Страница:
Леонид Прибыловский, мастер спорта. Большая жизнь Бориса Аркадьева
Трудно себе представить наш футбол без Бориса Андреевича Аркадьева. Без его такой знакомой, отличающейся завидной стройностью фигуры, без его доброго, умного взгляда и неторопливого, всегда спокойного и тихого голоса. Такого тихого, что так и кажется – его владелец очень боится кому-то помешать, кого-то побеспокоить. И это не манерничание. Это было свойственно Борису Андреевичу – человеку интеллигентному, обладающему тем незаменимым богатством, которое мы определяем термином «общая культура».
Родился он в Петербурге в 1899 году и однажды в разговоре со мной пошутил, что, привстав из колыбели, видел, как один век передавал эстафету другому. С ранних лет он познакомился с азами физической культуры: изучал сокольскую гимнастику, занимался легкой атлетикой, плаванием, греблей, а в 12 лет вместе с братом Виталием поступил на частные Курсы искусства фехтования, где в течение двух лет настойчиво, с большим прилежанием изучал этот вид спорта. Фехтование приучило его к тонкости мысли, поиску неожиданных, смелых тактических ходов, уважению к технике исполнения любого спортивного приема. И эти уроки детства, по свидетельству самого Бориса Андреевича, оставили в нем след на всю жизнь.
Но постепенно все увлечения Бориса Аркадьева уступили место страсти к футболу. Познакомившись с ним еще мальчишкой, Борис в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в Петрограде клуба «Унитас», где царствовал в то время Василий Павлович Бутусов – первый капитан первой олимпийской сборной России. Молодому защитнику прочили большое будущее, но вскоре грянула революция, потом гражданская война.
Только в 1923 году Борис Аркадьев вновь появился на футбольном поле, но на этот раз в Москве (куда переехала вся семья), в качестве левого защитника «Сахарников», а затем в первой команде завода «Серп и Молот». Не раз привлекался он в состав сборных Москвы и профсоюзов СССР. Его хвалили многие обозреватели, в том числе и такой авторитетный, как Михаил Ромм, в прошлом защитник олимпийской сборной России. Но сам Борис Андреевич считает, что он не достиг как игрок всего, чего мог и хотел.
– Меня слишком отвлекали от игры самые разнообразные заботы, – говорит он.
А «заботы» эти были не такими уж мелкими или ненужными. Борис оканчивает с отличием ГЦОЛИФК и вместе с братом Виталием начинает педагогическую практику в спортивных секциях ЦДКА и в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В последней они выполняют задание, можно сказать, исторического характера: готовят первых дясять значкистов ГТО II ступени.
Большая и разнообразная педагогическая практика обогатила Аркадьева опытом работы с людьми. И когда в тридцать шестом стали создаваться команды мастеров и комплектоваться тренерские кадры, Бориса Андреевича пригласили на пост творческого руководителя в его родной клуб «Металлург».
Когда эта команда в 1937 году была включена в число 26 участников высшей лиги чемпионата СССР, никто не строил иллюзий насчет ее шансов: команда не располагала ни большим опытом, ни громкими именами. Более того, в самом начале сезона покинул клуб и перешел в ЦДКА Григорий Федотов, в свое время открытый и воспитанный Аркадьевым.
Тем не менее Борису Андреевичу удалось в тот год совершить чудо. Умело освоив со своим ансамблем новую систему, обеспечив высокую тактическую, физическую и психологическую подготовку команды, Борис Андреевич заставил заговорить о «Металлурге» всю страну. С первого и до последнего тура футболисты с Заставы Ильича шли в группе лидеров и даже реально претендовали на звание чемпиона. В их активе были красивые, убедительные победы над московским «Спартаком» (2:1) и «Динамо» (3:2), а также над рядом других коллективов. Только досадный срыв в последнем туре отбросил воспитанников Бориса Андреевича на 3-е место, да и то они уступили армейцам лишь по соотношению забитых и пропущенных мячей (оба коллектива набрали тогда по 37 очков). В том же году после окончания сезона Борис Андреевич получил приглашение возглавить команду столичных динамовцев. О работе с ними сейчас и пойдет речь.
Игра «без правил»
В одной из книг, посвященной московскому «Динамо», я прочел следующие слова: «С сезона 1940 г. московское «Динамо» возглавил один из лучших советских тренеров Борис Аркадьев…» Совершенно очевидно, что подобная формулировка неточна, потому что в ту пору Борис Андреевич был всего-навсего лишь начинающим футбольным педагогом. Пишу это для того, чтобы читатель лучше уяснил, какой высокий авторитет приобрел он за два года работы с «Металлургом», как быстро росла его популярность. В то же время читатель должен представлять и другое: по тем временам Аркадьеву была оказана очень высокая честь, и сложности перед ним возникали немалые. Он пришел в коллектив, уже имевший на своем счету громкие победы, первым в нашем футболе ставший чемпионом страны, первым сделавший «дубль». В коллектив, где, по существу, каждый игрок был знаменитостью и авторитетом: Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев, Михаил Семичастный, Сергей Ильин, Всеволод Радикорский, Евгений Фокин…
А теперь разберемся в обстановке, которая сложилась тогда в советском футболе в целом и в динамовском клубе в частности.
От памятного матча московских спартаковцев с басками, как от верстового столба, идет отсчет появления системы «дубль-ве» на футбольных полях нашей страны. Но процесс этот не был ни легким, ни односложным. Достаточно просмотреть репортажи и обозрения тех лет, появлявшиеся в советской печати, чтобы понять, что у новшества было много серьезных и непримиримых противников.
Как ни странно, московское «Динамо», фактически первым при Квашнине применившее «дубль-ве» в ряде матчей еще в 1936 году, теперь оказалось на позиции решительного неприятия ее. Команду лихорадило, последовал заметный спад: в 1938 году – 5-е место в чемпионате, в 1939-м – 7-е. Началась тренерская чехарда. До июня 1939 года на посту тренера оставался В. И. Дубинин, затем его сменил Л. Н. Корчебоков, а в сентябре – В. С. Тетерин. Он-то через два месяца и передал «ключи от команды» Аркадьеву.
Борис Андреевич знал, что в коллективе нет единого взгляда на методы подготовки и ведения игры, что здесь, к сожалению, наметились элементы групповщины, пренебрежение дисциплиной, потеря отдельными футболистами должной требовательности к себе.
В такой ситуации нужна была прежде всего предельно ясная и четкая позиция руководителя. Борис Андреевич в день прихода в команду выступил перед своими новыми товарищами с лекцией «О главных теоретических проблемах современного футбола и вытекающих из этого практических задачах московского «Динамо».
– Среди тех, кто сидит передо мной, – заявил тренер, – люди, составляющие гордость и славу нашего футбола, любимцы публики, действительно выдающиеся мастера. Я присоединяюсь к тому общему уважению, которым вы окружены. Но вместе с тем я говорю: ваше положение обязывает вас работать больше, чем когда-либо. Высшая мера взыскательности к себе – вот условие, при котором, мы сможем сработаться.
Еще в конце ноября, когда динамовцы, сменив кожаные мячи на плетеные, вышли на лед, Борис Андреевич стал настойчиво проводить свою идею творческого обновления. В чем же она состояла?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам придется хотя бы в общих чертах ознакомиться с теми тенденциями, которыми характеризовалось развитие советского футбола на рубеже 30-х и 40-х годов.
Читатель уже уяснил, что тактической доминантой стала у нас тогда система «дубль-ве». Но следует сразу же подчеркнуть: взятая на вооружение, эта система непрерывно изменялась, улучшалась, творчески трактовалась советскими командами. И если в линиях обороны система «трех защитников» прочно вошла в тактический арсенал почти всех наших команд, в связи с чем изменились расстановка и характер игры полузащитников, то игра нападающих в ее классическом выражении продержалась очень недолго.
Почти сразу же была отвергнута строгая система коридоров, по которым должен двигаться нападающий футболист. Эта прямолинейность не пришлась нам по душе – она сковывала инициативу, облегчала задачи обороны соперников. И вот лучшие форварды стали то и дело уходить из своих зон, перемещались на свободные места, сбивали с толку защитников. Такое движение по фронту и в глубину уже в конце 30-х годов показали тбилисские динамовцы, московское «Торпедо» и некоторые другие клубы нашей страны. Однако их действия до поры до времени носили эпизодический характер.
Аркадьев первым увидел в этом неосознанном движении вширь почву для создания своей системы игры. Однако его творческий порыв натолкнулся на серьезное противодействие противников новой системы.
Перед тренером стояла сложная задача переубедить маловеров. И Борис Андреевич долгие часы тратит на индивидуальные беседы, раскрывая перед каждым учеником общие принципы своей стратегии и роль того или иного игрока в ее осуществлении. К счастью, вскоре он нашел единомышленников в лице таких исполнителей, как Аркадий Чернышев, Михаил Якушин, Гавриил Качалин.
В то же время руководитель команды понимал, что для проведения своей идеи, для создания атмосферы свободного творческого соперничества в коллектив следует влить молодые силы. Он подбирал людей с особой придирчивостью. По его приглашению в «Динамо» в тот год пришли Сергей Соловьев, Всеволод Блинков, Иван Станкевич, Николай Дементьев, Николай Палыска. Характерно, что все они без исключения стали звездами советского футбола, всем впоследствии было присвоено звание заслуженного мастера спорта. Это, несомненно, лучше всяких слов говорит о том, каким снайперским взглядом на таланты обладал Борис Андреевич.
Итак, план был намечен: не просто внедрить «дубль-ве», а настроить коллектив на работу с опережением, привить вкус к широкому, маневренному футболу.
– У нас будет свой, динамовский, ни на кого не похожий почерк, – не уставал повторять Аркадьев.
В конце февраля команда выехала в курортное местечко на Кавказском побережье – Гагры. Здесь Борис Андреевич нажимал на тактику. Утром после интенсивной зарядки – два часа теории.
На этом мне хочется остановиться особо. В своей педагогической практике Борис Андреевич всегда уделял значительное место разъяснению спортсменам стратегических и тактических принципов построения игры.
– Ежедневные лекции, которые я проводил с подопечными, – вспоминает Аркадьев, – расширяли их кругозор, учили мыслить, сближали наши точки зрения на футбол.
Большое внимание уделил тренер и теоретической разработке основ индивидуальной тактики. Он делал доклады и показывал на схемах, как в разрабатываемом им сценарном плане будущих матчей должны действовать вратарь, защитники, форварды, полузащитники (хавы), как и по каким направлениям должно осуществляться взаимодействие между ними. Причем каждую индивидуальную роль разбирали совместно, с необычайной тщательностью.
Потом «теоремы Аркадьева», как именовали их футболисты, решались на зеленых полях. В расписании отводилось много места тренировочным играм по особым правилам, где штрафовались каждый пас «закрытому» партнеру и каждая передача исполнителю, занимающему свое место строго по схеме. Иными словами, правила обязывали каждого непрестанно перемещаться, искать свободные, выгодные позиции.
Спортсмены очень уставали, особенно ветераны. Но теперь никто не роптал. Только иногда кто-нибудь возьмет да спросит:
– Борис Андреевич, ну как, получается у нас что-нибудь?
– Игры покажут! – отвечал он односложно.
В душе он откровенно побаивался этих игр. С большим внутренним напряжением ожидал начала чемпионата. Он верил в правильность задуманного, в необычность, яркость его трактовки системы «дубль-ве». Но вот сумеют ли осуществить задуманное его ученики?
Начало сезона складывалось трудно. 2 мая в Болшеве сыграли вничью (1:1) с земляками из «Крыльев Советов», только что перебравшимися в высшую лигу. В Тбилиси уступили со счетом 0:1 одноклубникам. В Сталинграде не сумели реализовать явного игрового преимущества и довольствовались нулевой ничьей. Два очка из шести возможных на старте – не очень густо. И одна из столичных газет уже написала: «Как и в прошлые сезоны, слабо выступает московское «Динамо». Обновленная тренером Аркадьевым команда много работает на поле, но частые и стремительные перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей…»
– Эта заметка одновременно разозлила и обрадовала меня, – рассказывал Борис Андреевич. – Разозлила, ибо не люблю, когда о футболе пишут не сведущие в нем люди. А обрадовала, потому что стало ясно: если уже начинают понимать, что у нас резко изменился рисунок игры, значит, проблема решена, значит, дело развивается правильно!
