Грегори Дж.. Смертельные связи: возвышение бестера

   Если Пьер-Луи не уступит, все кончено.
   – Ну ладно, – вздохнул старик. – Полагаю, ты должен увидеть. Но это… это строго секретно, ты должен это понимать. Это превосходит всякий допуск.
   – Понимаю, – сказал Бестер. – Я буду воплощением благоразумия.
   – Господи боже, – сказал Бестер. – Что это?
   – Мы не уверены. Мы думаем, это корабль.
   Оно было больше, чем он когда-либо воображал. Корабль? Нет. Это был падший ангел. Один его вид терзал подкорку, ту ее часть, что помнила дни, когда жизнь еще не выползла из океанов, когда штуки вроде этой пожирали его червеобразных, беспозвоночных предков. Вот что породило пауков у Ендры, которая никогда не видела паука. Это довело МакДвайра до безумия Шляпника из "Алисы".
   Сцена вспыхнула у него за сетчаткой, такая живая и дезориентирующая, что он чуть не споткнулся. Ему шесть, он перед директором Васитом. Каждая деталь ясна, как на фотографии. "Следи за Тенями", сказал Васит. "Следи и остерегайся".
   Дрожь пробрала его до мозга костей.
   Даже наполовину отрытый, корабль был громаден. Его кожа была черна, но всех оттенков черного – не отсутствие цвета, но его перверсия. Он двигался, он менялся. И его можно было ощущать.
   – Оно живое?
   – Да. Живое. Или, во всяком случае, мы так думаем.
   – Восприимчиво?
   – Это-то мы и пытались выяснить, когда МакДвайр коснулся его. Ты видел полученный нами ответ.
   – Да уж. Давно это здесь?
   – Мы не знаем. Оно было захоронено, а не покрыто естественными отложениями. Мы думаем, может быть, две тысячи лет, может, больше.
   – Оно в каком-то смысле красиво.
   – Меня от него трясет, – признался Пьер-Луи.
   – Красота должна потрясать, Обри. Оно должно потрясать тебя до сердцевины.
   – Очень милая философия, но, если на то пошло, я за простоту и уродство, спасибо. Обойдусь без ночных кошмаров.
   – Что вы собираетесь с этим делать?
   – Изучать. Посмотрим, как он заводится. Оно очевидно более совершенно, чем все, чем располагает любая известная нам раса, за исключением, вероятно, ворлонцев, – а тут, конечно, мы основываемся на слухах.
   – И Корпус обладает этим. Замечательно. Правительство Земли знает?
   – Эл… На самом деле ты не хочешь знать, кому известно об этой штуке. Совсем-совсем не хочешь.
   – Поверю тебе на слово. Но… нельзя ли работать отныне чуть поусидчивей? Ты администратор. Это твоя работа – обеспечивать будущее Корпуса. Моя работа – ловить мятежников, раскрывать преступления, охранять мир. Если эти дела пересекутся, как сегодня, нам следует общаться. В других случаях я постараюсь не лезть в твой огород. Согласен?
   – Согласен.
   Бестер оглянулся на корабль.
   – Думаю, я начинаю соглашаться с тобой насчет этой штуки. Почему бы мне не угостить тебя?
   – Неплохое предложение.
   Бестер ушел с чувством, что он ступил на край очень глубокой пропасти, балансировал на грани, а затем ретировался невредимый.
   Настала пора лечь на дно. Бретт выразил подозрения насчет "пропростецкой" гегемонии в высших эшелонах Корпуса. Даже если они безосновательны – а Бретт так не думал – все равно неблагоразумно привлекать излишнее внимание. Особенно теперь. Потому что правота Бретта очевидна, по крайней мере, в одном: грядут большие события, очень большие. Бестер решил участвовать в них, но ему следовало быть терпеливым.
   "Через несколько дней станет ясно, не зашел ли я слишком далеко", подумал он и мысленно скрестил пальцы.

Глава 3

   Три дня спустя ему позвонил заместитель директора Менендес. У директора было четверо заместителей – Бестер обычно имел дело с Кауфманом, из марсианского отделения. С Менендесом он ни разу не разговаривал. На экране тот выглядел ужасно молодо, почти младенчески.
   – Колония Бета? – вежливо повторил Бестер.
   – Да. Самая важная.
   Бестер рассматривал Менендеса с минуту.
   – Я могу подготовить мою эскадрилью "Черных Омег" за четыре часа.
   – Отрицательно. "Черная Омега" нужна на Марсе.
   Бестер моргнул.
   – Это моя эскадрилья. Я годами бился, чтобы сформировать ее.
   – М-р Бестер, какую бы роль ни сыграли вы в формировании "Черной Омеги", они – как и вы – принадлежат Корпусу.
   – Конечно. Но я их командир. Вы снимаете меня с этой должности?
   – Нет, м-р Бестер, не снимаю. Времена нынче непростые. Вы нужны нам в колонии Бета, и нам нужна ваша эскадрилья возле Марса, наготове.
   – Вы ожидаете неприятностей?
   – Быть может.
   – Тогда что ж. Как я попаду в Колонию Бета?
   – Как все попадают, м-р Бестер. Мы купили вам билеты на коммерческий транспорт.
   – А сколько моих охотников я могу взять?
   – Нам нужен на Бете следователь, а не целое подразделение. Бета не очень-то… дружественна… к Корпусу, так что мы должны обойтись без большого вторжения. Местное отделение снабдит вас всеми людьми, какие вам понадобятся.
   – При всем уважении, мне лучше работается с моими собственными людьми.
   – Уверен в этом. Но так не получится.
   Бестер пожал плечами.
   – Если так сложилось… Когда я отбываю?
   – У вас есть два часа.
   Всю дорогу домой, и даже собираясь, он бунтовал против такого произвола, рассматривая перспективу. Они хотели, чтобы он был один, далеко от своих отрядов. Если бы его просто послали в Колонию Бета, он бы рассматривал это как развлечение, что-то, на время уводящее его с Марса, – и от черного корабля. Но так… что ж, он, должно быть, просчитался. В конце концов, он, должно быть, зашел слишком далеко.
   Он пожалел, на минуту, что отложил назначение, которое планировал. Правда, он хотел выбрать самый подходящий момент, но…
   Неважно. Он это переживет. Время придет достаточно скоро. Это неизбежно; это судьба.
   Кое-чего у Эла Бестера, может, и не было – настоящей любви, глубокой дружбы, благостных отношений со счастливым космосом – но что у него было, так это судьба.
   – Что ж, топонимика неподвластна моде, – объяснял Бестер соседу-пассажиру. Это был мужчина, вступивший в средний возраст, представившийся страховым брокером. – Учтите исторический контекст.
   – Какой может быть исторический контекст при четырнадцати колониях "Бета" в освоенном людьми пространстве?
   – Ну, вы ведь из Северной Америки?
   – Соединенные Штаты, – сказал тот с оттенком гордости в голосе.
   "Ага. Романтик, даже потенциально национальный сепаратист", подумал Бестер и отложил это в сторону для будущего рассмотрения. Никогда не знаешь, с этими простецами.
   – Ну, подумайте. Почти в каждом штате Соединенных Штатов есть, по крайней мере, один "Колумб" или "Колумбия", один "Франклин", один "Мэдисон" – обычно больше одного. Эти имена неожиданно возникают повсюду, потому что являются частью коллективного бессознательного евро-американских поселенцев.
   – Ага, но те места названы в честь людей.
   – Что же, подумайте о Весенних Долинах, Дубовых Рощах, Озерных Городах.
   – Все-таки Бета…?
