Хитрый ход. Этот ублюдок и впрямь парень не промах. Но я предполагал, что враг использует подобную уловку, и потому она меня не смутила.
– Я верю вашему слову, – подтвердил я. – Но чтобы успокоить команду, я поклялся ей, что пока мы не пересечем перевал, на нашей палубе не будет посторонних. А команда для меня – это святое! И нарушать данное ей слово я не стану, так что великодушно извините!
– Слушай, ты, пустозвон! – Слэгг явно начинал терять терпение. – Мне плевать, что ты там наобещал своей команде. Уразумей одно: если мы не получим плату, на Север тебе не проехать. Так что или опускай трап, или проваливай обратно, пока мы не разозлились!
– Погодите, не горячитесь! – засуетился я. – Зачем сразу рубить сплеча, если есть выход, который устроит и вас, и нас!
– Что ты предлагаешь?
– Давайте поступим следующим образом. Вы возвращаетесь на «Торментор», мы выгружаем столько товара, на сколько с вами договоримся. Затем мы отъезжаем обратно на безопасное расстояние, вы подъезжаете к товару, загружаете его и пропускаете нас. Не знаю, как вас, а меня такой способ обмена устроит, ведь я вам доверяю. А особенно после того, как вы пообещали, что не тронете нас и наш бронекат.
Пойманный на слове Слэгг сверкнул глазами, но угрожать мне повторно не стал. Наоборот, примолк и задумчиво наморщил лоб. Возразить ему нам было нечем: примерную цену за проезд мы выяснили еще вчера и платить не отказывались. Разве что способ для этого выбрали хлопотный, но для шкипера, что переживал за свой транспорт, я вел себя естественно. И если вымогатели начнут ссориться с каждым готовым платить перевозчиком, наполнять трюм «Торментора» им придется долго.
– Какой товар у тебя есть? – наконец подал голос главарь. Насчет предложенного мной способа оплаты он, похоже, не возражал.
Я перечислил имеющийся на «Гольфстриме» груз. Весь, кроме взрывчатки. Вымогатели могли прикинуть на глаз вместимость нашего трюма, видели с дальнобоя лежащие у нас на палубе ящики и поняли, что если я соврал, то ненамного.
– Отдашь нам четвертую часть товара, – повелел Слэгг, не став уточнять, какого именно товара и сколько. Видимо, мы его просто утомили.
– Но почему?! Разве с других вы брали не пятую часть? – попробовал возмутиться я. На самом деле мне было без разницы, сколько ящиков выгружать. Просто я все еще отыгрывал свою роль и не мог не возмутиться неожиданно возросшей цене. А она и впрямь возросла, ведь и Цирюльнику, и Нобунаге, и Басиму было предложено отдать лишь двадцать процентов их груза.
– Цена бы не поднялась, если бы ты ерепенился поменьше, – великодушно пояснил Слэгг. И предостерег: – А будешь дальше валять дурака, выгрузишь уже треть товара!
– Не буду! – поспешил заверить я хозяев. – Согласен: четверть – это тоже справедливо! По рукам! Как только вы вернетесь на дальнобой, так мы сию же минуту приступим к разгрузке.
– Только не вздумай подсунуть нам какое-нибудь дерьмо или тухлятину! – наказал мне на прощанье Слэгг. – Учти: лично вскрою и проверю каждый ящик!
– Не волнуйтесь, все будет в полном ажуре! Товар у меня отменный, останетесь довольны! – крикнул я вслед вымогателям. А в мыслях пожелал им поскорее издохнуть. И желательно прямо сейчас, потому что если до них доберется Тунгахоп, на легкую и безболезненную смерть они могут уже не рассчитывать…
Глава 6
– Я верю вашему слову, – подтвердил я. – Но чтобы успокоить команду, я поклялся ей, что пока мы не пересечем перевал, на нашей палубе не будет посторонних. А команда для меня – это святое! И нарушать данное ей слово я не стану, так что великодушно извините!
