Глава 3
Это был тот же самый автобус, только более грязный. Сейчас, в восемь тридцать, пол автобуса был усыпан обертками от конфет, пустыми сигаретными пачками и даже кукурузными хлопьями. Джанис видела, как мусор липнет к подошвам ее туфель. Если ехать позже, можно найти свободное место. А сейчас она чувствовала, как в толкучке мнется ее новое платье. Глупо было покупать обновку, никто же в «Пластикорпе» не видел ее гардероба. И меньше всего знал о нем мистер Хелм. Получив письмо, она сначала даже не поверила своих глазам. «Приглашаем Вас на должность личного помощника мистера Дункана Хелма». Хорошее имя, вполне подходящее. Письмо подписано им лично. Она знала, что это не была подпись секретаря, поскольку Надя своей рукой приписала: «Поздравляю!»
Пожалуй, Надя составила письмо. В противном случае оно гласило бы: «Моим личным помощником…» Да, Наде пришлось поставить его руку на то место, где надо было подписать. И Джанис представила себе: Надя берет его руку, прикасаясь к его плечу своей огромной… Стоп, хватит думать об этом! Она становится похожей на свою мать.
Именно подобные мысли заставили ее быть грубой при собеседовании. Одному Богу известно, почему она все-таки получила место, несмотря на безобразное поведение. Но зато теперь она сможет своим прилежанием исправить допущенную ошибку. Она будет его самым лучшим личным помощником.
Что же касается Нади, как там ее, какая-то фамилия из Восточной Европы, то она не виновата в том, что у нее такие огромные… Правда, она слишком раскачивает их, ей надо носить свободный свитер, чтобы они не были такими заметными… Пожалуй, Джанис попытается ей помочь. Конечно, не в самый первый день работы, попозже. Девушка с Надиной фигурой так и напрашивается, чтобы ее эксплуатировали мужчины, имеется в виду сексуальная эксплуатация.
Непонятно, как стройные девушки, вроде самой Джанис, могут оставаться стройными, имея такие чудовищные… В этом есть что-то противоестественное. Нет, они не искусственные, не результат хирургического вмешательства. Просто шутка природы. Мужчины думают иначе, они все такие инфантильные эксплуататоры. Но Дункан Хелм другой. У него большой недостаток, он слепой. Пожалуй, быть слепым еще хуже, чем быть женщиной.
Вот и ее остановка. Джанис расправила плечи и подумала, что ей будет немного неловко из-за ее поведения при первой встрече, хотя они, может быть, ничего и не заменили. Ей надо почувствовать свою вину, это будет началом ее исправления, это будет справедливо. Надо будет подружиться с Надей, взрослая женщина должна спокойно относиться к недостаткам своих подруг. Наде нужна взрослая подруга. Друзей мужского пола у нее, наверняка, хватает. Взрослая женщина посоветует, порекомендует изменить манеру одеваться, докажет вредность отбеливания волос. А вдруг у нее волосы мышиного цвета? Поменьше косметики, более грамотная речь. В общем, надо перевоспитать Надю. В конце концов, можно посоветовать ей пластическую операцию. Хорошая мысль. Это убедит Надю, что Джанис советует не из зависти. А чему завидовать? Завидовать размеру Надиных молочных желез – это все равно, что завидовать слепоте Дункана или горбу Квазимодо.
– Добро пожаловать! – приветствовала ее Надя. Красная блузка собиралась неестественными складками между жирными грудями, под шелком угадывались большие безобразные соски. Соски были большие, как груди у Джанис. Это же просто неприлично!
– Он просил извиниться за него, – продолжала Надя, – он выехал. На совещание по кадровым вопросам, на завод Раньше отдел кадров был самостоятельным, теперь же он подчиняется Дункану. Бедняга, он так много работает. Но теперь вы ему поможете. Даже хорошо, что сегодня его нет. Я познакомлю вас с нашей конторой, помогу устроиться. И мы с вами познакомимся поближе.
Когда Надя вставала из-за стола, по ее телу перекатывались бугры. Джанис поспешно отвела глаза.
– Покажите мне, пожалуйста, мое рабочее место, мисс… Шума? – попросила она. – Зовите меня Надя, пожалуйста. И Дункан меня так называет. Можно, я буду называть вас Джанис? Только здесь, конечно. На людях вы для меня мисс Колман. Вы же моя начальница. Я буду секретарем Дункана и вашим.
Джанис хотела внести в их отношения коррективы, но потом решила, что со временем все встанет на свои места.
Кабинет Джанис по размеру и планировке был точно такой же, как и Хелма. Стены жасминового цвета, стол блестел, как стекло. На стенах – рекламные объявления «Пластикорпа», на подоконнике – стеклянная ваза с розовыми хризантемами. – Цветы в горшках вы выберете сами, – пояснила Надя. – Вам положено три, потом выберете. А хотите, я сделаю это. для вас? Рекламы висят здесь уже давно, они мне не нравятся. У нас на складе полно хороших репродукций, потом посмотрите. Вам положено четыре, но можно и больше, начальство не обращает внимания. Берите, сколько хотите.
Надя непрерывно размахивала руками, указывая на стены, на окно, на стол, при каждом движении ее телеса вздрагивали и перекатывались под одеждой. Под конец Чадя сделала небольшой пируэт, как бы предлагая Джанис кабинет со всем содержимым.
«Хорошо, что она не шлепнулась, – подумала Джанис. При ее избыточном весе ходить на шпильках!»
– …и еще пишущая машинка. Я закажу ее для вас, если она понадобится, – продолжала Надя. – Лично я работаю на «Короне», но есть и другие модели, более современные. А может быть, вам не нужна машинка? Вы будете писать черновики, полностью или стенографически, а я все расшифрую и напечатаю. А хотите, записывайте на диктофон, мне все равно. Дункан не загружает меня работой, поэтому я готова делать все, что угодно. Я стараюсь защищать Дункана от назойливых посетителей и расшифровываю его заметки. Он не любит диктовать. Дункан печатает заметки на машинке со шрифтом Брайля, а я все расшифровываю. Я знаю шрифт Брайля, мой младший братишка тоже слепой, как Дункан.
А еще я отвечаю на телефонные звонки. Мне редко приходится набирать для него номера, почти все нужные ему номера записаны и набираются автоматически. У нас не принято, чтобы я звонила кому-либо и передавала трубку Дункану. Если ему кто-то нужен, он звонит сам. Даже если нужный человек его ПОДЧИНЕННЫЙ! Он такой вежливый, правда. Вы с ним поладите, я уверена. Вы умная, ему нужна сообразительная помощница. Ему нужна помощь. Они перегружают его, но он никогда не жалуется.
