Головачев Василий. Катарсис No 3 (Бой не вечен)

   Звонил Корнеев:
   - Салют, командир. Извини, что поздно, до тебя не так-то просто дозвониться. Целых три часа набираю номер.
   - Я был в ресторане.
   - Поздравляю. С кем, если не секрет?
   - С Марией, конечно.
   - Еще раз поздравляю. Передавай ей привет. А звоню я с просьбой: не смог бы ты выяснить, есть ли у вас в Нижнем храмы Черного Лотоса и чем они занимаются?
   Ираклий хмыкнул, вспомнив вопрос Марии о Братстве Черного Лотоса.
   - По крайней мере, один храм имеется, Мария о нем только что упоминала. По ее впечатлениям это не храм вовсе, а база подготовки боевиков Легиона.
   - Уточни, пожалуйста, и сразу сообщи, это очень важно.
   - Для кого? Для твоих церковных начальников?
   - Для всех нас. Звони, в скором времени встретимся, я собираюсь посетить кое-какие города Центральной России, заеду и к тебе. Чао.
   В трубке раздался скрип отключаемого скремблера и гудки отбоя. Подержав трубку возле уха, Ираклий медленно положил ее на рычаг.
   Переславль-Залесский
   ВОРОБЬЕВ
   Переславль-Залесский был одним из старейших русских городов, основанным в 1152 году еще Юрием Долгоруким. Построенный как твердыня, защищавшая Ростово-Суздальские земли, он вскоре стал центром самостоятельного удельного княжества. В Переславле родился Александр Невский, откуда он отправился с дружиной защищать Русь от немецких крестоносцев. В начале же XIV века, когда началось второе возвышение Москвы, Переславль-Залесский, разоренный в результате междуусобных княжеских свар, первым присоединился к ней. А в конце XVII века Плещееве озеро, на берегу которого расположился Переславль, стало колыбелью русского флота.
   В советские времена город превратился в промышленный центр, затем во время "капиталистической перестройки" увял, как и все небольшие русские городки, однако менее? красивым не стал. Это был город монастырей, соборов, церквей, часовен и колоколен. Семья Воробьевых посетила только два монастыря - Гориц-кий и Никитский, но этого хватило, чтобы проникнуться духом древней русской истории и почувствовать святость этих мест.
   Двухкомнатная квартира в Переславле принадлежала родственникам Панкрата по отцовской линии, жила в ней одна бабушка Уля, которая с превеликой радостью приняла внучатого племянника с семьей и с удовольствием начала ухаживать за детьми. Антона отдавать в садик она не захотела, что в общем-то отвечало желаниям Лиды и упрощало самому Панкрату заботы о детях. Настю в школу и из школы он отводил и забирал, не доверяя этот процесс никому.
   В начале декабря Лида устроилась работать оператором очистных сооружений Переславля-Залесского и быстро завоевала уважение сослуживцев своей исполнительностью и готовностью помочь любому словом и делом. К тому же она не чуралась черновой работы и поддержала инициативу начальника очистных сооружений развести на опытном участке эйхорнию - уникальное тропическое растение, способное очистить загрязненную любыми стоками воду. Панкрат знал об этом по ее рассказам и жену хвалил, хотя понятия не имел, что такое эйхорния и как она выглядит.
   Сам он искал себе работу дольше, пока не остановился на местном рыбзаводе с экзотичным для старинного русского городка названием "Анчоус", где требовался начальник охраны. Удостоверение бывшего офицера ГРУ оказалось достаточной рекомендацией для директора "Анчоуса" Валентина Асламова, который взял Воробьева без лишних расспросов и проволочек. Асламов был молод и честолюбив, завод принял в состоянии стагнации и развала и, начав структурную перестройку предприятия в надежде на прибыль, справедливо полагал, что заводу потребуется современная система охраны.
   - Планируйте только реальные сроки и цели, - сказал он Панкрату после того, как тот вышел на работу в качестве новоиспеченного начальника охраны. - Не перекладывайте свои заботы на плечи подчиненных и никогда не беритесь за выполнение сложных дел в конце рабочего дня.
   Воробьев промолчал.
   Директор, невысокий, светловолосый, с живым энергичным лицом, целеустремленный, как и все бизнесмены нового времени, улыбнулся.
   - Вы не слишком разговорчивы, Панкрат... э-э, Кондратович, хотя в моих устах это похвала. Я понимаю, что вы человек опытный, битый, однако охрана завода имеет специфику, и вы должны ее знать. Поэтому я рекомендую встретиться с одним из ветеранов этой службы, проработавшим в данной области около пятнадцати лет. Это даст вам необходимую ориентацию.