– Слушай, ты, пустозвон! – Слэгг явно начинал терять терпение. – Мне плевать, что ты там наобещал своей команде. Уразумей одно: если мы не получим плату, на Север тебе не проехать. Так что или опускай трап, или проваливай обратно, пока мы не разозлились!
– Погодите, не горячитесь! – засуетился я. – Зачем сразу рубить сплеча, если есть выход, который устроит и вас, и нас!
– Что ты предлагаешь?
– Давайте поступим следующим образом. Вы возвращаетесь на «Торментор», мы выгружаем столько товара, на сколько с вами договоримся. Затем мы отъезжаем обратно на безопасное расстояние, вы подъезжаете к товару, загружаете его и пропускаете нас. Не знаю, как вас, а меня такой способ обмена устроит, ведь я вам доверяю. А особенно после того, как вы пообещали, что не тронете нас и наш бронекат.
Пойманный на слове Слэгг сверкнул глазами, но угрожать мне повторно не стал. Наоборот, примолк и задумчиво наморщил лоб. Возразить ему нам было нечем: примерную цену за проезд мы выяснили еще вчера и платить не отказывались. Разве что способ для этого выбрали хлопотный, но для шкипера, что переживал за свой транспорт, я вел себя естественно. И если вымогатели начнут ссориться с каждым готовым платить перевозчиком, наполнять трюм «Торментора» им придется долго.
– Какой товар у тебя есть? – наконец подал голос главарь. Насчет предложенного мной способа оплаты он, похоже, не возражал.
Я перечислил имеющийся на «Гольфстриме» груз. Весь, кроме взрывчатки. Вымогатели могли прикинуть на глаз вместимость нашего трюма, видели с дальнобоя лежащие у нас на палубе ящики и поняли, что если я соврал, то ненамного.
– Отдашь нам четвертую часть товара, – повелел Слэгг, не став уточнять, какого именно товара и сколько. Видимо, мы его просто утомили.
– Но почему?! Разве с других вы брали не пятую часть? – попробовал возмутиться я. На самом деле мне было без разницы, сколько ящиков выгружать. Просто я все еще отыгрывал свою роль и не мог не возмутиться неожиданно возросшей цене. А она и впрямь возросла, ведь и Цирюльнику, и Нобунаге, и Басиму было предложено отдать лишь двадцать процентов их груза.
– Цена бы не поднялась, если бы ты ерепенился поменьше, – великодушно пояснил Слэгг. И предостерег: – А будешь дальше валять дурака, выгрузишь уже треть товара!
– Не буду! – поспешил заверить я хозяев. – Согласен: четверть – это тоже справедливо! По рукам! Как только вы вернетесь на дальнобой, так мы сию же минуту приступим к разгрузке.
– Только не вздумай подсунуть нам какое-нибудь дерьмо или тухлятину! – наказал мне на прощанье Слэгг. – Учти: лично вскрою и проверю каждый ящик!
– Не волнуйтесь, все будет в полном ажуре! Товар у меня отменный, останетесь довольны! – крикнул я вслед вымогателям. А в мыслях пожелал им поскорее издохнуть. И желательно прямо сейчас, потому что если до них доберется Тунгахоп, на легкую и безболезненную смерть они могут уже не рассчитывать…
Глава 6
Выпускать противника из виду нельзя было ни на секунду. Поэтому разгрузкой занимались лишь я и Малабонита, а де Бодье дежурил на мостике, готовясь в случае чего поднять тревогу. Добить нас из своих баллестирад «Торментор» не мог, а катапульт мы уже не опасались. Вряд ли Слэгг станет стрелять по нам, рискуя товаром, который мы отдавали ему добровольно. Однако его банда могла незаметно сойти на землю с противоположного борта дальнобоя, а затем попытаться добежать до «Гольфстрима», прежде чем мы успеем поднять трап и рвануть наутек. Подобное не исключалось, особенно под конец разгрузки, когда мы уже спустили с палубы почти весь затребованный товар.
Впрочем, пока вымогатели держали слово – наверное, видели, что один из нас стоит на страже и не спускает с них глаз.