Она замолчала, чтобы сделать глубокий вдох. При этом ее грудь под шелком блузки взметнулась вверх, словно быстро поднимающееся тесто.
– Я надеюсь, что вам понравились цветы, я сама выбрала их в нашем саду. Вообще-то это не сад, а цветочный ящик на балконе. Большой. Ящик, не балкон. Наш балкон на солнечной стороне, цветы растут хорошо. Я считаю, что цветы очень украшают кабинет, вы согласны?
Джанис помолчала, не зная, закончила ли Надя свою речь или ей просто надо передохнуть. Сосчитав до пяти, Джанис сказала:
– Большое спасибо, я люблю цветы. Вы хорошо меня приняли, спасибо за все. – О, мы рады вам. Вы нам нужны. Кто-то должен помогать Дункану, он работает на износ. Ему нужен помощник, хотя он никогда в этом не признается. Наверное, это из-за его…
Она замолчала и крепко сжала руки.
– Из-за его слепоты?
– Да, из-за этого и других проблем.
– Он вам нравится, не так ли?
– Конечно, нравится! Но не в ЭТОМ смысле. Он видный мужчина, умный, мудрый, по-настоящему мудрый. А я? Я даже не понимаю половины слов, которыми он пользуется. Да, он мне нравится, он всем нравится. Но я всего-навсего секретарь. По правде, я только хорошая машинистка. Меня взяли только потому, что я знаю шрифт Брайля. Называется, повезло вслепую! Хотя я хотела не то сказать… – Я понимаю. Это оговорка. Забудем о ней.
– Спасибо. Вы все понимаете. Да, на чем я остановилась? Шрифт Брайля. Понимаете, мне просто повезло. Я и машинистка не ахти какая. Печатаю быстро, но на прошлой неделе я сделала две опечатки в одном письме.
Надя помолчала, справилась с дрожью нижней губы и продолжала:
– Хорошо, что я вовремя их заметила. Только подумайте! Он мне верит, полагается на меня, доверяет мне проверку окончательного текста. Ему приходится доверять мне, не так ли? А я чуть было не подвела его. Вы меня понимаете? Он слишком хорош для таких, как я.
Джанис сжала губы, стараясь сдержать улыбку. Подумаешь, опечатка. Комплекс неполноценности и желание расчищать дорогу для Дункана были очевидными. Она шагнула было к Наде, но потом остановилась. Как обнять бедную девушку, чтобы не наткнуться на ее пышные телеса? Эта грудь была просто непреодолимой.
– Я думаю, ему повезло, что с ним работает такой предан… такой сознательный секретарь, – сказала она.
– Вы так думаете? Вы серьезно говорите? О, большое спасибо. Я так рада, что вы пришли к нам. Мы с вами здорово поладим, вернее, мы хорошо поладим. Мне надо следить за речью, он очень строг к словам. Я сразу поняла, что вы подойдете. Вы были так обеспокоены, когда рассыпались его трости. Вы проявили заботу, не подчеркивая его недостатка. Это прекрасно. Он очень не любит, когда его жалеют. Джанис подошла к окну и выглянула на улицу. Ее лицо горело, к глазам подступили слезы. Нет, она не достойна доверия Нади и не заслужила этой должности. Они просто не поняли ее поведения. Мужественный слепец и невинный ребенок поверили в ее доброту, которой в ней не было.
Ладно, придется стать такой хорошей, как они думают.
Джанис трижды моргнула, разогнав слезы.
– Какой прекрасный вид, – сказала она. – У вас огромная территория.
– Да, нам повезло. А все потому, что раньше здесь не было офиса и лаборатории.
– А что здесь было раньше?
– Здесь было владение Брайса. Этот Брайс в далекие времена гнал здесь ром. Помните сухой закон? До нашего здания здесь был сарай. Брайс использовал сарай как склад спиртного. Когда сухой закон отменили, он просто поджег постройки и удалился от дел. Говорят, что под нами полно погребов и секретных помещений. А потом Брайс построил замок, точную копию картинки в каком-то журнале. Настоящий английский замок. Когда замок был почти готов, кто-то сказал Брайсу, что замок, копию которого он строит, смахивает на тюрьму. Брайс сказал, что он не был в тюрьме даже во времена сухого закона, а теперь он тем более не намерен переезжать в тюрьму. Он уехал, куда-то, кажется, во Флориду. Замок остался пустым.
Потом замок купили военные. Шла какая-то война, нет, не вьетнамская. Очень давно. Лет пять тому назад замок купила «Пластикорп», чтобы расшириться. Внутри абсолютно все перестроили, для НИО. Я имею в виду Научно-исследовательский отдел. Устроили лифты и все остальное, причем закупили старинные лифты, под стать зданию. Год назад сюда переехало Управление по связям с общественностью. Здание немного странное, но территория вокруг очень хорошая.
– А что в башнях?
– А-а, башни… которые по углам здания? Их не используют. Во время капитальной перестройки входы в башни заложили кирпичом, Я думаю, в башнях лестницы и ничего больше. Хотя нет, вру. Одна башня используется. Та, которая при входе слева. Левая снаружи, правая изнутри. В ней запасный выход, на случай пожара. Мы ей не пользуемся. Придется воспользоваться, но только в случае пожара, правильно? Хотя нет, Драчун пользуется этой лестницей. Он бегает вниз и вверх, остальные предпочитают лифт.
– Драчун?
– Ну, это не настоящее имя. Такого имени ведь нет, не так ли? Я не знаю, как его зовут. Он сам себя называет Драчун, это напоминает ему о тех временах, когда он играл в футбол. Он думает, что что-то значит. А вообще-то он из разряда запасных. За ним стоит его отец. Сам по себе он никто, просто его отцу принадлежит часть «Пластикорпа». Корпорация является спонсором колледжа, из-за этого Драчуна взяли в команду. Он работает у нас только летом. Поговаривают, что когда-нибудь он станет нашим начальником. В тот же день я уволюсь.
– Значит, он вам не нравится?
– На дух не переношу его! Его никто не терпит. У этого сукиного сына на уме только сальности. Извините за грубость, но это так. Вы сами убедитесь. Дункан его не балует. Неважно, что он не видит. Этому хорьку никогда не сравняться с Дунканом. Когда увидите Драчуна, дайте ему понять, что работаете у мистера Хелма. Тогда он не посмеет приставать к вам. Вообще-то он еще ребенок, но пристает к девушкам. Пока он только мелкий пакостник, но из него вырастет большая свинья. Это такой ребенок, после встречи с которым хочется принять душ. У него сальный взгляд.
К вам он не посмеет приставать.
