Гончаров Владислав. Свита Мертвого бога

   – Вам нравится в моих владениях? – Джарвису показалось, что вопрос этот задан лишь из вежливости. Элори по-прежнему изучал гостя и, вне всякого сомнения, ждал от него того же, что и Ломенархик. Между ними явно был какой-то предварительный разговор, иначе ведьма не вела бы себя столь нагло.
   – Мне задали тот же вопрос… несколько минут назад… – Джарвис уже не знал, куда деться от проницательного взгляда пустых глазниц. А тут еще сволочь Зеркало снова завибрировал от еле сдерживаемого стремления…
   «Спасай, Ломенна!» – мысленно взмолился принц. Он понимал, что все это представление устроено исключительно по ее инициативе. Неважно, хотела она похвастаться постоянному господину новым поклонником или, наоборот, показать Джарвису свое высокое положение при здешнем дворе. Скорее всего, то и другое сразу. Но теперь найти выход из сложившегося положения было под силу ей одной.
   Он снова бросил взгляд на ведьму – и едва не раскрыл рот от неожиданности. Все красно-зеленое в ее платье растаяло без следа, остался лишь прозрачный черный газ и под ним – сочное тело во всей своей красе, искрящееся серебром. Сейчас, когда она стояла боком, Джарвис разглядел, что это серебряное свечение – лишь странная иллюзия, создаваемая тканью платья, вуали и перчаток. Там же, где он видел шею ведьмы не сквозь вуаль, никакого серебра не было.
   Игриво изгибаясь, Ломенархик подошла к Элори и по-кошачьи устроилась у его ног. Кажется, даже потерлась щекой о колено. Рука в золотой перчатке небрежно и как-то снисходительно скользнула по волосам, украшенным цветами. Ведьма тут же обхватила ногу своего повелителя и, уже ничего не стесняясь, прижалась грудью к его бедру, запрокинув голову в ожидании дальнейшей ласки. Но теперь Элори ее проигнорировал. Черные провалы глаз снова поднялись к Джарвису, и принцу почудилось, что за бесстрастной маской прячется непонятное удовлетворение.
   – Что ж, мой нежданный гость, – снова прозвучал холодный мелодичный голос, – ступайте с миром. Жаль, что вы застали лишь самый конец сегодняшнего празднества. Я вижу, что гордость, приличествующая вашему высокому рангу, не позволяет вам просить у меня то, чего вы так страстно хотите. Однако надеюсь, что это ваш первый, но отнюдь не последний визит в мой замок.
   Джарвис воспользовался разрешением намного более поспешно, чем диктовали правила хорошего тона. Отвесив Элори торопливый поклон, более похожий на кивок, он повернулся и сбежал по ступеням в зал, где потихоньку гасли огни.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой Джарвис просит помощи у Тайах и снова оставляет за собой разрушения

   Вряд ли стоит, всем телом вращаясь, ломать реквизит:
   Распалишься, намокнешь, тебя просквозит…

(Михаил Щербаков)

   На душе у принца было кисло, как в бочке с капустой. Элори Вил’айэн оставался для него полнейшей загадкой: кто он, если не один из Непостижимых, откуда взялся и почему обладает таким могуществом? Зато Ломенархик стала окончательно понятна – и совершенно неинтересна. Порочная и себялюбивая стервочка, которую не потрудились обучить хорошим манерам, такая же, как все гости на этом балу, с таким же пристрастием к блестящей мишуре… За какие только заслуги Элори приблизил ее к себе? Не за то же, что отменно хороша в постели! Теперь Джарвис окончательно уверился в том, что меч Индессы подставил его по всем статьям, и дал себе твердое обещание избавиться от Зеркала сразу же по возвращении в Меналию. Однако сделанного было уже не разделать никаким способом. А самое поганое – принц не имел ни малейшего понятия, как выбираться из этого зачарованного замка без помощи Ломенны! Оставалось лишь бродить по местным лабиринтам и надеяться, что ведьма снова вернется к нему или выход каким-то чудом отыщется сам собой…
   С этими невеселыми мыслями Джарвис поднялся на широкую галерею, идущую вдоль всей правой стороны зала. Очень хотелось выпить, но откуда здесь берутся бокалы с вином, он так и не понял, а спросить почему-то не решался. Мало-помалу гости расходились. Зал внизу совсем опустел, а из свечей горела только каждая пятая.
