Гоулд Гораций. Вопрос Формы

   Но Вуд не отчаивался. Как бы то ни было, он сумел проникнуть в редакцию и обратить на себя внимание. Он знал, что газета - это единственная сила, способная повлиять на Мосса Осталось лишь решить проблему коммуникации. Но как? Писать лапой он не мог, и никто в редакции не понял азбуки Морзе.
   Прижавшись к белой бетонной стене, он лихорадочно искал выход. У него не было ни речи, ни послушных пальцев. Единственное, что оставалось - лаять. Должен хоть кто-то в этой толпе услышать в его лае точка и тире.
   И, действительно, не одна голова повернулась к нему. Уж что-что, а внимание-то он к себе привлекал. Но понять его так никто и не понял.
   На какой-то миг он потерял рассудок. Он заметался под ногами прохожих, заливаясь хриплым отчаянным лаем, прыгая на людей, которые казались ему понятливее остальных, не отставая от них, пока не становилось ясным, что послание до них не дошло.
   Никаких результатов, кроме робкого похлопывания по голове или испуга. Он смолк и опять прижался к стене, чувствуя себя побежденным. Никому и в голову не придет услышать морзянку в собачьем лае. Когда он был человеком, он, наверное, реагировал бы точно так же. Люди видят в его лае только лишь попытку собаки обратить на себя внимание. И ничего более.
   Он долго рыскал по улицам, завидуя ступающим вокруг него человеческим ногам, твердо и уверенно идущими в нужном им направлении. Самоуверенным, эгоистичным ногам, не сделающим ни одного шага в сторону от своего пути, чтобы помочь ему.
   Владельцы этих ног обладали способностью выражать самые тонкие оттенки мысли и чувства речью, письмом, телефонным звонком...
   Его же голос был всего-навсего хриплым пронзительным воем, раздражающим людей. Лапы его были пригодны только к бегу, а заостренная морда не могла выражать никаких человеческих чувств.
   Наконец, после долгих поисков он наткнулся на огрызок карандаша. Стиснув его в зубах, он затрусил к докам на Западной улице.
   Ветер с реки гонял на берегу многочисленные обрывки бумаги. Некоторые были довольно большими и относительно чистыми.
   Поймав кусок бумаги, он твердо зажал его в лапах. Языком и зубами он переместил огрызок карандаша во рту так, чтобы он находился прямо над бумагой С трудом он вывел большими печатными буквами: "Я человек". Эти два слова заняли у него всю страницу, не оставляя места для дальнейшей информации.
   Выплюнув карандаш, он стиснул бумагу в зубах и побежал обратно к зданию газеты. Впервые с момента своего побега от Мосса, он почувствовал уверенность в себе.
   Вуд проскользнул в вестибюль с группой усталых молодых репортеров, возвращающихся с заданий. Он снова поднялся по лестнице, положил бумагу на пол и сжал дверную ручку своими мощными зубами.
   Гилрой сидел за своим столом, печатая статью на машинке, Вуд подбежал к нему с бумагой в зубах и положил ему лапу на колено.
   - Какого черта! - выдохнул Гилрой, испуганно отдернул ногу и отпихнул Вуда.
   Но Вуд не уходил Дрожа, он вытягивал шею как можно дольше, пока Гилрой не выхватил у него изо рта лист бумаги. Вуд застыл, жадно впившись глазами в тощего репортера.
   Лицо Гилроя потемнело от гнева.
   - Кто это здесь вздумал дурака валять? - неожиданно заорал он, но почти никто не обратил внимания на его крик. - Кто запустил сюда эту псину и всунул ей в зубы кретинскую записку? Ну, сознавайтесь, кто?
   Вуд запрыгал вокруг него, истошно лая, пытаясь объяснить
   - Да заткнись ты! - загремел Гилрой, - Эй, рассыльный! Вышвырни его отсюда, да смотри, не пускай обратно. Не бойся, он тебя не укусит.
   И опять Вуда постигла неудача!
