Головачёва Вера. Подарок нечистой силы

   Раздражали только глухие, но довольно громкие голоса внизу, да урчащий звук работающего мотора автомобиля. Мальчик выскочил на балкончик. Внизу личности в спецовках тащили в дом какие-то громоздкие и тяжелые инструменты, папа суетился рядом, отдавая команды и поторапливая еле шевелящихся рабочих.
   Тут же открылась дверь, и в комнату заглянула мама.
   – Быстренько, быстренько! Одевайся, и на улицу! Еще не известно, вдруг весь дом развалится, когда начнут ломать стены.
   – Мама, ну мы же просили! – вспомнил вдруг мальчик.
   – Перестань, – без раздражения в голосе сказала мама. – Не думаешь же ты всерьез, что мы отменим свое решение из-за ваших капризов. Может, ты правда боишься, что рухнет весь дом? – осенило вдруг ее. – Не бойся, мы советовались с мастером, да и ломать будут не все перегородки. Так что заканчивай прения и выходи в сад. Мне еще надо поднять Лидию.
   С унынием смотрели дети, как клубы пыли вырвались из открытой двери. Грохот и шум в доме, осчастлививший бы любого мальчишку, Костю только подверг в тоску.
   – Ломают? – посочувствовала Юлька, неизвестно когда взгромоздившаяся на забор.
   – Ломают, – угрюмо подтвердил Костик.
   А Лида глубоко, как это умеют только древние старушки и одиннадцатилетние девчонки, вздохнула.
   Личности в спецовках на удивление быстро покончили с работой. Скоро и обломки кирпичей с разнокалиберными кусками штукатурки были погружены на грузовик и увезены, вероятно, в направлении городской свалки.
   Взявшись за руки, дети с опаской зашли в ставший неожиданно просторный дом.
   – Чего стоите? Беритесь за веник, за тряпку, будем вывозить остатки мусора, – скомандовала мама.
   Второй раз повторять не пришлось, и скоро почти вся территория нижнего этажа была свободна от мусора и пыли. Лидочка добралась, наконец, до самого темного угла, где раньше находилась вообще замурованная стеной крохотная комната без окон.
   – Не понимаю, – сказала подоспевшая ей на помощь мама, – зачем надо было тетушке закладывать эту комнату кирпичом? Места много лишнего было? Сделала бы из нее тогда кладовочку, что ли! Непрактично, – вынесла приговор Наталья Викторовна.
   – Ой, а это что? – Лида приподняла пальцем тяжелое медное кольцо, прикрепленное к полу.
   – Какая прелесть! – экспрессивная мама не смогла удержаться от восторга, – это же еще один выход в подпол! Как раз где-то в этом месте и заканчивается подвал, значит, есть отдельный отсек. Володя! – позвала она отца, – помоги поднять люк!
   Пыхтя и отдуваясь, Владимир Иванович пытался приподнять будто приросшую крышку.
   – Приржавела, наверное, – рассуждал он вслух, – видимо, там погреб. Или, чем черт не шутит, винный подвальчик! – видимо, любопытство и надежда на приятный сюрприз придали ему силы, и скоро непокорная крышка соизволила немного приподняться.
   Тоненькая струйка зеленовато-желтого дымка заставила его отпрянуть от люка и прикрыть нижнюю часть лица рукавом.
   – Фу, гадость какая, – фыркнула мама, – пахнет плесенью и гнилью. Наверное, придется опять замуровать эту... эту... договорить она не успела. Дети, стоящие дальше всех от люка с ужасом увидели, как медленно закатились глаза у мамы, и она безвольно сползла по стенке на пол. Как дымок, доставивший ей столь неприятные ощущения, подполз и к папе. Отец, в отличии от мамы, не успел даже возмутиться, он потерял сознание гораздо быстрее.
   – Бежим, – схватил за руку Костик сестру. Но медленно обволакивающий родителей туман при виде пытающихся скрыться детей одним резким рывком догнал и их.
   – Перегородки... Нельзя было ломать перегородки, – теряя сознание, прошептала Лидочка.
   Все люди, находившиеся в комнате, лежали на жестком, пыльном полу без сознания. Рабочие уехали, пес и кошка до сих пор не решались зайти в дом. Вонючий туман медленно рассеялся. В доме стояла жутковатая тишина.
