Страница:
- Это сидитъ у насъ тамъ воръ, - отвъчаетъ переводчикъ.
- Что жъ онъ укралъ?
- А, вотъ, эту колючку!
- И долго онъ тамъ сидитъ?
- А какъ придется: когда десять, когда двънадцать дней, все больше двънадцать.
- Что же сдълали бы съ нимъ, еслибъ онъ укралъ больше?
- А тоже самое: хоть копейку украдь, хоть тысячу рублей - одно наказанiе, - вотъ отчего у насъ и не воруютъ.
- Неужто жъ онъ сидитъ тамъ голодный?
- Голодный, а черезъ 12 дней, хоть живого, хоть мертваго, его съ башни сбросятъ.
Подивились солдатики страннымъ и суровымъ законамъ Бухарцевъ, которые, въроятно, оказывали свое дъйствiе, потому что на бухарскихъ базарахъ груды золота, серебра и мъди, разныхъ тенгъ, тиллъ и томановъ, лежали прямо въ кошмахъ, и никто не смълъ стащить ни одну изъ нихъ.
V.
Наконецъ, добрались и до Бухарской границы съ Мервомъ, до большой степной ръки Аму-Дарьи. Шли низкимъ, болотистымъ мъстомъ, сплошь поросшимъ камышами, и вовсе не туда, куда нужно было идти, потому что чалмоносный проводникъ, въроятно, сбился съ дороги. Полковникъ страшно злился, но и виду не подалъ бухарцу. На прибывшихъ съ верховьевъ Аму-Дарьи каюкахъ, т. е. паромахъ, переправили сначала на противуположный берегъ транспорта, а потомъ переправились и солдаты. Переправа продолжалась съ ранняго утра до поздняго вечера. Полковникъ приказалъ выдать по чаркъ водки измучившимся солдатамъ и, удалившись въ свою палатку, призвалъ немедленно проводника. Тутъ ему онъ задалъ страшный нагоняй при помощи переводчика-офицера изъ татаръ. Чего только не говорилъ полковникъ бухарцу! Говорилъ онъ, что солдаты его не скотина, чтобы зря гонять ихъ по камышамъ и болотамъ, что долженъ онъ былъ разузнать сначала, куда ему вести, войска, что монжо было сдълать, наконецъ, и привалъ; грозился и тъмъ, что пошлетъ нарочааго въ Бухару къ самому эмиру и пожалуется на проводника, хоть бухарцы и подарпли ему лошадь съ съдломъ и уздечкой. Красный и въ простое время полковникъ, побагровълъ еще больше, и громко говорившiй обыкновенно, кричалъ теперь уже во все горло, такъ что у бъднаго проводника въ шелковомъ халатъ и душа ушла въ пятки. Однако все дъло окончилось только однимъ выговоромъ, и полковникъ повелъ своихъ солдатъ въ послъднiй бухарскiй городъ Чарджуй, гдъ проводники и были отпущены безъ всякихъ послъдствiй.
Въ Чарджуъ встрътилъ русскихъ почетный караулъ нестройнаго и недисциплированнаго войска въ самыхъ разноцвътныхъ халатахъ, съ неуклюжими ружьями, въ желтыхъ чалмахъ.
- Вотъ, Бухара, такъ Бухара! - острили солдаты, - такъ и тяпаютъ по топорному: одной рукой подъ козырекъ, а другой ладитъ ружье къ ногъ.
Потъшное было это войско Бухарское и долго дивилось оно, какъ скоро собирались русскiе и какъ быстро выдълывали ружейные прiемы. А проводники еще разсказывали солдатамъ, что Бухарскiй солдатъ ни за что не выйдетъ на призывъ, пока не доъстъ своей лепешки.
На другой день бухарцы выдали солдатамъ по фунту сахару, по фунту леденцу и по четверть фунта чаю. Затъмъ русскiе разстались съ ними и вступили въ сыпучiе Мервскiе пески.
Словно безпредъльное море, волнуемое вътромъ, раскинулись сливающiеся съ горизонтомъ эти струистые пески. Нигдъ ни деревца. Изръдка только попадаются жиденькiе кустики саксаула, вътка котораго, брошенная въ воду, какъ камень идетъ ко дну. Еслибы солдатикамъ пришлось идти по нимъ въ жаркое время года, застряли бы они по колъно въ зыбкой почвъ. По счаотью дожди смочили ее и сдълали ее твердою, такъ что и маршировать было гораздо легче.
До Мерва, куда шелъ отрядъ оставалось еще 850 верстъ, - переходъ немалый. Станцiями здъсь были уже не деревни и не города, а глубокiе колодцы съ длинными шестами. Придутъ солдатики, разведутъ огоньки, чайку бы погръть, да вода-то изъ колодцевъ и верблюдамъ не годится: горькая да соленая. Впрочемъ, предусмотрительное начальство еще раньше запаслось пръсной водой, которую везли на верблюдахъ въ кожаныхъ торсукахъ (мъшкахъ), но солдатамъ и лошадямъ давали ее самымъ умъреннымъ образомъ, чтобъ хватило ея на всю длинную степь.
На привалахъ ротные командиры предупреждали солдатъ, чтобы они ложились спать какъ можно осторожнъе, потому что степи кишъли разными вредными пресмыкающимися: какими-то съдыми змъями, длинными, аршина въ полтора ящерицами, фалангами и скорпiонами. Укуситъ какой-нибудь скорпiонъ руку или что другое, и начнетъ пухнуть вся рука, если не захватитъ во время бывшiй съ солдатами докторъ. Докторъ былъ маленькiй темнорусый человъчекъ въ очкахъ, обладавшiй всевозможными достоинствами. Придетъ, бывало къ нему солдатикъ, мнимо или дъйствительно больной.
- Отчего приключялась болъзнь? - спрашиваетъ докторъ.
- А Богъ ее знаетъ, - раздумчиво отвъчаетъ солдатикъ.
- Богъ знаетъ, такъ и иди къ Богу, - хладнокровно говоритъ докторъ, - я докторъ, а не Богъ: зачъмъ ко мнъ идешь?
Впрочемъ, болъзней было мало, несмотря на всю трудность тяжелаго похода, потому что истинный русскiй духъ, одушевлявшiй войска Святослава, Скопина и Суворова, одушевлялъ и нашъ небольшой отрядецъ, и онъ, что называется, не шелъ, а летълъ къ мъсту своего назначенiя, весело перешучиваясь между собою.
Разъ, для потъхи, даже запрягли въ ротную арбу молодого верблюда, желая узнать, какъ пойдетъ въ запряжкъ длинноногiй иноходецъ. Въ арбу посадили молодую жену командира 2-й роты, ъхавшую въ походъ за мужемъ. Верблюдъ, въ то время, какъ его запрягали, отрашно и непрiятно ревълъ.
- Онъ понесетъ, онъ побъжитъ! - со страхомъ говорила командирша.
- Ничего, барыня, пойдетъ не хуже какого-нибудь коня! - отвъчали ухмыляющiеся и весело перемигивающiеся между собою солдатики, предвкушая, уже, напередъ удовольствiе посмотръть на даровой спектакль. И, дъйствительно, пущенный на свободу верблюдъ рысью помчался на свовхъ длинныхъ ногахъ, влача чуть живую отъ страха командиршу. Вслъдъ за нимъ со смъхомъ устремились фельдфебеля, унтеръ-офицеры, солдаты. Бъглецъ, наконецъ, былъ , пойманъ.
Довольны были всъ, разумъется, за исключенiемъ командирши, ея мужа, да самого верблюда. Мужъ пострадавшей такъ разсердился, что накинулся на своего, ни въ чемъ неповиннаго, деньщика.
- Я ни въ чемъ не виноватъ, - оправдывалоя тотъ: - это ротные солдаты, ваше благородiе, допустили таков безобразiе.
- А ты гдъ былъ?
- Я тутъ же былъ, да я занятъ былъ: я держалъ лошадь подпоручика В ва.
VI.