После того как все нужные ящики были спущены на дорогу, мы вернулись на истребитель и, также соблюдая договор, дали задний ход и отъехали вниз по склону. Не к подножию перевала, но так, чтобы его хозяева видели: мы им не угрожаем. А пока мы пятились, «Торментор» тоже тронулся с места и медленно покатил к оставленному нами товару. Бортстрелки дальнобоя на ходу корректировали прицелы катапульт, продолжая держать нас под контролем. Склон был пологий, но нам все равно не удастся быстро развить на нем скорость, даже врубив оба двигателя. Поэтому момент оскаливать зубы и вцепляться врагу в бок еще не наступил. Но ждать этого оставалось совсем недолго.
Хлопотный план с передачей груза заодно позволил нам сосчитать примерное число противников и понять, что вообще происходит на «Торменторе». Глядя, как вымогатели таскают ящики, я заметил, что северян среди них от силы половина. Прочие, судя по всему, были дезертирами-южанами, взятыми Виллравеном в плен вместе со своим дальнобоем. Это были именно пленники, а не приспешники, поскольку головорезы Слэгга все время подгоняли их окриками и тычками. Не знаю, поддержат ли нас южане в грядущей схватке, но на сторону захватчиков они вряд ли встанут. Что меня также хоть немного, но обнадежило.
Самих северян, включая Слэгга, я насчитал дюжину. Возможно, еще трое или четверо не принимали участия в погрузке, приглядывая за орудийными расчетами. Я заметил, что суетящиеся возле катапульт люди – не низкорослые и тоже, скорее всего, являются пленниками. Но то, что северян было значительно меньше, чем нас, еще ничего не значило. Каждый из них стоил в бою как минимум трех бойцов Нобунаги и Басима. И потому мне следовало сделать все возможное, чтобы уменьшить количество противника до того, как мы вступим с ним в открытую схватку.
Стаскав добычу на «Торментор», вымогатели подняли трап и покатили обратно на вершину перевала. Покатили так же неторопливо, как и спускались, дабы по-прежнему удерживать нас на прицелах катапульт. Двигаясь быстро, дальнобой не может вести точную стрельбу из своих главных орудий. Но когда он еле полз и был готов к стрельбе, гнаться за ним являлось крайне опасным делом.
Еще немного, и «Торментор» вернется на прежнее место, поэтому я решил, что самое время и нам выдвигаться. Вымогатели получили оплату, убедились, что их не надули, и их подозрительность к нам уменьшилась. Даже если они на самом деле планировали захватить «Гольфстрим», для нас это уже не имело значения. Хочется Слэггу того или нет, но ему придется сразиться с нами либо на нашей палубе, либо на своей.
– Внимание всем! Готовность номер один! Выходим на цель! Время до сближения – десять-двенадцать минут! – прокричал я в коммуникатор, связывающий рубку с орудийной палубой. А Малабонита уже передала мои слова дальше – в трюм, с которым у меня не было прямой связи.
На сей раз я врубил повышенную скорость, и истребитель побежал в гору резвее. Доселе «Торментор» стоял поперек ворот, тем самым предупреждая всех, что они закрыты. Однако перегородить их целиком он не мог. Со стороны носа и кормы дальнобоя оставалось место для проезда не только истребителя, но и сухогруза. «Торментор» вернулся на исходный рубеж, но встал немного иначе: откатился к краю дороги, практически упершись кормой в скальные нагромождения. Никакого смысла в этом не было. Встань дальнобой, как прежде, мы легко объехали бы его с любой стороны. Значит, это тоже был показной жест: Слэгг давал понять, что он принял подношение и милостиво уступает нам путь.
Как великодушно с его стороны! Одно непонятно: откуда вдруг в свирепом, неотесанном северянине взялась подобная галантность?
Неспроста все это. Явно неспроста… И будь я проклят, если не догадываюсь, что замышляют вымогатели!
Что стоят обещания северян, данные человеку, которого они уже решили прикончить? Ничего, ведь мертвец не спросит у своих убийц, почему те нарушили клятву. Вот и Слэгг, пообещав отпустить нас с миром, вовсе не собирался этого делать. Истребитель – машина редкая, мощная и оценивается в десятки раз больше, чем все добро, какое соберут на перевале вымогатели. Но как захватить истребитель, не повредив его? Разумеется, бомбы для этого не подходят. Остается одно: прижать нас к придорожным скалам, остановить и высадить нам на палубу абордажную команду.