   И вдруг сердце Джарвиса радостно забилось: прямо перед собой он увидел Тайах, сидящую в большой нише. Горшок с камелией, ранее занимавший это место, был энергично сдвинут в сторону без малейшей заботы о целости листьев и веток. Завернувшись в черный шелковый плащ, странная знакомая принца болтала не достающими до пола ногами в золотых туфельках и ела пирожное со взбитыми сливками. В другой руке у нее был бокал с вином, а еще пяток пирожных лежал в салфетке на коленях. Джарвис посмотрел на сладости и вдруг осознал, до какой степени голоден.
   Увидев его, Тайах вздрогнула, но быстро совладала с собой и усмехнулась.
   – Снова ты? – бросила она, засовывая в рот последний кусок. – Вижу, уже осваиваешься. Как, кстати, тебе местные владыки?
   Джарвис еще раз окинул взглядом нишу, затем решительно взял горшок с камелией, поставил на пол и уселся на освободившееся место рядом с Тайах.
   – Выругаться можно? – спросил он, уже поняв, что, невзирая на всю внешнюю изысканность зеленоволосой красавицы, с ней надо общаться без принятых здесь церемоний.
   – Можно, – милостиво кивнула Тайах. – Только чтоб никто, кроме меня, не слышал, а то еще поймут неправильно.
   Джарвис набрал в грудь побольше воздуху и свистящим шепотом выдал длинный период с упоминанием различных гнусных демонов Хаоса, не менее мерзких богов Порядка, их извращенных взаимоотношений и порочных наклонностей, а также Непостижимого по имени Индесса и его не в меру самостоятельных игрушек, которые неплохо бы засунуть в одно место кое-кому из вышеупомянутых персон. Тайах только языком прицокивала от восхищения, забыв про пирожные.
   – Ну и сука эта ваша очередная госпожа! – завершил принц свою тираду. – А Повелитель Снов… режьте меня, пытайте, все равно не пойму, за что это отродье змеи нравится женщинам! На него и взглянуть-то страшно…
   – Значит, он так хотел, – спокойно возразила Тайах. – Он всегда кажется таким, каким хочет казаться. Отродье змеи – еще слабо сказано, но вот что до умения нравиться и соблазнять – это ты его в деле не видал. Если попасться ему под настроение, он способен устроить незабываемую ночь… или год, – она опять усмехнулась, и Джарвису показалось, что в этот раз не слишком весело. – Так что тут я к тебе не присоединяюсь, хоть и знаю цену этой дряни до последней монетки. А госпожа – воистину сука, здесь ты совершенно прав. Впрочем, иные к власти и не рвутся. Только мало тут этих иных, – Тайах вздохнула. – А ему что – позабавится и забудет. Я здесь уже лет тринадцать, так на моей памяти ни одна дольше года не продержалась. Ищут, как бы ему угодить, а он не угодливость любит, а воображение и… как бы это сказать… полную самоотдачу в игре. У меня-то воображения – хоть на хлеб намазывай, а вот с самоотдачей с некоторых пор весьма паршиво. Оттого и отираюсь здесь на вторых ролях. Хотя… из задних рядов зачастую видишь гораздо больше, чем из толпы на сцене и возле нее… – она тонко улыбнулась и сделала большой глоток из своего бокала.
   – Кстати, где тут берут питье и прочие радости? – Джарвис настолько проникся доверием к этой женщине, что даже перестал обращать внимание на ее маску. В конце концов, раз она зачем-то считала нужным находиться в этом месте, то была обязана соблюдать правила здешних игр.
