Я молчал, опустив голову. Разве я сам не понимал, что поступил по-мальчишески. А он, вздохнув, продолжал:
- По-настоящему следовало бы после этих фокусов просто выгнать тебя из экспедиции. И только одно меня удерживает. Знаешь что? Не то, что ты нашел эту пещеру, совсем нет, не надейся. Победителей тоже судят, ты ошибаешься! Но ты сумел не растеряться в опасном положении и самостоятельно выпутаться из него. Вот это внушает мне надежду, что ты, наконец, становишься взрослым...
Он неожиданно ткнул меня кулаком в грудь и добавил уже совсем другим тоном:
- Ну, а теперь все наверх! Посмотрим твою находку.
Выйдя на палубу, мы увидели, что Аристов и Светлана надевают гидрокостюмы.
- Зачем? - удивился Кратов.
- Вода очень холодная, Василий Павлович, - пожаловалась Наташа. - Вы подумайте: вчера была двадцать градусов, а сегодня только шесть.
Я совсем забыл рассказать Кратову о странном похолодании воды, которое так меня удивило ночью. Значит, это мне не показалось.
- Ничего не понимаю, - пробормотал Кратов, беря в руки термометр, недавно вытащенный из воды. - Действительно, всего шесть градусов тепла.
- Это сгонный ветер поработал, - пояснил свесившийся со своего мостика Сергей. - Вчера ветер дул с берега. Он и согнал в море всю верхнюю теплую воду. А снизу, с глубины, поднялась более холодная. Так здесь нередко бывает.
- И надолго это? - спросил Кратов.
- Нет, ветер переменился. Я думаю, завтра все снова в норму придет...
- Любопытное явление, - сказал профессор. - Ну что же, придется сегодня отдохнуть.
- Почему? - удивилась Светлана. - Мы же можем нырять в гидрокостюмах.
- Закончим уж сегодня здесь и перейдем в другую бухту. Зачем время терять? - поддержал ее Михаил.
- Отсюда уходить рано, друзья мои, - ответил профессор, незаметно для других заговорщицки подмигнув мне. - За ночь произошли некоторые события, которые заставляют нас продолжать поиски именно в этой бухте.
Тут, конечно, поднялся шум и гам. Все требовали рассказать, что произошло.. Пришлось мне снова излагать свои ночные похождения.
Услышав о пещере, все, конечно, стали просить Кратова начать ее исследование непременно сегодня. Но профессор возразил:
- Вы же слышали, что в пещеру трудно проникнуть даже голому человеку, в одном акваланге. А вы хотите лезть туда в гидрокостюмах. Придется потерпеть до завтра, хотя, поверьте, мне это так же трудно, как и вам.
Возражение было, конечно, резонное, и мы, поворчав, смирились.
Но ждать было действительно нелегко. Мы все измаялись за этот бесконечный день. Купаться нельзя - вода ледяная. Целый день валяться на пляже - жарко. Мы через каждые полчаса мерили температуру воды, но к полудню она поднялась всего на два градуса.
За этот день мы облазили со всех сторон скалу, в недрах которой таилась пещера. Карабкались по ее склонам, стучали, приложив ухо к горячим камням. Но скала была как скала, никаких признаков пустоты внутри. Я уже начинал сомневаться: а вдруг мои предположения ошибочны и никакой пещеры там нет? Неужели я нашел не вход в пещеру, а просто расщелину в скале, которая никуда не ведет?
На следующий день я проснулся рано, когда солнце еще только вылезало из-за лысой горы. И первым делом сунул термометр в воду. Все десять минут, пока он торчал в море, я простоял, свесившись через борт, словно мог согреть его взглядом.
Сергей оказался прав! Вода снова нагрелась до восемнадцати градусов. На радостях я сложил ладони рупором и заорал на всю бухту:
- Эге-гей!
Ох, какой крик подняли перепуганные чайки, тучами вылетая из-под каменных сводов Золотых ворот!) Ко мне подбежал заспанный капитан. Началось какое-то движение и на берегу.
Через полчаса все уже были на борту кораблика, Сергей подвел тралбот почти к самой скале и дал команду бросать якорь. А мы поспешили на корму, за аквалангами.
Я очень боялся, что Кратов не позволит мне нырять вместе с ребятами. Но он ничего не сказал, когда я взял запасной акваланг и стал проверять его. Только, поднимая голову, я несколько раз перехватывал его испытующий взгляд.
Проверив снаряжение, мы выстроились вдоль борта.
- В первой паре пойдут Аристов и Козырев, - сказал профессор и посмотрел на меня. - Сам утопил акваланг, сам его и добывай. Вторая пара - Павлик и Борис. Девушки сегодня работают страхующими, пока не прояснится обстановка.
Светлана сердито фыркнула, но Наташа, по-моему, была даже довольна, что ее не пускают в пещеру.
- Первым пусть лезет Николай, - продолжал наш чудесный старик. - Он знает дорогу. Ты, Миша, при малейшей опасности окажешь ему помощь. Кроме ручных фонариков возьмите прожектор. Сигналы остаются прежними. Время работы полчаса.
Конечно, срок он, как всегда, отвел нам небольшой. Но на радостях спорить не хотелось. Я торопливо, боясь, как бы Кратов не раздумал, надел маску и полез на трап. Мне подали прожектор в непроницаемом кожухе. Толстый провод, тянувшийся от него, стеснял движения, но зато теперь я не буду блуждать в темноте с жалким фонариком, как прошлой ночью.
Под водой Михаил попытался меня обогнать. Я погрозил ему кулаком и поплыл быстрее.
Теперь, пронизанное солнечными лучами, море было приветливым и вовсе не казалось загадочным. Я еще издалека увидел свои баллоны, лежащие на песке.
Вот и вход в пещеру. Как его не заметили раньше? Да ведь никто его и не искал. Мало ли гротов встречали мы под водой и проплывали мимо.
Я зажег прожектор и смело полез в туннель. Стайка мелких рыбешек заметалась в каменной трубе и умчалась куда-то в темноту. Прожектор светил так сильно, что был отчетливо виден каждый выступ в стене.
Еще несколько метров, и я увидел свою маску - она зацепилась за большую раковину мидии, прилепившейся к своду туннеля! Не стоило никакого труда освободить ее. А ночью?
Высвободив маску, я обернулся и бросил ее Михаилу, который двигался за мной на некотором расстоянии, следя, чтобы не зацепились за камни провод и сигнальный трос, обвязанный вокруг моего пояса.
Дальше туннель начинал расширяться, поднимаясь полого вверх. Стены его раздвигались. Похоже, что я уже попал в пещеру. Тогда я остановился и начал водить лучом прожектора из стороны в сторону.
Внизу, подо мной, что-то тускло блеснуло. Я направил свет в эту точку и подплыл поближе.
Прямо перед собой я увидел в воде уродливую, страшную рожу. Она показывала мне язык!
"Да это же Медуза Горгона", - догадался я. Ее маска была изображена на круглом большом щите. Оскаленные зубы, выпученные глаза - все должно было, видимо, вызывать страх у врагов.
Поворачивая прожектор, я старался рассмотреть, что же еще есть в пещере. Вот что-то вроде столба или плиты, уходящей вверх. На стене нарисованы странные фигуры. Зная, что меня в любой момент могут вызвать на поверхность, я торопился увидеть как можно больше. Рассматривать детали не было времени.
Я направил луч света прямо вверх. В том месте, которое он освещал, переливалось радужное пятно. Что это могло быть? Может быть, рисунок на потолке пещеры?
Я начал подниматься медленно и осторожно, чтобы не удариться о потолок головой. Но вдруг с удивлением почувствовал, что голова моя словно прорывает легкую невидимую пленку. В тот же момент давление воды на маску перестало ощущаться. Я поднял руку с прожектором - и сразу ощутил его солидный вес, почти пропадавший в воде.
Тут только я сообразил, что поднялся на поверхность. Вода заполняла пещеру не до самого потолка, Над нею оставался слой воздуха!
С некоторой опаской я вынул изо рта загубник и сделал осторожный вдох. Воздух был самым обыкновенным, чуть влажным, довольно свежим, во всяком случае даже не затхлым. Видимо, он просачивался по каким-то щелям с поверхности земли. Иначе люди не могли бы прятаться в пещере.
Я хотел позвать Михаила, чтобы он тоже глотнул подземного воздуха. Но тот уже сигналил, что сверху приказывают выходить. Сунув загубник обратно в рот, я нырнул и, стараясь как-нибудь невзначай не наткнуться на столб, поплыл к выходу из пещеры.
Выбравшись из туннеля, мы подхватили валявшиеся на песке баллоны и маску и стали всплывать, Наши лица были совсем рядом, а поговорить нельзя, Никак не поделишься впечатлениями! Я видел сквозь стекло маски, как Миша гримасничает и таращит глаза.. Ему тоже хотелось поговорить.
Мы вынырнули одновременно и, ухватившись за трап, даже не вылезая, начали стаскивать маски.
- Ты видел? - задыхаясь, выпалил я. - Медузу?
- Еще бы! - ответил Михаил, тоже с трудом переводя дыхание. - По-моему, золотая.
- Ну да! А вода не доверху. Я вынырнул, а там воздух...
Тут мы увидели, что все участники экспедиции, свесившись через борт, напряженно прислушиваются к нашей сумбурной беседе, и расхохотались.
- Вылезайте немедленно и докладывайте! - закричал Кратов. - Что за секреты!..
Потайное святилище
- Я должен сам посмотреть пещеру, - решительно заявил профессор, когда мы, перебивая друг друга, рассказали о том, что видели.
Мы опешили: ведь нужно нырять на порядочную глубину, а потом еще ползти по узкому туннелю, заполненному водой. И в то же время нам всем понравилась его горячность и смелость.
- Василий Павлович, но... ваш возраст. И потом... - нерешительно пробормотала Светлана.
- Что потом? Возраст у меня вполне зрелый.
- ,Но по инструкции не полагается, - вмешался я. Ох, как свирепо он на меня глянул! Наверное, подумал, что я издеваюсь над ним, напоминая, что он всегда заставлял нас придерживаться этой самой инструкции. Но я, честно, совсем не это имел в виду, просто опасался за старика.
- Должен же я когда-нибудь нырнуть! - продолжал он, воинственно выставляя свою бородку. И тут же просительно добавил: - Только никому не говорите, пусть это останется между нами. Все-таки это нарушение в какой-то степени, вы правы...
Выходит, теперь он нас просил о смягчении жестких правил! Разве могли мы устоять?
Но каждый чувствовал большую ответственность за него, поэтому все сообща стали разрабатывать детальный план погружения. Было решено, что сначала в пещеру отправятся Михаил с Павликом. Они должны захватить с собой пустую автомобильную камеру, чтобы там надуть ее, превратив в своего рода спасательный круг. Потом они укрепят под сводом лампу в тысячу свечей. Вместе с прожекторами, установленными под водой, это позволило бы осмотреть все уголки пещеры.
Когда все это будет сделано, передовые дадут сигнал, и в пещеру направится Василий Павлович в сопровождении Бориса и Светланы. Мы с Наташей остаемся на борту для страховки.
Как ни хотелось мне снова отправиться в пещеру, я не стал возражать против такого распределения. Ведь я уже дважды побывал там.
Осуществлять этот четко разработанный план мы начали немедленно. Самой трудной задачей было, конечно, доставить благополучно в пещеру профессора. С аквалангом он был хорошо знаком и надевал его с нашей помощью довольно умело. Но ведь нужны еще здоровье и опыт. Под тяжестью баллонов Василий Павлович совсем согнулся.. Тогда мы поспешили опустить его в воду, чтобы он поскорее потерял вес и заодно потренировался в правильном дыхании.
Придерживаясь за трап, он с головой погрузился в воду и сидел там, пуская пузыри.
Михаил и Павлик нырнули, навьюченные лампами, прожекторами и другим снаряжением, и минут через пятнадцать уже подали условный сигнал.
Теперь спустились в воду Борис со Светланой. Они попытались взять Кратова за руки с двух сторон и так провожать в морские глубины. Но старик сердито вырвался и стал самостоятельно и довольно ловко погружаться.
Три тени постепенно растаяли в глубине. Время остановилось. Мы с Наташей томились на раскаленной палубе, казалось, целую вечность, а товарищи не подавали никаких сигналов. Они все еще оставались в пещере: пузырьки воздуха не выскакивали на поверхность.
Терпение мое лопнуло, и я дернул разок за сигнальный конец, привязанный к поясу Михаила: "Как себя чувствуешь?" Он ответил тоже одним рывком: "Хорошо".
Тогда я дернул за тросик трижды, приглашая его на поверхность. Он не ответил. Повторил сигнал. Он продолжал молчать. Я был совершенно бессилен: вытащить его оттуда нельзя - зацепится за выступы скалы,
И тут на поверхности моря весело забулькали пузырьки. Кто-то возвращался. Не дожидаясь, пока товарищи выйдут из воды, я торопливо спустился по трапу и нырнул.
Мне навстречу поднимались Борис и Светлана, что-то таща в сетке. Проплывая мимо, Светлана восторженно показала мне большой палец: "Во!!"
Хотя в туннеле было темно, я пробирался уже уверенно, словно по коридору собственной квартиры. Пещера оказалась залитой ярким светом. Два прожектора горели под водой, а наверху, под сводами, ослепительно сияла пузатая лампа.
Между потолком пещеры и поверхностью воды оставался промежуток метра в полтора. По этому подземному озеру плавал наш профессор, придерживаясь за спасательный круг из автомобильной камеры. Он то и дело опускал голову в воду и наблюдал за работой Аристова и Павлика.
Увидев меня, Кратов удивился и хотел что-то спросить, но забыл вынуть мундштук изо рта. Смутившись, он исправил эту ошибку и набросился на меня:
- Вы здесь зачем?
- Мне сказали, чтобы плыл вам на помощь, - слукавил я.
- Ничего подобного я не поручал! Но ладно... Раз уж вы тут, помогите ребятам разметить пещеру.
Сверху не было видно, чем заняты под водой мои товарищи. Нырнув, я увидел, что они вбивают колышки в пол пещеры и натягивают между ними проволоку. Старик оставался верен себе: прежде всего заставил их разметить раскоп на квадраты, чтобы все находки разложить по определенным полочкам...
Я стал помогать им, но невольно то и дело отвлекался, чтобы разглядеть получше находки. В одном углу пещеры были грудой навалены какие-то не то кубки, не то чаши. Повернувшись, я едва не наткнулся на каменный столб, который видел при первом посещении пещеры. У его подножия лежали тот самый щит с маской Горгоны, меч и браслеты, тоже, по-моему, золотые. Рассмотреть их как следует не удалось, потому что Михаил толкнул меня в бок, приглашая приняться, наконец, за дело.
Работа наша растянулась почти на неделю.
Пока мы не разметили всю пещеру, Кратов не позволял ничего сдвигать с места. Каждый квадрат попа с лежавшими на нем предметами мы фотографировали специальным аппаратом для съемок под водой, Одновременно Василий Павлович, который каждый день нырял вместе с нами, составлял точный план пещеры. Для него это оказалось делом совсем нелегким. Приходилось то погружаться в воду с головой, чтобы рассмотреть находки, то снова выныривать к резиновому плотику, который мы превратили в плавучий письменный стол, положив на камеру широкую доску.
Только закончив все эти подготовительные работы, мы начали выносить находки из пещеры. И, собственно, только теперь как следует разобрались в том, что же нашли.
Пещера оказалась. довольно просторной. Длина ее достигала без малого девяти метров, а ширина - пяти с половиной. От пола до потолка, нависшего полукруглым сводом, в самом высоком месте было около четырех метров. Во времена Савмака в пещере да и почти во всем наклонном туннеле было сухо, вода заливала только самый вход в него. Но когда уровень моря поднялся или, может быть, наоборот, - опустился берег, пещера оказалась затопленной.
Подробная перепись наших- находок заняла почти полную тетрадку. В пещеру, словно в музей, были собраны самые различные вещи.
Еще издавна она, видимо, служила потайным святилищем тавров. Об этом свидетельствовали два громадных рельефных изображения мужчины и женщины с раскинутыми в стороны руками, вырубленные в одной из стен. Фигуры были очерчены совсем примитивно, словно рукой ребенка.
Перед ними, немного отступая от стены, торчал каменный столб, или, точнее, плита. Ее всю покрывали какие-то значки. А в верхней части плиты, почти достигавшей уровня воды, был укреплен золотой, сверкающий диск с расходящимися во все стороны лучами - символ бога Гелиоса. Точно такое же изображение, как. сказал Кратов, есть на обратной стороне монет, приписываемых: Савмаку!
- Почему восставшие рабы выбрали такой символ, - ответил профессор на наши недоуменные вопросы, - -можно только догадываться. Но это не единичный случай. Примерно в то же время восстание рабов потрясали античный мир во многих местах - в Малой Азии, в Сипилии, на острове Делосе, в рудниках Аттики.
И вот что чрезвычайно любопытно, восставшие рабы в Пергаме тоже избрали своим символом изображение Гелиоса и провозгласили себя гелиополптами "гражданами солнца". Вероятно, и Савмака увлекала мечта о стране счастливых, о "солнечном государстве", где не будет места угнетателям...
Скифы приспособили таврское святилище для своих целей. Может быть, здесь прятались беглые рабы, собирались заговорщики. Здесь они мечтали о солнечной стране...
Перед изображением Гелиоса покоился на полу плоский камень. На нем сохранились следы костра. Вероятно, здесь пылал священный огонь. А по бокам плиты стояли два изумительных глиняных светильника. Один изображал сирену в виде полуженщины, полуптицы, а второй - богиню Афродиту, выходящую из морской раковины.
- Работа, несомненно, греческая, - сказал о них Василий Павлович. Вероятно, привезены из Афин и украшали какой-нибудь дворец. А скифы перенесли их сюда. Среди них оказались истинные ценители красоты.
Еще более причудливую смесь из самых различных вещей мы обнаружили в углах пещеры. Чего тут только не было! Золотые и серебряные чаши, блюда, щиты, мечи, цепочки с драгоценными камнями. Это и были сокровища, о таинственном исчезновении которых сетовали алчные захватчики крепости. Теперь они попадут в музеи.
Описывать все эти замечательные находки было бы слишком долго, да и бесполезно. Их надо видеть собственными глазами. Но некоторые мне особенно понравились и запомнились.
Там был громадный, в пол-обхвата, золотой фиал, сплошь покрытый удивительно живыми и выразительными рельефными фигурками зверей: львы терзали быстроногих антилоп, над ними кружили орлы, распластав широкие крылья...
Светлане и Наташе особенно понравилось круглое серебряное зеркало. Оборотная сторона его была покрыта особым сплавом - электром, и на нем выгравировано изображение сидящей крылатой богини победы Ники.
Увы, она не долго сопутствовала восставшим... Мечты о солнечном государстве были растоптаны гоплитами. Для немногих уцелевших потайная пещера стала последним прибежищем.
Сумели ли они перехитрить врагов и, переждав здесь опасность, ночью выскользнуть через подводный ход на свободу, уйти в большой мир, чтобы снова скитаться, прятаться, разносить по другим городам и странам неугасимые искры восстания? Или враг устроил на суше засаду, караулил их, и они предпочли погибнуть в этом подземелье от голода и жажды, но не сдаться?
Для одного из вожаков восстания пещера, несомненно, стала гробницей.
Я упоминал, что посреди пещеры лежали на полу золотые украшения, меч и щит с головой Медузы Горгоны. Они оказались здесь не случайно. Нанеся эти находки на план, Василий Павлович вдруг воскликнул:
- Постойте, да ведь это же погребение! Теперь понятно, почему украшения расположены в таком странном порядке. Видите? Здесь лежал человек...
Присмотревшись, мы тоже как будто начали различать очертания некогда лежавшего здесь распростертого человеческого тела. Браслеты украшали запястья, щит покоился на груди убитого воина, а меч с отделанной золотом рукояткой был положен рядом с телом.
Если бы вода не залила пещеру, тело погибшего, может быть, превратилось бы в мумию, высохло. Но море поглотило героя навеки, и только погребальные украшения сохранили для нас его тень...
Кто это был? В письме, найденном в цисте, упоминались два сподвижника Савмака, скрывшиеся в крепости, - Бастак и Аристоник.
- Скорее всего здесь погребен Бастак, - размышлял профессор. - Погребение типично скифское: рельеф на ручке меча в характерном "зверином" стиле, и сам меч короткий, у него массивный эфес с крестовидной сердцевиной. Типичный акинак. Но изображение Медузы Горгоны на щите, конечно, греческое, Восставшие могли похоронить и грека Аристоника по скифским обычаям. Во всяком случае, это еще раз подтверждает, что в восстании принимали участие не только рабы скифы. Оно стало подлинной революцией всех угнетенных Боспора против рабовладельцев.
Меня немножко разочаровало, что не нашлось никаких рукописей или записок о ходе восстания. Но этого и не могло быть, как нам разъяснил профессор. Ведь скифы еще не знали письменности, а среди рабов было немного грамотных. Да и кому пришло бы в голову вести записи в горячке смертельной битвы?
Но это не беда. Когда ученые как следует разберутся в подводных находках, мы наверняка узнаем что-нибудь новое о восстании отважных людей, еще тысячи лет назад мечтавших построить на нашей земле светлое Государство Солнца...
Эпилог... или пролог?
...Сейчас зима. Я сижу за столом и вспоминаю летние приключения. Кажется, о них рассказано уже все. Но история моя на этом не кончается.
Нужно ли говорить, что в этих поисках под водой я нашел не только разные удивительные вещи, но и свое призвание? Наверное, вы сами уже догадались об этом по тому увлечению, с каким я вел рассказ. Дядя Илья может быть спокоен: я обрел стержень, который необходим каждому человеку. Василий Павлович и мои новые друзья помогли мне, и теперь я студент-заочник первого курса исторического факультета МГУ. Я твердо решил разобраться до конца в печальной судьбе отважного Савмака и в других загадках истории.
Частенько я наведываюсь в музей, где со щита, лежащего в отдельной витрине, смотрит на меня золотая маска Медузы Горгоны. На витрине надпись: "Найдена в Карадаге (Крым) подводной археологической экспедицией профессора В. П. Кратова".
Отчищенное до блеска в свете лампочек тускло сверкает золото разных кубков. Кажется, будто их поднимали на пирах только вчера. Не потускнели яркие краски глиняного светильника, изображающего Афродиту, выходящую из морской раковины. Богиня улыбается и смотрит на всех загадочными глазами...
И каждый, останавливаясь перед витриной, невольно задумывается о былой жизни, отшумевшей много веков назад. Вещи хранят тепло рук людей, давно ставших тенями. Но стоит присмотреться к вещам внимательнее, и люди словно воскресают.
Кто бродил с этим светильником, прикрывая его пламя от ветра, по мрачным коридорам царского дворца в акрополе Пантикапея? Какой воин пил за победу из объемистого кубка, любуясь изображениями львов и мчащихся антилоп на его округлых боках? А этот кинжал с тяжелой рукоятью? Не им ли заколол царя восставший Савмак?..
Так любопытно узнать побольше о жизни всех этих людей! Так хочется восстановить во всех деталях ход восстания, - ведь то была первая искорка свободы, вспыхнувшая на нашей земле еще двадцать веков назад.
Но вещи загадочно молчат...
Я смотрю на искаженное гневом лицо Медузы и думаю: сколько еще загадок ожидает нас в морских глубинах, в укромных тайниках и пещерах? И мы непременно разгадаем их!
Летом мы снова отправимся в море продолжать раскопки затонувшего корабля. Там могут таиться в песке и другие цисты с древними рукописями.
И подземное потайное святилище еще нуждается в детальном исследовании. А вдруг там найдутся подземные ходы в другие пещеры?
Надо проверить, нет ли связи между маской Горгоны и таким же клеймом на амфорах.