«Торментор» был гораздо крупнее «Гольфстрима» и весил раза в три больше. Но и разгонялся он, соответственно, дольше. Встань дальнобой на середину дороги, ему не хватит стартового рывка, чтобы рвануть наперерез и припереть нас к скалам. Откатившись же к обочине, враги успеют набрать нужную для тарана скорость. Главное, чтобы мы ни о чем не заподозрили и продолжали двигаться в открытый нам проход.
И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее убеждался я в том, что дурные предчувствия меня не обманут.
Наверное, все до одного северяне вышли на носовую палубу «Торментора». Из-за его высоких бортов торчали только головы противников, и я не мог сказать, вооружены они или нет. Само по себе их собрание выглядело странным. Увидели бы они нас впервые, тогда понятно. Но вымогатели уже достаточно на нас насмотрелись, и сейчас их повышенное внимание к нам выглядело подозрительно.
Катапульты были уже разряжены, но двое северян встали к носовым баллестирадам и навели их на истребитель. Несколько южан – они торчали из-за бортов уже по грудь – тоже вышли к северянам, но почти сразу вернулись обратно. Такое ощущение, словно они притащили сообща нечто тяжелое, потом бросили свою ношу и удалились уже вразброд и налегке. Что это может быть, если не переносной трап, какой вымогатели перекинут на «Гольфстрим», когда остановят его!
А вон и сам капитан дальнобоя маячит в окне своей рубки! И он не просто таращится на нас из-за штурвала, а склонился над раструбом коммуникатора. Но не кричит в него, а молча застыл в этой скрюченной позе. Он-то чего ждет? Как будто неясно: готовится отдать приказ «Полный вперед!», волнуясь, что опоздает и мы прорвемся.
Нет, вы гляньте на этих кровожадных сукиных детей! И пускай сейчас мы мало чем от них отличаемся, все же наша цель – «Грабь награбленное!» – куда благороднее, чем задуманный Слэггом откровенный грабеж.
– Минутная готовность! – кричу я Гуго и Долорес, а она опять передает мои слова в трюм. – Держаться крепче – будет болтанка!..
Будь мы и впрямь обычными перевозчиками, каких из себя разыгрывали, тут и пришел бы конец нашему путешествию. Но я, предугадав замысел врага, преподношу ему сюрприз. Не сводя глаз с вражеского капитана, я дожидаюсь, когда он прокричит свою команду, после чего сразу выворачиваю штурвал и увожу истребитель на сорок пять градусов вправо. И вслед за этим дергаю рычаг запуска нашего кормового орудия – роторной катапульты-сепиллы…
«Торментор» срывается с места на второй передаче, хотя ему противопоказаны подобные выкрутасы – велик риск повредить трансмиссию. Но либо капитан-южанин знает предел прочности своей машины, либо у него просто нет выбора, поскольку за промах ему пригрозили оторвать голову.
Он все делает правильно. Не измени мы курс, «Торментор» шибанул бы нам в правый борт, между колес, и заблокировал бы не только их, но и трап. Однако когда враг начинает движение, мы, уходя от удара, закладываем крутую петлю всего в двух десятках метрах от его левого борта.
Маневренность у «Гольфстрима» превосходная. Поворотный синхронизатор колесных пар позволяет ему вращаться на месте, словно шавке, гоняющейся за своим хвостом. И не только вращаться. Едва мы пошли на разворот, я дергаю другой рычаг и опускаю раскрученную сепиллу на дорогу. Пружинистые иностальные пластины, что усеивают эту огромную щетку, тут же швыряют назад тучу взрытого ею песка и камней. И как только мы поворачиваемся кормой к дальнобою, этот ураган захлестывает его, обрушиваясь ему на палубы и орудийные площадки.
Впрочем, пока вымогатели держали слово – наверное, видели, что один из нас стоит на страже и не спускает с них глаз.
