Н-нда... трогательно. Наверное, его Людовик вдохновила... спасибо!
Но Ерофей! Надо его редактировать... Да, ждали стихов, а словно беззаконное светило взрывается! Бомбу вонючую подкладывает под вечер...
Бомба взорвалась через несколько секунд: полетели на пол розы, бокалы, но полетел и сам Ерофей, отброшенный Тимофеем на пол. Поэт минуту сидел на корточках, и по его телу пробегали судороги: оно вздыбливалось, чувствуя опасность, и снова припадало к полу. А в окно лился закат с такими прямыми библейскими лучами, которые били из-за тучи, закрывшей солнце. С ветхозаветным гневом Гамлет сжал кулаки. До какого предела это все терпеть? А до какого терпели Пушкина и Лермонтова окружающие? Свои - до бесконечности, а чужие - нисколько.
- Вон! - закричал Гамлет. - Иди домой! Я думал: ты поэт - на ты с небом, а получилось...
- Измазали меня здесь с головы до ног, - Ерофей встал. - Я вас всех прикажу выпороть!
Вита от волнения как-то не по-русски залаяла на него.
Костя схватил Ерофея за шиворот и потащил в коридор. Началась махаловка. "Крови не надо, умоляю - без крови!" - Ольгуша защищала гостя. Но чтобы надеть на Ерофея куртку, руки его пришлось отпустить, и он тотчас с огромной силой ударил по видеокамере Рауфа. Payф смотрел на всех секунду диким взглядом: он не мог понять, как это гость не хочет быть гостем!
Гамлет снова стиснул руки Ерофея. Любочка на все смотрела ликующе: они здесь все собрались, чтобы отнять мое золото! Но я-то знала, что ваши планы рухнут - вас слишком много! Вот и драка... эх, люди-люди, до чего вас жадность-то доводит.
Лида от изумления легла на гладильную доску и секунду свисала, как платье, но доска хряснула и обломилась (слишком тяжела Лида - где в ее огромном теле помещаются семь диагнозов, мимоходом подумав Гамлет).
- Отдайте мне кулек с подарком! Мой кулек с подарком! - вдруг потребовал Ерофей. - Убью всех!
Ольгуша схватила альбом "Рисунки русских писателей", подаренный Ерофеем и подписанный.
- Подавись! - она открыла дверь и швырнула альбом на площадку, уводя прочь Тимофея (все-таки крови не надо, думала Ольгуша, как потом запомнится серебряная свадьба - все в крови, что ли!..).
- Е... - у Тимофея была матерная отмашка рукой (начинал слово, а вместо продолжения махал правой рукой вдоль туловища).
Вениамин и Штыков наконец натянули на скандалиста куртку, и драка вывались на площадку. Выбежала угодливо соседка Марта Спридоновна: "Милицию вызвать?" Только этого не хватало! Гамлет нажал своим ногтем, похожим на пятку, на сонную артерию Ерофея. И тот вмиг обмяк, резиново сползая вдоль стенки, Гамлет поднял на руки обмякшее тело и унес на площадку первого этажа. Там поправил ему сползшие штаны и со страхом вернулся домой. Но там он увидел, что драка не смутила гостей, так как они собрались здесь себя почувствовать и во время драки себя еще больше почувствовали!
Через минуту позвонили мальчики - однокурсники Люды:
- Идем по лестнице - альбом валяется. Вам подписан! - растеряно протянули они "Рисунки русских писателей".
- А больше там никто не валяется? - спросила Ольгуша.
- Нет... У вас гости? Но мы на минyтoчкy...
Ольгуша бросилась к Галине Дорофеевне: подруга, спрячь в свою сумку этот альбом, видеть не могу, сдой в школьную библиотеку.
- Спектакль! Второй спектакль! Обещали... обманули.
- Вон как хорошо поют на кухне мальчики Люды, которые на минутку зашли.
Спектакль оказался на тему дня. Иpa надела очки и стала читать: "В эфире новости! С сегодняшнего дня начинается предвыборная кампания в семейную Думу... Мы предоставили бесплатное время для рекламных роликов..."
Гамлет упал в кресло. Как удачно Люду под меня загримировали, думал он, усы точно мои нарисовали...
- Гамлет Эльбрусович - ваш кандидат! Человек, который глобально смотрит на все ваш проблемы.
Проблемы... лемы... беременая Инна почему в халате? А, она играет Ольгушу... Гамлет повернул голову в сторону, чтобы не смотреть, как сын наливает энную рюмку водки - а потом уронил подбородок на грудь и захрапел. Очнулся, когда все хлопали. Жена несла ему стакан крепчайшего чая. Дочери на блюдце предлагали конфеты, печенье. Он сел на краешек кресла, чтобы больше не заснуть (научился этому способу на работе), и сказал ни к селу, ни к городу, как это у него бывало:
- Хочется вернуться в детство, когда все бескорыстно мной восхищались.
- А мы и сейчас тобой бескорыстно восхищаемся - корыстно, что ли? прыснула Елизавета.
- А вы знаете: в Перми объявлен памятник Трем сестрам? - отвлекающим голосом закричал Гамлет.
- Знаем, знаем, мы уже десять памятников набросали, - Ольгуша, не поверишь, изобразила двумя поварешками трех сестер: - Это хризантемы, три, головы повесили! На перроне, где "Кама" уходит. И вот оркестр заиграл "Прощание славянки", ручки-листья затрепетали в стороны Москвы: "В Москву! В Москву!"
- Как они бронзовые-то затрепещут?
Это Гамлет еще запомнил... А еще: как грачи улетели (Кирюта)...
* * *
Утром прибежала Алефтина Васильевна, тетя Лефа с первого этажа, и сказала тихим голосом, каким говорят в сериалах: "Наша фазенда продана проклятому Педро":
- Марта Спиридоновна уже всех соседей в подъезде обежала - говорит, что у вас драка всю ночь!. Мол, строят из себя интеллигенцию много лет, но вот вчера все выяснилось, все-таки сдержать они свою натуру не могут. - Вы уж не говорите никому, что я была! Не выдайте.
Ольгуша сразу расстроилась. Пути-то расстройства накатанные, в отличие от путей радости, поэтому она вдоль них просто засвистела - с большой скоростью. Но тут позвонил Рауф:
- Материал просмотрел! Финал отличный получился! Особенно Ерофей. Надеюсь, он сегодня повесился?
- Ну что ты говоришь! Рауф! Хоть мы и в тоске... из-за этой драки.
- Напрасно! Что за свадьба без драки?
Ольгуша взбодрилась и стала собирать бутылки, чтобы вынести. Она про себя что-то бормотала.
- Ты боишься, что все соседи уже там стоят? - Гамлет выглянул в окно. - Да, они стоят. Давай я вынесу мусор.
- Нет, я сама, мнe нужен моцион.
- Если глубоко посмотреть на это, - Гамлет по-доброму улыбнулся, - то в этих соседских пересудах... не одно костомойничество! А и желание понять людей тоже. Начало творчества.
Ольгуша со смиреномудрием посмотрела на мужа и с гордостью на Катю, которая только что проснулась и вышла к хозяевам: мол, каков он у меня!
Возле подъезда собралось уже все отработанное поколение: Лефа, Марта Спиридоновна, Валентин Романыч с палочкой и дворничиха, окидывающая облака шалым взглядом: "Мне бы сейчас метлу до неба - я бы размела эти тряпки летающие!"
- Что, Оля, говорят: драка у вас вчера была на серебряной-то свадебке? - спросила она чистеньким, невинным голосом.
- А как же свадьба и без драки! Что это за свадьба? - уже научено ответила Ольгуша.
Женский космос умолк, переваривая довод. Валентин Романович заговорил первым: вообще-то да... маловато еще! Без милиции даже.
И только дома еще несколько раз вспомнили про Ерофея:
- Вагина глубиною... ждал пять лет... я, как атлет. Дурак какой!
