Страница:
Таков закон изменений и превращений «полноты» и «пустоты». Но Сунь У далек от мысли, что следует ограничиться только его наблюдением и констатацией. Он допускает вмешательство в процесс изменений и превращений и, более того, овладение им.
Прежде всего, по Сунь У, нужно познать «изменения». Причем это знание не должно быть пассивным, оно должно иметь направленность, целеустремленность. Полководец должен познавать процесс изменений, чтобы обнаруживать в нем то, что ему может быть выгодно. И тогда это знание станет силой. Вообще, процесс изменений и превращений для китайцев есть не что иное, как мировой процесс, содержание всего бытия. Поэтому тот, «кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, называется божеством».
Уже говорилось, что Сунь-цзы считал, что лучше одерживать победу, не воюя. Он указывает: «Можно, не притупляя оружия, иметь выгоду: это и есть правило стратегического нападения». Для этого нужно поставить противника в такое положение, когда он увидит, что борьба бесполезна и что остается только одно – сдаться. Сунь У полагает, что это вполне возможно, если полководец владеет стратегическим искусством, т. е. понимает в совершенстве процесс изменений и превращений на войне и умеет им распоряжаться.
Стратегическое нападение состоит из умелого действия категорией, которую Сунь У называет «формой». «Форма» – это общее состояние армии, ее потенциальная мощь. Она представляет собой производное от «полноты» и «пустоты», она зависит от соотношения сильных и слабых сторон. Поэтому оперирование «формой» есть, по сути дела, оперирование сильными и слабыми сторонами. Эта «форма» должна быть нераспознаваема для противника, чтобы от него были скрыты все мои потенции. «Поэтому предел в придании своему войску формы – это достигнуть того, чтобы этой формы не было», – говорит Сунь-цзы. «Когда формы нет, даже глубоко проникший лазутчик не сможет что-либо подглядеть, даже мудрец не сможет о чем-либо судить». Следовательно, истинная «форма» должна быть от противника скрыта; ему должна быть видима только та «форма», которую я хочу ему показать. И тогда эта демонстрируемая ему «форма» становится орудием стратегического – в широком смысле слова – нападения.
Сунь У утверждает: «Если я покажу противнику какую-либо форму, а сам этой формы не буду иметь, я сохраню цельность, а противник разделится на части. Сохраняя цельность, я буду составлять единицу; разделившись на части, противник будет составлять десять. Тогда я своими десятью нападу на его единицу…» Сунь-цзы уверен в безошибочном действии этого маневра: «Когда тот, кто умеет заставить противника двигаться, показывает ему форму, противник обязательно идет за ним». Поэтому можно и нужно управлять действиями противника так, чтобы поставить его в положение неизбежной капитуляции. Для этого есть различные средства. «Когда противнику что-либо дают, он обязательно берет; выгодой заставляют его двигаться, а встречают его неожиданностью». Это значит, что орудия стратегического нападения – выгода и вред. Воздействовать выгодой – значит воздействовать приманкой. Создание же угрозы – действие «вредом». «Уметь заставить противника самого прийти – это значит заманить его выгодой; уметь не дать противнику пройти – это значит сдержать его вредом».
Орудиями стратегической борьбы могут быть и такие действия, как наступление и оборона. Комбинируя наступление и оборону, нужно добиваться того, чтобы противник не знал, где он будет со мной сражаться: раз он этого не знает, значит, он должен быть наготове во многих местах, т. е. распылить силы. И тогда мой перевес в силах обеспечит почти верную капитуляцию противника и уж наверняка – победу.
Первое и основное правило стратегии Сунь У определяет так: «Тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой». Речь идет о сохранении в своих руках всей полноты инициативы. В этом правиле, в сущности, резюмируется вся стратегическая теория Сунь-цзы. Все остальное – лишь развитие этого принципа. Управлять действиями противника – это значит, во-первых, управлять его движениями: заставлять идти туда, куда я хочу, и не давать идти туда, куда я не хочу; во-вторых, управлять его боевыми действиями: заставлять его принимать бой там и тогда, когда это мне выгодно, и не давать ему возможности вступать со мной в бой, когда это мне не выгодно.
Сохранить за собой всю полноту стратегической и тактической инициативы можно, во-первых, путем предупреждения противника во всех его действиях. Второй способ управления действиями противника – овладеть тем, что ему дорого: «Захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе». Близко к этому способу действий подходит прием «нападения на то, что противник не может не защищать». Еще один способ – стратегическое маневрирование, вынуждающее противника к тем или иным действиям: «Если я не хочу вступать в бой, пусть я только займу место и стану его оборонять, все равно противник не сможет вступить со мной в бой. Это потому, что я отвращаю его от того пути, куда он идет». Хорошим средством управлять действиями противника Сунь-цзы считает и действия, являющиеся для противника неожиданностью, которыми можно вызвать у него полную растерянность. «У того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать». Сунь У считает, что полководец, умеющий так действовать, является «властителем судеб противника».