После того как все нужные ящики были спущены на дорогу, мы вернулись на истребитель и, также соблюдая договор, дали задний ход и отъехали вниз по склону. Не к подножию перевала, но так, чтобы его хозяева видели: мы им не угрожаем. А пока мы пятились, «Торментор» тоже тронулся с места и медленно покатил к оставленному нами товару. Бортстрелки дальнобоя на ходу корректировали прицелы катапульт, продолжая держать нас под контролем. Склон был пологий, но нам все равно не удастся быстро развить на нем скорость, даже врубив оба двигателя. Поэтому момент оскаливать зубы и вцепляться врагу в бок еще не наступил. Но ждать этого оставалось совсем недолго.
Хлопотный план с передачей груза заодно позволил нам сосчитать примерное число противников и понять, что вообще происходит на «Торменторе». Глядя, как вымогатели таскают ящики, я заметил, что северян среди них от силы половина. Прочие, судя по всему, были дезертирами-южанами, взятыми Виллравеном в плен вместе со своим дальнобоем. Это были именно пленники, а не приспешники, поскольку головорезы Слэгга все время подгоняли их окриками и тычками. Не знаю, поддержат ли нас южане в грядущей схватке, но на сторону захватчиков они вряд ли встанут. Что меня также хоть немного, но обнадежило.
Самих северян, включая Слэгга, я насчитал дюжину. Возможно, еще трое или четверо не принимали участия в погрузке, приглядывая за орудийными расчетами. Я заметил, что суетящиеся возле катапульт люди – не низкорослые и тоже, скорее всего, являются пленниками. Но то, что северян было значительно меньше, чем нас, еще ничего не значило. Каждый из них стоил в бою как минимум трех бойцов Нобунаги и Басима. И потому мне следовало сделать все возможное, чтобы уменьшить количество противника до того, как мы вступим с ним в открытую схватку.
Стаскав добычу на «Торментор», вымогатели подняли трап и покатили обратно на вершину перевала. Покатили так же неторопливо, как и спускались, дабы по-прежнему удерживать нас на прицелах катапульт. Двигаясь быстро, дальнобой не может вести точную стрельбу из своих главных орудий. Но когда он еле полз и был готов к стрельбе, гнаться за ним являлось крайне опасным делом.
Еще немного, и «Торментор» вернется на прежнее место, поэтому я решил, что самое время и нам выдвигаться. Вымогатели получили оплату, убедились, что их не надули, и их подозрительность к нам уменьшилась. Даже если они на самом деле планировали захватить «Гольфстрим», для нас это уже не имело значения. Хочется Слэггу того или нет, но ему придется сразиться с нами либо на нашей палубе, либо на своей.
– Внимание всем! Готовность номер один! Выходим на цель! Время до сближения – десять-двенадцать минут! – прокричал я в коммуникатор, связывающий рубку с орудийной палубой. А Малабонита уже передала мои слова дальше – в трюм, с которым у меня не было прямой связи.
На сей раз я врубил повышенную скорость, и истребитель побежал в гору резвее. Доселе «Торментор» стоял поперек ворот, тем самым предупреждая всех, что они закрыты. Однако перегородить их целиком он не мог. Со стороны носа и кормы дальнобоя оставалось место для проезда не только истребителя, но и сухогруза. «Торментор» вернулся на исходный рубеж, но встал немного иначе: откатился к краю дороги, практически упершись кормой в скальные нагромождения. Никакого смысла в этом не было. Встань дальнобой, как прежде, мы легко объехали бы его с любой стороны. Значит, это тоже был показной жест: Слэгг давал понять, что он принял подношение и милостиво уступает нам путь.
Как великодушно с его стороны! Одно непонятно: откуда вдруг в свирепом, неотесанном северянине взялась подобная галантность?
Неспроста все это. Явно неспроста… И будь я проклят, если не догадываюсь, что замышляют вымогатели!
