Страница:
Милич ощупал весь коттедж и ОВП-зону сферой сверхчувственного восприятия, ничего подозрительного не заметил, усадил гостя в кресло, а сам устроился на лавке, мысленно успокоив проснувшуюся Ванессу.
– Я могу полагаться только на вас двоих, – сказал Цамцой, глянув на Милича и Ауримму, ждущих объяснений, – поэтому и пошел на этот неслужебный контакт. Положение таково, что не терпит проволочек. Существует примета, ей уже полторы тысячи лет: урожайность грибов перед войной повышается.
Горан и Ауримма переглянулись. Претор ОКО усмехнулся:
– Так вот, урожайность грибов на плантациях планеты год от года увеличивается. Нас ждет война, судари мои. По сути, она уже началась. То, что мы имеем в настоящее время, а имеем мы самый настоящий террор, даже Большой Террор, иначе чем прелюдией войны не назовешь.
Подумав, Горан согласился с такой оценкой положения на Гее. За последний год общее количество преступлений на планете возросло втрое. Появились банды «отморозков», выбравших в качестве «игр» нападения на школы и институты Геи. Участились убийства ученых, работающих над проблемами энергоснабжения и уничтожения нагуалей. Увеличилось количество нападений на погранзаставы, причем не только на вынесенные далеко в космос, к Стенкам Космориума, но и на те, что контролировали состояние пространства у «тревожных» объектов, таких, как звезда Тина с планетой Тартар, звезда Чужая, Орилоух, центр Галактики. И, наконец, участились случаи уничтожения станций метро, что уж совсем не укладывалось в рамки каких-либо осмысленных действий и объяснений. Станции метро, как новые, так и построенные еще тысячу с лишним лет назад и работающие до сих пор, были единственным средством связи Земли с колониями в космосе, потому что межзвездный «струнный» флот по космосу, заросшему «колючей паутиной» нагуалей, ходить не мог, каждый прыжок спейсера или другого транспортного средства мог закончиться столкновением с нагуалем, гибелью корабля и экипажа.
– Я думаю, вам не надо объяснять, чем грозит миру Большой Террор, – продолжал Цамцой. – Гея только-только восстановила положительный баланс между рождающимися и умирающими людьми. Мы по-прежнему вынуждены бороться за каждый квадратный метр поверхности, за каждый глоток воды и воздуха. Человечество давно перестало разрабатывать новые технологии, с трудом поддерживает старые, ни о каком прогрессе речь давно не идет. Мы застыли на уровне послевоенного строительства, победив ФАГа, но не справившись с проблемами развития цивилизации. А тут добавляются новые. Начали исчезать молодые красивые женщины и девушки в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. На сегодняшний день количество пропавших перевалило за три десятка. И начали сближаться Стенки Космориума.
Горан посмотрел на Ауримму. Об исчезновении женщин он, естественно, знал, о сближении Стенок слышал впервые.
– Департамент погранслужбы держал эту информацию в тайне, – пояснил претор ОКО, – и рассекретил лишь в связи с недавним уничтожением двух погранзастав, наблюдавших за Стенками. Некоторые заставы замолчали давно, и, возможно, потерь среди пограничников больше, чем мы думаем, но у нас нет космофлота, не зависящего от нагуалей, чтобы это проверить.
– Мои пограничники могли бы это сделать, – осторожно высказался Ауримма. – Но СЭКОН запретил нам выходить в космос на больших машинах.
– Странно.
– У нас много чего странного творится в высших эшелонах власти.
– Самое странное, что нам начинают активно мешать работать, – сказал Цамцой. – Я уже не могу расследовать преступления самостоятельно, на это теперь тоже требуется разрешение СЭКОНа.
Горан и Ауримма снова обменялись взглядами.
– Таким образом, нам предстоит работать конспиративно, поэтому я и настоял на встрече вне службы. Наша первая задача – создать команду для отражения волны Большого Террора, для поиска и уничтожения убийц, наносящих все более неожиданные и разящие удары по интеллектуальному генофонду человечества. В связи с чем возникает вторая задача, самая первоочередная и самая сложная: возрождение спецслужб, таких, как контрразведка и команды быстрого реагирования. Наше «всевидящее» ОКО не справляется со своими обязанностями.
– Пожалуй, это действительно сложная задача, – сказал Ауримма. – По шкале ВП[13] я дал бы ей баллов девяносто. Но чем раньше мы начнем ее решать, тем лучше. Команду же для поисков и уничтожения террористов надо создавать немедленно. Нужны профессионалы и… – комиссар сектора СПС покосился на молчащего Милича, – и интраморфы. Без них с проблемой Большого Террора нам не справиться. Кто бы как к ним ни относился.
– Я рад, что вы это понимаете, – кивнул Цамцой. – У вас есть предложения?
– Среди моих пограничников встречаются и эрмы, но их мало. Нужен поиск ратных мастеров среди интраморфов, причем не только на Гее, где их совсем мизерное количество, но и в космосе, среди тех, кто покинул Землю до и во время Катастрофы, в том числе и на самой Земле. Нужен ходок, человек Силы и воли, который согласился бы взять на себя эту миссию.
Претор ОКО остро взглянул на шевельнувшегося Горана из-под седых бровей:
– Ваше мнение?
– Мне надо подумать.
– А в качестве ходока вы никого не можете предложить? Среди ваших профессионалов нет подходящей кандидатуры?
– Разве что я сам, – мрачно усмехнулся Милич. – Но миссия эта настолько деликатна, что справиться с ней может далеко не каждый интраморф.
Он посмотрел на Ауримму, и комиссар СПС с улыбкой качнул головой.
– Нужен хороший актер… или женщина. Правда, одному человеку с такой миссией не справиться, как мне кажется.
– Можно подобрать пару, – бесстрастно сказал Цамцой, наблюдая за лицом Горана, – и лучше всего, если ее напарник будет неизвестен нашим кадровикам. Ваша кандидатура не подойдет, дорогой комиссар, мы не сможем объяснить ваше отсутствие. К тому же к деятельности ОКО начал проявлять внимание председатель СЭКОНа. Точнее, его личная служба безопасности.
Оба комиссара вопросительно посмотрели на Цамцоя. Претор ОКО ответил им понимающей усмешкой.