Таков общий закон ведения войны. На него опираются общая тактика и частная тактика. В основе общей тактики лежит положение: война – это путь обмана. Сунь-цзы говорит о различных приемах военной хитрости: тактической маскировке, различных предосторожностях, использовании недостатков или ошибок противника, воздействии на него изнутри, воздействии на его психологию. При этом хитрости, обману он придает такое значение, что считает возможным заявить: «В войне устанавливаются на обмане».
К области общей тактики относится и развиваемая Сунь-цзы теория «прямого и обходного путей». Особое значение стратег придает тому, что он называет «тактикой обходного пути». Для Сунь-цзы в обходном пути скрывается прямой; обходный путь нередко ближе и вернее ведет к цели, чем прямой: «Кто заранее знает тактику прямого и обходного пути, тот побеждает. Это и есть закон борьбы на войне».
Главнейшим условием всех действий на войне Сунь-цзы считает быстроту. Быстрота сама по себе уже представляет мощь. Удар по противнику, если он производится с быстротой, «подобной ветру», уже тем самым обладает сокрушительной силой. Сунь-цзы особо указывает, что лучшим на войне является быстрое вторжение на территорию противника. Он рекомендует внимательно следить за всеми действиями врага и подстеречь удобный момент, когда тот приоткрывает себя. Умение подстерегать малейшую оплошность противника при одновременной искусной маскировке собственных намерений Сунь-цзы характеризует очень образно: «Сначала будь как невинная девушка – и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц – и противник не успеет принять мер к защите».
Частная тактика Сунь-цзы состоит из правил о том, как вести бой в различных местностях в зависимости от их топографических и стратегических свойств, как действовать в различных случаях численного соотношения сил сторон и т. д. Сюда же относятся и правила тактической разведки.
Сунь-цзы говорит: «Действий в сражении всего только два – правильный бой и маневр… Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром». При этом стратег подчеркивает, что непроницаемой стены между этими двумя приемами боя нет. Наоборот, их соотношение такое же диалектическое, как и всех прочих элементов стратегии и тактики. Правильный бой в известных условиях переходит в маневр, маневр – в правильный бой. «Действий в сражении всего только два…, но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца». Таким образом, и в этой области боя господствует закон изменений и превращений, и как всегда, секрет победы заключается в том, чтобы этими изменениями и превращениями овладеть.
Последнее, что осталось отметить в тактике Сунь-цзы, это его учение об ударе. Он требует, чтобы удар был стремительным, рассчитанным, коротким, сокрушительным. Удар наносит не что иное, как «мощь» армии, т. е. ее потенциальная сила, слагающаяся из ряда вышеописанных взаимодействующих элементов.
Такова в общих чертах военная доктрина Сунь-цзы. Как видим, она опирается на глубочайшее философское понимание борьбы вообще. Именно в этом кроется причина ее колоссального влияния на многие сферы жизни – в том числе и на японское искусство ниндзюцу.
Учение Сунь-цзы и стратагемы
Использование шпионов в доктрине Сунь-цзы
Прежде всего, по Сунь У, нужно познать «изменения». Причем это знание не должно быть пассивным, оно должно иметь направленность, целеустремленность. Полководец должен познавать процесс изменений, чтобы обнаруживать в нем то, что ему может быть выгодно. И тогда это знание станет силой. Вообще, процесс изменений и превращений для китайцев есть не что иное, как мировой процесс, содержание всего бытия. Поэтому тот, «кто умеет в зависимости от противника владеть изменениями и превращениями и одерживать победу, называется божеством».
Уже говорилось, что Сунь-цзы считал, что лучше одерживать победу, не воюя. Он указывает: «Можно, не притупляя оружия, иметь выгоду: это и есть правило стратегического нападения». Для этого нужно поставить противника в такое положение, когда он увидит, что борьба бесполезна и что остается только одно – сдаться. Сунь У полагает, что это вполне возможно, если полководец владеет стратегическим искусством, т. е. понимает в совершенстве процесс изменений и превращений на войне и умеет им распоряжаться.
Стратегическое нападение состоит из умелого действия категорией, которую Сунь У называет «формой». «Форма» – это общее состояние армии, ее потенциальная мощь. Она представляет собой производное от «полноты» и «пустоты», она зависит от соотношения сильных и слабых сторон. Поэтому оперирование «формой» есть, по сути дела, оперирование сильными и слабыми сторонами. Эта «форма» должна быть нераспознаваема для противника, чтобы от него были скрыты все мои потенции. «Поэтому предел в придании своему войску формы – это достигнуть того, чтобы этой формы не было», – говорит Сунь-цзы. «Когда формы нет, даже глубоко проникший лазутчик не сможет что-либо подглядеть, даже мудрец не сможет о чем-либо судить». Следовательно, истинная «форма» должна быть от противника скрыта; ему должна быть видима только та «форма», которую я хочу ему показать. И тогда эта демонстрируемая ему «форма» становится орудием стратегического – в широком смысле слова – нападения.
Сунь У утверждает: «Если я покажу противнику какую-либо форму, а сам этой формы не буду иметь, я сохраню цельность, а противник разделится на части. Сохраняя цельность, я буду составлять единицу; разделившись на части, противник будет составлять десять. Тогда я своими десятью нападу на его единицу…» Сунь-цзы уверен в безошибочном действии этого маневра: «Когда тот, кто умеет заставить противника двигаться, показывает ему форму, противник обязательно идет за ним». Поэтому можно и нужно управлять действиями противника так, чтобы поставить его в положение неизбежной капитуляции. Для этого есть различные средства. «Когда противнику что-либо дают, он обязательно берет; выгодой заставляют его двигаться, а встречают его неожиданностью». Это значит, что орудия стратегического нападения – выгода и вред. Воздействовать выгодой – значит воздействовать приманкой. Создание же угрозы – действие «вредом». «Уметь заставить противника самого прийти – это значит заманить его выгодой; уметь не дать противнику пройти – это значит сдержать его вредом».
Орудиями стратегической борьбы могут быть и такие действия, как наступление и оборона. Комбинируя наступление и оборону, нужно добиваться того, чтобы противник не знал, где он будет со мной сражаться: раз он этого не знает, значит, он должен быть наготове во многих местах, т. е. распылить силы. И тогда мой перевес в силах обеспечит почти верную капитуляцию противника и уж наверняка – победу.
Первое и основное правило стратегии Сунь У определяет так: «Тот, кто хорошо сражается, управляет противником и не дает ему управлять собой». Речь идет о сохранении в своих руках всей полноты инициативы. В этом правиле, в сущности, резюмируется вся стратегическая теория Сунь-цзы. Все остальное – лишь развитие этого принципа. Управлять действиями противника – это значит, во-первых, управлять его движениями: заставлять идти туда, куда я хочу, и не давать идти туда, куда я не хочу; во-вторых, управлять его боевыми действиями: заставлять его принимать бой там и тогда, когда это мне выгодно, и не давать ему возможности вступать со мной в бой, когда это мне не выгодно.
Сохранить за собой всю полноту стратегической и тактической инициативы можно, во-первых, путем предупреждения противника во всех его действиях. Второй способ управления действиями противника – овладеть тем, что ему дорого: «Захвати первым то, что ему дорого. Если захватишь, он будет послушен тебе». Близко к этому способу действий подходит прием «нападения на то, что противник не может не защищать». Еще один способ – стратегическое маневрирование, вынуждающее противника к тем или иным действиям: «Если я не хочу вступать в бой, пусть я только займу место и стану его оборонять, все равно противник не сможет вступить со мной в бой. Это потому, что я отвращаю его от того пути, куда он идет». Хорошим средством управлять действиями противника Сунь-цзы считает и действия, являющиеся для противника неожиданностью, которыми можно вызвать у него полную растерянность. «У того, кто умеет нападать, противник не знает, где ему обороняться; у того, кто умеет обороняться, противник не знает, где ему нападать». Сунь У считает, что полководец, умеющий так действовать, является «властителем судеб противника».
Таков общий закон ведения войны. На него опираются общая тактика и частная тактика. В основе общей тактики лежит положение: война – это путь обмана. Сунь-цзы говорит о различных приемах военной хитрости: тактической маскировке, различных предосторожностях, использовании недостатков или ошибок противника, воздействии на него изнутри, воздействии на его психологию. При этом хитрости, обману он придает такое значение, что считает возможным заявить: «В войне устанавливаются на обмане».
К области общей тактики относится и развиваемая Сунь-цзы теория «прямого и обходного путей». Особое значение стратег придает тому, что он называет «тактикой обходного пути». Для Сунь-цзы в обходном пути скрывается прямой; обходный путь нередко ближе и вернее ведет к цели, чем прямой: «Кто заранее знает тактику прямого и обходного пути, тот побеждает. Это и есть закон борьбы на войне».
Главнейшим условием всех действий на войне Сунь-цзы считает быстроту. Быстрота сама по себе уже представляет мощь. Удар по противнику, если он производится с быстротой, «подобной ветру», уже тем самым обладает сокрушительной силой. Сунь-цзы особо указывает, что лучшим на войне является быстрое вторжение на территорию противника. Он рекомендует внимательно следить за всеми действиями врага и подстеречь удобный момент, когда тот приоткрывает себя. Умение подстерегать малейшую оплошность противника при одновременной искусной маскировке собственных намерений Сунь-цзы характеризует очень образно: «Сначала будь как невинная девушка – и противник откроет у себя дверь. Потом же будь как вырвавшийся заяц – и противник не успеет принять мер к защите».
Частная тактика Сунь-цзы состоит из правил о том, как вести бой в различных местностях в зависимости от их топографических и стратегических свойств, как действовать в различных случаях численного соотношения сил сторон и т. д. Сюда же относятся и правила тактической разведки.
Сунь-цзы говорит: «Действий в сражении всего только два – правильный бой и маневр… Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром». При этом стратег подчеркивает, что непроницаемой стены между этими двумя приемами боя нет. Наоборот, их соотношение такое же диалектическое, как и всех прочих элементов стратегии и тактики. Правильный бой в известных условиях переходит в маневр, маневр – в правильный бой. «Действий в сражении всего только два…, но изменений в правильном бое и маневре всех и исчислить невозможно. Правильный бой и маневр взаимно порождают друг друга, и это подобно круговращению, у которого нет конца». Таким образом, и в этой области боя господствует закон изменений и превращений, и как всегда, секрет победы заключается в том, чтобы этими изменениями и превращениями овладеть.
Последнее, что осталось отметить в тактике Сунь-цзы, это его учение об ударе. Он требует, чтобы удар был стремительным, рассчитанным, коротким, сокрушительным. Удар наносит не что иное, как «мощь» армии, т. е. ее потенциальная сила, слагающаяся из ряда вышеописанных взаимодействующих элементов.
Такова в общих чертах военная доктрина Сунь-цзы. Как видим, она опирается на глубочайшее философское понимание борьбы вообще. Именно в этом кроется причина ее колоссального влияния на многие сферы жизни – в том числе и на японское искусство ниндзюцу.
Учение Сунь-цзы и стратагемы
Значение трактата Сунь-цзы с точки зрения исследования истории ниндзюцу заключается не только в том, что в нем впервые в мировой практике было дано систематическое описание конкретных методов использования шпионов. Вклад китайского стратега в развитие ниндзюцу огромен потому, что в своем сочинении он сформулировал особый принцип военного искусства – принцип «стратегического нападения» (перевод Н. И. Конрада) или «нападения посредством стратагемы» (перевод Л. Джайлза).
Перечисляя в I главе своего трактата качества, которые требуются от хорошего полководца, Сунь-цзы на первое место поставил ум. И это не случайно. В главе «Стратегическое нападение» это требование находит свое объяснение. Полководец должен уметь победить, не сражаясь. А это значит, что он должен уметь «размышлять», «вырабатывать план», «уметь нападать замыслом», «нападать планом». «Самая лучшая война – разбить замыслы противника», – говорит Сунь У. Китайский комментатор Ду Ю пишет: «Тот, кто умеет устранить бедствие, справляется с ним, когда оно еще не зародилось; тот, кто умеет победить противника, побеждает его, когда он еще не имеет формы».
Победить опасность прежде, чем она оформится, можно только в том случае, если удастся заранее раскрыть замысел врага и самому, в свою очередь, разработать такой стратегический план, который позволит при помощи скрытых действий, не вступая в открытое военное противоборство, разрушить его планы. Такие стратегические планы в современной науке называют «стратагемами» (по-китайски: чжимоу, моулюэ).
Стратагема – это такой стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. Стратагемность как метод составления и использования стратагем зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Уже в «И-цзине», знаменитой гадательной «Книге перемен», основное содержание которой датируется Х – VIII вв. до н. э., намечаются некоторые стратагемные варианты поведения.
Стратагема подобна алгоритму, она организует последовательность действий. Стратагемность – это способность предвидеть последствия поступков. Раскрывая способность просчитать ходы в политической или военной игре, а порой и запрограммировать их, исходя из особенностей ситуации и свойств противника, она служит образцом активной дальновидности. В Китае уже за несколько столетий до нашей эры выработка стратагем вошла в практику и, став своего рода искусством, обогащалась многими поколениями.
Умение составлять стратагемы свидетельствовало о способностях человека, а наличие плана вселяло уверенность в успехе. Поэтому издревле стратегия и стратегические планы стали пользоваться большим уважением. Состязание в составлении и реализации стратагем шло во всем – от политики до игры в китайские облавные шашки (вэй-ци). Появился даже специальный термин чжидоу, обозначавший такую состязательность. Стратагемность стала чертой национального характера, особенностью национальной психологии китайцев.
В процессе практики составления и применения стратегических планов сложилась система из 36 классических стратагем. Впервые 36 стратагем упоминаются в «Истории династии Южная Ци», составленной Сяо Цзысяном (489–537). В этом произведении они названы «36 стратагем почтенного господина Тана». Под «господином Таном» имеется в виду знаменитый полководец династии Южная Сун – Тан Даоцзи (420–479).
Точно не известно, что представляли собой «36 стратагем господина Тана», но до наших дней сохранились два позднейших трактата, в которых описаны 36 стратагем. Первый датируется концом династии Мин (1368–1644) и называется «36 стратагем. Тайная книга воинского искусства». Второй называется «Философия Хунмэнь». Он принадлежит тайному обществу Хунмэнь, основанному, по преданию, китайскими патриотами около 1674 г. для борьбы против чужеземной маньчжурской династии Цин (1644–1911) и восстановления коренной династии Мин. Оба трактата были опубликованы в ХХ в… Начиная с середины ХХ в. в КНР, Гонконге и на Тайване многомиллионными тиражами был издан целый ряд исследований 36 стратагем. В 1980-е гг. подробные исследования 36 стратагем были опубликованы в Корее и Японии, что показывает их популярность на всем Дальнем Востоке.