   - Кто он? Бывший работник завода?
   - Нет, - с прежней улыбкой качнул головой Асламов, - он бывший работник Федерального управления охраны, занимался проблемами защиты особо важных персон, потом его ушли на пенсию, и теперь он дачник. Зовут его Михаилом Васильевичем Погребко, вот его телефон.
   Панкрат позвонил бывшему федералу-охраннику в тот же день, представился, и они встретились в кафе "Соловей" на Советской улице, славившемся тишиной и патриархальным уютом.
   Погребко Михаил Васильевич выглядел интеллигентом средних лет, носил бородку и очки в металлической оправе. О его возрасте говорила лишь сеточка морщин под глазами и сухие, с рисунком вен, руки. Сначала он говорил мало, присматриваясь к собеседнику, но рюмка водки сделала свое дело, глаза бывшего ветерана охранной спецслужбы повеселели, и он не без юмора поделился секретами работы личной охраны президента, к которой имел отношение, и принципами деятельности охранных подразделений, занимающихся обеспечением безопасности всякого рода важных объектов.
   - Учти, майор, - перешел на "ты" Михаил Васильевич, - почти во всех случаях нападений на клиента первым стреляют в телохранителя, поэтому, чтобы выжить, тебе придется использовать мозги гораздо чаще, чем оружие или защитную тактику.
   - Да я не собираюсь работать телохранителем, - осторожно сказал озадаченный вступлением Панкрат. - Мне поручили охрану рыбзавода...
   - Слушай и мотай на ус, в жизни потом пригодится. Рыбзавод - тот же клиент, только неподвижный, но защищать его надо практически так же, как живого человека. Хорошее планирование и организация наблюдения помогут тебе справиться с половиной проблем, а бдительность, решительность и умелое прогнозирование утечек - с оставшейся половиной. Даже если ты считаешь себя настоящим суперменом, умение стрелять, владение рукопашкой и хорошие рефлексы едва ли пригодятся в твоей деятельности. Хотя если ты всем этим владеешь, тебе цены не будет, понял?
   Панкрат кивнул, вспоминая Егора Крутова и подумав при этом, что настоящие супермены, профессионалы, как Егор, платят за свое суперменство чересчур большую цену.
   - А наезжать будут все, кому станет невыгодна твоя инициатива, от бандитов до милиции и местных чиновников, пользующихся своими каналами добычи икры и свежей рыбки...
   Бывший спец ФУО оказался прав. Уже через два месяца после вступления Воробьева в должность и организации им компьютеризированной линии охраны стали проявляться первые признаки недовольства его работой, и первыми инициаторами конфликтов оказались именно чиновники местных органов власти - администрации города и Законодательного собрания.
   Сначала при попытке пронести через проходную три килограмма икры в пластиковом пакете был задержан водитель "Мерседеса" главы администрации Переславля Сенчукова, пригрозивший пожаловаться боссу за экспроприацию. И он-таки действительно пожаловался, потому что уже через два часа Воробьева вызвал Асламов и сказал с неизменной полуулыбкой:
   - Телега на вас пришла, Панкрат Кондратович, мэр звонил, жаловался на "хамские" действия ваших церберов.
   - Этого следовало ожидать, - пробурчал Панкрат. - Раньше-то все эти деятели, наверное, проходили на завод запросто, как к себе домой.
   - Продолжайте в том же духе, но все в рамках закона, и мы останемся чистыми.
   Однако оставаться чистыми становилось с каждым днем все труднее. Чиновники не хотели мириться с потерей дармового "подсобного хозяйства", каковым считали рыбзавод на берегу Плещеева озера, и начали обхаживать нового начальника охраны, пока дело не дошло до угроз.
   Вторым задержали на многострадальной проходной депутата городской Думы Фрумкина, который спокойно выносил в портфеле десять банок черной икры. Реакция председателя собрания последовала незамедлительно: он назвал этот акт провокацией и потребовал от Асламова разобраться с охраной завода, а начальника сменить.
   Затем начали задерживать не только любителей поживиться на халяву, но и воров, пытавшихся проникнуть на территорию завода, а также работников предприятия, в былые времена свободно проносивших рыбу через проходную или же сквозь дыры в заборе. Ограждение к этому моменту уже отремонтировали, Панкрат расчистил коридоры вдоль забора и установил электромагнитные датчики, срабатывающие при появлении людей.
