– И что же вы сделаете? – Бриттани улыбнулась, губы ее приоткрылись, и она придвинулась к нему поближе.
   – Вот что. – Граф сжал ее в объятиях и жадно накрыл ее рот своими губами. Это был долгий, требовательный поцелуй, и Бриттани отвечала на него точно так, как он и предвидел. Ее пышное тело призывно прижималось к его телу, губы страстно отвечали на его поцелуй, а когда пальцы Филипа погрузились в ее волосы, она застонала от наслаждения.
 
   – Мисс Смит, – произнес лорд Уинтроп, низко склоняясь над затянутой в перчатку ручкой Камиллы. – Позвольте мне сказать вам, что вы сегодня выглядите совершенно потрясающе. Рубины, бриллианты и жемчуг меркнут перед вашим великолепием.
   Камилла ответила ему улыбкой, показав ямочки на щеках.
   – Вы преувеличиваете. – Она рассмеялась. – Но вы так добры, милорд.
   – И к тому же вы опоздали, – грубо прибавил мистер Фитцрой, сердито глядя на только что подошедшего лорда, который втиснулся между ним и Камиллой. – Мисс Смит уже обещала следующий танец мне, а следующий за ним – Кирби. А после этого вам придется соперничать с Уэсткоттом.
   – А где Уэсткотт? – мрачно спросил лорд Уинтроп.
   – Не все ли равно? – яростно прошептал ему на ухо юный мистер Ситон. – Мы все впервые получили возможность высказать свои комплименты мисс Смит. Он весь вечер сторожит ее, как пес свою кость. Черт бы его побрал!
   Камилла приняла из рук Алистера Кирби бокал с лимонадом и попыталась выглядеть веселой и беззаботной. Трудно было скрывать разочарование по поводу исчезновения Филипа. Естественно, он и думать о ней забыл с того момента, когда к нему подошла Бриттани. Она видела их встречу у столика с напитками, краем глаза следила за ним, притворяясь, что легкомысленно кокетничает с Фредди Фитцроем. Невыразимая боль пронзила ее, когда она заметила, как Филип, а затем Бриттани выскользнули за дверь, ведущую на террасу.
   Это мог быть именно тот момент, которого ждал Филип. Ее роль в розыгрыше, очевидно, близится к концу, думала она, поднимаясь, чтобы идти танцевать с Фредди. Ее охватило чувство нереальности. Этот пышный бал, великолепный зал с мраморным полом, хрустальные с золотом канделябры, разодетые мужчины и женщины, которых она знала теперь по имени и которые почтительно приветствовали ее, – все это скоро исчезнет из ее жизни. Ее платье, украшения, кокетливая воздушная шляпка, которую она купила у мадам Модейн и надевала во время визита на чай к мисс Дру на прошлой неделе, – все это скоро станет лишь приятным воспоминанием. Уютные завтраки по утрам с Шарлоттой, заботливая предусмотрительность миссис Уайет, часы, проведенные на диване рядом с Дориндой, слушающей ее рассказы, – все останется в прошлом. Но печальнее всего была мысль о том, что она никогда больше не увидит Филипа, то хмурого и озабоченного, то веселого и озаренного улыбкой, но неизменно притягивающего к себе взоры всех. Рассеянно слушая комплименты Фредди, она представляла себе кровать Филипа из красного дерева в мигающем свете камина, его руки, которые гладили ее, его нежные губы во время поцелуя, вспомнила, как их тела переплетались, сливались воедино с такой незабываемой страстью.
   Слезы брызнули у нее из глаз.
   – Мисс Смит, – ахнул Фредди Фитцрой, с изумлением глядя на всегда жизнерадостную красавицу, неожиданно залившуюся слезами. Это было ужасно. Люди подумают, что он нанес ей смертельное оскорбление. Потрясенный, он остановился посреди зала. – Что… что случилось?
   Камилла не в состоянии была говорить. Она беспомощно затрясла головой, вырвалась из ослабевших рук Фредди и бросилась бежать через бальный зал, подобрав пышные изумрудные юбки.
