно, но верно сводят ящеров в могилу. Чрезмерное употребление этого наркотика буквально выжигает рептилий-кисломанов изнутри, нарушая идеально сбалансированный природой, естественный термоиммунитет их высокотемпературных организмов. Разумеется, Гробуру это также было прекрасно известно. Однако, похоже, тварь крепко подсела на кислород – я понял это, заметив, как подрагивают лапы схватившего баллончик ящера.
Сунув мундштук в пасть, Гробур за один глубокий вдох опорожнил емкость и замер ненадолго, прикрыв глаза перепончатыми веками, будто шторками. А затем чихнул с такой силой, что вырвавшееся у него не только из пасти и ноздрей, а даже из ушей пламя целиком окутало желтобрюхого огненным облаком. Не будь одежда ящеров пошита из огнеупорных материалов, они явно разорились бы на своих гардеробах.
Вдохнув дозу, Гробур заметно приободрился, после чего отыскал одному ему известный ориентир и припустил к нему вразвалочку неуклюжей рысцой – обычная манера бега всех ящеров. Прежде я с трудом поспел бы за ним – бегуны из погонщиков, проводящих полжизни в седле, не ахти какие. Но за год упорного труда на каменоломне я привык к физическим нагрузкам, а последняя неделя, которую Торки Бикс по наказу Карадора посвятил восстановлению сил, привела меня в надлежащий тонус. Я бежал по берегу за Гробуром и даже не выдохся. Хотя удовольствия от такого занятия все равно не получал, ибо по моим критериям оно было ненамного приятнее махания кайлом.
Преодолев нагромождение скал, окаймлявших берег озера, мы выбрались на поросшее лесом невысокое нагорье, откуда должен был начаться наш путь по материку. Заснеженные пики далеких гор просматривались на горизонте в тусклом багряном свете кометы Каллахана. Две видимые луны из семилунного пояса планеты этой ночью пребывали в фазе полумесяца, и нам от них не было сейчас никакой пользы.
Мы бежали на юг до тех пор, пока на вершине очередной вставшей у нас на пути гряды не обнаружился разрушенный каменный алтарь одного из Богов. Кого именно, опознать мне не удалось. Статуя, обязанная возвышаться над алтарем, была разбита в осколки, разбросанные по всему близлежащему пространству. Одно можно было сказать точно: в здешних краях это божество не жаловали.
Гробур внимательно огляделся, а затем довольно фыркнул огнем, очевидно, обнаружив искомое. После чего подошел к обломку статуи, на котором лежала кишащая личинками мух птичья тушка – вероятно, условный знак. Смахнув с камня полусгнившие останки, компаньон отвалил его в сторону и извлек из вырытого под ним углубления туго набитый узел величиной с перезрелую тыкву.
– Хвала Анадору, братья выполнили свое обещание! – победоносно расхохотался Гробур и вытряхнул на заросший мхом, оскверненный алтарь содержимое узла.
Помимо двух комплектов одежды и обуви, в посылке обнаружились два энергетических кастета, судя по потертому виду, не раз бывавших в употреблении. Я хотел было взять себе тот, что первый подвернулся под руку, но Гробур, заметив это, бесцеремонно отпихнул меня от оружия.
– Назад! – прорычал он, гневно пуская из пасти языки пламени. – Это не для тебя!
– Испугался, что отвернешься и я разнесу тебе башку? Да, желтобрюхий? – огрызнулся я. На воле Торки Бикс наконец-то осознал собственную ценность для этих тварей и начал понемногу показывать гонор, подобно тому как выпущенная из тесной клетки птица расправляет истосковавшиеся по ветру крылья.
Вместо ответа ящер вновь харкнул огнем и молча швырнул мне мои шмотки.
Это оказалась не простая будничная одежда, в которой я мог бы без проблем затеряться в толпе, а самый настоящий комбинезон погонщика. Конечно, не такой шикарный, какой Молниеносный Бикс носил прежде, но тоже вполне приличный, правда, как и оружие, уже изрядно потертый (весьма сомнительно, что приятели Гробура приобрели форму погонщика на рынке. Вероятнее всего, стянули с трупа убиенного ими какого-нибудь бедолаги-скитальца вроде меня). Хорошая, мягкая и прочная, кожа болотного хурваруса, из которой был пошит комбинезон, тяжелые ботинки на рифленой подошве, а также пара специальных погонщицких перчаток-фиксаторов меня вполне устроили. Но благодарности ублюдок Гробур от меня все равно не дождался.