   Но он не намерен был сдаваться. Когда прошел истерический приступ отчаяния, мозг его заработал ясно и четко. Неудача? Да, но все же он нашел способ коммуникации. Ему просто не хватило места, чтобы разъяснить все, как надо. Но он напал на правильный путь, которым и надо теперь следовать.
   Прежде, чем рассыльный загнал его в угол, Вуд подпрыгнул и схватил со стола карандаш.
   - Отнять у него карандаш, мистер Гилрой? - спросил мальчик.
   - Я тебе дам свой, если не хочешь, чтобы тебе руку отхватили, - фыркнул Гилрой, возвращаясь к своей машинке.
   Вуд спокойно сидел у ног рассыльного, пока тот вызывал лифт. Теперь ему не терпелось поскорее выбраться из здания и вернуться в найденное им в доках убежище, где он мог бы обдумать возможность более подробного послания.
   Он понял, что алфавиту нужно найти какую-то замену, доступную его неуклюжим зубам.
   Настойчивые попытки собаки вернуться в редакцию раздражали Гилроя.
   Скомкав принесенную ею бумажку, он швырнул ее в корзину. Какой-то странный розыгрыш.
   Его длинные пальцы проворно выстукивали последнюю страницу статьи Собрав пачку листков, он направился к редактору.
   Редактор внимательно изучил первый абзац и торопливо пробежал глазами остальной текст. Он явно чувствовал себя неловко.
   - Ну как, неплохо? - вырвалось у Гилроя.
   - А-а, что? - редактор растерянно посмотрел на него. Нет, хорошая статья. Очень даже хорошая, по правде говоря.
   - Я должен благодарить за этот материал вас, - восхищенно продолжал Гилрой. - Сам-то я уже был готов сдаться. Казалось, что зашел в тупик. А сейчас вдруг полиция подбирает на улице психа, который ведет себя по-собачьи, а на шее у него точно такой же разрез, как у тех троих. Может быть, этот факт и не очень проясняет картину, но, по крайней мере, придает ей новый поворот. Ничего, теперь-то я уверен, что мы докопаемся...
   Редактор рассеянно слушал Гилроя. Его беспокойство возрастало с каждой фразой репортера.
   - А ты его видел, этого последнего?
   - Разумеется! Я законтачил с тем доктором из больницы. Ей-богу, не знай я всей истории с самого начала, я бы тоже принял этого человека за психа. Он скачет по полу, все обнюхивает и пытается лаять. Но на шее у него разрез, зашитый двумя швами!
   - Да, события разворачиваются интересно и быстрее, чем я ожидал, - сказал редактор, тщательно складывая странички статьи Гилроя в ровную стопку. - Но вот только... - Он запнулся. - Не знаю даже, как и сказать тебе это, Гилрой.
   Репортер насупил брови.
   - Что не так на этот раз? - спросил он недоуменно.
   - Видишь ли, я вынужден снять тебя с этого дела. Мне очень жаль, потому что оно начало вырисовываться. Мне очень жаль, Гилрой, но, черт возьми, такие уж у нас порядки.
   - Такие, да? - Гилрой впился руками в крышку стола и наклонился к редактору. - На чьи мозоли мы наступаем? Не понимаю Больнице это все безразлично. Имен я никаких не называю. Просто потому, что не знаю, кого назвать. Так в чем же дело?
   Редактор пожал плечами.
   - Ничего не могу поделать. С приказами вышестоящих не спорят. Но у меня есть интересное задание для тебя...
   Гилрой в ярости отошел к окну. "Отдел рекламы вряд ли может стоять за запретом, - подумал он. - Они от этой больницы рекламы не имеют. Что же касается большого босса Тальбота - то он вмешивался в дела редакции только в тех случаях, когда надо было прикрыть какую-нибудь грязную историю по части уголовщины. Редакторы? Они от силы поддаются на дюйм, когда общественное мнение требует от них милю. Следовательно, раз редакторы и отдел рекламы здесь ни при чем, никого, кроме Тальбота, не остается..."
   Гилрой нетерпеливо забарабанил костяшками костлявых пальцев по оконной раме. Зачем Тальботу понадобилось прикрывать этот материал? Допустим, он нашел новый способ расправляться с предателями. Сомнительно. Тальбот не пойдет на такие ухищрения, когда у него всегда остается старый способ, дешевый и эффективный: залить тело в цементный блок и отправить на дно реки.
   - Сдаюсь, - сказал Гилрой, не поворачиваясь. - Никак не пойму, что Тальботу за корысть в этом деле.
   - И я никак не пойму, - признался редактор.
   Услышав эти слова, Гилрой резко развернулся на каблуках.
   - Так вы знали, что приказ исходил от Тальбота?
   - А от кого же еще? Но не расстраивайся, дружище. Забудь на время всю эту кататонию. Займись-ка завтра информацией, которую Джонсон передал по телефону из ратуши.
   Гилрой рассеянно пробежал глазами протянутую ему бумажку. Гнев на его лице сменился изумлением.
   - Что за чертовщина? Единственное, что я понял из этого сообщения: общество защиты животных и любителей собак заявили мэру протест против организованного избиения в городе всех рыже-белых колли!
   - Вот именно.
   - И у вас сложилось мнение, что за этим избиением стоит банда Тальбота?
   Когда редактор кивнул, Гилрой в отчаянии всплеснул руками.
   - Я ничего не понимаю. С какой стати эти бандиты пытаются замять материал о кататониках и пытаются перестрелять ни в чем не повинных колли? Пойду домой и нарежусь в стельку!
   Он пулей вылетел из кабинета. Редактор даже не успел пожать плечами, как Гилрой ворвался обратно.
   - Шеф, мы с вами - пара патентованных идиотов! - завопил он. - Помните эту колли, ну, ту, которая прибежала с куском бумаги в зубах и которую мы выставили на улицу? Это же и есть собака, которую пытаются укокошить люди Тальбота! Она хотела принести нам записку от кого-то!
   - Черт возьми, - редактор вскочил со стула. - А где она?
   Гилрой выразительно всплеснул руками.
   - Пошли! К чертям пальто и шляпы!
   Они вылетели в комнату репортеров, где сотрудники ночной смены читали за столами свои бумаги.
   - Все бросайте свои дела и живо за мной! - крикнул редактор.
   Он впихивал их в лифт, растерянных и ничего не понимающих.
   Выскочив на улицу, он огляделся по сторонам.
   - Здесь его нет, Гилрой. Вот что, дубины, всем рассыпаться по улицам! Как только увидите рыже-белую колли, свистните ему. Пес сам к вам подойдет. Вперед, и никаких вопросов!
   Гилрой оставил редактора свистеть у подъезда, а сам засвистел по Западной улице. Целый час он шатался, посвистывая, в районе мрачных доков. Ему попались несколько бездомных дворняжек, но колли нигде не было видно. В конце концов устав и проголодавшись, он вернулся к редакции, сердясь на себя за то, что упустил собаку, когда она приходила к нему сама.
   Редактор все еще свистел у подъезда что было сил, собрав вокруг себя небольшую толпу прохожих, надеющихся увидеть что-нибудь из ряда вон выходящее. Один за другим возвращались репортеры.
   - Ну что? - спросил редактор, на минуту перестав свистеть.
   - Пока ничего. А здесь пес не показывался?
   - Пока нет. Но придет, никуда не денется, - и редактор засвистел снова, не обращая никакого внимания на косые взгляды и грубые замечания прохожих. Он был человеком стальной воли.
   Послышался топот ног. Из-за угла вынырнул один из репортеров, свистевший вслед удирающей от него собаке.
   - Вот она, вот она! - завопил Гилрой и рванулся сквозь толпу зевак. Собака бросилась ему навстречу и Гилрой вырвал у нее из зубов грязный кусок бумаги. С другой стороны улицы показалась большая черная машина, и собака мгновенно скрылась в доках.
   Гилрой кинулся, было, за ней, но остановился и глянул на бумагу, которую держал в руке. Подбежал редактор, нещадно поливая его руганью за то, что он упустил собаку. Гилрой протянул бумажку ему.