Мало-по-малу почва сдълалась ровнъе, лучше, веселъе; пески кончались.
Передъ послъднимъ переходомъ въ Мервъ, къ полковнику прiъхалъ нарочный, съ извъстiемгь, что батальонъ встрътитъ самъ генералъ Комаровъ.
Полковникъ, ненмого взволнованный, тотчасъ же обратился къ ротнымъ:
- Гг. ротные командиры! Я получилъ сейчасъ извъстiе, что къ намъ прибудетъ генералъ Комаровъ!.. Обратите вниманiе на людей: пусть всъ осмотрятся, обчистятся, будутъ поаккуратнъе, не теряютъ виду!
Сдълали привалъ. Солдаты немного пообчистились и опять пошли ваередъ. "Чъмъ-то онъ насъ порадуетъ", толковали они.
Верстъ за 25-ть отъ Мерва встрътились съ 17-мъ линейнымъ батальономъ. Составили ружья въ козлы. Чистка аммуницiи пошла ревностнъе. Вдали показалось нъсколько всадниковъ. Батальону скомандовали: "Въ ружъе!" Всадники приближались. Впiереди, на сивой лошади скакалъ самъ генералъ, а за нимъ человъкъ пять свиты. К - въ звонко, отчетливо скомандовалъ: "Смирр-но!" и, съ шашкой наголо, поскакалъ на своей рыжей лошадкъ съ рапортомъ къ генералу. Генералъ принявши рапортъ отъ полковника, быстро соскочилъ съ лошади и поздоровался со всъми солдатами, бодро и весело глядъвшими на начальство. Обошедши всъ роты, онъ началъ говорить. Говорилъ онъ, что ждалъ солдатъ съ страшнымъ нетерпнiемъ, какъ жаждетъ въ жаркiй день человъкъ воды, что скавались солдаты молодцами, что онъ надъется, что и впредь они не подгадятъ себя, говорилъ, что переходятъ они теперь въ Мургабскiй отрядъ, что мирный походъ кончился и начнется военный, что на границъ-де есть маленькое, недоразумънiе. Кончилъ свою ръчь генералъ тъмъ, что приказалъ полковнику вести людей въ Мервъ съ музыкой и пъсенниками впереди.
Въ тотъ же день, вечеромъ, пришли въ Мервъ, гдъ и простояли двое сутокъ, а на третьи выступили опять въ безплодную солончаковую степь, съ изръдка попадающимиоя высокими камышами да солеными озерами.
Въ Мервъ еще Комаровъ предлагалъ, было, полковнику К - ву взять только полубатальонъ, а другую часть батальона оставить въ городъ, и дополнить ее двумя ротами изъ 17 батальона, который еще ни разу не бывалъ въ бояхъ. Но старый служака и слышать не захотълъ о такомъ позоръ для приведеннаго имъ батальона, участвовавшаго въ 64 сраженiяхъ; получившаго серебряныя трубы, георгiевское знамя, отличiе на головные уборы и ни разу ни бывавшаго въ сводномъ, Богъ знаетъ какомъ, батальонъ, люди котораго неизвъстны ни ему самому, ни его офицерамъ. Комаровъ тогда не сталъ спорить, и К - въ повелъ только свой батальонъ, оставивши въ Мервъ лишнiя вещи солдатъ.
- Вотъ и настояли въ Мервъ! - говорили солдаты, вступая въ безконечную степь. На встръчавшихся озерахъ кишъло множество утокъ, а въ камышахъ ходили толстые кабаны, сърые волки, барсы, изръдка даже и тигры. При приближенiи людей быстро разбъгались стада сайгь и табуны кулановъ. Въ далекомъ безоблачномъ небъ ръяли, широко распластавъ свои крылья, грифы и ягнятники. Солдатики даже ходили на охоту за сайгами и ъли ихъ вмъсто баранины.
Вскоръ, впрочемъ, озера и камыши исчезли и замънились тъми же песчаными бурожелтыми буграми, саженъ въ пятнадцать вышиной, какiе были и раншье. Погода сдълалаоь теплъе. Нога солдатская стала глубже уходить въ песокъ. Переходъ сталъ труднъе.
- А по-сартовски все дорога, - говорили солдаты, указывая на проводниковъ: - хоть ничего нъть, а ведутъ, - знаютъ, паршивые!
Того оживленнаго, духа, который былъ въ прежнихъ степяхъ уже не было. Но когда стали подходить ближе къ Афганскимъ границамъ, пошли опять дожди, начали падать холодные туманы, пески немного затвердъли, а вмъстъ съ тъмъ, и солдаты прiободрились.
Уже 6 марта, у развалинъ Имамъ-Баба, гдъ стоялъ казачiй постъ, къ туркестанцамъ присоединился сводный стрълковый закаспiйскiй батальонъ, 6-я горная полубатарея, рота саперовъ и полкъ кубанскихъ казаковъ. Въ слъдующiе два дня началось передвиженiе въ Аймакъ-Джаръ. Аймакть-Джаромъ назывались опять какiя-то развалины и такая же песчаная бугристая степь. Сюда привезли хлъба, муки, крупы, уложили все прямо на землъ, въ мъшкахъ, и закрыли брезентомъ. Образовался провiантскiй магазинъ. Здъсь же устроили и хлъбопекарни.
Стали уже ръшительно готовиться къ бою: осматривали ружья, обсаливали, т. е. мазали саломъ патроны. Это сало было подвъшено въ мъдныхъ кастрюляхъ прямо надъ огнемъ. Одинъ солдатикъ уронилъ весь патронъ въ сало. Патронъ тотчасъ же разорвало, и осколокъ его ранилъ въ губу опускавшаго его. Солдатика увели на перевязку.
- Вотъ, - шутили солдаты, - на войнъ-то еще не побывали, а ужъ раненый оказался!
VII.
9-го марта изъ Аймакъ-Джара отправились на рекогносцировку два офицера, чтобы разузнать, гдъ расположились афганскiя войска. Впрочемъ, и все-то дъло вышло изъ-за этого расположенiя.
Когда, въ 1884 году Мервъ присоединился къ Россiи, пришлось, опредълить границы между новой русской провинцiей и Афганистаномъ. Англiя, какъ извъстно, ужъ съ давнихъ , поръ интересовавшаяся Афганистаномъ, послала туда разграничительную коммиссiю, съ военнымъ отрядомъ, якобы для охраненiя ея. Россiя послала свою комииссiю, и тоже съ военнымъ отрядомъ, подъ начальствомъ генерала Комарова. Комаровъ растянулъ свой отрядъ отъ Пули-Хатума почти до Акъ-Тепе. Афганцы, ободряемые присутствiемъ англiйскихъ офицеровъ и малочисленностью нашихъ войскъ, стали смълъе и смълъе переходичъ черезъ указанную спорную границу, переправились даже черезъ ръчку Кушку и стали строить здъсь свои укръпленiя, при чемъ даже стръляли въ казаковъ. Необходимо было ихъ "шугнуть". Поэтому-то Комаровъ и поспъшилъ навстръчу Ка - ву, чтобы подкръпить свой сводный закаспiйскiй батальонъ. Офицеры, сдълавъ рекогносцировку, доложили, что въ афганскомъ лагеръ было человъкъ 2,600 или 3000.