Пусть им занимается мистер Фиш, наш главный распорядитель. Он распоряжается всем, кроме нашего управления. Вообще-то главным должен быть мистер Трантон. Этот Трантон всегда занят своими пробирками и прочим, поэтому распоряжается Фиш. Трантон руководит Научно-исследовательским отделом, Фиш просто администратор. Фиш ничего, он нам не мешает. Его забота – канцелярские принадлежности, туалетная бумага, график отпусков для машинисток.
Да, о чем это я? Бедный мистер Фиш. Он должен находить занятие для Драчуна, чтобы тот был при деле и не приставал к девочкам. Он гоняется за всеми девчонками из канцелярии. Гоняется Драчун, а не Фиш. Я понятно говорю? – Совершенно понятно. Мистер Трантон руководит исследованиями, мистер Фиш занимается всем остальным и старается загружать Драчуна, чтобы он не приставал к людям. Правильно? – спросила Джанис.
– Правильно, вы все поняли. А теперь, если хотите, совершим экскурсию по зданию. Я покажу вам, что где находится.
Надя помогла Джанис подобрать репродукции для кабинета, чтобы заменить старые рекламные плакаты. Они выбрали Гогена, картины с цветами, а не с голыми полинезийцами. Затем они обсудили вопрос о цветах и горшках и пришли к выводу, что их избыток может помешать Дункану. Разговоры и манипуляции с предметами немного сблизили женщин. Джанис с удивлением отметила, что Надя ей понравилась. А Надя продолжала говорить:
– Вы, наверное, думаете, что у меня рот не закрывается? – спросила она. – Вообще-то я болтушка, признаю. Но обычно я болтаю меньше, чем сегодня. Обычно меньше. Понимаете, почти все время я одна. Я говорю с Дунканом, но он не из разговорчивых. Он все время погружен в мысли. Глубокие мысли. Мне не с кем поболтать даже во время перерыва. Ученые? С ними нельзя поболтать, они же не могут говорить, как обычные люди. Есть девушки – машинистки, секретарши и прочие. Я пытаюсь дружить с ними. Но у меня как-то не получается. Нехорошо говорить, но я думаю, они мне завидуют. Угадайте, почему.
Джанис посмотрела на Надины груди и сказала:
– Думаю, что я угадала.
– Они завидуют моей должности. «Она что, сексуально озабоченная?» – подумала Джанис.
– Они завидуют, что я личный секретарь Дункана, – продолжала Надя – Я единственный личный секретарь в офисе. Они-то знают, что я всего лишь хорошая машинистка. Их сердит название моей должности, они завидуют, что я постоянно с Дунканом. Они все метят на мое место.
– Понятно, чему они завидуют, – начала было Джанис, – но вы-то…
– Теперь, когда вы с нами, – прервала ее Надя, – у меня будет собеседник. Не подумайте, что я нахалка. Я знаю, что вы мой начальник. Я не буду к вам приставать, я буду вашим секретарем, вы мой босс. Но мне кажется, мы можем быть друзьями. Если я надоем, скажите мне. Я не обижусь, правда.
– Я не думаю, что вы ко мне пристаете, – сказала Джанис. – Буду рада подружиться с вами. И помните – ваша работа столь же важна, как и моя. И не позволяйте никому усомниться в этом. Вы не просто машинистка, хотя и в должности машинистки нет ничего плохого.
Джанис хотела было сказать несколько слов в защиту женского пола, но вовремя остановилась. Надя еще не готова к этому. Прежде надо было развить в ней чувство самоуважения.
Надя сделала очередной глубокий вдох. Ее грудная клетка вздымалась, как будто она шла в воде, доходившей ей до сосков, рассекая могучей грудью морские волны.
– Думаю, нам пора попудрить носы. Хотите, я покажу вам, где у нас туалет? – предложила она.
Дамский туалет сиял розовым мрамором и никелем. Заметив, что Надя начала расстегивать блузку, Джанис скромно отвернулась и не поворачивалась, пока краем глаза не увидела, как та завернулась в полотенце. Они умылись, Надя подправила косметику на лице.
– После обеда я дам вам ключ от вашего шкафчика, – сказала она. – У вас будет большой шкафчик, как у меня. Я всегда держу про запас блузку.
Она сняла полотенце прежде, чем Джанис успела отвести взгляд. Надя же продолжала:
– Мои блузки всегда пачкаются вот здесь, наверное, от того, что я натыкаюсь на разные предметы.
И она показала рукой пространство в нескольких дюймах от своих чудовищных выпуклостей.
У Нади был элегантный кружевной лифчик. Джанис думала увидеть что-то вроде корсета с толстой резиной, чтобы поддерживать эти крупные «штуки», которые были едва прикрыты.
– Не пора ли нам за работу? – спросила Джанис. Прервав процесс одевания, Надя посмотрела на часы. Джанис пожалела, что своим вопросом невольно помешала подруге.
– Пора обедать, – заметила Надя.
Она заправила блузку под широкий пояс из лакированной кожи и стала рассматривать в зеркале собственный профиль.
– Я возьму только кофе с ксилитом, но составлю вам компанию, – объявила она. – Я должна следить за фигурой.
«Она уделяет своим чертовым „буферам“ еще больше внимания, чем мужчины, – подумала Джанис. – А я еще намеревалась подружиться с ней!»
Стены в столовой были с розово-черным покрытием. Джанис выбрала блюдо увядших салатных листьев и хорошую порцию мягкого сыра. Она еще не хотела есть. Мужчины наблюдали за ними. Джанис была уверена, что их интересовала не она, а ее подруга. В полупустом зале они сели за столик в углу. Почти все едоки сидели поодиночке, и только за одним столом было четыре девушки, похожие на секретарш. «Нет, так не пойдет, – строго поправила она себя. – Они могут быть младшими служащими и даже учеными. Опять у меня этот половой стереотип».
Одна из четырех девушек начала хихикать, к ней присоединились остальные три. Они искоса посмотрели на Надю и Джанис из-под размалеванных ресниц неестественной длины. Самая молоденькая из этой группы непрерывно двигала руками, украшенными рубиновым маникюром. Она переставляла солонку, откидывала назад волосы, поправляла воротник, касалась рук приятельниц.
«Нет, пожалуй, младшие машинистки, – подумала Джанис. – Или клерки из канцелярии».
– А вон сидит Фиш. Вернее, мистер Фиш, – сказала Надя, тряхнув головой с крашеными волосами. В противоположном углу сидел мужчина в аккуратном костюме с жилетом и с намечающимся брюшком.
– Это тот, невзрачный, с роскошной шевелюрой? Надя не поняла.
– Вон тот, ничем не примечательный, с серебристой гривой, – уточнила свой вопрос Джанис. – У него парик?
– Нет, у него свои волосы, – хихикнула Надя. – Я вижу, ты вредная, Джанис. Именно поэтому ты мне понравилась с самого начала.
Она подвинула стул поближе к Джанис и зашептала:
– Видишь того смешного парня? Ну, около раздачи! Это Томс, местный гений, он же свихнувшийся ученый, он же просто идиот. Я не знаю, какое из этих слов лучше подходит к нему.
– Да, вижу. Что ты хочешь сказать?
– Ну, он вообще-то младший сотрудник. Насколько мне известно, толку от него маловато. Все время посвящает собственным исследованиям. На этой почве у него недоразумения с Фишем. Он носится с идеей какой-то супернити, хотя корпорация не имеет ничего общего с текстилем. Я не разбираюсь в ученых материях В прошлом году он любил рассказывать о своих исследованиях, мог заговорить собеседника до одури. Сейчас молчит. Называет свою штуку «моно» что-то. Моноатомное, нет, не бомба, молекулярное. Думает, что из молекул можно создать нити, сверхпрочные, такие тонкие, что их не будет видно.
Я же говорю, что он чокнутый! Кому нужна невидимая нить? Спорю, он хотел бы, чтобы из его нитей делали блузки. Если у него получится, я не стану носить такую блузку. Мне и так хватает забот с моими… – И она взглянула на свою грудь. Джанис почему-то показалось, что Надя не возражала бы против невидимой блузки. – …С прозрачным верхом, – продолжала Надя. – Все равно что голая. Кое-кому из присутствующих это понравилось бы. Хотя невидимое нижнее белье, лифчики… Пожалуй, будет о'кей.
– Он выглядит безобидным, – прервала ее Джанис.
– Безобидный? Такие хуже всего. Он чокнутый ученый, вот он кто.
Джон Томс, этот «чокнутый ученый», водил носом над своей записной книжкой с засаленными страницами. Одним пальцем он щелкал по торчащему концу спирали, соединяющей листы. В другой руке он держал ложку, которой, не глядя, запихивал в рот картофельное пюре. Он встряхивал волосами, жевал и бормотал что-то. Его губы были испачканы пюре, на подбородке были видны следы соуса и назревающий прыщ. – Подумаешь, гений! – заметила Джанис. – Не умеет даже читать про себя. Надя коснулась руки Джанис и прошептала:
– Не поднимай глаза! Идет Драчун! Дверь в столовую резко распахнулась, отскочила от амортизатора и легонько врезала по заду рослому подростку. Он стоял, расставив ноги, засунув руки за пояс. Никто не обращал на него внимания. Заметив Надю и Джанис, он направился к ним, по пути толкнув бедром стул.
– Привет, симпатяга, – объявил он, взял стул, перекинул длинную ногу через спинку и шлепнулся на сиденье, толкнув при этом их стол. Из Надиной пластмассовой чашки выплеснулся кофе, стол слегка наклонился.
– Кто это у нас такая строгая и недоступная? – продолжал он.
Девушки не обращали на него внимания.
– Ты что, до сих пор сердишься на меня, Надюха-сердюха?
Джанис доела последний салатный лист.
– Ну, Надюха, представь меня. Правда, она не из твоей категории. Если она упадет, то носом уткнется в землю, не то, что некоторые, – болтал он, обращаясь прямо к левой Надиной груди.
Надя ударила ладонью по столу.
– Не смей называть меня Надюхой! И вообще не обращайся ко мне! Не смей… – Она замолчала, не зная что еще сказать. Груди ее колыхались.
Драчун, ухмыляясь, следил за ними.
Джанис сжала край стола так сильно, что побелели пальцы. Она улыбнулась Драчуну побледневшими губами.
– Так они называют тебя Драчуном? Хорошее прозвище, к тебе подходит. Знаешь что, Драчун? У тебя словесный понос. Это от того, что вместо мозгов у тебя кишки. Поверь моему диагнозу, у тебя воняет изо рта.
Он встал, мускулы на его лоснящемся лице судорожно задергались.
Вмешалась Надя:
– Что, нечего сказать, Драчун? Не порть нам перспективу своей отвратительной мордой. Джанис будет личным помощником мистера Хелма. Завтра мы напишем на тебя докладную!
Драчун опустил плечи. Джанис уперлась руками в стол, как будто собиралась встать. Драчун отступил назад, уронив стул. Он поднял руку, на его виске билась жилка. Джанис вся напряглась. Драчун почесал себе макушку, повернулся и бочком отошел от их стола.
– Извини за случившееся, – сказала Надя. – Он просто петушился перед новенькой. Он больше не будет приставать к тебе. А ты хорошо его отшила!
– Ох уж эти мужики! – сказала Джанис. Она наблюдала за Драчуном, подходившим к раздаче. Он взял три котлеты и кока-колу. Кассирша покраснела и захлопала ресницами, принимая от него деньги. Драчун что-то бормотал и злобно скалился, отходя от стойки. Он обвел взглядом зал, как стервятник, высматривающий труп. Посмотрев на Томса прищуренными глазами, Драчун сделал свой выбор. Томс продолжал трясти головой, набивая рот пюре и не отрывая глаз от записной книжки.
Драчун поставил поднос на свободный стол и приблизился к Томсу, злобно ухмыляясь. Помахав руками, Драчун взял Томса за затылок и ткнул его лицом в тарелку.
В столовой воцарилась абсолютная тишина. Драчун взял свой поднос и направился к выходу. За ним, брызгая слюной, бежал мистер Фиш.
– Какая свинья! – сказала Джанис, подбегая к Томсу. – Бедняга, вам помочь? Томс поднял голову из тарелки, попытался стереть пюре и соус с бровей и волос. Сквозь струйки стекающей по лицу жижи на Джанис глянули горящие глаза. – Не смейте жалеть меня! Не смейте!
Джанис отшатнулась. Какая ядовитая злость в голосе и во взгляде! Джанис показалось, что ей плеснули в лицо кислотой. Она замерла на секунду, потом резко повернулась и подошла к своему столу. Опять она со своей жалостью! Опять она забыла все предупреждения матери и получила свое! Вот так всегда – стоит только забыться на секунду, как мужчина тут же проявит свою звериную суть.
Дрожащей рукой Джанис взяла чашку с кофе и отхлебнула.
– Я же говорила, что он дурной, – сказала Надя.
– Который из них? – отрывисто спросила Джанис. – Мужчины все такие!
– Правильно, – согласилась Надя. – Нам, девочкам, надо держаться вместе. Я правильно говорю?
Пожалуй, Надя составила письмо. В противном случае оно гласило бы: «Моим личным помощником…» Да, Наде пришлось поставить его руку на то место, где надо было подписать. И Джанис представила себе: Надя берет его руку, прикасаясь к его плечу своей огромной… Стоп, хватит думать об этом! Она становится похожей на свою мать.
Именно подобные мысли заставили ее быть грубой при собеседовании. Одному Богу известно, почему она все-таки получила место, несмотря на безобразное поведение. Но зато теперь она сможет своим прилежанием исправить допущенную ошибку. Она будет его самым лучшим личным помощником.
Что же касается Нади, как там ее, какая-то фамилия из Восточной Европы, то она не виновата в том, что у нее такие огромные… Правда, она слишком раскачивает их, ей надо носить свободный свитер, чтобы они не были такими заметными… Пожалуй, Джанис попытается ей помочь. Конечно, не в самый первый день работы, попозже. Девушка с Надиной фигурой так и напрашивается, чтобы ее эксплуатировали мужчины, имеется в виду сексуальная эксплуатация.
Непонятно, как стройные девушки, вроде самой Джанис, могут оставаться стройными, имея такие чудовищные… В этом есть что-то противоестественное. Нет, они не искусственные, не результат хирургического вмешательства. Просто шутка природы. Мужчины думают иначе, они все такие инфантильные эксплуататоры. Но Дункан Хелм другой. У него большой недостаток, он слепой. Пожалуй, быть слепым еще хуже, чем быть женщиной.
Вот и ее остановка. Джанис расправила плечи и подумала, что ей будет немного неловко из-за ее поведения при первой встрече, хотя они, может быть, ничего и не заменили. Ей надо почувствовать свою вину, это будет началом ее исправления, это будет справедливо. Надо будет подружиться с Надей, взрослая женщина должна спокойно относиться к недостаткам своих подруг. Наде нужна взрослая подруга. Друзей мужского пола у нее, наверняка, хватает. Взрослая женщина посоветует, порекомендует изменить манеру одеваться, докажет вредность отбеливания волос. А вдруг у нее волосы мышиного цвета? Поменьше косметики, более грамотная речь. В общем, надо перевоспитать Надю. В конце концов, можно посоветовать ей пластическую операцию. Хорошая мысль. Это убедит Надю, что Джанис советует не из зависти. А чему завидовать? Завидовать размеру Надиных молочных желез – это все равно, что завидовать слепоте Дункана или горбу Квазимодо.
– Добро пожаловать! – приветствовала ее Надя. Красная блузка собиралась неестественными складками между жирными грудями, под шелком угадывались большие безобразные соски. Соски были большие, как груди у Джанис. Это же просто неприлично!
– Он просил извиниться за него, – продолжала Надя, – он выехал. На совещание по кадровым вопросам, на завод Раньше отдел кадров был самостоятельным, теперь же он подчиняется Дункану. Бедняга, он так много работает. Но теперь вы ему поможете. Даже хорошо, что сегодня его нет. Я познакомлю вас с нашей конторой, помогу устроиться. И мы с вами познакомимся поближе.
Когда Надя вставала из-за стола, по ее телу перекатывались бугры. Джанис поспешно отвела глаза.
– Покажите мне, пожалуйста, мое рабочее место, мисс… Шума? – попросила она. – Зовите меня Надя, пожалуйста. И Дункан меня так называет. Можно, я буду называть вас Джанис? Только здесь, конечно. На людях вы для меня мисс Колман. Вы же моя начальница. Я буду секретарем Дункана и вашим.
Джанис хотела внести в их отношения коррективы, но потом решила, что со временем все встанет на свои места.
Кабинет Джанис по размеру и планировке был точно такой же, как и Хелма. Стены жасминового цвета, стол блестел, как стекло. На стенах – рекламные объявления «Пластикорпа», на подоконнике – стеклянная ваза с розовыми хризантемами. – Цветы в горшках вы выберете сами, – пояснила Надя. – Вам положено три, потом выберете. А хотите, я сделаю это. для вас? Рекламы висят здесь уже давно, они мне не нравятся. У нас на складе полно хороших репродукций, потом посмотрите. Вам положено четыре, но можно и больше, начальство не обращает внимания. Берите, сколько хотите.
Надя непрерывно размахивала руками, указывая на стены, на окно, на стол, при каждом движении ее телеса вздрагивали и перекатывались под одеждой. Под конец Чадя сделала небольшой пируэт, как бы предлагая Джанис кабинет со всем содержимым.
«Хорошо, что она не шлепнулась, – подумала Джанис. При ее избыточном весе ходить на шпильках!»
– …и еще пишущая машинка. Я закажу ее для вас, если она понадобится, – продолжала Надя. – Лично я работаю на «Короне», но есть и другие модели, более современные. А может быть, вам не нужна машинка? Вы будете писать черновики, полностью или стенографически, а я все расшифрую и напечатаю. А хотите, записывайте на диктофон, мне все равно. Дункан не загружает меня работой, поэтому я готова делать все, что угодно. Я стараюсь защищать Дункана от назойливых посетителей и расшифровываю его заметки. Он не любит диктовать. Дункан печатает заметки на машинке со шрифтом Брайля, а я все расшифровываю. Я знаю шрифт Брайля, мой младший братишка тоже слепой, как Дункан.
А еще я отвечаю на телефонные звонки. Мне редко приходится набирать для него номера, почти все нужные ему номера записаны и набираются автоматически. У нас не принято, чтобы я звонила кому-либо и передавала трубку Дункану. Если ему кто-то нужен, он звонит сам. Даже если нужный человек его ПОДЧИНЕННЫЙ! Он такой вежливый, правда. Вы с ним поладите, я уверена. Вы умная, ему нужна сообразительная помощница. Ему нужна помощь. Они перегружают его, но он никогда не жалуется.
Она замолчала, чтобы сделать глубокий вдох. При этом ее грудь под шелком блузки взметнулась вверх, словно быстро поднимающееся тесто.
– Я надеюсь, что вам понравились цветы, я сама выбрала их в нашем саду. Вообще-то это не сад, а цветочный ящик на балконе. Большой. Ящик, не балкон. Наш балкон на солнечной стороне, цветы растут хорошо. Я считаю, что цветы очень украшают кабинет, вы согласны?
Джанис помолчала, не зная, закончила ли Надя свою речь или ей просто надо передохнуть. Сосчитав до пяти, Джанис сказала:
– Большое спасибо, я люблю цветы. Вы хорошо меня приняли, спасибо за все. – О, мы рады вам. Вы нам нужны. Кто-то должен помогать Дункану, он работает на износ. Ему нужен помощник, хотя он никогда в этом не признается. Наверное, это из-за его…
Она замолчала и крепко сжала руки.
– Из-за его слепоты?
– Да, из-за этого и других проблем.
– Он вам нравится, не так ли?
– Конечно, нравится! Но не в ЭТОМ смысле. Он видный мужчина, умный, мудрый, по-настоящему мудрый. А я? Я даже не понимаю половины слов, которыми он пользуется. Да, он мне нравится, он всем нравится. Но я всего-навсего секретарь. По правде, я только хорошая машинистка. Меня взяли только потому, что я знаю шрифт Брайля. Называется, повезло вслепую! Хотя я хотела не то сказать… – Я понимаю. Это оговорка. Забудем о ней.
– Спасибо. Вы все понимаете. Да, на чем я остановилась? Шрифт Брайля. Понимаете, мне просто повезло. Я и машинистка не ахти какая. Печатаю быстро, но на прошлой неделе я сделала две опечатки в одном письме.
Надя помолчала, справилась с дрожью нижней губы и продолжала:
– Хорошо, что я вовремя их заметила. Только подумайте! Он мне верит, полагается на меня, доверяет мне проверку окончательного текста. Ему приходится доверять мне, не так ли? А я чуть было не подвела его. Вы меня понимаете? Он слишком хорош для таких, как я.
Джанис сжала губы, стараясь сдержать улыбку. Подумаешь, опечатка. Комплекс неполноценности и желание расчищать дорогу для Дункана были очевидными. Она шагнула было к Наде, но потом остановилась. Как обнять бедную девушку, чтобы не наткнуться на ее пышные телеса? Эта грудь была просто непреодолимой.
– Я думаю, ему повезло, что с ним работает такой предан… такой сознательный секретарь, – сказала она.
– Вы так думаете? Вы серьезно говорите? О, большое спасибо. Я так рада, что вы пришли к нам. Мы с вами здорово поладим, вернее, мы хорошо поладим. Мне надо следить за речью, он очень строг к словам. Я сразу поняла, что вы подойдете. Вы были так обеспокоены, когда рассыпались его трости. Вы проявили заботу, не подчеркивая его недостатка. Это прекрасно. Он очень не любит, когда его жалеют. Джанис подошла к окну и выглянула на улицу. Ее лицо горело, к глазам подступили слезы. Нет, она не достойна доверия Нади и не заслужила этой должности. Они просто не поняли ее поведения. Мужественный слепец и невинный ребенок поверили в ее доброту, которой в ней не было.
Ладно, придется стать такой хорошей, как они думают.
Джанис трижды моргнула, разогнав слезы.
– Какой прекрасный вид, – сказала она. – У вас огромная территория.
– Да, нам повезло. А все потому, что раньше здесь не было офиса и лаборатории.
– А что здесь было раньше?
– Здесь было владение Брайса. Этот Брайс в далекие времена гнал здесь ром. Помните сухой закон? До нашего здания здесь был сарай. Брайс использовал сарай как склад спиртного. Когда сухой закон отменили, он просто поджег постройки и удалился от дел. Говорят, что под нами полно погребов и секретных помещений. А потом Брайс построил замок, точную копию картинки в каком-то журнале. Настоящий английский замок. Когда замок был почти готов, кто-то сказал Брайсу, что замок, копию которого он строит, смахивает на тюрьму. Брайс сказал, что он не был в тюрьме даже во времена сухого закона, а теперь он тем более не намерен переезжать в тюрьму. Он уехал, куда-то, кажется, во Флориду. Замок остался пустым.
Потом замок купили военные. Шла какая-то война, нет, не вьетнамская. Очень давно. Лет пять тому назад замок купила «Пластикорп», чтобы расшириться. Внутри абсолютно все перестроили, для НИО. Я имею в виду Научно-исследовательский отдел. Устроили лифты и все остальное, причем закупили старинные лифты, под стать зданию. Год назад сюда переехало Управление по связям с общественностью. Здание немного странное, но территория вокруг очень хорошая.
– А что в башнях?
– А-а, башни… которые по углам здания? Их не используют. Во время капитальной перестройки входы в башни заложили кирпичом, Я думаю, в башнях лестницы и ничего больше. Хотя нет, вру. Одна башня используется. Та, которая при входе слева. Левая снаружи, правая изнутри. В ней запасный выход, на случай пожара. Мы ей не пользуемся. Придется воспользоваться, но только в случае пожара, правильно? Хотя нет, Драчун пользуется этой лестницей. Он бегает вниз и вверх, остальные предпочитают лифт.
– Драчун?
– Ну, это не настоящее имя. Такого имени ведь нет, не так ли? Я не знаю, как его зовут. Он сам себя называет Драчун, это напоминает ему о тех временах, когда он играл в футбол. Он думает, что что-то значит. А вообще-то он из разряда запасных. За ним стоит его отец. Сам по себе он никто, просто его отцу принадлежит часть «Пластикорпа». Корпорация является спонсором колледжа, из-за этого Драчуна взяли в команду. Он работает у нас только летом. Поговаривают, что когда-нибудь он станет нашим начальником. В тот же день я уволюсь.
– Значит, он вам не нравится?
– На дух не переношу его! Его никто не терпит. У этого сукиного сына на уме только сальности. Извините за грубость, но это так. Вы сами убедитесь. Дункан его не балует. Неважно, что он не видит. Этому хорьку никогда не сравняться с Дунканом. Когда увидите Драчуна, дайте ему понять, что работаете у мистера Хелма. Тогда он не посмеет приставать к вам. Вообще-то он еще ребенок, но пристает к девушкам. Пока он только мелкий пакостник, но из него вырастет большая свинья. Это такой ребенок, после встречи с которым хочется принять душ. У него сальный взгляд.
К вам он не посмеет приставать.
Пусть им занимается мистер Фиш, наш главный распорядитель. Он распоряжается всем, кроме нашего управления. Вообще-то главным должен быть мистер Трантон. Этот Трантон всегда занят своими пробирками и прочим, поэтому распоряжается Фиш. Трантон руководит Научно-исследовательским отделом, Фиш просто администратор. Фиш ничего, он нам не мешает. Его забота – канцелярские принадлежности, туалетная бумага, график отпусков для машинисток.
Да, о чем это я? Бедный мистер Фиш. Он должен находить занятие для Драчуна, чтобы тот был при деле и не приставал к девочкам. Он гоняется за всеми девчонками из канцелярии. Гоняется Драчун, а не Фиш. Я понятно говорю? – Совершенно понятно. Мистер Трантон руководит исследованиями, мистер Фиш занимается всем остальным и старается загружать Драчуна, чтобы он не приставал к людям. Правильно? – спросила Джанис.
– Правильно, вы все поняли. А теперь, если хотите, совершим экскурсию по зданию. Я покажу вам, что где находится.
Надя помогла Джанис подобрать репродукции для кабинета, чтобы заменить старые рекламные плакаты. Они выбрали Гогена, картины с цветами, а не с голыми полинезийцами. Затем они обсудили вопрос о цветах и горшках и пришли к выводу, что их избыток может помешать Дункану. Разговоры и манипуляции с предметами немного сблизили женщин. Джанис с удивлением отметила, что Надя ей понравилась. А Надя продолжала говорить:
– Вы, наверное, думаете, что у меня рот не закрывается? – спросила она. – Вообще-то я болтушка, признаю. Но обычно я болтаю меньше, чем сегодня. Обычно меньше. Понимаете, почти все время я одна. Я говорю с Дунканом, но он не из разговорчивых. Он все время погружен в мысли. Глубокие мысли. Мне не с кем поболтать даже во время перерыва. Ученые? С ними нельзя поболтать, они же не могут говорить, как обычные люди. Есть девушки – машинистки, секретарши и прочие. Я пытаюсь дружить с ними. Но у меня как-то не получается. Нехорошо говорить, но я думаю, они мне завидуют. Угадайте, почему.
Джанис посмотрела на Надины груди и сказала:
– Думаю, что я угадала.
– Они завидуют моей должности. «Она что, сексуально озабоченная?» – подумала Джанис.
– Они завидуют, что я личный секретарь Дункана, – продолжала Надя – Я единственный личный секретарь в офисе. Они-то знают, что я всего лишь хорошая машинистка. Их сердит название моей должности, они завидуют, что я постоянно с Дунканом. Они все метят на мое место.
– Понятно, чему они завидуют, – начала было Джанис, – но вы-то…
– Теперь, когда вы с нами, – прервала ее Надя, – у меня будет собеседник. Не подумайте, что я нахалка. Я знаю, что вы мой начальник. Я не буду к вам приставать, я буду вашим секретарем, вы мой босс. Но мне кажется, мы можем быть друзьями. Если я надоем, скажите мне. Я не обижусь, правда.
– Я не думаю, что вы ко мне пристаете, – сказала Джанис. – Буду рада подружиться с вами. И помните – ваша работа столь же важна, как и моя. И не позволяйте никому усомниться в этом. Вы не просто машинистка, хотя и в должности машинистки нет ничего плохого.
Джанис хотела было сказать несколько слов в защиту женского пола, но вовремя остановилась. Надя еще не готова к этому. Прежде надо было развить в ней чувство самоуважения.
Надя сделала очередной глубокий вдох. Ее грудная клетка вздымалась, как будто она шла в воде, доходившей ей до сосков, рассекая могучей грудью морские волны.
– Думаю, нам пора попудрить носы. Хотите, я покажу вам, где у нас туалет? – предложила она.
Дамский туалет сиял розовым мрамором и никелем. Заметив, что Надя начала расстегивать блузку, Джанис скромно отвернулась и не поворачивалась, пока краем глаза не увидела, как та завернулась в полотенце. Они умылись, Надя подправила косметику на лице.
– После обеда я дам вам ключ от вашего шкафчика, – сказала она. – У вас будет большой шкафчик, как у меня. Я всегда держу про запас блузку.
Она сняла полотенце прежде, чем Джанис успела отвести взгляд. Надя же продолжала:
– Мои блузки всегда пачкаются вот здесь, наверное, от того, что я натыкаюсь на разные предметы.
И она показала рукой пространство в нескольких дюймах от своих чудовищных выпуклостей.
У Нади был элегантный кружевной лифчик. Джанис думала увидеть что-то вроде корсета с толстой резиной, чтобы поддерживать эти крупные «штуки», которые были едва прикрыты.
– Не пора ли нам за работу? – спросила Джанис. Прервав процесс одевания, Надя посмотрела на часы. Джанис пожалела, что своим вопросом невольно помешала подруге.
– Пора обедать, – заметила Надя.
Она заправила блузку под широкий пояс из лакированной кожи и стала рассматривать в зеркале собственный профиль.
– Я возьму только кофе с ксилитом, но составлю вам компанию, – объявила она. – Я должна следить за фигурой.
«Она уделяет своим чертовым „буферам“ еще больше внимания, чем мужчины, – подумала Джанис. – А я еще намеревалась подружиться с ней!»
Стены в столовой были с розово-черным покрытием. Джанис выбрала блюдо увядших салатных листьев и хорошую порцию мягкого сыра. Она еще не хотела есть. Мужчины наблюдали за ними. Джанис была уверена, что их интересовала не она, а ее подруга. В полупустом зале они сели за столик в углу. Почти все едоки сидели поодиночке, и только за одним столом было четыре девушки, похожие на секретарш. «Нет, так не пойдет, – строго поправила она себя. – Они могут быть младшими служащими и даже учеными. Опять у меня этот половой стереотип».
Одна из четырех девушек начала хихикать, к ней присоединились остальные три. Они искоса посмотрели на Надю и Джанис из-под размалеванных ресниц неестественной длины. Самая молоденькая из этой группы непрерывно двигала руками, украшенными рубиновым маникюром. Она переставляла солонку, откидывала назад волосы, поправляла воротник, касалась рук приятельниц.
«Нет, пожалуй, младшие машинистки, – подумала Джанис. – Или клерки из канцелярии».
– А вон сидит Фиш. Вернее, мистер Фиш, – сказала Надя, тряхнув головой с крашеными волосами. В противоположном углу сидел мужчина в аккуратном костюме с жилетом и с намечающимся брюшком.
– Это тот, невзрачный, с роскошной шевелюрой? Надя не поняла.
– Вон тот, ничем не примечательный, с серебристой гривой, – уточнила свой вопрос Джанис. – У него парик?
– Нет, у него свои волосы, – хихикнула Надя. – Я вижу, ты вредная, Джанис. Именно поэтому ты мне понравилась с самого начала.
Она подвинула стул поближе к Джанис и зашептала:
– Видишь того смешного парня? Ну, около раздачи! Это Томс, местный гений, он же свихнувшийся ученый, он же просто идиот. Я не знаю, какое из этих слов лучше подходит к нему.
– Да, вижу. Что ты хочешь сказать?
– Ну, он вообще-то младший сотрудник. Насколько мне известно, толку от него маловато. Все время посвящает собственным исследованиям. На этой почве у него недоразумения с Фишем. Он носится с идеей какой-то супернити, хотя корпорация не имеет ничего общего с текстилем. Я не разбираюсь в ученых материях В прошлом году он любил рассказывать о своих исследованиях, мог заговорить собеседника до одури. Сейчас молчит. Называет свою штуку «моно» что-то. Моноатомное, нет, не бомба, молекулярное. Думает, что из молекул можно создать нити, сверхпрочные, такие тонкие, что их не будет видно.
Я же говорю, что он чокнутый! Кому нужна невидимая нить? Спорю, он хотел бы, чтобы из его нитей делали блузки. Если у него получится, я не стану носить такую блузку. Мне и так хватает забот с моими… – И она взглянула на свою грудь. Джанис почему-то показалось, что Надя не возражала бы против невидимой блузки. – …С прозрачным верхом, – продолжала Надя. – Все равно что голая. Кое-кому из присутствующих это понравилось бы. Хотя невидимое нижнее белье, лифчики… Пожалуй, будет о'кей.
– Он выглядит безобидным, – прервала ее Джанис.
– Безобидный? Такие хуже всего. Он чокнутый ученый, вот он кто.
Джон Томс, этот «чокнутый ученый», водил носом над своей записной книжкой с засаленными страницами. Одним пальцем он щелкал по торчащему концу спирали, соединяющей листы. В другой руке он держал ложку, которой, не глядя, запихивал в рот картофельное пюре. Он встряхивал волосами, жевал и бормотал что-то. Его губы были испачканы пюре, на подбородке были видны следы соуса и назревающий прыщ. – Подумаешь, гений! – заметила Джанис. – Не умеет даже читать про себя. Надя коснулась руки Джанис и прошептала:
– Не поднимай глаза! Идет Драчун! Дверь в столовую резко распахнулась, отскочила от амортизатора и легонько врезала по заду рослому подростку. Он стоял, расставив ноги, засунув руки за пояс. Никто не обращал на него внимания. Заметив Надю и Джанис, он направился к ним, по пути толкнув бедром стул.
– Привет, симпатяга, – объявил он, взял стул, перекинул длинную ногу через спинку и шлепнулся на сиденье, толкнув при этом их стол. Из Надиной пластмассовой чашки выплеснулся кофе, стол слегка наклонился.
– Кто это у нас такая строгая и недоступная? – продолжал он.
Девушки не обращали на него внимания.
– Ты что, до сих пор сердишься на меня, Надюха-сердюха?
Джанис доела последний салатный лист.
– Ну, Надюха, представь меня. Правда, она не из твоей категории. Если она упадет, то носом уткнется в землю, не то, что некоторые, – болтал он, обращаясь прямо к левой Надиной груди.
Надя ударила ладонью по столу.
– Не смей называть меня Надюхой! И вообще не обращайся ко мне! Не смей… – Она замолчала, не зная что еще сказать. Груди ее колыхались.
Драчун, ухмыляясь, следил за ними.
Джанис сжала край стола так сильно, что побелели пальцы. Она улыбнулась Драчуну побледневшими губами.
– Так они называют тебя Драчуном? Хорошее прозвище, к тебе подходит. Знаешь что, Драчун? У тебя словесный понос. Это от того, что вместо мозгов у тебя кишки. Поверь моему диагнозу, у тебя воняет изо рта.
Он встал, мускулы на его лоснящемся лице судорожно задергались.
Вмешалась Надя:
– Что, нечего сказать, Драчун? Не порть нам перспективу своей отвратительной мордой. Джанис будет личным помощником мистера Хелма. Завтра мы напишем на тебя докладную!
Драчун опустил плечи. Джанис уперлась руками в стол, как будто собиралась встать. Драчун отступил назад, уронив стул. Он поднял руку, на его виске билась жилка. Джанис вся напряглась. Драчун почесал себе макушку, повернулся и бочком отошел от их стола.
– Извини за случившееся, – сказала Надя. – Он просто петушился перед новенькой. Он больше не будет приставать к тебе. А ты хорошо его отшила!
– Ох уж эти мужики! – сказала Джанис. Она наблюдала за Драчуном, подходившим к раздаче. Он взял три котлеты и кока-колу. Кассирша покраснела и захлопала ресницами, принимая от него деньги. Драчун что-то бормотал и злобно скалился, отходя от стойки. Он обвел взглядом зал, как стервятник, высматривающий труп. Посмотрев на Томса прищуренными глазами, Драчун сделал свой выбор. Томс продолжал трясти головой, набивая рот пюре и не отрывая глаз от записной книжки.
Драчун поставил поднос на свободный стол и приблизился к Томсу, злобно ухмыляясь. Помахав руками, Драчун взял Томса за затылок и ткнул его лицом в тарелку.
В столовой воцарилась абсолютная тишина. Драчун взял свой поднос и направился к выходу. За ним, брызгая слюной, бежал мистер Фиш.
– Какая свинья! – сказала Джанис, подбегая к Томсу. – Бедняга, вам помочь? Томс поднял голову из тарелки, попытался стереть пюре и соус с бровей и волос. Сквозь струйки стекающей по лицу жижи на Джанис глянули горящие глаза. – Не смейте жалеть меня! Не смейте!
Джанис отшатнулась. Какая ядовитая злость в голосе и во взгляде! Джанис показалось, что ей плеснули в лицо кислотой. Она замерла на секунду, потом резко повернулась и подошла к своему столу. Опять она со своей жалостью! Опять она забыла все предупреждения матери и получила свое! Вот так всегда – стоит только забыться на секунду, как мужчина тут же проявит свою звериную суть.
Дрожащей рукой Джанис взяла чашку с кофе и отхлебнула.
– Я же говорила, что он дурной, – сказала Надя.
– Который из них? – отрывисто спросила Джанис. – Мужчины все такие!
– Правильно, – согласилась Надя. – Нам, девочкам, надо держаться вместе. Я правильно говорю?
Глава 4
Фирма «Пластикорп» купила здание у военных. Обошлось это в шестьдесят процентов от рыночной стоимости здания плюс оплата поездки на выходные в Париж некоего генерал-лейтенанта. Надзор за перестройкой был поручен Артуру Борегару Браунли. Он решил, что для начала следует провести исследовательскую работу в подходящем месте. Он остановил свой выбор на Рино в Неваде.
За столом для игры в «очко» он познакомился с юной леди, психологом в области охраны окружающей среды в промышленности, которая оказалась здесь для ускоренного развода. У нее были бледные глаза под длинными ресницами и длинное полупрозрачное платье. Ткань шевелилась от легчайшего движения, обрисовывая формы хозяйки. Платье постоянно напоминало о том, что находилось под ним. Когда леди раскачивалась (а это происходило довольно часто), его внимание было направлено поочередно на колебания свободно висящих грудей и на просматривающийся силуэт тугих бедер.
За столом для игры в «очко» он познакомился с юной леди, психологом в области охраны окружающей среды в промышленности, которая оказалась здесь для ускоренного развода. У нее были бледные глаза под длинными ресницами и длинное полупрозрачное платье. Ткань шевелилась от легчайшего движения, обрисовывая формы хозяйки. Платье постоянно напоминало о том, что находилось под ним. Когда леди раскачивалась (а это происходило довольно часто), его внимание было направлено поочередно на колебания свободно висящих грудей и на просматривающийся силуэт тугих бедер.