* * *
- Гамлет, - кокетливо заявила Людовик за обедом. - Все гриппуют. Нас осталось мало. Как делать газету? Мы с Елизаветой решили повеситься.
- Люблю хорошеньких удавленниц! - бухнул он (сколько они так будут шутить по-некрофильски?).
Елизавета сделала несколько судорожных глотков, подключив к этому даже плечи.
- Вот, из-за тебя могла подавиться.
- А зачем ты вообще ешь? - вдохновенно обратился к ней Гамлет. - Тебе же все равно прекращать свою жизнь. Отдай мне свою порцию.
- Хитренький, - не помня себя, закричала Елизавета.
Гамлету дали вычитать материал про убийство. В желтой прессе всякое разоблачение - это воспевание себя: "Только у нас вы узнаете все жуткое!" Чтобы своя жизнь после этого чтения показалась тихой и удавшейся. Да, пятнадцатилетние подростки сбиваются в стаи. Власти в самом деле виноваты, что не занимают юношество ничем. Но ведь убивает человек сам - вот этими пятипалыми руками. А у других людей просто нет навыков духовной битвы. Вдруг да они подумают: "Он убил, и я смогу так же разрешить свои проблемы". Соблазнять малых сих под видом критики властей - тут одно только многоточие.
Он думал: до каких пор Людовик и Елизавета будут выполнят указания хозяина? Статьи еще пожелтее? Собачьи бои на первую страницу? Но что-то не пускало Гамлета представлять дальше... Он был убежден, что по почве жизни подруги процарапали отчетливую черту, и за нее не переступить. Он за многое уважал Людовика: за трудолюбие, за то, что сына вытащила из наркоты... а сам я ничего-то не могу...
То есть не так! Игнат поставил "флайт", не пьет, снимает комнату в соседнем доме... Я смог ради него тут продержаться, в желтизне. Взрывы, подкопы, людоеды, мафия! Хоть бы раз поместили статью "Как выхаживать младенца больного!"
- Гамлет, к телефону!
Звонила Ольгуша: ночью у Ниночки родился сын! Вот как... рано ведь? Но все в порядке - назвали Илья.
- Ну, слава Богу! А то я боялся тебе рассказывать: сегодня мне сон приснился... странный! (Он с трудом подыскивал слова, ведь на самом деле во сне не странность была, а тягучесть такая - жуть тянется.) Чебурашка как бы не пришел, а сразу оказался у нас, сон с середины начался. Литой Чебурашка: и дышит, и мох на нем шевелится, нос мокрый, как у собаки. Черный нос... Говорит со слезами: "У меня не будет детей" А я ему даю яйцо: мол, возьми и высиживай! Обрадовался Чебурашка, сел на яйцо...
Ольгуш заадреналиниласъ :
- Все хорошо! Господь милостив! Целую!
- Гамлет, что, внук - внучка? - спросила Людовик.
- Внук. Илья.
- За это поноси меня на ручках!
- Как ты хорошо выглядишь, - панически вскрикнул Гамлет и убежал вычитывать материал про ипотеку.
Игнат бросил пить, Инна родила Илью! Еще поработаю здесь немного внуку столько всего нужно! О чем Кирюта? Да-а, в школе один вместо "Прощание с Матерой" сказал "Прощание с монтером"... Не читают совсем ученики... Золотым дружеским взглядом посмотрел он на Кирюту и золотым же голосом сказал:
- Мы своего внука читать ... я его сам к чтению... приучу!
- Гамлет, тебя к телефону.
Снова Ольгуша:
- Только что звонила сватья... оказывается, мальчик... он прожил всего шесть часов и умер. Наш Илюша!
- Как умер? Почему умер?
- Легкие не раскрылись, не мог дышать... реанимацию вызвали, но он все равно... через шесть часов. Бабочки дольше живут.
- Бба-боч-ки...
- Ты что - плачешь? Ты не плачь, - просила Ольгуша. - Я сейчас пойду в церковь или к матушке в монастырь. Посоветуюсь - можно ли отпеть. Он ведь не нагрешил, ангел наш... Ты не плачь!
Он положил трубку и тупо уставился перед собой.
- Что случилось? проблемы?
- Дда, - протянул он сквозь зубы, - кое-что...
- Серьезное?
- Да, - повторил он, гоняя красные потные острова по лицу.
Вот если кружиться потихоньку вокруг боли, не сразу к ней приближаясь, то все еще... ничего. Бабочки меньше живут! У горя есть много внутренней работы - оно стремиться порвать мускулистый орган кровогнанья. Но я не спросил, как сама Инна! Он бросился к телефону и набрал домашний номер. Но там занято.
"В последнее время к нам приходят письма... бандиты, переодетые в камуфляж ОМОНа..." А тут без всякого камуфляжа бандит явился... о чем это я? Он снова набрал домашний номер. Ольгуша сняла трубку:
- Слушая, я не спросил, как сама Инночка?
- Я только что дозвонилась. Она в шоке, пять раз повторила одну фразу: "Мамочка, мне страшно". И больше ничего...
- Найдем психолога, невропатолога! Разберемся! Займем денег. Я сейчас на работе займу...
- Хорошо, но пока не надо. Я сегодня ведь получила свои гроши. Я поехала в церковь и к матушке. Ты там держись, дорогой. Нам надо сейчас держаться. Похоронить по-хорошему... Все, целую!
Почему это случилось? Загрязнение среды? Конечно... дети рождаются и сразу умирают. "В последнее время к нам приходят письма с угрозами в адрес кандидата Григория Степняка. Мы, в свою очередь, никому не угрожаем, но кто-то будет расхлебывать эту наваристую политпохлебку..." А младенец не пробился из утробы матери в утробу этой жизни, а попал... попал куда?.. Бока и шею Гамлета расперло от злобы: вместо того, чтобы спасать воду, воздух, зеленые листья, они будут рубить друг друга за место на вершине вонькой кучи власти!
Прощай, маленький человек, - тебе не удалось пробиться к этой жизни! Прощай, незнакомый внук... мы, большие люди, все сделали, чтобы ты не жил: загрязнили атмосферу, построив атомные реакторы, ядовитые заводы... Если правда, что вы превращаетесь в ангелов - верю, что это так! - душа твоя слышит меня сейчас. Будь нашим ангелом-хранителем! Перешли нам сил, чтобы сделать больше добрых дел и еще... чтобы мы смогли сделать эту землю здоровой для возможных детей... Хрен ее с такими политиками оздоровишь!
- Гамлет, что-то с дочерью? - спросила Елизавета.
Оказывается, он вслух говорил: "Инна, Инна..."
- Умер внук... Через шесть часов после рождения. Бабочки дольше живут.
Елизавета убежала, вернулась с Людовиком. Потом они совали ему по сотенной купюре:
- Поезжай в роддом! Может, лекарства нужны какие-то. Вот, возьми.
- Как же вы - все ведь гриппуют...
- Так Кирюта пришла - ты что, не заметил? Она списана с больничного. Давай срочно поезжай!
Он не знал, куда ехать, и вернулся. Позвонил домой - занято. Потом набрал номер сватьи: где роддом? Сватья глупо кудахтала: мол, Инна даже не успела покормить Илью грудью - так и умер голодным ребеночек...
* * *
Время - это и есть та мельница Господа, которая мелет медленно, но все поремалывает. Игнат с премии принес родителям два кило сыру и палку копченой колбасы. Инна после похорон сына взяла щенка и стала за ним усиленно ухаживать. Только чаще приходила и рассказывала сны. То ей снилось, что есть веер будущего: в одном из параллельных миров Илья умер, в другом, в третьем, а потом - жив! И она во сне думает: как хорошо, что существуют параллельные миры! Или: врач якобы ей говорит: "Нужно пять тысяч, чтобы поставить укол, от которого легкие разовьются". Инна летит домой - все продает и платит деньги. Врач поставил возле нее "УЗИ", Илье делают укол... и на экране Инна видит, как сначала высунулись веточки, которые на глазах росли, сливались, и вот уже легкие выросли! Дочь рассказывала все это, с такой улыбкой: "Я знаю, что это какая-то дурная фантастика, но ничего мне не говорите такого..."
Мельница Господа перемолола тоску, и Гамлет работал почти так же добросовестно, только вздрагивал, когда заставляли делать... разное. Не хотелось ничего грязного... но как быть?
- Завтра принеси паспорт! - строго приказала Людовик. - Для отчетности.
- Не пугайся ты так! - Кирюта улыбнулась сестрински. - Степняк деньги дает. Для него же сдать в банк.
Каждому вручили по яркому бумажному кубику, перетянутому резинками. Шофёр, который их повез в банк, по-доброму говорил: "Не бойтесь! Я вчера уже сдал. Гладко прошло". При входе в банк их остановил охранник. Сейчас попросит показать портфель, спросит справку, откуда у меня такие суммы! Гамлет не знал: можно ли отказаться открыть портфель. У честного человека в таких случаях больше боязни... Но горбоносый блондин (не нос, а целое крыло напряженное) пропустил...
Кирюта и Елизавета сразу прижали сумки к барьеру на уровне бедер. Спиной к залу! Словно остались голые после купания и прикрывались. На уровне подсознания - стеснялись делать неправедное...
Если бы в нашей жизни было только много тяжелого! Но в ней еще столько грязного!..
Но тут кассирша закричала:
- Кто от кандидатов?
У Гамлета отлегло от сердца. Значит, все почти легально? "ОТ" кандидатов. Знает, что деньги самих кандидатов? Иначе спросила бы: "Кто для кандидатов?"
Гамлет после этого стал каким-то вялым, еще более задумчивым, чем обычно. И только прогулки с Витой его по-прежнему радовали. Корявый кусок жизни - в заусенцах - 1999 год - подходил к концу. 19 декабря прошли выборы. Они с Ольгушей голосовали за Похлебкина, конечно. И Похлебкин победил. А Степняк - соответственно - нет.
О том, что штаб Степняка работал всю ночь, сказал Гамлету охранник Тимофей. Наверх подниматься не хотелось. Но надо. "Голос жизни" на замке. Гамлет пошел в штаб - там томность послевыборная, везде отпечаток похмельности. Валяются окурки, листовки. И в это время вошла сияющая старушка Григорьевна:
- А где все? Я письмо принесла - Степняку! Все ошибки проанализировала! На следующих выборах победит. Мы верим в него.
Зыбкость какая-то охватывала Гамлета при взгляде на эту сияющую старушку. Григорьевна вручила ему свое письмо, но не уходила.
- А где они все?
Гамлет пожал плечами и сказал:
- Тогда считать мы стали раны... Они не спали ведь всю ночь. - Тут его осенило наконец. - Какая у вас шуба! Новая?
- Новье, - Григорьевна стояла неустойчиво, как обычно стоят старушки. Им уже не нужно тренироваться в попирании земли - они вот-вот пустятся в другой, очень долгий путь. - Я ведь из семьи раскулаченных, родом из Воронежской области. Правда, окно комнаты выходит на такую липу! Каждый листок, как сердце. Так это все летом. Детей у меня не было. Мужа убили, но в пятницу позвонили из соцзащиты! Спросили мой размер - возможно, дадут шубу. Я не спала с пятницы на субботу, с субботы на воскресенье, только на понедельник немного подремала...
- Дали, значит, - вставил словечко Гамлет, надеясь на скорый уход Григорьевны.
Золотинка добра перевесила все. В этот миг старушка забыла, как целых два государства тому назад у ее семьи отобрали все добро и увезли на подводе. Там сверху лежал полушубок романовский - лучше этой полимерной шубы. Но ей казалось, что она сейчас получила столько добра, что не выживет с непривычки. И тут сработал предохранительный клапан, и излишки полились из глаз.
- Не ожидала, - говорила она свежим, промытым голосом. - Не ожидала.
Гамлет понял, что она выстояла. А могла бы и умереть от страшного натиска везения. Тут Григорьевна приступила к основательному рассказу: хочется дочиста ведь выцедить радость.
- Сначала принесли: велика. Я думала - унесут и с концами. Не отдаю... Тут выносят эту вот... А она еще лучше, темнее. Как настоящая норка, и размер мой. Я расписалась не там, где нужно, потом еще. И бежать! Теплая! и она, как от невыразимой сладости закрыла глаза.
Тут откуда-то обнаружились все "голосовцы": Гамлет, идем в ресторан. И они ввалились в благоуханное вкусное пространство, тесное, темное, такое, в общем, обжитое. Над светом работают - прямо режиссеры! То все сияет, а теперь, как храм: чуть теплятся электрические жуки под искуственным виноградом. А в багряном углу стоял, как жрец, официант-геркулес.
- Гамлет, смолоду вещий, как ты думаешь, за что мы будем пить? спросила Кирюта.
- Не знаю, вижу только, что придется вести тяжелые внутренние бои с бляшками холестерина, - он так отвечал, потому что подали блюдо "Андалузский огонь" - куски мяса обливали коньяком и на глазах у клиентов поджигали, а потом огонь сам потух, а...
- Людовик угощает! - пояснила Елизавета, поправляя на голове особый, нарядныый красно-желтый венок.
Благодарность Гамлета родилась и тут же скончалась, прожив три секунды.
- Купила я машину, - пояснила Людовик, - конечно, предвыборная кампания была тяжелая, нервы все по волокнам, по волокнам вытянула... Но и заработали!
Видно было, что ей есть чем взметнуть.
- При такой дешевизне презервативов, - вдруг добавила Людовик, - чего жена тебе столько нарожала! Машину купить при такой семьище... трудновато.
Недавно Гамлет прочел, как ученые определили настоящий цвет хамелеона - в зеркальную шкатулку его посадили. Оказался зеленым. А как определить настоящий цвет человека? С него требовали тост, он пытался вытолкнуть из себя радость, но не выходило... Пошел мыть руки и подумал: "Смогу же наконец заработать на машину когда-нибудь" И вдруг кипятком обожгло. А всегда из этого крана шла холодная вода! Он постоял в священном ступоре и все понял.
С этого дня Гамлет стал записывать в белую тетрадь разные мысли - не потому, что ему хотелось это делать, а потому, что без этого он уже не мог! Когда хотелось, тогда и расхотелось бы... а здесь было что-то другое, как если бы рождался ребенок, и ему нельзя застрять - надо родиться до конца.
* * *
Например, перед Новым годом он писал: "Бросаю все в алхимическую печь своего сердца, чтобы свинец жизни превратился в золото души" (3ачеркнул, слишком красиво).
Снова писал: "Звонил сегодня Костя (шило в заднице).
- Поздравляю! Желаю!..
- Костя, ты чего - посмотри на календарь - послезавтра надо поздравлять.
- А я купил ящик водки и ящик пива, в дни праздников ничего ведь не происходит. Надо как-то пережить эти скучные дни. Отключаю телефон, не звоните.
Представляю, какой для него ужас - промежуток времени, когда ничего не происходит, не случается никаких скандалов... Он же самый скандальный журналист! Вот и отключается на это время, чтобы всплыть из алкогольной пучины впритык к происшествию".
* * *
"Ищут национальную идею. А она лежит на поверхности. Российские люди могут делать что-то уникальное: блоху подковать, самый большой в мире дирижабль и т.п., и надо, чтобы они делали это - уникальное, а поточное производство - это весь мир умеет..."
* * *
"Маленькими людьми становятся потом, а в детстве их нет. Значит, надо что-то менять в школьной программе, чтобы не вырастал маленький человек..."
"По новой орфографии будет писаться слитно: "полапельсина". Это хорошо! Радуют все попытки, подвижки к соединению, может, и Россия не распадется".
* * *
"Вчера Похлебкин обвинил Степняка в смерти отца своего: якобы старик переживал, когда читал клеветнические статьи в нашей газете... видел ответ Григория в гранках - поражен! Он написал: "Я просто набью Вам морду!" Правка Елизаветы: "Прошу бороться цивилизованными методами"... А сами-то нецивилизованными. Как это случилось, что журналисты нашего времени употребили свободу слова на слив компромата? Ведь если б все отказались черные предвыборные технологии не прошли бы?.."
* * *
"Людовик послала меня в областную Думу - брать интервью у С. Там почему-то сидел сын, мальчик лет девяти, и вот он смотрел на меня таким недетским странным взглядом: "Что бы мне с тобой сделать? убить тебя, что ли?" Я такие презрительные взгляды встречаю, когда стою на перекрестке и машины стоят (горит левый поворот). Новые русские брезгливо смотрят на пешеходов. Ну и что? Всех ждет еще Божий суд".
* * *
"Выбрали Путина президентом, мы с Ольгушей голосовали за Явлинского. Но народ можно понять: это реакция на фамилию ("путь", "путный"). Надо молиться за свою родину, а я не молюсь!" Сбоку - "Буду".
* * *
"Охранник Тимофей любит слово "эксцесс" ("только без эксцессов!"). Говорит: " это сочетание звуков - словно шелковое на языке".
* * *
"Главная тема XX века - тема боли, сейчас снова больно от лжи, потому что на ней ничего построить нельзя. Ложь - песок..."
* * *
"Перечитывал Гоголя. Раньше я считал, что загадка русской души - это наша затратная экономика. А сейчас так думаю: российский менталитет - это шинель Акакия Акакиевича (отобрали, и все! На Западе можно новую сшить, а у нас уже нет денег, не осталось сил и т.д.). Власти России много веков угнетали народ, а сейчас потребовали, чтобы люди стали предприимчивыми. Нет, нужно, чтоб государство первым что-то дало людям! И тогда они начнут оживать..."
* * *
"Рауф смотрел фотографии в журнале - там было несколько обнаженок. Людовик взяла и спросила сына: "Какая тебе больше нравится?" - "Но я ведь женат!" - ответил он. (А я и не знал, что Федор женился)."
* * *
"О зле нельзя много говорить - оно активно и соблазнительно (проявление личного начала - демонического), сначала говорят о зле, а потом - оно само... через нас".
* * *
"Юноша (пьяный?) кричит вечером на весь Комсомольский проспект: "Убейте меня - я девственник!" Вита его облаяла как следует".
* * *
"Элеоноре на работу позвонил сын восьми лет. А я и не знал, что у нее есть сын.
- Мама, я продам нашу кошку и куплю лизун!
- Нет! Продай свои игрушки, свою одежду, а кошку - не смей!
Молодец!.. Еще узнал случайно, что Валерик заплатил десять тысяч за операцию (матери нужно было что-то удалить). А я думал, что Валерик... Неважно. Тайна личности - в личном выборе человека".
* * *
"Вчера приезжал Веня, отремонтировал кран... Он вступает в "ЕДИНСТВО". Говорит так:
- Что значит вступаю - заставляют! Иначе с руководящей должности придется уйти. Жена - директор школы, ее тоже заставили.
Неужели СССР возвращается и будет тоталитаризм?"
* * *
У Гамлета под окном разлилась символическая лужа, по которой он привык измерять количество демократии в стране, как только все хорошо - лужу засыпают, сухо. Но с убыванием демократии лужа снова разливается, недавно, например, вроде все успокоилось с НТВ (Гусинского выпустили), но лужа не убывала! Потом раз!.. Всплыл документ: акции взамен на свободу! Закрыть или отнять частные телеканалы хотят. Лужа не ошиблась. Костя устраивает митинг... а мне пора уходить из "Голоса"... Давайте устроим акцию захоронения берестяных табличек - для будущих веков. Тимофея позовем, чтобы от скинхедов нас охранял.
* * *
Гамлет бормотал: даже у электрона есть свобода воли, господа! А вы нас хотите лишить свободы слова... Поздно! Время тоталитарных режимов прошло. А как же в семнадцатом? Кто думал, что после серебряного века в России будет сталинизм! Но многие поэты серебряного века сами призывали дьявола - вот он и пришел!
Но свобода слова проникла в массы глубже, чем думает власть. Раньше опрос на улице: наши мекают-бекают, боятся слово сказать. А посмотришь опрос на улицах Запада - они разливаются соловьем, теперь же и у нас, на пермских тротуарах, люди говорят без оглядки, все, что думают, искренне, иногда - зло! Весь вопрос: надолго ли это? Испугаются первых арестов и замолкнут снова? Или не испугаются?
Московские телевизионщики упрямо твердят нынче, что демократия делается в Москве, но у Белого дома во время путча были трое пермяков, переехавших в столицу! Да еще Костя специально улетел туда, чтобы в ряды защитников влиться. А если поспрашивать, то много бывших провинциалов, наверное, было...
Почему в Перми все так посконно-серьезно? Нет, например, газеты "Утренний пельмень"? Потому что навек мы по-провинциальному ущемлены? И думаем: если вдруг сглупим, то за кого нас будут считать.
Он начал писать: "Любое нормальное слово - оно вообще любящее! А те метки, призраки слов, которые в газетах сейчас - это просто инструмент для обтачивания мозгов, душ, стружка так и вьется из-под умирающей души... из-под газетного резца".
Нет, все стало меняться после гибели подлодки "Курск" - журналисты были снова с народом, его горем. Даже Степняк, празднуя свой день рождения в редакции, сначала предложил выпить за упокой душ моряков, погибших в Баренцевом море...
* * *
В понедельник Ольгуша проснулась от странных звуков.
- Что это звякает?
- Тут я... - подал голос Гамлет, - отжимаюсь. Крестик о пол ударяет (передвигает крестик на спину).
- В последний раз я слышала такие звуки перед... синдромом грушевидной мышцы. Значит, ты выздоравливаешь.
- Значит.
- Но Виту я выгуляю - мне нужен моцион.
- Хорошо.
Гамлет вышел на пробежку. Навстречу шел Игнат с двумя ведрами мусора (он снимал комнату в соседнем доме). Лицо сына сияло желтыми кругами возле глаз, весело-злобных.
- Избили, когда шел домой - отмечали вступление Чупракова в "Единство", - сын разматывал часть своей биографии вне родительского дома.
"Пожелтели уже синяки, значит, не каждый день бьют", - мощным рывком, так что захрустели все суставы души, Гамлет заставил себя повернуть на хорошую дорогу размышлений.
Слегка поныривая вперед, он сделал вокруг сына два оборота, затем хлопнул по плечу: "Молодец, еще работаешь! Сколько продержишься - все твое!" Ну и солнце, выглянувшее из-за насморочной тучи, тоже потрепало Игната своей длинной янтарной рукой...
С тяжелыми мыслями Гамлет бежал первый круг. Как обычно, вороны брезгливо отходили со школьной дорожки: "Опять этот дурак побежал. Не дают постоять спокойно, в тишине утра. Ну, надеемся, что на второй круг его не хватит!" Когда он пошел на второй круг, вороны уже сидели на заборе с таким видом: "Бегают тут разные... Но на третий-то круг тебя не хватит? Мы взываем к твоему благоразумию!" Когда Гамлет в третий раз появился возле птиц, они уже улетали, оглядываясь и словно говоря: "Ну, у этого полудурка теперь это надолго". - "А все-таки жизнь-то ничего?" - "Не очень". Так, переговариваясь, они летели, набирая высоту.
Ольгуша шла навстречу с Витой, при виде улыбки жены словно какая-то пробка вылетела у Гамлета из груди, и она, грудь, начала широко дышать.
- Раздался телефонный звонок...
- И это снова "аварийку"?
- Нет. Спросили ателье "Луч"!
- Вот видишь... уже "Луч"!
Но Ерофей! Надо его редактировать... Да, ждали стихов, а словно беззаконное светило взрывается! Бомбу вонючую подкладывает под вечер...
Бомба взорвалась через несколько секунд: полетели на пол розы, бокалы, но полетел и сам Ерофей, отброшенный Тимофеем на пол. Поэт минуту сидел на корточках, и по его телу пробегали судороги: оно вздыбливалось, чувствуя опасность, и снова припадало к полу. А в окно лился закат с такими прямыми библейскими лучами, которые били из-за тучи, закрывшей солнце. С ветхозаветным гневом Гамлет сжал кулаки. До какого предела это все терпеть? А до какого терпели Пушкина и Лермонтова окружающие? Свои - до бесконечности, а чужие - нисколько.
- Вон! - закричал Гамлет. - Иди домой! Я думал: ты поэт - на ты с небом, а получилось...
- Измазали меня здесь с головы до ног, - Ерофей встал. - Я вас всех прикажу выпороть!
Вита от волнения как-то не по-русски залаяла на него.
Костя схватил Ерофея за шиворот и потащил в коридор. Началась махаловка. "Крови не надо, умоляю - без крови!" - Ольгуша защищала гостя. Но чтобы надеть на Ерофея куртку, руки его пришлось отпустить, и он тотчас с огромной силой ударил по видеокамере Рауфа. Payф смотрел на всех секунду диким взглядом: он не мог понять, как это гость не хочет быть гостем!
Гамлет снова стиснул руки Ерофея. Любочка на все смотрела ликующе: они здесь все собрались, чтобы отнять мое золото! Но я-то знала, что ваши планы рухнут - вас слишком много! Вот и драка... эх, люди-люди, до чего вас жадность-то доводит.
Лида от изумления легла на гладильную доску и секунду свисала, как платье, но доска хряснула и обломилась (слишком тяжела Лида - где в ее огромном теле помещаются семь диагнозов, мимоходом подумав Гамлет).
- Отдайте мне кулек с подарком! Мой кулек с подарком! - вдруг потребовал Ерофей. - Убью всех!
Ольгуша схватила альбом "Рисунки русских писателей", подаренный Ерофеем и подписанный.
- Подавись! - она открыла дверь и швырнула альбом на площадку, уводя прочь Тимофея (все-таки крови не надо, думала Ольгуша, как потом запомнится серебряная свадьба - все в крови, что ли!..).
- Е... - у Тимофея была матерная отмашка рукой (начинал слово, а вместо продолжения махал правой рукой вдоль туловища).
Вениамин и Штыков наконец натянули на скандалиста куртку, и драка вывались на площадку. Выбежала угодливо соседка Марта Спридоновна: "Милицию вызвать?" Только этого не хватало! Гамлет нажал своим ногтем, похожим на пятку, на сонную артерию Ерофея. И тот вмиг обмяк, резиново сползая вдоль стенки, Гамлет поднял на руки обмякшее тело и унес на площадку первого этажа. Там поправил ему сползшие штаны и со страхом вернулся домой. Но там он увидел, что драка не смутила гостей, так как они собрались здесь себя почувствовать и во время драки себя еще больше почувствовали!
Через минуту позвонили мальчики - однокурсники Люды:
- Идем по лестнице - альбом валяется. Вам подписан! - растеряно протянули они "Рисунки русских писателей".
- А больше там никто не валяется? - спросила Ольгуша.
- Нет... У вас гости? Но мы на минyтoчкy...
Ольгуша бросилась к Галине Дорофеевне: подруга, спрячь в свою сумку этот альбом, видеть не могу, сдой в школьную библиотеку.
- Спектакль! Второй спектакль! Обещали... обманули.
- Вон как хорошо поют на кухне мальчики Люды, которые на минутку зашли.
Спектакль оказался на тему дня. Иpa надела очки и стала читать: "В эфире новости! С сегодняшнего дня начинается предвыборная кампания в семейную Думу... Мы предоставили бесплатное время для рекламных роликов..."
Гамлет упал в кресло. Как удачно Люду под меня загримировали, думал он, усы точно мои нарисовали...
- Гамлет Эльбрусович - ваш кандидат! Человек, который глобально смотрит на все ваш проблемы.
Проблемы... лемы... беременая Инна почему в халате? А, она играет Ольгушу... Гамлет повернул голову в сторону, чтобы не смотреть, как сын наливает энную рюмку водки - а потом уронил подбородок на грудь и захрапел. Очнулся, когда все хлопали. Жена несла ему стакан крепчайшего чая. Дочери на блюдце предлагали конфеты, печенье. Он сел на краешек кресла, чтобы больше не заснуть (научился этому способу на работе), и сказал ни к селу, ни к городу, как это у него бывало:
- Хочется вернуться в детство, когда все бескорыстно мной восхищались.
- А мы и сейчас тобой бескорыстно восхищаемся - корыстно, что ли? прыснула Елизавета.
- А вы знаете: в Перми объявлен памятник Трем сестрам? - отвлекающим голосом закричал Гамлет.
- Знаем, знаем, мы уже десять памятников набросали, - Ольгуша, не поверишь, изобразила двумя поварешками трех сестер: - Это хризантемы, три, головы повесили! На перроне, где "Кама" уходит. И вот оркестр заиграл "Прощание славянки", ручки-листья затрепетали в стороны Москвы: "В Москву! В Москву!"
- Как они бронзовые-то затрепещут?
Это Гамлет еще запомнил... А еще: как грачи улетели (Кирюта)...
* * *
Утром прибежала Алефтина Васильевна, тетя Лефа с первого этажа, и сказала тихим голосом, каким говорят в сериалах: "Наша фазенда продана проклятому Педро":
- Марта Спиридоновна уже всех соседей в подъезде обежала - говорит, что у вас драка всю ночь!. Мол, строят из себя интеллигенцию много лет, но вот вчера все выяснилось, все-таки сдержать они свою натуру не могут. - Вы уж не говорите никому, что я была! Не выдайте.
Ольгуша сразу расстроилась. Пути-то расстройства накатанные, в отличие от путей радости, поэтому она вдоль них просто засвистела - с большой скоростью. Но тут позвонил Рауф:
- Материал просмотрел! Финал отличный получился! Особенно Ерофей. Надеюсь, он сегодня повесился?
- Ну что ты говоришь! Рауф! Хоть мы и в тоске... из-за этой драки.
- Напрасно! Что за свадьба без драки?
Ольгуша взбодрилась и стала собирать бутылки, чтобы вынести. Она про себя что-то бормотала.
- Ты боишься, что все соседи уже там стоят? - Гамлет выглянул в окно. - Да, они стоят. Давай я вынесу мусор.
- Нет, я сама, мнe нужен моцион.
- Если глубоко посмотреть на это, - Гамлет по-доброму улыбнулся, - то в этих соседских пересудах... не одно костомойничество! А и желание понять людей тоже. Начало творчества.
Ольгуша со смиреномудрием посмотрела на мужа и с гордостью на Катю, которая только что проснулась и вышла к хозяевам: мол, каков он у меня!
Возле подъезда собралось уже все отработанное поколение: Лефа, Марта Спиридоновна, Валентин Романыч с палочкой и дворничиха, окидывающая облака шалым взглядом: "Мне бы сейчас метлу до неба - я бы размела эти тряпки летающие!"
- Что, Оля, говорят: драка у вас вчера была на серебряной-то свадебке? - спросила она чистеньким, невинным голосом.
- А как же свадьба и без драки! Что это за свадьба? - уже научено ответила Ольгуша.
Женский космос умолк, переваривая довод. Валентин Романович заговорил первым: вообще-то да... маловато еще! Без милиции даже.
И только дома еще несколько раз вспомнили про Ерофея:
- Вагина глубиною... ждал пять лет... я, как атлет. Дурак какой!
* * *
- Гамлет, - кокетливо заявила Людовик за обедом. - Все гриппуют. Нас осталось мало. Как делать газету? Мы с Елизаветой решили повеситься.
- Люблю хорошеньких удавленниц! - бухнул он (сколько они так будут шутить по-некрофильски?).
Елизавета сделала несколько судорожных глотков, подключив к этому даже плечи.
- Вот, из-за тебя могла подавиться.
- А зачем ты вообще ешь? - вдохновенно обратился к ней Гамлет. - Тебе же все равно прекращать свою жизнь. Отдай мне свою порцию.
- Хитренький, - не помня себя, закричала Елизавета.
Гамлету дали вычитать материал про убийство. В желтой прессе всякое разоблачение - это воспевание себя: "Только у нас вы узнаете все жуткое!" Чтобы своя жизнь после этого чтения показалась тихой и удавшейся. Да, пятнадцатилетние подростки сбиваются в стаи. Власти в самом деле виноваты, что не занимают юношество ничем. Но ведь убивает человек сам - вот этими пятипалыми руками. А у других людей просто нет навыков духовной битвы. Вдруг да они подумают: "Он убил, и я смогу так же разрешить свои проблемы". Соблазнять малых сих под видом критики властей - тут одно только многоточие.
Он думал: до каких пор Людовик и Елизавета будут выполнят указания хозяина? Статьи еще пожелтее? Собачьи бои на первую страницу? Но что-то не пускало Гамлета представлять дальше... Он был убежден, что по почве жизни подруги процарапали отчетливую черту, и за нее не переступить. Он за многое уважал Людовика: за трудолюбие, за то, что сына вытащила из наркоты... а сам я ничего-то не могу...
То есть не так! Игнат поставил "флайт", не пьет, снимает комнату в соседнем доме... Я смог ради него тут продержаться, в желтизне. Взрывы, подкопы, людоеды, мафия! Хоть бы раз поместили статью "Как выхаживать младенца больного!"
- Гамлет, к телефону!
Звонила Ольгуша: ночью у Ниночки родился сын! Вот как... рано ведь? Но все в порядке - назвали Илья.
- Ну, слава Богу! А то я боялся тебе рассказывать: сегодня мне сон приснился... странный! (Он с трудом подыскивал слова, ведь на самом деле во сне не странность была, а тягучесть такая - жуть тянется.) Чебурашка как бы не пришел, а сразу оказался у нас, сон с середины начался. Литой Чебурашка: и дышит, и мох на нем шевелится, нос мокрый, как у собаки. Черный нос... Говорит со слезами: "У меня не будет детей" А я ему даю яйцо: мол, возьми и высиживай! Обрадовался Чебурашка, сел на яйцо...
Ольгуш заадреналиниласъ :
- Все хорошо! Господь милостив! Целую!
- Гамлет, что, внук - внучка? - спросила Людовик.
- Внук. Илья.
- За это поноси меня на ручках!
- Как ты хорошо выглядишь, - панически вскрикнул Гамлет и убежал вычитывать материал про ипотеку.
Игнат бросил пить, Инна родила Илью! Еще поработаю здесь немного внуку столько всего нужно! О чем Кирюта? Да-а, в школе один вместо "Прощание с Матерой" сказал "Прощание с монтером"... Не читают совсем ученики... Золотым дружеским взглядом посмотрел он на Кирюту и золотым же голосом сказал:
- Мы своего внука читать ... я его сам к чтению... приучу!
- Гамлет, тебя к телефону.
Снова Ольгуша:
- Только что звонила сватья... оказывается, мальчик... он прожил всего шесть часов и умер. Наш Илюша!
- Как умер? Почему умер?
- Легкие не раскрылись, не мог дышать... реанимацию вызвали, но он все равно... через шесть часов. Бабочки дольше живут.
- Бба-боч-ки...
- Ты что - плачешь? Ты не плачь, - просила Ольгуша. - Я сейчас пойду в церковь или к матушке в монастырь. Посоветуюсь - можно ли отпеть. Он ведь не нагрешил, ангел наш... Ты не плачь!
Он положил трубку и тупо уставился перед собой.
- Что случилось? проблемы?
- Дда, - протянул он сквозь зубы, - кое-что...
- Серьезное?
- Да, - повторил он, гоняя красные потные острова по лицу.
Вот если кружиться потихоньку вокруг боли, не сразу к ней приближаясь, то все еще... ничего. Бабочки меньше живут! У горя есть много внутренней работы - оно стремиться порвать мускулистый орган кровогнанья. Но я не спросил, как сама Инна! Он бросился к телефону и набрал домашний номер. Но там занято.
"В последнее время к нам приходят письма... бандиты, переодетые в камуфляж ОМОНа..." А тут без всякого камуфляжа бандит явился... о чем это я? Он снова набрал домашний номер. Ольгуша сняла трубку:
- Слушая, я не спросил, как сама Инночка?
- Я только что дозвонилась. Она в шоке, пять раз повторила одну фразу: "Мамочка, мне страшно". И больше ничего...
- Найдем психолога, невропатолога! Разберемся! Займем денег. Я сейчас на работе займу...
- Хорошо, но пока не надо. Я сегодня ведь получила свои гроши. Я поехала в церковь и к матушке. Ты там держись, дорогой. Нам надо сейчас держаться. Похоронить по-хорошему... Все, целую!
Почему это случилось? Загрязнение среды? Конечно... дети рождаются и сразу умирают. "В последнее время к нам приходят письма с угрозами в адрес кандидата Григория Степняка. Мы, в свою очередь, никому не угрожаем, но кто-то будет расхлебывать эту наваристую политпохлебку..." А младенец не пробился из утробы матери в утробу этой жизни, а попал... попал куда?.. Бока и шею Гамлета расперло от злобы: вместо того, чтобы спасать воду, воздух, зеленые листья, они будут рубить друг друга за место на вершине вонькой кучи власти!
Прощай, маленький человек, - тебе не удалось пробиться к этой жизни! Прощай, незнакомый внук... мы, большие люди, все сделали, чтобы ты не жил: загрязнили атмосферу, построив атомные реакторы, ядовитые заводы... Если правда, что вы превращаетесь в ангелов - верю, что это так! - душа твоя слышит меня сейчас. Будь нашим ангелом-хранителем! Перешли нам сил, чтобы сделать больше добрых дел и еще... чтобы мы смогли сделать эту землю здоровой для возможных детей... Хрен ее с такими политиками оздоровишь!
- Гамлет, что-то с дочерью? - спросила Елизавета.
Оказывается, он вслух говорил: "Инна, Инна..."
- Умер внук... Через шесть часов после рождения. Бабочки дольше живут.
Елизавета убежала, вернулась с Людовиком. Потом они совали ему по сотенной купюре:
- Поезжай в роддом! Может, лекарства нужны какие-то. Вот, возьми.
- Как же вы - все ведь гриппуют...
- Так Кирюта пришла - ты что, не заметил? Она списана с больничного. Давай срочно поезжай!
Он не знал, куда ехать, и вернулся. Позвонил домой - занято. Потом набрал номер сватьи: где роддом? Сватья глупо кудахтала: мол, Инна даже не успела покормить Илью грудью - так и умер голодным ребеночек...
* * *
Время - это и есть та мельница Господа, которая мелет медленно, но все поремалывает. Игнат с премии принес родителям два кило сыру и палку копченой колбасы. Инна после похорон сына взяла щенка и стала за ним усиленно ухаживать. Только чаще приходила и рассказывала сны. То ей снилось, что есть веер будущего: в одном из параллельных миров Илья умер, в другом, в третьем, а потом - жив! И она во сне думает: как хорошо, что существуют параллельные миры! Или: врач якобы ей говорит: "Нужно пять тысяч, чтобы поставить укол, от которого легкие разовьются". Инна летит домой - все продает и платит деньги. Врач поставил возле нее "УЗИ", Илье делают укол... и на экране Инна видит, как сначала высунулись веточки, которые на глазах росли, сливались, и вот уже легкие выросли! Дочь рассказывала все это, с такой улыбкой: "Я знаю, что это какая-то дурная фантастика, но ничего мне не говорите такого..."
Мельница Господа перемолола тоску, и Гамлет работал почти так же добросовестно, только вздрагивал, когда заставляли делать... разное. Не хотелось ничего грязного... но как быть?
- Завтра принеси паспорт! - строго приказала Людовик. - Для отчетности.
- Не пугайся ты так! - Кирюта улыбнулась сестрински. - Степняк деньги дает. Для него же сдать в банк.
Каждому вручили по яркому бумажному кубику, перетянутому резинками. Шофёр, который их повез в банк, по-доброму говорил: "Не бойтесь! Я вчера уже сдал. Гладко прошло". При входе в банк их остановил охранник. Сейчас попросит показать портфель, спросит справку, откуда у меня такие суммы! Гамлет не знал: можно ли отказаться открыть портфель. У честного человека в таких случаях больше боязни... Но горбоносый блондин (не нос, а целое крыло напряженное) пропустил...
Кирюта и Елизавета сразу прижали сумки к барьеру на уровне бедер. Спиной к залу! Словно остались голые после купания и прикрывались. На уровне подсознания - стеснялись делать неправедное...
Если бы в нашей жизни было только много тяжелого! Но в ней еще столько грязного!..
Но тут кассирша закричала:
- Кто от кандидатов?
У Гамлета отлегло от сердца. Значит, все почти легально? "ОТ" кандидатов. Знает, что деньги самих кандидатов? Иначе спросила бы: "Кто для кандидатов?"
Гамлет после этого стал каким-то вялым, еще более задумчивым, чем обычно. И только прогулки с Витой его по-прежнему радовали. Корявый кусок жизни - в заусенцах - 1999 год - подходил к концу. 19 декабря прошли выборы. Они с Ольгушей голосовали за Похлебкина, конечно. И Похлебкин победил. А Степняк - соответственно - нет.
О том, что штаб Степняка работал всю ночь, сказал Гамлету охранник Тимофей. Наверх подниматься не хотелось. Но надо. "Голос жизни" на замке. Гамлет пошел в штаб - там томность послевыборная, везде отпечаток похмельности. Валяются окурки, листовки. И в это время вошла сияющая старушка Григорьевна:
- А где все? Я письмо принесла - Степняку! Все ошибки проанализировала! На следующих выборах победит. Мы верим в него.
Зыбкость какая-то охватывала Гамлета при взгляде на эту сияющую старушку. Григорьевна вручила ему свое письмо, но не уходила.
- А где они все?
Гамлет пожал плечами и сказал:
- Тогда считать мы стали раны... Они не спали ведь всю ночь. - Тут его осенило наконец. - Какая у вас шуба! Новая?
- Новье, - Григорьевна стояла неустойчиво, как обычно стоят старушки. Им уже не нужно тренироваться в попирании земли - они вот-вот пустятся в другой, очень долгий путь. - Я ведь из семьи раскулаченных, родом из Воронежской области. Правда, окно комнаты выходит на такую липу! Каждый листок, как сердце. Так это все летом. Детей у меня не было. Мужа убили, но в пятницу позвонили из соцзащиты! Спросили мой размер - возможно, дадут шубу. Я не спала с пятницы на субботу, с субботы на воскресенье, только на понедельник немного подремала...
- Дали, значит, - вставил словечко Гамлет, надеясь на скорый уход Григорьевны.
Золотинка добра перевесила все. В этот миг старушка забыла, как целых два государства тому назад у ее семьи отобрали все добро и увезли на подводе. Там сверху лежал полушубок романовский - лучше этой полимерной шубы. Но ей казалось, что она сейчас получила столько добра, что не выживет с непривычки. И тут сработал предохранительный клапан, и излишки полились из глаз.
- Не ожидала, - говорила она свежим, промытым голосом. - Не ожидала.
Гамлет понял, что она выстояла. А могла бы и умереть от страшного натиска везения. Тут Григорьевна приступила к основательному рассказу: хочется дочиста ведь выцедить радость.
- Сначала принесли: велика. Я думала - унесут и с концами. Не отдаю... Тут выносят эту вот... А она еще лучше, темнее. Как настоящая норка, и размер мой. Я расписалась не там, где нужно, потом еще. И бежать! Теплая! и она, как от невыразимой сладости закрыла глаза.
Тут откуда-то обнаружились все "голосовцы": Гамлет, идем в ресторан. И они ввалились в благоуханное вкусное пространство, тесное, темное, такое, в общем, обжитое. Над светом работают - прямо режиссеры! То все сияет, а теперь, как храм: чуть теплятся электрические жуки под искуственным виноградом. А в багряном углу стоял, как жрец, официант-геркулес.
- Гамлет, смолоду вещий, как ты думаешь, за что мы будем пить? спросила Кирюта.
- Не знаю, вижу только, что придется вести тяжелые внутренние бои с бляшками холестерина, - он так отвечал, потому что подали блюдо "Андалузский огонь" - куски мяса обливали коньяком и на глазах у клиентов поджигали, а потом огонь сам потух, а...
- Людовик угощает! - пояснила Елизавета, поправляя на голове особый, нарядныый красно-желтый венок.
Благодарность Гамлета родилась и тут же скончалась, прожив три секунды.
- Купила я машину, - пояснила Людовик, - конечно, предвыборная кампания была тяжелая, нервы все по волокнам, по волокнам вытянула... Но и заработали!
Видно было, что ей есть чем взметнуть.
- При такой дешевизне презервативов, - вдруг добавила Людовик, - чего жена тебе столько нарожала! Машину купить при такой семьище... трудновато.
Недавно Гамлет прочел, как ученые определили настоящий цвет хамелеона - в зеркальную шкатулку его посадили. Оказался зеленым. А как определить настоящий цвет человека? С него требовали тост, он пытался вытолкнуть из себя радость, но не выходило... Пошел мыть руки и подумал: "Смогу же наконец заработать на машину когда-нибудь" И вдруг кипятком обожгло. А всегда из этого крана шла холодная вода! Он постоял в священном ступоре и все понял.
С этого дня Гамлет стал записывать в белую тетрадь разные мысли - не потому, что ему хотелось это делать, а потому, что без этого он уже не мог! Когда хотелось, тогда и расхотелось бы... а здесь было что-то другое, как если бы рождался ребенок, и ему нельзя застрять - надо родиться до конца.
* * *
Например, перед Новым годом он писал: "Бросаю все в алхимическую печь своего сердца, чтобы свинец жизни превратился в золото души" (3ачеркнул, слишком красиво).
Снова писал: "Звонил сегодня Костя (шило в заднице).
- Поздравляю! Желаю!..
- Костя, ты чего - посмотри на календарь - послезавтра надо поздравлять.
- А я купил ящик водки и ящик пива, в дни праздников ничего ведь не происходит. Надо как-то пережить эти скучные дни. Отключаю телефон, не звоните.
Представляю, какой для него ужас - промежуток времени, когда ничего не происходит, не случается никаких скандалов... Он же самый скандальный журналист! Вот и отключается на это время, чтобы всплыть из алкогольной пучины впритык к происшествию".
* * *
"Ищут национальную идею. А она лежит на поверхности. Российские люди могут делать что-то уникальное: блоху подковать, самый большой в мире дирижабль и т.п., и надо, чтобы они делали это - уникальное, а поточное производство - это весь мир умеет..."
* * *
"Маленькими людьми становятся потом, а в детстве их нет. Значит, надо что-то менять в школьной программе, чтобы не вырастал маленький человек..."
"По новой орфографии будет писаться слитно: "полапельсина". Это хорошо! Радуют все попытки, подвижки к соединению, может, и Россия не распадется".
* * *
"Вчера Похлебкин обвинил Степняка в смерти отца своего: якобы старик переживал, когда читал клеветнические статьи в нашей газете... видел ответ Григория в гранках - поражен! Он написал: "Я просто набью Вам морду!" Правка Елизаветы: "Прошу бороться цивилизованными методами"... А сами-то нецивилизованными. Как это случилось, что журналисты нашего времени употребили свободу слова на слив компромата? Ведь если б все отказались черные предвыборные технологии не прошли бы?.."
* * *
"Людовик послала меня в областную Думу - брать интервью у С. Там почему-то сидел сын, мальчик лет девяти, и вот он смотрел на меня таким недетским странным взглядом: "Что бы мне с тобой сделать? убить тебя, что ли?" Я такие презрительные взгляды встречаю, когда стою на перекрестке и машины стоят (горит левый поворот). Новые русские брезгливо смотрят на пешеходов. Ну и что? Всех ждет еще Божий суд".
* * *
"Выбрали Путина президентом, мы с Ольгушей голосовали за Явлинского. Но народ можно понять: это реакция на фамилию ("путь", "путный"). Надо молиться за свою родину, а я не молюсь!" Сбоку - "Буду".
* * *
"Охранник Тимофей любит слово "эксцесс" ("только без эксцессов!"). Говорит: " это сочетание звуков - словно шелковое на языке".
* * *
"Главная тема XX века - тема боли, сейчас снова больно от лжи, потому что на ней ничего построить нельзя. Ложь - песок..."
* * *
"Перечитывал Гоголя. Раньше я считал, что загадка русской души - это наша затратная экономика. А сейчас так думаю: российский менталитет - это шинель Акакия Акакиевича (отобрали, и все! На Западе можно новую сшить, а у нас уже нет денег, не осталось сил и т.д.). Власти России много веков угнетали народ, а сейчас потребовали, чтобы люди стали предприимчивыми. Нет, нужно, чтоб государство первым что-то дало людям! И тогда они начнут оживать..."
* * *
"Рауф смотрел фотографии в журнале - там было несколько обнаженок. Людовик взяла и спросила сына: "Какая тебе больше нравится?" - "Но я ведь женат!" - ответил он. (А я и не знал, что Федор женился)."
* * *
"О зле нельзя много говорить - оно активно и соблазнительно (проявление личного начала - демонического), сначала говорят о зле, а потом - оно само... через нас".
* * *
"Юноша (пьяный?) кричит вечером на весь Комсомольский проспект: "Убейте меня - я девственник!" Вита его облаяла как следует".
* * *
"Элеоноре на работу позвонил сын восьми лет. А я и не знал, что у нее есть сын.
- Мама, я продам нашу кошку и куплю лизун!
- Нет! Продай свои игрушки, свою одежду, а кошку - не смей!
Молодец!.. Еще узнал случайно, что Валерик заплатил десять тысяч за операцию (матери нужно было что-то удалить). А я думал, что Валерик... Неважно. Тайна личности - в личном выборе человека".
* * *
"Вчера приезжал Веня, отремонтировал кран... Он вступает в "ЕДИНСТВО". Говорит так:
- Что значит вступаю - заставляют! Иначе с руководящей должности придется уйти. Жена - директор школы, ее тоже заставили.
Неужели СССР возвращается и будет тоталитаризм?"
* * *
У Гамлета под окном разлилась символическая лужа, по которой он привык измерять количество демократии в стране, как только все хорошо - лужу засыпают, сухо. Но с убыванием демократии лужа снова разливается, недавно, например, вроде все успокоилось с НТВ (Гусинского выпустили), но лужа не убывала! Потом раз!.. Всплыл документ: акции взамен на свободу! Закрыть или отнять частные телеканалы хотят. Лужа не ошиблась. Костя устраивает митинг... а мне пора уходить из "Голоса"... Давайте устроим акцию захоронения берестяных табличек - для будущих веков. Тимофея позовем, чтобы от скинхедов нас охранял.
* * *
Гамлет бормотал: даже у электрона есть свобода воли, господа! А вы нас хотите лишить свободы слова... Поздно! Время тоталитарных режимов прошло. А как же в семнадцатом? Кто думал, что после серебряного века в России будет сталинизм! Но многие поэты серебряного века сами призывали дьявола - вот он и пришел!
Но свобода слова проникла в массы глубже, чем думает власть. Раньше опрос на улице: наши мекают-бекают, боятся слово сказать. А посмотришь опрос на улицах Запада - они разливаются соловьем, теперь же и у нас, на пермских тротуарах, люди говорят без оглядки, все, что думают, искренне, иногда - зло! Весь вопрос: надолго ли это? Испугаются первых арестов и замолкнут снова? Или не испугаются?
Московские телевизионщики упрямо твердят нынче, что демократия делается в Москве, но у Белого дома во время путча были трое пермяков, переехавших в столицу! Да еще Костя специально улетел туда, чтобы в ряды защитников влиться. А если поспрашивать, то много бывших провинциалов, наверное, было...
Почему в Перми все так посконно-серьезно? Нет, например, газеты "Утренний пельмень"? Потому что навек мы по-провинциальному ущемлены? И думаем: если вдруг сглупим, то за кого нас будут считать.
Он начал писать: "Любое нормальное слово - оно вообще любящее! А те метки, призраки слов, которые в газетах сейчас - это просто инструмент для обтачивания мозгов, душ, стружка так и вьется из-под умирающей души... из-под газетного резца".
Нет, все стало меняться после гибели подлодки "Курск" - журналисты были снова с народом, его горем. Даже Степняк, празднуя свой день рождения в редакции, сначала предложил выпить за упокой душ моряков, погибших в Баренцевом море...
* * *
В понедельник Ольгуша проснулась от странных звуков.
- Что это звякает?
- Тут я... - подал голос Гамлет, - отжимаюсь. Крестик о пол ударяет (передвигает крестик на спину).
- В последний раз я слышала такие звуки перед... синдромом грушевидной мышцы. Значит, ты выздоравливаешь.
- Значит.
- Но Виту я выгуляю - мне нужен моцион.
- Хорошо.
Гамлет вышел на пробежку. Навстречу шел Игнат с двумя ведрами мусора (он снимал комнату в соседнем доме). Лицо сына сияло желтыми кругами возле глаз, весело-злобных.
- Избили, когда шел домой - отмечали вступление Чупракова в "Единство", - сын разматывал часть своей биографии вне родительского дома.
"Пожелтели уже синяки, значит, не каждый день бьют", - мощным рывком, так что захрустели все суставы души, Гамлет заставил себя повернуть на хорошую дорогу размышлений.
Слегка поныривая вперед, он сделал вокруг сына два оборота, затем хлопнул по плечу: "Молодец, еще работаешь! Сколько продержишься - все твое!" Ну и солнце, выглянувшее из-за насморочной тучи, тоже потрепало Игната своей длинной янтарной рукой...
С тяжелыми мыслями Гамлет бежал первый круг. Как обычно, вороны брезгливо отходили со школьной дорожки: "Опять этот дурак побежал. Не дают постоять спокойно, в тишине утра. Ну, надеемся, что на второй круг его не хватит!" Когда он пошел на второй круг, вороны уже сидели на заборе с таким видом: "Бегают тут разные... Но на третий-то круг тебя не хватит? Мы взываем к твоему благоразумию!" Когда Гамлет в третий раз появился возле птиц, они уже улетали, оглядываясь и словно говоря: "Ну, у этого полудурка теперь это надолго". - "А все-таки жизнь-то ничего?" - "Не очень". Так, переговариваясь, они летели, набирая высоту.
Ольгуша шла навстречу с Витой, при виде улыбки жены словно какая-то пробка вылетела у Гамлета из груди, и она, грудь, начала широко дышать.
- Раздался телефонный звонок...
- И это снова "аварийку"?
- Нет. Спросили ателье "Луч"!
- Вот видишь... уже "Луч"!