12 марта, несмотря на проливной холодный дождь и липкую грязь, отрядъ Комарова двинулся дальше и ночевалъ въ УрушъДушанъ. Раскинули кибитки, но дождь не унимался. Все смокло. Кустарникъ былъ сыръ. Огня почти вовсе нельзя было развести. Вътки дысмились, дымъ ълъ глаза, а огня не было. Ужъ кое-какъ въ нъкоторыхъ мъстахъ развели огонь и вскипятили чай. На солдатахъ не было нитки сухой: раздъться же и перемънить бълье было нельзя, - того и жди, нападутъ афганцы. Подъ кибитками грязь, несмотря на то, что ихъ окопали канавами, вода большими лужами подступала подъ солдатиковъ. Сверху падала сырость. Поворотится солдатикъ, а подъ нимъ вода такъ и жулькаетъ. Нъкоторые отъ усталости все-таки заснули, а нъкоторые такъ и не сомкнули глазъ всю ночь. Къ утру дождъ сдълался меньше, но бусить не переставалъ. Отрядъ двинулся дальше и расположился бивакомъ, верстъ двухъ не доходя до перваго русскаго поста въ Кизилъ-ли-Тепе, очутившись такимъ образомъ уже только въ верстахъ четырехъ или пяти отъ афганцевъ. Афганцы, несмотря на всъ переговоры русскихъ офицеровъ съ англiйскими, бывшими въ ихъ войскахъ, лишь только Мургабскiй отрядъ прибылъ въ Кизилъ-лиТепе, начали съ воинственнымъ задоромъ выдвигать свои посты впередъ и на фланги русскаго бивака, а на лъвомъ берегу построили даже четыре редута. Такъ что, когда густой бълый туманъ, покрывавшiй мъстность при приходъ туда русскихъ, отдълился отъ земли, поплылъ кверху и разсъялся, то наши солдатики увидали врага лицомъ къ лицу.
14-го марта капитанъ генеральнаго штаба П - въ, бывшiй въ свитъ Комарова, съ пятью джигитами отправился на рекогносцировку на правый берегъ р. Мургаба, а на другой день отправился туда же, но уже съ ротой закаспiйскихъ стрълковъ. Несмотря на угрозу афганцевъ, подошедшихъ къ нему шаговъ на 800 и требовавшихъ немедленнаго удаленiя солдатъ, онъ оставался на своемъ мъстъ. Тогда афганцы схватили урядника милицiи, бывшаго при ротъ переводчикомъ, продержали его больше часа, всячески оскорбляя его, а отпуская его, приказали ему передать, что они готовы встрътить русскихъ съ оружiемъ въ рукахъ Но Комаровъ избъгалъ столкновенiя, и рота, высланная на правый берегъ, вернулась въ тотъ же день вечеромъ на свой бивакъ. 15-го же марта сотня мервской милицiи, подъ начальствомъ лихого полковника Алиханова, коренастаго, съ рыжеватой бородой человъка, отправилась на рекогносцировку на лъвый берегъ Кушки. Навстръчу имъ выъхалъ съ большимъ кавалерiйскимъ отрядомъ начальникъ Афганской кавалерiи Джарнейль-Госъ-Эдинъ-ханъ. Но между ними все-таки не произошло столкновенiя. Напротивъ, подполковникъ Алихановъ дружески поговорилъ съ Джарнейлемъ и доъхалъ съ нимъ почти до самаго кирпичнаго моста черезъ Кушку, или до Ташъ-Кепри. Впрочемъ, тутъ же Джарнейль попросилъ Алиханова удалиться, угрожая, въ противномъ случаъ, пуститъ въ ходъ оружiе.
Но особенно трудно приходилось солдатикамъ, стоявшимъ на постахъ. Стоитъ какой-нибудь такой солдатикъ изъ Пермской или Оренбургокой губернiи, уставивши впередъ глаза свои и въ то же время вспоминая о своей далекой съверной деревушкъ съ курными избенками, съ милыми родными, съ лошадкой, съ коровами, съ курами, съ покосами, со спълой рожью, и видитъ, какъ почти передъ самымъ носомъ, среди тумана, ъздятъ широкоштанные черные азiаты, въ высокихъ чалмахъ, и слышитъ протяжные, пискливые звуки рожковъ ихъ, и думаетъ, что скверно, что нътъ приказу стрълять по этой сволочи, потому что такой черномазый ежеминутно можетъ застрълить его, и ничего съ него не возьмешь, - одно слово: Азiя!
А афганцы дълались нахальнъе и нахальнъе. Подъъдутъ къ посту и кричатъ:
- Убирайтесь отсюда, здъсь не мервцы; здъсь вамъ не туркмены; здъсъ все афганцы; бивали мы не разъ и англичанъ, и васъ побьемъ, если не уйдете. Намъ что ваши войска?! - только позавтракать, а пообъдать ужъ въ Мервъ придемъ!
Комаровть видълъ, что дъло неладно, - нервное напряженiе всего его отряда дошло до высшей степени, а между туркменами начало возникать ужа недовърiе къ русскимъ, пропадать прежнее ихъ обаянiе, и ръшилъ дъйствовать, а не ждать больше. Онъ, 17-го марта, еще разъ потребовалъ у афганцевъ очищенiя лъваго берега Кушки воизбъжанiе могущаго быть между аванпостами столкновенiя, но начальникъ афганцевъ, Наибъ-Саларъ, отказался исполнить его требованiе.
Въ 8 часовъ вечера, въ тотъ же день Комаровъ собралъ въ своей палаткъ всъхъ начальниковъ Мургабскаго отряда на военный совъть, изложилъ имъ сущность дъла и отдалъ необходимыя приказанiя на слъдующiй день. Солдаты знали объ этомъ сборъ начальниковъ у Комарова и говорили, что теперь сраженiе - дъло ръшенное.
Къ туркестанцамъ нашимъ, въ самомъ дълъ, явился К - въ и приказалъ выдать по 120 патроновъ на человъка и на двое сутокъ сухарей; людямъ велълъ онъ осмотръться, переодъться, быть готовыми къ бою и смерти, не разводить много огня и не гръть никакихъ чайниковъ.
- У насъ отрядъ небольшой, - говорилъ онъ. - Подмоги ждать неоткуда, да если и придетъ, то еще не скоро!..
Солдаты гаркнули было свое обычное "ради стараться", но полковникъ тотчасъ же остановилъ ихъ:
- Не нужно, не нужно, братцы, - всякъ про себя разумъй! - скавалъ онъ. Затъмъ распредълилъ, какой ротъ, какъ и куда идти и велълъ уничтожить бывшую, кромъ моста, на Кушкъ переправу.
Солдаты, по древнему благочести вому русскому обычаю, стали перемънять бълье. Ротные командиры просили ихъ только перемънять бълье не всъмъ разомъ и имъть наготовъ подлъ себя патроны и ружья. Особенно прiятно было надъть это чистое бълье на тъло, которое почти больше мъсяца, а то и около полутора, не видало свъжаго бълья, и которое нестерпимо грызли разныя насъкомыя. Но отъ водки солдаты не отказывались. У кого только были деньги, покупали и угощали своихъ землячковъ.
- Э, други-товарищи, двумъ смертямъ не бывать, а одной не миновать!.. Одна смерть... умирать, такъ умирать! - слышались разные голоса.
Костровъ не было. Холодная сырость пронизывала воздухъ. Въ афганскомъ лагеръ тускло свътили въ туманъ огни. Солдатики невольно призадумались; кто знаетъ, сделаъютъ ли они еще непрiятеля? кто знаетъ, можетъ всъ эти песчаные высокiе бугры усъются ихъ трупами въ сърыхъ шинеляхъ, оросятся ихъ горячею кровью? въдь, враговъ такая сила! А, впрочемъ, страшенъ сонъ, да милостивъ Богъ. Чему быть, того не миновать, а что кому достанется, не узнано.
Спать ложились мало. Больше готовились къ бою, да вели тихiе разговоры.
VIII.
Въ 4 часа утра приказано было двигаться. Было еще совершенно темно. Грязь непролазная снизу. Дождь, сырость - сверху... Арыки, канавы... Спотыкались, падали въ ямы, вытаскивали другъ друга за штыки... По временамъ въ какойнибудь ротъ слышался хохотъ...
- Тише! - кричалъ тогда ротный. - Лучше намъ первымъ увидать непрiятеля, чъмъ ему насъ.
Но чъмъ идуть дальше, тъмъ дълаются сосредоточеннъе. Сапоги дружно шлепаютъ по грязи. За батальономъ изръдка слышатся громыханье пушки. Это орудiя 21 батареи. Артиллрристы также молчатъ.
Часовть въ пять, наконецъ, стало разсвътать. Ряды войскъ стали обозначаться яснъе. Спустились въ какой-то оврагъ, по которому шли около полутора часа. Уже въ концъ шестого часа туркестанцы вышли на бугры, въ лъвый флангъ непрiятеля, ряды котораго виднълись на Ташъ-кепринскомъ курганъ, хотя туманъ еще не разсъялся. Тамъ было около 1200 кавалеристовъ, нъсколько ротъ пъхоты и до 8 орудiй, прикрытыхъ окопами съ бойницами и амбразурами. Туркестанцы вышли какъ разъ противъ кавалерiи. Ка - въ выслалъ двъ роты къ берегу Кушки, вправо отъ моста. Солдаты стояли бодро. Одинъ изъ офицеровъ, смотръвшiй въ бинокль на передвиженiе афганскихъ войскъ, спросилъ одного изъ нихъ:
- А что, братъ, много ихъ?
- Много, ваше благородiе!
- А страшно?
- Чего жъ бояться то, - бойко отвътилъ солдатъ. - Все одно!..
- Молодецъ! - похвалилъ офицеръ.
Афганцы между тъмъ открыли огонь. Пули засвистъли. Одаа изъ нихъ ударила въ шашку другого офицера, стоявшаго въ цъпи, но его самого не тронула.
Рядомъ съ туркестанцами стала прибывшая съ ними полубатарея, выдвинувшись немного впередъ. Лъвъе виднълись казаки и мервская милицiя подполковника Алиханова, которая, вопреки диспозицiи, сдълалась центромъ русокихъ войскъ. Еще лъвъе стоялъ сводный закаспiйскiй стрълковый батальонъ, подъ начальствомъ полковника Ни - ча.
Еще прежде прибытiя туркестанцевъ, по рядамъ афганцевъ проъхалъ богатоубранный всадникъ, самъ начальникъ ихъ Наибъ-Саларъ, и прокричалъ своимъ солдатамъ: - "Подвизайтесь во славу Божiю!" Афганцы отвъчали, что они будутъ сражаться во имя Господне. Подполковникъ Алихановъ, услыхавъ ихъ крики, улыбнулся и сказалъ:
- Врете, Богъ-то на нашей сторонъ! - и приказалъ человъкамъ двадцати изъ своихъ кавалеристовъ спъшиться въ ожиданiи аттаки. Дъйствительно, тотчасъ же послъ объъзда Наибъ-Салара со стороны афганцевъ загремъли выстрълы. Наши солдаты сдълались оживленнъе, чъмъ были раньше, но огня, по приказу Комарова, еще не открывали. Но когда у одного изъ казаковъ была ранена лошадь, Алихановъ подскакалъ къ генералу Комарову, находившемуся въ тылу туркестанцевъ, и, доложивши о случившемся попросилъ разръшенiя открыть огонь, Комаровъ позволилъ. Спъшенная кавалерiя Алиханова дала залпъ и потомъ начала стръльбу опредъленнымъ числомъ патроновъ по времени. Туркестанцамъ приказали зарядить ружья, артиллеристамъ - пушки, а стрълковвй батальонъ, на лъвомъ флангъ, уже открылъ огонь. Афганцы сначала было поколебались, но потомъ кавалерiя ихъ дружно устремилась въ аттаку на Алиханова. Мервскiя сотни поскакали на нихъ. Тогда начали палить и туркестанцы, да такъ, что въ первомъ полубатальонъ не хватило даже патроновъ, такъ что солдатики бъгали въ резервъ и въ подолахъ шинелей, подъ градомъ жужжавшихъ, какъ шмели, афганскихъ пуль, носили оттуда заряды въ свои части. За ръку стръляла горная полубатарея, мъшавшая строившiеся тамъ афганскiе резервы. Дымъ застилалъ вою мъстность. Земля содрогалась отъ непрерывной пальбы. Джигиты, ударившiе, было, на афганскихъ всадниковъ, не выдержали ихъ стремительной аттаки, которую не могъ даже удержать губительный огонь всъхъ частей, и смъшали всъ ряды свои. Тогда Алихановъ, котораго солдаты называли вторымъ Скобелевымъ, потому что онъ былъ вездъ, виделъ все и зналъ обо всемъ, подскакалъ къ нимъ и крикнулъ:
- Умрите тутъ всъ или истребите ихъ!
Джигиты ободрились, ударили въ шашки и прогнали афганскую кавалерiю. Казаки начали посылать ей въ догонку тучи пуль. Афганцы тогда быстро очистили Ташъ-кепринскiй бугоръ и толпами, по мосту, а то и прямо въ воду, бросились бъжать при непрерывной стръльбъ русскихъ.
Въ то же время на лъвомъ флангъ полковникъ Н - ичъ повелъ своихъ солдатъ въ аттаку на афганскiе редуты. Солдаты бъжали, падали, кричали "ура" и добъжали таки, скользя и спотыкаясь на глинистой почвъ до рва, вскочили на брустверъ и ворвались въ укръпленiя. Одинъ солдатикъ, высокiй, бълобрысый, набъжалъ на рослаго чернолицаго афганца. Оба не знали, что имъ дълать. Съ изумленными лицами они, бросивъ свои ружья, схватили другъ друга за шиворотъ. Наконецъ, нашъ солдатикъ, самъ не зная зачъмъ, поднялъ ружье и пырнулъ штыкомъ афганца.
- Ай, да молодецъ Нефедовъ! - кричатъ другiе солдаты, пробъгая мимо. Ловко его, бестiю, уложилъ!..
А Нефедовъ рястерянно смотрълъ на смуглое лицо афганца, съ застывшимъ на немъ изумленiемъ, и, сжимая ружье свое, думалъ: "зачъмъ это, зачъмъ?" и не замътилъ, что на бедръ его выступало что-то жидкое, липкое, красное...
Въ разсыпную, кучками сбъгались наши и непрiятельскiе солдаты. Послъднiе почти и не сражались, а отбъгали назадъ, бросая ружья. Одинъ рекрутикъ выхватилъ у афганца знамя, которое тотъ выпустилъ и побъжалъ. Рекрутикъ, не зная, что ему дълать со знаменемъ, побъжалъ къ своему унтеръ-офицеру. Унтеръ-офицеръ грубо вырвалъ у него знамя и потащилъ его къ Комарову.
- Вотъ, ваше превооходительство, - сказалъ онъ: - непрiятельское знамя!
Въ ложементахъ захватили 4 орудiя, а урядникъ временной милицiи Аманъ-Клычъ отобралъ у афганскаго кавалериста бунчукъ съ лошадинымъ хвостомъ и полумъсяцемъ.
Афганцы повоюду бъжали подъ безпрерывной пальбой нашихъ войскъ. За ними тотчасъ же бросились казаки и джигиты по кирпичному мосту, саженъ въ сто длиною, перекинутому черезъ Кушку. Н. - ичъ повелъ свой стрълковый батальонъ, а за нимъ уже двинулись туркестанцы. Мостъ былъ покрытъ трупами бъглецовъ. Солдатики наши старались даже на нихъ и не глядъть. Молча, съ серьезными лицами, сохраняя равненiе, шли они, обхвативъ почернъвшими отъ пороха руками свои берданы, въ своихъ сърыхъ шинелькахъ. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре!.." - считало большинство изъ нихъ, перешагивая черезъ трупы афганцевъ, пъшихъ и конныхъ, потоптанныхъ, истерзанныхъ конскими копытами, снарядами артиллерiи и сапогами пъхотинцевъ.
Подъ арками моста засъли еще кое-какiе бъглецы и стръляли изъ своихъ плохихъ ружей (англичане снабдили афганцевъ только своими орудiями) по проходящимъ солдатикамъ. Пули непрiятно щелкали по кирпичнымъ бокамъ моста. Солдаты еще больше хмурились. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре"... казалось, не хотълъ каждый сбиться съ принятаго имъ такта, какь будто все дъло заключалось въ томъ, чтобы идти въ шагъ.
- Что жъ онъ укралъ?
- А, вотъ, эту колючку!
- И долго онъ тамъ сидитъ?
- А какъ придется: когда десять, когда двънадцать дней, все больше двънадцать.
- Что же сдълали бы съ нимъ, еслибъ онъ укралъ больше?
- А тоже самое: хоть копейку украдь, хоть тысячу рублей - одно наказанiе, - вотъ отчего у насъ и не воруютъ.
- Неужто жъ онъ сидитъ тамъ голодный?
- Голодный, а черезъ 12 дней, хоть живого, хоть мертваго, его съ башни сбросятъ.
Подивились солдатики страннымъ и суровымъ законамъ Бухарцевъ, которые, въроятно, оказывали свое дъйствiе, потому что на бухарскихъ базарахъ груды золота, серебра и мъди, разныхъ тенгъ, тиллъ и томановъ, лежали прямо въ кошмахъ, и никто не смълъ стащить ни одну изъ нихъ.
V.
Наконецъ, добрались и до Бухарской границы съ Мервомъ, до большой степной ръки Аму-Дарьи. Шли низкимъ, болотистымъ мъстомъ, сплошь поросшимъ камышами, и вовсе не туда, куда нужно было идти, потому что чалмоносный проводникъ, въроятно, сбился съ дороги. Полковникъ страшно злился, но и виду не подалъ бухарцу. На прибывшихъ съ верховьевъ Аму-Дарьи каюкахъ, т. е. паромахъ, переправили сначала на противуположный берегъ транспорта, а потомъ переправились и солдаты. Переправа продолжалась съ ранняго утра до поздняго вечера. Полковникъ приказалъ выдать по чаркъ водки измучившимся солдатамъ и, удалившись въ свою палатку, призвалъ немедленно проводника. Тутъ ему онъ задалъ страшный нагоняй при помощи переводчика-офицера изъ татаръ. Чего только не говорилъ полковникъ бухарцу! Говорилъ онъ, что солдаты его не скотина, чтобы зря гонять ихъ по камышамъ и болотамъ, что долженъ онъ былъ разузнать сначала, куда ему вести, войска, что монжо было сдълать, наконецъ, и привалъ; грозился и тъмъ, что пошлетъ нарочааго въ Бухару къ самому эмиру и пожалуется на проводника, хоть бухарцы и подарпли ему лошадь съ съдломъ и уздечкой. Красный и въ простое время полковникъ, побагровълъ еще больше, и громко говорившiй обыкновенно, кричалъ теперь уже во все горло, такъ что у бъднаго проводника въ шелковомъ халатъ и душа ушла въ пятки. Однако все дъло окончилось только однимъ выговоромъ, и полковникъ повелъ своихъ солдатъ въ послъднiй бухарскiй городъ Чарджуй, гдъ проводники и были отпущены безъ всякихъ послъдствiй.
Въ Чарджуъ встрътилъ русскихъ почетный караулъ нестройнаго и недисциплированнаго войска въ самыхъ разноцвътныхъ халатахъ, съ неуклюжими ружьями, въ желтыхъ чалмахъ.
- Вотъ, Бухара, такъ Бухара! - острили солдаты, - такъ и тяпаютъ по топорному: одной рукой подъ козырекъ, а другой ладитъ ружье къ ногъ.
Потъшное было это войско Бухарское и долго дивилось оно, какъ скоро собирались русскiе и какъ быстро выдълывали ружейные прiемы. А проводники еще разсказывали солдатамъ, что Бухарскiй солдатъ ни за что не выйдетъ на призывъ, пока не доъстъ своей лепешки.
На другой день бухарцы выдали солдатамъ по фунту сахару, по фунту леденцу и по четверть фунта чаю. Затъмъ русскiе разстались съ ними и вступили въ сыпучiе Мервскiе пески.
Словно безпредъльное море, волнуемое вътромъ, раскинулись сливающiеся съ горизонтомъ эти струистые пески. Нигдъ ни деревца. Изръдка только попадаются жиденькiе кустики саксаула, вътка котораго, брошенная въ воду, какъ камень идетъ ко дну. Еслибы солдатикамъ пришлось идти по нимъ въ жаркое время года, застряли бы они по колъно въ зыбкой почвъ. По счаотью дожди смочили ее и сдълали ее твердою, такъ что и маршировать было гораздо легче.
До Мерва, куда шелъ отрядъ оставалось еще 850 верстъ, - переходъ немалый. Станцiями здъсь были уже не деревни и не города, а глубокiе колодцы съ длинными шестами. Придутъ солдатики, разведутъ огоньки, чайку бы погръть, да вода-то изъ колодцевъ и верблюдамъ не годится: горькая да соленая. Впрочемъ, предусмотрительное начальство еще раньше запаслось пръсной водой, которую везли на верблюдахъ въ кожаныхъ торсукахъ (мъшкахъ), но солдатамъ и лошадямъ давали ее самымъ умъреннымъ образомъ, чтобъ хватило ея на всю длинную степь.
На привалахъ ротные командиры предупреждали солдатъ, чтобы они ложились спать какъ можно осторожнъе, потому что степи кишъли разными вредными пресмыкающимися: какими-то съдыми змъями, длинными, аршина въ полтора ящерицами, фалангами и скорпiонами. Укуситъ какой-нибудь скорпiонъ руку или что другое, и начнетъ пухнуть вся рука, если не захватитъ во время бывшiй съ солдатами докторъ. Докторъ былъ маленькiй темнорусый человъчекъ въ очкахъ, обладавшiй всевозможными достоинствами. Придетъ, бывало къ нему солдатикъ, мнимо или дъйствительно больной.
- Отчего приключялась болъзнь? - спрашиваетъ докторъ.
- А Богъ ее знаетъ, - раздумчиво отвъчаетъ солдатикъ.
- Богъ знаетъ, такъ и иди къ Богу, - хладнокровно говоритъ докторъ, - я докторъ, а не Богъ: зачъмъ ко мнъ идешь?
Впрочемъ, болъзней было мало, несмотря на всю трудность тяжелаго похода, потому что истинный русскiй духъ, одушевлявшiй войска Святослава, Скопина и Суворова, одушевлялъ и нашъ небольшой отрядецъ, и онъ, что называется, не шелъ, а летълъ къ мъсту своего назначенiя, весело перешучиваясь между собою.
Разъ, для потъхи, даже запрягли въ ротную арбу молодого верблюда, желая узнать, какъ пойдетъ въ запряжкъ длинноногiй иноходецъ. Въ арбу посадили молодую жену командира 2-й роты, ъхавшую въ походъ за мужемъ. Верблюдъ, въ то время, какъ его запрягали, отрашно и непрiятно ревълъ.
- Онъ понесетъ, онъ побъжитъ! - со страхомъ говорила командирша.
- Ничего, барыня, пойдетъ не хуже какого-нибудь коня! - отвъчали ухмыляющiеся и весело перемигивающiеся между собою солдатики, предвкушая, уже, напередъ удовольствiе посмотръть на даровой спектакль. И, дъйствительно, пущенный на свободу верблюдъ рысью помчался на свовхъ длинныхъ ногахъ, влача чуть живую отъ страха командиршу. Вслъдъ за нимъ со смъхомъ устремились фельдфебеля, унтеръ-офицеры, солдаты. Бъглецъ, наконецъ, былъ , пойманъ.
Довольны были всъ, разумъется, за исключенiемъ командирши, ея мужа, да самого верблюда. Мужъ пострадавшей такъ разсердился, что накинулся на своего, ни въ чемъ неповиннаго, деньщика.
- Я ни въ чемъ не виноватъ, - оправдывалоя тотъ: - это ротные солдаты, ваше благородiе, допустили таков безобразiе.
- А ты гдъ былъ?
- Я тутъ же былъ, да я занятъ былъ: я держалъ лошадь подпоручика В ва.
VI.
Мало-по-малу почва сдълалась ровнъе, лучше, веселъе; пески кончались.
Передъ послъднимъ переходомъ въ Мервъ, къ полковнику прiъхалъ нарочный, съ извъстiемгь, что батальонъ встрътитъ самъ генералъ Комаровъ.
Полковникъ, ненмого взволнованный, тотчасъ же обратился къ ротнымъ:
- Гг. ротные командиры! Я получилъ сейчасъ извъстiе, что къ намъ прибудетъ генералъ Комаровъ!.. Обратите вниманiе на людей: пусть всъ осмотрятся, обчистятся, будутъ поаккуратнъе, не теряютъ виду!
Сдълали привалъ. Солдаты немного пообчистились и опять пошли ваередъ. "Чъмъ-то онъ насъ порадуетъ", толковали они.
Верстъ за 25-ть отъ Мерва встрътились съ 17-мъ линейнымъ батальономъ. Составили ружья въ козлы. Чистка аммуницiи пошла ревностнъе. Вдали показалось нъсколько всадниковъ. Батальону скомандовали: "Въ ружъе!" Всадники приближались. Впiереди, на сивой лошади скакалъ самъ генералъ, а за нимъ человъкъ пять свиты. К - въ звонко, отчетливо скомандовалъ: "Смирр-но!" и, съ шашкой наголо, поскакалъ на своей рыжей лошадкъ съ рапортомъ къ генералу. Генералъ принявши рапортъ отъ полковника, быстро соскочилъ съ лошади и поздоровался со всъми солдатами, бодро и весело глядъвшими на начальство. Обошедши всъ роты, онъ началъ говорить. Говорилъ онъ, что ждалъ солдатъ съ страшнымъ нетерпнiемъ, какъ жаждетъ въ жаркiй день человъкъ воды, что скавались солдаты молодцами, что онъ надъется, что и впредь они не подгадятъ себя, говорилъ, что переходятъ они теперь въ Мургабскiй отрядъ, что мирный походъ кончился и начнется военный, что на границъ-де есть маленькое, недоразумънiе. Кончилъ свою ръчь генералъ тъмъ, что приказалъ полковнику вести людей въ Мервъ съ музыкой и пъсенниками впереди.
Въ тотъ же день, вечеромъ, пришли въ Мервъ, гдъ и простояли двое сутокъ, а на третьи выступили опять въ безплодную солончаковую степь, съ изръдка попадающимиоя высокими камышами да солеными озерами.
Въ Мервъ еще Комаровъ предлагалъ, было, полковнику К - ву взять только полубатальонъ, а другую часть батальона оставить въ городъ, и дополнить ее двумя ротами изъ 17 батальона, который еще ни разу не бывалъ въ бояхъ. Но старый служака и слышать не захотълъ о такомъ позоръ для приведеннаго имъ батальона, участвовавшаго въ 64 сраженiяхъ; получившаго серебряныя трубы, георгiевское знамя, отличiе на головные уборы и ни разу ни бывавшаго въ сводномъ, Богъ знаетъ какомъ, батальонъ, люди котораго неизвъстны ни ему самому, ни его офицерамъ. Комаровъ тогда не сталъ спорить, и К - въ повелъ только свой батальонъ, оставивши въ Мервъ лишнiя вещи солдатъ.
- Вотъ и настояли въ Мервъ! - говорили солдаты, вступая въ безконечную степь. На встръчавшихся озерахъ кишъло множество утокъ, а въ камышахъ ходили толстые кабаны, сърые волки, барсы, изръдка даже и тигры. При приближенiи людей быстро разбъгались стада сайгь и табуны кулановъ. Въ далекомъ безоблачномъ небъ ръяли, широко распластавъ свои крылья, грифы и ягнятники. Солдатики даже ходили на охоту за сайгами и ъли ихъ вмъсто баранины.
Вскоръ, впрочемъ, озера и камыши исчезли и замънились тъми же песчаными бурожелтыми буграми, саженъ въ пятнадцать вышиной, какiе были и раншье. Погода сдълалаоь теплъе. Нога солдатская стала глубже уходить въ песокъ. Переходъ сталъ труднъе.
- А по-сартовски все дорога, - говорили солдаты, указывая на проводниковъ: - хоть ничего нъть, а ведутъ, - знаютъ, паршивые!
Того оживленнаго, духа, который былъ въ прежнихъ степяхъ уже не было. Но когда стали подходить ближе къ Афганскимъ границамъ, пошли опять дожди, начали падать холодные туманы, пески немного затвердъли, а вмъстъ съ тъмъ, и солдаты прiободрились.
Уже 6 марта, у развалинъ Имамъ-Баба, гдъ стоялъ казачiй постъ, къ туркестанцамъ присоединился сводный стрълковый закаспiйскiй батальонъ, 6-я горная полубатарея, рота саперовъ и полкъ кубанскихъ казаковъ. Въ слъдующiе два дня началось передвиженiе въ Аймакъ-Джаръ. Аймакть-Джаромъ назывались опять какiя-то развалины и такая же песчаная бугристая степь. Сюда привезли хлъба, муки, крупы, уложили все прямо на землъ, въ мъшкахъ, и закрыли брезентомъ. Образовался провiантскiй магазинъ. Здъсь же устроили и хлъбопекарни.
Стали уже ръшительно готовиться къ бою: осматривали ружья, обсаливали, т. е. мазали саломъ патроны. Это сало было подвъшено въ мъдныхъ кастрюляхъ прямо надъ огнемъ. Одинъ солдатикъ уронилъ весь патронъ въ сало. Патронъ тотчасъ же разорвало, и осколокъ его ранилъ въ губу опускавшаго его. Солдатика увели на перевязку.
- Вотъ, - шутили солдаты, - на войнъ-то еще не побывали, а ужъ раненый оказался!
VII.
9-го марта изъ Аймакъ-Джара отправились на рекогносцировку два офицера, чтобы разузнать, гдъ расположились афганскiя войска. Впрочемъ, и все-то дъло вышло изъ-за этого расположенiя.
Когда, въ 1884 году Мервъ присоединился къ Россiи, пришлось, опредълить границы между новой русской провинцiей и Афганистаномъ. Англiя, какъ извъстно, ужъ съ давнихъ , поръ интересовавшаяся Афганистаномъ, послала туда разграничительную коммиссiю, съ военнымъ отрядомъ, якобы для охраненiя ея. Россiя послала свою комииссiю, и тоже съ военнымъ отрядомъ, подъ начальствомъ генерала Комарова. Комаровъ растянулъ свой отрядъ отъ Пули-Хатума почти до Акъ-Тепе. Афганцы, ободряемые присутствiемъ англiйскихъ офицеровъ и малочисленностью нашихъ войскъ, стали смълъе и смълъе переходичъ черезъ указанную спорную границу, переправились даже черезъ ръчку Кушку и стали строить здъсь свои укръпленiя, при чемъ даже стръляли въ казаковъ. Необходимо было ихъ "шугнуть". Поэтому-то Комаровъ и поспъшилъ навстръчу Ка - ву, чтобы подкръпить свой сводный закаспiйскiй батальонъ. Офицеры, сдълавъ рекогносцировку, доложили, что въ афганскомъ лагеръ было человъкъ 2,600 или 3000.
12 марта, несмотря на проливной холодный дождь и липкую грязь, отрядъ Комарова двинулся дальше и ночевалъ въ УрушъДушанъ. Раскинули кибитки, но дождь не унимался. Все смокло. Кустарникъ былъ сыръ. Огня почти вовсе нельзя было развести. Вътки дысмились, дымъ ълъ глаза, а огня не было. Ужъ кое-какъ въ нъкоторыхъ мъстахъ развели огонь и вскипятили чай. На солдатахъ не было нитки сухой: раздъться же и перемънить бълье было нельзя, - того и жди, нападутъ афганцы. Подъ кибитками грязь, несмотря на то, что ихъ окопали канавами, вода большими лужами подступала подъ солдатиковъ. Сверху падала сырость. Поворотится солдатикъ, а подъ нимъ вода такъ и жулькаетъ. Нъкоторые отъ усталости все-таки заснули, а нъкоторые такъ и не сомкнули глазъ всю ночь. Къ утру дождъ сдълался меньше, но бусить не переставалъ. Отрядъ двинулся дальше и расположился бивакомъ, верстъ двухъ не доходя до перваго русскаго поста въ Кизилъ-ли-Тепе, очутившись такимъ образомъ уже только въ верстахъ четырехъ или пяти отъ афганцевъ. Афганцы, несмотря на всъ переговоры русскихъ офицеровъ съ англiйскими, бывшими въ ихъ войскахъ, лишь только Мургабскiй отрядъ прибылъ въ Кизилъ-лиТепе, начали съ воинственнымъ задоромъ выдвигать свои посты впередъ и на фланги русскаго бивака, а на лъвомъ берегу построили даже четыре редута. Такъ что, когда густой бълый туманъ, покрывавшiй мъстность при приходъ туда русскихъ, отдълился отъ земли, поплылъ кверху и разсъялся, то наши солдатики увидали врага лицомъ къ лицу.
14-го марта капитанъ генеральнаго штаба П - въ, бывшiй въ свитъ Комарова, съ пятью джигитами отправился на рекогносцировку на правый берегъ р. Мургаба, а на другой день отправился туда же, но уже съ ротой закаспiйскихъ стрълковъ. Несмотря на угрозу афганцевъ, подошедшихъ къ нему шаговъ на 800 и требовавшихъ немедленнаго удаленiя солдатъ, онъ оставался на своемъ мъстъ. Тогда афганцы схватили урядника милицiи, бывшаго при ротъ переводчикомъ, продержали его больше часа, всячески оскорбляя его, а отпуская его, приказали ему передать, что они готовы встрътить русскихъ съ оружiемъ въ рукахъ Но Комаровъ избъгалъ столкновенiя, и рота, высланная на правый берегъ, вернулась въ тотъ же день вечеромъ на свой бивакъ. 15-го же марта сотня мервской милицiи, подъ начальствомъ лихого полковника Алиханова, коренастаго, съ рыжеватой бородой человъка, отправилась на рекогносцировку на лъвый берегъ Кушки. Навстръчу имъ выъхалъ съ большимъ кавалерiйскимъ отрядомъ начальникъ Афганской кавалерiи Джарнейль-Госъ-Эдинъ-ханъ. Но между ними все-таки не произошло столкновенiя. Напротивъ, подполковникъ Алихановъ дружески поговорилъ съ Джарнейлемъ и доъхалъ съ нимъ почти до самаго кирпичнаго моста черезъ Кушку, или до Ташъ-Кепри. Впрочемъ, тутъ же Джарнейль попросилъ Алиханова удалиться, угрожая, въ противномъ случаъ, пуститъ въ ходъ оружiе.
Но особенно трудно приходилось солдатикамъ, стоявшимъ на постахъ. Стоитъ какой-нибудь такой солдатикъ изъ Пермской или Оренбургокой губернiи, уставивши впередъ глаза свои и въ то же время вспоминая о своей далекой съверной деревушкъ съ курными избенками, съ милыми родными, съ лошадкой, съ коровами, съ курами, съ покосами, со спълой рожью, и видитъ, какъ почти передъ самымъ носомъ, среди тумана, ъздятъ широкоштанные черные азiаты, въ высокихъ чалмахъ, и слышитъ протяжные, пискливые звуки рожковъ ихъ, и думаетъ, что скверно, что нътъ приказу стрълять по этой сволочи, потому что такой черномазый ежеминутно можетъ застрълить его, и ничего съ него не возьмешь, - одно слово: Азiя!
А афганцы дълались нахальнъе и нахальнъе. Подъъдутъ къ посту и кричатъ:
- Убирайтесь отсюда, здъсь не мервцы; здъсь вамъ не туркмены; здъсъ все афганцы; бивали мы не разъ и англичанъ, и васъ побьемъ, если не уйдете. Намъ что ваши войска?! - только позавтракать, а пообъдать ужъ въ Мервъ придемъ!
Комаровть видълъ, что дъло неладно, - нервное напряженiе всего его отряда дошло до высшей степени, а между туркменами начало возникать ужа недовърiе къ русскимъ, пропадать прежнее ихъ обаянiе, и ръшилъ дъйствовать, а не ждать больше. Онъ, 17-го марта, еще разъ потребовалъ у афганцевъ очищенiя лъваго берега Кушки воизбъжанiе могущаго быть между аванпостами столкновенiя, но начальникъ афганцевъ, Наибъ-Саларъ, отказался исполнить его требованiе.
Въ 8 часовъ вечера, въ тотъ же день Комаровъ собралъ въ своей палаткъ всъхъ начальниковъ Мургабскаго отряда на военный совъть, изложилъ имъ сущность дъла и отдалъ необходимыя приказанiя на слъдующiй день. Солдаты знали объ этомъ сборъ начальниковъ у Комарова и говорили, что теперь сраженiе - дъло ръшенное.
Къ туркестанцамъ нашимъ, въ самомъ дълъ, явился К - въ и приказалъ выдать по 120 патроновъ на человъка и на двое сутокъ сухарей; людямъ велълъ онъ осмотръться, переодъться, быть готовыми къ бою и смерти, не разводить много огня и не гръть никакихъ чайниковъ.
- У насъ отрядъ небольшой, - говорилъ онъ. - Подмоги ждать неоткуда, да если и придетъ, то еще не скоро!..
Солдаты гаркнули было свое обычное "ради стараться", но полковникъ тотчасъ же остановилъ ихъ:
- Не нужно, не нужно, братцы, - всякъ про себя разумъй! - скавалъ онъ. Затъмъ распредълилъ, какой ротъ, какъ и куда идти и велълъ уничтожить бывшую, кромъ моста, на Кушкъ переправу.
Солдаты, по древнему благочести вому русскому обычаю, стали перемънять бълье. Ротные командиры просили ихъ только перемънять бълье не всъмъ разомъ и имъть наготовъ подлъ себя патроны и ружья. Особенно прiятно было надъть это чистое бълье на тъло, которое почти больше мъсяца, а то и около полутора, не видало свъжаго бълья, и которое нестерпимо грызли разныя насъкомыя. Но отъ водки солдаты не отказывались. У кого только были деньги, покупали и угощали своихъ землячковъ.
- Э, други-товарищи, двумъ смертямъ не бывать, а одной не миновать!.. Одна смерть... умирать, такъ умирать! - слышались разные голоса.
Костровъ не было. Холодная сырость пронизывала воздухъ. Въ афганскомъ лагеръ тускло свътили въ туманъ огни. Солдатики невольно призадумались; кто знаетъ, сделаъютъ ли они еще непрiятеля? кто знаетъ, можетъ всъ эти песчаные высокiе бугры усъются ихъ трупами въ сърыхъ шинеляхъ, оросятся ихъ горячею кровью? въдь, враговъ такая сила! А, впрочемъ, страшенъ сонъ, да милостивъ Богъ. Чему быть, того не миновать, а что кому достанется, не узнано.
Спать ложились мало. Больше готовились къ бою, да вели тихiе разговоры.
VIII.
Въ 4 часа утра приказано было двигаться. Было еще совершенно темно. Грязь непролазная снизу. Дождь, сырость - сверху... Арыки, канавы... Спотыкались, падали въ ямы, вытаскивали другъ друга за штыки... По временамъ въ какойнибудь ротъ слышался хохотъ...
- Тише! - кричалъ тогда ротный. - Лучше намъ первымъ увидать непрiятеля, чъмъ ему насъ.
Но чъмъ идуть дальше, тъмъ дълаются сосредоточеннъе. Сапоги дружно шлепаютъ по грязи. За батальономъ изръдка слышатся громыханье пушки. Это орудiя 21 батареи. Артиллрристы также молчатъ.