Трактат «Сунь-цзы», в котором великий китайский стратег требовал облекать предварительные расчеты в форму стратагем, сыграл едва ли не главную роль в развитии стратагемности и того, что японцы называют боряку – «хитрость, уловка, маневр, интрига, заговор». Боряку стало одним из ключевых элементов теории и практики ниндзюцу, а сами стратагемы и принцип использования стратегических планов с расстановкой ловушек противнику явились фундаментом всего этого искусства. Поэтому Сунь-цзы без преувеличения можно назвать отцом ниндзюцу как особого искусства.
Перечисляя в I главе своего трактата качества, которые требуются от хорошего полководца, Сунь-цзы на первое место поставил ум. И это не случайно. В главе «Стратегическое нападение» это требование находит свое объяснение. Полководец должен уметь победить, не сражаясь. А это значит, что он должен уметь «размышлять», «вырабатывать план», «уметь нападать замыслом», «нападать планом». «Самая лучшая война – разбить замыслы противника», – говорит Сунь У. Китайский комментатор Ду Ю пишет: «Тот, кто умеет устранить бедствие, справляется с ним, когда оно еще не зародилось; тот, кто умеет победить противника, побеждает его, когда он еще не имеет формы».
Победить опасность прежде, чем она оформится, можно только в том случае, если удастся заранее раскрыть замысел врага и самому, в свою очередь, разработать такой стратегический план, который позволит при помощи скрытых действий, не вступая в открытое военное противоборство, разрушить его планы. Такие стратегические планы в современной науке называют «стратагемами» (по-китайски: чжимоу, моулюэ).
Стратагема – это такой стратегический план, в котором для противника заключена какая-либо ловушка или хитрость. Стратагемность как метод составления и использования стратагем зародилась в глубокой древности и была связана с приемами военной и дипломатической борьбы. Уже в «И-цзине», знаменитой гадательной «Книге перемен», основное содержание которой датируется Х – VIII вв. до н. э., намечаются некоторые стратагемные варианты поведения.
Стратагема подобна алгоритму, она организует последовательность действий. Стратагемность – это способность предвидеть последствия поступков. Раскрывая способность просчитать ходы в политической или военной игре, а порой и запрограммировать их, исходя из особенностей ситуации и свойств противника, она служит образцом активной дальновидности. В Китае уже за несколько столетий до нашей эры выработка стратагем вошла в практику и, став своего рода искусством, обогащалась многими поколениями.
Умение составлять стратагемы свидетельствовало о способностях человека, а наличие плана вселяло уверенность в успехе. Поэтому издревле стратегия и стратегические планы стали пользоваться большим уважением. Состязание в составлении и реализации стратагем шло во всем – от политики до игры в китайские облавные шашки (вэй-ци). Появился даже специальный термин чжидоу, обозначавший такую состязательность. Стратагемность стала чертой национального характера, особенностью национальной психологии китайцев.
В процессе практики составления и применения стратегических планов сложилась система из 36 классических стратагем. Впервые 36 стратагем упоминаются в «Истории династии Южная Ци», составленной Сяо Цзысяном (489–537). В этом произведении они названы «36 стратагем почтенного господина Тана». Под «господином Таном» имеется в виду знаменитый полководец династии Южная Сун – Тан Даоцзи (420–479).
Точно не известно, что представляли собой «36 стратагем господина Тана», но до наших дней сохранились два позднейших трактата, в которых описаны 36 стратагем. Первый датируется концом династии Мин (1368–1644) и называется «36 стратагем. Тайная книга воинского искусства». Второй называется «Философия Хунмэнь». Он принадлежит тайному обществу Хунмэнь, основанному, по преданию, китайскими патриотами около 1674 г. для борьбы против чужеземной маньчжурской династии Цин (1644–1911) и восстановления коренной династии Мин. Оба трактата были опубликованы в ХХ в… Начиная с середины ХХ в. в КНР, Гонконге и на Тайване многомиллионными тиражами был издан целый ряд исследований 36 стратагем. В 1980-е гг. подробные исследования 36 стратагем были опубликованы в Корее и Японии, что показывает их популярность на всем Дальнем Востоке.
Трактат «Сунь-цзы», в котором великий китайский стратег требовал облекать предварительные расчеты в форму стратагем, сыграл едва ли не главную роль в развитии стратагемности и того, что японцы называют боряку – «хитрость, уловка, маневр, интрига, заговор». Боряку стало одним из ключевых элементов теории и практики ниндзюцу, а сами стратагемы и принцип использования стратегических планов с расстановкой ловушек противнику явились фундаментом всего этого искусства. Поэтому Сунь-цзы без преувеличения можно назвать отцом ниндзюцу как особого искусства.
Использование шпионов в доктрине Сунь-цзы
Глава «Использование шпионов» занимает в «Сунь-цзы» одно из главнейших мест. Объясняется это исходными посылками автора, который утверждает необходимость знания себя и противника и использования обмана. При этом шпионы – это единственный достоверный источник информации о враге. И Сунь У пишет о них:
«1. …Когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне – волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств.
2. Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.
3. Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому что все знали наперед.
4. Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем умозаключений по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей.
5. Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.
6. Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровище для государя.
7. Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.
8. Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
9. Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.
10. Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.
11. Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов, и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.
12. Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.
13. В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия».
Характерно, что Сунь-цзы назвал свою главу о шпионах именно «Использование шпионов». Иметь шпионов еще недостаточно, нужно уметь ими пользоваться. Именно в этом состоит искусство полководца. Иными словами, эти наставления стратега адресованы военачальнику.
Комментатор трактата Чжан Юй говорит, что это искусство состоит в умении сохранять строжайшую тайну. Японец Огю Сорай понимает дело шире. «Чтобы узнать что-либо о противнике, – говорит он, – нет ничего лучшего, чем шпионы. Но есть шпионы преданные, есть и изменники. Одни по своим способностям пригодны для шпионской работы, другие нет. В донесениях шпионов бывают и правда, и ложь; в том, что они говорят, бывает трудно разобраться, – что есть на самом деле и чего нет. Поэтому употребление шпионов – большое дело для армии». Сорай ссылается на примеры неудачного использования шпионов, засылки в стан врага лиц, не пригодных для подобной работы. Поэтому дело не столько в самих шпионах, сколько в умелом пользовании ими.
Сунь У называет отказ от организации шпионажа или недостаточное внимание к разведывательной работе «верхом негуманности». Он указывает на тяготы войны для финансов государства, на разорение населения и упадок хозяйственной жизни. Поэтому войну надлежит «решать» как можно скорее. «Решить войну» означает победить противника. Облегчить же победу, а главное, ускорить ее может полное знание врага. Поэтому Сунь-цзы и говорит: «Жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности». Кому же раздавать эти титулы, награды, деньги? Разумеется, шпионам.
Сунь-цзы утверждает: «Просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому что все знали наперед». Каким же способом можно это знание получить? Сунь-цзы говорит: «Знание положения противника можно получить только от людей». «Только через шпионов», – уточняет комментатор Ли Цюань.
Обрисовав таким образом необходимость шпионской работы, Сунь-цзы переходит к перечислению различных категорий шпионов. Он выделяет пять их: шпионы местные (яп. инкан), шпионы внутренние (яп. найкан), шпионы обратные (яп. ханкан), шпионы смерти (яп. сикан), шпионы жизни (яп. сёкан). Если перевести эти названия на современный язык, то первая категория – информаторы, вторая – агенты в лагере противника из среды его собственных служащих, третья – агенты противника, используемые против него самого, четвертая – лазутчики и диверсанты, пятая – разведчики. Считается, что это – наиболее древняя из всех известных классификаций шпионов.
Сунь-цзы сам достаточно подробно объясняет значение каждой категории шпионов. Но следует отметить и тот факт, что некоторые комментаторы трактата развили его идеи. Например, Ду Му говорит о наборе шпионов жизни: «В шпионы жизни надлежит выбирать людей, внутренне просвещенных и умных, но по внешности глупых; по наружности – низменных, сердцем же – отважных; надлежит выбирать людей, умеющих хорошо ходить, здоровых, выносливых, храбрых, сведущих в простых искусствах, умеющих переносить и голод, и холод, оскорбления и позор». Ду Ю указывает на другие качества, требуемые от шпионов жизни: «Выбирают таких, кто обладает мудростью, талантами, умом и способностями, кто в состоянии сам проникнуть в самое важное и существенное у противника, кто может понять его поведение, уразуметь, к чему идут его поступки и расчеты, уяснить себе его сильные стороны и, вернувшись, донести об этом мне». А японец Огю Сорай говорит и о том, о чем не упоминают его китайские коллеги более ранних времен: как нужно засылать таких агентов: под видом «шаманов, ямабуси, монахов, горожан, врачей, гейш».
В приведенных выше словах Ду Му содержится, между прочим, требование выбирать для шпионской работы людей, сведущих в «простых искусствах». Это рисование и счет, в частности, умение производить всякие измерения и исчисления. Следовательно, Ду Му предполагал и такую работу, которая требует умения сделать зарисовку, набросать план, вычислить расстояние и т. п.
Деятельность пяти категорий шпионов чрезвычайно разнообразна и всеохватывающа. Отсюда и требования, предъявляемые к лицу, пользующемуся шпионами, руководящему их работой. Первое, что требуется, это ум. «Потому что, – поясняет Ду Му, – нужно сначала оценить характер шпиона, его искренность, правдивость, многосторонность ума, и только после этого можно пользоваться им». Мэй Яо-чэнь считает, что полководцу нужен большой ум, чтобы распознать «в донесении шпиона ложь, различить правильное и неправильное».
Далее, требуются гуманность и справедливость. Комментатор Мэн-ши говорит об этом: «Когда гуманность и справедливость проявляются, к такому человеку приходят все мудрые; а если приходят все мудрые, он может пользоваться и шпионами». Мэй Яо-чэнь ставит вопрос конкретнее: «Если обласкаешь шпионов своей гуманностью, покажешь им свою справедливость, сможешь ими пользоваться. Гуманностью привязывают к себе сердца их, справедливостью воодушевляют их верность. Гуманностью и справедливостью руководят людьми».