   Вот тут уж переполох в стане "расхитителей социалистической собственности" поднялся изрядный. Завод перестал быть кормушкой для воров, спекулянтов, высокопоставленных лиц и других любителей поживиться за чужой счет. Панкрату стали звонить, угрожать, на территории завода к нему несколько раз подходили старые работники и советовали не закручивать гайки, а за территорией пытались "поговорить" по-другому, то есть попросту говоря - избить или покалечить. Правда, все эти попытки заканчивались одинаково, нападавшие не представляли себе, с кем имеют дело, и действовали по давно разработанной схеме, просто и нагло, надеясь напугать клиента напором и силой.
   Девятого апреля, в пятницу, Панкрат заехал на своем белом "Судзуки-Витара", который оставил ему "в наследство" Ираклий Федотов, в автосервис на Протечной улице, чтобы сменить зимнюю резину на летнюю, только собрался вылезти из кабины, как вдруг к машине подскочил какой-то молодой парень с длинными волосами и, показав длинный нож, даже не нож - тесак, прошипел:
   - Убирайся отсюда, охранник хренов! Здесь тебя обслуживать больше не будут.
   Панкрат внимательно глянул на испитое лицо парня и вспомнил: длинноволосый входил в свиту заместителя мэра города по строительству и присутствовал при задержании охраной рыбзавода всей делегации, выносившей в портфелях все ту же икру. Скандал тогда получился большой, и разъяренный зам главы администрации унижения наверняка не простил.
   - А это еще кто с тобой? - посмотрел Панкрат за спину длинноволосого.
   Тот оглянулся и через две секунды лежал лицом вниз на асфальте с вывернутой рукой.
   К Панкрату бросился еще один мужчина, средних лет, в дорогом костюме, судя по всему приятель длинноволосого, но Воробьев вытянул в его сторону отнятый у парня тесак и проникновенно сказал:
   - Я тебя умоляю, любезный! Не поднимай шум, тебе же дороже обойдется. Забирай своего кадета и убирайся отсюда.
   Мужчина остановился, прикидывая свои возможности, нагнулся к поверженному спутнику и помог ему подняться. Уходя, длинноволосый оглянулся и процедил сквозь зубы:
   - Я тебе это припомню, паскуда! Если сам не уедешь из города, мы тебе...
   Панкрат шагнул к нему, и пара поспешила испариться со стоянки на "сотой" "Ауди". Работники автосервиса, наблюдавшие за происходящим, бросились к машине Воробьева и быстро привели ее в порядок, проявив к водителю подобающее случаю уважение.
   А на следующий день произошло еще одно событие, заставившее Панкрата задуматься не столько о своей собственной безопасности, сколько о безопасности семьи. Еще свежи были в памяти все перипетии с освобождением детей из рук похитителей-легионеров на острове Городомля под Осташковом.
   По заданию Лиды Панкрат поехал по магазинам города, чтобы купить пару небольших деревянных табуретов для детей и книжную полку, остановился у первого же мебельного магазина недалеко от бывшего Гостиного двора, а когда вышел с полкой в руках - увидел, как присевший возле его джипа мальчишка лет четырнадцати пытается проколоть шины гвоздем.
   Неподалеку стояли двое парней, наблюдая за его "работой", но оценивать их бездействие Панкрату было некогда, он метнулся к джипу и, присев за спиной мальчишки, самозабвенно трудившимся над дыркой в мощном колесе "Судзуки", участливо спросил:
   - Что, не получается?
   Мальчишка дернулся, оглянулся, глаза его расширились, он попытался проскользнуть мимо Панкрата, но был пойман за ухо и заныл:
   - Дяденька, я не хотел, отпусти, меня попросили... Панкрат отобрал гвоздь, заточенный, как шило, покачал головой.
   - Ничего себе зубочистка! Кто тебя попросил?
   - Эй, козел, отпусти пацана, - раздался сзади угрожающе-злобный голос. Чего к детям пристаешь?
   Панкрат оглянулся, не выпуская ухо малолетнего хулигана.
   Он знал, что сейчас по городу распространилась мода протыкать колеса "крутых" и не очень автомобилей, а потом требовать у их владельцев дополнительную плату "за охрану", однако здесь явно был не тот случай.
   К нему подходили те самые молодые люди, которые до этого спокойно наблюдали за "творческой" деятельностью прокалывающего колесо мальчишки. Панкрат встряхнул хулигана за шиворот:
   - Они тебя просили?