У Аркадьева были свои твердые педагогические принципы. После каждого матча на следующий день – подробный разбор его. Тренер вспоминал общую установку и персональные задания на игру, которые он давал. Затем просил каждого участника матча выступить с оценкой своих действий и партнеров. И наконец общее, весьма подробное заключение руководителя.
После поединка в Сталинграде подобный разбор проходил особенно бурно. Все загорелись, все увидели, что открытая тренером система хороша, что противника она путает, что играть становится интереснее.
– Но дело пойдет совсем хорошо лишь в том случае, – резюмировал Аркадьев, – если все наступательные действия, все перемещения будут производиться с предельной точностью и на предельной скорости. Этих двух компонентов нам крайне недоставало в игре с волжанами.
4 июня 1940 года открывал свой очередной сезон московский стадион «Динамо». В этот день хозяева поля принимали своих киевских одноклубников. Москвичи победили с редким счетом – 8:5. С этого момента команда приковала к себе всеобщее внимание; теперь десятки и сотни тысяч людей заговорили об ее обновлении, об ее возросшей мощи и победоносной монолитности.
Изо дня в день она усиливала это впечатление. Отличная, уверенная победа (2:1) над бурно прогрессирующей командой ЦДКА. Разгром киевлян на их поле – 7:0. И, наконец, матч, о котором нельзя не сказать особо.
В августе столичный «Спартак» все еще носил звание двукратного обладателя «дубля». В то же время московское «Динамо» взбудоражило общественное мнение своими сенсационными успехами на полях страны. Таким образом, предстоящая встреча «Динамо» – «Спартак» ожидалась с большим интересом. По свидетельству очевидцев, состязанию предшествовала небывалая даже для Москвы тех лет футбольная лихорадка. Все предвкушали увидеть на поле крайне напряженную борьбу, которой почти всегда отличались встречи этих клубов. Ведь даже в сезоне 1939 года, в период наивысшего взлета «Спартака», они дважды поделили очки между собой – 0:0 и 1:1. И в первом круге чемпионата СССР 1940 года матч «Динамо» – «Спартак» закончился вничью – 2:2. Так что вполне естественно было предположить, что и на сей раз на поле развернется острейшая борьба.
Однако этот матч прошел под знаком подавляющего превосходства воспитанников Аркадьева. Счет 5:1 в их пользу. Но дело было даже не в этом рекордном для поединков названных клубов счете. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке, который десять лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».
Действительно, усилиями, мудростью, настойчивостью Бориса Андреевича Аркадьева и всего коллектива московское «Динамо» вернуло себе позиции бесспорного лидера отечественного футбола. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата страны в условиях необычайно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3! В те дни газета «Правда» писала: «Приятно увидеть возродившуюся славу московского «Динамо», которое после горьких неудач двух сезонов вновь, в третий раз, вернуло себе звание чемпиона Советского Союза. Этот успех определен новаторством, смелой трактовкой системы «дубль-ве», развитием и дальнейшим осмысливанием ее, постоянным соединением духа творчества и высокого исполнительского мастерства».
Я не раз просил Аркадьева дать мне наиболее точную и сжатую характеристику того, чего он и его ребята добились в памятном сороковом.
– Динамовцы много поработали над тем, – диктовал Борис Андреевич, – чтобы уйти от схематичного «дубль-ве», вдохнуть в английское изобретение нашу русскую душу, наш размах, наше пренебрежение к догмам. И это нам удалось, причем в наиболее главном звене – в линии атаки. Игроки в каждом матче сбивали с толку защитников и полузащитников противника, действовали на больших скоростях, обезоруживали внезапностью, точностью, пробивной мощью. Интересно отметить, что большинство «своих» мячей левый крайний Сергей Ильин забил, находясь на месте центрального нападающего, правый крайний Михаил Семичастный – с места левого инсайда, а центр нападения Сергей Соловьев – с краев.
Вот это и было тем «чудом», которому журналисты и историографы отечественного футбола дали название «организованный беспорядок». Да, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею, передовую для своего времени.
Во всем этом огромная заслуга Бориса Андреевича Аркадьева – человека, ставшего родоначальником отечественной школы футбольных тренеров, показавшего своим личным примером, что значит быть творческим руководителем современной команды.
Подвиг команды лейтенантов «То, чего мы добились, всего лишь начало большой творческой перестройки и нашей команды и многих других. Передовому советскому футболу должны сопутствовать передовые идеи и подлинно мастерское их воплощение в жизнь», – писал Аркадьев в конце столь блестяще закончившегося для московского «Динамо» сезона.
Он настойчиво продолжал закреплять то, что завоевал с таким огромным трудом. И в чемпионате 1941 года бело-голубые по-прежнему продолжали добиваться успеха, демонстрировать достойный чемпиона класс. В их активе были убедительные победы над командами ЦДКА (5:2), одесским «Спартаком» (4:0), минскими одноклубниками (3:2), харьковским «Спартаком» (7:0), первой сборной профсоюзов (2:1), тбилисским «Динамо» (3:2)…
К середине июня москвичи шли во главе турнирной таблицы, набрав со своими одноклубниками из столицы Грузии по 15 очков. Очередной тур чемпионата должен был решить, сохранится ли это двоевластие. Чемпионы, как всегда, тщательно готовились к каждой игре. Но наступило воскресенье, 22 июня. Встав в семь утра на зарядку, футболисты узнали, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.
В те минуты в команде состоялся митинг. Открыл его Борис Андреевич. Он говорил о том, что сердце каждого спортсмена сегодня воедино слито с Родиной. И первым заявил:
– Прошу отправить в ряды действующей Красной Армии. Добровольцем.