Выданная мне чересчур приметная одежда говорила вовсе не о беспечности ящеров, а, наоборот, демонстрировала их предусмотрительность. Меня ожидала бешеная трехдневная гонка через всю страну на необузданном турбошмеле. Обычное гражданское тряпье превратилось бы в лохмотья уже в начале этого путешествия. Так что лучше наших спецкомбинезонов для такого головокружительного вояжа было попросту не сыскать.
Скинув с себя провонявшую потом каторжную робу и переоблачившись в донельзя привычную одежду – практически мою вторую шкуру, – я обнаружил, что компаньон напялил такой же комбинезон, как мой, только пошитый под фигуру ящера и имеющий вырез для хвоста.
– Так, значит, это тебя я должен доставить в Рубин! – догадался я. До сего момента мне почему-то казалось, что Гробур был всего-навсего моим проводником к месту старта.
Ящер, как обычно, не ответил. Я заметил, что он вообще редко удостаивал меня ответом. Высокомерный огнеплюй явно подозревал, что скоро человечишка опьянеет от воздуха свободы и, пользуясь своей безнаказанностью, начнет качать права и наглеть не по дням, а по часам. И правильно подозревал, желтобрюхий! Не имея возможности досадить ему более радикальными способами (Будь уверен, Гробур, тонкокожий не забыл все те тумаки, которые ты отвешивал ему на Рэдисе!), я стану изводить обидчика морально до тех пор, пока кипящая в нем бессильная ярость не разорвет его на куски. Да, вот такая у Торки Бикса змеиная натура, пусть при этом он не состоит с рептилиями даже в отдаленном родстве.
Пока я переобувался, компаньон пристегнул себе на каждое запястье по энергокастету, а потом поставил их на боевой взвод и демонстративно расколол двумя ударами огромный камень. Сделано это было прямо у меня перед носом – более неоспоримой претензии на то, кто тут босс, ящер предъявить не мог.
– Намек понял! – Я капитулирующе поднял ладони. – Только умоляю: увидишь у меня на лбу комара, не убивай его, а просто скажи. А то, не дайте Боги, ненароком возьмешь и проломишь мне череп. И вообще, отныне советую держать себя в руках. Получу от тебя еще хотя бы один подзатыльник – и…
– И что?! – пророкотал ящер. Между шипами его энергокастетов проскочили искры силовых разрядов.
– Обижусь и до самого Рубина не буду с тобой разговаривать. – Я вмиг перешел на примирительный тон. – Ты начнешь помирать со скуки, а Торки Бикс и пальцем не пошевелит, чтобы тебя развеселить.
Гробур презрительно фыркнул, бросил: «Проваливаем отсюда», – развернулся и зашагал по направлению к широкому, заросшему лесом ущелью, что пролегло между двумя крутыми горными грядами и вело на юго-восток. Я попрыгал на месте, проверяя удобство новых ботинок, и, довольный результатом, потрусил следом за компаньоном.
А сверху на нас взирал мутный багровый глаз кометы Каллахана, напоминая о том, что ночь Злого Знамения еще не закончилась…
3
– Сегодня после заката, – сообщил он мне, не уточняя, что конкретно произойдет ночью, поскольку я это и так прекрасно знал. – Как только сиды начнут представление, выходи из барака и беги к северным скалам. Дверь будет открыта – с кем надо, уже договорено. А пока возьми вот это и спрячь получше.
И Гробур всучил мне маленький круглый баллончик с кислородом, который я тут же быстрым движением сунул за пазуху куртки. И только потом спросил:
– А это еще зачем?
Кислород считался у ящеров весьма ценным наркотиком. Вдыхая его, брайхорнцы-кисломаны стимулировали свои порождающие огонь железы и испытывали чувство сильной эйфории. Кислородные баллончики попадали в Рэдис по нелегальным каналам и ценились у ящеров столь же высоко, как сырое мясо у оборотней. Поэтому преподнесенный мне Гробуром подарок следовало считать очередной крупной инвестицией Карадора в освобождение Торки Бикса.
– Будешь дышать под водой. Тонкокожему хватит воздуха на полчаса. За это время мы должны доплыть до берега.
– Так ты отправляешься на материк вместе со мной? – дошло до меня.
Гробур не ответил, лишь бросил напоследок: «Не забудь, что я тебе сказал», – и скрылся за углом барака.
Меня терзала прорва сомнений и беспочвенных догадок. Но я не стал зацикливаться на пораженческих мыслях и предпочел провести оставшееся до появления кометы время, отдыхая и собираясь с силами.
