Страница:
— Не спеши так, дорогая.
— Я так хочу тебя. Лука, так хочу.
— Ты понимаешь, чего ты хочешь, piccina? хрипло спросил он. — Я не должен делать этого.
Нам нужно прекратить…
— Нет! Я сейчас тебя побью.
— Маленькая хулиганка, — прошептал он.
— Ты должен разрешить мне делать то, что я хочу, не так ли? — поддразнивала она.
После этих слов никакая сила на земле уже не могла бы остановить Луку. Он познавал ее тело, которое манило своей очаровательной молодостью, красотой и зовущей страстью.
Когда он проник в нее, она издала тихий стон восторга и стала двигаться в такт с ним, подгоняя его. Бекки занималась любовью с таким азартом, что Лука с восхищением отдал ей всего себя.
Они отдались друг другу так быстро и стремительно, что сразу же достигли пика. Секунду Бекки наслаждалась, вбирая в себя новые ощущения, еще через миг что-то подбросило ее навстречу звездам в прекрасном безумном восторге, а затем она с удивлением вернулась на ту же планету.
— О, как хорошо! — шептала она. — Как хорошо!
В следующее мгновение они уже любили друг друга снова. На сей раз он наслаждался ею более медленно, так медленно, как она позволяла ему.
Лука дразнил ее груди своими губами и пальцами, пока она не обхватила его ногами, требуя еще одних неземных ощущений.
Устав, они лежали, слившись в объятиях.
— Почему ты хотел прогнать меня? — шептала она. — Это было так чудесно.
— Я рад. Я бы хотел, чтобы любовь была для тебя всегда красивой и восхитительной.
— Это потрясающе, и ты потрясающий, и весь мир прекрасен, потому что ты любишь меня.
— Я не говорил, что люблю тебя, — проворчал он.
— Но ты любишь, не так ли?
— Да. — Он крепко сжал руками ее стройное обнаженное тело. — Я люблю тебя, piccina. Люблю всем сердцем и душой, всем телом…
— Я знаю. — Бекки засмеялась, пробегая пальцами по его коже.
— Не дразни меня, — застонал он. — Я сразу теряю голову.
— Мне именно это и нужно.
— Я не всегда понимаю тебя, — сказал он с досадой в голосе.
Но он не мог долго сердиться на нее. Бекки хотела, чтобы они снова занялись любовью, а юноша не стал ей отказывать.
В день возвращения отца Бекки поехала в Пизанский аэропорт, чтобы встретить его на собственном автомобиле, привезенном ей в качестве подарка на день рождения.
— Я подумал, что ты не захочешь ждать, — объяснил отец, когда она поблагодарила его.
— Ты портишь меня, папа.
— Для этого и нужны дочери, — весело ответил он. Фрэнк добился большого успеха и рассказывал об этом по пути домой. — Все получилось лучше, чем я ожидал. В Испании рабочая сила стоит намного дешевле.
Бекки слышала эти разговоры не раз, но после встречи с отчаявшимися англичанами рассказ отца звучал для нее по-другому.
— Все остались без работы? — спросила она.
— Что?
— Если ты получаешь прибыль, значит, кто-то терпит неудачу, не так ли?
— Конечно. Кто-то всегда терпит неудачу. Пассивные обыватели, они заслуживают этого, и жизнь превращает их в неудачников.
— Жизнь превращает их в неудачников или ты?
— Бекки, что с тобой? Раньше у тебя никогда не было таких мыслей.
— Ты закрыл фабрику в Англии, и несколько рабочих, уволенных тобой, приехали сюда искать тебя.
— Дьявол, что они сделали?
— Они нашли меня вместо тебя. Я гуляла одна, и внезапно появились трое мужчин.
— Они не причинили тебе вреда?
— Нет, но только потому, что мне на помощь пришел один юноша. Его зовут Лука Монтезе, он живет поблизости. Он дал им отпор, сбил с ног одного из них, и после этого они убежали.
— Я должен пойти и поблагодарить этого парня. Где это случилось?
Бекки описала место, и отец нахмурился.
— Я не знал, что кто-то арендует там мою землю.
— Он не арендатор, он владеет этой землей. Лука сказал, что ты пробовал купить его участок, но он не захотел его продать.
— Монтезе? — пробормотал отец. — Монтезе?
Карлетти, мой агент, рассказывал мне о нем, этот Монтезе хочет неприятностей.
— Он не хочет неприятностей, папа. Он только хочет жить в своем доме.
— Ерунда, он сам не знает, чего хочет. Карлетти говорит, что его дом — просто заброшенная лачуга.
— Уже нет. Лука отремонтировал его.
— Ты была там?
— Он пригласил меня зайти к нему выпить чаю после того, как спас меня. Его дом милый и уютный. Лука упорно обновлял его все время.
— Но он тратит свое время впустую. Я куплю его в конце концов.
— Я так не думаю. Он не продаст.
— Я заставлю его. Я упрямей какого-то крестьянского парня.
— Отец! — запротестовала Бекки. — Минуту назад ты собирался благодарить его за мое спасение.
Теперь ты решил угрожать ему.
— Ерунда, — сказал он с легким смехом. — Я только предложу ему выгодную сделку.
Фрэнк пришел к Луке в тот же день. Он излучал добродушие, благодарил за заботу о Бекки.
Лука говорил с ним спокойно и уверенно.
Затем гость осмотрел все вокруг.
— Карлетти сказал, что ты хочешь слишком много за эту землю, она того не стоит.
— Он сказал вам не правду, — спокойно ответил Лука. — Это земля стоит дорого, и я не собираюсь ее продавать.
— Посмотрим, я предлагаю выгодную сделку.
Поскольку ты помог моей дочери, я удвою мою последнюю цену. Это более чем справедливо.
— Синьор Солвей, мой дом не продается.
— Почему столько шума вокруг этого плохонького клочка земли? Тут нет и половины акра.
— Тогда почему это так беспокоит вас?
— Не твое дело. Я предложил тебе выгодную сделку, и я не привык тратить время впустую.
Лука медленно улыбнулся, отчего Фрэнк Солвей разозлился. Он терпеть не мог проигрывать.
Остыв наконец, он пошел прочь, не говоря ни слова, только крикнув через плечо:
— Бекки!
— Иди за ним, — мягко сказал Лука, увидев, что она не двинулась с места.
— Нет, я остаюсь с тобой.
— Так будет только хуже. Прошу тебя, иди.
Бекки уступила его тихой настойчивости, но несдержанность отца оставила горький осадок в ее душе.
Днем позже Фрэнк сказал тревожно:
— Возможно, я погорячился вчера.
— Ты зашел слишком далеко, — ответила Бекки. Ты должен извиниться.
— Ни за что. Он может подумать, что я смирился. Вот ты — другое дело. Почему бы тебе не навестить его, объяснив, что я не такой уж плохой сосед? Но помни, что твои слова не должны звучать как извинение, действуй тонко.
