Страница:
голосом, - сегодня поистине день чудес. Не знаю, что мы еще увидим до
конца дня.
Не успел он это сказать, как появился в дверях старец с большой белой
бородой, ведущий за руку высокого молодого рыцаря, прекраснейшего из всех
рыцарей на земле, и был он в темно-красных доспехах. При нем не было ни
меча, ни щита, а висели у пояса лишь пустые ножны. И Ланселот понял, что
это сын его, сэр Галахэд, и Насьенс - отшельник Карбонека.
- Мир вам, любезные лорды! - вскричал Насьенс, а затем сказал,
обращаясь к королю Артуру: - Мой господин король, я привел к вам этого
молодого рыцаря королевской крови, он потомок Иосифа Аримафейского. И
через этого рыцаря свершены будут до конца чудеса вашего двора и могучего
королевства логров.
- Добро вам пожаловать к нашему двору, - сказал король Артур.
Насьенс-отшельник проводил Галахэда через всю залу прямо к Гибельному
Сиденью и снял шелковый покров. И тут все увидели, что буквы, которые были
на сиденье утром, исчезли, а вместо них появилась новая надпись:
"ЭТО СИДЕНЬЕ СЭРА ГАЛАХЭДА, ВЫСОКОРОДНОГО ПРИНЦА".
И сэр Галахэд сел на предложенное ему место, и все рыцари Круглого
Стола сильно дивились, что он сидит на Гибельном Сиденье невредимый. А сэр
Ланселот взглянул на своего сына и улыбнулся гордо.
- Клянусь жизнью, этот молодой рыцарь свершит великие дела! -
воскликнул сэр Боре де Ганнис.
Когда обед закончился, король Артур проводил Галахэда к реке и показал
ему меч в нетонущем камне.
- Вот одно из величайших чудес, которое приходилось мне видеть, -
сказал король Артур. - Два лучших рыцаря в мире тщетно пытались вытащить
этот меч.
- Сэр, - сказал Галахэд, - нет ничего удивительного, ибо это назначено
не им, а мне. Видите, у меня ножны, но нет меча, ибо я знал заранее, что
найду этот.
И он протянул руку, с легкостью вытащил меч из камня и вложил его в
ножны, говоря:
- Теперь владею я мечом, которым нанесен Плачевный Удар. Этот меч висел
когда-то на боку у сэра Балина, и им убил он своего брата Балана. Но
Мерлин воткнул его таким образом в камень, чтобы в назначенный день он
оказался в моей руке.
После этого рыцари вернулись в большую залу и уселись на свои места за
Круглым Столом. Тут король Артур огляделся и увидел, что все места заняты,
и вспомнил слова мудрого волшебника Мерлина.
- Вот сидит за этим столом лучшее собрание рыцарей, которое когда-либо
суждено увидеть миру, - сказал Артур. - И этот час - самый славный час
нашего святого королевства - час славы логров.
Не успел он произнести эти слова, как сильный порыв ветра и могучий
удар грома потрясли замок. Затем вдруг луч солнца прорезал темноту от
одного конца залы до другого - в семь раз ярче, чем приходилось видеть
человеку даже в самый яркий летний день. И божья благодать снизошла на
них. Рыцари посмотрели друг на друга, и каждый показался другим
прекраснее, чем прежде. Но никто не мог произнести ни слова, и все сидели
за Круглым Столом, словно лишившись дара речи.
И тут Святой Грааль появился в зале, покрытый белой парчой и
наполненный таким дивным светом, что никто не мог смотреть на него. Не
видели рыцари и тех, кто нес эту чашу, ибо она, казалось, плыла в
солнечных лучах, наполняя их радостью и божьей благодатью. Затем вдруг
чаша исчезла, и никто не видел, куда и как. Солнечный луч тоже померк, и
все сидели в молчании, и в душах их воцарился мир.
Затем король Артур тихо сказал:
- Воистину мы должны возблагодарить нашего господина Иисуса Христа за
то, что он послал нам свое благословение в этот славный праздник
пятидесятницы.
- И все же, - сказал сэр Гавейн, - этот день лишь показал, что должны
мы устремиться к еще большей славе. Даже оказавшись среди нас. Святой
Грааль был скрыт парчой, так что мы не могли ни видеть его, ни снять
парчу. А потому я приношу здесь клятву, что завтра утром без промедления
выступлю на подвиг Святого Грааля и не успокоюсь, пока не свершу его.
Услышав эти слова сэра Гавейна, все рыцари Круглого Стола встали и
повторили эту клятву.
- Увы, любезный племянник! - вскричал король Артур. - Вы сразили меня
этой клятвой, ибо я лишаюсь лучших и вернейших рыцарей. Отправившись в
странствие, все вы, я знаю, никогда уже не соберетесь вместе за Круглым
Столом, ибо многие погибнут в поисках. И, думая об этом, я горько
печалюсь. Час высшей славы королевства логров миновал, и близится время
битвы, о которой предупреждал меня Мерлин.
Наутро все рыцари, отправлявшиеся в странствие, встретились в соборе и
повторили еще раз свои рыцарские клятвы. Тут по одному, по двое выехали
они из Камелота, кто в одну сторону, кто в другую, на поиски Святого
Грааля.
И вот совершен был подвиг Святого Грааля, и все рыцари, кто остался в
живых, вернулись в Камелот. Возрадовался король Артур, увидев их снова за
Круглым Столом, но и опечалился, ибо знал, что близится час, когда
королевству логров суждено вновь исчезнуть во мраке. Много сидений
осталось незанятыми за Круглым Столом, и на них не появились написанные
золотом имена, ибо не приходили больше рыцари, чтобы занять место
погибших.
И силы зла, которые до этого таились в королевстве логров, вновь стали
оживать, и недолго оставалось царить при дворе Артура духу товарищества и
согласия.
Теперь, когда сэра Галахэда не было в живых, Ланселот снова стал
величайшим рыцарем логров, но он сам с горечью помнил, что не удалось ему
достигнуть Святого Грааля из-за греховной любви своей к королеве
Гвиневере. А Гвиневера заметила, что Ланселот избегает ее и уезжает из
Камелота, как только его позовет какое-то приключение. И однажды она
послала за ним и сказала:
- Сэр Ланселот, я вижу и чувствую каждый день, что ваша любовь ко мне
увядает, и вы всегда с охотой скачете, чтобы помочь любой даме. Быть
может, среди них есть такая, кто дороже вашему сердцу, чем я?
- О мадам, - печально сказал Ланселот, - я люблю только вас и никакую
другую женщину в мире. Но по многим причинам стремлюсь бежать вас. Когда
желал я достигнуть Святого Грааля, мне было дано понять, сколь греховна
моя любовь к вам - супруге моего дорогого господина короля Артура. И если
бы не эта любовь, мне явилось бы то, что явилось сэру Гавейну, и я вкусил
бы от Святого Грааля вместе с моим сыном сэром Галахэдом, с сэром
Персивалем и сэром Ворсом. И думаю я также о вашем добром имени, ибо есть
за Круглым Столом рыцари, которые только ждут случая, чтобы принести
печаль королю Артуру и позор и распри всему королевству логров.
Но тут королева Гвиневера разгневалась на сэра Ланселота и вскричала:
- Все это лживые речи, и теперь я хорошо вижу вашу неверность! Вы
устали от меня и нашли себе другую! А потому уходите и никогда больше не
появляйтесь подле меня!
В великой печали сэр Ланселот уехал из Камелота далеко в глубь лесов
Средней Англии, и никто не знал, где он скитался. А королева Гвиневера
позвала к себе десять рыцарей Круглого Стола и сказала им, что поедет с
ними майским поездом [майский поезд - праздничный выезд по случаю начала
весны] по лесам и полям близ Камелота, ибо настал месяц май, когда
распустились деревья и цветы в лучах солнца, и сердца женщин и мужчин
также ждут радости и веселья.
- Вы должны выехать верхом, одетые во все зеленое, - сказала она, - и я
возьму с собой десять леди, чтобы они ехали рядом с каждым рыцарем. И у
каждой леди будет дама, чтобы прислуживать ей, а у каждого рыцаря
оруженосец.