– Боюсь, милые мои, мы имеем в службе глаза и уши не только террористов, но и чиновников Правительства… что, возможно, одно и то же. Уж слишком бандиты оперативны и неуловимы, таинственны и жестоки. Ни одного требования, чего хотят террористы, ни одного заявления. И проходят они сквозь наши сети, как игла сквозь паутину. Это уровень интраморфов или, если кто помнит, К-мигрантов, завязавших настоящую войну с людьми во время второго пришествия Конструктора.
– Но К-мигранты, насколько мне известно, были все уничтожены до Катастрофы, – возразил Горан, в генной памяти которого хранилась вся информация о появлении пресапиенса в Солнечной системе.
– Возможно, не все. А может быть, это вовсе и не К-мигранты хотят начать новую войну, утверждать не берусь. Просто уровень воздействия на современный социум заставляет меня искать нетривиальные решения возникшей проблемы.
– Хорошо, допустим, мы найдем ходоков, – сказал Ауримма, – объясним задачу, вооружим их, экипируем… как они выйдут на колонии интраморфов у других звезд?
– Через систему метро, разумеется.
– Но метро может находиться под контролем наших таинственных противников.
– Вы посылали на Землю своих разведчиков? Кто-нибудь знает о станции метро, уцелевшей на нашей бывшей родине?
Ауримма покосился на невозмутимое лицо Милича.
– Мы обнаружили эту станцию случайно… Сначала мы летали к Земле на «струнах».
– На Земле должны были уцелеть и другие станции метро, которые, естественно, не контролируются технической транспортной службой Геи. Нужно их обнаружить.
– Я дам задание Даль-разведке.
– Только доверенным лицам. Тем, кому мы можем доверять. Есть у вас такие?
Ауримма подумал, кивнул:
– В десант-группе есть интраморфы, я поговорю с ними. Не уверен, что они согласятся, честно говоря… но попробую. Однако вряд ли мы найдем метро, не контролируемое нашей транспортной системой.
– До Катастрофы станции метро строились по Галактике бешеными темпами, потом координаты многих из них были утеряны, но сами станции наверняка уцелели. К тому же интраморфы живут и в Солнечной системе, о которой мы почти забыли. Вы должны знать: уцелела большая часть Марса, благодаря Коровьей Лепешке Конструктора, сохранился обломок Венеры, а вместе с ним и колония людей, уцелели некоторые спутники Юпитера и Сатурна, отдельные космостанции, энергоцентры, заводы. До Катастрофы инфраструктура Системы была чрезвычайно насыщенной и плотной, народ селился, где хотел, благодаря сети метро. Туда и надо обратить свой взор.
– А если и та сеть метро находится под контролем этих… м-м-м, икс-террористов?
Цамцой налил себе еще чашку тоника, выпил, не торопясь с ответом.
– Поэтому и нужен ходок, которого никто не знает…
– И кем можно пожертвовать, – добавил Горан с изрядной долей сарказма.
– У вас есть другое предложение? – тихо поинтересовался Цамцой.
Милич отвел взгляд, воспринимая от претора ОКО слоган мучительной неуверенности-горечи-решительности. Предложить более оптимальное решение он не мог и только пожалел, что не отказался от участия в «подпольной» организации Цамцоя сразу.
– Я вас понял, судари интраморфы, – хлопнул себя по коленям Ауримма. – Будем думать над проблемами. Но вот вопрос: что мы станем делать, если Стенки Космориума не остановятся? Будут сближаться и впредь теми же темпами? Кстати, какими именно?
– Две световые минуты в секунду, – ответил претор ОКО.
Двое мужчин, ответственных за деятельность подразделений тревожной службы переселившегося в другую звездную систему человечества, молча смотрели на него. Оба считали в уме быстро и теперь прикидывали, сколько лет осталось человечеству до того момента, когда Космориум схлопнется в точку и раздавит последний оплот цивилизации – Гею.
– Успокойтесь, – невесело улыбнулся Цамцой, понимая чувства собеседников, – еще неизвестно, что означает сей процесс. К тому же у нас достаточно времени, чтобы решить проблему остановки Стенок. Начинать надо с первоочередных задач. Вечером после встречи с советниками я жду вас у себя дома, но уже с предложениями. – Претор встал. – Да поможет нам Конструктор!
Вышел, сопровождаемый взглядами глазастых «собак», как называли в обиходе работников ОКО, носящих эмблемы с глазом орла. Засобирался и Ауримма.
– До встречи, комиссар. Положение, кажется, действительно серьезное, если сам претор вспоминает Конструктора.
Ауримма ушел. Горан закрыл за ним дверь, вернулся в гостиную и встретил взгляд вставшей Ванессы, полный любопытства и нетерпения. Она слышала весь разговор.
– Считайте, что один ходок у вас уже есть.
Горан начал снимать халат, но остановился, хмуро разглядывая раскрасневшееся лицо подруги.
– Не сходи с ума. Миссия опасна…
– Но я интраморф, мой милый, и могу справиться с заданием лучше, чем любой нормал. Давай пойдем вместе?
Горан снял халат, обнял женщину.
– Меня не пустят, я на виду. Нужен человек, не известный ни одной спецслужбе.
– Тогда я знаю такого. – Ванесса засмеялась. – Во время последнего рейда на Землю я встретила там классного воина. К тому же он интраморф. Вот его и надо предложить начальству. Надеюсь, ревновать ты меня не будешь?
Вместо ответа Горан спустил прозрачный пеньюар с плеч Ванессы и бросил ее на кровать…
Столкновение началось с нарастания свечения вуали Стенки. Движение такого грандиозного плоского объекта, каким являлась Стенка Космориума, заметить невооруженным глазом невозможно, и судить о ее приближении можно лишь по вторичным эффектам.
Возмущение вакуума, возбужденного приближением светящейся Стенки, породило увеличение амплитуды виртуальных мерцаний вакуума и, как следствие, волну рождения электрон-позитронных пар. Эти частицы, появляясь из ничего, тут же аннигилировали, и пространство окраины звездной системы буквально закипело, заискрилось, превратилось в сверкающий вспышками коктейль. Планеты системы начали распухать, превращаться в пушистые радужные шары, истекать струями пыли, тут же превращавшимися в струи света, взрываться. Затем наступила очередь самой звезды.
