Голотвина Ольга. Сокровище троллей

   – Да, – кивнул Дождик. – Она так и сказала: «Я тебя своей любовью на свете держу. Пока я жива, ты человек среди людей. А когда умру, вода над кровью верх возьмет. Найди, сынок, себе реку или озеро, не то по земле растечешься, туманом растаешь, в облака уйдешь…»
   – Так мало ли на земле рек да озер? – не понял Кринаш.
   – Да заняты все! – не сдержавшись, выкрикнул Дождик. Взял себя в руки и продолжил спокойнее: – Иной пруд мелкий, чуть больше лужи… а даже подойти не смей!
   – Стало быть, хочешь в наших краях обойти все реки и озера, а потом дальше двинуться? – сочувственно спросил Кринаш.
   – Да. Я как раз хотел расспросить…
   – А ты не подумывал податься в колодезники? – перебила парнишку Гульда. – Колодцев много – колодезников мало. Будешь век за веком жить рядом с одной семьей, сроднишься с нею, подружишься. Детишки с тобой играть будут, а взрослые станут гордиться: хорош, мол, у нас колодец – и в жару не пересыхает, и вода до того вкусная!.. Если кто в чужие края подастся – во сне будет видеть родной дом и колодец…
   Дождика передернуло.
   – Думал уже! Говорил себе: все лучше, чем умереть… Но не могу я, бабушка! Как посмотрю в черноту, как подумаю: вот вода столбом стоит, неподвижная такая… ужас!
   – Что бы ты понимал! – возмутилась Гульда. – Да колодец через подземные ключи со всей землей шепчется!
   – А ты откуда знаешь? – удивился Дождик.
   – Старые люди многое знают, – отрезала старуха и обернулась к Кринашу: – А что, хозяин, не отвести ли мне парнишку к Безымянке?
   – Туда же никто не… – Кринаш осекся – и продолжил другим тоном: – А попробуй! Ясно-понятно, раз парню пропадать…
   – Безымянка – это что? – встрепенулся Дождик. – Речка?
   – Лесная, – ответила Гульда. – Впадает в Тагизарну. Хозяина у нее нету, уж поверь.
   Дождик оживился, просиял, чуть не заплясал.
   – Пойдем, бабушка! Пойдем скорее! Покажи!
   – Что, на ночь глядя?! – возмутился Кринаш. – Чтоб тебя в лесу сожрали? До утра и не думай!
   – До утра будешь думать о другом, – неожиданно хмуро сказала старуха. – Почему у речки нет хозяина? Почему люди к ней стараются не ходить? Почему даже звери обходят ее берега?
   Дождик озадаченно притих.
   – Я тебе еще загадку подкину, – продолжала бабка Гульда. – Осенью из-за Грани выбрело в наш мир водяное чудище. Поселилось в Безымянке. Выбрасывало на берег петли – тонкие, как рыбацкая леса. В эти силки оно ловило дичь, затаскивало ее в воду.
   – А верно, – вспомнил вдруг хозяин. – Меня Молчун предупредил, аккурат перед тем как распрощаться! – Он покрутил головой, вспомнив, при каких небывалых обстоятельствах расстался со своим бывшим рабом. – Сказал: меня какая-то пакость чуть в Безымянку не уволокла, так ты, Кринаш, поосторожнее будь…
   – Сдохло чудовище, – сообщила Гульда. – Не вынесло наших морозов. Я его на берегу видела: вмерзло в лед.
   Старуха обернулась к юноше. Пронзительно глянула в глаза:
   – На берегу Тагизарны! Не Безымянки, а Тагизарны! Даже оно в той речушке не прижилось, прочь подалось!
   – Вот я завтра на эту речку и гляну, – тихо и твердо сказал Дождик.
   А в доме, у кухонного окна, замерла Айки, прижав к груди испачканные золой руки.
   Да, она еще днем сказала себе, что Дождик – совсем как добрый принц из волшебной сказки.
   Оказывается, он и впрямь из сказки. Но эта сказка может очень печально кончиться.