   Вместо ответа Тайах сделала неуловимое движение свободной рукой – и вынула из воздуха такой же бокал, как в другой ее руке, только полный. Джарвис взял бокал, отхлебнул…
   – Так это же вишневый сок, – протянул он разочарованно.
   – Так и у меня не вино, – отозвалась Тайах. – Тут в вино иногда такое подмешивают – сам не заметишь, как остатки контроля над собой потеряешь. Мне это надо? Вот и тебе, наверное, не надо.
   Сок, как ни странно, оказался вкусным, с тонкой миндальной ноткой, и Джарвис допил его до конца. Снова взглянув на Тайах, он совсем было собрался попросить у нее еще и съестного, но вместо этого с его губ сам собой слетел иной вопрос:
   – Слушай, а ты не можешь мне объяснить, как отсюда выбираются?
   На этот раз зеленый свет в прорезях ее маски вспыхнул до того ярко, что Джарвис отчетливо увидел два луча, протянувшихся сквозь плавающий дым курильниц.
   – Да-а… Этого вопроса мне здесь еще никто не задавал! Не то чтобы ты первый из новичков, кому хочется свалить отсюда своей волей, не дожидаясь пробуждения, но обычно всем начинает нравиться тут еще до того, как они попадают мне в руки… – она подперла золотой подбородок черным бархатным кулачком. – На самом деле есть, конечно, способы. Первый – побегать по коридорам, найти витраж с голубой цаплей и пройти сквозь него. Только еще вопрос, как скоро он захочет открыться и захочет ли вообще. Проще другое, хотя и труднее – сосредоточиться надо… В общем, отходишь в сторону, закрываешь глаза, отстраняешься от всего, что тут творится, и повторяешь про себя некие девять слов. Если кто-то отвлечет, начинаешь сначала, и так до тех пор, пока не осознаешь себя в собственной постели. Я так сколько раз уже свою душу в тело возвращала – минут за десять, не больше…
   – Какую душу? – удивленно переспросил Джарвис. – В какое тело? Ты совсем не похожа на призрак.
   Тайах невесело рассмеялась.
   – Радость моя, а как мы все сюда попадаем? Разумеется, во сне. И пока твоя душа развлекается здесь в этом потрясающем облике, тело твое лежит дома и ждет, чтобы тебя кто-нибудь разбудил. Ничего, со временем ты научишься просыпаться по собственной воле. Насколько мне известно, обычно на привыкание уходит от месяца до трех – в зависимости от того, как часто тебя сюда заносит…
   Теперь замялся Джарвис.
   – Не знаю, может быть, все они, – он обвел рукой галерею с немногими оставшимися гостями, – и в самом деле где-то спят. Но лично я попал сюда с плавучего корыта, где до меня и Ломенны догребались сначала солдаты архиепископа Кильседского, а потом и архиепископ собственной персоной. Когда стало ясно, что положение более чем безнадежное, здешняя госпожа заорала «уходим!» и неведомым мне способом перенесла нас сюда.
   – То есть ты хочешь сказать, что находишься в замке ВО ПЛОТИ?! – удивление Тайах перешагнуло пределы, отпущенные природой. – Да на такое и из Высоких почти никто не способен – и те по высочайшему разрешению Элори! Постой… – неожиданно голос ее сорвался. – Значит, и облик твой – настоящий?
   – Лицо и тело – да, – коротко бросил Джарвис, которого эта тема почему-то очень напрягала. – Одежда – нет.
   Тайах поспешно отвела взгляд, и Джарвис снова уловил ее попытку спрятать какие-то эмоции.
   – Уж прости мне мелкий эгоизм, – глухо произнесла она, – но даже жалко помогать тебе выбраться отсюда. Когда еще на моем пути попадется такое…
   – Так ты все-таки поможешь мне или как? – переспросил Джарвис. Похоже, его случайная знакомая наконец-то определилась с тем, как к нему относиться, но принц совсем не был уверен, что эта определенность пойдет ему на благо.
   – Помогу, куда я денусь, – мрачно ответила Тайах. – Знать бы еще, как… Тут уже витражом с цаплей не обойдешься, да и не пройдешь ты сквозь него в плотном теле. И метод «антракта» тоже, само собой, не годится… Вот незадача, и из Ювелиров я сейчас здесь одна – даже посоветоваться не с кем, да и времени у меня нет советы устраивать! А впрочем, погоди… говорил мне что-то Берри про некий жезл Ар’тайи с раухтопазом в навершии. Вроде бы с его помощью Элори, если ему очень надо, ненадолго вылезает в дневной мир…
   – Вот и славно! – кивнул Джарвис. – А где я могу отыскать этот самый жезл? Трудно ли вообще до него добраться?
   Тайах задумалась. Она несомненно имела в голове какие-то расклады, совершенно непонятные принцу. И безусловно, у нее не было никакой причины делать для первого встречного что-то, за что можно было навлечь на себя серьезное недовольство Повелителя Снов…
   – Что ж, так тому и быть, – вдруг произнесла она с глубокой грустью. – Сделаю для тебя хотя бы это. Очень надеюсь, что мы успеем до колокола и что господин наш не догадается о моей роли в сей истории… Ладно, доблестный рыцарь, некогда нам считать ворон! Давай снимай меня отсюда!
   Джарвис радостно кивнул, спрыгнул на пол и, бережно подхватив Тайах за талию, вынул ее из ниши. Та с готовностью обвила руками шею принца и прильнула к нему всем телом – тонким, гибким и неожиданно влекущим. В прорезях черной маски вновь зажглись зеленые звезды – и погасли без следа, стоило Джарвису поставить свою ношу на мраморный пол. Тайах отстранилась и, взмахнув рукой, поманила принца за собой.
   Галерея кончалась аркой, за которой оказалась широкая, слабо освещенная лестница, накрытая мягким ворсистым ковром. Джарвис вслед за Тайах поднялся по ступеням, краем глаза заметив в тени за боковым столбиком обнимающуюся парочку. Наверху был длинный проход, устланный таким же заглушающим шаги ковром и освещенный уже знакомыми принцу редкими сиреневыми факелами. Приторный дурманящий запах, почти развеявшийся внизу, в зале, здесь опять стал ясно различим. В отличие от коридора, который привел Джарвиса в бальный зал, этот проход был гораздо шире, и стены его разрывались не коридорами-ответвлениями, а нишами с утопленными в них дверями комнат. Две или три из этих дверей были приоткрыты, из-под других пробивался приглушенный свет, а из-за одной доносились вовсе не приглушенные сладострастные стоны.
   Сориентировавшись по приметам, известным ей одной, Тайах дернула Джарвиса за рукав и увлекла в одну из таких ниш. Однако вместо комнаты за дверью обнаружилась узкая и крутая лестница, уводящая в темноту, где беспорядочно мерцали зеленоватые огоньки, похожие на светлячков. Лестница вывела их в большую комнату с низким потолком, освещенную лишь падающим с дальнего конца призрачным светом. Приглядевшись, Джарвис различил в полумраке фрагменты скульптурных групп, изображающих переплетенные нагие тела. Пару раз под ноги ему попались странные мягкие предметы. Поддев ногой один из них, принц понял, что это всего-навсего обтянутая бархатом подушка. Наконец они добрались до источника мерцающего света, который оказался выходом на галерею еще одного зала.