Она покрылась алмазной россыпью вспышек, стала увеличиваться в диаметре, пульсировать, трескаться. Спектр ее свечения из бордового и малинового цвета сдвинулся в желтую полосу, потом в зеленую и голубую, и еще до подхода Стенки красный карлик класса М превратился в одну колоссальную вспышку света, в сверхновую звезду. Через несколько мгновений он исчез.
Видеокамеры, наблюдавшие за наездом Стенки на звездную систему окраин Космориума, были установлены в погранпосту на расстоянии пяти световых минут от звезды, что и позволило людям увидеть ее гибель: вуаль Стенки домчалась до погранстанции только через две секунды, и сторожник станции успел передать на Землю картину катаклизма.
Милич выключил аппаратуру кабинета, раздвинул шторы на окнах и подошел к окну, глядя на город с высоты полутора сотен метров. Впрочем, городом столица Центрального Нома была полтысячи лет назад, когда на Гее еще существовали свободные от поселений людей пространства. Теперь же вся планета стала единым городом, и ее поверхность представляла собой сплошной ковер архитектурных сооружений.
Служба ОКО занимала одну из четырех центральных башен-зиккуратов административного комплекса Центрального Нома, располагавшегося на территории Кремля. Три другие башни занимали СЭКОН, Правительство и Совет старейшин с Законодательной Думой. Владыка жил и работал в старинном Дворце Власти, которому исполнилось уже триста лет. Здание было копией Теремного дворца русских царей в Москве, построенного до Катастрофы, еще в шестнадцатом веке, а воссоздавали его по сохранившимся документам и видеоматериалам двадцать третьего века.
Поскольку плотность атмосферы на Гее падала с высотой быстрее, чем на прежней Земле-сфере, небоскребов на поверхности планеты почти не строили. Максимальная высота жилых пирамид достигала всего шестидесяти метров. Башни же, занимаемые Правительством Геи и доходившие до ста восьмидесяти метров, имели установки микроклимата и поддержки необходимого давления воздуха. Открывать окна на верхних этажах этих зданий не рекомендовалось.
Милич полюбовался на бледновато-зеленое небо с медово-золотистым оком Сола над четкой линией близкого горизонта, перевел взгляд на Соборную площадь Кремля и несколько минут рассматривал храмы Веры с их сияющими золотом и драгоценными камнями куполами без крестов и шпилей, здание Музея истории, построенное в неотибетском стиле еще в те времена, когда люди только расселялись по равнинам Геи, затем вернулся к рабочему столу. Пора было идти на встречу с претором ОКО, а предложений по большинству ждущих решения проблем Горан все еще не имел. Единственное, что он мог предложить Цамцою в качестве отправной точки для создания новых секторов ОКО, так это возродить структуру службы безопасности Земли до Катастрофы. Файл с этой информацией принадлежал к категории особо секретных сведений Правительства, и доступ к нему имели только несколько человек из высшего эшелона власти: архиной – патриарх Православной Церкви Геи, архрист – глава Вселенской Церкви, премьер-министр Правительства и сам Владыка. Но Горан знал коды тайных информхранилищ Кремля и давно овладел истинными знаниями о причинах Катастрофы, а также о последующей истории цивилизации.
Тысячу лет назад служба общественной безопасности тогдашней Империи, владеющей значительной частью Галактики, делилась на десять секторов: стратегических исследований, оперативно-тактический, информационного обеспечения и связи, разведсистем, контрразведки, кризисных ситуаций, следственный, криминального розыска, планирования и эфанализа, пограничных проблем. Главными из них были, безусловно, стратегический и сектор информационного обеспечения, хотя в условиях войны с Фундаментальным Агрессором к ним добавились еще два, понесшие ощутимые потери: контрразведки и криминального розыска. Воссоздать такую структуру в современных условиях в полном объеме вряд ли было возможно новой Империи, сузившей свои владения до размеров небольшой планетки (немногочисленные поселения людей на двух других планетах системы Сола были не в счет), для этого не хватало ни средств, ни технического потенциала, ни человеческого резерва. Да и не просматривалось прямой нужды в такой мощной спецслужбе. С болезнями социума вполне справлялись существующие секторы службы общественного контроля. В принципе, даже получив от Цамцоя задание и проанализировав положение в мире, Горан Милич не увидел особых причин для включения режима тревоги или, по крайней мере, организации Службы контрразведки. Он не понимал главного: что происходит? А без ответа на этот вопрос не слишком убедительными казались и доводы претора ОКО в пользу возрождения секретной системы личной безопасности.
Да, несомненно, на Гее и в областях космоса, которые человек уже не контролировал (просто был наблюдателем), шли какие-то негативные процессы, однако прелюдией новой войны назвать их было трудно. Удерживало Милича от прямых возражений Цамцою только одно обстоятельство: претор ОКО был более опытным интраморфом и мог видеть дальше.
В кабинете внезапно потемнело.
Горан снова подошел к окну, без тревоги и спешки, догадываясь, в чем дело. Начиналось очередное нагуалезатмение Сола. Время от времени звезда, вокруг которой вращалась Гея, скрывалась за торчащим в пространстве невидимым Великим Ничто, как иногда назывались «колючки» нагуалей, и световой поток, падающий на поверхность Геи, резко сокращался. Нагуали, называемые среди специалистов-физиков еще и «абсолютно черными телами», поглощали все виды излучений, в том числе и свет. Правда, в последнее время что-то происходило и с ними: они начали становиться видимыми, то как глубоко черные «кактусы», «ежи» и «мхи», то как перламутровые, зыбкие, буквально жидкие кристаллы. Хотя вполне могло соответствовать реальности и предположение одного из экспертов ОКО, что изменяются не нагуали, а пространство вокруг них.
Небо потемнело, приобрело красноватый оттенок, но звезды на нем так и не появились. Космос за пределами системы зарос нагуалями так плотно, что ни один лучик света от звезд до Геи не доходил.