   - Ну и собачка, - сказал Гилрой. - Почитайте-ка. Брови редактора поползли вверх. На бумажке было написано:
   ;;;.; ;,::..,. " .,;;;::''''. ":;:....:::..,,;,
   ,;;; :::: :;, ";;'''''' :: ; :;:; '' ;:;:;;:
   - Будь я проклят! - воскликнул редактор. Это еще что такое? Ничего не понимаю!
   - И не поймете, - ответил Гилрой. - Это шифр. У вас есть знакомые криптографы?
   - Можно обратиться в полицию или в ФБР.
   - Как бы не так, отдать им сами не знаем что. Оставайтесь здесь, шеф. Я вернусь с расшифровкой.
   Он исчез прежде, чем редактор успел раскрыть рот. В каталоге библиотеки на 42 улице Гилрой зашел в телефонную будку и набрал номер.
   - Кто это? Ротбарт? Слушай, Ротбарт, это Гилрой. Будь другом, спустись на улицу. Там у подъезда стоит шеф. Позови его к телефону, а сам постой там вместо него. Если увидишь рыже-белого колли, хватай его и тащи в контору. Договорились? Спасибо.
   - Как дела, Гилрой? - с надеждой спросил редактор несколько минут спустя.
   - Пока никак, шеф. Поэтому я и звоню. Я здесь просмотрел книги по военной дешифровке, всякую детскую ерунду и историю криптографии. Нашел несколько интересных шифров, но ничего, похожего на наш.
   - Что собираешься делать дальше?
   - Не знаю, право. Может быть, в полицию пойду.
   - Ни в коем случае, - твердо сказал редактор. - Попроси библиотекаря тебе помочь.
   Повесив трубку, Гилрой подошел к дежурному.
   - Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?
   Дежурный вежливо пошептался с коллегой.
   - Хранитель отдела рукописей знает в них толк, - сказал он, возвращаясь к Гилрою. - Вниз по лестнице...
   Быстро поблагодарив его, Гилрой бросился в указанном направлении.
   - Взгляните-ка, - сказал журналист, кладя бумажку на стол.
   - Похоже, занятная штучка, - осторожно сказал хранитель, - но за двадцать лет мне не попалось ни одной, которую я не мог бы расколоть. - Он еще раз посмотрел на бумажку.
   - Можете сказать, что в ней написано?
   - Дайте мне попробовать. Шифр Бэкона разгадали, только три столетия спустя.
   Гилрой застонал. Таким сроком он не располагал.
   - Здесь ясно видны группы, - продолжал хранитель, которому триста лет были нипочем. - Принцип частотности здесь не годится.
   - Это я и сам знаю, - хрипло сказал Гилрой.
   - Если вы такой умный, то зачем вы пришли ко мне?
   - Ладно, ладно, не буду вам мешать, - и испуганный журналист сбежал.
   Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал окрестные кварталы, нервно жуя сигарету за сигаретой.
   На столе перед хранителем выросла стена бумаг высотой по грудь Гилрою.
   - Что-нибудь получилось?
   Хранитель был слишком занят, чтобы отвечать. Он молча выписывал на листке бумаги букву за буквой:
   "кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них".
   - Если бы я еще и знал, что автор имел в виду, - сказал хранитель, - то, возможно, увидел бы в этой фразе даже смысл.
   Гилрой вырвал бумажку у него из рук. Дверь громко захлопнулась за ним.
   Трясясь в такси обратно в редакцию, Гилрой особой радости не испытывал. Если собаку убили, на всей этой истории с кататониками можно поставить крест. Собака была единственной ниточкой к автору послания.
   * * *
   Вуд пробирался темными узкими проходами за фруктовым рынком на Западной улице. Здесь можно будет укрыться среди ящиков с фруктами, если гангстеры Тальбота нападут на его след. От реки пришлось уйти, потому что они наверняка опознали его и вызвали подкрепление. На своих быстрых автомобилях они без труда оцепят район, в котором он находится, и прочешут его, пока не загонят Вуда в угол.
