Готко Олег. Тотем ночи

   - Идиот, ты что сделал? - заорал Вовка. - Я же говорил тебе, что кол нужно вбить прямо в сердце!
   Бирюк обернулся и непонимающим взглядом посмотрел на него. В анатомии он разбирался еще слабее, чем в ботанике.
   - Сердце - оно слева, понимаешь? - уже спокойнее произнес Довбня. Попробуй еще раз.
   - Всю жизнь путаю его с аппендицитом, - покаялся, несмело улыбаясь, Сергей.
   Он выдернул кол и установил его под левым соском трансформера, булькающего пробитым легким. Яркая кровь хлынула из рваной дыры и потекла на живот, где он сидел. Е? было много, очень много и слишком яркой. Голова закружилась, перед глазами замелькали разноцветные круги. Из-за этого второй удар не удался. Остро заточенный конец деревяшки лишь скользнул по ребру, обнажив кость.
   - Смотри, куда бьешь!
   Сергей заставил себя опустить голову и наткнулся на взгляд того, кого убивал.
   Сквозь боль в чужих глазах светилась доброта. Всепрощающая доброта бога, смывающего кровью, его, Сергея, грехи. Под пластырем, залепившем рот, угадывалась мученическая улыбка.
   Это было уже слишком даже для бывалого Истребителя Оборотней. Медленно откинувшись назад, он погрузился в мягкую темноту.
   Вовка сплюнул и взял казнь в свои руки. Он отволок Сергея в кресло, недрогнувшей рукой всадил в трансформера кол и перенес на балкон, отвязав от батареи.
   После этого принялся за уборку, сокрушенно покачивая головой. Домохозяйка ни за что не простит ему хрусталя, а ведь такая замечательная была квартира! И относительно дешево.
   Довбня взглянул на мирно посапывающего придурка в кресле. Легкость, с какой ему далось убийство, изменила отношение к жизни вообще и к друзьям, в частности. Что может изменить смерть Бирюка?..
   Он хмыкнул. Вряд ли Серегина голова, выставленная за стеклом, порадует домохозяйку...
   Закончив убирать, Вовка прилег на диван. После бессонной ночи хотелось одного - спать.
   09:24 В управлении старшего лейтенанта Кротова ждал неприятный сюрприз. Когда он, прихлебывая холодный чай, писал отчет о ночном происшествии, его вызвал начальник отдела.
   - Как дела? - поинтересовался подполковник Полищук нейтральным тоном и Кротов пожалел о том, что не успел смыться домой. Тон этот ничего хорошего не сулил. Так подсказывал опыт, а это единственный суфлер, которому был смысл доверять.
   - Убийство, - ответил он.
   - Вот и хорошо.
   - Что же тут хорошего? - Кротов сделал вид, что удивлен, как того требовал негласный этикет.
   - У тебя хорошая раскрываемость.
   Старший лейтенант благоразумно промолчал.
   - Тут у нас есть еще одно, - подполковник сделал паузу и неожиданно рассмеялся. - Смешно, в самом деле. Проститутка делала минет, захлебнулась и умерла.
   - А я здесь при чем?
   - Да знаю я, что это не ты, но нужно разобраться. Поручаю тебе выяснить, что это было. Несчастный случай на рабочем месте или клиент со сдвигом на сексуальной почве?
   - Или, может быть, попытка самоубийства? - не скрывая сарказма, предположил Кротов.
   - Интересная версия, - невозмутимо кивнул подполковник. - Кстати, эти дуболомы арестовали швейцара, который нашел тело, но нам ведь лишние преступления ни к чему, не правда ли? Уровень преступности в нашем районе в последнее время неуклонно снижается, как заметили в области.
   Старший лейтенант снова проявил благоразумную немногословность:
   - Родственникам сообщили?
   - Да какие там родственники? Отец - алкаш, а мать сбежала лет двадцать назад.
   - Тоже неплохо.
   - Мне нравится ход твоих мыслей, - Полищук приложил широкую длань к столу.
   Итак, решено. Ты займешься своим трупом и этой, хм, самоубийцей, а я прикажу освободить швейцара. Иди!
   - Благодарю за доверие, - выдавил из себя Кротов.
   Это тоже было одним из правил придворного этикета.
   09:52 С треском лопалась гнилая кожа и кровь заливала ее руки, брызгала на лицо.
   Она подносила руки к глазам и видела, как темно-вишневая жидкость впитывается в ее пористую, как губка, кожу. Чувствовала, как чужая кровь стремится по артериям к ее сердцу, как отравляет ее организм. Слабость сковывала тело и оно было беззащитным под чужим контрольным взглядом в затылок...
   В диком ужасе Лена открыла глаза - В окно било Солнце - Постель была мокрой от пота - Сердце бешено стучало - Кошмар удался на славу - ...
   Она со стоном откинулась на подушки.
   ...О ночной жизни не могло быть и речи. Когда Лена ставила машину в гараж, ее всю трясло от пережитого. Дикой неконтролируемой дрожью выходил из тела страх.