Дождавшись, когда затмение закончится, Горан закрыл кабинет, вызвал служебный птеран и велел тинтводителю[14] доставить его в западный сектор ОВП-зоны Центрального Нома. Вскоре он подходил к воротам трехуровневого коттеджа, расположенного на берегу реки Инисси в окружении десятка таких же коттеджей, принадлежащих элите Правительства. Комиссара СОБ ждали, и дверь в прозрачно-туманной стене, окружавшей собственно коттедж, открылась сразу же, как только он появился в поле зрения видеокамер.
Горан уже бывал в доме Цамцоя, поэтому не стал отвлекаться на созерцание бассейна с черной водой, красивейшего декора из живых растений вдоль стены, разгуливающих вокруг бассейна пугливых пятнистых кроланей и живого минарета из флорэксов – колонии медоносных бабочек. С недавнего времени стало модно держать в особняках и во дворах эти полуразумные рои, создающие красивые асимметричные беседки, ротонды, башенки-минареты и готические шпили. Бабочками флорэксов называли больше по привычке, на самом деле это были мутировавшие на Гее потомки пчел и ос, которые обзавелись разноцветными крыльями, причем довольно опасные, однако обычай вошел в моду, и теперь колонии флорэксов можно было встретить даже в резиденциях и офисах общественных служб.
Хозяин коттеджа был не один. В комнате для деловых встреч, оборудованной кондиционером и аппаратурой голографического интерьера, сидел, кроме Цамцоя, седой старик в серо-серебристом унике работника хозяйственной службы. Его Милич не знал.
«Садитесь, комиссар, – сказал на пси-языке претор ОКО. – Разговор на звуке будем вести о чем угодно, только не о деле. Важную информацию – только на пси-линге».
Горан посмотрел на гостя Цамцоя, и тот ответил понимающей тонкой усмешкой.
«Знакомьтесь, – продолжал хозяин дома, – это Базил Дивий, волхв Дебрянской общины Земли. С недавних пор он советник Консультативного совета экспертов, а также советник Владыки… Хотя о том, что он землянин, не знает никто».
Горан еще раз внимательно заглянул в глаза старику, отмечая его силу и величавое спокойствие, сел рядом, сказал вслух:
– Рад с вами побеседовать, патриарх. Как ваше здоровье? Все ли благополучно в семье?
Мысленно же он сказал другое: «Слушаю вас, судари. Или мы ждем Ауримму?»
Цамцой усмехнулся.
«Кажется, вы нисколько не удивлены появлением в моем доме человека с Земли».
«Я уже понял, что наши контакты с Землей не прерывались. Во всяком случае, на уровне спецслужб».
«Контакты были редкими, но все же за Землей мы наблюдали. Что касается комиссара погранслужбы, то он уже дал свои предложения и начал работу. Осталось убедить вас в необходимости возрождения контрразведки. Иначе мы провалим дело».
«Меня уговаривать не надо».
«Надо, – заговорил старый волхв. – Мой друг Цамцой еще молод и не всегда находит убедительные аргументы в споре. Так вот, главным аргументом в пользу создания службы контрразведки Империи, как гордо называет горстку планет Правительство Геи, является не Большой Террор и рост преступлений и даже не сближение Стенок Космориума, а нечто иное. Ты интраморф, сынок, и должен помнить историю Конструктора. Спасение человечества во времена войны с ФАГом не являлось абсолютной этически выверенной ценностью для Игроков типа Конструктора и не входило в их планы. То, что мы уцелели, – загадка, такая же, как и само возникновение расы хомо сапиенс. За редким исключением – эрмы, интраморфы и метаморфы, файверы – человечество и после Катастрофы осталось технологически ориентированной цивилизацией, а это – эволюционный тупик. Улавливаешь суть?»
«Не совсем, – признался Горан. – Мы же собрались обсудить проблему спецслужб, а не проблему отношения к нам Игроков… которых мы не видели».
«Тогда ответь на такой вопрос. Технологий, преследующих не материальные, а духовные ценности, – религия, храмы Веры не в счет, это лишь попытки реализации начальных условий создания таких технологий, не вышедших из стадии эксперимента, – человечество не создало и уже, очевидно, не создаст, тогда почему ему разрешили уцелеть?»
Горан не ответил, задумавшись.
«На что надеялись Игроки, отгородив Стенками наш заросший «колючками» чужих Законов метагалактический домен от остального космоса?»
Горан молчал.
«И последний вопрос, связанный с первыми двумя: почему Игроки, или кто там стоит за ними, дав нам шанс выжить, снова запустили процесс ликвидации Космориума?»
Горан поднял голову:
«Возможно, потому, что человек никак не может понять: таким, какой он есть, он Вселенной не нужен».
Цамцой и Дивий переглянулись.
«И ты после этого будешь утверждать, что служба контрразведки не нужна? Не Империи – человеку?»
Комиссар сцепил на колене руки, снова задумался. Наконец нехотя сказал: «Я – интраморф и не верю в будущее человечества… хотя и служу ему по мере сил. Но я и не сторонник любого агрессора или икс-террористов, кто бы они ни были. Я буду работать с вами».
«Тогда перейдем к конкретным делам, – с облегчением сказал претор ОКО. – Ауримма имел разговор с командиром десантгруппы своего сектора Ванессой Дарьяловой, она согласна стать ходоком. Вы не возражаете?»
Милич встретил взгляд Цамцоя и понял, что тот знает о его отношениях с Ванессой.
«Что бы это изменило? – криво улыбнулся комиссар. – Она уже взрослая и давно решает сама за себя. Но все же я дал бы ей напарника… которым вполне смог бы стать я».
«Я уже говорил и еще раз повторю: ваша кандидатура исключается! Вы нужны нам здесь, на Гее, в качестве координатора служб. Мало того, мы приняли решение назначить комиссаром контрразведки вас. Что касается напарника Ванессы, то Дивий предложил в качестве второго ходока своего ученика, воина-кладоискателя».
Горан усилием воли закрыл свою пси-сферу, сделал непроницаемое лицо: «Он согласен?»
«Мы еще не говорили с ним, но он согласится».
«Как его зовут?»
«Его зовут Влад, – ответил старик-волхв, – и он не просто интраморф и даже не метаморф, но зародыш файвера».
– Я могу полагаться только на вас двоих, – сказал Цамцой, глянув на Милича и Ауримму, ждущих объяснений, – поэтому и пошел на этот неслужебный контакт. Положение таково, что не терпит проволочек. Существует примета, ей уже полторы тысячи лет: урожайность грибов перед войной повышается.