   Крышка люка неожиданно резко откинулась. Во властвующем в комнате безмолвии звук ударившего об пол дерева прозвучал гулко и как-то нереально. Минуту стояла напряженная, звенящая тишина. Потом во мраке открытого люка послышались звуки. Они напоминали одновременно и хлюпанье тяжелых ступней по липкой жиже, и бульканье густой расплавленной смолы, и затаенное шуршание длинного крысиного хвоста по вековой пыли древнего, заброшенного подвала.
   Но вот шум приобрел материальное воплощение, хотя с большой натяжкой можно было назвать материальными тварей, которые сначала с опаской, а потом более смело стали расползаться из подвала. Разве можно описать словами всю ты мерзость, которая предстала бы перед глазами Романовых, если бы спасительное забытье не сковало их веки?
   Можно сказать только одно: ничего общего с привычными обитателями нашей планеты не было в их обличии. Одни из них медленно ползли в сторону выхода, постоянно меняя свою форму и оставляя за собой длинный, скользкий след. Другие планировали под потолком, напоминая то отвратительных летучих мышей, то персонажей галлюцинаций больных белой горячкой.
   Каждая тварь имела свой неповторимый облик, каждая была отвратительна по-своему. Гадость равнодушно приблизилась к Наталье Викторовне, не проявила никакого интереса при виде Владимира Ивановича. Но дети... Дети вызывали у нечисти неподдельный интерес. Скоро все обитатели подвала сгрудились плотным кольцом вокруг неподвижно лежащих на полу и ничем не защищенных брата и сестры.
   Вот один из них, напоминающий паука-птицееда, опасливо прикоснулся мерзкой мохнатой лапой к мизинцу девочки. В пронзительном верещании, с которым шарахнулось отвратительное насекомое от безвольно опущенной руки, было столько неподдельного ужаса, что наиболее робкие твари бросились прятаться за спинами своих бывших сокамерников.
   Тихий звук заставил мгновенно смолкнуть поднявшийся было переполох. Однотонное, невыразительное шипение, видимо, в чем-то пыталось убедить собравшуюся в доме нечисть. От кого оно исходило? Это было непонятно. Но скоро стало ясно, что хозяину столь неприятного тембра удалась его пламенная речь.
   Твари уже более уверенно обступили безмятежно и спокойно сопящих носами детей. Со стороны брата и сестру даже не было видно. Только отвратительная масса, окружающая их, становилась все плотнее, все теснее и надежнее окутывала подростков, перекрывая путь солнечному свету и воздуху.

* * *

   Свежий, вкусный, насыщенный восхитительно живыми ароматами скошенной травы и цветущих кустарников воздух смешался с затхлым запахом, хозяйничавшем в доме и без труда нейтрализовал его. Веселый, уверенный в своей непобедимости солнечный свет ослепил глаза, привыкшие к полной темноте. Нечисть, вспуганная неожиданной и неизвестной помехой, взметнулась, так и не успев совершить свое черное дело, и рассеялась, сразу став невидимой. Лишь легкое колебание воздуха говорило о том, что в комнате, кроме пятерых человек, присутствует еще кто-то.
   Пятый человек, который появился так неожиданно и так вовремя, стоял в дверях и гримасничая, зажимал нос двумя пальцами. Этот была, конечно, Юлька. Сидя на заборе, девочка наблюдала, как уехали рабочие, как скрылся за дверью дома отец семейства.
   Поведение животных, одновременно насторожившихся, заставило заволноваться и девочку. С наслаждением чесавший за ухом Тобик вдруг замер, медленно встал на все свои четыре лапы и, поскуливая, пополз к входной двери дома. Аристократка Пери, снисходительно позволявшая солнечным лучам греть ее восхитительно белый, пушистый живот, вскочила, несолидно выгнула спину и зашипела. Словно какая-то неведомая сила толкала ее к закрытой двери.
   Со стороны смотреть на это было даже забавно. Изогнутая дугой, взъерошенная и отчаянно шипящая и фыркающая кошка боком, перебирая вышедшими из под контроля лапами, неуклонно приближается к вселившему в нее такой ужас предмету! Но вот животные остановились, замерли и... бросились в разные стороны со скоростью, какую только могут развить избалованные неподвижной и сытой городской жизнью домашние питомцы человека.
   Тобик нашел убежище во внушившем ему доверие шалаше, а Пери, чуть не сбив с ног стоящую у нее на пути девочку, с несвойственной ей легкостью взлетела на яблоню и замаскировалась среди пятнистых от игры света ветвей.