Я был сильно взбудоражен, но, несмотря на это, мне удалось на часок смежить веки и вздремнуть. Разбудил меня рев сотни озверелых келебра, дождавшихся-таки своей ненаглядной кометы и теперь вожделеющих лишь крови и свежего теплого мяса. Вопли оборотней сопровождались несмолкающим грохотом, треском и яркими вспышками молний. Однако виной тому была отнюдь не непогода, как могло показаться спросонок. Гром и молнии порождались магическими барьерами сидов, окруживших бараки оборотней непроницаемой для них энергетической стеной. Сами маги рассредоточились по периметру полупрозрачного, наэлектризованного заграждения и неустанно следили, чтобы оно не ослабело. Отряд готовых прийти им на подмогу, вооруженных до зубов (а ежели быть точным – до птицеподобных клювов) наемников-тэнки выстроился чуть поодаль и не спускал глаз с разыгравшегося в лагере действа.
Мои соседи по бараку вели себя по-разному. Заключенные, что жили в Рэдис не первый год и привыкли к подобной суматохе, как ни в чем не бывало отсыпались после тяжелого трудового дня. Новички забились под одеяла и стучали зубами от страха. Самые же любопытные прильнули к окнам, разинув рты от удивления, – какое-никакое, а разнообразие в бесконечной череде унылых серых будней.
Фонари в бараке не горели, а яркие блики молний в ночи лишь ухудшали видимость, не давая глазам привыкнуть ни к свету, ни к мраку. Я подкрался бочком ко входной двери и аккуратно подергал ее за ручку. Действительно, не заперто! Приглядевшись напоследок, не следит ли кто, и не обнаружив ничего подозрительного, я приоткрыл дверь и тенью шмыгнул во двор. Не забыв, разумеется, задвинуть за собой внешний засов – для пущей надежности и во избежание ненужных попутчиков.
Добраться до скалистого северного побережья было, пожалуй, наиболее легким этапом моего бегства. Все до единого тэнки околачивались сейчас на опасном участке острова, а иначе мой анонимный освободитель ни за что не оставил бы на виду открытую барачную дверь. Прячась в тени бараков, я перебежками достиг зоны каменоломен, где было гораздо проще затеряться среди нагромождений глыб, лебедок и куч каменного отсева. Затем, спустившись с крутого берега на побережье, я обогнул ревущий и грохочущий лагерь понизу и вскоре достиг условленного места встречи с Гробуром.
Брайхорнец был уже там, на остроконечном скальном выступе, врезающемся в озеро, подобно лодочному пирсу. Гробур стоял на четвереньках у кромки воды и внимательно всматривался в глубину, словно что-то обронил и пытался отыскать потерю. Вдобавок тварь что-то без умолку бормотала на своем утробном булькающем языке. Боясь, как бы увлеченный странным занятием ящер не принял меня с перепугу за врага, я остановился у начала «пирса» и решил дождаться, когда желтобрюхий закончит шептаться с озером и сам обнаружит мое присутствие. Однако не успел я перевести дух, как Гробур меня окрикнул:
– Подойди!
Доносившийся из лагеря гвалт вынуждал нас общаться в полный голос, но вряд ли наш разговор был слышен в радиусе более десяти шагов. Треск молний, удары грома и рев келебра заглушали в округе все прочие звуки.
Я приблизился, но ящер не счел нужным объяснять тонкокожему суть своих действий, лишь приказал:
– Стой здесь и никуда не отлучайся.
После чего продолжил свое невразумительное бормотание. Судя по интонации, Гробур кого-то настойчиво звал. Но утверждать это наверняка я бы, конечно, не стал.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем компаньон прекратил испытывать мое любопытство и поднялся с камней. Напоследок он ненадолго окунул в воду голову и вроде бы как прислушался, не отзывается ли кто на его пространную просьбу.
– Чем это ты занимался? – не выдержал я, хотя и не был уверен, что Гробур снизойдет до объяснений. Но, вопреки ожиданиям, он все же ответил:
– Призывал одного из Предков Карадора. Просил прощения за беспокойство и узнавал, согласится ли Предок нам помочь.
– Погоди-ка, – оживился я, – но ведь насколько мне известно, вы – ящеры – имеете право обратиться к своим Предкам лишь раз в жизни. И только в случае крайней нужды. Неужто Карадор подарил тебе свою единственную возможность покинуть Рэдис? А вдруг Анадор еще улыбнется ему и даст шанс на спасение?
– Карадор стар, болен и очень скоро умрет, – ответил Гробур. – Какой ему смысл устраивать для себя побег, после чего последует неминуемое ужесточение режима и множество наших братьев, осужденных на сто тысяч и более блоков руды, лишатся последней надежды вернуться в Брайхорн. Мой владыка поступил воистину справедливо, и мы с тобой будем всю жизнь обязаны ему за это.