   - Ой!.. пусти!.. ой, больно!.. они это...
   - Беги и больше не делай этого, даже если тебе хорошо заплатят. Я человек добрый, а найдется такой, что все кости переломает.
   - Эй, тебе говорят, рыбозащитник!
   Панкрат отпустил мальца, юркнувшего в подворотню, прищурился, разглядывая подходивших здоровяков, абсолютно точно знавших, кто он такой, судя по реплике, и одновременно фиксируя боковым зрением передвижение еще одной пары мужчин, постарше возрастом, посолиднее и получше одетых. Он уже понял, что "наехали" на него не простые "урки", а "шестерки" каких-то влиятельных господ, недовольных положением на рыбзаводе. И еще одного человека заметил Панкрат, с интересом следившего за развитием событий: высокого монаха в черной рясе с бляхой на груди.
   - Привет, бандиты, - сказал Панкрат с издевкой. - Что же вы сами-то колеса боитесь протыкать, мальцов посылаете? Блюстителей порядка из себя корчите?
   - Ах ты, сучий потрох!.. - начал было один из приблизившихся здоровяков.
   Второй остановил его, достал из кармана малинового цвета книжечку с тисненым двуглавым орлом.
   - Прошу пройти с нами, гражданин.
   - Ух ты, как страшно! - усмехнулся Панкрат. - А ключи от квартиры, где деньги лежат, вам не нужны? Или ваши аппетиты распространяются дальше - до территории рыбзавода?
   -Дай я его сделаю. Мавр! - взвился первый. Второй, чернявый, смуглый, чем-то действительно напоминающий Отелло, помахал своим удостоверением.
   - Не усугубляйте свое положение, гражданин. Вы подозреваетесь в угоне джипа марки "Судзуки-Витара". Пройдемте в отделение.
   - Чтоб тебя!.. - изумился Панкрат, поглядывая одним глазом на подходивших мужчин другой пары и уже понимая, что они ждут начала потасовки, чтобы зафиксировать "нападение на блюстителей порядка при исполнении ими служебных обязанностей". - А ордер на задержание у вас есть?
   Парни переглянулись.
   - Будет.
   - Вот когда будет, тогда и пройдем в ваше отделение, а пока адью. - Панкрат сел в кабину. - Кстати, вожу я этот аппарат по доверенности, которую не раз предъявлял инспекторам. Заодно хочу предупредить: если кто-нибудь невзначай проколет шины джипа, первыми я буду подозревать вас.
   - И что будет? - поинтересовался здоровяк с удостоверением сотрудника милиции.
   - Кости поломаю, - дружески улыбнулся Панкрат. - Ей-богу, делать это я умею. - Он тронул машину с места и остановил, заметив жест одного из мужчин второй пары, мордатого, с отвисшими щеками и водянистыми глазками неопределенного цвета.
   - Жалуются на тебя, Воробьев, - сказал мордатый, подойдя ближе. - Не можешь ты работать с людями.
   - А ты кто будешь, любезный? - в том же тоне полюбопытствовал Панкрат.
   - Я начальник УВД города подполковник Скворешня.
   - И кто же тебе сообщил, что я не умею работать с людями?
   - Слухами земля полнится. Да ты не скалься, как параша, директор рыбзавода тебя не защитит, если что.
   - Так бы сразу и сказал, - хмыкнул Панкрат, - что тебе нужен прямой доступ к черной и красной икорке, а я - что кость в горле, не так ли?
   - Рискуешь крупно, - покачал головой мордатый начальник УВД. - Не брались за тебя еще по-настоящему.
   - А ты возьмись. - Панкрат сдал чуть назад, чтобы развернуться. - Может, что и выйдет. Только и я ведь в долгу не останусь, господин подполковник.
   - Ну, смотри...
   - Да уж посмотрю. - Панкрат резко взял влево, заставляя всю четверку представителей местной власти отскочить прямо в лужу перед магазином, и поехал по своим делам, сопровождаемый внимательным взглядом монаха.
   Однако уговорами давление на него не ограничилось. В дело вступили бандиты, чьи интересы также ущемил Воробьев своей бдительностью и неподкупностью.
   Семья Воробьевых не любила традиционных развлечений: посиделок в барах и ресторанах, толкотни дискотек и хождений по театрам, - все ее желания были направлены на воспитание детей, а отдыхать они предпочитали на природе, изредка позволяя себе водить детей в цирк или в зоопарк. В воскресенье одиннадцатого апреля они так и сделали: взяли детей и поехали в городской зоопарк, посмотреть на медведей, волков, лис и на единственное экзотическое животное, достопримечательность зоопарка - бегемота Мотю. Особенно любил наблюдать за Мотей Антон, которого поразила "каменная" туша с огромной пастью.