   Юлька не раздумывала. Ее безрассудство смело могло соперничать с безрассудством Костика, и еще не известно, чье из них взяло бы верх. Сейчас это далеко не полезное качество характера толкало девочку прямо к закрытой и так напугавшей животных двери.
   Немного постояв, Юлька приложила к двери ухо. Ничего интригующего ей услышать не удалось. Тогда она, недолго посомневавшись, заглянула в замочную скважину. Оттуда шел пренеприятный, затхлый дух, но ничего не было видно. Потоптавшись на месте, девочка оглянулась, махнула рукой и резким движением распахнула дверь.
   Пока глаза привыкали к полумраку, Юлька напряженно прислушивалась, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки. Ничего. Только спустя минуту у нее возникло странное ощущение. Ей казалось, что мимо нее пронеслись невидимые, холодные и отвратительно пахнущие существа. Впрочем, скорее всего, это просто разыгралась богатая фантазия девочки.
   В комнате вдруг резко посветлело, и Юлька увидела всех четверых своих соседей, мирно посапывающих на полу. Девочка бросилась к ним и стала тормошить членов семьи так некстати уснувших Романовых.

* * *

   – Владимир Иванович, – папа церемонно протянул руку своей молодой соседке.
   – Юлия Климова, – застенчиво ответила на рукопожатие девочка.
   – Спасибо, что разбудила нас, – продолжил папа, – мне очень неудобно, но уснули мы действительно некстати!
   Наталья Викторовна только что проводила врачей из местной санэпидемстанции. Те взяли пробы грунта и воздуха из опасного подвала, но первые, простейшие анализы уже показали, что серьезной угрозы для жизни он не представляет. Уровень радиации соответствовал норме, запах тлена давно улетучился, а других осязаемых посторонних примесей в воздухе обнаружить не удалось.
   – Во всем виноват отвратительный запах, – убежденно говорила мама, – видимо, подвал не один год был замурован, поэтому воздух и застоялся. Если его хорошенько проветрить, то вполне можно будет использовать для хозяйственных целей.
   Дети вопросительно посмотрели на Юльку. После случившегося они безраздельно доверяли соседке. Девочка ответила на их немой вопрос пожатием плеч. Она ничего не могла сказать по поводу подвала. Но все трое были совершенно уверены: спячка, свалившая всю семью, напала на них неспроста.

* * *

   Лидочка, несмотря на свой уже вполне солидный возраст, никак не могла избавиться от детского пристрастия к куклам. Конечно, она не играла часами в дочки-матери, но и не отправила свои детские игрушки, по примеру многих ровесниц, на пыльные антресоли.
   Сейчас сбывалась, наконец, мечта ее детства. Ремонт дома был благополучно завершен,???? нее появилась своя собственная спальня! Раньше ее кукольный домик со всей мебелью и обитателями влачил жалкое существование на подоконнике их общей с Костиком комнаты. Мебель выгорала, мама ворчала, что невозможно протереть пыль, брат время от времени открывал окно, и всему существованию игрушечного царства грозила мгновенная и трагическая гибель от хлопнувшей от сквозняка рамы или неловкого движения локтем выглядывающего в окно Костика.
   Но теперь все страдания девочки были с лихвой вознаграждены. Просторная, чистенькая комната была теперь в ее распоряжении! Теперь никто, кроме нее, не будет хозяйничать в письменном столе, никто не будет иметь права фыркать на постеры с изображениями ее кумиров, никто не потребует убрать с книжной полки коллекцию крохотных мягких игрушек!
   Она сразу договорилась с мамой, что будет только сама убираться на своей территории, выпросила у нее пару приглянувшихся цветов в ярких горшках и принялась обустраиваться.
   Для игрушек Лидочка выбрала пустой светлый угол около окна. На полу устроился предмет зависти многих подруг ее раннего детства: настоящий двухэтажный коттедж метровой высоты со всей обстановкой. Выше папа повесил книжные полки. Одни из них девочка использовала по прямому назначению, на другие поселила мягких зверушек немыслимых расцветок и цветы.
   С гордостью оглядев новое место своего обитания и поиграв с кошкой, которая вдруг резко сменила гнев на милость и согласилась перебраться с улицы в дом, она отправилась «в гости» к брату.
   Костик тоже был счастлив на новом месте жительства. Долой смазливые мордашки юных див на стенах! Долой розовые диванчики и голубые бантики! Да здравствует строгий мужской аскетизм! Но главной его гордостью был личный черный ход в его комнату. В какую мудрую голову пришла мысль посадить маленький тополек рядом с домом? Кто так предусмотрительно позаботился о том, чтобы дерево достигло удобного размера к приезду мальчика?
   Костя уже несколько раз испытал эту природную лестницу и остался очень доволен результатом. Ни одного падения! Ни одного ушиба!! Ни единой царапины!!!
   – Пойдем, с этим легко справишься даже ты, – уговаривал он сестру.
   Девочка с опаской выглянула в окно. Тополь стоял опасно далеко от перил балкона.
   – Смотри, раз – и там, два – и тут, а ветки расположены как обычные ступеньки приставной лестницы. Младенец справится. Вероятно, даже бабка Агнесса сигала из мансарды во двор именно с помощью этого дерева! Или приземлялась на него вместе со своей метлой, – начавшееся с шутки предположение захватило впечатлительного мальчика. Он уже сам верил во все, что говорил.
   – Эй, внучата, – услышали вдруг они неестественно скрипучий, старческий голос.
   Лида ойкнула и присела, пытаясь укрыться от приведения рассерженной бабки за редкими резными перильцами. У Кости отношение к призракам было скорее снисходительно-доверительное. Какие чувства могли вызвать у ловкого, бесшабашного парнишки бледные, жалкие создания, окутанные цепями? Только жалость и симпатию!
   – Показалось бы, что ли, – добродушно предложил он обладателю голоса, – интересно же.
   В густых, непроницаемых ветвях тополя раздалось совсем не леденящее кровь хихиканье.
   – Не ждали? – плотная зелена масса листвы заколыхалась, и из нее показалось не бледное, изборожденное морщинами лицо давно похороненной ведьмы, а круглая, румяная мордашка Юльки.
   Девочка ловко, как мартышка, перескочила с крепкой, надежной ветки на балкон.
   – Вот видишь! Она же тоже девчонка, а не боится, – подзадоривал сестру Костик.
   Лидочка не была трусихой. Просто она любила перестраховываться и осторожничать. А уж ловкости ее мог позавидовать даже брат! Поэтому обвинение в излишней боязливости и пример подруги, не переломавшей все кости, послужил для нее прекрасным стимулом. Пока подростки занимались освоением Костиного «черного хода», в комнате Лиды что-то произошло.
   Неизвестно откуда взявшийся ветер надул занавеску и ворвался в комнату. По пути он как-то ухитрился сбить горшок с фиалкой, смести со стола девочки листы бумаги. Пери, доверчиво уткнувшая нос в мягкий ворс покрывала на кровати своей хозяйки, мгновенно проснулась и подняла голову. Светло-карие глаза с розоватым оттенком стали идеально круглыми, роскошная шерсть медленно поднялась на загривке. Глаза потомка диких джунглей неотрывно следили за чем-то видимым только ему.
   Грохот и дикий кошачий вой настигли Лидочку в прыжке с ветки на балкон. От неожиданности девочка чуть не оступилась, но верная и надежная рука брата вовремя помогла удержать ей равновесие.
   – Началось.. – вырвалось у Юльки.
   Три пары глаз пересеклись в одной точке. Три сердца подскочили, замерли и забились в убыстренном темпе, разгоняя сразу ставшую горячей кровь. Друзья, долго не раздумывая, побежали в направлении интригующих их звуков.
   Дверь, выходящая из комнаты девочки, сотрясалась под мощными ударами. Слышно было, как за ней мечется обезумевшее животное, сшибая все на своем пути. Лида бесстрашно бросилась на помощь своей любимице и распахнула дверь. Яркий свет вырвался в темный коридорчик из залитой солнцем комнаты и на мгновение ослепил подростков. Поэтому они и не успели рассмотреть, как что-то темное и бесформенное метнулось в угол комнаты.
   Зато нечто вполне сформировавшееся и воющее вылетело из потока света, заливавшего комнату, и упало на грудь Лиды. Девочка судорожно пыталась оторвать от себя шипящий и больно цеплявшийся за нее клубок, но безуспешно. Пока она поняла, что напавшее на нее чудовище – ее тихая Пери, пока друзья помогли отцепить каждый вцепившийся в ее куртку коготок, прошло немало времени.
   Кошка не стала испытывать больше судьбу и забилась под диван в гостиной нижнего этажа. Девочка озабочено рассматривала неглубокие царапины, оставленные на ее руках.
   – Кажется, твоя киса взбесилась, – констатировал брат, – наверное ее пора сдать на опыты! А тебе будут делать тридцать уколов в живот. Это очень неприятные и болезненные уколы!
   – Не-не-не говори маме, – всхлипнула девочка, – может, все пройдет? Может она просто чего-то напугалась?
   – Увы! Все признаки бешенства налицо, – горестно вздохнул брат, – а бешенство неизлечимо.
   Слезы, стоявшие в глазах девочки, хлынули бурным, несдерживаемым потоком. Она так любила свою Пери! Она не могла так просто потерять ее!
   Юлька, видя, что шутка Костика начинает заходить слишком далеко, решила прекратить пытку.
   – Ну, хватит, не слушай его, – с упреком глядя на мальчика сказала она. – Пойдем лучше посмотрим, что натворило твое сокровище в комнате!
   Зрелище стоило того, чтобы на него смотрели не только бесплатно. За возможность понаслаждаться увиденным можно было бы даже продавать билеты. Комната, которой так недавно гордилась девочка, представляла собой декорацию поля боя десятка нетрезвых ковбоев!
   Трудно было поверить, что все это могла сотворить домашняя хорошенькая кошечка. Сорванные с петель занавески, усеянный землей из цветочных горшков пол, сброшенные с полок книги.
   – Я помогу! – вызвалась соседка и без лишних разговоров принялась за уборку.
   Костя, тяжело вздохнув, понял, что лучше добровольно предложить свои услуги.
   – Вот было бы у тебя поменьше барахла, в два счета убрались бы, – ворчал он, – а с твоими игрушками до вечера провозишься!
   – Да я и сама понимаю, – оправдывалась Лидия, но ничего не могу с собой поделать. Не выкидывать же их, на самом деле!
   – Я бы давно выкинул.
   – Ну и выкидывай! – надулась сестра. Занавеска на ее окне всколыхнулась, и бледно-розовый свет на мгновение окрасил комнату.
   – Ладно, не злись, – пошел на мировую брат, – шучу.
   Не прошло и часа, как в комнате опять все сверкало. Юля предложила в качестве развлечения небольшую экскурсию по городу, Костик ее поддержал. Лидочка предприняла попытку выудить любимую кошку из под дивана с помощью швабры, но потерпела фиаско. Так что ей ничего не оставалось, как примкнуть к экскурсии.

ГЛАВА 3

   К удивлению ребят, городок весь оказался таким, как в районе их дома. Вековые сосны подпирали своими кронами голубое небо с легкими редкими облачками. Ландыши были повсюду: вдоль проезжей части, около домов, у подножия деревьев. Редкие автомобили трудились со сверхнагрузкой, пытаясь загрязнить чистый, благоухающий цветами воздух.
   – И почему никто не хочет жить в провинции! – звучно втягивая ноздрями аромат ландышей и довольно жмурясь на солнце, удивилась Лидия.
   Подростки возвращались домой, еле волоча ноги от усталости. Неугомонная и легкая на подъем Юлька заставила отмахать их по улицам города не один километр. Впрочем, ребята и не сопротивлялись. Они и сами с удовольствием прогулялись.
   У калитки друзья расстались. Дома Лидия первым делом бросилась к кошке. Та безмятежно спала, свернувшись клубочком на диване гостиной.
   – Видишь, все в порядке, – Костя уже сам раскаялся в своей шутке, – просто она никак не привыкнет к новому месту жительства.
   Пери лениво щурилась на стоявших около нее детей и звонко, с удовольствием, мурлыкала. Процесс исследования психического состояния животного прервала Наталья Викторовна.
   – Ну где вы были! – накинулась она на ребят. – К нам заезжали тетя Тамара с дядей Мишей, они так хотели вас увидеть!
   Тетя Тамара и дядя Миша были старыми друзьями семьи Романовых. Они являли собой образец неутомимости и здорового авантюризма. Каждый свободный день в своей жизни они использовали для путешествий. Вот и эти выходные неугомонные знакомые примчались за пятьсот километров на своей старенькой «копейке», чтобы лицезреть новое жилище своих друзей. Побыв пару часов и вылив на голову хозяев ушат бурных восторгов по поводу нового дома, они быстренько собрались в обратный путь.
   – Вам привезли подарки, – обрадовала мама, – идите в свои комнаты, и ищите.
   Кто не любит подарки? Кто при этом слове не бросит все дела и не побежит искать вожделенный сюрприз? Дети мигом умчались в свои комнаты. Какое-то время были слышны только топот в их комнатах и звук передвигаемых вещей. Победный клич раздался почти одновременно. Но Косте удалось первому ворваться в спальню сестры. В руке его, как первомайский флажок, был зажат новенький диск обожаемого юного и непонятого отсталыми взрослыми исполнителя.
   – Класс, – сиял мальчик, – родители никогда не позволили бы мне купить этот диск! Никак не могут понять, что наша музыка не имеет ничего общего с их вкусом!
   Только излив на сестру часть счастья от обладания вожделенного диска, мальчик обратил внимание, что она растерянно прижимает что-то к груди.
   – Что с тобой? – заботливо спросил он.
   – Ты знаешь, куда-то подевались все мои игрушки.
   – Может, мама знает?
   – Может.
   – Покажи, – протянул он свободную руку.
   Сестра с положила на ладонь брата что-то мягкое и пушистое. Мальчик подошел к окну и внимательно рассмотрел игрушку. Это оказалась именно игрушка. Небольшой пушистый шарик был легким и приятным на ощупь. Сквозь черный, блестящий мех виднелись маленькие бледно-розовые глазки с узкими кошачьими зрачками. У колобка не было ни ручек, ни ножек, только глазки, сморщенный кожаный носик и высунутый язык.
   – Дразнится, – удивился брат, – вредный.
   – Не вредный, а очень даже симпатичный, – не согласилась сестра. Я назову его...
   – Пушком или Зюзиком, – тоненьким противным голоском спародировал сестру брат.
   – Нет!
   – Тогда Мусиком!
   – Нет!
   – Пусиком? – в голосе брата послышалась плохо скрываемая заинтересованность.
   – Хокой!
   – Хокой?! Прикольно! Молодец, исправляешься, – Костя снисходительно взъерошил каштановую копну на голове сестры.
   – Ты где диск нашел? – перевела сестра разговор на другую тему.
   – Между книгами. А где скрывался твой Хока?
   – Я нашла его почему-то под кроватью. Валялся, бедненький, в самом темном пыльном углу и скучал. Ничего, будет теперь жить на самом почетном месте на полочке!
   – Давай, давай, забавляйся! Я же говорил, что тебе только в игрушки играть, – поддел ее брат.
   – А тебя кроме твоего убогого рэпа вообще ничего не интересует, – обиделась сестра, – даже не даешь мне плейер погонять!
   – Осквернять мое сокровище дикими аргентинскими воплями! – возмутился брат. – Нет уж, сначала усовершенствуй свой вкус, а потом обращайся с просьбами к моим агентам.
   Больше унижать диск своим невниманием мальчик был просто не в состоянии. Приспособив на голове наушники от любимого и ревностно охраняемого от сестры СD-плейера, мальчик с разбегу плюхнулся на кровать и предался наслаждению от кажущегося ему вершиной искусства речитатива юного кумира молодежи.
   – Чтоб он лопнул, твой драгоценный плейер! – не удержалась девочка от проклятия в адрес брата. На мгновение ей показалось, что алое закатное солнце бросило в окно последний, прощальный лучик. Впрочем, скорее всего, это ей только померещилось.
   У себя в комнате Лидочка внимательно рассмотрела нового обитателя своей комнаты. В душе ей было немного обидно, что брату уже дарили взрослые подарки, а ее тешили детскими игрушками. Но Хока был такой пушистый, мягкий и милый, что досада скоро улетучилась.
   Девочка уложила его в пену кружев опустевшей кукольной кроватки и спустилась вниз.
   – Мам, ты не знаешь, куда делись мои игрушки?
   – Здравствуйте! У моей юной дочери начинается старческий склероз. Или это проявление девичьей памяти? Ты же сама попросила меня сжечь их!
   – Мама, ты чего говоришь? – не поняла девочка. Наталья Викторовна обычно редко шутила. И никогда на памяти девочки не устраивала такие глупые и жестокие розыгрыши.
   – Да я и сама удивилась! – пожала плечами мама. – То носишься со своими куклами, как с писаной торбой, то требуешь уничтожить, – Наталья Викторовна протянула девочке клочок бумаги.
   Лидочка неуверено, заранее пугаясь того, что там увидит, развернула мятую записку.
   «Мама, мне надоели эти бесполезные, старые куклы. От них пыль и беспорядок. Сожги их. Лидия».
   – Это мой почерк, – внезапно осипшим голосом прошептала девочка, – но я этого не писала!
   – Ну, я не знаю, – махнула рукой мама, – сами разбирайтесь. Ты попросила, я сделала.