Горан и Ауримма переглянулись. Претор ОКО усмехнулся:
– Так вот, урожайность грибов на плантациях планеты год от года увеличивается. Нас ждет война, судари мои. По сути, она уже началась. То, что мы имеем в настоящее время, а имеем мы самый настоящий террор, даже Большой Террор, иначе чем прелюдией войны не назовешь.
Подумав, Горан согласился с такой оценкой положения на Гее. За последний год общее количество преступлений на планете возросло втрое. Появились банды «отморозков», выбравших в качестве «игр» нападения на школы и институты Геи. Участились убийства ученых, работающих над проблемами энергоснабжения и уничтожения нагуалей. Увеличилось количество нападений на погранзаставы, причем не только на вынесенные далеко в космос, к Стенкам Космориума, но и на те, что контролировали состояние пространства у «тревожных» объектов, таких, как звезда Тина с планетой Тартар, звезда Чужая, Орилоух, центр Галактики. И, наконец, участились случаи уничтожения станций метро, что уж совсем не укладывалось в рамки каких-либо осмысленных действий и объяснений. Станции метро, как новые, так и построенные еще тысячу с лишним лет назад и работающие до сих пор, были единственным средством связи Земли с колониями в космосе, потому что межзвездный «струнный» флот по космосу, заросшему «колючей паутиной» нагуалей, ходить не мог, каждый прыжок спейсера или другого транспортного средства мог закончиться столкновением с нагуалем, гибелью корабля и экипажа.
– Я думаю, вам не надо объяснять, чем грозит миру Большой Террор, – продолжал Цамцой. – Гея только-только восстановила положительный баланс между рождающимися и умирающими людьми. Мы по-прежнему вынуждены бороться за каждый квадратный метр поверхности, за каждый глоток воды и воздуха. Человечество давно перестало разрабатывать новые технологии, с трудом поддерживает старые, ни о каком прогрессе речь давно не идет. Мы застыли на уровне послевоенного строительства, победив ФАГа, но не справившись с проблемами развития цивилизации. А тут добавляются новые. Начали исчезать молодые красивые женщины и девушки в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. На сегодняшний день количество пропавших перевалило за три десятка. И начали сближаться Стенки Космориума.
Горан посмотрел на Ауримму. Об исчезновении женщин он, естественно, знал, о сближении Стенок слышал впервые.
– Департамент погранслужбы держал эту информацию в тайне, – пояснил претор ОКО, – и рассекретил лишь в связи с недавним уничтожением двух погранзастав, наблюдавших за Стенками. Некоторые заставы замолчали давно, и, возможно, потерь среди пограничников больше, чем мы думаем, но у нас нет космофлота, не зависящего от нагуалей, чтобы это проверить.
– Мои пограничники могли бы это сделать, – осторожно высказался Ауримма. – Но СЭКОН запретил нам выходить в космос на больших машинах.
– Странно.
– У нас много чего странного творится в высших эшелонах власти.
– Самое странное, что нам начинают активно мешать работать, – сказал Цамцой. – Я уже не могу расследовать преступления самостоятельно, на это теперь тоже требуется разрешение СЭКОНа.
Горан и Ауримма снова обменялись взглядами.
– Таким образом, нам предстоит работать конспиративно, поэтому я и настоял на встрече вне службы. Наша первая задача – создать команду для отражения волны Большого Террора, для поиска и уничтожения убийц, наносящих все более неожиданные и разящие удары по интеллектуальному генофонду человечества. В связи с чем возникает вторая задача, самая первоочередная и самая сложная: возрождение спецслужб, таких, как контрразведка и команды быстрого реагирования. Наше «всевидящее» ОКО не справляется со своими обязанностями.
– Пожалуй, это действительно сложная задача, – сказал Ауримма. – По шкале ВП[13] я дал бы ей баллов девяносто. Но чем раньше мы начнем ее решать, тем лучше. Команду же для поисков и уничтожения террористов надо создавать немедленно. Нужны профессионалы и… – комиссар сектора СПС покосился на молчащего Милича, – и интраморфы. Без них с проблемой Большого Террора нам не справиться. Кто бы как к ним ни относился.
– Я рад, что вы это понимаете, – кивнул Цамцой. – У вас есть предложения?
– Среди моих пограничников встречаются и эрмы, но их мало. Нужен поиск ратных мастеров среди интраморфов, причем не только на Гее, где их совсем мизерное количество, но и в космосе, среди тех, кто покинул Землю до и во время Катастрофы, в том числе и на самой Земле. Нужен ходок, человек Силы и воли, который согласился бы взять на себя эту миссию.
Претор ОКО остро взглянул на шевельнувшегося Горана из-под седых бровей:
– Ваше мнение?
– Мне надо подумать.
– А в качестве ходока вы никого не можете предложить? Среди ваших профессионалов нет подходящей кандидатуры?
– Разве что я сам, – мрачно усмехнулся Милич. – Но миссия эта настолько деликатна, что справиться с ней может далеко не каждый интраморф.
Он посмотрел на Ауримму, и комиссар СПС с улыбкой качнул головой.
– Нужен хороший актер… или женщина. Правда, одному человеку с такой миссией не справиться, как мне кажется.
– Можно подобрать пару, – бесстрастно сказал Цамцой, наблюдая за лицом Горана, – и лучше всего, если ее напарник будет неизвестен нашим кадровикам. Ваша кандидатура не подойдет, дорогой комиссар, мы не сможем объяснить ваше отсутствие. К тому же к деятельности ОКО начал проявлять внимание председатель СЭКОНа. Точнее, его личная служба безопасности.
Оба комиссара вопросительно посмотрели на Цамцоя. Претор ОКО ответил им понимающей усмешкой.
– Боюсь, милые мои, мы имеем в службе глаза и уши не только террористов, но и чиновников Правительства… что, возможно, одно и то же. Уж слишком бандиты оперативны и неуловимы, таинственны и жестоки. Ни одного требования, чего хотят террористы, ни одного заявления. И проходят они сквозь наши сети, как игла сквозь паутину. Это уровень интраморфов или, если кто помнит, К-мигрантов, завязавших настоящую войну с людьми во время второго пришествия Конструктора.