   Зал этот тоже был освещен очень слабо – синеватое, слегка мерцающее сияние лилось откуда-то снизу. Подойдя к каменной балюстраде галереи и взглянув вниз, Джарвис увидел, что свет исходит от воды, заполняющей огромный бассейн. На фоне мягкого синеватого свечения в воде извивались темные силуэты обнаженных тел – причем людям принадлежали далеко не все из них. Однако Тайах не позволила Джарвису остановиться, чтобы разглядеть подробности – вновь схватила за руку и торопливо увлекла дальше. Может, и правильно, поскольку принц снова ощутил, как на него накатывает сильнейшее, почти до тошноты, отвращение.
   Теперь они почти бежали – Тайах словно боялась куда-то не успеть. Джарвис ни о чем ее не спрашивал. Они на хорошей скорости миновали галерею, нырнули под арку, бегом скатились по еще одной узенькой лесенке и выскочили в новую галерею. Внезапно Тайах остановилась на полном скаку, прислонилась к балюстраде и словно прислушалась к чему-то внутри себя.
   – Колокол! – произнесла она со странной торжественной печалью. – Мне осталась буквально пара минут. Дальше ты пойдешь сам. Покои Элори в дальнем конце галереи, за дверями из розового дерева. Я все-таки успела довести тебя почти до самой цели…
   – А что будет с тобой? – тревожно спросил Джарвис. – И как можно будет выбраться отсюда?
   – Элементарно, – без улыбки уронила Тайах. – Разумеется, если ты заполучишь жезл. Если же нет – извини, но тут я тебе уже ничем помочь не в состоянии. Еще полминуты – и я обязана проснуться у себя на кровати.
   Джарвис приобнял ее за плечи в знак прощания, но Тайах недовольно вырвалась.
   – Да не беспокойся ты обо мне, долгоживущий, – отчаянно и торопливо произнесла она. – Уж кто-кто, а я отсюда путь вниз всегда найду…
   За этими словами Джарвису снова почудился какой-то скрытый смысл, но выяснять что-либо уже не было времени – фигура Тайах задрожала и начала медленно растворяться.
   – Упаси тебя небеса отвлечься на полпути – вниз глянуть или еще как-то, – быстро-быстро заговорила она. – Упустишь двери из виду – рискуешь потом просто не отыскать. Жезл Ар’тайи бронзовый, в виде миртовой ветки, с большим дымчатым раухтопазом в навершии… Смею надеяться, что когда-нибудь мы еще свидимся! – эти слова прилетели уже откуда-то издалека.
   – Постой! А с жезлом-то мне что делать! – воскликнул принц, но в воздухе уже погасла тень ее последней улыбки – отчаянно яркой, раздвинувшей золото белизной зубов… Джарвис вздохнул, поправил ножны и рванулся по галерее вперед, к указанным дверям.
   Помня слова Тайах, он старался не смотреть не только вниз, но и по сторонам, однако краем глаза разглядел в стене галереи темные проемы – проходы, ниши с дверями? Неважно! В темноте проемов что-то шевелилось, из мрака завороженно глядели неподвижные глаза, слышалось что-то, похожее на причмокивание и скрежет… Мимо! Джарвису казалось, что он бежит мимо этих окон в кошмар уже больше часа – но на самом деле он достиг дверей из розового дерева за каких-то три минуты. Нашарил позолоченную ручку, рывком распахнул правую створку… Яркий свет ворвался в галерею и мгновенно стер всех призраков за спиной, оставив обычную темную стену с нишами.
   Перед Джарвисом открылась приличных размеров комната с зеркальными стенами и потолком, освещенная растущими из полу светильниками в виде белых лилий на золотых стеблях. У дальней ее стены высилось сооружение, в котором не сразу можно было признать огромное ложе, заваленное покрывалами и подушками темно-красных тонов – от пурпура через кровь к коричневой вишне. А рядом с ложем, опираясь рукой о столик с яшмовой столешницей, стоял и улыбался Элори Вил’айэн – без маски и совсем в ином облике, чем был внизу. Лишь ощущение слепящей притягательности оставалось тем же. Но теперь Джарвис смог бы узнать эту тварь в любом обличье.
   Сейчас его волосы вылиняли до бледного оттенка сиреневой розы из дворцовых садов Меналии, а глаза стали вполне человеческими, бархатисто-карими, словно ласкающими своей влажной глубиной. Однако лицо его было красивым совершенно не по-человечески – такого не может быть даже у самой прекрасной женщины, только у демона. Серовато-бледная, как у самого Джарвиса, кожа – не только на лице, но и на видимых участках тела – казалось, подернута перламутровой пленкой. Из одежды на нем была лишь тонкая жемчужно-белая рубашка, завязанная узлом на груди, узкие темно-зеленые штаны и все те же неизменные перчатки, на этот раз цвета стали. Когда Элори чуть повернул голову на шум распахнутой двери, в пышной гриве блеснули яркие бирюзовые искры.
   – А я ждал тебя, – мягко произнес хозяин здешних мест, скрестив руки на груди и улыбаясь одними уголками рта. Голос его показался принцу звоном серебряных колокольчиков смерти. – Я рад, что не ошибся в тебе, Джарвис Меналиэ. Ты все-таки решился… попросить?
   Принц невольно содрогнулся. От мягких слов, от плавных, словно все еще длился танец, движений Повелителя Снов на него повеяло… не смертью, но чем-то более страшным, чем сама смерть. Сладковатый аромат даже не разлагающейся плоти – нет, бледно-серебристых цветов-посмертников, что, по луррагскому поверью, вырастают из могил грешников…
   Джарвис вспомнил Сонкайля, жадно пьющего из бурдюка после разбора очередной древней кладки, и капли пота, текущие по его гладкой смуглой коже. Вспомнил Сехеджа, бережно кладущего лучшие тюльпаны из своего садика на давно мертвый алтарь. Вспомнил, с каким удовольствием Тайах слизывала взбитые сливки с пирожного-корзиночки. Вспомнил – и рванул Зеркало из ножен.
   Острие меча нацелилось прямо в горло Элори, продолжавшему все так же неподвижно стоять в изысканной позе. Ударить наотмашь или сделать глубокий выпад – и с демоном будет покончено. Но Джарвис просто не был способен вонзить клинок в противника, не делающего даже попытки к сопротивлению. В нерешительности он шагнул вперед, желая приставить острие Зеркала к выемке между ключицами, не скрытой распахнутым воротником, чтобы предложить противнику сдаться. И лишь тогда Элори мгновенным, почти незаметным движением ускользнул от надвигающегося клинка, нырнул в сторону и оказался по другую сторону огромного ложа.
   – Хочешь полюбоваться, Жайма? – бросил он в сторону постели.
   Только сейчас Джарвис увидел, что роскошное ложе отнюдь не пустует. Гора темно-красных шелков зашевелилась, и из ее недр появилось миловидное личико с огромными ресницами и пухлыми губками, в обрамлении ярко-розовых волос, остриженных в каре, как у мальчика-пажа. Девушка недоуменно моргнула, но, вопреки ожиданиям, не завизжала и вообще не выказала испуга – наоборот, высунулась из-под одеяла и с любопытством уставилась на происходящее, не придавая значения тому, что совершенно обнажена. В другое время Джарвис не упустил бы возможности полюбоваться роскошной грудью девушки – но только не сейчас.
   Элори взмахнул рукой, и в ней неведомо откуда появился тонкий меч с алмазным эфесом. Демон сделал глубокий выпад прямо через постель, Джарвис отшагнул назад – и в этот миг его противник легко вспрыгнул на ложе. Девушка по имени Жайма испуганно поджала колени. Ноги демона по щиколотку утонули в мягком ложе, и Джарвис невольно обрадовался, что Элори сам влез в положение, сковывающее маневр. Принц взмахнул Зеркалом, целясь в живот противника – но тут Элори пушинкой взлетел над грудой шелка, сделал сальто над головой Джарвиса и мягко приземлился у него за спиной. Джарвису стоило немалых усилий вовремя парировать молниеносную атаку: его великолепные белые сапоги отчаянно скользили по стеклянному полу, а Элори был босиком, что позволяло ему двигаться легко и точно. Словом, силы противников были откровенно неравны. Джарвиса могло спасти лишь то, что Повелитель Снов явно не собирался кончать с ним сразу, видимо, получая наслаждение от игры с беззащитной и растерянной жертвой.