   – Думаю, тут два обстоятельства. Во-первых, мы возвращаемся к Греции. Это символизирует для нас определенные вещи – демократию, эрудицию, литературу, образование. Неважно, что греки были, по большей части, очень недемократичны и не особенно начитаны или развиты в сравнении, скажем, с современным им Китаем – символизм остается. О, греки вышли из моды – Санскрит и Мандарин были последним ее криком в прошлом веке. В начале этого столетия в зените недолго были центавриане. Затем, новое же оживление греков – я думаю, в ответ на страх затопления нашей культуры чуждыми влияниями. Греки, латиняне, шумеры – все снова стали весьма популярны. Спорю, у вас есть хотя бы один дед по имени Ахиллес и один по имени Гильгамеш.
   Мужчина кивнул.
   – Забавно, – продолжил Бестер, – что центавриане тоже подхватили это. Если вспомните, одно время они пытались убедить нас, что мы – их утраченная колония. Они начали использовать греческие и римские имена, а в их текстах появились переводы названий их планет и звездных систем. Довольно странно, куча их колониальных миров в итоге оказались "бета" там и тут, потому что в их обитаемой системе может быть только одна "альфа" – Прима Центавра.
   Это – второе, конечно. Со временем, когда мы начали заселять колонии, "бета" стало почти слэнговым словом для "маловажной колонии". Это не систематика – взгляните на любую звездную систему с более чем одной колонией. Есть шансы, что вы не увидите колоний Альфа, Гамма или Дельта – но больше шансов, что, по крайней мере, город где-нибудь будут называться "Бета".
   – Это впечатляет, признаю. Вы преподаете географию или что-то такое в Пси-Корпусе? – он невольно, как и несколько раз до этого, взглянул на значок Бестера.
   – О, нет. Но последний мой сосед по кораблю был профессором географии.
   – И он вам все это рассказал?
   Бестер нахмурился, изобразив на лице озадаченность.
   – Нет. С чего вы взяли?
   Он любил выражение их лиц, когда он говорил подобные вещи. Некоторые любят хорошие сигары, некоторые – французский бренди. Он же предпочитал человека рядом с собою пытающимся рассмеяться как бы над шуткой – и, наконец, терпящего неудачу. На самом деле, он прочел все, о чем только что говорил, в стандартном туристическом справочнике, но не собирался рассказывать об этом своему соседу.
   Часом позже он впервые ступил на Колонию Бета. Эта Бета была единственной в системе всего из двух колоний – разве только если посчитать малые поселения в богатых металлом астероидах. В этом случае, их было четыре.
   Самая большая колония в системе была на четвертой планете от звезды, мир, именуемый просто "Шеффер 4" на звездных картах и Азтлан среди его обитателей.
   Бета была третьей планетой. Меньшая, чем Азтлан, она все же могла похвастать половиной числа жителей Марса – миллионом, две трети которых находились в полярном промышленном городе, тоже именуемом Бета. Лишь полюса были достаточно прохладны для обитания, но гораздо важнее было то, что в атмосфере имелся свободный кислород в количестве, достаточном для поддержания жизни человека, и в избытке азот, необходимый для пищевых культур.
   Бестер нашел Бета-сити весьма впечатляющим. Здания давали ощущение веса и мощи – в конце концов, им приходилось справляться с той гравитацией, которая в данный момент досаждала Бестеру, будучи на четверть большей, чем на Земле. Горячий, буйный ветер трепал их – от чего, после лет, проведенных им в разреженном, холодном воздухе Марса, он испытывал больше чем удовольствие. Ветер пах чем-то вроде имбиря.
   Окружало город то, что выглядело как прерия с высокой травой, растекающаяся до гор – далеких, кроме северной стороны, где длинный их ряд задевал небо. Солнце выглядело почти в точности как на Земле, а небо было бархатно-синим.
   – М-р Бестер, полагаю?
   Он переключил свое внимание с пейзажа на действительно весьма привлекательную молодую женщину – едва за двадцать – с волосами цвета меди, коротко стрижеными на немецкий манер.
   – Да?
   – Я Лита Александер, буду вашим ассистентом, пока вы здесь.
   – Что ж, приятно познакомиться, мисс Александер. Давно вы здесь работаете?
   Она покраснела.
   – Вообще-то всего несколько недель. Я прибыла сюда как интерн при Метапол – не как коп, потому что я всего лишь П5 – но как делопроизводитель. К сожалению, департамент немногочислен, так что они не смогли выделить настоящего копа – или кого-то с большим опытом на этой планете – чтобы ассистировать вам.
   – Почему же они так немногочисленны?
   – Мы потеряли двоих за последние две недели, а замена им не прибыла.
   – Потеряли?
   – Убитыми. Ослепителем.
   – Ослепитель?
   – Так мы называем серийного убийцу.
   – А. Моя цель.
   – Да, сэр.
   – Ну что ж, тогда давайте начнем.
   – Позвольте, я возьму ваш багаж.
   – Нет. Я справлюсь. Хотя, кажется, он будто бы вдвое потяжелел с тех пор, как я отбыл из дому. Мне следует научиться избегать этих лавочек дьюти-фри.
   – Ну, – начала Лита неуверенно, – вы знаете, здесь немного больше сила тяжести…
   – Это была шутка, Лита. Можно мне звать вас Лита?
   – О. Я… простите, да, пожалуйста.
   – Почему-то никто даже не ожидает, что у меня есть чувство юмора, – подумал он вслух. Он заметил ее нерешительную улыбку. – Александер, – произнес он, – не родственница Наташе Александер?
   – Моя бабушка, – сказала она, несколько удивленная.
   – Я встречал ее однажды.
   Лита улыбнулась.
   – Когда я была маленькой, она все время приносила мне подарки – ну, они приходили через Смехунов, конечно, но я всегда понимала, что на самом деле они от Бабули.
   – Вы были в Первом Звене?
   Она утвердительно кивнула.
   – Моя мать была единственной женщиной в нашем роду за последние четыре поколения, кто не был в нем. Она была только П2, так что сначала была в "Подвале", но когда она была еще совсем маленькой, Бабуля договорилась кое с кем из родственников, чтобы вырастить ее вне Тэптауна. Она числилась, конечно, но никогда активно не работала в Корпусе.
   – Четыре поколения?
   – Шесть, на самом деле – еще от Дезы Александер, когда еще даже Пси-Корпуса не было.
   – Да, я догадался, что вы из одной из старых семей, поскольку вы сохранили ваше митохондриальное имя. Я сам был в Первом Звене, знаете ли.
   Она снова кивнула, и они прошли несколько шагов молча.
   – Лита, я несколько пренебрег деталями этого дела. Убийца – не телепат?
   – Нет, сэр – так мы думаем.
   – Так меня прислали, потому что он убил пси-копов?
   – О нет, сэр. Это произошло лишь в последние два дня. Он убил четверых других телепатов. Он убивает только телепатов.
   – Понятно. Что ж, полагаю, мне следует обратиться к материалам вскрытий, затем взглянуть на места преступлений…
   – Вообще-то, сэр, у меня неважные новости. Мы нашли еще одно тело всего за несколько часов до вашего прибытия. Похоже, убийца тот же. Нашей начальницы отделения сейчас нет в городе, и местные блюстители закона хотели вмешаться, но мы пытались сохранить это для вас. Не знаю, сколько мы еще продержимся.
   – О. Тогда, конечно же – едем.
   Они взяли автомобиль, чего Бестер давненько не делал. Они двигались вниз по улице, навстречу горячему ветру, мимо рядов одноэтажных домов, выстроенных из рубленого и тесаного вулканического камня с наклонными металлическими крышами. У большинства домов были садики. Просторный город, места много. Широкие улицы. Не как на Марсе – или во многих местах на Земле в этом отношении.
   Они остановились у дома, который – в большинстве городов на Земле – был бы особняком. На Марсе он и вовсе был бы немыслим. Тут он казался более чем скромным.
   Улица перед фасадом кишела полицейскими автомобилями, репортерами, зеваками.
   – О, нет, – сказала Лита. – Похоже, они вошли, – она открыла дверцу со своей стороны, выпрыгнула и обошла вокруг выпустить его, но он уже вышел и смотрел на дом.
   Они быстро протолкались через толпу к полицейскому заграждению. К нему был приставлен молодой парень – его униформа была незнакома в деталях, но ясна по типу. Он был помощник шерифа или кто-то равнозначный. Он поглядел на Бестера и Литу, и ему явно не понравилось то, что он увидел, но он впустил их, пусть и неохотно.
   – Пора прояснить некоторые вещи, – заявил Бестер Лите.
   Тут была кровь – и тело – но в эту минуту он игнорировал их, а вместо этого высмотрел человека, выглядевшего ответственным, и подошел к нему.
   – Вы старший детектив? – спросил он.
   Парень отвел взгляд от своего блокнота и посмотрел вниз на Бестера. Физически, он произвел на Бестера впечатление слепленного из фарша снеговика с двумя оливками вместо глаз. Бестер видел однажды такое зверство в музее современных искусств на Марсе.
   – Вы – профессионал мозговед, – сказал детектив, разглядывая значок Бестера и широко скалясь собственной шутке.
   – Это ужасно смешно, – сказал Бестер. – Именно ужасно. Мое имя Альфред Бестер. Вам известно, что это расследование перешло под юрисдикцию Пси-Корпуса?
   – Я знаю, что убийства Ослепителя находятся под юрисдикцией Пси-Корпуса, ага. Однако у меня нет способа узнать, что это одно из них, без расследования. Мне обрисовать вам картину, или вы просто можете высосать ее прямо из меня?
   Бестер слегка нахмурился и отвернулся обозреть место преступления.
   – Она была зарегистрированным телепатом?
   – Угу. Коммерческий экстрасенс, богатенькая. Они все такие.
   – Что?
   – Ваши коммерческие телепаты. Богатенькие все.
   – А. Вас не заботят телепаты, м-р…
   – Стешко. Капитан Стешко. Да, не могу сказать, что это так. Большинство из нас иммигрировали сюда, чтобы избавиться от них, и…
   – Действительно? Вы проделали весь этот путь лишь для того, чтобы отделаться от телепатов? И все другие на этой планете тоже?
   Он продолжал говорить, потому что смотрел на тело. Он продолжал говорить, чтобы держаться бесстрастно.
   Наиболее очевидным было то, что у мертвой женщины отсутствовали глаза.
   – Не только от телепатов, – поправился Стешко. – Были на Земле и другие вещи, которые нас не устраивали. Эй, не поймите меня неправильно – я не изувер. Я ничего не имею против любого из вас лично. Это просто… я просто думаю, если человек хочет жить в каком-нибудь месте без страха, что кто-нибудь покопается у него в мозгах, он должен иметь такое право.
   – Разделенные, но равные, м-р Стешко?
   – По мне, звучит неплохо.
   – Почему у вас нет местного закона против использования коммерческих телепатов?
   – Был, несколько лет назад.
   – Так кто же запустил змею в ваш садик?
   – Коалиция предпринимателей. Недавние иммигранты. Бета несколько изменилась за последние годы, и не к лучшему. Вот вам доказательство, – он махнул на труп.
   – Не понимаю, на что вы жалуетесь, – сказал Бестер. – До сих пор вы, ребята, могли только мечтать поубивать телепатов. Теперь у вас есть некто настоящий, кто разыгрывает ваши фантазии наяву.
   – Эй, я же сказал…
   – Вы не изувер. Да, я расслышал это с первого раза. Сколько лап у собаки, если считать хвост как лапу?
   – А?
   – Сколько лап у собаки, если считать хвост как лапу?
   – Я… пять, наверно.
   – Неправильно. Четыре. Потому что хвост не лапа, даже если вы скажете, что это так.
   – Прикольно, – но выглядел Стешко так, словно думал иначе.
   – Благодарю вас. Что это за отметины у нее на руках?
   – Когда мы ее нашли, она была связана и подвешена к потолку. Мы ее срезали.
   – Вы – что?
   – Неприлично голой женщине висеть вот так. Репортеры могли ее заснять.
   – Что за очаровательный здесь мирок, – кисло заметил Бестер. – Рот не вы ей зашили по той же причине, нет?
   – Нет, так и было, когда мы ее нашли.
   – Так – но подвешенной к потолку?
   – Я же сказал вам.
   – Можете вы очистить помещение от своих людей? Мне нужно поговорить с вами наедине.
   – Почему наедине?
   – Детектив, теперь я здесь главный, нравится вам это или нет. Вы это знаете. И я вас уверяю, лучше, если предстоящая беседа произойдет без присутствия ваших людей.
   Стешко нахмурился, но отошел распорядиться. Бестер продолжил обследование тела.
   – Остальные были такие же? – спросил он Литу, стоявшую в стороне и выглядевшую очень бледной.
   – Да. Глаза выдавлены, рот зашит. Он заливал им чем-то уши, вроде быстротвердеющей смолы.
   – Какова настоящая причина смерти?
   – Удушение. Мы думаем, что после… запечатывания… всего, он зажимал им нос.
   – Да. Может быть, он проделывал это много раз? Пытал их? Доводил их едва не до смерти, а затем позволял дышать, повторяя процесс? Лишал их всех ощущений, так что они могли видеть только его глазами, слышать только его ушами, как он убивает их?
   – Может быть. Результаты вскрытия двух копов несколько отличаются.
   – Мы перейдем к этому через минуту, – сказал Бестер. Дверь закрылась, Стешко вернулся.
   – Что теперь? – сказал Стешко. – Станете пилить меня, что влез в ваше расследование? Могли бы это делать и при моих людях.
   – Да, мог бы, – ответил Бестер, сверкнув на Стешко улыбочкой. – Но я не мог бы сделать вот что.
   Он ударил Стешко, с яростью, чтобы захватить его, а затем средней силы сканированием. Колени великана подвернулись, и он закачался, кривя рот, на подбородок ему текла слюна. Закончив, Бестер пробормотал: "А теперь удостоверимся, что вы не помните мгновение нашего единения", – и проделал еще несколько корректировок. Минутой позже остекленелые глаза Стешко вдруг снова прозрели.
   – Ого! – проворчал он. – Второй раз тут голова закружилась.
   – Рекомендую последить за давлением, капитан Стешко, – заботливо сказал Бестер. – Вы не кажетесь здоровым человеком.
   – Ну, чего вы хотите-то?
   – Всего лишь поблагодарить вас за потраченное время и заверить, что я доложу прямо вам обо всем, что бы я ни обнаружил.
   – О. Что ж, спасибо. Наверно, я теперь пойду.
   – Идите-идите.
   Когда капитан ушел, Бестер повернулся к Лите и обнаружил, что та уставилась на него с нескрываемым ужасом.
   – Есть что сказать, Лита?
   – Я… сэр, это было незаконно.
   – Да, что ж – я устал с ним разговаривать. У мужика непотребный язык. И непотребные мозги, но сканировать быстрее, чем долго беседовать. Кроме того, это было чисто поверхностное сканирование, с минимальным ущербом – и он не будет помнить о нем.
   – Но, сэр…
   – Посмотри на нее, Лита, – он указал на труп. – Посмотри на нее. Вот она лежит, мертвая и изуродованная. Она не первая, но с божьей помощью мы можем сделать так, что она будет последней. Если мне придется просканировать несколько фанатиков-недоумков, чтобы ускорить процесс поимки этого монстра и защитить наш народ, я на это пойду.
   Ее лицо силилось найти выражение и остановилось не
   неподвижно-бесстрастном.
   Он вздохнул.
   – Лита, когда я был моложе, я верил, что поступать надо по книжкам. Я все еще действую так, когда это имеет смысл. Но в случаях, подобных этому, я больше заинтересован в правосудии, чем в процедуре. Суди меня.
   – Да, сэр, – сказала она, хотя ему было ясно, что она еще не согласна. – Вы что-нибудь от него узнали?
   – Раз уж это произошло – да. Он не убийца, и он не знает, кто убийца. Он не хочет знать, кто убийца – он думает, наш парень делает хорошее дело, освобождая его планету от тэпов. Вероятно, поэтому он не сообщил Корпусу то, что ему известно.
   – Что же?
   – Было другое убийство неделю назад, которое, как он думает, как-то связано с этим. Простеца по имени Джек Финн.
   – Этого нет в деле.
   – Не думаю, что появится. У вас есть общий отчет обо всем этом для меня?
   – Да, сэр.
   – Я начну с него. Также я хочу увидеть все, что вы сможете найти на Джека Финна, – он огляделся. – Что насчет охранной системы?
   – Наш убийца каким-то образом обходит ее. Мы почти поймали его в первый раз, потому что поступил вызов. Время реагирования затянулось, вероятно, потому что дом принадлежал телепату. Все же мы думаем, что патруль разминулся с убийцей на несколько секунд.
   – Это случилось только в первый раз? С тех пор вызовы не поступали?
   – Верно, сэр. Ммм, извините, сэр – мой телефон… – она извлекла маленькое устройство. – Александер. О, да – мы на месте преступления. Да, конечно, мисс Мэллори, я спрошу, – она опустила телефон. – Начальница нашего отделения вернулась и хотела бы видеть вас, как только вам будет удобно.
   – Мэллори? Это Энн Мэллори?
   – Да, сэр.
   – Скажите ей, что мы будем тотчас.
   Лита так и сделала, затем закрыла телефон.
   – Вы знаете мисс Мэллори?
   – Разумеется, мы работали вместе на Земле. Хороший коп.
   – Хотите завезти ваши вещи к себе, прежде чем ехать в офис?
   – Нет, на это полно времени. Я не хочу заставлять Энн ждать.
   – Эл. Так приятно видеть тебя снова.
   – Ты не изменилась с тех пор, как мы вместе служили у де Ври, Энн. Я понятия не имел, что ты тут, на Бете.
   – О, я здесь, все правильно. Сожалею, что не могла присоединиться к тебе на месте преступления – я была на другой стороне полярной области, проверяя кое-какие следы по другому делу, когда мы получили известие. Я знала, что твой корабль прибывает примерно в то же время, и я знала, что ты компетентно справишься с этим. Были неприятности?
   – Место было потревожено.
   – Капитаном Стешко? – ее лицо покраснело. – Я оставила однозначные указания…
   – У капитана Стешко, кажется, некоторые проблемы с дисциплиной – если начальник тэп. Не волнуйся – я думаю, в следующий раз ты найдешь его чуть более… податливым.
   Узкое лицо Энн Мэллори внезапно приняло выражение встревоженного животного.
   – Эл, ты этого не сделал. Мне известна твоя репутация…
   – И Корпусу тоже. Они не послали бы меня, Энн, если бы не думали, что здесь нужны мои методы, – по крайней мере, он надеялся, что дело в этом.
   – Эл, это не Марс, вот все, что я скажу. Местные иногда… узколобы.
   – К этому я привык. Не волнуйся. Я буду осмотрителен. Но я найду убийцу. Нельзя убить семерых из моего народа и просто уйти. Сколько офицеров ты можешь мне дать?
   – Для прогулок? Только мисс Александер. Когда тебе действительно будет нужно, троих, – она наклонилась вперед и сцепила руки. – Мне интересно… почему ты не взял свой отряд охотников?
   Бестер одарил ее тусклой улыбкой.
   – Тебе придется спросить у центрального офиса. По-моему, они решили, что я обленился – что больше не могу делать дело без своих любимчиков. Буду счастлив доказать, что они ошибаются, – он не поведал ей свое более глубокое подозрение – что в Корпусе, возможно, имелись те, кто был бы как раз счастлив, если бы он не вернулся с этого задания.