– Ладно, предположим, тебе удалось докричаться до Предка, – не отставал я, в глубине души согласившись с компаньоном, что Карадор и впрямь проявил немыслимое для желтобрюхого благородство. – Как же он прорвется к острову сквозь Колпак Палача? Утверждают, будто этот защитный экран простирается от небес до дна озера и даже головастику не проскочить внутрь его.
– Разве тебе не известно, что заклинание Колпак Палача служит не только для распыления тех, кто пытается убежать с закрытой им территории, но и для блокирования других магических заклинаний? Тех, которыми владеет около четверти заключенных на Рэдисе. Это таких, как ты, могут сослать на каторгу куда угодно, а магов – лишь в специализированные лагеря. Наш – особенный, поскольку предназначен для содержания даже мастеров-сидов. Однако почему прибывшие сегодня из столицы маги не только добрались до Рэдиса, но еще и беспрепятственно колдуют под Колпаком Палача?
– В связи со Злым Знамением Колпак временно отключен? – предположил я.
– Не отключен, а лишь немного сдвинут, – поправил меня Гробур. – Аккурат чтобы дать возможность столичным магам хозяйничать в жилой зоне лагеря. Предок Карадора заберет нас отсюда и доставит на северный берег озера. А теперь заткнись, тонкокожий. Я чую приближение Предка, а в их присутствии нельзя разговаривать. Все переговоры с ними мы ведем только через посредника.
Что за существа эти посредники, я понятия не имел, поскольку услышал о них впервые. Но о Предках мне в свое время брайхорнцы кое-что рассказывали. Предки эти якобы являлись особой разновидностью бессмертных водоплавающих ящеров, способных вбирать в себя души всех умерших рептилий, и разумных, и диких. Еще поговаривали, будто эти подводные коллекционеры душ могут подплывать к поверхности воды, но никогда не кажут носа (или что там у них выполняет функции этого органа?) на воздух. Правда это или нет, я должен был убедиться в течение ближайших минут.
Все вышло так, как мне и рассказывали. За исключением того, что я даже не представлял, насколько огромны эти чудовища…
Гладь озера по-прежнему оставалась спокойной, когда Гробур приказал мне открыть клапан кислородного баллончика, сунуть в рот дыхательный мундштук и прыгнуть с «пирса» в воду. Время сомнений ушло, и я поспешил в точности выполнить все указания компаньона.
Что требовалось от меня под водой, я спросить не успел – ящер нырнул и скрылся с глаз, только его и видели. Погрузившись следом за ним в чужеродную для Торки Бикса стихию – с детства ненавидел воду, но сегодня я был готов отрастить даже жабры, лишь бы убраться с опостылевшего Рэдиса, – я почувствовал, как крепкая лапа Гробура ухватила меня за шкирку и потянула ко дну.
Дышать из баллончика было не слишком удобно, но вполне терпимо. Пока я приспосабливался к этому, ящер уволок меня довольно глубоко, но не настолько, чтобы давление воды начало причинять дискомфорт. Прекратив погружение, провожатый подтолкнул меня вперед, и я ткнулся лбом не то в торчащую изо дна сваю, не то в шершавый ствол затонувшего дерева. Резонно полагая, что глупый Бикс не сообразит, что ему делать, Гробур насильно прицепил мои руки к этому стволу, заставив обнять его, словно девушку. А потом пропал, оставив меня теряться в догадках касательно происходящего.
Не отпуская ствола, я принял в воде вертикальное положение и сразу нащупал под ногами жесткую опору. Но едва мои ступни встали на нечто, принятое мной поначалу за дно водоема, как вдруг незыблемая, казалось бы, свая решила вырваться у меня из объятий, словно и впрямь была живой. Я, естественно, этому воспротивился и вцепился в нее еще крепче. После чего опора тут же ушла у меня из-под ног, а сам я внезапно почувствовал сильное течение, ударившее мне в лицо.
Ясное дело, что в действительности все происходило наоборот и это не вода пришла в движение, а я вместе со «сваей» понесся сквозь водную толщу в неизвестном направлении. Кое-как закрепившись на ускользающем из рук бревне, я вдобавок изловчился и обхватил его ногами, что позволило ощутить себя гораздо увереннее и худо-бедно сориентироваться в пространстве.
От возникшей в голове кошмарной догадки я нервно икнул. Шинтай меня побери, да ведь я тискаю вовсе не сваю, а под ногами – никакое не дно! Этот змеиный выродок Гробур усадил меня на спину Предку Карадора (да храни вас Боги от такой родни!), заставив держаться то ли за длинный рог монстра, то ли за один из костяных отростков на его уродливом теле. И теперь я плыву по озеру, оседлав самое исполинское транспортное существо во всей моей впечатляющей карьере погонщика.
Хотя нет, вру: на сей раз Торки Бикс был лишь пассажиром и не имел возможности даже на миллиметр изменить курс несущего меня сквозь бездну чудовища. Рассмотреть что-либо интересное в кромешной тьме, да еще при таком встречном течении, было нереально. Поэтому я закрыл глаза и начал молить дух покровителя Эрена, чтобы кислород в баллончике не закончился преждевременно. Глубина, на которой мы путешествовали, была небольшой – ящеры явно беспокоились о жизни тонкокожего. Однако неизвестно, хватит ли мне в случае чего сил доплыть до поверхности и не нахлебаться воды. Так что приходилось дышать пореже, экономя каждый глоток драгоценного воздуха.
Вести счет времени в таком путешествии было затруднительно. Единственным «таймером» для меня мог служить все тот же баллончик, запасов воздуха в коем, согласно заверению Гробура, было на полчаса. Ну, при максимальной экономии – минут на сорок. Дабы хоть чуть-чуть придать себе оптимизма, я подумал о том, что скорость Предка сейчас равнялась скорости, с какой отдаляется от меня каторга Рэдис. И потому все мои неудобства – мелочи на фоне той проблемы, что осталась у меня за спиной. Какие бы лишения ни ожидали Торки Бикса впереди, на каторгу он не вернется. Ни за что! Если понадобится, перегрызу себе вены или размозжу голову о стену, но в жизни больше не возьму в руки опостылевшее кайло.
Воздух в баллончике еще не иссяк, когда бьющее в лицо течение плавно сошло на нет и перестало отрывать меня от опоры. Тело вмиг обрело невиданную легкость, и меня неудержимо поволокло вверх. Мне даже не приходилось прилагать к этому усилий – я всплывал на поверхность, будто…
Ладно, обойдемся без аналогий. Тем паче вскоре выяснилось, что всплыл я не сам, а с помощью своего опекуна Гробура, вытянувшего меня на воздух за шиворот. Следовало догадаться, что миссия Предка исчерпана и мы прибыли на место. Наверняка ящер направил перевозчика на вполне конкретную цель, а не просто попросил его доставить нас к берегу. Отведенный мне на путь до Рубина срок был и без того катастрофически мал, и очень не хотелось растрачивать дефицитное время на банальный поиск точки старта.
До берега оказалось рукой подать, и мы преодолели это расстояние вплавь за пару минут. Пейзаж был практически неотличим от островного: такие же скалы, озерная гладь до горизонта и проклятая комета Каллахана на ночном небе. Не будь мой компаньон инициатором этого побега, я решил бы, что он меня надул и доставил обратно, на остров.
Выбравшись на каменистый пляж, мы осмотрелись, определили, что все спокойно, после чего насухо отжали одежду.
– «Кислый» остался? – угрюмо спросил Гробур. Или мне почудилось, или я и впрямь услышал в его голосе неловкость. Хотя с какой бы стати ящеру стесняться своей пагубной привычки перед тонкокожим?
Я достал из кармана почти пустой баллончик и протянул его компаньону. Давно доказано, что пристрастие к кислороду и постоянная стимуляция огнерождающих желез медленно, но верно сводят ящеров в могилу. Чрезмерное употребление этого наркотика буквально выжигает рептилий-кисломанов изнутри, нарушая идеально сбалансированный природой, естественный термоиммунитет их высокотемпературных организмов. Разумеется, Гробуру это также было прекрасно известно. Однако, похоже, тварь крепко подсела на кислород – я понял это, заметив, как подрагивают лапы схватившего баллончик ящера.
Сунув мундштук в пасть, Гробур за один глубокий вдох опорожнил емкость и замер ненадолго, прикрыв глаза перепончатыми веками, будто шторками. А затем чихнул с такой силой, что вырвавшееся у него не только из пасти и ноздрей, а даже из ушей пламя целиком окутало желтобрюхого огненным облаком. Не будь одежда ящеров пошита из огнеупорных материалов, они явно разорились бы на своих гардеробах.
Вдохнув дозу, Гробур заметно приободрился, после чего отыскал одному ему известный ориентир и припустил к нему вразвалочку неуклюжей рысцой – обычная манера бега всех ящеров. Прежде я с трудом поспел бы за ним – бегуны из погонщиков, проводящих полжизни в седле, не ахти какие. Но за год упорного труда на каменоломне я привык к физическим нагрузкам, а последняя неделя, которую Торки Бикс по наказу Карадора посвятил восстановлению сил, привела меня в надлежащий тонус. Я бежал по берегу за Гробуром и даже не выдохся. Хотя удовольствия от такого занятия все равно не получал, ибо по моим критериям оно было ненамного приятнее махания кайлом.
Преодолев нагромождение скал, окаймлявших берег озера, мы выбрались на поросшее лесом невысокое нагорье, откуда должен был начаться наш путь по материку. Заснеженные пики далеких гор просматривались на горизонте в тусклом багряном свете кометы Каллахана. Две видимые луны из семилунного пояса планеты этой ночью пребывали в фазе полумесяца, и нам от них не было сейчас никакой пользы.
Мы бежали на юг до тех пор, пока на вершине очередной вставшей у нас на пути гряды не обнаружился разрушенный каменный алтарь одного из Богов. Кого именно, опознать мне не удалось. Статуя, обязанная возвышаться над алтарем, была разбита в осколки, разбросанные по всему близлежащему пространству. Одно можно было сказать точно: в здешних краях это божество не жаловали.
Гробур внимательно огляделся, а затем довольно фыркнул огнем, очевидно, обнаружив искомое. После чего подошел к обломку статуи, на котором лежала кишащая личинками мух птичья тушка – вероятно, условный знак. Смахнув с камня полусгнившие останки, компаньон отвалил его в сторону и извлек из вырытого под ним углубления туго набитый узел величиной с перезрелую тыкву.
– Хвала Анадору, братья выполнили свое обещание! – победоносно расхохотался Гробур и вытряхнул на заросший мхом, оскверненный алтарь содержимое узла.
Помимо двух комплектов одежды и обуви, в посылке обнаружились два энергетических кастета, судя по потертому виду, не раз бывавших в употреблении. Я хотел было взять себе тот, что первый подвернулся под руку, но Гробур, заметив это, бесцеремонно отпихнул меня от оружия.
– Назад! – прорычал он, гневно пуская из пасти языки пламени. – Это не для тебя!
– Испугался, что отвернешься и я разнесу тебе башку? Да, желтобрюхий? – огрызнулся я. На воле Торки Бикс наконец-то осознал собственную ценность для этих тварей и начал понемногу показывать гонор, подобно тому как выпущенная из тесной клетки птица расправляет истосковавшиеся по ветру крылья.
Вместо ответа ящер вновь харкнул огнем и молча швырнул мне мои шмотки.
Это оказалась не простая будничная одежда, в которой я мог бы без проблем затеряться в толпе, а самый настоящий комбинезон погонщика. Конечно, не такой шикарный, какой Молниеносный Бикс носил прежде, но тоже вполне приличный, правда, как и оружие, уже изрядно потертый (весьма сомнительно, что приятели Гробура приобрели форму погонщика на рынке. Вероятнее всего, стянули с трупа убиенного ими какого-нибудь бедолаги-скитальца вроде меня). Хорошая, мягкая и прочная, кожа болотного хурваруса, из которой был пошит комбинезон, тяжелые ботинки на рифленой подошве, а также пара специальных погонщицких перчаток-фиксаторов меня вполне устроили. Но благодарности ублюдок Гробур от меня все равно не дождался.
Выданная мне чересчур приметная одежда говорила вовсе не о беспечности ящеров, а, наоборот, демонстрировала их предусмотрительность. Меня ожидала бешеная трехдневная гонка через всю страну на необузданном турбошмеле. Обычное гражданское тряпье превратилось бы в лохмотья уже в начале этого путешествия. Так что лучше наших спецкомбинезонов для такого головокружительного вояжа было попросту не сыскать.
Скинув с себя провонявшую потом каторжную робу и переоблачившись в донельзя привычную одежду – практически мою вторую шкуру, – я обнаружил, что компаньон напялил такой же комбинезон, как мой, только пошитый под фигуру ящера и имеющий вырез для хвоста.
– Так, значит, это тебя я должен доставить в Рубин! – догадался я. До сего момента мне почему-то казалось, что Гробур был всего-навсего моим проводником к месту старта.
Ящер, как обычно, не ответил. Я заметил, что он вообще редко удостаивал меня ответом. Высокомерный огнеплюй явно подозревал, что скоро человечишка опьянеет от воздуха свободы и, пользуясь своей безнаказанностью, начнет качать права и наглеть не по дням, а по часам. И правильно подозревал, желтобрюхий! Не имея возможности досадить ему более радикальными способами (Будь уверен, Гробур, тонкокожий не забыл все те тумаки, которые ты отвешивал ему на Рэдисе!), я стану изводить обидчика морально до тех пор, пока кипящая в нем бессильная ярость не разорвет его на куски. Да, вот такая у Торки Бикса змеиная натура, пусть при этом он не состоит с рептилиями даже в отдаленном родстве.
Пока я переобувался, компаньон пристегнул себе на каждое запястье по энергокастету, а потом поставил их на боевой взвод и демонстративно расколол двумя ударами огромный камень. Сделано это было прямо у меня перед носом – более неоспоримой претензии на то, кто тут босс, ящер предъявить не мог.
– Намек понял! – Я капитулирующе поднял ладони. – Только умоляю: увидишь у меня на лбу комара, не убивай его, а просто скажи. А то, не дайте Боги, ненароком возьмешь и проломишь мне череп. И вообще, отныне советую держать себя в руках. Получу от тебя еще хотя бы один подзатыльник – и…
– И что?! – пророкотал ящер. Между шипами его энергокастетов проскочили искры силовых разрядов.
– Обижусь и до самого Рубина не буду с тобой разговаривать. – Я вмиг перешел на примирительный тон. – Ты начнешь помирать со скуки, а Торки Бикс и пальцем не пошевелит, чтобы тебя развеселить.
Гробур презрительно фыркнул, бросил: «Проваливаем отсюда», – развернулся и зашагал по направлению к широкому, заросшему лесом ущелью, что пролегло между двумя крутыми горными грядами и вело на юго-восток. Я попрыгал на месте, проверяя удобство новых ботинок, и, довольный результатом, потрусил следом за компаньоном.
А сверху на нас взирал мутный багровый глаз кометы Каллахана, напоминая о том, что ночь Злого Знамения еще не закончилась…
3
– Шинтай! – выругался я, запнувшись за нечто тяжелое, лежащее на моем пути в невысокой, по колено, траве. Задетый ногой шарообразный предмет откатился в сторону и… вытаращился в небо мертвыми глазами навыкате. Это напугало меня еще сильнее, и я выругался повторно, с куда большей экспрессией.
– Чего разорался? – Гробур, бегущий впереди меня, тоже остановился и обернулся.
– Монг! – воскликнул я, разглядев в полумраке, что именно представляет из себя странный шар. – Поганый лесной монг! Не знал, что они здесь водятся!
– Это не монг, а только его голова, – уточнил педантичный ящер, присмотревшись к моей находке. И, поведя ноздрями по воздуху, добавил: – Оторвана от тела меньше часа назад. Кровь свежая, еще не запеклась.
Определять такие тонкости на нюх я не умел и потому задал закономерный вопрос:
– А где тело? Ты можешь сказать это, желтобрюхий? Давай, унюхай, где тело, и обойдем то место подальше – наверняка им сейчас лакомится какой-нибудь зубастый хищник. Или лучше отдай мне один кастет – так надежнее.
Проигнорировав мою последнюю просьбу, Гробур покрутил головой, втягивая носом ночные запахи, затем отошел на несколько шагов в сторону и уверенно заявил:
– Тело монга лежало здесь.
– И куда его уволокли? – осведомился я, подойдя к компаньону, склонившемуся над залитым кровью пятачком примятой травы.
– Никуда, – равнодушно отозвался ящер. – Монга сожрали вместе с костями и потрохами. А голову не тронули лишь потому, что тот, кто это сделал, наелся до отвала.
– И кто это сделал? – Мне было решительно непонятно хладнокровие Гробура.
Вместо ответа брайхорнец задрал морду и уставился на огромную красную комету.
– Какого Шинтая ты стоишь, желтобрюхий! – не выдержал я, невольно перейдя на шепот. – Где-то рядом шляется оборотень, а ты даже кастеты не взвел!
– Келебра отсюда ушел, я это уже проверил, – зевнул ящер. – Он подчиняется инстинкту, согласно которому после еды эти твари должны испражниться. А чистоплотные оборотни всегда делают это далеко от места пирушки. Так что расслабься, но не слишком – кто знает, сколько еще келебра охотится в этом лесу?
Вряд ли стоило целиком полагаться на чутье законченного кисломана, принявшего недавно дозу, и потому заверение компаньона меня слабо утешило. Но вот ведь досада: собственным инстинктам Торки Бикс доверял еще меньше.
– Сейчас меня больше интересует, что находится вон за тем лесом, – продолжил Гробур, указав пальцем прямо по курсу. – Оттуда доносятся странные запахи, но мне они незнакомы. Однако раз уж это по пути, следует провести разведку. Хотя бы для того, чтобы знать на будущее, надо нам остерегаться этих запахов или нет…
В ходе короткой разведки выяснилось, что озадачившие ящера флюиды испускали четверо резвобегов, брошенных без присмотра своими хозяевами посреди лесной поляны. Маленькие, плоскотелые резвобеги обладали двумя парами длинных и достаточно крепких ног. Благодаря тому что все конечности этого мутазверя были развернуты коленями назад, широко поставлены и оканчивались массивной устойчивой ступней, резвобег мог довольно быстро скакать по пересеченной местности и нести на себе двух пассажиров. Стиль бега у него особый, разработанный мутазвериными биоинженерами как раз для перемещения данной особи по бездорожью. Мощные ноги резвобега отталкивались от земли поочередно и в высоком темпе, отчего при езде на нем тряска ощущалась не так сильно, как, к примеру, на экзотавре – более универсальной особи того же класса легких транспортных животных.
– Надо полагать, их здесь не твои приятели оставили, – заметил я, кивнув в сторону четверки безнадзорных мутазверей.
– Нет, – помотал головой Гробур. – Мои братья должны были привезти нам посылку и убраться отсюда еще три дня назад. Да и к чему им было ехать вчетвером на такое простое дело?
– Чего разорался? – Гробур, бегущий впереди меня, тоже остановился и обернулся.
– Монг! – воскликнул я, разглядев в полумраке, что именно представляет из себя странный шар. – Поганый лесной монг! Не знал, что они здесь водятся!
– Это не монг, а только его голова, – уточнил педантичный ящер, присмотревшись к моей находке. И, поведя ноздрями по воздуху, добавил: – Оторвана от тела меньше часа назад. Кровь свежая, еще не запеклась.
Определять такие тонкости на нюх я не умел и потому задал закономерный вопрос:
– А где тело? Ты можешь сказать это, желтобрюхий? Давай, унюхай, где тело, и обойдем то место подальше – наверняка им сейчас лакомится какой-нибудь зубастый хищник. Или лучше отдай мне один кастет – так надежнее.
Проигнорировав мою последнюю просьбу, Гробур покрутил головой, втягивая носом ночные запахи, затем отошел на несколько шагов в сторону и уверенно заявил:
– Тело монга лежало здесь.
– И куда его уволокли? – осведомился я, подойдя к компаньону, склонившемуся над залитым кровью пятачком примятой травы.
– Никуда, – равнодушно отозвался ящер. – Монга сожрали вместе с костями и потрохами. А голову не тронули лишь потому, что тот, кто это сделал, наелся до отвала.
– И кто это сделал? – Мне было решительно непонятно хладнокровие Гробура.
Вместо ответа брайхорнец задрал морду и уставился на огромную красную комету.
– Какого Шинтая ты стоишь, желтобрюхий! – не выдержал я, невольно перейдя на шепот. – Где-то рядом шляется оборотень, а ты даже кастеты не взвел!
– Келебра отсюда ушел, я это уже проверил, – зевнул ящер. – Он подчиняется инстинкту, согласно которому после еды эти твари должны испражниться. А чистоплотные оборотни всегда делают это далеко от места пирушки. Так что расслабься, но не слишком – кто знает, сколько еще келебра охотится в этом лесу?
Вряд ли стоило целиком полагаться на чутье законченного кисломана, принявшего недавно дозу, и потому заверение компаньона меня слабо утешило. Но вот ведь досада: собственным инстинктам Торки Бикс доверял еще меньше.
– Сейчас меня больше интересует, что находится вон за тем лесом, – продолжил Гробур, указав пальцем прямо по курсу. – Оттуда доносятся странные запахи, но мне они незнакомы. Однако раз уж это по пути, следует провести разведку. Хотя бы для того, чтобы знать на будущее, надо нам остерегаться этих запахов или нет…
В ходе короткой разведки выяснилось, что озадачившие ящера флюиды испускали четверо резвобегов, брошенных без присмотра своими хозяевами посреди лесной поляны. Маленькие, плоскотелые резвобеги обладали двумя парами длинных и достаточно крепких ног. Благодаря тому что все конечности этого мутазверя были развернуты коленями назад, широко поставлены и оканчивались массивной устойчивой ступней, резвобег мог довольно быстро скакать по пересеченной местности и нести на себе двух пассажиров. Стиль бега у него особый, разработанный мутазвериными биоинженерами как раз для перемещения данной особи по бездорожью. Мощные ноги резвобега отталкивались от земли поочередно и в высоком темпе, отчего при езде на нем тряска ощущалась не так сильно, как, к примеру, на экзотавре – более универсальной особи того же класса легких транспортных животных.
– Надо полагать, их здесь не твои приятели оставили, – заметил я, кивнув в сторону четверки безнадзорных мутазверей.
– Нет, – помотал головой Гробур. – Мои братья должны были привезти нам посылку и убраться отсюда еще три дня назад. Да и к чему им было ехать вчетвером на такое простое дело?