Множество приключений и открытий ожидает нас впереди. Значит, история эта не закончена, она только начинается...
- По-настоящему следовало бы после этих фокусов просто выгнать тебя из экспедиции. И только одно меня удерживает. Знаешь что? Не то, что ты нашел эту пещеру, совсем нет, не надейся. Победителей тоже судят, ты ошибаешься! Но ты сумел не растеряться в опасном положении и самостоятельно выпутаться из него. Вот это внушает мне надежду, что ты, наконец, становишься взрослым...
Он неожиданно ткнул меня кулаком в грудь и добавил уже совсем другим тоном:
- Ну, а теперь все наверх! Посмотрим твою находку.
Выйдя на палубу, мы увидели, что Аристов и Светлана надевают гидрокостюмы.
- Зачем? - удивился Кратов.
- Вода очень холодная, Василий Павлович, - пожаловалась Наташа. - Вы подумайте: вчера была двадцать градусов, а сегодня только шесть.
Я совсем забыл рассказать Кратову о странном похолодании воды, которое так меня удивило ночью. Значит, это мне не показалось.
- Ничего не понимаю, - пробормотал Кратов, беря в руки термометр, недавно вытащенный из воды. - Действительно, всего шесть градусов тепла.
- Это сгонный ветер поработал, - пояснил свесившийся со своего мостика Сергей. - Вчера ветер дул с берега. Он и согнал в море всю верхнюю теплую воду. А снизу, с глубины, поднялась более холодная. Так здесь нередко бывает.
- И надолго это? - спросил Кратов.
- Нет, ветер переменился. Я думаю, завтра все снова в норму придет...
- Любопытное явление, - сказал профессор. - Ну что же, придется сегодня отдохнуть.
- Почему? - удивилась Светлана. - Мы же можем нырять в гидрокостюмах.
- Закончим уж сегодня здесь и перейдем в другую бухту. Зачем время терять? - поддержал ее Михаил.
- Отсюда уходить рано, друзья мои, - ответил профессор, незаметно для других заговорщицки подмигнув мне. - За ночь произошли некоторые события, которые заставляют нас продолжать поиски именно в этой бухте.
Тут, конечно, поднялся шум и гам. Все требовали рассказать, что произошло.. Пришлось мне снова излагать свои ночные похождения.
Услышав о пещере, все, конечно, стали просить Кратова начать ее исследование непременно сегодня. Но профессор возразил:
- Вы же слышали, что в пещеру трудно проникнуть даже голому человеку, в одном акваланге. А вы хотите лезть туда в гидрокостюмах. Придется потерпеть до завтра, хотя, поверьте, мне это так же трудно, как и вам.
Возражение было, конечно, резонное, и мы, поворчав, смирились.
Но ждать было действительно нелегко. Мы все измаялись за этот бесконечный день. Купаться нельзя - вода ледяная. Целый день валяться на пляже - жарко. Мы через каждые полчаса мерили температуру воды, но к полудню она поднялась всего на два градуса.
За этот день мы облазили со всех сторон скалу, в недрах которой таилась пещера. Карабкались по ее склонам, стучали, приложив ухо к горячим камням. Но скала была как скала, никаких признаков пустоты внутри. Я уже начинал сомневаться: а вдруг мои предположения ошибочны и никакой пещеры там нет? Неужели я нашел не вход в пещеру, а просто расщелину в скале, которая никуда не ведет?
На следующий день я проснулся рано, когда солнце еще только вылезало из-за лысой горы. И первым делом сунул термометр в воду. Все десять минут, пока он торчал в море, я простоял, свесившись через борт, словно мог согреть его взглядом.
Сергей оказался прав! Вода снова нагрелась до восемнадцати градусов. На радостях я сложил ладони рупором и заорал на всю бухту:
- Эге-гей!
Ох, какой крик подняли перепуганные чайки, тучами вылетая из-под каменных сводов Золотых ворот!) Ко мне подбежал заспанный капитан. Началось какое-то движение и на берегу.
Через полчаса все уже были на борту кораблика, Сергей подвел тралбот почти к самой скале и дал команду бросать якорь. А мы поспешили на корму, за аквалангами.
Я очень боялся, что Кратов не позволит мне нырять вместе с ребятами. Но он ничего не сказал, когда я взял запасной акваланг и стал проверять его. Только, поднимая голову, я несколько раз перехватывал его испытующий взгляд.
Проверив снаряжение, мы выстроились вдоль борта.
- В первой паре пойдут Аристов и Козырев, - сказал профессор и посмотрел на меня. - Сам утопил акваланг, сам его и добывай. Вторая пара - Павлик и Борис. Девушки сегодня работают страхующими, пока не прояснится обстановка.
Светлана сердито фыркнула, но Наташа, по-моему, была даже довольна, что ее не пускают в пещеру.
- Первым пусть лезет Николай, - продолжал наш чудесный старик. - Он знает дорогу. Ты, Миша, при малейшей опасности окажешь ему помощь. Кроме ручных фонариков возьмите прожектор. Сигналы остаются прежними. Время работы полчаса.
Конечно, срок он, как всегда, отвел нам небольшой. Но на радостях спорить не хотелось. Я торопливо, боясь, как бы Кратов не раздумал, надел маску и полез на трап. Мне подали прожектор в непроницаемом кожухе. Толстый провод, тянувшийся от него, стеснял движения, но зато теперь я не буду блуждать в темноте с жалким фонариком, как прошлой ночью.
Под водой Михаил попытался меня обогнать. Я погрозил ему кулаком и поплыл быстрее.
Теперь, пронизанное солнечными лучами, море было приветливым и вовсе не казалось загадочным. Я еще издалека увидел свои баллоны, лежащие на песке.
Вот и вход в пещеру. Как его не заметили раньше? Да ведь никто его и не искал. Мало ли гротов встречали мы под водой и проплывали мимо.
Я зажег прожектор и смело полез в туннель. Стайка мелких рыбешек заметалась в каменной трубе и умчалась куда-то в темноту. Прожектор светил так сильно, что был отчетливо виден каждый выступ в стене.
Еще несколько метров, и я увидел свою маску - она зацепилась за большую раковину мидии, прилепившейся к своду туннеля! Не стоило никакого труда освободить ее. А ночью?
Высвободив маску, я обернулся и бросил ее Михаилу, который двигался за мной на некотором расстоянии, следя, чтобы не зацепились за камни провод и сигнальный трос, обвязанный вокруг моего пояса.
Дальше туннель начинал расширяться, поднимаясь полого вверх. Стены его раздвигались. Похоже, что я уже попал в пещеру. Тогда я остановился и начал водить лучом прожектора из стороны в сторону.
Внизу, подо мной, что-то тускло блеснуло. Я направил свет в эту точку и подплыл поближе.
Прямо перед собой я увидел в воде уродливую, страшную рожу. Она показывала мне язык!
"Да это же Медуза Горгона", - догадался я. Ее маска была изображена на круглом большом щите. Оскаленные зубы, выпученные глаза - все должно было, видимо, вызывать страх у врагов.
Поворачивая прожектор, я старался рассмотреть, что же еще есть в пещере. Вот что-то вроде столба или плиты, уходящей вверх. На стене нарисованы странные фигуры. Зная, что меня в любой момент могут вызвать на поверхность, я торопился увидеть как можно больше. Рассматривать детали не было времени.
Я направил луч света прямо вверх. В том месте, которое он освещал, переливалось радужное пятно. Что это могло быть? Может быть, рисунок на потолке пещеры?
Я начал подниматься медленно и осторожно, чтобы не удариться о потолок головой. Но вдруг с удивлением почувствовал, что голова моя словно прорывает легкую невидимую пленку. В тот же момент давление воды на маску перестало ощущаться. Я поднял руку с прожектором - и сразу ощутил его солидный вес, почти пропадавший в воде.
Тут только я сообразил, что поднялся на поверхность. Вода заполняла пещеру не до самого потолка, Над нею оставался слой воздуха!
С некоторой опаской я вынул изо рта загубник и сделал осторожный вдох. Воздух был самым обыкновенным, чуть влажным, довольно свежим, во всяком случае даже не затхлым. Видимо, он просачивался по каким-то щелям с поверхности земли. Иначе люди не могли бы прятаться в пещере.
Я хотел позвать Михаила, чтобы он тоже глотнул подземного воздуха. Но тот уже сигналил, что сверху приказывают выходить. Сунув загубник обратно в рот, я нырнул и, стараясь как-нибудь невзначай не наткнуться на столб, поплыл к выходу из пещеры.
Выбравшись из туннеля, мы подхватили валявшиеся на песке баллоны и маску и стали всплывать, Наши лица были совсем рядом, а поговорить нельзя, Никак не поделишься впечатлениями! Я видел сквозь стекло маски, как Миша гримасничает и таращит глаза.. Ему тоже хотелось поговорить.
Мы вынырнули одновременно и, ухватившись за трап, даже не вылезая, начали стаскивать маски.
- Ты видел? - задыхаясь, выпалил я. - Медузу?
- Еще бы! - ответил Михаил, тоже с трудом переводя дыхание. - По-моему, золотая.
- Ну да! А вода не доверху. Я вынырнул, а там воздух...
Тут мы увидели, что все участники экспедиции, свесившись через борт, напряженно прислушиваются к нашей сумбурной беседе, и расхохотались.
- Вылезайте немедленно и докладывайте! - закричал Кратов. - Что за секреты!..
Потайное святилище
- Я должен сам посмотреть пещеру, - решительно заявил профессор, когда мы, перебивая друг друга, рассказали о том, что видели.
Мы опешили: ведь нужно нырять на порядочную глубину, а потом еще ползти по узкому туннелю, заполненному водой. И в то же время нам всем понравилась его горячность и смелость.
- Василий Павлович, но... ваш возраст. И потом... - нерешительно пробормотала Светлана.
- Что потом? Возраст у меня вполне зрелый.
- ,Но по инструкции не полагается, - вмешался я. Ох, как свирепо он на меня глянул! Наверное, подумал, что я издеваюсь над ним, напоминая, что он всегда заставлял нас придерживаться этой самой инструкции. Но я, честно, совсем не это имел в виду, просто опасался за старика.
- Должен же я когда-нибудь нырнуть! - продолжал он, воинственно выставляя свою бородку. И тут же просительно добавил: - Только никому не говорите, пусть это останется между нами. Все-таки это нарушение в какой-то степени, вы правы...
Выходит, теперь он нас просил о смягчении жестких правил! Разве могли мы устоять?
Но каждый чувствовал большую ответственность за него, поэтому все сообща стали разрабатывать детальный план погружения. Было решено, что сначала в пещеру отправятся Михаил с Павликом. Они должны захватить с собой пустую автомобильную камеру, чтобы там надуть ее, превратив в своего рода спасательный круг. Потом они укрепят под сводом лампу в тысячу свечей. Вместе с прожекторами, установленными под водой, это позволило бы осмотреть все уголки пещеры.
Когда все это будет сделано, передовые дадут сигнал, и в пещеру направится Василий Павлович в сопровождении Бориса и Светланы. Мы с Наташей остаемся на борту для страховки.
Как ни хотелось мне снова отправиться в пещеру, я не стал возражать против такого распределения. Ведь я уже дважды побывал там.
Осуществлять этот четко разработанный план мы начали немедленно. Самой трудной задачей было, конечно, доставить благополучно в пещеру профессора. С аквалангом он был хорошо знаком и надевал его с нашей помощью довольно умело. Но ведь нужны еще здоровье и опыт. Под тяжестью баллонов Василий Павлович совсем согнулся.. Тогда мы поспешили опустить его в воду, чтобы он поскорее потерял вес и заодно потренировался в правильном дыхании.
Придерживаясь за трап, он с головой погрузился в воду и сидел там, пуская пузыри.
Михаил и Павлик нырнули, навьюченные лампами, прожекторами и другим снаряжением, и минут через пятнадцать уже подали условный сигнал.
Теперь спустились в воду Борис со Светланой. Они попытались взять Кратова за руки с двух сторон и так провожать в морские глубины. Но старик сердито вырвался и стал самостоятельно и довольно ловко погружаться.
Три тени постепенно растаяли в глубине. Время остановилось. Мы с Наташей томились на раскаленной палубе, казалось, целую вечность, а товарищи не подавали никаких сигналов. Они все еще оставались в пещере: пузырьки воздуха не выскакивали на поверхность.
Терпение мое лопнуло, и я дернул разок за сигнальный конец, привязанный к поясу Михаила: "Как себя чувствуешь?" Он ответил тоже одним рывком: "Хорошо".
Тогда я дернул за тросик трижды, приглашая его на поверхность. Он не ответил. Повторил сигнал. Он продолжал молчать. Я был совершенно бессилен: вытащить его оттуда нельзя - зацепится за выступы скалы,
И тут на поверхности моря весело забулькали пузырьки. Кто-то возвращался. Не дожидаясь, пока товарищи выйдут из воды, я торопливо спустился по трапу и нырнул.
Мне навстречу поднимались Борис и Светлана, что-то таща в сетке. Проплывая мимо, Светлана восторженно показала мне большой палец: "Во!!"
Хотя в туннеле было темно, я пробирался уже уверенно, словно по коридору собственной квартиры. Пещера оказалась залитой ярким светом. Два прожектора горели под водой, а наверху, под сводами, ослепительно сияла пузатая лампа.
Между потолком пещеры и поверхностью воды оставался промежуток метра в полтора. По этому подземному озеру плавал наш профессор, придерживаясь за спасательный круг из автомобильной камеры. Он то и дело опускал голову в воду и наблюдал за работой Аристова и Павлика.
Увидев меня, Кратов удивился и хотел что-то спросить, но забыл вынуть мундштук изо рта. Смутившись, он исправил эту ошибку и набросился на меня:
- Вы здесь зачем?
- Мне сказали, чтобы плыл вам на помощь, - слукавил я.
- Ничего подобного я не поручал! Но ладно... Раз уж вы тут, помогите ребятам разметить пещеру.
Сверху не было видно, чем заняты под водой мои товарищи. Нырнув, я увидел, что они вбивают колышки в пол пещеры и натягивают между ними проволоку. Старик оставался верен себе: прежде всего заставил их разметить раскоп на квадраты, чтобы все находки разложить по определенным полочкам...
Я стал помогать им, но невольно то и дело отвлекался, чтобы разглядеть получше находки. В одном углу пещеры были грудой навалены какие-то не то кубки, не то чаши. Повернувшись, я едва не наткнулся на каменный столб, который видел при первом посещении пещеры. У его подножия лежали тот самый щит с маской Горгоны, меч и браслеты, тоже, по-моему, золотые. Рассмотреть их как следует не удалось, потому что Михаил толкнул меня в бок, приглашая приняться, наконец, за дело.
Работа наша растянулась почти на неделю.
Пока мы не разметили всю пещеру, Кратов не позволял ничего сдвигать с места. Каждый квадрат попа с лежавшими на нем предметами мы фотографировали специальным аппаратом для съемок под водой, Одновременно Василий Павлович, который каждый день нырял вместе с нами, составлял точный план пещеры. Для него это оказалось делом совсем нелегким. Приходилось то погружаться в воду с головой, чтобы рассмотреть находки, то снова выныривать к резиновому плотику, который мы превратили в плавучий письменный стол, положив на камеру широкую доску.
Только закончив все эти подготовительные работы, мы начали выносить находки из пещеры. И, собственно, только теперь как следует разобрались в том, что же нашли.
Пещера оказалась. довольно просторной. Длина ее достигала без малого девяти метров, а ширина - пяти с половиной. От пола до потолка, нависшего полукруглым сводом, в самом высоком месте было около четырех метров. Во времена Савмака в пещере да и почти во всем наклонном туннеле было сухо, вода заливала только самый вход в него. Но когда уровень моря поднялся или, может быть, наоборот, - опустился берег, пещера оказалась затопленной.
Подробная перепись наших- находок заняла почти полную тетрадку. В пещеру, словно в музей, были собраны самые различные вещи.
Еще издавна она, видимо, служила потайным святилищем тавров. Об этом свидетельствовали два громадных рельефных изображения мужчины и женщины с раскинутыми в стороны руками, вырубленные в одной из стен. Фигуры были очерчены совсем примитивно, словно рукой ребенка.
Перед ними, немного отступая от стены, торчал каменный столб, или, точнее, плита. Ее всю покрывали какие-то значки. А в верхней части плиты, почти достигавшей уровня воды, был укреплен золотой, сверкающий диск с расходящимися во все стороны лучами - символ бога Гелиоса. Точно такое же изображение, как. сказал Кратов, есть на обратной стороне монет, приписываемых: Савмаку!
- Почему восставшие рабы выбрали такой символ, - ответил профессор на наши недоуменные вопросы, - -можно только догадываться. Но это не единичный случай. Примерно в то же время восстание рабов потрясали античный мир во многих местах - в Малой Азии, в Сипилии, на острове Делосе, в рудниках Аттики.
И вот что чрезвычайно любопытно, восставшие рабы в Пергаме тоже избрали своим символом изображение Гелиоса и провозгласили себя гелиополптами "гражданами солнца". Вероятно, и Савмака увлекала мечта о стране счастливых, о "солнечном государстве", где не будет места угнетателям...
Скифы приспособили таврское святилище для своих целей. Может быть, здесь прятались беглые рабы, собирались заговорщики. Здесь они мечтали о солнечной стране...
Перед изображением Гелиоса покоился на полу плоский камень. На нем сохранились следы костра. Вероятно, здесь пылал священный огонь. А по бокам плиты стояли два изумительных глиняных светильника. Один изображал сирену в виде полуженщины, полуптицы, а второй - богиню Афродиту, выходящую из морской раковины.
- Работа, несомненно, греческая, - сказал о них Василий Павлович. Вероятно, привезены из Афин и украшали какой-нибудь дворец. А скифы перенесли их сюда. Среди них оказались истинные ценители красоты.
Еще более причудливую смесь из самых различных вещей мы обнаружили в углах пещеры. Чего тут только не было! Золотые и серебряные чаши, блюда, щиты, мечи, цепочки с драгоценными камнями. Это и были сокровища, о таинственном исчезновении которых сетовали алчные захватчики крепости. Теперь они попадут в музеи.
Описывать все эти замечательные находки было бы слишком долго, да и бесполезно. Их надо видеть собственными глазами. Но некоторые мне особенно понравились и запомнились.
Там был громадный, в пол-обхвата, золотой фиал, сплошь покрытый удивительно живыми и выразительными рельефными фигурками зверей: львы терзали быстроногих антилоп, над ними кружили орлы, распластав широкие крылья...
Светлане и Наташе особенно понравилось круглое серебряное зеркало. Оборотная сторона его была покрыта особым сплавом - электром, и на нем выгравировано изображение сидящей крылатой богини победы Ники.
Увы, она не долго сопутствовала восставшим... Мечты о солнечном государстве были растоптаны гоплитами. Для немногих уцелевших потайная пещера стала последним прибежищем.
Сумели ли они перехитрить врагов и, переждав здесь опасность, ночью выскользнуть через подводный ход на свободу, уйти в большой мир, чтобы снова скитаться, прятаться, разносить по другим городам и странам неугасимые искры восстания? Или враг устроил на суше засаду, караулил их, и они предпочли погибнуть в этом подземелье от голода и жажды, но не сдаться?
Для одного из вожаков восстания пещера, несомненно, стала гробницей.
Я упоминал, что посреди пещеры лежали на полу золотые украшения, меч и щит с головой Медузы Горгоны. Они оказались здесь не случайно. Нанеся эти находки на план, Василий Павлович вдруг воскликнул:
- Постойте, да ведь это же погребение! Теперь понятно, почему украшения расположены в таком странном порядке. Видите? Здесь лежал человек...
Присмотревшись, мы тоже как будто начали различать очертания некогда лежавшего здесь распростертого человеческого тела. Браслеты украшали запястья, щит покоился на груди убитого воина, а меч с отделанной золотом рукояткой был положен рядом с телом.
Если бы вода не залила пещеру, тело погибшего, может быть, превратилось бы в мумию, высохло. Но море поглотило героя навеки, и только погребальные украшения сохранили для нас его тень...
Кто это был? В письме, найденном в цисте, упоминались два сподвижника Савмака, скрывшиеся в крепости, - Бастак и Аристоник.
- Скорее всего здесь погребен Бастак, - размышлял профессор. - Погребение типично скифское: рельеф на ручке меча в характерном "зверином" стиле, и сам меч короткий, у него массивный эфес с крестовидной сердцевиной. Типичный акинак. Но изображение Медузы Горгоны на щите, конечно, греческое, Восставшие могли похоронить и грека Аристоника по скифским обычаям. Во всяком случае, это еще раз подтверждает, что в восстании принимали участие не только рабы скифы. Оно стало подлинной революцией всех угнетенных Боспора против рабовладельцев.
Меня немножко разочаровало, что не нашлось никаких рукописей или записок о ходе восстания. Но этого и не могло быть, как нам разъяснил профессор. Ведь скифы еще не знали письменности, а среди рабов было немного грамотных. Да и кому пришло бы в голову вести записи в горячке смертельной битвы?
Но это не беда. Когда ученые как следует разберутся в подводных находках, мы наверняка узнаем что-нибудь новое о восстании отважных людей, еще тысячи лет назад мечтавших построить на нашей земле светлое Государство Солнца...
Эпилог... или пролог?
...Сейчас зима. Я сижу за столом и вспоминаю летние приключения. Кажется, о них рассказано уже все. Но история моя на этом не кончается.
Нужно ли говорить, что в этих поисках под водой я нашел не только разные удивительные вещи, но и свое призвание? Наверное, вы сами уже догадались об этом по тому увлечению, с каким я вел рассказ. Дядя Илья может быть спокоен: я обрел стержень, который необходим каждому человеку. Василий Павлович и мои новые друзья помогли мне, и теперь я студент-заочник первого курса исторического факультета МГУ. Я твердо решил разобраться до конца в печальной судьбе отважного Савмака и в других загадках истории.
Частенько я наведываюсь в музей, где со щита, лежащего в отдельной витрине, смотрит на меня золотая маска Медузы Горгоны. На витрине надпись: "Найдена в Карадаге (Крым) подводной археологической экспедицией профессора В. П. Кратова".
Отчищенное до блеска в свете лампочек тускло сверкает золото разных кубков. Кажется, будто их поднимали на пирах только вчера. Не потускнели яркие краски глиняного светильника, изображающего Афродиту, выходящую из морской раковины. Богиня улыбается и смотрит на всех загадочными глазами...
И каждый, останавливаясь перед витриной, невольно задумывается о былой жизни, отшумевшей много веков назад. Вещи хранят тепло рук людей, давно ставших тенями. Но стоит присмотреться к вещам внимательнее, и люди словно воскресают.
Кто бродил с этим светильником, прикрывая его пламя от ветра, по мрачным коридорам царского дворца в акрополе Пантикапея? Какой воин пил за победу из объемистого кубка, любуясь изображениями львов и мчащихся антилоп на его округлых боках? А этот кинжал с тяжелой рукоятью? Не им ли заколол царя восставший Савмак?..
Так любопытно узнать побольше о жизни всех этих людей! Так хочется восстановить во всех деталях ход восстания, - ведь то была первая искорка свободы, вспыхнувшая на нашей земле еще двадцать веков назад.
Но вещи загадочно молчат...
Я смотрю на искаженное гневом лицо Медузы и думаю: сколько еще загадок ожидает нас в морских глубинах, в укромных тайниках и пещерах? И мы непременно разгадаем их!
Летом мы снова отправимся в море продолжать раскопки затонувшего корабля. Там могут таиться в песке и другие цисты с древними рукописями.
И подземное потайное святилище еще нуждается в детальном исследовании. А вдруг там найдутся подземные ходы в другие пещеры?
Надо проверить, нет ли связи между маской Горгоны и таким же клеймом на амфорах.
Множество приключений и открытий ожидает нас впереди. Значит, история эта не закончена, она только начинается...