– Но К-мигранты, насколько мне известно, были все уничтожены до Катастрофы, – возразил Горан, в генной памяти которого хранилась вся информация о появлении пресапиенса в Солнечной системе.
– Возможно, не все. А может быть, это вовсе и не К-мигранты хотят начать новую войну, утверждать не берусь. Просто уровень воздействия на современный социум заставляет меня искать нетривиальные решения возникшей проблемы.
– Хорошо, допустим, мы найдем ходоков, – сказал Ауримма, – объясним задачу, вооружим их, экипируем… как они выйдут на колонии интраморфов у других звезд?
– Через систему метро, разумеется.
– Но метро может находиться под контролем наших таинственных противников.
– Вы посылали на Землю своих разведчиков? Кто-нибудь знает о станции метро, уцелевшей на нашей бывшей родине?
Ауримма покосился на невозмутимое лицо Милича.
– Мы обнаружили эту станцию случайно… Сначала мы летали к Земле на «струнах».
– На Земле должны были уцелеть и другие станции метро, которые, естественно, не контролируются технической транспортной службой Геи. Нужно их обнаружить.
– Я дам задание Даль-разведке.
– Только доверенным лицам. Тем, кому мы можем доверять. Есть у вас такие?
Ауримма подумал, кивнул:
– В десант-группе есть интраморфы, я поговорю с ними. Не уверен, что они согласятся, честно говоря… но попробую. Однако вряд ли мы найдем метро, не контролируемое нашей транспортной системой.
– До Катастрофы станции метро строились по Галактике бешеными темпами, потом координаты многих из них были утеряны, но сами станции наверняка уцелели. К тому же интраморфы живут и в Солнечной системе, о которой мы почти забыли. Вы должны знать: уцелела большая часть Марса, благодаря Коровьей Лепешке Конструктора, сохранился обломок Венеры, а вместе с ним и колония людей, уцелели некоторые спутники Юпитера и Сатурна, отдельные космостанции, энергоцентры, заводы. До Катастрофы инфраструктура Системы была чрезвычайно насыщенной и плотной, народ селился, где хотел, благодаря сети метро. Туда и надо обратить свой взор.
– А если и та сеть метро находится под контролем этих… м-м-м, икс-террористов?
Цамцой налил себе еще чашку тоника, выпил, не торопясь с ответом.
– Поэтому и нужен ходок, которого никто не знает…
– И кем можно пожертвовать, – добавил Горан с изрядной долей сарказма.
– У вас есть другое предложение? – тихо поинтересовался Цамцой.
Милич отвел взгляд, воспринимая от претора ОКО слоган мучительной неуверенности-горечи-решительности. Предложить более оптимальное решение он не мог и только пожалел, что не отказался от участия в «подпольной» организации Цамцоя сразу.
– Я вас понял, судари интраморфы, – хлопнул себя по коленям Ауримма. – Будем думать над проблемами. Но вот вопрос: что мы станем делать, если Стенки Космориума не остановятся? Будут сближаться и впредь теми же темпами? Кстати, какими именно?
– Две световые минуты в секунду, – ответил претор ОКО.
Двое мужчин, ответственных за деятельность подразделений тревожной службы переселившегося в другую звездную систему человечества, молча смотрели на него. Оба считали в уме быстро и теперь прикидывали, сколько лет осталось человечеству до того момента, когда Космориум схлопнется в точку и раздавит последний оплот цивилизации – Гею.
– Успокойтесь, – невесело улыбнулся Цамцой, понимая чувства собеседников, – еще неизвестно, что означает сей процесс. К тому же у нас достаточно времени, чтобы решить проблему остановки Стенок. Начинать надо с первоочередных задач. Вечером после встречи с советниками я жду вас у себя дома, но уже с предложениями. – Претор встал. – Да поможет нам Конструктор!
Вышел, сопровождаемый взглядами глазастых «собак», как называли в обиходе работников ОКО, носящих эмблемы с глазом орла. Засобирался и Ауримма.
– До встречи, комиссар. Положение, кажется, действительно серьезное, если сам претор вспоминает Конструктора.
Ауримма ушел. Горан закрыл за ним дверь, вернулся в гостиную и встретил взгляд вставшей Ванессы, полный любопытства и нетерпения. Она слышала весь разговор.
– Считайте, что один ходок у вас уже есть.
Горан начал снимать халат, но остановился, хмуро разглядывая раскрасневшееся лицо подруги.
– Не сходи с ума. Миссия опасна…
– Но я интраморф, мой милый, и могу справиться с заданием лучше, чем любой нормал. Давай пойдем вместе?
Горан снял халат, обнял женщину.
– Меня не пустят, я на виду. Нужен человек, не известный ни одной спецслужбе.
– Тогда я знаю такого. – Ванесса засмеялась. – Во время последнего рейда на Землю я встретила там классного воина. К тому же он интраморф. Вот его и надо предложить начальству. Надеюсь, ревновать ты меня не будешь?
Вместо ответа Горан спустил прозрачный пеньюар с плеч Ванессы и бросил ее на кровать…
* * *
Звезда не имела названия в земных каталогах. Она входила в волокно бывшей галактики, разрушенной Катастрофой, и была не видна с Земли ни в один телескоп, потому что расстояние между ней и Солнцем составляло почти полтора миллиарда световых лет. Звезда класса М с температурой поверхности около трех с половиной тысяч градусов имела малиновый оттенок, а диаметр ее не превышал диаметра двух Юпитеров, но все же это была настоящая звезда с небольшой планетной семьей, и наблюдать за ее столкновением со Стенкой Космориума было интересно. Разумеется, процесс этот был виден лишь с помощью особой аппаратуры, принимающей сигналы, движущиеся со сверхсветовой скоростью.Столкновение началось с нарастания свечения вуали Стенки. Движение такого грандиозного плоского объекта, каким являлась Стенка Космориума, заметить невооруженным глазом невозможно, и судить о ее приближении можно лишь по вторичным эффектам.