И вместе с ним это пожелание высказали все его воспитанники. Но командование не поддержало этой инициативы.
– Вы нужны сейчас здесь, нужны ваши знания, ваш опыт большого педагога, – сказал Борису Андреевичу один из крупных военачальников.
И снова вспомнил Аркадьев те дни и годы, когда работал в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Теперь он снова готовил людей для боя, для победы. Он носил теперь звание инструктора Всевобуча. Рабочий день начинался в шесть часов утра на бесконечно знакомом Центральном стадионе «Динамо». Не сосчитать, скольких людей, готовых не сегодня-завтра отправиться на фронт, научил он сложному искусству штыкового боя, гранатометанию, преодолению штурмовой полосы; скольким людям помог окрепнуть физически и духовно, поверить в свои силы.
Летом 1942 года Комитет по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме СССР за особые заслуги в деле подготовки кадров для Красной Армии и непосредственное участие в разгроме врага присвоил группе видных советских атлетов и педагогов звание заслуженного мастера спорта СССР. Среди них был и Борис Аркадьев.
Работа для фронта, для действующих частей, постоянное общение с представителями воинских организаций как бы вернули ему юность и снова сроднили, а затем и соединили с Красной Армией. В конце 1943 года Аркадьев принимает предложение возглавить футбольную команду ЦДКА. С этого момента и начинается новая страница в ее биографии – лучшая страница ее истории.
Довоенный период истории отечественного футбола отмечен гегемонией двух столичных клубов – «Динамо» и «Спартака». После победы над гитлеровской Германией, в первом послевоенном чемпионате, бело-голубые подтвердили свое лидерство. Но подтвердили, встретив отчаянное противоборство со стороны «третьей силы» – ЦДКА. В чемпионате страны этот клуб отстал от блистательно выступивших динамовцев всего на одно очко и был единственным, кто сумел дважды в течение сезона победить чемпиона – во втором круге первенства (2:0) и в финале Кубка СССР (2:1).
Так заявила о себе дружина, сколоченная всего лишь за какой-нибудь год новым тренером. Нужно сказать, что Борису Андреевичу удалось собрать хороших исполнителей и в короткий срок сплотить их в дружный, могучий коллектив. В составе в основном были ветераны, выступавшие за команду еще в довоенную пору: вратарь В. Никаноров, защитники К. Лясковский, И. Кочетков, полузащитники А. Виноградов, Б. Афанасьев, А. Водягин, нападающие А. Гринин, В. Демин, В. Николаев, Г. Федотов. Из новичков пришел лишь Всеволод Бобров, о существовании которого Борису Андреевичу еще в сорок четвертом «шепнул» ленинградец Валентин Федоров. Бобров в ту пору был курсантом одного их военных училищ, базировавшихся в глубине страны. Аркадьев послушался совета, сразу же через командование вызвал новичка и определил его для проверки в очень сильную команду Московского авиаучилища. Просмотрев Боброва в деле несколько раз, он сказал:
– Это талант, какого мы, быть может, еще и не видели.
19 мая 1945 года команда ЦДКА играла календарный матч чемпионата с московским «Локомотивом» на стадионе в Черкизове. Счет был 4:0 в пользу армейцев, когда Аркадьев подозвал к себе Боброва, уже несколько минут разминавшегося по его указанию, и сказал:
– Заменишь Щербатенко. Игра уже сделана. О результате не думай. Действуй проще, больше выходи на свободное место.
И вот Бобров на поле. Почти сразу же получает пас от Федотова, затем две прекрасные передачи делает ему Валентин Николаев, все время играет с ним Демин. Сева сразу почувствовал себя в своей семье, в среде людей, считающих его равным, доверяющих ему. Не знал тогда Бобров лишь одного: еще накануне Аркадьев провел в коллективе большую работу. Он говорил асам:
– Этот молодой человек очень способен. Завтра мы опробуем его в основном составе. Надо проявить к нему максимум внимания, поиграть на него, приободрить, дать сразу почувствовать равноправным членом коллектива.
После соревнования Борис Андреевич еще в раздевалке при всех тепло поздравил новичка с удачным дебютом, а на следующий день самым подробным образом разобрал его действия на поле, не забывая похвалить за хорошие, умные ходы или покритиковать за недостатки. И так же бережно, любовно он опекал его изо дня в день, помогал быстрее найти себя, быстрее проявить свои способности. И нужно сказать, что эта кропотливая, тонкая, настойчивая работа необыкновенно быстро принесла желаемые результаты. Уже в том, первом для себя, сезоне в высшей лиге Всеволод Бобров стал лучшим бомбардиром клуба и всего чемпионата, проведя в ворота соперников 24 мяча в 21 матче. О нем заговорили, его полюбили буквально все поклонники футбола.
Такое же пристальное внимание к дебютантам, кропотливая индивидуальная работа с ними отличали всю педагогическую деятельность Бориса Андреевича. Именно поэтому в бытность его старшим тренером ЦДКА здесь быстро окрепли и выросли в мастеров такие найденные Аркадьевым «зеленые новички», как В. Чистохвалов, А. Башашкин, А. Водягин, за один сезон превратился из безвестного дебютанта в лучшего левого защитника страны Ю. Нырков, а А. Петров – в лучшего полузащитника.
– Будьте чуткими к каждому новичку, помогите ему перебороть свое душевное волнение, сумейте «не увидеть», как он еще порой неловок, робок, неопытен, похвалите его за любую удачу, корректно, мягко, без нажима объясните допущенные ошибки. Пройдет время, и новичок заиграет, обязательно заиграет! – говорил Борис Андреевич, выступая на всесоюзной теоретической конференции перед своими коллегами.
Годы работы Аркадьева в армейском клубе отмечены небывалым взлетом команды. В 1946 году коллектив завоевывает звание чемпиона СССР, причем на четыре очка опередив второго и третьего призеров – московских и тбилисских динамовцев. В 1947 году повторяет этот успех и первым получает золотые медали, которыми с этого сезона награждаются игроки клуба-чемпиона. В 1948 году команда ЦДКА в третий раз подряд становится сильнейшей в стране, чего не смогла добиться прежде ни одна наша команда. Этот своеобразный рекорд сумели повторить лишь 20 лет спустя киевские динамовцы. «Попутно» армейцы выиграли и Кубок СССР, став третьей в истории страны командой, которой удалось сделать «дубль».