Что стоят обещания северян, данные человеку, которого они уже решили прикончить? Ничего, ведь мертвец не спросит у своих убийц, почему те нарушили клятву. Вот и Слэгг, пообещав отпустить нас с миром, вовсе не собирался этого делать. Истребитель – машина редкая, мощная и оценивается в десятки раз больше, чем все добро, какое соберут на перевале вымогатели. Но как захватить истребитель, не повредив его? Разумеется, бомбы для этого не подходят. Остается одно: прижать нас к придорожным скалам, остановить и высадить нам на палубу абордажную команду.
«Торментор» был гораздо крупнее «Гольфстрима» и весил раза в три больше. Но и разгонялся он, соответственно, дольше. Встань дальнобой на середину дороги, ему не хватит стартового рывка, чтобы рвануть наперерез и припереть нас к скалам. Откатившись же к обочине, враги успеют набрать нужную для тарана скорость. Главное, чтобы мы ни о чем не заподозрили и продолжали двигаться в открытый нам проход.
И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее убеждался я в том, что дурные предчувствия меня не обманут.
Наверное, все до одного северяне вышли на носовую палубу «Торментора». Из-за его высоких бортов торчали только головы противников, и я не мог сказать, вооружены они или нет. Само по себе их собрание выглядело странным. Увидели бы они нас впервые, тогда понятно. Но вымогатели уже достаточно на нас насмотрелись, и сейчас их повышенное внимание к нам выглядело подозрительно.
Катапульты были уже разряжены, но двое северян встали к носовым баллестирадам и навели их на истребитель. Несколько южан – они торчали из-за бортов уже по грудь – тоже вышли к северянам, но почти сразу вернулись обратно. Такое ощущение, словно они притащили сообща нечто тяжелое, потом бросили свою ношу и удалились уже вразброд и налегке. Что это может быть, если не переносной трап, какой вымогатели перекинут на «Гольфстрим», когда остановят его!
А вон и сам капитан дальнобоя маячит в окне своей рубки! И он не просто таращится на нас из-за штурвала, а склонился над раструбом коммуникатора. Но не кричит в него, а молча застыл в этой скрюченной позе. Он-то чего ждет? Как будто неясно: готовится отдать приказ «Полный вперед!», волнуясь, что опоздает и мы прорвемся.
Нет, вы гляньте на этих кровожадных сукиных детей! И пускай сейчас мы мало чем от них отличаемся, все же наша цель – «Грабь награбленное!» – куда благороднее, чем задуманный Слэггом откровенный грабеж.
– Минутная готовность! – кричу я Гуго и Долорес, а она опять передает мои слова в трюм. – Держаться крепче – будет болтанка!..
Будь мы и впрямь обычными перевозчиками, каких из себя разыгрывали, тут и пришел бы конец нашему путешествию. Но я, предугадав замысел врага, преподношу ему сюрприз. Не сводя глаз с вражеского капитана, я дожидаюсь, когда он прокричит свою команду, после чего сразу выворачиваю штурвал и увожу истребитель на сорок пять градусов вправо. И вслед за этим дергаю рычаг запуска нашего кормового орудия – роторной катапульты-сепиллы…
«Торментор» срывается с места на второй передаче, хотя ему противопоказаны подобные выкрутасы – велик риск повредить трансмиссию. Но либо капитан-южанин знает предел прочности своей машины, либо у него просто нет выбора, поскольку за промах ему пригрозили оторвать голову.
Он все делает правильно. Не измени мы курс, «Торментор» шибанул бы нам в правый борт, между колес, и заблокировал бы не только их, но и трап. Однако когда враг начинает движение, мы, уходя от удара, закладываем крутую петлю всего в двух десятках метрах от его левого борта.
Маневренность у «Гольфстрима» превосходная. Поворотный синхронизатор колесных пар позволяет ему вращаться на месте, словно шавке, гоняющейся за своим хвостом. И не только вращаться. Едва мы пошли на разворот, я дергаю другой рычаг и опускаю раскрученную сепиллу на дорогу. Пружинистые иностальные пластины, что усеивают эту огромную щетку, тут же швыряют назад тучу взрытого ею песка и камней. И как только мы поворачиваемся кормой к дальнобою, этот ураган захлестывает его, обрушиваясь ему на палубы и орудийные площадки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента