После завтрака любопытство заставило его пойти к тому месту, где был расположен ее лагерь; он пошел по следам повозок по дороге и увидел, что они ведут к юго-востоку. Чувство бодрости усиливалось в нем.
— Наши соседи рано отправились в путь, — заметил он, остановившись около Пилчэка и Хэднолла, занятых сбором в дорогу.
— Задолго до восхода, — ответил Хэднолл. — Ты слышал, как они уехали, Джюд?
— Еще бы! Они и мертвого разбудили бы, — проворчал Пилчэк. — Думаю, что у Рэнделла Джэтта были свои основания уехать.
— Джэтт? Позволь! Это был тот человек с рыжей бородой? Насколько я помню, он не отличался вежливостью.
— Я слыхал какие-то разговоры о Джэтте в городе, — продолжал Пилчэк. — Как будто бы я его встречал где-то, но не могу вспомнить, где. Он один из тех охотников, к которым относятся с подозрением. С подозрением, говоря откровенно, только потому, что ничего определенного никто не знает. Джэтт два раза возвращался из Пэнхэндла с тысячами шкур. Он зарабатывает большие деньги.
— Это интересно, — заметил Хэднолл. — Он только что женился. Моя жена беседовала вчера с одной из женщин, — это, была, вероятно, мистрис Джэтт. Она с Миссури, и у нее взрослая дочь. Она сказала, что замужем всего несколько недель. Моей жене показалось, что охота на бизонов не очень по душе этой женщине и ее дочери.
— Когда ты попадешь в Стэкед Плэнс, то поймешь мистрис Джэтт, — язвительно заметил Пилчэк.
Том прислушался к их разговору, очень заинтересованный, и запоминал то, что слышал. Затем он спросил, все ли охотники на бизонов следуют по одному и тому же пути.
— Думаю, что да, — ответил Пилчэк. — На расстоянии сотни миль есть только одна хорошая дорога. А дальше охотники разъезжаются каждый своей дорогой.
— И все они рассеиваются по прериям? — продолжал расспрашивать Том.
— Да, конечно, они держатся поближе к бизонам. Но стада бизонов почти такие же огромные, как равнины Стэкед Плэнс.
Том не имел понятия об этой своеобразной части Техаса, но у него уже составилось представление о ее огромной величине.
— Когда мы выезжаем? — в заключение спросил он.
— Как только будем готовы.
Не прошло и часа, как отряд Хэднолла с тремя хорошими повозками вереницей тронулся в путь. Женщины ехали вместе с возницами. На долю Тома выпала обязанность вести оседланных лошадей. Они не хотели идти, пустынные поля как будто пугали их, и сначала они не слушались. Но пройдя несколько миль, они успокоились и рысью побежали по дороге.
Вскоре очертания города, деревья и столбы дыма исчезли за покатой возвышенностью, и кругом расстилалась беспредельная серо-зеленая равнина, перерезанная белой лентой дороги. Других повозок не было видно. Том нашел, что при таком ходе его лошади долгие поездки верхом будут терпимы. Отряд Хэднолла ехал до четырех часов дня и сделал двадцать пять миль. Остановку предполагали сделать в небольшой рощице, которая давно привлекла к себе внимание Тома. Его забавлял дружеский спор между Пилчэком и Хэдноллом. Пилчэк, как все проводники и разведчики, давно привыкшие к кочевой жизни, хотел остановиться в первом подходящем месте, где уже останавливались другие. А Хэднолл отыскал свежее, нетронутое место на некотором расстоянии от дороги, чистую прогалину под раскинувшимися ветвями вязов, только что зазеленевших. Тут же у высокого берега протекала мелкая речка.
Работы тут было достаточно для каждого, и произошла некоторая путаница. Необходим был опыт и навык располагаться лагерем, чтобы все устраивалось ловко и быстро.
Лошадей выпрягли, напоили и пустили пастись. Упряжь и хомуты повесили на передние колеса. Том отыскал сучьев для костра, которых оказалось множество, и удары его топора гулко раздавались в воздухе. Хэднолл с сыном вытащили из повозки походную печь и ящик с продуктами, затем кухонные принадлежности и складной стол. Очистили ровное место, развели костер и растопили печь, и женщины принялись готовить пищу. Хэднолл раскинул палатку для себя и для жены. Для Сэлли постель была устроена в повозке. Пилчэк помог Стронгхэрлу раскинуть палатку около их повозки, но себе устроил постель под деревьями, растянув брезент и покрыв его шерстяным одеялом. Бэрн Хэднолл тоже раскинул палатку для себя и жены, а Том решил расположиться под повозкой Бэрна.
К закату солнца сели ужинать. Все были голодны, и даже Пилчэк, казалось, чувствовал себя теперь хорошо. Если были какие-то страхи и опасения у женщин, то теперь они рассеялись. Разговор был веселый и бодрый. Сэлли Хэднолл кокетничала с Томом, но, видя, что тот не замечает ее заигрываний, перенесла свое внимание на Стронгхэрла.
После ужина Том нарубил и сложил дрова для костра на ночь и на следующее утро. Покончив с этим, он пошел вдоль речки к пасущимся лошадям. Он решил не привязывать Дести на ночь.
В нескольких стах ярдах за их стоянкой речка протекала между высокими вязами и, бурля, впадала в глубокий пруд. Том присел там на пень и отдыхал, погрузившись в мечты. Мысли его, казалось, неслись и крутились, как струи реки, по-видимому, без всякой цели. Но когда мелькнуло воспоминание о Милли, то оно уже не оставляло его. Здесь, в одиночестве, воспоминания казались более живыми, и, перебрав в памяти все подробности, касающиеся ее, он пришел к выводу, что она, вероятно несчастна, и положение ее тяжелое. «Я… я не могу вам ничего больше сказать… », — быстро проговорила она тоном, в котором, он понял теперь, слышался стыд и страх. Том задумался об этом и через час, когда темнота стала сгущаться под деревьями, пришел в себя, встряхнулся и направился к стоянке. Мало было надежды увидеться когда-нибудь с этой девушкой. Покорно, со смутной тоской в душе, он постарался не думать о ней.
Дни шли за днями, а отряд Хэднолла продвигался все дальше и дальше по прерии, иногда на запад, иногда на восток, но главное направление держал всегда на юго-восток. Они делали от пятнадцати до двадцати пяти миль в день, в зависимости от состояния дороги и подходящих для остановки мест. Время от времени они встречали охотничьи отряды с рядом повозок, доверху нагруженных бизоньими шкурами. Дни превращались в недели, и Том потерял им счет.
На этих огромных равнинах уже началась весна. Все вокруг зеленело и было прекрасно.
Однажды во время остановки, на закате солнца, Пилчэк, окончив свою обычную работу, поехал верхом на ближайший холм. Доехав до вершины, он слез с лошади, поднял короткую подзорную трубу и долго смотрел на юго-восток. Когда он затем вернулся в лагерь, все взгляды устремились на него.
— Видно что-нибудь? — нетерпеливо спросил Хэднолл. Том почувствовал волнение при одном взгляде на разведчика.
— Бизоны! — возвестил Пилчэк.
На минуту наступило молчание. Женщины раньше всех отозвались на хорошее известие. Хэднолл, казалось, еще туго соображал, в чем дело. Бэрн бросил полено, которое держал в руке.
— Бизоны! — повторил он, и быстрый радостный взгляд, брошенный им на отца, доказывал, насколько он считает ответственным себя за эту охоту.
— Сколько их? — спросил Хэднолл, большими шагами подойдя к разведчику.
— Право, сразу не могу этого сказать, — ответил Пилчэк.
Сэлли Хэднолл прервала своего отца, когда он хотел опять сказать что-то.
— О, мне безумно хочется увидеть стадо бизонов. Много ли их?
— Довольно много, — ответил Пилчэк с профессиональной гордостью во взгляде. — Думаю, что стадо растянулось миль на пятнадцать в длину и мили на три в ширину.
Тут Хэднолл испустил громкий крик, что было признаком такой же искренней, если и не столь экспансивной радости, какую испытывали и другие.
На следующий день переезд был самый долгий из всех, которые когда-либо совершал Том. Было пыльно, солнце пекло, дорога казалась бесконечной, и впереди виднелась только простирающаяся повсюду равнина. Но, наконец, к закату солнца, вдали показалась колеблемая ветром листва деревьев; там, несомненно, должна была протекать речка. А за этой речкой, по-видимому, и начинались пастбища бизонов. Еще час утомительного путешествия по однообразной равнине, и отряд остановился в самом диком и привлекательном месте, какое только попадалось ему.
В тот вечер Том быстро справился со своими лагерными обязанностями и поспешно взобрался на самый высокий холм. Дойдя до вершины и взглянув на восток, он вдруг замер от изумления и восторга. Заходящее солнце золотистыми лучами заливало обширную равнину перед ним. В полумиле от того места, где он стоял, он увидел огромное стадо крупного скота, дикого и странного на вид. Несомненно, это были бизоны. Том испытал самое восторженное чувство за всю свою жизнь. Какое изумительное зрелище! Это совсем не то, что он представлял себе по рассказам. Тысячи бизонов! Стадо растянулось так далеко, что терялось из виду. Он долго смотрел и чувствовал, что никогда не забудет этой минуты, когда он впервые увидел стадо бизонов.
Вернувшись в лагерь, он убедился, что не он один опоздал к ужину. Хэднолл с Пилчэком тоже уходили. И Бэрн только что пришел с женой и с сестрой, которые оживленно беседовали о том, что они видели.
— Много ли вы видели их? — спросил Хэднолл Тома.
— О, не имею никакого представления, тысяч пять, может быть, а конца стада я так и не видел, — ответил Том.
— Мы видели десять тысяч, и это по другую сторону от вас, — выразительно прибавил Хэднолл. Большие глаза его блестели, и взор был устремлен вдаль. Том почувствовал, что Хэднолл не воспринимает всей дикой красоты этого зрелища. Ему виделись только тысячи шкур для продажи.
— Это и есть то большое стадо, о котором вы говорили? — осведомился Том.
— Нет. Это только часть его, — ответил Пилчэк.
Мистрис Хэднолл прервала их разговор:
— Что вы все помешались на бизонах? Ужин стынет.
— Мэри, завтра вечером ты поджаришь мне кусок бизоньего мяса, — весело заметил ее муж.
После ужина Хэднолл отозвал мужчин в сторону для совещания.
— Пилчэк и я — компаньоны в этом деле, — сказал он. — Мы будем платить по тридцати центов за шкуру. То есть за то, чтобы содрать ее и доставить в лагерь. Независимо от того, кто убьет бизона.
— Это больше, чем вы получили бы в других отрядах, — прибавил Пилчэк. Стронгхэрл и Бэрн согласились с этой ценой, а Том откровенно высказал, что тридцать центов за шкуру — это высокая плата.
— Ну, подождите, пока сдерете шкуру с первого бизона, — усмехнувшись, сказал разведчик, — вы будете клясться, что мало и тридцати долларов.
— Итак, моя доля участия в этом деле установлена. Я кормлю вас и плачу за шкуры, — сказал Хэднолл. — Джюд будет руководить охотой.
— Руководить тут особенно нечего, — сказал тот. — Мы находимся немного южнее тех мест, где я охотился. В последний раз я был здесь с военным отрядом и знаю эту местность. Это стадо бизонов держится реки. Думаю, что оно растянулось на много миль. Бизоны будут держаться этого места, несмотря на то, что слишком много отрядов охотится за ними. Хороший способ охотиться — это подстеречь их, когда они идут к водопою. Целься так, чтобы попасть между лопатками, и стреляй, пока он не упадет. Иногда приходится выпустить две или три пули, а иногда пять, если бизон старый. Когда охотишься на открытом месте, то нужно нестись во весь дух, гнать их и стрелять, пока выйдут все пули.
— Это легко и, должно быть, интересно, — сказал Бэрн.
— Пожалуй. Но не следует забывать, что это опасно. Надо держаться подальше от них. Настоящая тяжелая работа начинается, когда сдираешь и растягиваешь шкуру. Пока вы добьетесь того, что будете зарабатывать три доллара в день, вы надорветесь на этой работе.
— Три доллара! — презрительно воскликнул Бэрн. — Я надеюсь вырабатывать в пять раз больше.
Та же самая надежда была и у Тома, но он не высказал ее. У Пилчэка был достаточно насмешливый и загадочный вид, чтобы охладить неуместный пыл.
— И наконец, и к этому вы должны отнестись серьезно, — продолжал Пилчэк, понижая голос, чтобы его не могли услышать женщины, — мы можем наткнуться на индейцев.
Это отрезвило слушателей.
— Прошлое лето было плохое, и охота была хуже, — продолжал он. — Не знаю, каковы условия теперь, и что делают индейцы. Думаю, что мы встретим кого-нибудь, охотников или солдат, и они осведомят нас. Но, конечно, краснокожие не могут быть повсюду, а бизоны растянулись на большое пространство. Может быть, нам повезет, и мы не у видим ни одного команча. Но нам следует зорко следить, и мы не должны очень удаляться друг от друга. Если мы увидим индейцев или услышим о них, то перенесем лагерь в другое место и ночью будем сторожить.
— Джюд, что за странный разговор ты повел теперь? — удивленно и встревоженно заметил Хэднолл.
— Это ничего. Меня это не беспокоит. Я только предупреждаю вас. Это лето здесь будет много охотников. И вероятно, солдаты позаботятся о том, чтобы укрыть женщин в пограничном форте или в каком-нибудь хорошо защищенном месте.
Том вспомнил о темноокой девушке, о Милли. Он едва не забыл о ней. Какой далекой казалась ему та встреча. Где она теперь? Он убеждал себя, что если предположение Пилчэка верно, то солдаты будут охранять всех женщин, принадлежащих к охотничьим отрядам. Больше ничего не говорили об индейцах. Интерес всецело сосредоточился на охоте, которую решили начать завтра.
На другое утро Том поднялся первый, и на этот раз удары его топора и треск сучьев, подброшенных в костер, разбудили других. Когда Стронгхэрл отправился разыскивать лошадей, уже рассвело, а к восходу солнца был готов завтрак.
Пилчэк, вернувшись с высокого холма, сообщил, что бизоны видны вдоль всей реки, насколько можно охватить глазом. Они расположились на порядочном расстоянии по прерии и еще не идут к водопою.
— Сегодня будет моя очередь сторожить лагерь, — нерешительно сказал Хэднолл. — Тут есть кое-какая работа, и кому-нибудь надо охранять женщин.
— Хорошо было бы, если бы вы каждые два часа поднимались на холм посмотреть, что делается кругом, — посоветовал Пилчэк. — Я оставлю вам свою подзорную трубу. Не упустите чего-нибудь.
Мужчины оседлали лошадей и надели тяжелые патронные пояса. В карманы они тоже положили добавочный запас патронов. Следом за Пилчэком спустились они к реке и переехали ее вброд в мелком песчаном месте, по которому лошадям пришлось пронестись вскачь, чтобы не завязнуть в грязи.
— Как же мы переберемся здесь с повозками? — спросил Бэрн Хэднолл.
— Право, у нас нет другого выхода, как доставлять шкуры в лагерь самим, — ответил Пилчэк. — Вы увидите, что гнаться за бизонами и убивать их не отнимет много времени. Настоящая работа начнется потом. Весь день и ночь придется сдирать шкуры, доставлять их в лагерь, скоблить и растягивать их там.
Этот берег реки был более лесистый и не такой покатый, как противоположный. Видны были глубокие следы бизонов. Всадники остановились на вершине склона, который дальше переходил в гладкую равнину. На расстоянии мили или больше выделялась среди травы длинная, неровная, темная полоса, похожая на стену.
— Это и есть бизоны, — сказал разведчик. — Теперь мы разойдемся и подождем около часа. Спрячьтесь где-нибудь, в кустарнике или за пригорком, пока они подойдут поближе. Тогда стреляйте! И не оставляйте бизона, в которого стреляете, пока он не свалится! Когда они побегут, гонитесь за ними и стреляйте с лошади. Охота не продлится долго, так как бизоны разбегутся от вас.
Пилчэк оставил Тома на этом месте и уехал с остальными на другой конец. Вскоре они исчезли из виду. В этом направлении Том не мог далеко видеть, так как поблизости начиналась возвышенность. А на юго-западе стадо растянулось так, что невозможно было отличить неясной темной несметной массы бизонов от тусклого горизонта.
Спешившись, он остановился на краю леса и, держа лошадь, внимательно смотрел и прислушивался. Он старался быть спокойным, но это было невозможно. Ожило все то, что всегда таилось в нем — любовь к приключениям и свободе и стремление найти и то и другое в неведомых краях. И вот он стоит здесь, на лесистом берегу реки в Пэнхэндле, в Техасе, и вдали перед ним стадо бизонов. Ястребы носились в голубом небе. Внизу, сквозь деревья, он заметил у реки стаю диких индеек. Затем все то, что он видел, и резкий утренний холодок, который он ощущал, заставили его вспомнить предостережение разведчика относительно индейцев. Тому казалось, что он должен испытывать тревогу, даже страх, но он не чувствовал ни того, ни другого.
К его месту бизоны не подходили ближе; однако он заметил, что с восточной стороны они как будто заполнили прибрежные кустарники. Вдруг он встрепенулся, услышав ружейные выстрелы. Бум… Бум… Бум-бум… Его товарищи начали охоту.
— Что мне делать? — недоумевал он, глядя то на реку, то вдаль, на стадо, где не видно было никаких перемен. — Мне сказано, чтобы я стоял здесь. Но раз началась стрельба, то вряд ли бизоны подойдут сюда теперь.
Вскоре снова раздался выстрел, гораздо ближе, несомненно, как раз за подъемом. Вдали, может быть, на расстоянии двух миль, тоже прозвучал выстрел, слабый, но отчетливый в тихом утреннем воздухе. Еще и еще! Затем он услышал выстрел, по-видимому, между раздавшимся вблизи и прозвучавшим вдали. Итак, все три его товарища принялись за дело. Том стал внимательнее всматриваться в стадо и заметил, что оно зашевелилось. Глухой топот копыт донесся до его ушей. Часть стада скрылась за тучей пыли. Бизоны, по-видимому, бежали обратно в глубь зеленеющей равнины. Вдруг Том обратил внимание на то, что ружейные выстрелы — близкие, дальние и самые далекие — раздаются непрестанно и сливаются в сплошной гул. Прислушавшись, он разобрал, что выстрелы становятся глуше. Его товарищи гнались за бизонами и отъехали дальше. Через некоторое время он уже ничего больше не слышал. И бизоны, находившиеся против него, скрытые тучами пыли, тоже исчезли. Острое разочарование охватило его.
Но вот всадник показался на возвышенности, за которой происходила охота. Белая лошадь, несомненно, принадлежала Пилчэку. Том увидел, как всадник машет шляпой, и, приняв этот жест за сигнал, вскочил на лошадь и галопом понесся к возвышенности. Здесь было открытое место, широко расстилалась серо-зеленая пустынная равнина, тусклая от пыли. Стада бизонов не было видно. Том поехал навстречу Пилчэку.
— Не повезло вам, — сказал разведчик. — А они направлялись сюда, к реке.
— Много вы убили? — живо осведомился Том.
— Я уложил двадцать одного бизона, — ответил Пилчэк. — А на обратном пути я встретил Стронгхэрла. Он был огорчен, что застрелил только пять. А Бэрн истратил чуть ли не все свои патроны. Но, насколько я мог заметить, убил он всего одного.
— Вот как! — вырвалось у Тома. — А он был уверен, что уложит несколько дюжин.
— Думаю, что теперь он лучше поймет это дело, — ответил Пилчэк. — Спуститесь вниз и посмотрите, сколько шкур вы сможете содрать. Я вернусь в лагерь и постараюсь переправиться через реку на повозке.
Разведчик уехал, а Том, повернув свою лошадь к востоку, рысью спустился к обширному покатому склону на равнину, где, осмотревшись, увидел пасущуюся лошадь, а дальше темную косматую громаду — очевидно, это был убитый бизон. Том пришпорил коня, быстро покрыл это пространство и застал Бэрна за сдиранием шкуры с бизона.
— Поздравляю с удачей, — крикнул, подъезжая Том.
— Вот адская работа — сдирать шкуру! — завопил в ответ Бэрн, повернувшись красным и потным лицом к Тому. — Эй! Берегись!
Но предостерег он его слишком поздно. Лошадь Тома яростно захрипела, почуяв непривычный и отвратительный запах, встала на дыбы, затем опустилась и с такой силой ринулась вперед, что Том полетел в одну сторону, а ружье его — в другую.
Том сильно ударился о землю и уткнулся лицом в траву. Падение на мгновение оглушило его. Затем он вскочил и почувствовал, что невредим. Неожиданная выходка лошади, осилившей его, унижение от такого падения взволновали Тома.
— Надеюсь, вы не ушиблись? — тревожно крикнул Бэрн, отрываясь от работы.
— Нет, я просто ошалел, — ответил Том.
Бэрн откинулся назад и с громким хохотом покатился по траве. Том не обратил внимания на своего товарища. Дести отбежала на сотню шагов и шла теперь тихим ходом, влача за собой повод. Том окликнул ее, но она не остановилась. Тогда он побежал и поймал ее.
— Да, лошадь ты славная, — тяжело дыша, сказал Том, садясь верхом. — А теперь ты… пойдешь обратно… и уткнешься носом… в этого бизона.
Дести казалась довольно спокойной и с готовностью побежала обратно, пока снова не приблизилась к бизону. Том пришпорил ее и гневно прикрикнул. Дести, подойдя еще ближе, стала волноваться, но еще не выказывала своего норова.
— Не погоняйте ее, — остановил его Бэрн. — Она просто боится.
Но Том, еще не остыв от возбуждения, хотел, чтобы Дести приблизилась прямо к бизону, и подгонял ее. Вдруг Дести наклонила голову, с невероятной силой подскочила вверх и опустилась на вытянутые ноги. Удар был так силен, что Тома перебросило на край седла. В отчаянии уцепился он за луку седла, и когда Дести снова взметнулась вверх, лука выскользнула у него из рук, он завертелся волчком на крупе лошади и соскользнул с нее. Дести перестала метаться и убежала от бизона.
Том был смущен и растерян. Бэрн Хэднолл катался по траве и хохотал все сильнее. Том сидел на том месте, где упал, смотрел на лошадь и постепенно начинал понимать, что должна была чувствовать лошадь. Наконец Бэрн встал и, поймав Дести, медленно и спокойно подвел ее, ласково уговаривая, к бизону и остановился с ней там.
— Теперь она успокоилась, — сказал Бэрн.
Том поднялся, подошел к лошади и погладил ее.
— Ты сбросила меня, а?
— Том, на вашем месте я подводил бы ее к убитому бизону до тех пор, пока она не перестала бы бояться, — посоветовал Бэрн.
— Я так и сделаю, — ответил Том, а затем взглянул на косматую тушу, лежащую на земле. — О, какой огромный!
— Ростом со слона, не правда ли? Здоровенный самец, — сказал Бэрн.
— Только его одного я и убил, а пострелять пришлось порядком. Понимаете, бизоны убежали, и мне казалось, что я не попаду ни в одного. Наконец попал в этого. А он продолжал бежать, пока я не изрешетил его всего.
— Где те, которых убил Пилчэк? — спросил Том, желая скорее приняться за работу.
— Один лежит здесь, в стороне, немного левее. Можете приниматься за него. Это такой же старый самец, как и этот. Но если вы сегодня сдерете шкуру с него, я готов съесть ее.
— Мне часто приходилось сдирать шкуру с животных — с телят и с быков, — ответил Том. — Это не было трудно. Почему же я теперь не смогу этого сделать?
— Парень, это бизоны, и шкура у них толщиною в дюйм, грубее, чем подошвенная кожа, и с трудом поддается.
— Так должна быть особая сноровка для этой работы, — ответил Том, вскакивая на Дести. — Послушайте, я чуть не забыл свое ружье. Подайте мне его, пожалуйста… Бэрн, бьюсь об заклад, что до вечера сдеру шкуры с десятка бизонов и успею очистить и растянуть их до того, как лягу спать.
— Готов поспорить с вами, — насмешливо сказал Бэрн. — Если бы только у меня было время последить за вами! Это будет забавное зрелище. Постараюсь обогнать вас.
— Отлично. Я уверен, что выиграю, — весело и решительно ответил Том и, пришпорив Дести, быстро поскакал к ближайшему убитому бизону.
Глава III
— Наши соседи рано отправились в путь, — заметил он, остановившись около Пилчэка и Хэднолла, занятых сбором в дорогу.
— Задолго до восхода, — ответил Хэднолл. — Ты слышал, как они уехали, Джюд?
— Еще бы! Они и мертвого разбудили бы, — проворчал Пилчэк. — Думаю, что у Рэнделла Джэтта были свои основания уехать.
— Джэтт? Позволь! Это был тот человек с рыжей бородой? Насколько я помню, он не отличался вежливостью.
— Я слыхал какие-то разговоры о Джэтте в городе, — продолжал Пилчэк. — Как будто бы я его встречал где-то, но не могу вспомнить, где. Он один из тех охотников, к которым относятся с подозрением. С подозрением, говоря откровенно, только потому, что ничего определенного никто не знает. Джэтт два раза возвращался из Пэнхэндла с тысячами шкур. Он зарабатывает большие деньги.
— Это интересно, — заметил Хэднолл. — Он только что женился. Моя жена беседовала вчера с одной из женщин, — это, была, вероятно, мистрис Джэтт. Она с Миссури, и у нее взрослая дочь. Она сказала, что замужем всего несколько недель. Моей жене показалось, что охота на бизонов не очень по душе этой женщине и ее дочери.
— Когда ты попадешь в Стэкед Плэнс, то поймешь мистрис Джэтт, — язвительно заметил Пилчэк.
Том прислушался к их разговору, очень заинтересованный, и запоминал то, что слышал. Затем он спросил, все ли охотники на бизонов следуют по одному и тому же пути.
— Думаю, что да, — ответил Пилчэк. — На расстоянии сотни миль есть только одна хорошая дорога. А дальше охотники разъезжаются каждый своей дорогой.
— И все они рассеиваются по прериям? — продолжал расспрашивать Том.
— Да, конечно, они держатся поближе к бизонам. Но стада бизонов почти такие же огромные, как равнины Стэкед Плэнс.
Том не имел понятия об этой своеобразной части Техаса, но у него уже составилось представление о ее огромной величине.
— Когда мы выезжаем? — в заключение спросил он.
— Как только будем готовы.
Не прошло и часа, как отряд Хэднолла с тремя хорошими повозками вереницей тронулся в путь. Женщины ехали вместе с возницами. На долю Тома выпала обязанность вести оседланных лошадей. Они не хотели идти, пустынные поля как будто пугали их, и сначала они не слушались. Но пройдя несколько миль, они успокоились и рысью побежали по дороге.
Вскоре очертания города, деревья и столбы дыма исчезли за покатой возвышенностью, и кругом расстилалась беспредельная серо-зеленая равнина, перерезанная белой лентой дороги. Других повозок не было видно. Том нашел, что при таком ходе его лошади долгие поездки верхом будут терпимы. Отряд Хэднолла ехал до четырех часов дня и сделал двадцать пять миль. Остановку предполагали сделать в небольшой рощице, которая давно привлекла к себе внимание Тома. Его забавлял дружеский спор между Пилчэком и Хэдноллом. Пилчэк, как все проводники и разведчики, давно привыкшие к кочевой жизни, хотел остановиться в первом подходящем месте, где уже останавливались другие. А Хэднолл отыскал свежее, нетронутое место на некотором расстоянии от дороги, чистую прогалину под раскинувшимися ветвями вязов, только что зазеленевших. Тут же у высокого берега протекала мелкая речка.
Работы тут было достаточно для каждого, и произошла некоторая путаница. Необходим был опыт и навык располагаться лагерем, чтобы все устраивалось ловко и быстро.
Лошадей выпрягли, напоили и пустили пастись. Упряжь и хомуты повесили на передние колеса. Том отыскал сучьев для костра, которых оказалось множество, и удары его топора гулко раздавались в воздухе. Хэднолл с сыном вытащили из повозки походную печь и ящик с продуктами, затем кухонные принадлежности и складной стол. Очистили ровное место, развели костер и растопили печь, и женщины принялись готовить пищу. Хэднолл раскинул палатку для себя и для жены. Для Сэлли постель была устроена в повозке. Пилчэк помог Стронгхэрлу раскинуть палатку около их повозки, но себе устроил постель под деревьями, растянув брезент и покрыв его шерстяным одеялом. Бэрн Хэднолл тоже раскинул палатку для себя и жены, а Том решил расположиться под повозкой Бэрна.
К закату солнца сели ужинать. Все были голодны, и даже Пилчэк, казалось, чувствовал себя теперь хорошо. Если были какие-то страхи и опасения у женщин, то теперь они рассеялись. Разговор был веселый и бодрый. Сэлли Хэднолл кокетничала с Томом, но, видя, что тот не замечает ее заигрываний, перенесла свое внимание на Стронгхэрла.
После ужина Том нарубил и сложил дрова для костра на ночь и на следующее утро. Покончив с этим, он пошел вдоль речки к пасущимся лошадям. Он решил не привязывать Дести на ночь.
В нескольких стах ярдах за их стоянкой речка протекала между высокими вязами и, бурля, впадала в глубокий пруд. Том присел там на пень и отдыхал, погрузившись в мечты. Мысли его, казалось, неслись и крутились, как струи реки, по-видимому, без всякой цели. Но когда мелькнуло воспоминание о Милли, то оно уже не оставляло его. Здесь, в одиночестве, воспоминания казались более живыми, и, перебрав в памяти все подробности, касающиеся ее, он пришел к выводу, что она, вероятно несчастна, и положение ее тяжелое. «Я… я не могу вам ничего больше сказать… », — быстро проговорила она тоном, в котором, он понял теперь, слышался стыд и страх. Том задумался об этом и через час, когда темнота стала сгущаться под деревьями, пришел в себя, встряхнулся и направился к стоянке. Мало было надежды увидеться когда-нибудь с этой девушкой. Покорно, со смутной тоской в душе, он постарался не думать о ней.
Дни шли за днями, а отряд Хэднолла продвигался все дальше и дальше по прерии, иногда на запад, иногда на восток, но главное направление держал всегда на юго-восток. Они делали от пятнадцати до двадцати пяти миль в день, в зависимости от состояния дороги и подходящих для остановки мест. Время от времени они встречали охотничьи отряды с рядом повозок, доверху нагруженных бизоньими шкурами. Дни превращались в недели, и Том потерял им счет.
На этих огромных равнинах уже началась весна. Все вокруг зеленело и было прекрасно.
Однажды во время остановки, на закате солнца, Пилчэк, окончив свою обычную работу, поехал верхом на ближайший холм. Доехав до вершины, он слез с лошади, поднял короткую подзорную трубу и долго смотрел на юго-восток. Когда он затем вернулся в лагерь, все взгляды устремились на него.
— Видно что-нибудь? — нетерпеливо спросил Хэднолл. Том почувствовал волнение при одном взгляде на разведчика.
— Бизоны! — возвестил Пилчэк.
На минуту наступило молчание. Женщины раньше всех отозвались на хорошее известие. Хэднолл, казалось, еще туго соображал, в чем дело. Бэрн бросил полено, которое держал в руке.
— Бизоны! — повторил он, и быстрый радостный взгляд, брошенный им на отца, доказывал, насколько он считает ответственным себя за эту охоту.
— Сколько их? — спросил Хэднолл, большими шагами подойдя к разведчику.
— Право, сразу не могу этого сказать, — ответил Пилчэк.
Сэлли Хэднолл прервала своего отца, когда он хотел опять сказать что-то.
— О, мне безумно хочется увидеть стадо бизонов. Много ли их?
— Довольно много, — ответил Пилчэк с профессиональной гордостью во взгляде. — Думаю, что стадо растянулось миль на пятнадцать в длину и мили на три в ширину.
Тут Хэднолл испустил громкий крик, что было признаком такой же искренней, если и не столь экспансивной радости, какую испытывали и другие.
На следующий день переезд был самый долгий из всех, которые когда-либо совершал Том. Было пыльно, солнце пекло, дорога казалась бесконечной, и впереди виднелась только простирающаяся повсюду равнина. Но, наконец, к закату солнца, вдали показалась колеблемая ветром листва деревьев; там, несомненно, должна была протекать речка. А за этой речкой, по-видимому, и начинались пастбища бизонов. Еще час утомительного путешествия по однообразной равнине, и отряд остановился в самом диком и привлекательном месте, какое только попадалось ему.
В тот вечер Том быстро справился со своими лагерными обязанностями и поспешно взобрался на самый высокий холм. Дойдя до вершины и взглянув на восток, он вдруг замер от изумления и восторга. Заходящее солнце золотистыми лучами заливало обширную равнину перед ним. В полумиле от того места, где он стоял, он увидел огромное стадо крупного скота, дикого и странного на вид. Несомненно, это были бизоны. Том испытал самое восторженное чувство за всю свою жизнь. Какое изумительное зрелище! Это совсем не то, что он представлял себе по рассказам. Тысячи бизонов! Стадо растянулось так далеко, что терялось из виду. Он долго смотрел и чувствовал, что никогда не забудет этой минуты, когда он впервые увидел стадо бизонов.
Вернувшись в лагерь, он убедился, что не он один опоздал к ужину. Хэднолл с Пилчэком тоже уходили. И Бэрн только что пришел с женой и с сестрой, которые оживленно беседовали о том, что они видели.
— Много ли вы видели их? — спросил Хэднолл Тома.
— О, не имею никакого представления, тысяч пять, может быть, а конца стада я так и не видел, — ответил Том.
— Мы видели десять тысяч, и это по другую сторону от вас, — выразительно прибавил Хэднолл. Большие глаза его блестели, и взор был устремлен вдаль. Том почувствовал, что Хэднолл не воспринимает всей дикой красоты этого зрелища. Ему виделись только тысячи шкур для продажи.
— Это и есть то большое стадо, о котором вы говорили? — осведомился Том.
— Нет. Это только часть его, — ответил Пилчэк.
Мистрис Хэднолл прервала их разговор:
— Что вы все помешались на бизонах? Ужин стынет.
— Мэри, завтра вечером ты поджаришь мне кусок бизоньего мяса, — весело заметил ее муж.
После ужина Хэднолл отозвал мужчин в сторону для совещания.
— Пилчэк и я — компаньоны в этом деле, — сказал он. — Мы будем платить по тридцати центов за шкуру. То есть за то, чтобы содрать ее и доставить в лагерь. Независимо от того, кто убьет бизона.
— Это больше, чем вы получили бы в других отрядах, — прибавил Пилчэк. Стронгхэрл и Бэрн согласились с этой ценой, а Том откровенно высказал, что тридцать центов за шкуру — это высокая плата.
— Ну, подождите, пока сдерете шкуру с первого бизона, — усмехнувшись, сказал разведчик, — вы будете клясться, что мало и тридцати долларов.
— Итак, моя доля участия в этом деле установлена. Я кормлю вас и плачу за шкуры, — сказал Хэднолл. — Джюд будет руководить охотой.
— Руководить тут особенно нечего, — сказал тот. — Мы находимся немного южнее тех мест, где я охотился. В последний раз я был здесь с военным отрядом и знаю эту местность. Это стадо бизонов держится реки. Думаю, что оно растянулось на много миль. Бизоны будут держаться этого места, несмотря на то, что слишком много отрядов охотится за ними. Хороший способ охотиться — это подстеречь их, когда они идут к водопою. Целься так, чтобы попасть между лопатками, и стреляй, пока он не упадет. Иногда приходится выпустить две или три пули, а иногда пять, если бизон старый. Когда охотишься на открытом месте, то нужно нестись во весь дух, гнать их и стрелять, пока выйдут все пули.
— Это легко и, должно быть, интересно, — сказал Бэрн.
— Пожалуй. Но не следует забывать, что это опасно. Надо держаться подальше от них. Настоящая тяжелая работа начинается, когда сдираешь и растягиваешь шкуру. Пока вы добьетесь того, что будете зарабатывать три доллара в день, вы надорветесь на этой работе.
— Три доллара! — презрительно воскликнул Бэрн. — Я надеюсь вырабатывать в пять раз больше.
Та же самая надежда была и у Тома, но он не высказал ее. У Пилчэка был достаточно насмешливый и загадочный вид, чтобы охладить неуместный пыл.
— И наконец, и к этому вы должны отнестись серьезно, — продолжал Пилчэк, понижая голос, чтобы его не могли услышать женщины, — мы можем наткнуться на индейцев.
Это отрезвило слушателей.
— Прошлое лето было плохое, и охота была хуже, — продолжал он. — Не знаю, каковы условия теперь, и что делают индейцы. Думаю, что мы встретим кого-нибудь, охотников или солдат, и они осведомят нас. Но, конечно, краснокожие не могут быть повсюду, а бизоны растянулись на большое пространство. Может быть, нам повезет, и мы не у видим ни одного команча. Но нам следует зорко следить, и мы не должны очень удаляться друг от друга. Если мы увидим индейцев или услышим о них, то перенесем лагерь в другое место и ночью будем сторожить.
— Джюд, что за странный разговор ты повел теперь? — удивленно и встревоженно заметил Хэднолл.
— Это ничего. Меня это не беспокоит. Я только предупреждаю вас. Это лето здесь будет много охотников. И вероятно, солдаты позаботятся о том, чтобы укрыть женщин в пограничном форте или в каком-нибудь хорошо защищенном месте.
Том вспомнил о темноокой девушке, о Милли. Он едва не забыл о ней. Какой далекой казалась ему та встреча. Где она теперь? Он убеждал себя, что если предположение Пилчэка верно, то солдаты будут охранять всех женщин, принадлежащих к охотничьим отрядам. Больше ничего не говорили об индейцах. Интерес всецело сосредоточился на охоте, которую решили начать завтра.
На другое утро Том поднялся первый, и на этот раз удары его топора и треск сучьев, подброшенных в костер, разбудили других. Когда Стронгхэрл отправился разыскивать лошадей, уже рассвело, а к восходу солнца был готов завтрак.
Пилчэк, вернувшись с высокого холма, сообщил, что бизоны видны вдоль всей реки, насколько можно охватить глазом. Они расположились на порядочном расстоянии по прерии и еще не идут к водопою.
— Сегодня будет моя очередь сторожить лагерь, — нерешительно сказал Хэднолл. — Тут есть кое-какая работа, и кому-нибудь надо охранять женщин.
— Хорошо было бы, если бы вы каждые два часа поднимались на холм посмотреть, что делается кругом, — посоветовал Пилчэк. — Я оставлю вам свою подзорную трубу. Не упустите чего-нибудь.
Мужчины оседлали лошадей и надели тяжелые патронные пояса. В карманы они тоже положили добавочный запас патронов. Следом за Пилчэком спустились они к реке и переехали ее вброд в мелком песчаном месте, по которому лошадям пришлось пронестись вскачь, чтобы не завязнуть в грязи.
— Как же мы переберемся здесь с повозками? — спросил Бэрн Хэднолл.
— Право, у нас нет другого выхода, как доставлять шкуры в лагерь самим, — ответил Пилчэк. — Вы увидите, что гнаться за бизонами и убивать их не отнимет много времени. Настоящая работа начнется потом. Весь день и ночь придется сдирать шкуры, доставлять их в лагерь, скоблить и растягивать их там.
Этот берег реки был более лесистый и не такой покатый, как противоположный. Видны были глубокие следы бизонов. Всадники остановились на вершине склона, который дальше переходил в гладкую равнину. На расстоянии мили или больше выделялась среди травы длинная, неровная, темная полоса, похожая на стену.
— Это и есть бизоны, — сказал разведчик. — Теперь мы разойдемся и подождем около часа. Спрячьтесь где-нибудь, в кустарнике или за пригорком, пока они подойдут поближе. Тогда стреляйте! И не оставляйте бизона, в которого стреляете, пока он не свалится! Когда они побегут, гонитесь за ними и стреляйте с лошади. Охота не продлится долго, так как бизоны разбегутся от вас.
Пилчэк оставил Тома на этом месте и уехал с остальными на другой конец. Вскоре они исчезли из виду. В этом направлении Том не мог далеко видеть, так как поблизости начиналась возвышенность. А на юго-западе стадо растянулось так, что невозможно было отличить неясной темной несметной массы бизонов от тусклого горизонта.
Спешившись, он остановился на краю леса и, держа лошадь, внимательно смотрел и прислушивался. Он старался быть спокойным, но это было невозможно. Ожило все то, что всегда таилось в нем — любовь к приключениям и свободе и стремление найти и то и другое в неведомых краях. И вот он стоит здесь, на лесистом берегу реки в Пэнхэндле, в Техасе, и вдали перед ним стадо бизонов. Ястребы носились в голубом небе. Внизу, сквозь деревья, он заметил у реки стаю диких индеек. Затем все то, что он видел, и резкий утренний холодок, который он ощущал, заставили его вспомнить предостережение разведчика относительно индейцев. Тому казалось, что он должен испытывать тревогу, даже страх, но он не чувствовал ни того, ни другого.
К его месту бизоны не подходили ближе; однако он заметил, что с восточной стороны они как будто заполнили прибрежные кустарники. Вдруг он встрепенулся, услышав ружейные выстрелы. Бум… Бум… Бум-бум… Его товарищи начали охоту.
— Что мне делать? — недоумевал он, глядя то на реку, то вдаль, на стадо, где не видно было никаких перемен. — Мне сказано, чтобы я стоял здесь. Но раз началась стрельба, то вряд ли бизоны подойдут сюда теперь.
Вскоре снова раздался выстрел, гораздо ближе, несомненно, как раз за подъемом. Вдали, может быть, на расстоянии двух миль, тоже прозвучал выстрел, слабый, но отчетливый в тихом утреннем воздухе. Еще и еще! Затем он услышал выстрел, по-видимому, между раздавшимся вблизи и прозвучавшим вдали. Итак, все три его товарища принялись за дело. Том стал внимательнее всматриваться в стадо и заметил, что оно зашевелилось. Глухой топот копыт донесся до его ушей. Часть стада скрылась за тучей пыли. Бизоны, по-видимому, бежали обратно в глубь зеленеющей равнины. Вдруг Том обратил внимание на то, что ружейные выстрелы — близкие, дальние и самые далекие — раздаются непрестанно и сливаются в сплошной гул. Прислушавшись, он разобрал, что выстрелы становятся глуше. Его товарищи гнались за бизонами и отъехали дальше. Через некоторое время он уже ничего больше не слышал. И бизоны, находившиеся против него, скрытые тучами пыли, тоже исчезли. Острое разочарование охватило его.
Но вот всадник показался на возвышенности, за которой происходила охота. Белая лошадь, несомненно, принадлежала Пилчэку. Том увидел, как всадник машет шляпой, и, приняв этот жест за сигнал, вскочил на лошадь и галопом понесся к возвышенности. Здесь было открытое место, широко расстилалась серо-зеленая пустынная равнина, тусклая от пыли. Стада бизонов не было видно. Том поехал навстречу Пилчэку.
— Не повезло вам, — сказал разведчик. — А они направлялись сюда, к реке.
— Много вы убили? — живо осведомился Том.
— Я уложил двадцать одного бизона, — ответил Пилчэк. — А на обратном пути я встретил Стронгхэрла. Он был огорчен, что застрелил только пять. А Бэрн истратил чуть ли не все свои патроны. Но, насколько я мог заметить, убил он всего одного.
— Вот как! — вырвалось у Тома. — А он был уверен, что уложит несколько дюжин.
— Думаю, что теперь он лучше поймет это дело, — ответил Пилчэк. — Спуститесь вниз и посмотрите, сколько шкур вы сможете содрать. Я вернусь в лагерь и постараюсь переправиться через реку на повозке.
Разведчик уехал, а Том, повернув свою лошадь к востоку, рысью спустился к обширному покатому склону на равнину, где, осмотревшись, увидел пасущуюся лошадь, а дальше темную косматую громаду — очевидно, это был убитый бизон. Том пришпорил коня, быстро покрыл это пространство и застал Бэрна за сдиранием шкуры с бизона.
— Поздравляю с удачей, — крикнул, подъезжая Том.
— Вот адская работа — сдирать шкуру! — завопил в ответ Бэрн, повернувшись красным и потным лицом к Тому. — Эй! Берегись!
Но предостерег он его слишком поздно. Лошадь Тома яростно захрипела, почуяв непривычный и отвратительный запах, встала на дыбы, затем опустилась и с такой силой ринулась вперед, что Том полетел в одну сторону, а ружье его — в другую.
Том сильно ударился о землю и уткнулся лицом в траву. Падение на мгновение оглушило его. Затем он вскочил и почувствовал, что невредим. Неожиданная выходка лошади, осилившей его, унижение от такого падения взволновали Тома.
— Надеюсь, вы не ушиблись? — тревожно крикнул Бэрн, отрываясь от работы.
— Нет, я просто ошалел, — ответил Том.
Бэрн откинулся назад и с громким хохотом покатился по траве. Том не обратил внимания на своего товарища. Дести отбежала на сотню шагов и шла теперь тихим ходом, влача за собой повод. Том окликнул ее, но она не остановилась. Тогда он побежал и поймал ее.
— Да, лошадь ты славная, — тяжело дыша, сказал Том, садясь верхом. — А теперь ты… пойдешь обратно… и уткнешься носом… в этого бизона.
Дести казалась довольно спокойной и с готовностью побежала обратно, пока снова не приблизилась к бизону. Том пришпорил ее и гневно прикрикнул. Дести, подойдя еще ближе, стала волноваться, но еще не выказывала своего норова.
— Не погоняйте ее, — остановил его Бэрн. — Она просто боится.
Но Том, еще не остыв от возбуждения, хотел, чтобы Дести приблизилась прямо к бизону, и подгонял ее. Вдруг Дести наклонила голову, с невероятной силой подскочила вверх и опустилась на вытянутые ноги. Удар был так силен, что Тома перебросило на край седла. В отчаянии уцепился он за луку седла, и когда Дести снова взметнулась вверх, лука выскользнула у него из рук, он завертелся волчком на крупе лошади и соскользнул с нее. Дести перестала метаться и убежала от бизона.
Том был смущен и растерян. Бэрн Хэднолл катался по траве и хохотал все сильнее. Том сидел на том месте, где упал, смотрел на лошадь и постепенно начинал понимать, что должна была чувствовать лошадь. Наконец Бэрн встал и, поймав Дести, медленно и спокойно подвел ее, ласково уговаривая, к бизону и остановился с ней там.
— Теперь она успокоилась, — сказал Бэрн.
Том поднялся, подошел к лошади и погладил ее.
— Ты сбросила меня, а?
— Том, на вашем месте я подводил бы ее к убитому бизону до тех пор, пока она не перестала бы бояться, — посоветовал Бэрн.
— Я так и сделаю, — ответил Том, а затем взглянул на косматую тушу, лежащую на земле. — О, какой огромный!
— Ростом со слона, не правда ли? Здоровенный самец, — сказал Бэрн.
— Только его одного я и убил, а пострелять пришлось порядком. Понимаете, бизоны убежали, и мне казалось, что я не попаду ни в одного. Наконец попал в этого. А он продолжал бежать, пока я не изрешетил его всего.
— Где те, которых убил Пилчэк? — спросил Том, желая скорее приняться за работу.
— Один лежит здесь, в стороне, немного левее. Можете приниматься за него. Это такой же старый самец, как и этот. Но если вы сегодня сдерете шкуру с него, я готов съесть ее.
— Мне часто приходилось сдирать шкуру с животных — с телят и с быков, — ответил Том. — Это не было трудно. Почему же я теперь не смогу этого сделать?
— Парень, это бизоны, и шкура у них толщиною в дюйм, грубее, чем подошвенная кожа, и с трудом поддается.
— Так должна быть особая сноровка для этой работы, — ответил Том, вскакивая на Дести. — Послушайте, я чуть не забыл свое ружье. Подайте мне его, пожалуйста… Бэрн, бьюсь об заклад, что до вечера сдеру шкуры с десятка бизонов и успею очистить и растянуть их до того, как лягу спать.
— Готов поспорить с вами, — насмешливо сказал Бэрн. — Если бы только у меня было время последить за вами! Это будет забавное зрелище. Постараюсь обогнать вас.
— Отлично. Я уверен, что выиграю, — весело и решительно ответил Том и, пришпорив Дести, быстро поскакал к ближайшему убитому бизону.
Глава III
Том трудился над тушами бизонов, переходя от одной к другой. Ветер стих, солнце поднялось высоко и ярко сверкало над равниной. Ему нестерпимо хотелось пить, и с часу на час жажда его усиливалась. Рубашка его была вся мокрая от пота, так что можно было бы выжать ее. Никогда еще жара так не мучила его. Постепенно вся одежда его пропиталась потом, кровью, жиром и пылью. Это, а также и все усиливающаяся боль в теле, особенно в руках, крайне мучило его. Он не замечал, как проходит время. И тогда только он оглядывал равнину, отыскивая своих товарищей. Об индейцах он совершенно забыл. Бэрн и Стронгхэрл видны были по временам, а иногда появлялся на повозке и Пилчэк. Когда к концу дня он содрал последнюю шкуру, которая обеспечивала ему выигрыш, он торжествовал. В двух милях заметил он приближавшуюся у нему повозку. Оставалась только одна туша, и с нее он содрал шкуру, пока подъезжал Пилчэк.
— Вы работаете со скоростью канзасского циклона, — с нескрываемым восхищением воскликнул разведчик. — Семнадцать шкур в один день. Доон, я никогда не видел ничего подобного!
— Вы работаете со скоростью канзасского циклона, — с нескрываемым восхищением воскликнул разведчик. — Семнадцать шкур в один день. Доон, я никогда не видел ничего подобного!