Часовть въ пять, наконецъ, стало разсвътать. Ряды войскъ стали обозначаться яснъе. Спустились въ какой-то оврагъ, по которому шли около полутора часа. Уже въ концъ шестого часа туркестанцы вышли на бугры, въ лъвый флангъ непрiятеля, ряды котораго виднълись на Ташъ-кепринскомъ курганъ, хотя туманъ еще не разсъялся. Тамъ было около 1200 кавалеристовъ, нъсколько ротъ пъхоты и до 8 орудiй, прикрытыхъ окопами съ бойницами и амбразурами. Туркестанцы вышли какъ разъ противъ кавалерiи. Ка - въ выслалъ двъ роты къ берегу Кушки, вправо отъ моста. Солдаты стояли бодро. Одинъ изъ офицеровъ, смотръвшiй въ бинокль на передвиженiе афганскихъ войскъ, спросилъ одного изъ нихъ:
- А что, братъ, много ихъ?
- Много, ваше благородiе!
- А страшно?
- Чего жъ бояться то, - бойко отвътилъ солдатъ. - Все одно!..
- Молодецъ! - похвалилъ офицеръ.
Афганцы между тъмъ открыли огонь. Пули засвистъли. Одаа изъ нихъ ударила въ шашку другого офицера, стоявшаго въ цъпи, но его самого не тронула.
Рядомъ съ туркестанцами стала прибывшая съ ними полубатарея, выдвинувшись немного впередъ. Лъвъе виднълись казаки и мервская милицiя подполковника Алиханова, которая, вопреки диспозицiи, сдълалась центромъ русокихъ войскъ. Еще лъвъе стоялъ сводный закаспiйскiй стрълковый батальонъ, подъ начальствомъ полковника Ни - ча.
Еще прежде прибытiя туркестанцевъ, по рядамъ афганцевъ проъхалъ богатоубранный всадникъ, самъ начальникъ ихъ Наибъ-Саларъ, и прокричалъ своимъ солдатамъ: - "Подвизайтесь во славу Божiю!" Афганцы отвъчали, что они будутъ сражаться во имя Господне. Подполковникъ Алихановъ, услыхавъ ихъ крики, улыбнулся и сказалъ:
- Врете, Богъ-то на нашей сторонъ! - и приказалъ человъкамъ двадцати изъ своихъ кавалеристовъ спъшиться въ ожиданiи аттаки. Дъйствительно, тотчасъ же послъ объъзда Наибъ-Салара со стороны афганцевъ загремъли выстрълы. Наши солдаты сдълались оживленнъе, чъмъ были раньше, но огня, по приказу Комарова, еще не открывали. Но когда у одного изъ казаковъ была ранена лошадь, Алихановъ подскакалъ къ генералу Комарову, находившемуся въ тылу туркестанцевъ, и, доложивши о случившемся попросилъ разръшенiя открыть огонь, Комаровъ позволилъ. Спъшенная кавалерiя Алиханова дала залпъ и потомъ начала стръльбу опредъленнымъ числомъ патроновъ по времени. Туркестанцамъ приказали зарядить ружья, артиллеристамъ - пушки, а стрълковвй батальонъ, на лъвомъ флангъ, уже открылъ огонь. Афганцы сначала было поколебались, но потомъ кавалерiя ихъ дружно устремилась въ аттаку на Алиханова. Мервскiя сотни поскакали на нихъ. Тогда начали палить и туркестанцы, да такъ, что въ первомъ полубатальонъ не хватило даже патроновъ, такъ что солдатики бъгали въ резервъ и въ подолахъ шинелей, подъ градомъ жужжавшихъ, какъ шмели, афганскихъ пуль, носили оттуда заряды въ свои части. За ръку стръляла горная полубатарея, мъшавшая строившiеся тамъ афганскiе резервы. Дымъ застилалъ вою мъстность. Земля содрогалась отъ непрерывной пальбы. Джигиты, ударившiе, было, на афганскихъ всадниковъ, не выдержали ихъ стремительной аттаки, которую не могъ даже удержать губительный огонь всъхъ частей, и смъшали всъ ряды свои. Тогда Алихановъ, котораго солдаты называли вторымъ Скобелевымъ, потому что онъ былъ вездъ, виделъ все и зналъ обо всемъ, подскакалъ къ нимъ и крикнулъ:
- Умрите тутъ всъ или истребите ихъ!
Джигиты ободрились, ударили въ шашки и прогнали афганскую кавалерiю. Казаки начали посылать ей въ догонку тучи пуль. Афганцы тогда быстро очистили Ташъ-кепринскiй бугоръ и толпами, по мосту, а то и прямо въ воду, бросились бъжать при непрерывной стръльбъ русскихъ.
Въ то же время на лъвомъ флангъ полковникъ Н - ичъ повелъ своихъ солдатъ въ аттаку на афганскiе редуты. Солдаты бъжали, падали, кричали "ура" и добъжали таки, скользя и спотыкаясь на глинистой почвъ до рва, вскочили на брустверъ и ворвались въ укръпленiя. Одинъ солдатикъ, высокiй, бълобрысый, набъжалъ на рослаго чернолицаго афганца. Оба не знали, что имъ дълать. Съ изумленными лицами они, бросивъ свои ружья, схватили другъ друга за шиворотъ. Наконецъ, нашъ солдатикъ, самъ не зная зачъмъ, поднялъ ружье и пырнулъ штыкомъ афганца.
- Ай, да молодецъ Нефедовъ! - кричатъ другiе солдаты, пробъгая мимо. Ловко его, бестiю, уложилъ!..
А Нефедовъ рястерянно смотрълъ на смуглое лицо афганца, съ застывшимъ на немъ изумленiемъ, и, сжимая ружье свое, думалъ: "зачъмъ это, зачъмъ?" и не замътилъ, что на бедръ его выступало что-то жидкое, липкое, красное...
Въ разсыпную, кучками сбъгались наши и непрiятельскiе солдаты. Послъднiе почти и не сражались, а отбъгали назадъ, бросая ружья. Одинъ рекрутикъ выхватилъ у афганца знамя, которое тотъ выпустилъ и побъжалъ. Рекрутикъ, не зная, что ему дълать со знаменемъ, побъжалъ къ своему унтеръ-офицеру. Унтеръ-офицеръ грубо вырвалъ у него знамя и потащилъ его къ Комарову.
- Вотъ, ваше превооходительство, - сказалъ онъ: - непрiятельское знамя!
Въ ложементахъ захватили 4 орудiя, а урядникъ временной милицiи Аманъ-Клычъ отобралъ у афганскаго кавалериста бунчукъ съ лошадинымъ хвостомъ и полумъсяцемъ.
Афганцы повоюду бъжали подъ безпрерывной пальбой нашихъ войскъ. За ними тотчасъ же бросились казаки и джигиты по кирпичному мосту, саженъ въ сто длиною, перекинутому черезъ Кушку. Н. - ичъ повелъ свой стрълковый батальонъ, а за нимъ уже двинулись туркестанцы. Мостъ былъ покрытъ трупами бъглецовъ. Солдатики наши старались даже на нихъ и не глядъть. Молча, съ серьезными лицами, сохраняя равненiе, шли они, обхвативъ почернъвшими отъ пороха руками свои берданы, въ своихъ сърыхъ шинелькахъ. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре!.." - считало большинство изъ нихъ, перешагивая черезъ трупы афганцевъ, пъшихъ и конныхъ, потоптанныхъ, истерзанныхъ конскими копытами, снарядами артиллерiи и сапогами пъхотинцевъ.
Подъ арками моста засъли еще кое-какiе бъглецы и стръляли изъ своихъ плохихъ ружей (англичане снабдили афганцевъ только своими орудiями) по проходящимъ солдатикамъ. Пули непрiятно щелкали по кирпичнымъ бокамъ моста. Солдаты еще больше хмурились. "Разъ, два, три, четыре... разъ, два, три, четыре"... казалось, не хотълъ каждый сбиться съ принятаго имъ такта, какь будто все дъло заключалось въ томъ, чтобы идти въ шагъ.