Утром Бекки уехала с легким сердцем.
Лука встретил ее с недоумением.
— Твой отец знает, что ты здесь? У меня будут неприятности.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она с обидой.
— Это лучшее, что ты можешь сделать.
— Ты говоришь так, как будто тебя больше ничего не волнует.
— Я свободный человек, а ты нет. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Ты прогоняешь меня?
— Не будь глупой, — раздраженно сказал он. Конечно, я не хочу, чтобы ты уходила.
Она бросилась к нему в объятия, целуя его снова и снова.
— Я не уйду, любовь моя.
Поцелуй Луки был долгим и глубоким, и Бекки сразу ощутила прилив желания. Юноша отстранился он нее, он дрожал, но смог умерить свой пыл.
— Лучше я умру, чем обижу тебя, — сказал он.
— Но, дорогой, как ты можешь обидеть меня?
Отец разрешил мне приходить к тебе.
Лука недоуменно смотрел на нее.
— Почему он сделал это?
Бекки засмеялась:
— Разве ты не понимаешь? Он хочет, чтобы я уговорила тебя принять его предложение.
Он усмехнулся:
— И ты пошла на это?
— Разумеется, нет. Отец просил меня действовать тонко, пусть он думает, что я так и делаю. Зато он не будет поднимать шум из-за того, что я бываю у тебя. Правда, я умная?
— Ты — маленькая хитрая ведьма.
— Я только претворяю в жизнь теорию отца.
Дескать, если ты думаешь, что кто-то будет что-либо делать для тебя, то ты ошибаешься. У людей полно своих забот. Ну, а если ты забота моего отца, то я буду приезжать сюда, но только для решения моих вопросов.
Бекки обняла его, и юноша подчинился ей, потому что ни тогда, ни позже не мог отказать ей ни в чем. Если они и погибнут, то вместе.
— Будь ты проклят, Лука! Ты обманул меня.
Лицо Луки Монтезе не выражало ничего.
— Ерунда! Ты сам невнимательно прочел контракт.
— Я думал, что могу доверять тебе.
— Тем более глупо. Я ведь говорил, чтобы ты не доверял мне. И я прекрасно знаю, что мои конкуренты предупреждали тебя.
Мужчина, нависший над столом, был в ярости от мысли о деньгах, которые он потерял.
— Предполагалось, что мы будем сотрудничать, возмущался он.
— Нет. Ты хотел использовать меня. Я должен был получить информацию, после чего ты планировал сделать все у меня за спиной. Тебе следовало быть более осмотрительным. Если ты думаешь, что кто-то будет что-либо делать для тебя, то ошибаешься. У людей полно своих забот.
Происходило что-то странное. Как только Лука произнес эти слова, у него возникло неприятное чувство. Как будто земля ушла у него из-под ног, и он ощутил угрозу.
— Иди, вскоре я пришлю тебе чек, который возместит твои расходы.
Растерянный и обрадованный, мужчина быстро ушел. Он получил больше, чем кто-либо, уходящий от Луки.
Оставшись один, Лука долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что стены надвигаются на него, мешая дышать.
Когда ты думаешь, что кто-то делает что-то для тебя, помни — он преследует свои собственные цели.
Луке стало душно. Он встал и открыл окно, но ужасные воспоминания не рассеялись.
Тогда он совершил ошибку.
Ошибку, которую Лука не позволял себе допустить ни разу за все эти пятнадцать лет с тех пор, как смог добиться денег и власти. Он приказал себе успокоиться и вот уже много лет сохранял хладнокровие.
Но сейчас происходило что-то пугающее. Все чаще и чаще Лука мысленно возвращался к прошлому, к тому времени, когда он любил.
Только один человек не соблюдал тишину, когда Лука отдыхал. Это была Соня, его личный помощник. Средних лет, невозмутимая и расчетливая, она привыкла смотреть на своего хозяина наполовину материнским, наполовину скептическим взглядом. Соня была единственным человеком, которому Лука полностью доверял и с кем он мог обсуждать свою личную жизнь.
— Не трать времени на размышления, — советовала она Луке за ужином. — Ты всегда говорил, что это была ошибка. Ты развелся, так забудь об этом и женись снова.
— Никогда! — прорычал он. — Еще один бесплодный брак, чтобы все снова посмеялись?
— Кто сказал бесплодный? То, что у вас с Друсиллой не было детей, еще ни о чем не говорит.
Такое бывает у многих супружеских пар. Мужчина и женщина не могут иметь общего ребенка, но каждый из них может иметь ребенка с кем-то еще.
Никто не знает, почему это происходит, но так бывает. Сейчас тебе нужно найти свою половину. Тебе это будет не трудно. Ты, — привлекательный мужчина.
Он усмехнулся.
— Соня, твои комплименты бесподобны. Обычно ты утверждаешь, что со мной невозможно общаться, так как у меня самомнение размером с купол церкви Святого Петра. Я забыл другие твои эпитеты, но уверен, что ты помнишь.
— Эгоистичный, чудовищный и невыносимый, произнесла она без колебания. — Я и теперь не откажусь ни от одного своего слова.
— Возможно, ты права.
— Но ты все равно остаешься привлекательным для миллионов женщин.
Он задумался так надолго, что она спросила себя, не обидела ли своего босса.
— Я мог бы иметь ребенка только от одной женщины, — наконец сказал он.
— Должно быть, она была особенной.
— Да, — тяжело вздохнул он. — Она была особенной.
Лука был человеком действия. Несколько звонков по телефону, и представитель лучшего частного детективного агентства был в его офисе на следующее утро.
— Ребекка Солвей, — коротко бросил Лука, скрывая свое волнение. — Ее отец — Фрэнк Солвей, владелец поместья Беллето в Тоскане. Найдите ее. Мне безразлично, сколько это стоит, но найдите ее.
Вечер удался. Филип Стейн, председатель банка, был очарован Ребеккой, как и надеялся Денвере. Когда Ребекка оставила их на мгновение, Стейн сказал:
— Поздравляю, Джордан. Она принесет тебе хорошую прибыль.
Когда Ребекка вернулась, он спросил:
— Ребекка, научите меня… Ведь вы на четверть итальянка, верно?
— Да, моя бабушка из Тосканы.
— И вы говорите на тосканском?
Ребекка чувственно улыбнулась ему, чтобы немного подразнить, но совсем немного. Ведь Стейн был боссом Денверса.
— Какой язык вы имеете в виду? Существует официальный язык, который используется на радио, телевидении и в правительстве. И есть также диалекты, которые являются языками сами по себе. Я говорю на la madre и на тосканском диалекте.
— Фантастика. Нам бы не помешал человек, знающий тосканский. У этой фирмы главный офис расположен в Риме, но я полагаю, что конфликт начался в Тоскане, хотя сейчас все закончено и улажено.
— Фирма?
— «Raditore Inc». Недвижимость, финансы, палец в каждом пироге. Внезапно она покупает огромный пакет акций «Аллингема», и банк сейчас заинтересован в более близком контакте. Я вас приглашаю на званый обед в моем доме — тебя, Ребекка, Денверса и владельца фирмы. Посмотрим, что он сможет предложить нам.
Провожая Ребекку домой, Денвере расточал ей похвалы:
— Ты на самом деле очаровала старика сегодня вечером, любимая.
— Я рада, что смогла помочь тебе.
Отвечала Ребекка механически, и он искоса взглянул на нее, отметив, что она уже во второй раз находится в странном настроении.
Она снова не пригласила его к себе, отчего он был раздосадован. Денверсу так хотелось обсудить с ней предстоящий званый обед. Но вместо этого Ребекка предложила ему свое непреклонное «Спокойной ночи» и закрыла дверь.
Когда Денвере наконец покинул ее, Ребекка разделась и поспешила в душ, желая смыть воспоминания о прошедшем вечере. Она боялась, что у нее сдадут нервы так же, как прошлой ночью.
Разговор о Тоскане выбил ее из колеи, и призрак пришел снова.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Я так хочу тебя. Лука, так хочу.
— Ты понимаешь, чего ты хочешь, piccina? хрипло спросил он. — Я не должен делать этого.
Нам нужно прекратить…
— Нет! Я сейчас тебя побью.
— Маленькая хулиганка, — прошептал он.
— Ты должен разрешить мне делать то, что я хочу, не так ли? — поддразнивала она.
После этих слов никакая сила на земле уже не могла бы остановить Луку. Он познавал ее тело, которое манило своей очаровательной молодостью, красотой и зовущей страстью.
Когда он проник в нее, она издала тихий стон восторга и стала двигаться в такт с ним, подгоняя его. Бекки занималась любовью с таким азартом, что Лука с восхищением отдал ей всего себя.
Они отдались друг другу так быстро и стремительно, что сразу же достигли пика. Секунду Бекки наслаждалась, вбирая в себя новые ощущения, еще через миг что-то подбросило ее навстречу звездам в прекрасном безумном восторге, а затем она с удивлением вернулась на ту же планету.
— О, как хорошо! — шептала она. — Как хорошо!
В следующее мгновение они уже любили друг друга снова. На сей раз он наслаждался ею более медленно, так медленно, как она позволяла ему.
Лука дразнил ее груди своими губами и пальцами, пока она не обхватила его ногами, требуя еще одних неземных ощущений.
Устав, они лежали, слившись в объятиях.
— Почему ты хотел прогнать меня? — шептала она. — Это было так чудесно.
— Я рад. Я бы хотел, чтобы любовь была для тебя всегда красивой и восхитительной.
— Это потрясающе, и ты потрясающий, и весь мир прекрасен, потому что ты любишь меня.
— Я не говорил, что люблю тебя, — проворчал он.
— Но ты любишь, не так ли?
— Да. — Он крепко сжал руками ее стройное обнаженное тело. — Я люблю тебя, piccina. Люблю всем сердцем и душой, всем телом…
— Я знаю. — Бекки засмеялась, пробегая пальцами по его коже.
— Не дразни меня, — застонал он. — Я сразу теряю голову.
— Мне именно это и нужно.
— Я не всегда понимаю тебя, — сказал он с досадой в голосе.
Но он не мог долго сердиться на нее. Бекки хотела, чтобы они снова занялись любовью, а юноша не стал ей отказывать.
В день возвращения отца Бекки поехала в Пизанский аэропорт, чтобы встретить его на собственном автомобиле, привезенном ей в качестве подарка на день рождения.
— Я подумал, что ты не захочешь ждать, — объяснил отец, когда она поблагодарила его.
— Ты портишь меня, папа.
— Для этого и нужны дочери, — весело ответил он. Фрэнк добился большого успеха и рассказывал об этом по пути домой. — Все получилось лучше, чем я ожидал. В Испании рабочая сила стоит намного дешевле.
Бекки слышала эти разговоры не раз, но после встречи с отчаявшимися англичанами рассказ отца звучал для нее по-другому.
— Все остались без работы? — спросила она.
— Что?
— Если ты получаешь прибыль, значит, кто-то терпит неудачу, не так ли?
— Конечно. Кто-то всегда терпит неудачу. Пассивные обыватели, они заслуживают этого, и жизнь превращает их в неудачников.
— Жизнь превращает их в неудачников или ты?
— Бекки, что с тобой? Раньше у тебя никогда не было таких мыслей.
— Ты закрыл фабрику в Англии, и несколько рабочих, уволенных тобой, приехали сюда искать тебя.
— Дьявол, что они сделали?
— Они нашли меня вместо тебя. Я гуляла одна, и внезапно появились трое мужчин.
— Они не причинили тебе вреда?
— Нет, но только потому, что мне на помощь пришел один юноша. Его зовут Лука Монтезе, он живет поблизости. Он дал им отпор, сбил с ног одного из них, и после этого они убежали.
— Я должен пойти и поблагодарить этого парня. Где это случилось?
Бекки описала место, и отец нахмурился.
— Я не знал, что кто-то арендует там мою землю.
— Он не арендатор, он владеет этой землей. Лука сказал, что ты пробовал купить его участок, но он не захотел его продать.
— Монтезе? — пробормотал отец. — Монтезе?
Карлетти, мой агент, рассказывал мне о нем, этот Монтезе хочет неприятностей.
— Он не хочет неприятностей, папа. Он только хочет жить в своем доме.
— Ерунда, он сам не знает, чего хочет. Карлетти говорит, что его дом — просто заброшенная лачуга.
— Уже нет. Лука отремонтировал его.
— Ты была там?
— Он пригласил меня зайти к нему выпить чаю после того, как спас меня. Его дом милый и уютный. Лука упорно обновлял его все время.
— Но он тратит свое время впустую. Я куплю его в конце концов.
— Я так не думаю. Он не продаст.
— Я заставлю его. Я упрямей какого-то крестьянского парня.
— Отец! — запротестовала Бекки. — Минуту назад ты собирался благодарить его за мое спасение.
Теперь ты решил угрожать ему.
— Ерунда, — сказал он с легким смехом. — Я только предложу ему выгодную сделку.
Фрэнк пришел к Луке в тот же день. Он излучал добродушие, благодарил за заботу о Бекки.
Лука говорил с ним спокойно и уверенно.
Затем гость осмотрел все вокруг.
— Карлетти сказал, что ты хочешь слишком много за эту землю, она того не стоит.
— Он сказал вам не правду, — спокойно ответил Лука. — Это земля стоит дорого, и я не собираюсь ее продавать.
— Посмотрим, я предлагаю выгодную сделку.
Поскольку ты помог моей дочери, я удвою мою последнюю цену. Это более чем справедливо.
— Синьор Солвей, мой дом не продается.
— Почему столько шума вокруг этого плохонького клочка земли? Тут нет и половины акра.
— Тогда почему это так беспокоит вас?
— Не твое дело. Я предложил тебе выгодную сделку, и я не привык тратить время впустую.
Лука медленно улыбнулся, отчего Фрэнк Солвей разозлился. Он терпеть не мог проигрывать.
Остыв наконец, он пошел прочь, не говоря ни слова, только крикнув через плечо:
— Бекки!
— Иди за ним, — мягко сказал Лука, увидев, что она не двинулась с места.
— Нет, я остаюсь с тобой.
— Так будет только хуже. Прошу тебя, иди.
Бекки уступила его тихой настойчивости, но несдержанность отца оставила горький осадок в ее душе.
Днем позже Фрэнк сказал тревожно:
— Возможно, я погорячился вчера.
— Ты зашел слишком далеко, — ответила Бекки. Ты должен извиниться.
— Ни за что. Он может подумать, что я смирился. Вот ты — другое дело. Почему бы тебе не навестить его, объяснив, что я не такой уж плохой сосед? Но помни, что твои слова не должны звучать как извинение, действуй тонко.
Утром Бекки уехала с легким сердцем.
Лука встретил ее с недоумением.
— Твой отец знает, что ты здесь? У меня будут неприятности.
— Ты хочешь, чтобы я ушла? — спросила она с обидой.
— Это лучшее, что ты можешь сделать.
— Ты говоришь так, как будто тебя больше ничего не волнует.
— Я свободный человек, а ты нет. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Ты прогоняешь меня?
— Не будь глупой, — раздраженно сказал он. Конечно, я не хочу, чтобы ты уходила.
Она бросилась к нему в объятия, целуя его снова и снова.
— Я не уйду, любовь моя.
Поцелуй Луки был долгим и глубоким, и Бекки сразу ощутила прилив желания. Юноша отстранился он нее, он дрожал, но смог умерить свой пыл.
— Лучше я умру, чем обижу тебя, — сказал он.
— Но, дорогой, как ты можешь обидеть меня?
Отец разрешил мне приходить к тебе.
Лука недоуменно смотрел на нее.
— Почему он сделал это?
Бекки засмеялась:
— Разве ты не понимаешь? Он хочет, чтобы я уговорила тебя принять его предложение.
Он усмехнулся:
— И ты пошла на это?
— Разумеется, нет. Отец просил меня действовать тонко, пусть он думает, что я так и делаю. Зато он не будет поднимать шум из-за того, что я бываю у тебя. Правда, я умная?
— Ты — маленькая хитрая ведьма.
— Я только претворяю в жизнь теорию отца.
Дескать, если ты думаешь, что кто-то будет что-либо делать для тебя, то ты ошибаешься. У людей полно своих забот. Ну, а если ты забота моего отца, то я буду приезжать сюда, но только для решения моих вопросов.
Бекки обняла его, и юноша подчинился ей, потому что ни тогда, ни позже не мог отказать ей ни в чем. Если они и погибнут, то вместе.
— Будь ты проклят, Лука! Ты обманул меня.
Лицо Луки Монтезе не выражало ничего.
— Ерунда! Ты сам невнимательно прочел контракт.
— Я думал, что могу доверять тебе.
— Тем более глупо. Я ведь говорил, чтобы ты не доверял мне. И я прекрасно знаю, что мои конкуренты предупреждали тебя.
Мужчина, нависший над столом, был в ярости от мысли о деньгах, которые он потерял.
— Предполагалось, что мы будем сотрудничать, возмущался он.
— Нет. Ты хотел использовать меня. Я должен был получить информацию, после чего ты планировал сделать все у меня за спиной. Тебе следовало быть более осмотрительным. Если ты думаешь, что кто-то будет что-либо делать для тебя, то ошибаешься. У людей полно своих забот.
Происходило что-то странное. Как только Лука произнес эти слова, у него возникло неприятное чувство. Как будто земля ушла у него из-под ног, и он ощутил угрозу.
— Иди, вскоре я пришлю тебе чек, который возместит твои расходы.
Растерянный и обрадованный, мужчина быстро ушел. Он получил больше, чем кто-либо, уходящий от Луки.
Оставшись один, Лука долго не мог прийти в себя. Ему казалось, что стены надвигаются на него, мешая дышать.
Когда ты думаешь, что кто-то делает что-то для тебя, помни — он преследует свои собственные цели.
Луке стало душно. Он встал и открыл окно, но ужасные воспоминания не рассеялись.
Тогда он совершил ошибку.
Ошибку, которую Лука не позволял себе допустить ни разу за все эти пятнадцать лет с тех пор, как смог добиться денег и власти. Он приказал себе успокоиться и вот уже много лет сохранял хладнокровие.
Но сейчас происходило что-то пугающее. Все чаще и чаще Лука мысленно возвращался к прошлому, к тому времени, когда он любил.
Только один человек не соблюдал тишину, когда Лука отдыхал. Это была Соня, его личный помощник. Средних лет, невозмутимая и расчетливая, она привыкла смотреть на своего хозяина наполовину материнским, наполовину скептическим взглядом. Соня была единственным человеком, которому Лука полностью доверял и с кем он мог обсуждать свою личную жизнь.
— Не трать времени на размышления, — советовала она Луке за ужином. — Ты всегда говорил, что это была ошибка. Ты развелся, так забудь об этом и женись снова.
— Никогда! — прорычал он. — Еще один бесплодный брак, чтобы все снова посмеялись?
— Кто сказал бесплодный? То, что у вас с Друсиллой не было детей, еще ни о чем не говорит.
Такое бывает у многих супружеских пар. Мужчина и женщина не могут иметь общего ребенка, но каждый из них может иметь ребенка с кем-то еще.
Никто не знает, почему это происходит, но так бывает. Сейчас тебе нужно найти свою половину. Тебе это будет не трудно. Ты, — привлекательный мужчина.
Он усмехнулся.
— Соня, твои комплименты бесподобны. Обычно ты утверждаешь, что со мной невозможно общаться, так как у меня самомнение размером с купол церкви Святого Петра. Я забыл другие твои эпитеты, но уверен, что ты помнишь.
— Эгоистичный, чудовищный и невыносимый, произнесла она без колебания. — Я и теперь не откажусь ни от одного своего слова.
— Возможно, ты права.
— Но ты все равно остаешься привлекательным для миллионов женщин.
Он задумался так надолго, что она спросила себя, не обидела ли своего босса.
— Я мог бы иметь ребенка только от одной женщины, — наконец сказал он.
— Должно быть, она была особенной.
— Да, — тяжело вздохнул он. — Она была особенной.
Лука был человеком действия. Несколько звонков по телефону, и представитель лучшего частного детективного агентства был в его офисе на следующее утро.
— Ребекка Солвей, — коротко бросил Лука, скрывая свое волнение. — Ее отец — Фрэнк Солвей, владелец поместья Беллето в Тоскане. Найдите ее. Мне безразлично, сколько это стоит, но найдите ее.
Вечер удался. Филип Стейн, председатель банка, был очарован Ребеккой, как и надеялся Денвере. Когда Ребекка оставила их на мгновение, Стейн сказал:
— Поздравляю, Джордан. Она принесет тебе хорошую прибыль.
Когда Ребекка вернулась, он спросил:
— Ребекка, научите меня… Ведь вы на четверть итальянка, верно?
— Да, моя бабушка из Тосканы.
— И вы говорите на тосканском?
Ребекка чувственно улыбнулась ему, чтобы немного подразнить, но совсем немного. Ведь Стейн был боссом Денверса.
— Какой язык вы имеете в виду? Существует официальный язык, который используется на радио, телевидении и в правительстве. И есть также диалекты, которые являются языками сами по себе. Я говорю на la madre и на тосканском диалекте.
— Фантастика. Нам бы не помешал человек, знающий тосканский. У этой фирмы главный офис расположен в Риме, но я полагаю, что конфликт начался в Тоскане, хотя сейчас все закончено и улажено.
— Фирма?
— «Raditore Inc». Недвижимость, финансы, палец в каждом пироге. Внезапно она покупает огромный пакет акций «Аллингема», и банк сейчас заинтересован в более близком контакте. Я вас приглашаю на званый обед в моем доме — тебя, Ребекка, Денверса и владельца фирмы. Посмотрим, что он сможет предложить нам.
Провожая Ребекку домой, Денвере расточал ей похвалы:
— Ты на самом деле очаровала старика сегодня вечером, любимая.
— Я рада, что смогла помочь тебе.
Отвечала Ребекка механически, и он искоса взглянул на нее, отметив, что она уже во второй раз находится в странном настроении.
Она снова не пригласила его к себе, отчего он был раздосадован. Денверсу так хотелось обсудить с ней предстоящий званый обед. Но вместо этого Ребекка предложила ему свое непреклонное «Спокойной ночи» и закрыла дверь.
Когда Денвере наконец покинул ее, Ребекка разделась и поспешила в душ, желая смыть воспоминания о прошедшем вечере. Она боялась, что у нее сдадут нервы так же, как прошлой ночью.
Разговор о Тоскане выбил ее из колеи, и призрак пришел снова.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Как только Бекки поняла, что беременна, она поспешила сообщить эту новость Луке. Он был взволнован.
— Ребенок? Наш с тобой маленький ребеночек.
Половина тебя, половина меня.
— Твой сын и наследник, — сказала она, блаженно замирая в его объятиях.
Он радостно засмеялся.
— Я всего лишь чернорабочий. У рабочих не бывает наследников. Кроме того, я хочу девочку, похожую на тебя. Еще одну Бекки.
Ее беременность пробудила лучшее в нем, и Бекки увидела, какой Лука изумительный мужчина. Он был полон любви, заботы и внимания, качеств, которые так редко встречались у других мужчин. Он был готов сделать все что угодно ради нее.
Ее отец все время отсутствовал в то лето, посещая свои многочисленные предприятия, и не было возможности объявить ему эту новость. Когда же он на пару дней заезжал домой, то беспрестанно вел телефонные переговоры. Бекки не хотелось ничего сообщать ему до тех пор, пока не станет ясно, что он сможет уделить ей достаточно внимания. Она ждала, когда отец останется с ней хотя бы на пару недель. Между тем Бекки была уже на третьем месяце беременности.
— Ты скажешь ему на этот раз? — спросил Лука.
— Конечно. Я только хочу сделать все правильно.
— Мы должны сказать ему вместе. Я не допущу, чтобы ты в одиночку столкнулась с его гневом.
— Какой гнев? Папа будет только рад, — беспечно прощебетала она. — Он любит детей.
Это было правдой. Как и многие жесткие люди, Фрэнк Солвей бывал сентиментальным, порой даже мог ворковать с младенцами.
Отец пришел в ярость.
— Ты залетела?.. — завершил он свой монолог в отчаянии.
— Папа, я не «залетела». Я беременна от любимого мужчины. Пожалуйста, не делай так, чтобы это звучало грязно.
— Это грязно. Как он посмел дотронуться до тебя?
— Я сама хотела его. Пойми это наконец. Я соблазнила его, а не он меня.
— Не хочу ничего слышать об этом! — закричал он.
— Но тебе придется! Я люблю Луку и собираюсь выйти за него замуж.
— Ты думаешь, я позволю тебе? Моя дочь выйдет замуж за этого подонка?! Скорее я убью его.
— Я рожу своего ребенка.
— Будь ты проклята!
Ребекка сбежала той ночью. Фрэнк приехал за ней в дом Луки и пробовал откупить дочь. Но упоминание о деньгах только рассмешило Луку. Позднее Бекки поняла, что именно ее отец услышал в том смехе. Победный рев молодого льва над проигравшим старым львом. Возможно, по-настоящему отец возненавидел Луку именно в тот момент.
Фрэнк пробовал заручиться поддержкой местных жителей, но они не пошли ему навстречу. Несмотря на влиятельность Солвея, никто не хотел навредить Луке, потому что он был одним из них.
Но Бекки знала, что отец не остановится на этом, и предложила Луке уехать.
— Только ненадолго, любимая. Отцы добреют, когда становятся дедушками. — Он вздохнул. Мне совсем не хочется убегать, но ссора с твоим отцом может плохо отразиться на тебе и ребенке.
Нам лучше уехать, чтобы все успокоились.
Они покинули юг и остановились у друзей Луки в Неаполе. Через две недели он купил старый автомобиль, отремонтировал его, и они поехали на юг Калабрии. Там провели две недели и двинулись на север.
Они много говорили о браке, но никак не могли уладить формальности. Ведь они нигде не останавливались надолго, боясь, как бы щупальца Фрэнка не настигли их. Везде, куда бы они ни поехали, Лука легко находил работу. Они были довольны жизнью.
Бекки и не думала, что может быть такой счастливой. Она чувствовала себя энергичной и жила полной жизнью с мужчиной, которого обожала. Их любовь была абсолютной, безусловной.
Она любила его, он любил ее, и они с нетерпением ждали ребенка. Чего еще можно было желать?
Мысль о Фрэнке всегда висела над ними как дамоклов меч, но шли недели, а отец как будто исчез и уже не представлялся им угрозой.
Бекки познавала не только Луку, но и себя саму. Именно Лука открыл девушке собственное тело, своей горячей любовью, своей страстью. Она изменилась благодаря ему и той жизни, которая открылась ей. И еще она получила возможность взглянуть на свою прошлую жизнь как бы со стороны. И многое из того, что она увидела, не принесло ей радости.
— Я была несносной, — однажды сказала она. Испорченный, невоспитанный ребенок, считающий все само собой разумеющимся. Я позволяла отцу потворствовать мне и никогда не задавалась вопросом, откуда берутся деньги. Я задумалась об этом, лишь когда приехали те трое мужчин и остановили меня в тот день. Фактически отец обокрал их.
— Ты не должна судить себя строго, — ответил ей Лука. — Ты была просто ребенком и не задумывалась о методах своего отца. Но когда ты прозрела, то не спряталась от правды. Моя Бекки слишком храбра для этого.
Лука всегда с особой интонацией в голосе произносил «моя Бекки», как будто она была его талисманом, который он берег. И девушка чувствовала себя самым важным человеком в мире.
Постепенно Бекки поняла, насколько они похожи и насколько остальные люди не понимают его. Нападавшие, которые тогда сбежали от Луки, были испуганы, они, как и все, видели перед собой грозного человека, связываться с которым было опасно. Но только Бекки знала его настоящего, ведь с ней он всегда был нежен и мягок.
Часто они спорили, даже ссорились, но его горячий нрав имел свои границы. Лука всегда сводил размолвку к быстрому примирению, просто сдаваясь. Он поклонялся ей, благоговел перед ней. Но не переставал думать о ее здоровье. Когда Бекки была на шестом месяце. Лука решил, что они должны прекратить заниматься любовью, пока не родится ребенок. Терзаемая желанием, она плакала и умоляла:
— Доктор говорит, что нам еще можно заниматься сексом.
— Доктор не отец твоего ребенка. Я отец, и я решил, что нам не следует этого делать сейчас, твердо заявлял Лука.
— Но почему? Еще целых три месяца, и ты, ну…
— Что ты хочешь сказать? Не веришь, что я смогу остаться верным тебе?
— Я не знаю, что мне делать! — в отчаянии закричала она.
На секунду он вышел из себя. Но гнев растворился в смехе.
— О, перестань, — просила Бекки.
Но он хохотал, бережно сжимая ее в своих объятиях.
— Моя любовь, я буду вовремя приходить домой каждый вечер, и ты можешь надеть на меня ошейник и водить меня по улице, — смеясь, проговорил он.
— И каждый мужчина скажет, что ты у меня под каблуком, и поднимет тебя на смех.
— Но мне все равно, кто что подумает, главное, чтобы ты была спокойна, — серьезно сказал он. Ты и наш ребенок — моя жизнь.
Лука ни на шаг не отступил от своего решения.
Он проводил все свое свободное время дома. Бекки, разговаривая с другими беременными женщинами в приемной врача, убедилась, насколько ей повезло.
На какое-то время она забыла о серьезных проблемах, просто наслаждалась жизнью. Для нее было новым и забавным узнавать, как Лука экономит на покупках так, чтобы им хватало его зарплаты, носить старые джинсы и расшивать их по мере того, как она набирала вес.
Вскоре Лука решил, что они должны осесть на одном месте.
— Я хочу, чтобы тебя наблюдал постоянный доктор.
Они остановились в Каренне, маленьком городе неподалеку от Флоренции, где Лука устроился работать строителем. Это было замечательное место. Лука нашел хорошего доктора, выбрал школу помощи будущим мамам и стал посещать ее вместе с Бекки, к ее изумлению. Дома они также делали гимнастику для беременных вместе, пока не падали со смеху.
Но счастье не может длиться вечно. Иногда казалось, что Бекки израсходовала весь его запас за те несколько превосходных месяцев.
Дом Филипа Стейна находился на окраине Лондона. Роскошный особняк, построенный на собственной земле, с огромным количеством комнат. Званый обед был рассчитан на двенадцать персон.
Ребекка оделась соответствующе: бархатное платье красного цвета, подчеркивающее ее стройную фигуру, черные шелковые чулки, изящные черные туфли. Сегодня вечером она распустила свои длинные густые волосы, и они красиво спадали по спине. Массивное золотое ожерелье и серьги — подарок Денверса — завершали картину.
— Неизвестно, кто будет на сегодняшнем вечере, — заметил Денвере по дороге. — В «Raditore» высказались осторожно: то ли президент, то ли его заместитель, то ли управляющий директор.
— Какое это имеет значение? — спросила она. Я знаю свою работу, и ничего не изменится, кто бы ни приехал.
— Правильно. Постарайся раскрутить этого человека. Должен сказать, выглядишь на все сто.
— Спасибо.
— Я горжусь тобой.
— Спасибо, — механически ответила она снова.
Автомобиль тихо скользил мимо ворот, вниз к дому. Когда они подъехали, Ребекку охватило странное чувство тревоги. Почему-то подумалось о том, как этот роскошный автомобиль похож на все остальные роскошные автомобили, в которых она когда-либо путешествовала, огромный шикарный дом — на все остальные в череде шикарных зданий, светских приемов и богатых мужчин, использующих ее обаяние. Неразличимая вереница, где одно похоже на другое.
Они вошли в дом, парадная дверь была открыта, хозяин вышел поприветствовать их доброжелательной улыбкой. Костюм Филипа Стейна от Savile, платье его жены «от кутюр». Как и все в их доме.
— Денвере, Ребекка, как замечательно, что вы пришли. Входите, прошу. Ребекка, вы выглядите прекрасно, как всегда, какое прекрасное платье…
Те же самые сотни раз произнесенные фразы похожими друг на друга людьми. И ее собственный ответ, похожий на прежние. Те же улыбки, тот же смех, та же пустота.
Филип Стейн прошептал ей:
— Сделайте это. Вы можете покорить его.
— Он здесь?
— Прибыл десять минут назад.
Все как прежде. Но сейчас тягостное чувство ушло, и Ребекка снова могла скользить по поверхности жизни, ничего не чувствуя и не думая.
Только так она могла жить теперь.
Всего лишь пара неприятных минут, и она снова в порядке.
В таком настроении она зашла в комнату, где увидела Луку Монтезе.
Наконец они устроились и могли планировать свадьбу.
— Дорогая, ты не будешь против скромной церемонии без великолепного свадебного платья?
Она захихикала:
— Я бы выглядела немного странно в великолепном свадебном платье и с семимесячной беременностью. И я не хочу суеты. Я хочу только тебя.
Они легли спать, Лука укрыл ее одеялом, затем встал перед ней на колени, взял Бекки за руки и заговорил с ней тихо и благоговейно, чего никогда не делал прежде:
— Послезавтра мы поженимся. Мы предстанем перед Господом и дадим священные обеты. Но ни один из них не будет столь священным, как тот, что я дам тебе сейчас. Я клянусь тебе, что мое сердце, моя любовь и вся моя жизнь принадлежат тебе, и так будет всегда.
Он произнес это как молитву.
— Ты слышишь? — твердил он. — Короткой или длинной будет моя жизнь, каждый ее миг будет прожит для тебя.
Потом Лука нежно погладил ее по круглому животику.
— И ты, малыш, знай, я буду всегда любить и защищать тебя. Ты будешь беззаботным и счастливым, потому что твои мама и папа любят тебя.
Бекки попыталась сказать что-нибудь в ответ, но ее душили слезы.
— О, Лука, — наконец произнесла она. — Если бы я могла сказать тебе…
— Тише, дорогая. Не говори мне ничего, я все прочел в твоем взгляде. — Лука взял ее лицо в свои руки и заглянул ей в глаза. — Ты всегда будешь со мной, как сейчас, — шептал он, целуя ее так, что сердце сладко замирало.
Бекки заснула в его объятиях той ночью и проснулась от его поцелуя рано утром. Лука собирался на работу быстрее, чем обычно, чтобы прийти домой пораньше и помочь ей с последними приготовлениями к свадьбе. Бекки провела весь день, убираясь в доме и проверяя, достаточно ли у них угощения и вина для гостей. Она поставила чайник на плиту, собираясь заварить чай, когда кто-то позвонил в дверь.
— Ребенок? Наш с тобой маленький ребеночек.
Половина тебя, половина меня.
— Твой сын и наследник, — сказала она, блаженно замирая в его объятиях.
Он радостно засмеялся.
— Я всего лишь чернорабочий. У рабочих не бывает наследников. Кроме того, я хочу девочку, похожую на тебя. Еще одну Бекки.
Ее беременность пробудила лучшее в нем, и Бекки увидела, какой Лука изумительный мужчина. Он был полон любви, заботы и внимания, качеств, которые так редко встречались у других мужчин. Он был готов сделать все что угодно ради нее.
Ее отец все время отсутствовал в то лето, посещая свои многочисленные предприятия, и не было возможности объявить ему эту новость. Когда же он на пару дней заезжал домой, то беспрестанно вел телефонные переговоры. Бекки не хотелось ничего сообщать ему до тех пор, пока не станет ясно, что он сможет уделить ей достаточно внимания. Она ждала, когда отец останется с ней хотя бы на пару недель. Между тем Бекки была уже на третьем месяце беременности.
— Ты скажешь ему на этот раз? — спросил Лука.
— Конечно. Я только хочу сделать все правильно.
— Мы должны сказать ему вместе. Я не допущу, чтобы ты в одиночку столкнулась с его гневом.
— Какой гнев? Папа будет только рад, — беспечно прощебетала она. — Он любит детей.
Это было правдой. Как и многие жесткие люди, Фрэнк Солвей бывал сентиментальным, порой даже мог ворковать с младенцами.
Отец пришел в ярость.
— Ты залетела?.. — завершил он свой монолог в отчаянии.
— Папа, я не «залетела». Я беременна от любимого мужчины. Пожалуйста, не делай так, чтобы это звучало грязно.
— Это грязно. Как он посмел дотронуться до тебя?
— Я сама хотела его. Пойми это наконец. Я соблазнила его, а не он меня.
— Не хочу ничего слышать об этом! — закричал он.
— Но тебе придется! Я люблю Луку и собираюсь выйти за него замуж.
— Ты думаешь, я позволю тебе? Моя дочь выйдет замуж за этого подонка?! Скорее я убью его.
— Я рожу своего ребенка.
— Будь ты проклята!
Ребекка сбежала той ночью. Фрэнк приехал за ней в дом Луки и пробовал откупить дочь. Но упоминание о деньгах только рассмешило Луку. Позднее Бекки поняла, что именно ее отец услышал в том смехе. Победный рев молодого льва над проигравшим старым львом. Возможно, по-настоящему отец возненавидел Луку именно в тот момент.
Фрэнк пробовал заручиться поддержкой местных жителей, но они не пошли ему навстречу. Несмотря на влиятельность Солвея, никто не хотел навредить Луке, потому что он был одним из них.
Но Бекки знала, что отец не остановится на этом, и предложила Луке уехать.
— Только ненадолго, любимая. Отцы добреют, когда становятся дедушками. — Он вздохнул. Мне совсем не хочется убегать, но ссора с твоим отцом может плохо отразиться на тебе и ребенке.
Нам лучше уехать, чтобы все успокоились.
Они покинули юг и остановились у друзей Луки в Неаполе. Через две недели он купил старый автомобиль, отремонтировал его, и они поехали на юг Калабрии. Там провели две недели и двинулись на север.
Они много говорили о браке, но никак не могли уладить формальности. Ведь они нигде не останавливались надолго, боясь, как бы щупальца Фрэнка не настигли их. Везде, куда бы они ни поехали, Лука легко находил работу. Они были довольны жизнью.
Бекки и не думала, что может быть такой счастливой. Она чувствовала себя энергичной и жила полной жизнью с мужчиной, которого обожала. Их любовь была абсолютной, безусловной.
Она любила его, он любил ее, и они с нетерпением ждали ребенка. Чего еще можно было желать?
Мысль о Фрэнке всегда висела над ними как дамоклов меч, но шли недели, а отец как будто исчез и уже не представлялся им угрозой.
Бекки познавала не только Луку, но и себя саму. Именно Лука открыл девушке собственное тело, своей горячей любовью, своей страстью. Она изменилась благодаря ему и той жизни, которая открылась ей. И еще она получила возможность взглянуть на свою прошлую жизнь как бы со стороны. И многое из того, что она увидела, не принесло ей радости.
— Я была несносной, — однажды сказала она. Испорченный, невоспитанный ребенок, считающий все само собой разумеющимся. Я позволяла отцу потворствовать мне и никогда не задавалась вопросом, откуда берутся деньги. Я задумалась об этом, лишь когда приехали те трое мужчин и остановили меня в тот день. Фактически отец обокрал их.
— Ты не должна судить себя строго, — ответил ей Лука. — Ты была просто ребенком и не задумывалась о методах своего отца. Но когда ты прозрела, то не спряталась от правды. Моя Бекки слишком храбра для этого.
Лука всегда с особой интонацией в голосе произносил «моя Бекки», как будто она была его талисманом, который он берег. И девушка чувствовала себя самым важным человеком в мире.
Постепенно Бекки поняла, насколько они похожи и насколько остальные люди не понимают его. Нападавшие, которые тогда сбежали от Луки, были испуганы, они, как и все, видели перед собой грозного человека, связываться с которым было опасно. Но только Бекки знала его настоящего, ведь с ней он всегда был нежен и мягок.
Часто они спорили, даже ссорились, но его горячий нрав имел свои границы. Лука всегда сводил размолвку к быстрому примирению, просто сдаваясь. Он поклонялся ей, благоговел перед ней. Но не переставал думать о ее здоровье. Когда Бекки была на шестом месяце. Лука решил, что они должны прекратить заниматься любовью, пока не родится ребенок. Терзаемая желанием, она плакала и умоляла:
— Доктор говорит, что нам еще можно заниматься сексом.
— Доктор не отец твоего ребенка. Я отец, и я решил, что нам не следует этого делать сейчас, твердо заявлял Лука.
— Но почему? Еще целых три месяца, и ты, ну…
— Что ты хочешь сказать? Не веришь, что я смогу остаться верным тебе?
— Я не знаю, что мне делать! — в отчаянии закричала она.
На секунду он вышел из себя. Но гнев растворился в смехе.
— О, перестань, — просила Бекки.
Но он хохотал, бережно сжимая ее в своих объятиях.
— Моя любовь, я буду вовремя приходить домой каждый вечер, и ты можешь надеть на меня ошейник и водить меня по улице, — смеясь, проговорил он.
— И каждый мужчина скажет, что ты у меня под каблуком, и поднимет тебя на смех.
— Но мне все равно, кто что подумает, главное, чтобы ты была спокойна, — серьезно сказал он. Ты и наш ребенок — моя жизнь.
Лука ни на шаг не отступил от своего решения.
Он проводил все свое свободное время дома. Бекки, разговаривая с другими беременными женщинами в приемной врача, убедилась, насколько ей повезло.
На какое-то время она забыла о серьезных проблемах, просто наслаждалась жизнью. Для нее было новым и забавным узнавать, как Лука экономит на покупках так, чтобы им хватало его зарплаты, носить старые джинсы и расшивать их по мере того, как она набирала вес.
Вскоре Лука решил, что они должны осесть на одном месте.
— Я хочу, чтобы тебя наблюдал постоянный доктор.
Они остановились в Каренне, маленьком городе неподалеку от Флоренции, где Лука устроился работать строителем. Это было замечательное место. Лука нашел хорошего доктора, выбрал школу помощи будущим мамам и стал посещать ее вместе с Бекки, к ее изумлению. Дома они также делали гимнастику для беременных вместе, пока не падали со смеху.
Но счастье не может длиться вечно. Иногда казалось, что Бекки израсходовала весь его запас за те несколько превосходных месяцев.
Дом Филипа Стейна находился на окраине Лондона. Роскошный особняк, построенный на собственной земле, с огромным количеством комнат. Званый обед был рассчитан на двенадцать персон.
Ребекка оделась соответствующе: бархатное платье красного цвета, подчеркивающее ее стройную фигуру, черные шелковые чулки, изящные черные туфли. Сегодня вечером она распустила свои длинные густые волосы, и они красиво спадали по спине. Массивное золотое ожерелье и серьги — подарок Денверса — завершали картину.
— Неизвестно, кто будет на сегодняшнем вечере, — заметил Денвере по дороге. — В «Raditore» высказались осторожно: то ли президент, то ли его заместитель, то ли управляющий директор.
— Какое это имеет значение? — спросила она. Я знаю свою работу, и ничего не изменится, кто бы ни приехал.
— Правильно. Постарайся раскрутить этого человека. Должен сказать, выглядишь на все сто.
— Спасибо.
— Я горжусь тобой.
— Спасибо, — механически ответила она снова.
Автомобиль тихо скользил мимо ворот, вниз к дому. Когда они подъехали, Ребекку охватило странное чувство тревоги. Почему-то подумалось о том, как этот роскошный автомобиль похож на все остальные роскошные автомобили, в которых она когда-либо путешествовала, огромный шикарный дом — на все остальные в череде шикарных зданий, светских приемов и богатых мужчин, использующих ее обаяние. Неразличимая вереница, где одно похоже на другое.
Они вошли в дом, парадная дверь была открыта, хозяин вышел поприветствовать их доброжелательной улыбкой. Костюм Филипа Стейна от Savile, платье его жены «от кутюр». Как и все в их доме.
— Денвере, Ребекка, как замечательно, что вы пришли. Входите, прошу. Ребекка, вы выглядите прекрасно, как всегда, какое прекрасное платье…
Те же самые сотни раз произнесенные фразы похожими друг на друга людьми. И ее собственный ответ, похожий на прежние. Те же улыбки, тот же смех, та же пустота.
Филип Стейн прошептал ей:
— Сделайте это. Вы можете покорить его.
— Он здесь?
— Прибыл десять минут назад.
Все как прежде. Но сейчас тягостное чувство ушло, и Ребекка снова могла скользить по поверхности жизни, ничего не чувствуя и не думая.
Только так она могла жить теперь.
Всего лишь пара неприятных минут, и она снова в порядке.
В таком настроении она зашла в комнату, где увидела Луку Монтезе.
Наконец они устроились и могли планировать свадьбу.
— Дорогая, ты не будешь против скромной церемонии без великолепного свадебного платья?
Она захихикала:
— Я бы выглядела немного странно в великолепном свадебном платье и с семимесячной беременностью. И я не хочу суеты. Я хочу только тебя.
Они легли спать, Лука укрыл ее одеялом, затем встал перед ней на колени, взял Бекки за руки и заговорил с ней тихо и благоговейно, чего никогда не делал прежде:
— Послезавтра мы поженимся. Мы предстанем перед Господом и дадим священные обеты. Но ни один из них не будет столь священным, как тот, что я дам тебе сейчас. Я клянусь тебе, что мое сердце, моя любовь и вся моя жизнь принадлежат тебе, и так будет всегда.
Он произнес это как молитву.
— Ты слышишь? — твердил он. — Короткой или длинной будет моя жизнь, каждый ее миг будет прожит для тебя.
Потом Лука нежно погладил ее по круглому животику.
— И ты, малыш, знай, я буду всегда любить и защищать тебя. Ты будешь беззаботным и счастливым, потому что твои мама и папа любят тебя.
Бекки попыталась сказать что-нибудь в ответ, но ее душили слезы.
— О, Лука, — наконец произнесла она. — Если бы я могла сказать тебе…
— Тише, дорогая. Не говори мне ничего, я все прочел в твоем взгляде. — Лука взял ее лицо в свои руки и заглянул ей в глаза. — Ты всегда будешь со мной, как сейчас, — шептал он, целуя ее так, что сердце сладко замирало.
Бекки заснула в его объятиях той ночью и проснулась от его поцелуя рано утром. Лука собирался на работу быстрее, чем обычно, чтобы прийти домой пораньше и помочь ей с последними приготовлениями к свадьбе. Бекки провела весь день, убираясь в доме и проверяя, достаточно ли у них угощения и вина для гостей. Она поставила чайник на плиту, собираясь заварить чай, когда кто-то позвонил в дверь.