Третье – это тонкость и проницательность. Нужно уметь распознать, что истина и что ложь в донесениях шпиона. Проницательность необходима и для того, чтобы оградить себя от шпиона, подосланного противником. Вообще, проницательность имеет колоссальное значение. Об этом говорит Сорай: «Можно использовать и все то, что наблюдаешь глазами, слышишь ушами; ветром, дующим в поднебесье, ручьем, протекающим в долине, пением петухов, лаем собак – всем этим искусный полководец может воспользоваться как шпионами».
Ясно, что знать, с кем имеешь дело, важно, чтобы определить свою тактику борьбы с ним. «Когда хотят произвести нападение, совершенно необходимо узнать, кто находится на службе у противника, кто из них умен, кто искусен, кто нет, и тогда, взвесив их способности, сообразно с этим действовать против них», – говорит Ду Му. Но знать противника нужно и для шпионской работы. Ведь шпионы могут работать хорошо только тогда, когда знают, с кем имеют дело. Эта мысль отражена в толковании Мэй Яо-чэня: «Если я поручу своим шпионам заранее узнать все это, мои шпионы смогут действовать».
Особое значение Сунь-цзы придает «обратному шпиону». Поэтому он подробно говорит о его перевербовке. Еще более подробные указания дает комментатор Ван Чжэ: «Нужно со всей заботливостью поместить его, пустить в ход всякие ухищрения в своем красноречии, проявить к нему самую глубокую любовь и после этого насытить его богатыми дарами и пригрозить ему ужасным наказанием».
Что же может дать такой обратный шпион? На это отвечает Чжан Юй: «Через обратного шпиона ты будешь знать, кто из жителей его страны падок до денег, у кого из его чиновников какие недостатки». Таким путем можно будет приобрести себе и местных, и внутренних шпионов. «Через обратного шпиона ты будешь знать, как обмануть противника».
Таким образом, через обратного шпиона открываются самые надежные пути для организации шпионской сети по всем направлениям, а также для обеспечения самых верных условий для шпионской работы. «Начало всей шпионской работы зависит от обратного шпиона», – говорит Мэй Яо-чэнь.
Сунь-цзы особо подчеркивает: «Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь».
«1. …Когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне – волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств.
2. Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.
3. Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому что все знали наперед.
4. Знание наперед нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем умозаключений по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей.
5. Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.
6. Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровище для государя.
7. Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.
8. Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
9. Если шпионское донесение еще не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.
10. Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать все это.
11. Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь приобрести и местных шпионов, и внутренних шпионов и пользоваться ими. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать все. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.
12. Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.
13. В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела. Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия».
Характерно, что Сунь-цзы назвал свою главу о шпионах именно «Использование шпионов». Иметь шпионов еще недостаточно, нужно уметь ими пользоваться. Именно в этом состоит искусство полководца. Иными словами, эти наставления стратега адресованы военачальнику.
Комментатор трактата Чжан Юй говорит, что это искусство состоит в умении сохранять строжайшую тайну. Японец Огю Сорай понимает дело шире. «Чтобы узнать что-либо о противнике, – говорит он, – нет ничего лучшего, чем шпионы. Но есть шпионы преданные, есть и изменники. Одни по своим способностям пригодны для шпионской работы, другие нет. В донесениях шпионов бывают и правда, и ложь; в том, что они говорят, бывает трудно разобраться, – что есть на самом деле и чего нет. Поэтому употребление шпионов – большое дело для армии». Сорай ссылается на примеры неудачного использования шпионов, засылки в стан врага лиц, не пригодных для подобной работы. Поэтому дело не столько в самих шпионах, сколько в умелом пользовании ими.
Сунь У называет отказ от организации шпионажа или недостаточное внимание к разведывательной работе «верхом негуманности». Он указывает на тяготы войны для финансов государства, на разорение населения и упадок хозяйственной жизни. Поэтому войну надлежит «решать» как можно скорее. «Решить войну» означает победить противника. Облегчить же победу, а главное, ускорить ее может полное знание врага. Поэтому Сунь-цзы и говорит: «Жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника – это верх негуманности». Кому же раздавать эти титулы, награды, деньги? Разумеется, шпионам.
Сунь-цзы утверждает: «Просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому что все знали наперед». Каким же способом можно это знание получить? Сунь-цзы говорит: «Знание положения противника можно получить только от людей». «Только через шпионов», – уточняет комментатор Ли Цюань.
Обрисовав таким образом необходимость шпионской работы, Сунь-цзы переходит к перечислению различных категорий шпионов. Он выделяет пять их: шпионы местные (яп. инкан), шпионы внутренние (яп. найкан), шпионы обратные (яп. ханкан), шпионы смерти (яп. сикан), шпионы жизни (яп. сёкан). Если перевести эти названия на современный язык, то первая категория – информаторы, вторая – агенты в лагере противника из среды его собственных служащих, третья – агенты противника, используемые против него самого, четвертая – лазутчики и диверсанты, пятая – разведчики. Считается, что это – наиболее древняя из всех известных классификаций шпионов.