Родился он в Петербурге в 1899 году и однажды в разговоре со мной пошутил, что, привстав из колыбели, видел, как один век передавал эстафету другому. С ранних лет он познакомился с азами физической культуры: изучал сокольскую гимнастику, занимался легкой атлетикой, плаванием, греблей, а в 12 лет вместе с братом Виталием поступил на частные Курсы искусства фехтования, где в течение двух лет настойчиво, с большим прилежанием изучал этот вид спорта. Фехтование приучило его к тонкости мысли, поиску неожиданных, смелых тактических ходов, уважению к технике исполнения любого спортивного приема. И эти уроки детства, по свидетельству самого Бориса Андреевича, оставили в нем след на всю жизнь.
Но постепенно все увлечения Бориса Аркадьева уступили место страсти к футболу. Познакомившись с ним еще мальчишкой, Борис в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в Петрограде клуба «Унитас», где царствовал в то время Василий Павлович Бутусов – первый капитан первой олимпийской сборной России. Молодому защитнику прочили большое будущее, но вскоре грянула революция, потом гражданская война.
Только в 1923 году Борис Аркадьев вновь появился на футбольном поле, но на этот раз в Москве (куда переехала вся семья), в качестве левого защитника «Сахарников», а затем в первой команде завода «Серп и Молот». Не раз привлекался он в состав сборных Москвы и профсоюзов СССР. Его хвалили многие обозреватели, в том числе и такой авторитетный, как Михаил Ромм, в прошлом защитник олимпийской сборной России. Но сам Борис Андреевич считает, что он не достиг как игрок всего, чего мог и хотел.
– Меня слишком отвлекали от игры самые разнообразные заботы, – говорит он.
А «заботы» эти были не такими уж мелкими или ненужными. Борис оканчивает с отличием ГЦОЛИФК и вместе с братом Виталием начинает педагогическую практику в спортивных секциях ЦДКА и в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В последней они выполняют задание, можно сказать, исторического характера: готовят первых дясять значкистов ГТО II ступени.
Большая и разнообразная педагогическая практика обогатила Аркадьева опытом работы с людьми. И когда в тридцать шестом стали создаваться команды мастеров и комплектоваться тренерские кадры, Бориса Андреевича пригласили на пост творческого руководителя в его родной клуб «Металлург».
Когда эта команда в 1937 году была включена в число 26 участников высшей лиги чемпионата СССР, никто не строил иллюзий насчет ее шансов: команда не располагала ни большим опытом, ни громкими именами. Более того, в самом начале сезона покинул клуб и перешел в ЦДКА Григорий Федотов, в свое время открытый и воспитанный Аркадьевым.
Тем не менее Борису Андреевичу удалось в тот год совершить чудо. Умело освоив со своим ансамблем новую систему, обеспечив высокую тактическую, физическую и психологическую подготовку команды, Борис Андреевич заставил заговорить о «Металлурге» всю страну. С первого и до последнего тура футболисты с Заставы Ильича шли в группе лидеров и даже реально претендовали на звание чемпиона. В их активе были красивые, убедительные победы над московским «Спартаком» (2:1) и «Динамо» (3:2), а также над рядом других коллективов. Только досадный срыв в последнем туре отбросил воспитанников Бориса Андреевича на 3-е место, да и то они уступили армейцам лишь по соотношению забитых и пропущенных мячей (оба коллектива набрали тогда по 37 очков). В том же году после окончания сезона Борис Андреевич получил приглашение возглавить команду столичных динамовцев. О работе с ними сейчас и пойдет речь.
Игра «без правил»
В одной из книг, посвященной московскому «Динамо», я прочел следующие слова: «С сезона 1940 г. московское «Динамо» возглавил один из лучших советских тренеров Борис Аркадьев…» Совершенно очевидно, что подобная формулировка неточна, потому что в ту пору Борис Андреевич был всего-навсего лишь начинающим футбольным педагогом. Пишу это для того, чтобы читатель лучше уяснил, какой высокий авторитет приобрел он за два года работы с «Металлургом», как быстро росла его популярность. В то же время читатель должен представлять и другое: по тем временам Аркадьеву была оказана очень высокая честь, и сложности перед ним возникали немалые. Он пришел в коллектив, уже имевший на своем счету громкие победы, первым в нашем футболе ставший чемпионом страны, первым сделавший «дубль». В коллектив, где, по существу, каждый игрок был знаменитостью и авторитетом: Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев, Михаил Семичастный, Сергей Ильин, Всеволод Радикорский, Евгений Фокин…
А теперь разберемся в обстановке, которая сложилась тогда в советском футболе в целом и в динамовском клубе в частности.
От памятного матча московских спартаковцев с басками, как от верстового столба, идет отсчет появления системы «дубль-ве» на футбольных полях нашей страны. Но процесс этот не был ни легким, ни односложным. Достаточно просмотреть репортажи и обозрения тех лет, появлявшиеся в советской печати, чтобы понять, что у новшества было много серьезных и непримиримых противников.
Как ни странно, московское «Динамо», фактически первым при Квашнине применившее «дубль-ве» в ряде матчей еще в 1936 году, теперь оказалось на позиции решительного неприятия ее. Команду лихорадило, последовал заметный спад: в 1938 году – 5-е место в чемпионате, в 1939-м – 7-е. Началась тренерская чехарда. До июня 1939 года на посту тренера оставался В. И. Дубинин, затем его сменил Л. Н. Корчебоков, а в сентябре – В. С. Тетерин. Он-то через два месяца и передал «ключи от команды» Аркадьеву.
Борис Андреевич знал, что в коллективе нет единого взгляда на методы подготовки и ведения игры, что здесь, к сожалению, наметились элементы групповщины, пренебрежение дисциплиной, потеря отдельными футболистами должной требовательности к себе.