   Но то, что его вышли искать газетчики, было гораздо важнее. Расшифровали они его послание или нет, в любом случае Гилрой понял, наконец, что он ищет контакта с ними.
   Безошибочное собачье чутье вывело его в ближайшую к редакции точку. Он осторожно выглянул на угол. Чёрной машины не было видно: Но ему придется проскочить без прикрытия добрых сто ярдов, да еще под самыми фонарями. Напряглись мощные мышцы ног.
   Стрелой он пронесся по тротуару прямо к ногам человека, нетерпеливо переминающегося у двери.
   - Наконец-то, - воскликнул редактор. - Вовнутрь, живо! - и распахнул дверь. В считанные секунды оба влетели в лифт и вот они уже в кабинете редактора.
   - Надеюсь, никто тебя не видел, а то обоим крышка, буркнул редактор, усаживаясь за стол. Вуд растянулся на холодном полу, слушая как редактор проклинал Гилроя за то, что тот до сих пор отсутствует. Вуд надеялся, что к этому времени его послание уже расшифруют и поймут, что он человек в собачьей шкуре. Но стало ясно, что Гилрой все еще занят с расшифровкой.
   В любом случае, он был пока что в безопасности. Гилрой скоро вернется, он все узнает. Надо потерпеть. Вуд поднял голову и прислушался. Он узнал характерную походку Гилроя. Хлопнула дверь.
   - А, собака уже здесь? Посмотрите-ка, что я принес! Он положил бумагу на стол перед редактором.
   Вуд не сводил глаз с лица редактора, жадно читающего принесенную Гилроем бумагу. Вуд даже не обратил внимания на огромный бутерброд, который Гилрой доложил рядом с ним. Од был ошеломлен тем, что Гилрой не проявил к нему никакого интереса. Он так ничего и не понял, но, может быть, редактор поймет?
   - Вот, значит, как! Стало быть, и Мосс, и Тальбот! Теперь вырисовывается ясная картина.
   - С Моссом мне все понятно, - сказал Гилрой. - Он единственный, кто мог выполнить такую операцию. Но Тальбот... Ему-то какой прок в этом деле? И кто же, в конце концов, послал нам шифровку? И откуда он получил информацию?
   Вуд чуть с ума не сошел от отчаяния. Он ведь мог все объяснить, он-то уж лучше всех знал, какой Тальботу прок от экспериментов Мосса. Вопрос коммуникации был им решен. Тальбот и Мосс были разоблачены, но он и на шаг не приблизился к тому, чтобы вернуть себе свое собственное тело.
   Ему придется написать еще одну шифровку - длинную и более подробную, которая ответит на все вопросы, только что заданные Гилроем. Но, чтобы сделать это... Его прямо дрожь пробрала. Чтобы сделать это, ему снова придется пробираться сквозь патрули гангстеров, ведь его шифровальная таблица била нарисована на полу в углу убежища.
   - Надо заставить пса отвести нас к автору шифровки, решительно сказал Гилрой. - Это единственный способ загнать в угол Тальбота и Мосса. Пока что у нас есть только обвинение, но ни одного юридического доказательства, с которым можно было бы выступать в суде.
   - Он должен находиться где-то недалеко отсюда, - сказал редактор.
   Гилрой посмотрел на Вуда.
   - Я тоже так думаю. Пес приходил сюда и лаял, пытаясь заставить нас следовать за ним. Мы его выгнали, но через полчаса он вернулся, принеся в зубах написанную каракулями записку. Потом, еще через час, он принес шифровку. Следовательно, ее автор находится где-то рядом. Дадим псу поесть, а затем...
   Он вдруг шумно проглотил слюну и изумленно взглянул на редактора. Вскочив с места, он кинулся к Вуду и запустил пальцы в густые волосы его шеи.
   - Смотрите, шеф, это же хирургический пластырь! Когда собака наклонила голову, чтобы откусить кусок, волосы упали в сторону, и я его заметил.
   - По-твоему, эта собака - кататоник? - улыбнулся редактор, - ты скоро свихнешься на этой почве, Гилрой.
   - Весьма вероятно. Но я, все же, хочу посмотреть, что скрывается под этим пластырем.
   Сердце Вуда яростно забилось. Он знал, что разрез на шее его собачьего тела как две капли воды похож на те, которые Гилрой видел у "кататовиков" Гилрой все поймет с первого же взгляда,
   Когда Гилрой дернул пластырь, Вуд пытался стерпеть пронизывающую боль, но все же дернулся в сторону. Рана была свежей, и густые волосы плотно прилипли к пластырю Он позволил Гидрою сделать еще одну попытку. Но боль была невыносимой. К тому же он боялся, что рана откроется.
   - Прекрати, - сказал редактор. - Он тебя укусит.
   Гилрой выпрямился.
   - Можно снять пластырь с помощью эфира.
   - Ты что, и впрямь думаешь, что его оперировали? Мосс на собаках не работает. Влип, наверное, в потасовку, или один из горилл Тальбота успел угостить его пулей.
   Зазвонил телефон.
   - И все же, хотел бы я посмотреть, что скрывается под пластырем, - сказал Гилрой, пока редактор снимал трубку. Все надежды Вуда мгновенно погасли. Он чувствовал себя виноватым в том, что невольно сопротивлялся Гилрою.
   - В чем дело, Блэйн? - спросил редактор в трубку. Он внимательно слушал, лицо его нахмурилось.
   - Дрянь дело, - сказал он Гилрою. - Автомобили Тальбота патрулируют наш район. Не знаю, право, как ты сумеешь пройти сквозь них с собакой.
   Вуд встревожился. Он бросил недоеденный бутерброд и заворчал.
   Гилрой с любопытством посмотрел на него.
   - Я готов поклясться, что он понял ваши слова и реагирует на них.
   - Обычная реакция собаки на голос.
   - Нам надо доставить его к хозяину, - сказал Гилрой. Могу это сделать, если вы со мной.
   - Конечно, я с тобой. Но что ты намерен предпринять?
   - Пошли! - Вуд и редактор, торопясь, последовали за тощим репортером. Молча они дождались лифта, молча спустились в вестибюль.
   - Ждите здесь, за дверью, - сказал Гилрой. - Когда я подам сигнал, бегите со всех ног.
   Через несколько минут к подъезду подкатило такси и Гилрой, сидящий в напряженной позе в кабине, открыл дверцу. Он наблюдал за углом улицы. Из-за поворота выехал черный автомобиль и медленно проплыл вдоль такси. В свете фонаря сверкнул ствол автомата. Гилрой подождал еще минуту после того, как черная машина свернула на Западную улицу, и отчаянно замахал длинными руками.
   - Быстро! Быстро! - хрипло крикнул он.
   Редактор схватил Вуда на руки, толкнул дверь и вылетел на улицу. Такси рванулось с места Вуд в отчаяньи свернулся на полу. Они думают, что он отведет их к своему хозяину, они до сих пор так и не поняли, что автором шифровки был он. Как ему объяснить им, наконец, что писал он?
   - Думаю, что мы проехали достаточно, - сказал Гилрой и постучал пальцами по стеклянной перегородке, отделяющей кабину от водителя. Машина затормозила. Вуд решительно последовал за журналистами. Вести их он мог только в одно место. Он затрусил мелкой рысцой, чтобы они не отстали от него.
   Гилрой и редактор глядели в темноту подвала, в котором Вуд нашел убежище.
   - Выходите! - сказал Гилрой. - Мы ваши друзья. Мы хотим вам помочь.
   Ответа не последовало. Зажигая спички, они полезли вовнутрь.
   Вуд остановился приблизительно в том месте, где днем начертил шифровальную таблицу, и залаял. Журналисты кинулись к нему.
   - Увидел, должно быть, что-то, - шепотом сказал редактор.
   Гилрой прикрыл ладонью спичку, посветил и пожал плечами.
   - Он на землю показывает, - сказал редактор.
   Гилрой опустил спичку, но, прежде, чем свет достиг пола, он вскрикнул и выронил ее, размахивая обожженными пальцами в прохладном воздухе. Редактор пробормотал слова сочувствия и зажег новую спичку.