 
   Прошло немало времени, прежде чем Филип поднял голову.
   – Что случилось? – Бриттани провела по его губам кончиком пальца. – Филип, не останавливайтесь… я так часто мечтала об этом мгновении…
   – Это было больше, чем одно мгновение, Бриттани. – Он услышал свой голос словно издалека. Аромат роз наполнял ночной воздух. Ему почему-то стало не по себе. – Нам лучше вернуться обратно.
   Она надула губки, потом улыбнулась дразнящей улыбкой, провела рукой по его волосам.
   – Не говорите мне, что вас волнуют приличия. Вас волнует только мисс Смит, разве это не так?
   Он действительно волновался о Камилле. Он слишком надолго оставил ее одну. Обещал не отходить от нее весь вечер. Какая дьявольская ирония в том, что вот сейчас он держит Бриттани в объятиях, она страстно целует его, а его мысли все время возвращаются к другой женщине.
   Он взял Бриттани под руку и повел обратно к дому.
   – Мы должны проявлять осторожность, Бриттани. Если нам с вами суждено быть вместе…
   – Вам придется освободиться от мисс Смит. Но, Филип, как вы собираетесь это сделать?
   – Вы сомневаетесь в моей способности выполнить то, что я задумал, Бриттани? Если так, то вы станете мне очень плохой женой.
   Сияющие фиалковые глаза зачарованно заглянули в его лицо.
   – Это предложение, милорд? – с надеждой прошептала Бриттани.
   – А как бы вы отнеслись к нему?
   – Думаю, что я его приняла бы, – ответила она и обвила руками его шею.
   Он посмотрел на нее сверху вниз, недоумевая, почему он не испытывает ожидаемого восторга. Он победил, не так ли? Бриттани принадлежит ему, она согласилась стать его женой, и он выиграл пари с Марчфилдом задолго до назначенного срока. Филип чувствовал в душе странное равнодушие и пустоту и попытался заполнить эту пустоту новым поцелуем, только кратким, так как теперь они уже находились в поле зрения гостей.
   – Предоставьте мне остальное. Все уладится без тени скандала. Через несколько дней…
   – Так долго?
   Он взял ее за руку и потянул к террасе.
   – Терпение, любовь моя, приносит победу. Непременно. Поверьте мне.
   Они подошли к двери. Бриттани еще на секунду прижалась к его плечу.
   – Филип, вы мне еще не сказали, что любите меня!
   Филип посмотрел на нее. Бриттани была неотразима, но странно – он оставался холоден к ее красоте. А ведь месяц назад один взгляд этих великолепных глаз способен был бы расплавить его панталоны!
   – Я же собираюсь жениться на вас, глупышка. Как вы думаете?
   Ее пальцы резко сжали его руку.
   – Филип, погодите. – В ее голосе появились жалобные нотки. – Я думаю, для влюбленного мужчины вы слишком торопитесь уйти.
   – Бриттани, я уже сказал. Сейчас не время…
   Леди Бриттани Девилл была тщеславна, эгоистична и избалованна, но далеко не глупа. Что-то не так. Она почувствовала это, когда он ее целовал. Чего-то недоставало.
   Когда ее целовал лорд Марчфилд, в нем чувствовалась ярость, жажда, страсть…
   Поцелуй Филипа был странно пустым.
   – Скажите мне, что вы меня любите, – произнесла она, и на ее лице появилось странное выражение.
   – Бриттани…
   – Скажите это! – Она ахнула, так как он продолжал молча смотреть на нее, в его глазах читалось смятение, они потемнели от напряжения. – Боже мой, вы не можете этого сказать! Потому что вы… меня не любите, – прошептала она, пораженная.
   – А вы меня любите?
   – Не знаю. Я думала, что не люблю… а потом подумала, что люблю. Я ревновала…
   Они смотрели друг на друга, а из зала ветерок доносил до них обрывки музыки и веселого смеха.
   Она красива, думал Филип, но ее красота не согревает ему сердце, не трогает душу. Другое дело Камилла, эта прелестная, серьезная маленькая красавица с заразительным мелодичным смехом, нежными прикосновениями и любящим сердцем…
   – Значит, не суждено, Филип? – медленно произнесла Бриттани, впервые осознавая, что этому и впрямь не бывать. – Вы действительно любите мисс Смит? – недоверчиво спросила она.
   – Да.
   Эта истина поразила его не меньше, чем ее. Они снова уставились друг на друга.
   – Понимаю. – Бриттани сделала шаг назад. – Ну, тогда…
   – Бриттани, простите меня. Я был глупцом. – Филип не знал, что сказать. Когда все это случилось? Как это все случилось?
   Бриттани слегка тряхнула головой, словно желая избавиться от навязчивой мысли.
   – Желаю счастья, милорд, – с притворным спокойствием сказала она, круто поворачиваясь к двери. – Лорд Марчфилд с ума сойдет от беспокойства за меня. Я должна идти к нему…
   Филип еще несколько секунд постоял снаружи, вдыхая прохладный ночной воздух. Неужели он был настолько слеп?
   Граф вошел вслед за Бриттани в зал и зажмурился от яркого света. Не теряя больше ни секунды, он отправился на поиски Камиллы, уверенный, что эта своенравная красавица не будет послушно ждать его там, где он ее оставил.
 
   Гости пили шампанское, смеялись и сплетничали, и никто не заметил исчезновения Камиллы. Ей удалось добраться до отгороженного занавесом фойе, которое вело в коридор. Здесь было тихо и безлюдно.
   Неожиданно послышался какой-то шум. Шаги сзади? Она оглянулась, но никого не увидела. Лицо ее было мокрым от слез. Ей хотелось найти уединенное место подальше от толпы, где она могла бы выплакаться, не опасаясь любопытных глаз. Камилла долго бродила по запутанному лабиринту коридоров, смутно понимая, что заблудилась. Свернув за угол, она вдруг очутилась в узком проходе, в конце которого виднелась дверь.
   Камилла побежала вперед, надеясь, что за этой дверью находится гостиная, где она сможет посидеть несколько минут одна и прийти в себя.
   Но, распахнув дверь, девушка чуть было не скатилась вниз по ступенькам крутой лестницы, ведущей в темноту. Камилла вскрикнула в ужасе и быстро захлопнула дверь. Наверное, это винный погреб. Она слишком далеко забрела.
   В этот момент за ее спиной послышалось какое-то движение. Испуганная Камилла хотела было обернуться, но не успела: чьи-то сильные руки с грубой силой схватили ее за горло и стали душить. Беспомощная, не в силах вдохнуть, Камилла отчаянно вырывалась, шурша своими пышными юбками. Но силы были неравными. Камилла вдруг с ужасом поняла, что ее противник неумолимо толкал ее к двери, ведущей в погреб. Девушку охватила паника. Внезапно до ее слуха донеслись чьи-то голоса. Они звучали вдалеке, неясно. Ее противник напряженно замер. Железная хватка его рук ослабла, и Камилла услышала, как он выругался. Тихий, хриплый шепот был ей до ужаса знаком. Это шепот убийцы в маске из номера двести три, поняла она. В памяти всплыли произнесенные им той ночью слова: «Неудачное вторжение, миледи. Теперь мне придется убить и вас».
   Но на этот раз он прошипел ей в ухо:
   – В следующий раз, Камилла. В следующий раз ты умрешь.
   Руки еще мгновение продолжали сжимать ее. Затем на нее навалилась тьма, пол поплыл у нее под ногами, и она потеряла сознание.
 
   – Камилла! – услышала она отчаянный голос сквозь окутывавшую ее бездну тьмы. Филип?! Сознание постепенно возвращалось к ней, а вместе с ним и ощущение боли во всем теле.
   – Камилла, открой глаза. – Его голос был властным, но в нем слышалось волнение. – Посмотри на меня. Очнись и посмотри на меня. Тебе очень больно?
   Он встревожен, смутно подумала она. И попыталась сделать то, что могло бы его успокоить.
   С ее губ сорвался хрип, когда она открыла глаза. Мир плавал в синем тумане. Сквозь него Камилла увидела склонившееся над ней смуглое лицо, застывшее в напряжении. Сильные руки подняли ее, прижали к теплой мускулистой груди.
   – Филип. – Ее голос ужаснул ее саму, это был хриплый шепот, едва слышный, вырывавшийся из пересохших губ. Говорить было мучительно больно, но ей надо ему сказать. – Это… был… он… – Ее глаза наполнились слезами, она закашлялась. – Он пытался… – Камилла глотнула и вцепилась пальцами в его рукав. – Филип, он пытался меня убить…
   – Я знаю, любимая, знаю.
   Граф убрал с ее влажного лба прядь волос. В этот момент к ним подошел Джеймс.
   – Какого дьявола… – начал было он, но Филип остановил брата.
   – Не сейчас. Завтра объясню. Прежде всего ее надо увезти из Лондона. Мы прямо отсюда поедем в Уэсткотт-Парк. Ты можешь доставить Шарлотту домой?
   – А как ты думаешь? Скажи, что надо делать.
   – Уведи отсюда Шарлотту и, ради Бога, не отходи от нее ни на шаг.
   Джеймс, бледный и мрачный, кивнул. Филип продолжал, прижимая к себе Камиллу:
   – Уложите вещи и уезжайте утром. Я все объясню, когда вы приедете в Уэсткотт-Парк. А пока передай леди Астерли наши извинения за столь внезапный отъезд и придумай какое-нибудь правдоподобное ему объяснение.
   – Филип, кто это с ней сделал? Ты знаешь?
   – Пока нет, но собираюсь узнать, черт побери.
   И с этими словами он подхватил Камиллу и почти бегом бросился обратно по коридору.
   Камилла изо всех сил сдерживала подступавшие к горлу рыдания. Все болело. Но ей не хотелось сдаваться этой боли. Не хотелось тревожить Филипа.
   Наконец они покинули дом, и Камилла с наслаждением ощутила дуновение холодного ветра на своем разгоряченном лице. Через несколько минут она уже сидела в карете рядом с Филипом, закутавшим ее в бархатную темно-красную накидку. Свежий воздух помог ей окончательно прийти в себя. Она опустила голову на плечо Филипа и прижалась к его надежному, сильному телу. Ее била дрожь.
   – Камилла. – Опустив подбородок на ее макушку, Филип с нежностью прижимал к себе девушку. – Все в порядке, мы едем в Уэсткотт-Парк. Там ты будешь в безопасности. Обещаю тебе, девочка моя, ты будешь в безопасности. – Его охватил тошнотворный страх при мысли о том, чем все могло кончиться, опоздай они с Джеймсом хотя бы на несколько минут…
   – Питершем, быстрее!
   Дверца кареты захлопнулась, кучер щелкнул кнутом над спинами коней, и украшенная золоченым гербом карета графа Уэсткотта с грохотом унеслась в ночную тьму.

Глава 22

   У них отлетело колесо на главной дороге, в двух милях от Лондона. Раздался треск, лошади заржали, а затем последовал мощный толчок, разбудивший Камиллу, которая задремала в объятиях Филипа. Кучер подбежал к дверце кареты.
   Филип уже распахнул ее и помогал Камилле выбраться из накренившегося экипажа.
   – Дальше на дороге стоит гостиница, – сказал он ей, пока она застегивала бархатную накидку, затуманенным взором глядя на черное, усыпанное звездами небо. – Мы поужинаем в отдельном кабинете, пока будут чинить колесо. Понести тебя на руках?
   – Нет. – Она усмехнулась. – Я прекрасно себя чувствую. А если ты меня будешь носить на руках, мои ноги отвыкнут ходить сами. В какой стороне гостиница?
   Камилла действительно чувствовала себя гораздо лучше сейчас, когда ее обдувал свежий ветер, а Филип был рядом. Страх прошел, она ощущала себя странно возбужденной и активной. Тот факт, что убийца действительно предпринял попытку разделаться с ней сегодня вечером, доказывал одно: он был там, на балу у леди Астерли. Он действительно принадлежал к высшему обществу.
   Вскоре они подошли к гостинице, и Камилла увидела рисованную вывеску над дверью: «Гостиница "Зеленый гусь"»!
   Филип провел ее по ступенькам в холл, прежде чем она успела его остановить. Чадящие свечи мигали в холле, и толстый лысый хозяин, который велел вышвырнуть ее вон в ту ночь, когда она бежала из Лондона, выскочил им навстречу с почтительным поклоном.
   В какой-то момент Камилле показалось, что он узнает ее и спросит, зачем она вернулась назад и пачкает его пол. Но нет. Его крохотные, как бусины, глазки смотрели не на нее, а на Филипа в роскошном бальном наряде и бархатном пальто с пелериной, который стоял в холле с выражением нетерпения на лице.
   – Да, милорд? Чем могу служить, милорд?
   Хозяин источал угодливое подобострастие и кланялся так низко, что его нос картошкой почти касался пола.
   Филип резко приказал:
   – Нам нужен отдельный кабинет и что-нибудь перекусить, пока чинят нашу карету. И хороший огонь в камине в придачу. Леди продрогла.
   – Конечно. Тысяча извинений, мадам. – Взгляд хозяина окинул Камиллу, и на этот раз в нем горело не презрение, а восхищение и желание угодить. – Сюда пожалуйте, вам не придется долго ждать. Хороший огонь в камине, разумеется. Бесси! Бесси, быстрее, старая корова! Милорд, прошу вас о снисхождении. Все будет сделано в мгновение ока.
   Он проводил их в тускло освещенную просторную комнату и засуетился, зажигая канделябры и раздувая огонь в камине.
   Комната оказалась удобной гостиной с зелеными, отделанными золотистыми воланами шторами на окнах, мягкими диванами и креслами, а в камине разгорался огонь.
   – Бесси, где тебя носит? – рявкнул хозяин появившейся в дверях жене. – Разве ты не видишь, что у нас в гостях джентльмен и его дама, и они желают ужинать? Быстро, быстро – милорд не может ждать всю ночь.
   Жена владельца гостиницы от неожиданности уронила стопку тарелок, которую держала в руках. Тарелки с грохотом разбились о безукоризненно чистый деревянный пол.
   – Неуклюжая уродина! – взорвался хозяин.
   – Прошу прощения, ваше сиятельство. – Женщина низко присела в реверансе и поспешно начала собирать разлетевшиеся осколки. Когда ее муж выбежал из комнаты, чтобы прислать служанку со шваброй, Камилла подошла к камину и встала возле него, протянув руки к яркому огню.
   Она вспоминала о той, другой ночи, когда она, измученная и испуганная, умоляла пустить ее переночевать в сарае на сене. С каким презрением и равнодушием отнеслись тогда к ней эти люди, выставив ее в дождливую, холодную ночь. Теперь же, когда она явилась в образе «леди», в сопровождении джентльмена, явно богатого и знатного, с ней обращаются, как с королевой, привечают, балуют. Бесси даже присела перед ней в реверансе.
   Какая разительная перемена! В ту ночь она была бедно одета, одинока, несчастна, и ее прогнали прочь. Теперь, в обстоятельствах менее отчаянных, с ней обращались бережно, как с хрупкой фарфоровой куклой, на нее смотрели с благоговением и почтением. Камилла покачала головой и посмотрела на Филипа, который снял пальто и подвинул для нее кресло к камину.
   Сердце ее болезненно сжалось. Только Филип, несмотря на всю свою репутацию высокомерного, вспыльчивого и острого на язык человека, обращался с ней уважительно, даже был добр. И так же вели себя Джеймс и Шарлотта, и Джеред тоже, подумала она. И лорд Кирби. Они все знали правду, но это не помешало им принять ее в свой круг, заставить почувствовать себя как дома. Они стали ее семьей, и Камилла вдруг поняла с особенной ясностью, как сильно она будет скучать по ним, когда этот блестящий маскарад закончится и она снова станет просто Камиллой Брент, одинокой песчинкой, скитающейся по жизни.
   И это время наступит раньше, чем она предполагала, подумала Камилла, внезапно вспомнив, как Филип и Бриттани вместе выскользнули на террасу из бального зала.
   Когда Камилла опустилась в кресло, пододвинутое для нее Филипом, Бесси бросила быстрый взгляд в ее сторону.
   – Надеюсь, вам теперь достаточно тепло, миледи. – Она вытянула шею. Ее острый, птичий взгляд с подобострастием рассматривал элегантную молодую женщину в сверкающих драгоценностях.
   – Да, спасибо. – Камилла замерла, затаив дыхание. Не узнает ли ее эта женщина, несмотря на красивую одежду? Нет, вряд ли. Бесси видела перед собой только бледную, утонченную леди в потрясающей темно-красной бархатной накидке, с волосами, уложенными в сложную прическу, в ушах которой сверкают драгоценные камни, а на ногах красуются изящные атласные туфельки.
   – Ужин будет подан через минуту, ваше сиятельство, – пообещала она, переводя взгляд на представительную фигуру Филипа, такого импозантного в черном вечернем костюме. Заметив нетерпение в его глазах, она живо вылетела из гостиной.
   Дверь за ней со стуком захлопнулась, и Камилла с Филипом остались одни.
   – Ты уже лучше себя чувствуешь? – Он налил бренди из графина, который принес хозяин, и подал ей бокал. Когда она расстегнула накидку, его взгляд упал на красные следы от пальцев у нее на горле. Филип стиснул зубы.
   – О да, теперь со мной уже все в порядке, – заверила его Камилла. – Это был всего лишь шок после нападения. Обычно я не такая чувствительная, уверяю тебя.
   – Твоему самообладанию может позавидовать любой мужчина. Это одно из тех качеств, за которые я… которые мне в тебе так нравятся, – быстро поправился он.
   Камилла посмотрела Филипу в глаза. Их необычное выражение удивило ее.
   – Ты… ты имеешь представление о том, кто на меня напал? – спросила она, чтобы скрыть замешательство. – Лорд Марчфилд был в бальном зале, когда ты вернулся?
   – Возможно. Сказать по правде, я не заметил. Видел, как бранились Фитцрой и Уинтроп с Ситоном. Из их разговора я понял, что ты внезапно убежала во время танца. Уинтроп обвинял Фитцроя в том, что он тебя оскорбил. Дело чуть ли не дошло до драки. Я отправился на поиски тебя, Джеймс присоединился ко мне. В суматохе я не заметил, был ли Марчфилд в зале.
   – Значит, мы не приблизились ни на шаг к разгадке личности убийцы.
   – Мы найдем его, Камилла. – Филип осушил свой бокал. – Я уже говорил с лондонскими властями, они благодарны за те сведения, которые ты сообщила. До тех пор пока они не раскопают это дело или мы что-нибудь не узнаем, я буду тебя оберегать.
   – Тебе не придется этого делать, – возразила она. – Я очень скоро уеду.
   Выражение лица Филипа стало настороженным, он бросил на Камиллу пронзительный взгляд, но ничего не ответил.
   – Ты и Бриттани – вы пришли к взаимопониманию, не так ли? – медленно произнесла Камилла, опустив взгляд на свои руки.
   – Да.
   Ей кое-как удалось изобразить на лице улыбку.
   – Понимаю. Значит, она согласилась выйти за тебя замуж?
   – Да, она согласилась… но…
   Филип не торопился с объяснениями, ему хотелось узнать больше о ее собственных чувствах. Но, глядя в ее лицо, он обнаружил, что не может прочесть на нем ровным счетом ничего.
   – Камилла, пусть тебя не тревожит твое будущее, – медленно сказал он. – Я навожу относительно тебя кое-какие справки, которые могут привести к совершенно неожиданным результатам. – Точнее сказать, совершенно чудесным. Но этого он ей пока не хотел говорить. – Ты стала другом всем нам, и мы не хотим, чтобы ты вернулась к своей прежней жизни. Мы собираемся тебе помочь устроиться где-нибудь…
   – Где, Филип? – Она невесело рассмеялась. – Чем мне заняться? Стать продавщицей или гувернанткой? Но в Лондоне меня знают в качестве мисс Смит, той самой мисс Смит, которая вот-вот разорвет свою помолвку с графом Уэсткоттом и вернется обратно в свое поместье. В Уэсткотт-Парке для меня тоже нет места: вряд ли Бриттани понравится, если я останусь. И как ты ей это объяснишь? Нет. – Камилла решительно расправила плечи и встала. – Я привыкла справляться самостоятельно со всеми своими трудностями и ни в чьей помощи не нуждаюсь.
   Граф со стуком поставил пустой бокал на буфет.
   – Черт побери, Камилла, ты самая упрямая, гордая и возмутительная женщина из всех, кого я встречал.
   – Спасибо за комплимент!
   Насмешливая искра в ее глазах заставила его заскрипеть зубами.
   – Это не комплимент.
   Филип быстро подошел к ней и крепко сжал ее плечи, желая призвать ее к здравому смыслу.
   – Что мне с тобой делать? – с отчаянием спросил он. – Надрать тебе уши, положить тебя на колено и нашлепать или…
   – Или что? – шепнула она.
   Он хотел сказать «целовать тебя до потери сознания». Она выглядела такой красивой и соблазнительной, ее улыбка была так мила, а глаза при свете камина сияли, словно живые изумруды, плечи были такими теплыми под его ладонями, что он невольно уступил мгновенному порыву, не имеющему ничего общего со здравым смыслом: крепко прижав ее к себе, граф завладел ее сладким ртом и стал жадно целовать. Он вдыхал ее аромат, пробовал на вкус ее губы, запускал пальцы в пылающее облако ее волос. Сила пробудившихся в нем чувств потрясла его, растеклась по его жилам, подобно крепкому вину.
   Они отскочили в стороны, когда двери открылись и вошли хозяин с женой, за которыми следовали двое слуг, несущих множество закрытых крышками блюд.
   Щеки Камиллы пылали, но Филип вовсе не казался смущенным. Он с самым невозмутимым видом подошел к камину и стал смотреть на пляшущие языки пламени. Одному Богу было известно, какая буря бушевала в душе у графа.
   Слуги вышли.
   – Может быть, – вкрадчиво произнес хозяин, наклоняя набок лысую голову и лукаво поглядывая на леди, – милорд пожелает снять комнату на ночь? Мы готовы предложить вам самую лучшую спальню, достойную…
   Голос его замер на середине фразы, когда он увидел грозно нахмуренные брови графа.
   – Прошу прощения, ваше сиятельство. – Хозяин попятился назад, осознав свою ошибку, лоб его покрылся испариной. – Я ничего плохого не имел в виду, я только подумал…
   – Ты не думал, потому что не способен думать, паршивый пес. – Филип двинулся к нему с угрожающим видом. – Убирайся и дай нам поужинать спокойно.
   – Конечно, ваше сиятельство. Сию минуту, ваше сиятельство. Приятного вечера, ваше сиятельство.
   – Убирайся к дьяволу.
   Его лоснящаяся, бессмысленно улыбающаяся физиономия исчезла за скрипнувшей дверью. Филип усадил Камиллу за стол.
   – Ешь, – приказал граф и занял свое место напротив нее. Он понял, что пришел в такую ярость потому, что сам ничего другого и не желал бы, как только увести Камиллу в какую-нибудь комнату этой чертовой гостиницы, уложить на кровать и всю ночь заниматься с ней любовью.
   Кто бы мог подумать, что эта оборванная замарашка, шатающаяся по пустынным дорогам, может оказаться такой очаровательной красоткой, чье сердце способно испепелить душу мужчины и смех которой чарует, словно песня? Только не он. Когда-то ему казалось, что он влюблен в гордую золотоволосую богатую наследницу, но теперь, сидя напротив Камиллы в гостинице «Зеленый гусь» и наблюдая, как она пробует на вкус кусочек ягненка, он понимал, что никогда не чувствовал к Бриттани и сотой доли того, что чувствует к Камилле Брент.