   В таком состоянии о рюмочке с подругами нечего было даже мечтать. Стакан материнского самогона был гораздо более к месту. Он и горячий душ помогли ей расслабиться, сделали реальность более удобоваримой и Кирш, засыпая, смогла задуматься о том, как бы отрихтовать машину...
   Пробуждение лишний раз доказало ей, что подсознание не обманешь. Оно не хотело соглашаться с тем, что человек имеет право на минутную слабость. Блядское "эго" доказывало, что если ты хочешь иметь право на минутную слабость, то должно хватить ума, чтобы на эту минуту уединиться...
   "Эго" есть "эго".
   - Плевать, - неуверенно пробормотала Лена, накинула халат и отправилась в ванную.
   Из соседней комнаты слышался храп человека со спокойной совестью. Значит, мать уже вернулась с работы. Боже, где взять денег, чтобы купить ей отдельную квартиру? Бывший муж, когда она заикнулась ему об этом при разводе, ухмыльнулся и заявил, что если ей так нравится одиночество, то машина может заменить жилплощадь.
   - Трахаться там у тебя здорово получается. Говорю, как знаток.
   Жлобом он родился - от жадности и помрет.
   Из ванной Лена прошла на кухню.
   - Откуда такие аристократические замашки? - хмыкнула она, увидев на столе початую бутылку виски, но тут прозвучал телефонный звонок.
   - Ленка, ты?
   - Папа Римский.
   - Приехала? - продолжала вопить в телефонной трубке Лариска с интимной кличкой "Чебурашка". Идиотские вопросы были ее отличительной чертой. - Ты все шутишь, а не знаешь, что случилось с Машкой. Ведь не знаешь, да?
   - А что с этой дурой могло случиться? - Лена никогда особо одноклассницу не любила. Толстая и ленивая, та вечно хотела спать. - Вышла замуж?
   - Так ты точно ничего знаешь?
   - Я приехала сегодня ночью.
   - С ума сойти! Она умерла!!!
   - Как это?
   - Очень даже просто. Взяла у него ключ и не вернула. Так швейцар - дядя Паша сказал. Он-то ее в подсобке и нашел, а менты его сдуру арестовали, но потом одумались и отпустили. Говорит, мол, не иначе, как ее маньяк удавил.
   - Да ты что? - Лена едва не рассмеялась. - Откуда в нашем городке взяться маньяку?
   Это же не коньяк!
   - А откуда они вообще берутся? И при чем здесь коньяк?! Ну все, пока. Если еще что-нибудь узнаю, то перезвоню.
   В трубке послышались сигналы отбоя. Кирш осторожно положила ее на рычаги.
   Затем вернулась на кухню и налила себе полстакана огненной воды.
   В самом деле, откуда берутся маньяки? И маньяк ли она, если убила всего двоих? Или хотя бы одного?
   Сонно моргая, на кухню вошла мать. Не нужно было быть семи прядей во лбу, чтобы по ее лицу догадаться, что у Валентины Терешковой нет ответов на вопросы.
   - Привет, дочка. Как съездила? Что там у бабки нового?
   - Нормально. Живая.
   - Ну и слава Богу! А как тебе водочка?
   - Гадость, - Лена поставила стакан, едва пригубив. - Откуда такая пошлая тяга к роскоши?
   Мать загадочно оскалилась и достала из холодильника баночку черной икры.
   - Премию получила, да? - фыркнула дочь. - Может, и меня к себе в морг пристроишь?
   Терешкова удивленно подняла брови. Мысль о том, чтобы дочь пошла по ее стопам, никогда не приходила в голову. Подумав, она отрицательно покачала головой.
   - Нет мест.
   - Хоть здесь повезло, - Лена вспомнила о телефонном звонке. - Слушай, а тебе сегодня ночью никого не привозили?
   - И привозили, и увозили. Не дежурство было, а черт знает что.
   - Ты же толстую Машку помнишь?
   - А что с ней?
   - Умерла, конечно. С каких это пор, интересно, к тебе стали привозить живых? - дочь удивленно приподняла тонкие брови. - Лариска только что звонила. Говорит, убили ее.
   - Да ты что?! - от неожиданного известия Терешкова присела на табурет. - За что?
   - За любовь и ласку, - хмыкнула Лена и поднялась из-за стола.
   - Совсем мир сошел с ума, - пробормотала мать и добавила ни к селу, ни к городу, - а я сегодня "космонавта" продала...
   - Что сделала?! - изумилась дочка.
   - Продала, - повторила Терешкова и начала быстро-быстро изливать душу. - Постучал ночью один. Говорит, покойник нужен. Деньги, говорит, даю. Вот я ему одного, помнишь, говорила тебе, невостребованного и отдала. Десять долларов дал, - закончила она с непонятной дочери гордостью.
   - Что же так мало? А если он - некрофил? - покачала головой Лена и удалилась из кухни со словами. - Удовольствия нынче в цене. Ты в следующий раз меньше, чем за сотню, не отдавай. Инфляция, мол, то да с?...