   - Это и есть то, что мы ищем? Квадрат на земле, исписанный буквами и цифрами?
   - Я вернусь через секунду, - ответил Гилрой. В темноте его лица не было видно, но Вуд заметил, как вдруг напрягся его голос. - Пойду принесу фонарь.
   - Что мне делать, если придет этот человек? - поспешно спросил редактор.
   - Ничего, - отрезал Гилрой. - Он не придет. На таблицу только не наступите.
   Гилрой исчез. Редактор зажег очередную спичку.
   - Что он, черт его побери, здесь увидел?..
   Никогда в жизни не был еще Вуд так взволнован. В самом деле, что увидел Гилрой? Была ли это очередная догадка, вроде той, которая осенила его в кабинете редактора, когда он понял, что люди Тальбота охотятся именно за Вудом? Или он понял, наконец, истинную сущность Вуда? Гилрой сказал, что автор этой таблицы не придет, но его слова могли означать все, что угодно. Вуд лихорадочно искал способ раз и навсегда объяснить, кто он. Но нашел он только пассивное решение: следовать тому, что скажет Гилрой.
   Когда, наконец, Гилрой вернулся, освещая себе путь ярким лучом света, редактора прорвало.
   - Кончай со всем этим, Гилрой. Не могу же я терять целую ночь. Даже если мы и раскопаем правду, напечатать мы все равно ничего не сможем...
   Гилрой не обращал на него внимания. Он направил свет мощного фонаря на квадрат с шифровальной таблицей.
   - Смотрите сюда. - Сказал он и внимательно поглядел на Вуда, который тоже повиновался его команде и стал рядом с редактором.
   - Тот, кто сделал эту таблицу, был очень осторожен. Он стоял спиной к стене, чтобы его никто не застал врасплох. Таблица обращена к нам верхом. Стойте на месте! - резко добавил он, увидев, что редактор хочет обойти таблицу с другой стороны. - Отпечатки ваших ног нам не нужны. Просмотрите внимательно туда, где должен был стоять тот, кто писал.
   Редактор пристально посмотрел.
   - Что же ты здесь увидел? - спросил он озадаченно.
   - Земля сырая и довольно мягкая. И на ней сохранились отпечатки ног, которые вы только что чуть не затоптали. Но не человеческих ног!
   Редактор прочистил горло.
   - Брось дурака валять!
   - Целое, - сказал Гилрой почти что самому себе, - всегда больше, чем просто сумма составляющих его частей. Перед вами ряд ничем не связанных между собой фактов. Совершенно очевидно несвязанных. Потом вылезает один факт - который отнюдь не кажется важней всех остальных, - но вдруг все становится на свои места, и перед вами подробная картина.
   - Что ты бормочешь? - спросил редактор.
   Гилрой согнул свою длиннющую спину и подобрал с пола огрызок карандаша. Он повертел его в руках, прежде чем отдать редактору.
   - Это тот самый карандаш, который собака схватила со стола, когда мы выгоняли ее из редакции. Вот, пожалуйста, следы зубов на боковых гранях. Собака несла его в зубах. Но вот следы зубов у тупого конца карандаша. Может быть, я и схожу с ума... - Он достал из кармана грязный листок с шифровкой и распрямил его. - Я сразу обратил внимание на эти пятна, но ничего тогда не понял. Как по-вашему, что это такое?
   Редактор послушно исследовал бумажку в свете фонаря.
   - Возможно, отпечатки ладони, - сказал он.
   - Детской, что ли? Нет. Мы оба знаем, что это отпечатки лап. Точно такие же отпечатки лап, как и у таблицы. Вы ведь уже поняли, что у меня на уме. Посмотрите только, как слушает нас пес.
   Не повышая голоса, он обернулся и сказал: "А вот и автор записки пожаловал".
   Инстинктивно Вуд обернулся тоже, но никого не увидел. Повернувшись обратно и посмотрев на Гилроя, он заметил страх в его угрюмых глазах.