В такой ситуации нужна была прежде всего предельно ясная и четкая позиция руководителя. Борис Андреевич в день прихода в команду выступил перед своими новыми товарищами с лекцией «О главных теоретических проблемах современного футбола и вытекающих из этого практических задачах московского «Динамо».
– Среди тех, кто сидит передо мной, – заявил тренер, – люди, составляющие гордость и славу нашего футбола, любимцы публики, действительно выдающиеся мастера. Я присоединяюсь к тому общему уважению, которым вы окружены. Но вместе с тем я говорю: ваше положение обязывает вас работать больше, чем когда-либо. Высшая мера взыскательности к себе – вот условие, при котором, мы сможем сработаться.
Еще в конце ноября, когда динамовцы, сменив кожаные мячи на плетеные, вышли на лед, Борис Андреевич стал настойчиво проводить свою идею творческого обновления. В чем же она состояла?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам придется хотя бы в общих чертах ознакомиться с теми тенденциями, которыми характеризовалось развитие советского футбола на рубеже 30-х и 40-х годов.
Читатель уже уяснил, что тактической доминантой стала у нас тогда система «дубль-ве». Но следует сразу же подчеркнуть: взятая на вооружение, эта система непрерывно изменялась, улучшалась, творчески трактовалась советскими командами. И если в линиях обороны система «трех защитников» прочно вошла в тактический арсенал почти всех наших команд, в связи с чем изменились расстановка и характер игры полузащитников, то игра нападающих в ее классическом выражении продержалась очень недолго.
Почти сразу же была отвергнута строгая система коридоров, по которым должен двигаться нападающий футболист. Эта прямолинейность не пришлась нам по душе – она сковывала инициативу, облегчала задачи обороны соперников. И вот лучшие форварды стали то и дело уходить из своих зон, перемещались на свободные места, сбивали с толку защитников. Такое движение по фронту и в глубину уже в конце 30-х годов показали тбилисские динамовцы, московское «Торпедо» и некоторые другие клубы нашей страны. Однако их действия до поры до времени носили эпизодический характер.
Аркадьев первым увидел в этом неосознанном движении вширь почву для создания своей системы игры. Однако его творческий порыв натолкнулся на серьезное противодействие противников новой системы.
Перед тренером стояла сложная задача переубедить маловеров. И Борис Андреевич долгие часы тратит на индивидуальные беседы, раскрывая перед каждым учеником общие принципы своей стратегии и роль того или иного игрока в ее осуществлении. К счастью, вскоре он нашел единомышленников в лице таких исполнителей, как Аркадий Чернышев, Михаил Якушин, Гавриил Качалин.
В то же время руководитель команды понимал, что для проведения своей идеи, для создания атмосферы свободного творческого соперничества в коллектив следует влить молодые силы. Он подбирал людей с особой придирчивостью. По его приглашению в «Динамо» в тот год пришли Сергей Соловьев, Всеволод Блинков, Иван Станкевич, Николай Дементьев, Николай Палыска. Характерно, что все они без исключения стали звездами советского футбола, всем впоследствии было присвоено звание заслуженного мастера спорта. Это, несомненно, лучше всяких слов говорит о том, каким снайперским взглядом на таланты обладал Борис Андреевич.
Итак, план был намечен: не просто внедрить «дубль-ве», а настроить коллектив на работу с опережением, привить вкус к широкому, маневренному футболу.
– У нас будет свой, динамовский, ни на кого не похожий почерк, – не уставал повторять Аркадьев.
В конце февраля команда выехала в курортное местечко на Кавказском побережье – Гагры. Здесь Борис Андреевич нажимал на тактику. Утром после интенсивной зарядки – два часа теории.
На этом мне хочется остановиться особо. В своей педагогической практике Борис Андреевич всегда уделял значительное место разъяснению спортсменам стратегических и тактических принципов построения игры.
– Ежедневные лекции, которые я проводил с подопечными, – вспоминает Аркадьев, – расширяли их кругозор, учили мыслить, сближали наши точки зрения на футбол.
Большое внимание уделил тренер и теоретической разработке основ индивидуальной тактики. Он делал доклады и показывал на схемах, как в разрабатываемом им сценарном плане будущих матчей должны действовать вратарь, защитники, форварды, полузащитники (хавы), как и по каким направлениям должно осуществляться взаимодействие между ними. Причем каждую индивидуальную роль разбирали совместно, с необычайной тщательностью.
Потом «теоремы Аркадьева», как именовали их футболисты, решались на зеленых полях. В расписании отводилось много места тренировочным играм по особым правилам, где штрафовались каждый пас «закрытому» партнеру и каждая передача исполнителю, занимающему свое место строго по схеме. Иными словами, правила обязывали каждого непрестанно перемещаться, искать свободные, выгодные позиции.
Спортсмены очень уставали, особенно ветераны. Но теперь никто не роптал. Только иногда кто-нибудь возьмет да спросит:
– Борис Андреевич, ну как, получается у нас что-нибудь?
– Игры покажут! – отвечал он односложно.
В душе он откровенно побаивался этих игр. С большим внутренним напряжением ожидал начала чемпионата. Он верил в правильность задуманного, в необычность, яркость его трактовки системы «дубль-ве». Но вот сумеют ли осуществить задуманное его ученики?
Начало сезона складывалось трудно. 2 мая в Болшеве сыграли вничью (1:1) с земляками из «Крыльев Советов», только что перебравшимися в высшую лигу. В Тбилиси уступили со счетом 0:1 одноклубникам. В Сталинграде не сумели реализовать явного игрового преимущества и довольствовались нулевой ничьей. Два очка из шести возможных на старте – не очень густо. И одна из столичных газет уже написала: «Как и в прошлые сезоны, слабо выступает московское «Динамо». Обновленная тренером Аркадьевым команда много работает на поле, но частые и стремительные перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей…»
– Эта заметка одновременно разозлила и обрадовала меня, – рассказывал Борис Андреевич. – Разозлила, ибо не люблю, когда о футболе пишут не сведущие в нем люди. А обрадовала, потому что стало ясно: если уже начинают понимать, что у нас резко изменился рисунок игры, значит, проблема решена, значит, дело развивается правильно!
У Аркадьева были свои твердые педагогические принципы. После каждого матча на следующий день – подробный разбор его. Тренер вспоминал общую установку и персональные задания на игру, которые он давал. Затем просил каждого участника матча выступить с оценкой своих действий и партнеров. И наконец общее, весьма подробное заключение руководителя.
После поединка в Сталинграде подобный разбор проходил особенно бурно. Все загорелись, все увидели, что открытая тренером система хороша, что противника она путает, что играть становится интереснее.
– Но дело пойдет совсем хорошо лишь в том случае, – резюмировал Аркадьев, – если все наступательные действия, все перемещения будут производиться с предельной точностью и на предельной скорости. Этих двух компонентов нам крайне недоставало в игре с волжанами.
4 июня 1940 года открывал свой очередной сезон московский стадион «Динамо». В этот день хозяева поля принимали своих киевских одноклубников. Москвичи победили с редким счетом – 8:5. С этого момента команда приковала к себе всеобщее внимание; теперь десятки и сотни тысяч людей заговорили об ее обновлении, об ее возросшей мощи и победоносной монолитности.
Изо дня в день она усиливала это впечатление. Отличная, уверенная победа (2:1) над бурно прогрессирующей командой ЦДКА. Разгром киевлян на их поле – 7:0. И, наконец, матч, о котором нельзя не сказать особо.
В августе столичный «Спартак» все еще носил звание двукратного обладателя «дубля». В то же время московское «Динамо» взбудоражило общественное мнение своими сенсационными успехами на полях страны. Таким образом, предстоящая встреча «Динамо» – «Спартак» ожидалась с большим интересом. По свидетельству очевидцев, состязанию предшествовала небывалая даже для Москвы тех лет футбольная лихорадка. Все предвкушали увидеть на поле крайне напряженную борьбу, которой почти всегда отличались встречи этих клубов. Ведь даже в сезоне 1939 года, в период наивысшего взлета «Спартака», они дважды поделили очки между собой – 0:0 и 1:1. И в первом круге чемпионата СССР 1940 года матч «Динамо» – «Спартак» закончился вничью – 2:2. Так что вполне естественно было предположить, что и на сей раз на поле развернется острейшая борьба.
Однако этот матч прошел под знаком подавляющего превосходства воспитанников Аркадьева. Счет 5:1 в их пользу. Но дело было даже не в этом рекордном для поединков названных клубов счете. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке, который десять лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».
Действительно, усилиями, мудростью, настойчивостью Бориса Андреевича Аркадьева и всего коллектива московское «Динамо» вернуло себе позиции бесспорного лидера отечественного футбола. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата страны в условиях необычайно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3! В те дни газета «Правда» писала: «Приятно увидеть возродившуюся славу московского «Динамо», которое после горьких неудач двух сезонов вновь, в третий раз, вернуло себе звание чемпиона Советского Союза. Этот успех определен новаторством, смелой трактовкой системы «дубль-ве», развитием и дальнейшим осмысливанием ее, постоянным соединением духа творчества и высокого исполнительского мастерства».
Я не раз просил Аркадьева дать мне наиболее точную и сжатую характеристику того, чего он и его ребята добились в памятном сороковом.
– Динамовцы много поработали над тем, – диктовал Борис Андреевич, – чтобы уйти от схематичного «дубль-ве», вдохнуть в английское изобретение нашу русскую душу, наш размах, наше пренебрежение к догмам. И это нам удалось, причем в наиболее главном звене – в линии атаки. Игроки в каждом матче сбивали с толку защитников и полузащитников противника, действовали на больших скоростях, обезоруживали внезапностью, точностью, пробивной мощью. Интересно отметить, что большинство «своих» мячей левый крайний Сергей Ильин забил, находясь на месте центрального нападающего, правый крайний Михаил Семичастный – с места левого инсайда, а центр нападения Сергей Соловьев – с краев.
Вот это и было тем «чудом», которому журналисты и историографы отечественного футбола дали название «организованный беспорядок». Да, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею, передовую для своего времени.
Во всем этом огромная заслуга Бориса Андреевича Аркадьева – человека, ставшего родоначальником отечественной школы футбольных тренеров, показавшего своим личным примером, что значит быть творческим руководителем современной команды.
Подвиг команды лейтенантов «То, чего мы добились, всего лишь начало большой творческой перестройки и нашей команды и многих других. Передовому советскому футболу должны сопутствовать передовые идеи и подлинно мастерское их воплощение в жизнь», – писал Аркадьев в конце столь блестяще закончившегося для московского «Динамо» сезона.
Он настойчиво продолжал закреплять то, что завоевал с таким огромным трудом. И в чемпионате 1941 года бело-голубые по-прежнему продолжали добиваться успеха, демонстрировать достойный чемпиона класс. В их активе были убедительные победы над командами ЦДКА (5:2), одесским «Спартаком» (4:0), минскими одноклубниками (3:2), харьковским «Спартаком» (7:0), первой сборной профсоюзов (2:1), тбилисским «Динамо» (3:2)…
К середине июня москвичи шли во главе турнирной таблицы, набрав со своими одноклубниками из столицы Грузии по 15 очков. Очередной тур чемпионата должен был решить, сохранится ли это двоевластие. Чемпионы, как всегда, тщательно готовились к каждой игре. Но наступило воскресенье, 22 июня. Встав в семь утра на зарядку, футболисты узнали, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.
В те минуты в команде состоялся митинг. Открыл его Борис Андреевич. Он говорил о том, что сердце каждого спортсмена сегодня воедино слито с Родиной. И первым заявил:
– Прошу отправить в ряды действующей Красной Армии. Добровольцем.
И вместе с ним это пожелание высказали все его воспитанники. Но командование не поддержало этой инициативы.
– Вы нужны сейчас здесь, нужны ваши знания, ваш опыт большого педагога, – сказал Борису Андреевичу один из крупных военачальников.
И снова вспомнил Аркадьев те дни и годы, когда работал в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Теперь он снова готовил людей для боя, для победы. Он носил теперь звание инструктора Всевобуча. Рабочий день начинался в шесть часов утра на бесконечно знакомом Центральном стадионе «Динамо». Не сосчитать, скольких людей, готовых не сегодня-завтра отправиться на фронт, научил он сложному искусству штыкового боя, гранатометанию, преодолению штурмовой полосы; скольким людям помог окрепнуть физически и духовно, поверить в свои силы.
Летом 1942 года Комитет по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме СССР за особые заслуги в деле подготовки кадров для Красной Армии и непосредственное участие в разгроме врага присвоил группе видных советских атлетов и педагогов звание заслуженного мастера спорта СССР. Среди них был и Борис Аркадьев.
Работа для фронта, для действующих частей, постоянное общение с представителями воинских организаций как бы вернули ему юность и снова сроднили, а затем и соединили с Красной Армией. В конце 1943 года Аркадьев принимает предложение возглавить футбольную команду ЦДКА. С этого момента и начинается новая страница в ее биографии – лучшая страница ее истории.
Довоенный период истории отечественного футбола отмечен гегемонией двух столичных клубов – «Динамо» и «Спартака». После победы над гитлеровской Германией, в первом послевоенном чемпионате, бело-голубые подтвердили свое лидерство. Но подтвердили, встретив отчаянное противоборство со стороны «третьей силы» – ЦДКА. В чемпионате страны этот клуб отстал от блистательно выступивших динамовцев всего на одно очко и был единственным, кто сумел дважды в течение сезона победить чемпиона – во втором круге первенства (2:0) и в финале Кубка СССР (2:1).
Так заявила о себе дружина, сколоченная всего лишь за какой-нибудь год новым тренером. Нужно сказать, что Борису Андреевичу удалось собрать хороших исполнителей и в короткий срок сплотить их в дружный, могучий коллектив. В составе в основном были ветераны, выступавшие за команду еще в довоенную пору: вратарь В. Никаноров, защитники К. Лясковский, И. Кочетков, полузащитники А. Виноградов, Б. Афанасьев, А. Водягин, нападающие А. Гринин, В. Демин, В. Николаев, Г. Федотов. Из новичков пришел лишь Всеволод Бобров, о существовании которого Борису Андреевичу еще в сорок четвертом «шепнул» ленинградец Валентин Федоров. Бобров в ту пору был курсантом одного их военных училищ, базировавшихся в глубине страны. Аркадьев послушался совета, сразу же через командование вызвал новичка и определил его для проверки в очень сильную команду Московского авиаучилища. Просмотрев Боброва в деле несколько раз, он сказал:
– Это талант, какого мы, быть может, еще и не видели.
19 мая 1945 года команда ЦДКА играла календарный матч чемпионата с московским «Локомотивом» на стадионе в Черкизове. Счет был 4:0 в пользу армейцев, когда Аркадьев подозвал к себе Боброва, уже несколько минут разминавшегося по его указанию, и сказал:
– Заменишь Щербатенко. Игра уже сделана. О результате не думай. Действуй проще, больше выходи на свободное место.
И вот Бобров на поле. Почти сразу же получает пас от Федотова, затем две прекрасные передачи делает ему Валентин Николаев, все время играет с ним Демин. Сева сразу почувствовал себя в своей семье, в среде людей, считающих его равным, доверяющих ему. Не знал тогда Бобров лишь одного: еще накануне Аркадьев провел в коллективе большую работу. Он говорил асам:
– Этот молодой человек очень способен. Завтра мы опробуем его в основном составе. Надо проявить к нему максимум внимания, поиграть на него, приободрить, дать сразу почувствовать равноправным членом коллектива.
После соревнования Борис Андреевич еще в раздевалке при всех тепло поздравил новичка с удачным дебютом, а на следующий день самым подробным образом разобрал его действия на поле, не забывая похвалить за хорошие, умные ходы или покритиковать за недостатки. И так же бережно, любовно он опекал его изо дня в день, помогал быстрее найти себя, быстрее проявить свои способности. И нужно сказать, что эта кропотливая, тонкая, настойчивая работа необыкновенно быстро принесла желаемые результаты. Уже в том, первом для себя, сезоне в высшей лиге Всеволод Бобров стал лучшим бомбардиром клуба и всего чемпионата, проведя в ворота соперников 24 мяча в 21 матче. О нем заговорили, его полюбили буквально все поклонники футбола.
Такое же пристальное внимание к дебютантам, кропотливая индивидуальная работа с ними отличали всю педагогическую деятельность Бориса Андреевича. Именно поэтому в бытность его старшим тренером ЦДКА здесь быстро окрепли и выросли в мастеров такие найденные Аркадьевым «зеленые новички», как В. Чистохвалов, А. Башашкин, А. Водягин, за один сезон превратился из безвестного дебютанта в лучшего левого защитника страны Ю. Нырков, а А. Петров – в лучшего полузащитника.
– Будьте чуткими к каждому новичку, помогите ему перебороть свое душевное волнение, сумейте «не увидеть», как он еще порой неловок, робок, неопытен, похвалите его за любую удачу, корректно, мягко, без нажима объясните допущенные ошибки. Пройдет время, и новичок заиграет, обязательно заиграет! – говорил Борис Андреевич, выступая на всесоюзной теоретической конференции перед своими коллегами.
Годы работы Аркадьева в армейском клубе отмечены небывалым взлетом команды. В 1946 году коллектив завоевывает звание чемпиона СССР, причем на четыре очка опередив второго и третьего призеров – московских и тбилисских динамовцев. В 1947 году повторяет этот успех и первым получает золотые медали, которыми с этого сезона награждаются игроки клуба-чемпиона. В 1948 году команда ЦДКА в третий раз подряд становится сильнейшей в стране, чего не смогла добиться прежде ни одна наша команда. Этот своеобразный рекорд сумели повторить лишь 20 лет спустя киевские динамовцы. «Попутно» армейцы выиграли и Кубок СССР, став третьей в истории страны командой, которой удалось сделать «дубль».