   Джарвис отчаянно бросился вперед, рассчитывая в безумной атаке дотянуться до врага, однако Элори отскочил в сторону, предоставляя потерявшему равновесие принцу возможность проскользить по полу до самой зеркальной стены. Затормозить не получилось, и Джарвис со всего маху влетел в зеркало, которое взорвалось градом осколков. Жайма заверещала от восторга и попыталась подпрыгнуть на своих подушках, уронив на пол покрывало и окончательно обнажившись. Элори рассмеялся и присел рядом с ней, легонько провел кончиками пальцев по затылку ниже линии волос…
   Джарвис стряхнул с себя осколки. Ничего острого за шиворот не провалилось, спасибо и на том… Элори с легкой усмешкой следил за перемещениями принца, одной рукой придерживая клинок, а другой поглаживая Жайму. Ему ничего не стоило подпустить противника почти вплотную, чтобы в последний момент снова грациозно ускользнуть. Но Джарвис направлялся совсем не к демону, а самую малость правее – к яшмовому столику, на котором среди брошенных в беспорядке украшений, коробочек и флакончиков лежала вожделенная бронзовая ветка с прозрачным дымчатым камнем.
   Демон слишком поздно догадался, какова истинная цель Джарвиса – тот метнулся вперед и выхватил жезл Ар’тайи из-под массивного ожерелья, усыпанного бериллами. Элори бело-зеленой молнией перелетел через комнату, но принц вовремя посторонился, и на этот раз скользкий пол сыграл дурную шутку уже с хозяином комнаты. Повелитель Снов изогнулся в движении, стремясь не удариться о тяжелую каменную столешницу, но в результате инерция повела его в сторону, он потерял равновесие и сам поцеловался с зеркальной стеной, вызвав новый дождь звенящих осколков.
   Девушка на кровати хохотала в полный голос и хлопала в ладоши. Зато на лице Элори, когда он поднялся на ноги, не осталось и намека на улыбку: точеные губы сжались в жесткую линию, а бездонные глаза из карих превратились в угольно-черные. Он больше не собирался играть – Джарвис понял, что сейчас его начнут убивать по-настоящему.
   Надо было срочно рвать когти, но Джарвис не имел ни малейшего представления, как правильно использовать свою добычу. Тайах успела все, кроме одного – объяснить самое главное! В отчаянии принц с размаху ударил жезлом по той зеркальной стене, что еще оставалась целой.
   Сначала ему показалось, что она тоже разлетелась вдребезги. Однако на этот раз осколки не обрушились со звоном на пол, а закружились в блистательном танце, словно неистовая метель. За этой зеркальной метелью уже не было видно ни Элори, ни комнаты, ни девушки – все заволокла пелена холодных серебряных вспышек. Постепенно они становились все меньше и меньше, не то удаляясь, не то сливаясь в странный сверкающий туман. В этом тумане одно за другим проскользнули размытые лица – Жайма, Ломенархик, Элори, прекрасный даже в неистовом гневе… Затем почему-то появился и пропал сам архиепископ Кильседский, потом мастер клинка, убитый Ломенной на барже. И наконец в странном золотистом отсвете явилась Тайах, а рядом с ней – лицо в обрамлении белоснежных волос, которое показалось Джарвису его собственным, но почему-то наполовину скрытое черной маской с серебряной каймой.
   Постепенно лица слились в неразличимый поток. Принц почувствовал, как твердь уходит у него из-под ног, и он проваливается в не имеющую названия бездну…