   Вообще, Антон, которому в мае должно было исполниться шесть лет, очень здорово напоминал Панкрата в детстве, и это их родство детских отношений к жизни очень скоро помогло Воробьеву завоевать симпатии малыша. Отцом тот стал звать Панкрата еще прошлой осенью, буквально через месяц после переезда из Брянской губернии в Осташков, и слушался его гораздо охотнее, чем родную мать.
   Панкрат, рассаживая детей в кабине джипа, улыбнулся, вспомнив реплику Антона:
   - Пап, купи мне водяной пистолет.
   - Зачем он тебе?
   - Всех мочить буду!
   - Всех не надо, - сказал Панкрат, отсмеявшись и подумав, что сын, к счастью, не знает второго смысла слова "мочить".
   К зоопарку они подъехали в начале двенадцатого, когда солнышко уже прогрело землю и стало тепло почти по-летнему. Купили входные билеты, прошли на территорию и больше часа бродили между клеток среди таких же любителей животных, в основном детей, а в самом дальнем конце парка, представлявшем собой кусочек леса, на Панкрата налетели трое парней, выждав, как им показалось, самый удобный момент и выбрав самое удобное место. Однако Панкрат был готов к этому нападению, следуя заповедям телохранителя особо важных персон, которыми для него были жена и дети.
   В создавшемся положении ему недоступны были ни второй, ни третий уровни охраны, то есть техническая поддержка и предварительный сбор информации, позволяющий предвидеть проблемы и гибко избегать конфликтов, поэтому все свое внимание он сосредоточил на первом уровне - реагировании на непосредственную угрозу и создание препятствий для потенциальных нарушителей спокойствия. Он сразу выделил идущего за ними молодого человека в кожаной куртке и солнечных очках, а когда заметил еще двух таких же впереди, понял, что за ним следили и подготовили встречу. Не стоило тешить себя надеждой, что трое "кожаных", здоровых, коротко стриженных парней тоже пришли в зоопарк для культурного отдыха.
   Помня наставления Михаила Васильевича Погребко (как быстро понадобились его советы, прямо мистика какая-то!), что профессиональный телохранитель главный акцент делает на предотвращение нападения на клиента, одновременно продолжая подготовку к отражению готовящейся атаки, Панкрат остановил жену с детьми у вольера с зайцами, сказал ей с подмигиванием: идите потихоньку обратно, я сейчас схожу в кустики, а то живот переполнен, - и быстро свернул в тупик зоопарка, за пустую будку сторожа, с удовлетворением отметив, что вычисленная им троица амбалов в очках не обратила на детей и жену никакого внимания, а сразу кинулась за ним.
   Но "клиент" оказался более резвым, чем они себе представляли, хотя и были вооружены кастетами и ножами.
   Первого Панкрат встретил "копытом лошади" - ударом в грудь, отбросившим его в кусты перед решеткой забора. У второго сорвал очки и воткнул в глаз палец. Третий попытался зацепить его ножом, получил перелом кисти, взвыл и потерял сознание.
   - Кто послал? - нагнулся Панкрат к присевшему и державшемуся за глаз амбалу, сделав свирепое лицо.
   Тот вжался спиной в стенку будки, торопливо заговорил:
   - Мы обознались... случайно... подумали, что ты один из них...
   - Кого - их?
   - Конкурентов... Панкрат замахнулся.
   - Говори правду! Язык в глотку вобью! Парень сполз на землю.
   - Абрек приказал попугать... Ходжиев... Аслан Абрекович.
   - Кто он?
   - Рыбой торгует...
   - Передай своему Абреку, что в следующий раз я его холуев не пожалею. Понял?
   Здоровяк торопливо закивал, продолжая прижимать ладонь к глазу.
   - Панкрат! - послышался из-за кустов аллеи голос Лиды.
   Воробьев ткнул пальцем в лоб порученцу Абрека, решившего проучить строптивого начальника охраны рыбзавода, и вышел к ожидавшей неподалеку жене.
   - Что ты так долго? - спросила она подозрительно.