Сунь-цзы сам достаточно подробно объясняет значение каждой категории шпионов. Но следует отметить и тот факт, что некоторые комментаторы трактата развили его идеи. Например, Ду Му говорит о наборе шпионов жизни: «В шпионы жизни надлежит выбирать людей, внутренне просвещенных и умных, но по внешности глупых; по наружности – низменных, сердцем же – отважных; надлежит выбирать людей, умеющих хорошо ходить, здоровых, выносливых, храбрых, сведущих в простых искусствах, умеющих переносить и голод, и холод, оскорбления и позор». Ду Ю указывает на другие качества, требуемые от шпионов жизни: «Выбирают таких, кто обладает мудростью, талантами, умом и способностями, кто в состоянии сам проникнуть в самое важное и существенное у противника, кто может понять его поведение, уразуметь, к чему идут его поступки и расчеты, уяснить себе его сильные стороны и, вернувшись, донести об этом мне». А японец Огю Сорай говорит и о том, о чем не упоминают его китайские коллеги более ранних времен: как нужно засылать таких агентов: под видом «шаманов, ямабуси, монахов, горожан, врачей, гейш».
В приведенных выше словах Ду Му содержится, между прочим, требование выбирать для шпионской работы людей, сведущих в «простых искусствах». Это рисование и счет, в частности, умение производить всякие измерения и исчисления. Следовательно, Ду Му предполагал и такую работу, которая требует умения сделать зарисовку, набросать план, вычислить расстояние и т. п.
Деятельность пяти категорий шпионов чрезвычайно разнообразна и всеохватывающа. Отсюда и требования, предъявляемые к лицу, пользующемуся шпионами, руководящему их работой. Первое, что требуется, это ум. «Потому что, – поясняет Ду Му, – нужно сначала оценить характер шпиона, его искренность, правдивость, многосторонность ума, и только после этого можно пользоваться им». Мэй Яо-чэнь считает, что полководцу нужен большой ум, чтобы распознать «в донесении шпиона ложь, различить правильное и неправильное».
Далее, требуются гуманность и справедливость. Комментатор Мэн-ши говорит об этом: «Когда гуманность и справедливость проявляются, к такому человеку приходят все мудрые; а если приходят все мудрые, он может пользоваться и шпионами». Мэй Яо-чэнь ставит вопрос конкретнее: «Если обласкаешь шпионов своей гуманностью, покажешь им свою справедливость, сможешь ими пользоваться. Гуманностью привязывают к себе сердца их, справедливостью воодушевляют их верность. Гуманностью и справедливостью руководят людьми».
Третье – это тонкость и проницательность. Нужно уметь распознать, что истина и что ложь в донесениях шпиона. Проницательность необходима и для того, чтобы оградить себя от шпиона, подосланного противником. Вообще, проницательность имеет колоссальное значение. Об этом говорит Сорай: «Можно использовать и все то, что наблюдаешь глазами, слышишь ушами; ветром, дующим в поднебесье, ручьем, протекающим в долине, пением петухов, лаем собак – всем этим искусный полководец может воспользоваться как шпионами».
Ясно, что знать, с кем имеешь дело, важно, чтобы определить свою тактику борьбы с ним. «Когда хотят произвести нападение, совершенно необходимо узнать, кто находится на службе у противника, кто из них умен, кто искусен, кто нет, и тогда, взвесив их способности, сообразно с этим действовать против них», – говорит Ду Му. Но знать противника нужно и для шпионской работы. Ведь шпионы могут работать хорошо только тогда, когда знают, с кем имеют дело. Эта мысль отражена в толковании Мэй Яо-чэня: «Если я поручу своим шпионам заранее узнать все это, мои шпионы смогут действовать».
Особое значение Сунь-цзы придает «обратному шпиону». Поэтому он подробно говорит о его перевербовке. Еще более подробные указания дает комментатор Ван Чжэ: «Нужно со всей заботливостью поместить его, пустить в ход всякие ухищрения в своем красноречии, проявить к нему самую глубокую любовь и после этого насытить его богатыми дарами и пригрозить ему ужасным наказанием».
Что же может дать такой обратный шпион? На это отвечает Чжан Юй: «Через обратного шпиона ты будешь знать, кто из жителей его страны падок до денег, у кого из его чиновников какие недостатки». Таким путем можно будет приобрести себе и местных, и внутренних шпионов. «Через обратного шпиона ты будешь знать, как обмануть противника».
Таким образом, через обратного шпиона открываются самые надежные пути для организации шпионской сети по всем направлениям, а также для обеспечения самых верных условий для шпионской работы. «Начало всей шпионской работы зависит от обратного шпиона», – говорит Мэй Яо-чэнь.
Сунь-цзы особо подчеркивает: «Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь».