Страница:
– Но физические упражнения чрезвычайно полезны для здоровья.
– То же самое мне говорит мой отец, тренер. Постоянно агитирует меня. На день рождения подарил мне членскую карточку в спортклуб, где он работает. У него навязчивая идея, чтобы мы вместе подготовились к триатлону.
– Вам следовало бы прислушаться к его совету, – сказал я.
– Черта с два, мне почти тридцатник. Еще не хватало, чтобы папа указывал мне, что делать.
Рози сменила тему:
– Послушайте, я умираю от голода. Давайте съедим пиццу.
После пережитого мысль о ресторане была невыносима. Я сказал ей, что намерен вернуться к первоначальному плану на вечер – приготовить ужин дома.
– А двоих накормить сможете? – спросила она. – Не забывайте, за вами должок.
Тут она была права, но непредвиденных событий оказалось чересчур много для одного дня.
– Да ладно. Не буду наезжать на вашу стряпню. Сама-то я вообще готовить не умею.
Перспектива такого рода претензий меня совсем не волновала. Но в свете проекта «Жена» отсутствие кулинарных навыков было уже третьей ошибкой с ее стороны – после опоздания и отвращения к спорту. Я чувствовал, что назревает и четвертая: вряд ли ее профессия официантки и барменши подразумевает высокий интеллектуальный уровень. Похоже, продолжение знакомства не имело смысла.
Прежде чем я смог возразить, Рози остановила такси-минивэн, куда мог поместиться мой велосипед.
– Где вы живете? – спросила она.
7
8
– То же самое мне говорит мой отец, тренер. Постоянно агитирует меня. На день рождения подарил мне членскую карточку в спортклуб, где он работает. У него навязчивая идея, чтобы мы вместе подготовились к триатлону.
– Вам следовало бы прислушаться к его совету, – сказал я.
– Черта с два, мне почти тридцатник. Еще не хватало, чтобы папа указывал мне, что делать.
Рози сменила тему:
– Послушайте, я умираю от голода. Давайте съедим пиццу.
После пережитого мысль о ресторане была невыносима. Я сказал ей, что намерен вернуться к первоначальному плану на вечер – приготовить ужин дома.
– А двоих накормить сможете? – спросила она. – Не забывайте, за вами должок.
Тут она была права, но непредвиденных событий оказалось чересчур много для одного дня.
– Да ладно. Не буду наезжать на вашу стряпню. Сама-то я вообще готовить не умею.
Перспектива такого рода претензий меня совсем не волновала. Но в свете проекта «Жена» отсутствие кулинарных навыков было уже третьей ошибкой с ее стороны – после опоздания и отвращения к спорту. Я чувствовал, что назревает и четвертая: вряд ли ее профессия официантки и барменши подразумевает высокий интеллектуальный уровень. Похоже, продолжение знакомства не имело смысла.
Прежде чем я смог возразить, Рози остановила такси-минивэн, куда мог поместиться мой велосипед.
– Где вы живете? – спросила она.
7
– Вау, мистер Порядок. Как же так получилось, что в вашем доме нет ни одной картины?
Я не принимал у себя гостей с тех пор, как лишился общества Дафны. Я знал, что мне всего-то нужно поставить на стол лишнюю тарелку и положить еще один комплект столовых приборов. Но вечер выдался на редкость нервным, а эйфория, вызванная повышенным выбросом адреналина в ходе Инцидента с Главпиджаком, уже улетучилась – по крайней мере, у меня. А вот Рози, похоже, пребывала в постоянном возбуждении.
Мы сидели в гостиной, которая примыкает к кухне.
– Картин у меня нет, потому что через некоторое время я перестаю их замечать. Человеческий мозг настроен на восприятие изменений в окружающем пространстве, чтобы вовремя распознать хищника. Если бы я развесил картины или другие декоративные объекты, то замечал бы их в течение нескольких дней – а потом мой мозг перестал бы на них реагировать. Когда мне хочется посмотреть произведения искусства, я иду в галерею. Там и картины качеством повыше, да и общая стоимость посещений обходится куда дешевле, чем покупка каких-то постеров.
На самом деле в последний раз я был в галерее десятого мая, причем три года назад. Но это ослабило бы мой довод, и я не видел причины делиться этим с Рози – как и раскрывать другие аспекты своей личной жизни.
Между тем Рози изучала мою коллекцию компакт-дисков. Ее любопытство начинало раздражать. Ужин задерживался.
– Похоже, вы большой любитель Баха, – сказала она. Справедливое суждение, если учесть, что моя музыкальная коллекция состоит исключительно из произведений этого композитора. Впрочем, все было не совсем так.
– Я решил сосредоточиться на Бахе после того, как прочитал «Гёдель, Эшер, Бах» Дугласа Хофштадтера[8]. К сожалению, я не добился большого прогресса. Наверное, мой мозг работает недостаточно быстро, чтобы расшифровать математические модели в музыке.
– Так вы слушаете ее не для удовольствия?
Все это начинало смахивать на интеллектуальные беседы с Дафной, и я не стал отвечать.
– Айфон есть? – спросила она.
– Конечно, но не для музыки. Я загружаю в него подкасты[9].
– Дайте-ка угадаю… по генетике?
– По науке вообще.
Я переместился на кухню, чтобы заняться ужином. Рози пошла за мной, но замерла, увидев доску с распорядком дня.
– Вау, – снова сказала она.
Такая реакция уже становилась предсказуемой. Интересно, как она отреагировала бы на ДНК или теорию эволюции. Я начал доставать из холодильника овощи и зелень.
– Давайте я помогу, – сказала она. – Я умею резать и все такое.
По ее логике выходило так, что нарезку может выполнять любой неумеха, к тому же не знакомый с рецептом блюда. После ее признания в том, что она не способна приготовить что-либо даже в ситуации, грозящей голодной смертью, мне представились обрубки порея и зелень, измельченная в пыль.
– Никакой помощи не требуется, – сказал я. – Лучше почитайте что-нибудь.
Рози подошла к книжной полке, бегло осмотрела содержимое и вернулась назад. Возможно, она пользовалась IBM, а не «Маком», хотя многие из моих учебных пособий подходили для обеих систем.