   - Очередь была, - с улыбкой пожал плечами Панкрат, решив ничего ей не говорить. Конечно, Лида знала о проблемах мужа, возникающих на работе, но, поскольку он выдавал ей информацию дозированно, полной картины происходящего не представляла. Пугать же ее не хотелось, она и так пережила такой удар по психике, что многие на ее месте вряд ли выдержали бы, к тому же Воробьев надеялся со всеми своими трудностями справиться сам.
   Домой он ехал в минорном настроении, односложно отвечая на реплики Лиды, что, естественно, было тут же замечено.
   - Что молчишь, Воробьев? - забеспокоилась Лида. - Сидишь как в воду опущенный.
   - Думаю, - встрепенулся Панкрат.
   - О чем?
   - Ты знаешь, что в Иране есть закон, предусматривающий смертную казнь за недостойный образ жизни?
   - Не знаю. Что, правда? Я считала, что иранцы казнят только за оскорбление Аллаха.
   - Точнее - за несогласие с Богом. Вот бы у нас ввести такие законы...
   Лида с тревогой посмотрела на мужа, прикрикнула на расшалившихся детей на заднем сиденье, и Панкрат, видя, что жена начинает нервничать, перевел разговор на другую тему:
   - Как там твоя знаменитая эйхорния? Растет? Лида успокоилась. Разговор о тропической траве, очищающей воду, был ей приятен.
   - Сейчас только начало весны, еще прохладно, а эйхорния тепло любит. В мае высадим в отстойники второго цикла. Но ты знаешь, мы ее развели в крытом зале канализационного слива, и теперь там нет никакого зловония! Эйхорния справляется с любой грязью! К тому же мы запланировали разведение травы для получения биогумуса, продавать будем как удобрение садоводам и огородникам, копейка самостоятельная появится...
   Она еще что-то говорила, но Панкрат не слушал, думая о том, что ему нигде не будет покоя. Всю жизнь он был человеком боя, сражаясь с обстоятельствами и врагами не ради самого боя, а за принципы справедливого воздаяния, за честь и достоинство человека, за процветание государства, которое в конце концов вышвырнуло его на обочину "магистрального пути развития капитализма" и превратило в боевую машину, вынужденную драться постоянно. В том числе - с самим государством, которое до сих пор свято блюло принцип: государство - все, человек - ничто! Винтиком же этой госмашины Панкрат быть не хотел.
   Вспомнились строки незабвенного Хайяма:
   Чем за общее счастье без толку страдать - Лучше счастье кому-нибудь близкому дать. Лучше друга к себе привязать добротой, Чем от пут человечество освобождать.
   - Что? - переспросил Панкрат, догадавшись по сдвинутым бровям Лиды, что она задала вопрос.
   - Ты меня не слушаешь, - рассердилась она. - Может быть, заедем на рынок, овощей купим?
   - Конечно, заедем, - согласился он, отбрасывая свои невеселые мысли. Не стоило решать проблему до ее возникновения, а то, что он способен ради семьи "наступить на горло собственной песне", бывший майор Службы внешней разведки знал абсолютно точно.
   Приехали они домой как раз к обеду. Лида принялась хлопотать на кухне, разогревая еду, Панкрат с удовольствием занялся с детьми, а еще через несколько минут к ним заявился нежданный гость - молодой монах в черной рясе с медальоном на груди, на котором был вычеканен лотос.
   Жуковка
   КРУГОВ
   Он не горел особым желанием встревать в конфликт между фермерами и "заготовителями" Бориса Мокшина, терроризировавшими всю округу и платившими милиции за невмешательство, но в конце концов согласился на уговоры мужиков помочь. Душа жаждала справедливости, и чувствовать себя свободным от всех обязательств, жить по пословице: "Моя хата с краю" - Кругов не мог и не хотел.
   Ранним утром в понедельник двенадцатого апреля он встал, стараясь не разбудить спящую жену, тихонько сделал зарядку, оделся и вышел во двор, чтобы завести машину. Дед Осип еще спал, но баба Аксинья уже хлопотала во дворе, готовила корм для кур и выводила корову.
   - Куда в такую рань? - всполошилась она. - А блины?
   - Я скоро приеду, - успокоил ее Егор. - Готовь блины, давно не ел со шкварками.
   Он вышел в огород, над которым стлался туман, что предвещало хорошую погоду днем, и, залюбовавшись акварельным - сквозь белесую туманную вуаль - пейзажем, вспомнил чьи-то строки:
   В тумане утреннем неверными шагами
   Я шел к таинственным и чудным берегам.
   Боролася заря с последними звездами,
   Еще летали сны - и схваченная снами
   Душа молилася неведомым богам .