* * *

   Вечером Челивис, сидя на краю кровати и развязывая ремни на сапогах, спросил:
   – Дабунш, а этот щекастый… Намиэл… Он действительно богат?
   Дабунш, устраивающийся поудобнее на лежащем у стены тюфяке, ответил не сразу. Челивис уже знал, что громиле надо сначала обдумать вопрос. А потом – обдумать ответ.
   – Богатый. Очень. Вся столица знает.
   Еще подумал и добавил:
   – Бернидийцы. Поговаривают, раньше пиратами были. Крепко дружат. Жервил-и-Винниграй. Их так все зовут.
   – Он за кладом охотится, это ясно, – сказал негромко Челивис. – Тоже копию карты заполучил. Но если мальчику из богатого дома вздумалось поиграть в кладоискателя, он должен был с головы до ног обвешаться снаряжением и оружием. И обязательно взять охрану. Как же его одного из дому отпустили? Не знаешь, много при нем слуг?
   – Кучер-наррабанец, что его привез. Дрыхнет все время в пристройке.
   – Странно это… – Челивис досадливо вздохнул, скинул сапоги и лег. – Как же он не вовремя! Будет у нас под ногами путаться…
   – Не он один, – прогудел Дабунш.
   – Что-что? – приподнялся Челивис на локте.
   Дабунш помолчал, собираясь с мыслями.
   – Я потолковал после ужина с Хиторшем. Ну, парень тут батрачит. Сегодня из Топоров пришел. Я его спросил, что в деревне делается.
   – Да ну? – приятно удивился Дабунш неожиданной смекалке союзника.
   – В деревню приехали две ватаги. В одной четыре человека. В другой четыре человека. Остановились в «Жареном петухе», которые четыре. А которые другие четыре – те по дворам у крестьян. И уже успели набить друг другу морды.
   – Кладоискатели! – хватил Челивис кулаком по подушке. – Ладно, потом подумаем, как с ними быть. А толстощеким хомячком займешься ты, Дабунш. Ты для этого достаточно страшный.
   Дабунш польщено рыкнул что-то неразборчивое.
   – Поймай этого породистого щенка… ну, где хочешь, лишь бы Кринаш не видел. И припугни его так, чтоб он из собственных сапог выскочил и босиком до Джангаша бежать пустился. Не мне тебя учить.
   Привычное короткое молчание – и неожиданный ответ:
   – Нельзя.
   – Что-что? – изумился Челивис.
   – Он сын Жервила-и-Винниграя.
   – Вообще-то он сын одного Жервила, – уточнил озадаченный Челивис. – Но с каких это пор ты виляешь хвостом перед богатенькими барчуками?
   На этот раз молчание длилось дольше. Наконец Дабунш решился:
   – Мы работаем на Клешню.
   – Да. Ну и что?
   – Клешня работает на Жервила-и-Винниграя.

* * *

   Однорукий нищий покинул постоялый двор ранним утром.
   – Что, даже не позавтракаешь? – окликнул его Кринаш. – Заплачено ведь за тебя!
   – Мне твоя хозяйка кой-чего с собой дала, храни вас обоих Безликие.
   – Да зачем в одиночку топать, Подгорных Тварей тешить?
   – Что, сожрут они меня? Какое горе для всего Силурана! Король объявит всенародный траур!
   – Кончай кривляться. Тебе же вниз по теченью, верно? К Джангашу? Так погоди малость. После завтрака дарнигар с наемниками поедет обратно в крепость, тебе с ними по пути. Они возьмут с собой лекаря с тележкой – доедешь этаким господином… А если с ними в крепость завернешь, так и пообедаешь. Наемники – народ не скупой.
   Слова хозяина были насквозь резонны. Но хмурые глаза Ланата полыхнули темной яростью:
   – Чтобы я… с этими… ну уж нет!
   Кринашу недосуг было уговаривать привередливого нищего. Бросил неодобрительно:
   – Доброго пути!
   И поспешил по своим многочисленным делам.
   Ланат побрел было со двора, но задержался у навеса, под которым на краю тележки сидел лекарь и перебирал свои кувшинчики и берестяные кулечки.
   Барикай поднял на нищего дружелюбный взгляд:
   – Спросить что-то хочешь?
   – Ну да, – решился нищий. – Лицо господина мне уж больно знакомо.
   – Так мое дело бродячее, – развел руками Барикай. – Могли встречаться хоть в Грайане, хоть в Силуране. Я на одном месте не сижу.
   – В Грайане, – негромко сказал Ланат. – В руднике. Был там один каторжник, в нижнем ярусе на цепи сидел. Ну, похож на господина – черточка в черточку! Когда за наших военнопленных выкуп привезли, тот парень назвался кличкой погибшего соседа по штреку – силуранского наемника из Отребья. Так его и выкупили, вместо другого.
   Лекарь перестал улыбаться, но глядел приветливо.
   – Везет пройдохам… Но у меня нет в рудниках родни.
   Нищий виновато поклонился и пошел прочь.
   Уже за воротами он сказал негромко, убеждая себя самого:
   – Ну да. Тот парень и лекарем-то не был. Он был вором.

* * *

   – А мне ящеры понравились, – сказала Румра. – Правильно ты, дарнигар, пригласил их наведываться в крепость. Пусть парни заранее, до весны, на них полюбуются. Только надо предупредить гарнизон, что к нам могут нагрянуть чешуйчатые гости.
   – Поговорю с десятниками, – кивнул Литисай. – Но и Вьягир со Стеблем молчать не будут. А, Вьягир? – обернулся он к наемнику, сидевшему в тележке и правящему Рыжухой. – Расскажешь в крепости о страшных клыкастых чудищах?
   – А как же! – поддержал Вьягир шутку. – Такие пасти, что лошадь со всадником въедет! А клыки – что мечи…
   Веселую беседу прервал короткий тревожный свист: Стебель, ехавший впереди, увидел что-то неладное.
   Всадники взялись за оружие. Стебель спешился, разглядывая что-то в снегу у дороги. Затем обернулся к насторожившимся спутникам:
   – Тролли. Четыре морды. Недавно прошли.
   Всадники двинулись дальше, только медленнее. Стебель не вернулся в седло. Он шел, не отрывая глаз от цепочки следов.
   Берег становился все круче, дорога шла вверх. Никто уже не болтал, не шутил. Все были собранны, серьезны. Лекарь шепотом молил Безликих о милости.