Возмущение вакуума, возбужденного приближением светящейся Стенки, породило увеличение амплитуды виртуальных мерцаний вакуума и, как следствие, волну рождения электрон-позитронных пар. Эти частицы, появляясь из ничего, тут же аннигилировали, и пространство окраины звездной системы буквально закипело, заискрилось, превратилось в сверкающий вспышками коктейль. Планеты системы начали распухать, превращаться в пушистые радужные шары, истекать струями пыли, тут же превращавшимися в струи света, взрываться. Затем наступила очередь самой звезды.
Она покрылась алмазной россыпью вспышек, стала увеличиваться в диаметре, пульсировать, трескаться. Спектр ее свечения из бордового и малинового цвета сдвинулся в желтую полосу, потом в зеленую и голубую, и еще до подхода Стенки красный карлик класса М превратился в одну колоссальную вспышку света, в сверхновую звезду. Через несколько мгновений он исчез.
Видеокамеры, наблюдавшие за наездом Стенки на звездную систему окраин Космориума, были установлены в погранпосту на расстоянии пяти световых минут от звезды, что и позволило людям увидеть ее гибель: вуаль Стенки домчалась до погранстанции только через две секунды, и сторожник станции успел передать на Землю картину катаклизма.
Милич выключил аппаратуру кабинета, раздвинул шторы на окнах и подошел к окну, глядя на город с высоты полутора сотен метров. Впрочем, городом столица Центрального Нома была полтысячи лет назад, когда на Гее еще существовали свободные от поселений людей пространства. Теперь же вся планета стала единым городом, и ее поверхность представляла собой сплошной ковер архитектурных сооружений.
Служба ОКО занимала одну из четырех центральных башен-зиккуратов административного комплекса Центрального Нома, располагавшегося на территории Кремля. Три другие башни занимали СЭКОН, Правительство и Совет старейшин с Законодательной Думой. Владыка жил и работал в старинном Дворце Власти, которому исполнилось уже триста лет. Здание было копией Теремного дворца русских царей в Москве, построенного до Катастрофы, еще в шестнадцатом веке, а воссоздавали его по сохранившимся документам и видеоматериалам двадцать третьего века.
Поскольку плотность атмосферы на Гее падала с высотой быстрее, чем на прежней Земле-сфере, небоскребов на поверхности планеты почти не строили. Максимальная высота жилых пирамид достигала всего шестидесяти метров. Башни же, занимаемые Правительством Геи и доходившие до ста восьмидесяти метров, имели установки микроклимата и поддержки необходимого давления воздуха. Открывать окна на верхних этажах этих зданий не рекомендовалось.
Милич полюбовался на бледновато-зеленое небо с медово-золотистым оком Сола над четкой линией близкого горизонта, перевел взгляд на Соборную площадь Кремля и несколько минут рассматривал храмы Веры с их сияющими золотом и драгоценными камнями куполами без крестов и шпилей, здание Музея истории, построенное в неотибетском стиле еще в те времена, когда люди только расселялись по равнинам Геи, затем вернулся к рабочему столу. Пора было идти на встречу с претором ОКО, а предложений по большинству ждущих решения проблем Горан все еще не имел. Единственное, что он мог предложить Цамцою в качестве отправной точки для создания новых секторов ОКО, так это возродить структуру службы безопасности Земли до Катастрофы. Файл с этой информацией принадлежал к категории особо секретных сведений Правительства, и доступ к нему имели только несколько человек из высшего эшелона власти: архиной – патриарх Православной Церкви Геи, архрист – глава Вселенской Церкви, премьер-министр Правительства и сам Владыка. Но Горан знал коды тайных информхранилищ Кремля и давно овладел истинными знаниями о причинах Катастрофы, а также о последующей истории цивилизации.
Тысячу лет назад служба общественной безопасности тогдашней Империи, владеющей значительной частью Галактики, делилась на десять секторов: стратегических исследований, оперативно-тактический, информационного обеспечения и связи, разведсистем, контрразведки, кризисных ситуаций, следственный, криминального розыска, планирования и эфанализа, пограничных проблем. Главными из них были, безусловно, стратегический и сектор информационного обеспечения, хотя в условиях войны с Фундаментальным Агрессором к ним добавились еще два, понесшие ощутимые потери: контрразведки и криминального розыска. Воссоздать такую структуру в современных условиях в полном объеме вряд ли было возможно новой Империи, сузившей свои владения до размеров небольшой планетки (немногочисленные поселения людей на двух других планетах системы Сола были не в счет), для этого не хватало ни средств, ни технического потенциала, ни человеческого резерва. Да и не просматривалось прямой нужды в такой мощной спецслужбе. С болезнями социума вполне справлялись существующие секторы службы общественного контроля. В принципе, даже получив от Цамцоя задание и проанализировав положение в мире, Горан Милич не увидел особых причин для включения режима тревоги или, по крайней мере, организации Службы контрразведки. Он не понимал главного: что происходит? А без ответа на этот вопрос не слишком убедительными казались и доводы претора ОКО в пользу возрождения секретной системы личной безопасности.
Да, несомненно, на Гее и в областях космоса, которые человек уже не контролировал (просто был наблюдателем), шли какие-то негативные процессы, однако прелюдией новой войны назвать их было трудно. Удерживало Милича от прямых возражений Цамцою только одно обстоятельство: претор ОКО был более опытным интраморфом и мог видеть дальше.
В кабинете внезапно потемнело.
Горан снова подошел к окну, без тревоги и спешки, догадываясь, в чем дело. Начиналось очередное нагуалезатмение Сола. Время от времени звезда, вокруг которой вращалась Гея, скрывалась за торчащим в пространстве невидимым Великим Ничто, как иногда назывались «колючки» нагуалей, и световой поток, падающий на поверхность Геи, резко сокращался. Нагуали, называемые среди специалистов-физиков еще и «абсолютно черными телами», поглощали все виды излучений, в том числе и свет. Правда, в последнее время что-то происходило и с ними: они начали становиться видимыми, то как глубоко черные «кактусы», «ежи» и «мхи», то как перламутровые, зыбкие, буквально жидкие кристаллы. Хотя вполне могло соответствовать реальности и предположение одного из экспертов ОКО, что изменяются не нагуали, а пространство вокруг них.
Небо потемнело, приобрело красноватый оттенок, но звезды на нем так и не появились. Космос за пределами системы зарос нагуалями так плотно, что ни один лучик света от звезд до Геи не доходил.