В моей аудиосистеме есть порт для айпода – я готовлю и слушаю подкасты. Рози вынула свой телефон, и из динамиков полилась музыка. Негромкая музыка. Но я был уверен: подключи я без разрешения свой подкаст в чужом доме, меня бы обвинили в элементарной невоспитанности. Именно такую ошибку я совершил на званом ужине четыре года и шестьдесят семь дней тому назад.
Рози продолжила осваиваться, как зверек на чужой территории, – что, собственно, было недалеко от истины. Она открыла жалюзи и подняла их вместе с легким облаком пыли. Я чрезвычайно прилежен в уборке, но никогда не открываю жалюзи, поскольку в этом нет необходимости. Должно быть, в некоторых местах скопилась пыль. За жалюзи скрывается балконная дверь, и Рози ловко отодвинула щеколды.
Мне стало очень неуютно от такого вторжения в личное пространство. Я попытался сосредоточиться на ужине, в то время как Рози вышла на балкон. Я услышал, как она сдвинула с места два больших горшка с растениями – должно быть, они уже зачахли в отсутствие надлежащего ухода. Я опустил зелень и овощную смесь в большую кастрюлю с кипящей водой, добавив соль, рисовый винный уксус, мирин[10], апельсиновую цедру и семена кориандра.
– Не знаю, что вы там готовите, – крикнула с балкона Рози, – но вообще-то я вегетарианка.
Вот как! А ведь я уже начал готовить! Из того, что я купил для себя. И что означает «вообще-то» – есть ли в этом какая-либо гибкость? Как у моей коллеги Эстер – которая все-таки призналась, что съест свинину, если это будет необходимо для выживания?
Вегетарианцы и веганы вызывают у меня крайнее раздражение. У Джина есть шутка: «Как можно распознать вегана? Просто подожди десять минут, и он сам тебе об этом скажет». Вот уж если бы! Но нет. Вегетарианцы приходят на обед, а уж потом заявляют: «Я не ем мясо».
Сегодняшний эпизод – уже второй. Катастрофа Со Свиными Ножками случилась шесть лет назад, когда Джин посоветовал мне пригласить женщину домой к ужину. Дескать, я смогу произвести впечатление своими кулинарными талантами, и на меня не будет давить ресторанная обстановка.
– Выпьешь сколько захочешь, а потом сразу в койку, – привел он решающий довод.
Ее звали Бетани, и в ее сетевых данных вегетарианство не значилось. Полагая, что еда как таковая будет иметь принципиальное значение, я взял в библиотеке свежую книгу Фергюса Хендерсона «Свинья от носа до хвоста», задумав обед из нескольких блюд. Все свиное многообразие – мозги, язык, брыжейка, поджелудочная, почки и так далее.
Бетани явилась вовремя. Ей было хорошо. Мы выпили по бокалу вина, а потом все пошло наперекосяк. Начали мы с жареных свиных ножек, блюда чрезвычайно сложного в приготовлении, но Бетани едва отщипнула кусочек.
– Я не большой любитель свиных ножек, – сказала она. Это не показалось мне чем-то из ряда вон выходящим: у каждого из нас есть свои предпочтения в еде. Возможно, она была обеспокоена проблемой жира и холестерина. Но когда я огласил полное меню, она объявила себя вегетарианкой. Невероятно!
Бетани предложила поужинать в ресторане, но я, потратив столько времени на готовку, вовсе не хотел от нее отказываться. Короче, я съел все сам и Бетани с тех пор не видел.
Теперь вот – Рози. Впрочем, с ней все могло сложиться к лучшему: она уйдет, и моя жизнь вернется в привычное русло. Очевидно, Рози небрежно заполнила анкету, или это Джин промахнулся. Возможно, он выбрал ее из-за сексуальной привлекательности, пытаясь навязать мне собственный вкус.
Рози вернулась на кухню и посмотрела на меня, словно ожидая ответа.
– Морепродукты подойдут, – сказала она. – Органические.
Я испытал смешанные чувства. Всегда приятно решить проблему, но сейчас это означало, что Рози все-таки останется на ужин. Я направился в ванную, Рози последовала за мной. Я достал лобстера из ванны, где он ползал в свое удовольствие.
– Блин, – вырвалось у Рози.
– Вы не любите лобстеров? – Я понес его на кухню.
– Люблю, но…
Все понятно, тут можно посочувствовать.
– Вас смущает процесс убийства. Понимаю.
Я положил лобстера в морозильник и объяснил Рози, что в свое время изучил все возможные способы умерщвления лобстеров, сочтя метод заморозки наиболее гуманным. Я даже дал ей ссылку на сайт.
Пока лобстер умирал, Рози продолжила обнюхивать мое жилище. Она открыла дверцу кладовки и, кажется, оценила увиденное: семь полок с продуктами на каждый день недели – плюс места для хранения алкоголя, сухих завтраков и прочих запасов. И опись содержимого, вывешенная на внутренней стороне двери.
– А не наведете ли порядок у меня, а?
– Хотите внедрить типовой рацион питания? – Несмотря на очевидные преимущества этой системы, многие считают ее странной.
– Достаточно будет разгрузить холодильник, – сказала она. – Берем все с полки для вторника?
Я заметил, что, поскольку сегодня вторник, догадаться несложно.
Она вручила мне листья нори[11] и хлопья бонито[12]. Я попросил достать с полки для прочих запасов масло макадамии, морскую соль и мельницу для перца.
– Да, и еще китайское рисовое вино, – добавил я. – В секции алкоголя.
– Ну где же еще, – сказала Рози.
Она передала мне вино, после чего стала изучать напитки. Я всегда покупаю вино в полубутылках.
– Выходит, вы каждый вторник готовите одну и ту же еду?
– Совершенно верно. – Я перечислил восемь главных преимуществ типового рациона питания.
1. Ни к чему собирать книги с рецептами.
2. Стандартный продуктовый набор – залог хорошего шопинга.
3. Никаких отходов – в холодильнике и кладовке только то, что нужно для того или иного блюда.
4. Диета заранее спланирована и сбалансирована по пищевой ценности.
5. Не надо тратить время, раздумывая, что бы такое приготовить.
6. Никаких ошибок и неприятных неожиданностей.
7. Отменное качество блюд, превосходящее уровень большинства ресторанов при гораздо меньшей стоимости (см. пункт 3).
8. Минимальная когнитивная нагрузка[13].
– Когнитивная нагрузка?
– За процедуру готовки отвечает мозжечок, так что мыслительных усилий почти не требуется.
– Как езда на велосипеде?
– Совершенно верно.
– То есть вы можете приготовить лобстера, не задумываясь?
– Салат из лобстера, манго и авокадо с икрой летучей рыбы в соусе васаби, с гарниром из хрустящих водорослей и обжаренного лука-порея? Да, могу. А вот для разделки перепелов мне все еще требуются мыслительные усилия. Но я работаю и над этим.
Рози смеялась. Почему-то я вспомнил о школе. Хорошо тогда было.
Пока я доставал из холодильника то, что нужно для соуса, Рози положила в морозилку – к лобстеру – две полубутылки шабли.
– Наш ужин, кажется, замерз.
– Еще немного подождем, чтобы убедиться в его смерти, – сказал я. – К сожалению, Инцидент с Пиджаком нарушил график приготовления пищи. Придется все пересчитывать.
Тут до меня дошло, что лобстера надо было сунуть в морозилку сразу же. Но, видимо, мой мозг оказался перегружен проблемами, вызванными присутствием Рози. Я подошел к доске и стал наносить на нее новые параметры готовки. Рози тем временем разглядывала продукты.
– И вы собирались съесть все это в одиночку?
Я не пересматривал типовой рацион питания со времени отъезда Дафны в клинику. С тех пор на вторник остался салат из лобстера – я лишь убрал из рациона вторника вино, чтобы исключить дополнительные калории.
– Да, это блюдо на двоих, – ответил я. – Просто рецепт нельзя пересчитать. Довольно затруднительно купить часть живого лобстера. – Последнюю реплику я преподнес в качестве легкой шутки, и Рози верно отреагировала, рассмеявшись. Мне снова стало хорошо.
– Если бы вы готовили ужин по графику, сколько сейчас времени было бы? – вдруг спросила Рози.
– Восемнадцать часов тридцать восемь минут.
Между тем часы на духовке показывали девятнадцать ноль девять. Рози отыскала приборную панель и начала регулировать время. Я догадался, к чему она клонит. Идеальное решение. Когда она завершила настройку, на часах было восемнадцать тридцать восемь. Никаких пересчетов не потребовалось.
– Вы создали новый часовой пояс, – поздравил я ее с удачной находкой. – Ужин будет готов ровно в двадцать часов пятьдесят пять минут по Рози.
– Так лучше, а то считать задолбаешься, – сказала она.
Вот и возможность ввернуть еще один вопрос из анкеты.
– Математика трудна для вас?
– Сложнее нет, – засмеялась она. – Крыша от цифири едет.
Если ей не по зубам простейшая арифметика кассовых операций в баре, то осмысленный диалог между нами едва ли возможен.
– Где вы прячете штопор? – спросила она.
– В меню вторника вино не предусмотрено.
– На фиг такое меню, – сказала Рози.
В ее словах определенно была логика. Ведь мне предстояло съесть лишь одну порцию ужина. Похоже, это был последний шаг в сторону от расписания.
– Часы переведены, – объявил я. – Действовавшие до сих пор правила отменены. Настоящим алкоголь провозглашается обязательным в часовом поясе Рози.
Я не принимал у себя гостей с тех пор, как лишился общества Дафны. Я знал, что мне всего-то нужно поставить на стол лишнюю тарелку и положить еще один комплект столовых приборов. Но вечер выдался на редкость нервным, а эйфория, вызванная повышенным выбросом адреналина в ходе Инцидента с Главпиджаком, уже улетучилась – по крайней мере, у меня. А вот Рози, похоже, пребывала в постоянном возбуждении.
Мы сидели в гостиной, которая примыкает к кухне.
– Картин у меня нет, потому что через некоторое время я перестаю их замечать. Человеческий мозг настроен на восприятие изменений в окружающем пространстве, чтобы вовремя распознать хищника. Если бы я развесил картины или другие декоративные объекты, то замечал бы их в течение нескольких дней – а потом мой мозг перестал бы на них реагировать. Когда мне хочется посмотреть произведения искусства, я иду в галерею. Там и картины качеством повыше, да и общая стоимость посещений обходится куда дешевле, чем покупка каких-то постеров.
На самом деле в последний раз я был в галерее десятого мая, причем три года назад. Но это ослабило бы мой довод, и я не видел причины делиться этим с Рози – как и раскрывать другие аспекты своей личной жизни.
Между тем Рози изучала мою коллекцию компакт-дисков. Ее любопытство начинало раздражать. Ужин задерживался.
– Похоже, вы большой любитель Баха, – сказала она. Справедливое суждение, если учесть, что моя музыкальная коллекция состоит исключительно из произведений этого композитора. Впрочем, все было не совсем так.
– Я решил сосредоточиться на Бахе после того, как прочитал «Гёдель, Эшер, Бах» Дугласа Хофштадтера[8]. К сожалению, я не добился большого прогресса. Наверное, мой мозг работает недостаточно быстро, чтобы расшифровать математические модели в музыке.
– Так вы слушаете ее не для удовольствия?
Все это начинало смахивать на интеллектуальные беседы с Дафной, и я не стал отвечать.
– Айфон есть? – спросила она.
– Конечно, но не для музыки. Я загружаю в него подкасты[9].
– Дайте-ка угадаю… по генетике?
– По науке вообще.
Я переместился на кухню, чтобы заняться ужином. Рози пошла за мной, но замерла, увидев доску с распорядком дня.
– Вау, – снова сказала она.
Такая реакция уже становилась предсказуемой. Интересно, как она отреагировала бы на ДНК или теорию эволюции. Я начал доставать из холодильника овощи и зелень.
– Давайте я помогу, – сказала она. – Я умею резать и все такое.
По ее логике выходило так, что нарезку может выполнять любой неумеха, к тому же не знакомый с рецептом блюда. После ее признания в том, что она не способна приготовить что-либо даже в ситуации, грозящей голодной смертью, мне представились обрубки порея и зелень, измельченная в пыль.
– Никакой помощи не требуется, – сказал я. – Лучше почитайте что-нибудь.
Рози подошла к книжной полке, бегло осмотрела содержимое и вернулась назад. Возможно, она пользовалась IBM, а не «Маком», хотя многие из моих учебных пособий подходили для обеих систем.
В моей аудиосистеме есть порт для айпода – я готовлю и слушаю подкасты. Рози вынула свой телефон, и из динамиков полилась музыка. Негромкая музыка. Но я был уверен: подключи я без разрешения свой подкаст в чужом доме, меня бы обвинили в элементарной невоспитанности. Именно такую ошибку я совершил на званом ужине четыре года и шестьдесят семь дней тому назад.
Рози продолжила осваиваться, как зверек на чужой территории, – что, собственно, было недалеко от истины. Она открыла жалюзи и подняла их вместе с легким облаком пыли. Я чрезвычайно прилежен в уборке, но никогда не открываю жалюзи, поскольку в этом нет необходимости. Должно быть, в некоторых местах скопилась пыль. За жалюзи скрывается балконная дверь, и Рози ловко отодвинула щеколды.
Мне стало очень неуютно от такого вторжения в личное пространство. Я попытался сосредоточиться на ужине, в то время как Рози вышла на балкон. Я услышал, как она сдвинула с места два больших горшка с растениями – должно быть, они уже зачахли в отсутствие надлежащего ухода. Я опустил зелень и овощную смесь в большую кастрюлю с кипящей водой, добавив соль, рисовый винный уксус, мирин[10], апельсиновую цедру и семена кориандра.
– Не знаю, что вы там готовите, – крикнула с балкона Рози, – но вообще-то я вегетарианка.
Вот как! А ведь я уже начал готовить! Из того, что я купил для себя. И что означает «вообще-то» – есть ли в этом какая-либо гибкость? Как у моей коллеги Эстер – которая все-таки призналась, что съест свинину, если это будет необходимо для выживания?
Вегетарианцы и веганы вызывают у меня крайнее раздражение. У Джина есть шутка: «Как можно распознать вегана? Просто подожди десять минут, и он сам тебе об этом скажет». Вот уж если бы! Но нет. Вегетарианцы приходят на обед, а уж потом заявляют: «Я не ем мясо».
Сегодняшний эпизод – уже второй. Катастрофа Со Свиными Ножками случилась шесть лет назад, когда Джин посоветовал мне пригласить женщину домой к ужину. Дескать, я смогу произвести впечатление своими кулинарными талантами, и на меня не будет давить ресторанная обстановка.
– Выпьешь сколько захочешь, а потом сразу в койку, – привел он решающий довод.
Ее звали Бетани, и в ее сетевых данных вегетарианство не значилось. Полагая, что еда как таковая будет иметь принципиальное значение, я взял в библиотеке свежую книгу Фергюса Хендерсона «Свинья от носа до хвоста», задумав обед из нескольких блюд. Все свиное многообразие – мозги, язык, брыжейка, поджелудочная, почки и так далее.
Бетани явилась вовремя. Ей было хорошо. Мы выпили по бокалу вина, а потом все пошло наперекосяк. Начали мы с жареных свиных ножек, блюда чрезвычайно сложного в приготовлении, но Бетани едва отщипнула кусочек.
– Я не большой любитель свиных ножек, – сказала она. Это не показалось мне чем-то из ряда вон выходящим: у каждого из нас есть свои предпочтения в еде. Возможно, она была обеспокоена проблемой жира и холестерина. Но когда я огласил полное меню, она объявила себя вегетарианкой. Невероятно!
Бетани предложила поужинать в ресторане, но я, потратив столько времени на готовку, вовсе не хотел от нее отказываться. Короче, я съел все сам и Бетани с тех пор не видел.
Теперь вот – Рози. Впрочем, с ней все могло сложиться к лучшему: она уйдет, и моя жизнь вернется в привычное русло. Очевидно, Рози небрежно заполнила анкету, или это Джин промахнулся. Возможно, он выбрал ее из-за сексуальной привлекательности, пытаясь навязать мне собственный вкус.
Рози вернулась на кухню и посмотрела на меня, словно ожидая ответа.
– Морепродукты подойдут, – сказала она. – Органические.
Я испытал смешанные чувства. Всегда приятно решить проблему, но сейчас это означало, что Рози все-таки останется на ужин. Я направился в ванную, Рози последовала за мной. Я достал лобстера из ванны, где он ползал в свое удовольствие.
– Блин, – вырвалось у Рози.
– Вы не любите лобстеров? – Я понес его на кухню.
– Люблю, но…
Все понятно, тут можно посочувствовать.
– Вас смущает процесс убийства. Понимаю.
Я положил лобстера в морозильник и объяснил Рози, что в свое время изучил все возможные способы умерщвления лобстеров, сочтя метод заморозки наиболее гуманным. Я даже дал ей ссылку на сайт.
Пока лобстер умирал, Рози продолжила обнюхивать мое жилище. Она открыла дверцу кладовки и, кажется, оценила увиденное: семь полок с продуктами на каждый день недели – плюс места для хранения алкоголя, сухих завтраков и прочих запасов. И опись содержимого, вывешенная на внутренней стороне двери.
– А не наведете ли порядок у меня, а?
– Хотите внедрить типовой рацион питания? – Несмотря на очевидные преимущества этой системы, многие считают ее странной.
– Достаточно будет разгрузить холодильник, – сказала она. – Берем все с полки для вторника?
Я заметил, что, поскольку сегодня вторник, догадаться несложно.
Она вручила мне листья нори[11] и хлопья бонито[12]. Я попросил достать с полки для прочих запасов масло макадамии, морскую соль и мельницу для перца.
– Да, и еще китайское рисовое вино, – добавил я. – В секции алкоголя.
– Ну где же еще, – сказала Рози.
Она передала мне вино, после чего стала изучать напитки. Я всегда покупаю вино в полубутылках.
– Выходит, вы каждый вторник готовите одну и ту же еду?
– Совершенно верно. – Я перечислил восемь главных преимуществ типового рациона питания.
1. Ни к чему собирать книги с рецептами.
2. Стандартный продуктовый набор – залог хорошего шопинга.
3. Никаких отходов – в холодильнике и кладовке только то, что нужно для того или иного блюда.
4. Диета заранее спланирована и сбалансирована по пищевой ценности.
5. Не надо тратить время, раздумывая, что бы такое приготовить.
6. Никаких ошибок и неприятных неожиданностей.
7. Отменное качество блюд, превосходящее уровень большинства ресторанов при гораздо меньшей стоимости (см. пункт 3).
8. Минимальная когнитивная нагрузка[13].
– Когнитивная нагрузка?
– За процедуру готовки отвечает мозжечок, так что мыслительных усилий почти не требуется.
– Как езда на велосипеде?
– Совершенно верно.
– То есть вы можете приготовить лобстера, не задумываясь?
– Салат из лобстера, манго и авокадо с икрой летучей рыбы в соусе васаби, с гарниром из хрустящих водорослей и обжаренного лука-порея? Да, могу. А вот для разделки перепелов мне все еще требуются мыслительные усилия. Но я работаю и над этим.
Рози смеялась. Почему-то я вспомнил о школе. Хорошо тогда было.
Пока я доставал из холодильника то, что нужно для соуса, Рози положила в морозилку – к лобстеру – две полубутылки шабли.
– Наш ужин, кажется, замерз.
– Еще немного подождем, чтобы убедиться в его смерти, – сказал я. – К сожалению, Инцидент с Пиджаком нарушил график приготовления пищи. Придется все пересчитывать.
Тут до меня дошло, что лобстера надо было сунуть в морозилку сразу же. Но, видимо, мой мозг оказался перегружен проблемами, вызванными присутствием Рози. Я подошел к доске и стал наносить на нее новые параметры готовки. Рози тем временем разглядывала продукты.
– И вы собирались съесть все это в одиночку?
Я не пересматривал типовой рацион питания со времени отъезда Дафны в клинику. С тех пор на вторник остался салат из лобстера – я лишь убрал из рациона вторника вино, чтобы исключить дополнительные калории.
– Да, это блюдо на двоих, – ответил я. – Просто рецепт нельзя пересчитать. Довольно затруднительно купить часть живого лобстера. – Последнюю реплику я преподнес в качестве легкой шутки, и Рози верно отреагировала, рассмеявшись. Мне снова стало хорошо.
– Если бы вы готовили ужин по графику, сколько сейчас времени было бы? – вдруг спросила Рози.
– Восемнадцать часов тридцать восемь минут.
Между тем часы на духовке показывали девятнадцать ноль девять. Рози отыскала приборную панель и начала регулировать время. Я догадался, к чему она клонит. Идеальное решение. Когда она завершила настройку, на часах было восемнадцать тридцать восемь. Никаких пересчетов не потребовалось.
– Вы создали новый часовой пояс, – поздравил я ее с удачной находкой. – Ужин будет готов ровно в двадцать часов пятьдесят пять минут по Рози.
– Так лучше, а то считать задолбаешься, – сказала она.
Вот и возможность ввернуть еще один вопрос из анкеты.
– Математика трудна для вас?
– Сложнее нет, – засмеялась она. – Крыша от цифири едет.
Если ей не по зубам простейшая арифметика кассовых операций в баре, то осмысленный диалог между нами едва ли возможен.
– Где вы прячете штопор? – спросила она.
– В меню вторника вино не предусмотрено.
– На фиг такое меню, – сказала Рози.
В ее словах определенно была логика. Ведь мне предстояло съесть лишь одну порцию ужина. Похоже, это был последний шаг в сторону от расписания.
– Часы переведены, – объявил я. – Действовавшие до сих пор правила отменены. Настоящим алкоголь провозглашается обязательным в часовом поясе Рози.
8
Пока я возился с ужином, Рози сервировала стол. Не традиционный обеденный стол в гостиной, а самодельный столик, который она смастерила на балконе, положив лекционную доску с кухонной стены на два больших цветочных горшка. Перед тем Рози вынула из горшков засохшие растения. Скатертью послужила белая простыня, извлеченная из бельевого шкафа. Столовое серебро – подарок моих родителей, которым я никогда не пользовался, – и парадные бокалы тоже стали частью сервировки. Да она мне весь дом кверху дном поставила!
Прежде мне и в голову не приходило ужинать на балконе. Когда я появился с блюдом, вечерний дождь уже закончился. Температура, по моим прикидкам, – около двадцати двух градусов.
– А есть надо прямо сейчас? – спросила Рози. Странный вопрос. Несколько часов назад она говорила, что умирает от голода.
– Нет, блюдо не остынет. Оно изначально холодное. – Я и сам понимал, что выражаюсь неуклюже. – А есть какие-то причины повременить?
– Огни города. Вид отсюда потрясающий.
– К сожалению, он статичен. Однажды полюбовавшись, уже не тянет смотреть снова. Как с картинами.
– Да нет же, он меняется постоянно. Взять хотя бы раннее утро. Или когда идет дождь. Почему бы не выйти на балкон, просто чтобы посидеть?
У меня не было ответа, который мог бы удовлетворить ее. Я обратил внимание на вид с балкона, когда покупал квартиру. Не могу сказать, чтобы он менялся в зависимости от погоды и времени суток. А «просто сидеть» мне приходится, только когда я жду назначенной встречи или обдумываю какую-нибудь проблему. В этом случае пейзаж лишь отвлекает.
Я протиснулся к столику, занял место рядом с Рози и налил ей вина. Она улыбнулась. Похоже, Рози все-таки пользовалась губной помадой.
Я всегда пытаюсь приготовить стандартное блюдо по рецепту, но качество ингредиентов меняется каждую неделю. Сегодня оно – на небывалой высоте. Никогда еще салат из лобстера не выходил таким вкусным.
Я вспомнил ключевое правило общения с женщиной – внимательно слушать ее рассказы о себе. Рози уже заводила разговор о «трудных клиентах» в баре, так что я попросил ее развить эту тему – и был вознагражден: у нее нашлось немало веселых и захватывающих историй. Для себя я отметил некоторые приемы межличностных отношений – просто так, на будущее.
Мы покончили с лобстером. И тут Рози открыла свою сумочку и достала пачку сигарет! Как я могу передать свой ужас? Курение ведь не только вредно само по себе, оно чрезвычайно опасно для окружающих. Это самый яркий пример бессмысленного отношения к жизни. Неудивительно, что вопрос о курении стоял первым в моей анкете.
– Расслабьтесь. Мы же на улице. – Рози, должно быть, заметила мое состояние.
Спорить было бессмысленно: я уж точно не рассчитывал на повторную встречу с ней. Щелкнула зажигалка, и Рози поднесла ее к сигарете, зажатой в неестественно красных губах.
– Так или иначе, у меня к вам вопрос по генетике, – сказала она.
– Продолжайте. – Я вернулся в знакомый мне мир.
– Мне сказали, что вы можете определить, моногамен ли мужчина, по размеру его яичек.
Сексуальные аспекты биологии регулярно обсуждаются в популярной прессе. Так что ее слова были не так глупы, как могло показаться, хотя и основывались на типичном заблуждении. Я вдруг подумал, что, возможно, это завуалированный призыв к сексу, но решил не поддаваться на провокацию и ответить на вопрос буквально:
– Нелепое утверждение.
Рози, похоже, была очень довольна моим ответом.
– Вы прелесть, – сказала она. – Я только что выиграла пари.
Я углубился в подробности и заметил, как меркнет радость на лице Рози. Я догадался, что она слишком упрощенно понимала эту проблему, а мои научные объяснения совпадают с тем, что ей говорили до этого.
– Возможна некоторая корреляция на индивидуальном уровне, но это правило применимо к биологическому виду. Homo Sapiens в своей основе моногамен, но на практике не отличается верностью. Мужчины стараются осеменить как можно больше женщин, но способны прокормить только один комплект потомства. Женщина ищет для своих детей максимально качественные гены – и мужчину, который сможет обеспечить ее материально.
Я уже почувствовал себя в привычной роли лектора, когда Рози перебила меня:
– Так как там насчет яичек?
– Половые железы большего размера вырабатывают больше семени. Моногамному биологическому виду необходимо количество, достаточное для оплодотворения одной самки. Людям же необходим дополнительный объем в расчете на случайные связи и для противостояния сперме соперников.
– Как мило, – заметила Рози.
– Не совсем. Поведение мужской особи выработалось в далекие времена. Современный мир требует новых правил.
– Да, – согласилась Рози. – Вроде исполнения родительских обязанностей.
– Совершенно верно. Но инстинкты все-таки невероятно сильная вещь.
– Ага, рассказывайте.
– Инстинкт – это выражение…
– Спасибо, – сказала Рози. – Сама все это пережила. Моя мать занялась генным шопингом на выпускном вечере в медицинском колледже.
– Такое поведение бессознательно. Люди не преднамеренно…
– Я в курсе.
Не уверен. Непрофессионалы зачастую неверно трактуют открытия эволюционной психологии. Но история Рози меня заинтересовала.
– Вы хотите сказать, что ваша мать вступила в незащищенный секс, имея устойчивые отношения с другим партнером?
– Да, с одним студентом, – ответила Рози. – В то время как встречалась с моим… – тут Рози подняла обе руки и дважды быстро согнула указательные и средние пальцы, – отцом. Мой настоящий отец – врач. Только я не знаю, кто именно. Реально бесит.
Заинтригованный ее жестикуляцией, я помолчал, пытаясь расшифровать непонятный знак. Может, так она выражала сожаление о том, что не знает, кто ее отец? Если так, то я, пожалуй, впервые сталкивался с таким жестом. И почему она решила сделать так именно в этом месте? Хотя… ну конечно! Пунктуация!
– Кавычки, – выпалил я.
– Что?
– Вы взяли в кавычки слово «отец», акцентируя внимание на том, что его нельзя толковать в привычном смысле. Очень грамотно.
– А, вот вы о чем, – сказала она. – Я-то решила, что вы задумались об этой ничтожной проблемке моей гребаной жизни. И, может, скажете что-нибудь умное.
– Она вовсе не ничтожна! – поправил я ее и поднял вверх палец, изображая восклицательный знак. – Вы имеете право на полную информацию. – Я ткнул пальцем, обозначая точку. Получилось забавно.
– Моя мать погибла. В автокатастрофе, когда мне было десять лет. Она так никому и не сказала, кто мой отец… да же Филу.
– Филу? – Я не мог придумать, как мне обозначить знак вопроса, и решил прекратить игру. И вообще, не время экспериментировать.
– Моему, – снова жест из кавычек, – отцу. Который пришел бы в ужас, узнай он о том, что я интересуюсь этим вопросом.
Рози допила вино из бокала и налила снова. Вторая полубутылка опустела. История Рози, пусть и печальная, не была чем-то из ряда вон. Хотя мои родители продолжали поддерживать со мной контакт, я понимал, что они давно потеряли интерес ко мне. Свой родительский долг они сочли исполненным, когда я начал самостоятельно зарабатывать. Ситуация же Рози была несколько иной, поскольку в нее был вовлечен отчим. И я предложил ее генетическую интерпретацию:
– Его поведение вполне предсказуемо. У вас ведь нет его генов. Самцы львов убивают детенышей от предыдущих случек, когда становятся главой семьи.
– Спасибо за информацию.
– Я могу порекомендовать дополнительную литературу по этому вопросу, если вам интересно. Похоже, вы слишком умны для барменши.
– Прямо завалили комплиментами.
Похоже, я неплохо вел свою партию – и даже поделился этим ощущением с Рози:
– Вот и славно. Вообще-то я не силен в ухаживаниях. Столько правил нужно соблюдать на этих свиданиях.
– Справляетесь на отлично, – сказала она. – Разве что слишком явно пялитесь на мою грудь.
Этого я не ожидал. Платье Рози было довольно откровенным, но все это время я упорно старался смотреть ей в глаза.
– Я лишь изучал ваш кулон, – сказал я. – Он очень интересный.
– И что на нем? – Рози тут же накрыла его ладонью.
– Лик Изиды[14] и надпись: Sum omnia quae fuerunt suntque eruntque ego. «Я есть все, что было, есть и будет». – Я надеялся, что правильно прочитал латынь; шрифт был очень мелким.
Рози удивилась.
– А какой кулон был на мне сегодня утром?
– В форме кинжала. Три красных камушка и четыре белых.
Рози допила вино. Похоже, что она о чем-то задумалась. И, как тут же выяснилось, отнюдь не о серьезном:
– Может, еще бутылку?
Я слегка опешил. Мы уже выпили рекомендуемый максимум. С другой стороны, она курила, что свидетельствовало о беспечном отношении к своему здоровью.
– Хотите еще алкоголя?
– Совершенно верно, – произнесла она каким-то странным голосом. До меня вдруг дошло, что она копирует мои интонации.
Я пошел на кухню за бутылкой, решив в качестве компенсации ущерба сократить завтрашнюю норму потребления алкоголя. Мой взгляд упал на часы: двадцать три сорок. Я взял трубку и заказал такси – рассудив, что, если повезет, оно прибудет до того, как начнет действовать ночной тариф. Я открыл полубутылку шираза, чтобы мы скоротали ожидание.
– Как вы думаете, существует какая-то генетическая обусловленность? – Рози захотела продолжить разговор о своем биологическом отце. – Ну, типа встроенного желания узнать, кто твои родители?
– Для родителей очень важно распознать собственного ребенка. Только тогда они могут защитить носителя своих генов. А маленьким детям необходимо умение узнавать своих родителей, чтобы получить такую защиту.
– Значит, это – своего рода пережиток из детства.
– Маловероятно. Но возможно. Наше поведение во многом определяется инстинктами.
– Это вы так считаете. Как бы то ни было, меня эта мысль жрет. Занозой сидит в башке.
– Почему же не расспросить тех, о ком думаете?
– «Милый доктор, вы мой отец?» Не уверена, что это прокатит.
Мне в голову пришла очевидная мысль. Очевидная, поскольку я генетик:
– У вас очень необычный цвет волос. Возможно…
Она рассмеялась:
– Этот оттенок рыжего не имеет никакого отношения к генам.
Должно быть, она заметила мое замешательство.
– Такой цвет получается только из баночки.
До меня наконец дошло. Она нарочно покрасила волосы в неестественно яркий цвет. Невероятно. Как это я не додумался включить в свою анкету вопрос о крашеных волосах? Я сделал мысленную пометку исправить эту оплошность.
Раздался звонок в дверь. Я ничего не сказал ей о такси, так что теперь пришлось спешно посвятить ее в свой план. Она быстро допила вино, после чего протянула мне руку. Мне показалось, что смутился не только я.
Прежде мне и в голову не приходило ужинать на балконе. Когда я появился с блюдом, вечерний дождь уже закончился. Температура, по моим прикидкам, – около двадцати двух градусов.
– А есть надо прямо сейчас? – спросила Рози. Странный вопрос. Несколько часов назад она говорила, что умирает от голода.
– Нет, блюдо не остынет. Оно изначально холодное. – Я и сам понимал, что выражаюсь неуклюже. – А есть какие-то причины повременить?
– Огни города. Вид отсюда потрясающий.
– К сожалению, он статичен. Однажды полюбовавшись, уже не тянет смотреть снова. Как с картинами.
– Да нет же, он меняется постоянно. Взять хотя бы раннее утро. Или когда идет дождь. Почему бы не выйти на балкон, просто чтобы посидеть?
У меня не было ответа, который мог бы удовлетворить ее. Я обратил внимание на вид с балкона, когда покупал квартиру. Не могу сказать, чтобы он менялся в зависимости от погоды и времени суток. А «просто сидеть» мне приходится, только когда я жду назначенной встречи или обдумываю какую-нибудь проблему. В этом случае пейзаж лишь отвлекает.
Я протиснулся к столику, занял место рядом с Рози и налил ей вина. Она улыбнулась. Похоже, Рози все-таки пользовалась губной помадой.
Я всегда пытаюсь приготовить стандартное блюдо по рецепту, но качество ингредиентов меняется каждую неделю. Сегодня оно – на небывалой высоте. Никогда еще салат из лобстера не выходил таким вкусным.
Я вспомнил ключевое правило общения с женщиной – внимательно слушать ее рассказы о себе. Рози уже заводила разговор о «трудных клиентах» в баре, так что я попросил ее развить эту тему – и был вознагражден: у нее нашлось немало веселых и захватывающих историй. Для себя я отметил некоторые приемы межличностных отношений – просто так, на будущее.
Мы покончили с лобстером. И тут Рози открыла свою сумочку и достала пачку сигарет! Как я могу передать свой ужас? Курение ведь не только вредно само по себе, оно чрезвычайно опасно для окружающих. Это самый яркий пример бессмысленного отношения к жизни. Неудивительно, что вопрос о курении стоял первым в моей анкете.
– Расслабьтесь. Мы же на улице. – Рози, должно быть, заметила мое состояние.
Спорить было бессмысленно: я уж точно не рассчитывал на повторную встречу с ней. Щелкнула зажигалка, и Рози поднесла ее к сигарете, зажатой в неестественно красных губах.
– Так или иначе, у меня к вам вопрос по генетике, – сказала она.
– Продолжайте. – Я вернулся в знакомый мне мир.
– Мне сказали, что вы можете определить, моногамен ли мужчина, по размеру его яичек.
Сексуальные аспекты биологии регулярно обсуждаются в популярной прессе. Так что ее слова были не так глупы, как могло показаться, хотя и основывались на типичном заблуждении. Я вдруг подумал, что, возможно, это завуалированный призыв к сексу, но решил не поддаваться на провокацию и ответить на вопрос буквально:
– Нелепое утверждение.
Рози, похоже, была очень довольна моим ответом.
– Вы прелесть, – сказала она. – Я только что выиграла пари.
Я углубился в подробности и заметил, как меркнет радость на лице Рози. Я догадался, что она слишком упрощенно понимала эту проблему, а мои научные объяснения совпадают с тем, что ей говорили до этого.
– Возможна некоторая корреляция на индивидуальном уровне, но это правило применимо к биологическому виду. Homo Sapiens в своей основе моногамен, но на практике не отличается верностью. Мужчины стараются осеменить как можно больше женщин, но способны прокормить только один комплект потомства. Женщина ищет для своих детей максимально качественные гены – и мужчину, который сможет обеспечить ее материально.
Я уже почувствовал себя в привычной роли лектора, когда Рози перебила меня:
– Так как там насчет яичек?
– Половые железы большего размера вырабатывают больше семени. Моногамному биологическому виду необходимо количество, достаточное для оплодотворения одной самки. Людям же необходим дополнительный объем в расчете на случайные связи и для противостояния сперме соперников.
– Как мило, – заметила Рози.
– Не совсем. Поведение мужской особи выработалось в далекие времена. Современный мир требует новых правил.
– Да, – согласилась Рози. – Вроде исполнения родительских обязанностей.
– Совершенно верно. Но инстинкты все-таки невероятно сильная вещь.
– Ага, рассказывайте.
– Инстинкт – это выражение…
– Спасибо, – сказала Рози. – Сама все это пережила. Моя мать занялась генным шопингом на выпускном вечере в медицинском колледже.
– Такое поведение бессознательно. Люди не преднамеренно…
– Я в курсе.
Не уверен. Непрофессионалы зачастую неверно трактуют открытия эволюционной психологии. Но история Рози меня заинтересовала.
– Вы хотите сказать, что ваша мать вступила в незащищенный секс, имея устойчивые отношения с другим партнером?
– Да, с одним студентом, – ответила Рози. – В то время как встречалась с моим… – тут Рози подняла обе руки и дважды быстро согнула указательные и средние пальцы, – отцом. Мой настоящий отец – врач. Только я не знаю, кто именно. Реально бесит.
Заинтригованный ее жестикуляцией, я помолчал, пытаясь расшифровать непонятный знак. Может, так она выражала сожаление о том, что не знает, кто ее отец? Если так, то я, пожалуй, впервые сталкивался с таким жестом. И почему она решила сделать так именно в этом месте? Хотя… ну конечно! Пунктуация!
– Кавычки, – выпалил я.
– Что?
– Вы взяли в кавычки слово «отец», акцентируя внимание на том, что его нельзя толковать в привычном смысле. Очень грамотно.
– А, вот вы о чем, – сказала она. – Я-то решила, что вы задумались об этой ничтожной проблемке моей гребаной жизни. И, может, скажете что-нибудь умное.
– Она вовсе не ничтожна! – поправил я ее и поднял вверх палец, изображая восклицательный знак. – Вы имеете право на полную информацию. – Я ткнул пальцем, обозначая точку. Получилось забавно.
– Моя мать погибла. В автокатастрофе, когда мне было десять лет. Она так никому и не сказала, кто мой отец… да же Филу.
– Филу? – Я не мог придумать, как мне обозначить знак вопроса, и решил прекратить игру. И вообще, не время экспериментировать.
– Моему, – снова жест из кавычек, – отцу. Который пришел бы в ужас, узнай он о том, что я интересуюсь этим вопросом.
Рози допила вино из бокала и налила снова. Вторая полубутылка опустела. История Рози, пусть и печальная, не была чем-то из ряда вон. Хотя мои родители продолжали поддерживать со мной контакт, я понимал, что они давно потеряли интерес ко мне. Свой родительский долг они сочли исполненным, когда я начал самостоятельно зарабатывать. Ситуация же Рози была несколько иной, поскольку в нее был вовлечен отчим. И я предложил ее генетическую интерпретацию:
– Его поведение вполне предсказуемо. У вас ведь нет его генов. Самцы львов убивают детенышей от предыдущих случек, когда становятся главой семьи.
– Спасибо за информацию.
– Я могу порекомендовать дополнительную литературу по этому вопросу, если вам интересно. Похоже, вы слишком умны для барменши.
– Прямо завалили комплиментами.
Похоже, я неплохо вел свою партию – и даже поделился этим ощущением с Рози:
– Вот и славно. Вообще-то я не силен в ухаживаниях. Столько правил нужно соблюдать на этих свиданиях.
– Справляетесь на отлично, – сказала она. – Разве что слишком явно пялитесь на мою грудь.
Этого я не ожидал. Платье Рози было довольно откровенным, но все это время я упорно старался смотреть ей в глаза.
– Я лишь изучал ваш кулон, – сказал я. – Он очень интересный.
– И что на нем? – Рози тут же накрыла его ладонью.
– Лик Изиды[14] и надпись: Sum omnia quae fuerunt suntque eruntque ego. «Я есть все, что было, есть и будет». – Я надеялся, что правильно прочитал латынь; шрифт был очень мелким.
Рози удивилась.
– А какой кулон был на мне сегодня утром?
– В форме кинжала. Три красных камушка и четыре белых.
Рози допила вино. Похоже, что она о чем-то задумалась. И, как тут же выяснилось, отнюдь не о серьезном:
– Может, еще бутылку?
Я слегка опешил. Мы уже выпили рекомендуемый максимум. С другой стороны, она курила, что свидетельствовало о беспечном отношении к своему здоровью.
– Хотите еще алкоголя?
– Совершенно верно, – произнесла она каким-то странным голосом. До меня вдруг дошло, что она копирует мои интонации.
Я пошел на кухню за бутылкой, решив в качестве компенсации ущерба сократить завтрашнюю норму потребления алкоголя. Мой взгляд упал на часы: двадцать три сорок. Я взял трубку и заказал такси – рассудив, что, если повезет, оно прибудет до того, как начнет действовать ночной тариф. Я открыл полубутылку шираза, чтобы мы скоротали ожидание.
– Как вы думаете, существует какая-то генетическая обусловленность? – Рози захотела продолжить разговор о своем биологическом отце. – Ну, типа встроенного желания узнать, кто твои родители?
– Для родителей очень важно распознать собственного ребенка. Только тогда они могут защитить носителя своих генов. А маленьким детям необходимо умение узнавать своих родителей, чтобы получить такую защиту.
– Значит, это – своего рода пережиток из детства.
– Маловероятно. Но возможно. Наше поведение во многом определяется инстинктами.
– Это вы так считаете. Как бы то ни было, меня эта мысль жрет. Занозой сидит в башке.
– Почему же не расспросить тех, о ком думаете?
– «Милый доктор, вы мой отец?» Не уверена, что это прокатит.
Мне в голову пришла очевидная мысль. Очевидная, поскольку я генетик:
– У вас очень необычный цвет волос. Возможно…
Она рассмеялась:
– Этот оттенок рыжего не имеет никакого отношения к генам.
Должно быть, она заметила мое замешательство.
– Такой цвет получается только из баночки.
До меня наконец дошло. Она нарочно покрасила волосы в неестественно яркий цвет. Невероятно. Как это я не додумался включить в свою анкету вопрос о крашеных волосах? Я сделал мысленную пометку исправить эту оплошность.
Раздался звонок в дверь. Я ничего не сказал ей о такси, так что теперь пришлось спешно посвятить ее в свой план. Она быстро допила вино, после чего протянула мне руку. Мне показалось, что смутился не только я.