Дождавшись, когда затмение закончится, Горан закрыл кабинет, вызвал служебный птеран и велел тинтводителю[14] доставить его в западный сектор ОВП-зоны Центрального Нома. Вскоре он подходил к воротам трехуровневого коттеджа, расположенного на берегу реки Инисси в окружении десятка таких же коттеджей, принадлежащих элите Правительства. Комиссара СОБ ждали, и дверь в прозрачно-туманной стене, окружавшей собственно коттедж, открылась сразу же, как только он появился в поле зрения видеокамер.
Горан уже бывал в доме Цамцоя, поэтому не стал отвлекаться на созерцание бассейна с черной водой, красивейшего декора из живых растений вдоль стены, разгуливающих вокруг бассейна пугливых пятнистых кроланей и живого минарета из флорэксов – колонии медоносных бабочек. С недавнего времени стало модно держать в особняках и во дворах эти полуразумные рои, создающие красивые асимметричные беседки, ротонды, башенки-минареты и готические шпили. Бабочками флорэксов называли больше по привычке, на самом деле это были мутировавшие на Гее потомки пчел и ос, которые обзавелись разноцветными крыльями, причем довольно опасные, однако обычай вошел в моду, и теперь колонии флорэксов можно было встретить даже в резиденциях и офисах общественных служб.
Хозяин коттеджа был не один. В комнате для деловых встреч, оборудованной кондиционером и аппаратурой голографического интерьера, сидел, кроме Цамцоя, седой старик в серо-серебристом унике работника хозяйственной службы. Его Милич не знал.
«Садитесь, комиссар, – сказал на пси-языке претор ОКО. – Разговор на звуке будем вести о чем угодно, только не о деле. Важную информацию – только на пси-линге».
Горан посмотрел на гостя Цамцоя, и тот ответил понимающей тонкой усмешкой.
«Знакомьтесь, – продолжал хозяин дома, – это Базил Дивий, волхв Дебрянской общины Земли. С недавних пор он советник Консультативного совета экспертов, а также советник Владыки… Хотя о том, что он землянин, не знает никто».
Горан еще раз внимательно заглянул в глаза старику, отмечая его силу и величавое спокойствие, сел рядом, сказал вслух:
– Рад с вами побеседовать, патриарх. Как ваше здоровье? Все ли благополучно в семье?
Мысленно же он сказал другое: «Слушаю вас, судари. Или мы ждем Ауримму?»
Цамцой усмехнулся.
«Кажется, вы нисколько не удивлены появлением в моем доме человека с Земли».
«Я уже понял, что наши контакты с Землей не прерывались. Во всяком случае, на уровне спецслужб».
«Контакты были редкими, но все же за Землей мы наблюдали. Что касается комиссара погранслужбы, то он уже дал свои предложения и начал работу. Осталось убедить вас в необходимости возрождения контрразведки. Иначе мы провалим дело».
«Меня уговаривать не надо».
«Надо, – заговорил старый волхв. – Мой друг Цамцой еще молод и не всегда находит убедительные аргументы в споре. Так вот, главным аргументом в пользу создания службы контрразведки Империи, как гордо называет горстку планет Правительство Геи, является не Большой Террор и рост преступлений и даже не сближение Стенок Космориума, а нечто иное. Ты интраморф, сынок, и должен помнить историю Конструктора. Спасение человечества во времена войны с ФАГом не являлось абсолютной этически выверенной ценностью для Игроков типа Конструктора и не входило в их планы. То, что мы уцелели, – загадка, такая же, как и само возникновение расы хомо сапиенс. За редким исключением – эрмы, интраморфы и метаморфы, файверы – человечество и после Катастрофы осталось технологически ориентированной цивилизацией, а это – эволюционный тупик. Улавливаешь суть?»
«Не совсем, – признался Горан. – Мы же собрались обсудить проблему спецслужб, а не проблему отношения к нам Игроков… которых мы не видели».
«Тогда ответь на такой вопрос. Технологий, преследующих не материальные, а духовные ценности, – религия, храмы Веры не в счет, это лишь попытки реализации начальных условий создания таких технологий, не вышедших из стадии эксперимента, – человечество не создало и уже, очевидно, не создаст, тогда почему ему разрешили уцелеть?»
Горан не ответил, задумавшись.
«На что надеялись Игроки, отгородив Стенками наш заросший «колючками» чужих Законов метагалактический домен от остального космоса?»
Горан молчал.
«И последний вопрос, связанный с первыми двумя: почему Игроки, или кто там стоит за ними, дав нам шанс выжить, снова запустили процесс ликвидации Космориума?»
Горан поднял голову:
«Возможно, потому, что человек никак не может понять: таким, какой он есть, он Вселенной не нужен».
Цамцой и Дивий переглянулись.
«И ты после этого будешь утверждать, что служба контрразведки не нужна? Не Империи – человеку?»
Комиссар сцепил на колене руки, снова задумался. Наконец нехотя сказал: «Я – интраморф и не верю в будущее человечества… хотя и служу ему по мере сил. Но я и не сторонник любого агрессора или икс-террористов, кто бы они ни были. Я буду работать с вами».
«Тогда перейдем к конкретным делам, – с облегчением сказал претор ОКО. – Ауримма имел разговор с командиром десантгруппы своего сектора Ванессой Дарьяловой, она согласна стать ходоком. Вы не возражаете?»
Милич встретил взгляд Цамцоя и понял, что тот знает о его отношениях с Ванессой.
«Что бы это изменило? – криво улыбнулся комиссар. – Она уже взрослая и давно решает сама за себя. Но все же я дал бы ей напарника… которым вполне смог бы стать я».
«Я уже говорил и еще раз повторю: ваша кандидатура исключается! Вы нужны нам здесь, на Гее, в качестве координатора служб. Мало того, мы приняли решение назначить комиссаром контрразведки вас. Что касается напарника Ванессы, то Дивий предложил в качестве второго ходока своего ученика, воина-кладоискателя».
Горан усилием воли закрыл свою пси-сферу, сделал непроницаемое лицо: «Он согласен?»
«Мы еще не говорили с ним, но он согласится».
«Как его зовут?»
«Его зовут Влад, – ответил старик-волхв, – и он не просто интраморф и даже не метаморф, но зародыш файвера».