И вот поскакали они в глубь леса, и уздечки их коней сверкали на солнце
и звенели, сливаясь с их веселым смехом и пением.
Но в тот же самый день доставили ко двору короля Артура на носилках
рыцаря по имени сэр Уррий с тремя жестокими ранами, которые никто не мог
исцелить. У ворот Камелота их встретила леди Нимуе, и она явилась к королю
Артуру и сказала:
- Мой король, этот муж, сэр Уррий, может быть исцелен лишь
прикосновением руки лучшего рыцаря в мире.
- Если кто-либо и может исцелить сэра Уррия, - ответил король Артур, -
то это, верно, должен быть рыцарь моего двора, ибо никого лучше в этой
стране нет, не считая только сэра Персиваля, который стал теперь королем в
Карбонеке. И чтобы подвигнуть всех, я сам первый коснусь его ран, хотя
знаю, что недостоин исцелить его, а затем пусть попытаются сделать это все
подданные мне короли, герцоги, графы и рыцари.
И вот все рыцари Круглого Стола по очереди коснулись сэра Уррия, но ни
один не мог исцелить его.
- Где сэр Ланселот Озерный? - спросил тогда король Артур. - Ибо если и
он не сможет сделать этого, то нет, верно, рыцаря, достойного такого
свершения.
И как раз в это время сэр Ланселот прискакал снова в Камелот. Артур
рассказал ему о том, что случилось, и просил попытаться вылечить сэра
Уррия.
- Нет! - воскликнул сэр Ланселот. - Было бы лишь дьявольской гордыней с
моей стороны подумать, что я могу преуспеть там, где потерпели неудачу
столь многие благородные рыцари.
- Решать вам не приходится, - сказал король Артур, - ибо я повелеваю
вам сделать это.
- Раз так, благороднейший господин, - ответил Ланселот, - я не
ослушаюсь вас.
И Ланселот стал на колени подле сэра Уррия и, помолившись, возложил
руки на три его ужасные раны. И сразу же сэр Уррий встал, целый и
невредимый, как если бы никогда вовсе не был ранен.
Все рыцари громко закричали от радости и возблагодарили господа бога за
его милосердие.
Но король Артур опечалился, ибо вспомнил, как в день первого появления
в Камелоте Ланселот таким же образом исцелил раненого рыцаря и как Нимуе,
леди озера Авалон, предсказала, что Ланселот вновь свершит такое же
деяние, и это будет его последнее деяние перед концом королевства логров.
А пока все это происходило, Гвиневера со своими рыцарями и леди скакала
майским поездом в глубине леса. И был в ту пору рыцарь по имени Мелигранс,
который давно любил королеву. И теперь, увидев ее в окружении столь малой
свиты и не зная, что Ланселот уже в Камелоте, решил, что пришел его час. И
выступил он с двадцатью вооруженными воинами и ста лучниками, и устроил
засаду, и внезапно окружил королеву и тех, кто ее сопровождал.
- Предатель-рыцарь! - вскричала Гвиневера, поняв, что произошло. -
Вспомните, что вы рыцарь Круглого Стола. Вы позорите всех рыцарей, вашего
господина короля Артура, позорите короля Багдемагуса, вашего отца, меня,
вашу королеву, и себя.
- Эти слова меня нимало не волнуют, - закричал сэр Мелигранс, - ибо
знайте, мадам, что я давно люблю вас, но никогда у меня не было такого
случая, как этот!
Тут десять рыцарей, ехавшие с королевой Гвиневерой, устремились на ее
защиту, но они были без доспехов, и скоро все распростерлись, раненые, на
земле.
- Сэр Мелигранс, не убивайте моих благородных рыцарей, - взмолилась
королева Гвиневера. - Я поеду с вами, если вы обещаете не причинять им
больше вреда. Но если вы не обещаете, я лишу себя жизни.
- Мадам, - сказал сэр Мелигранс, - ради вас я пощажу их, и их отведут в
мой замок, где за ними будет хороший уход.
И Гвиневеру с ее рыцарями взяли в замок сэра Мелигранса. Но по дороге
один оруженосец, отрок юный и смелый, внезапно пришпорил коня и полным
галопом поскакал в сторону Камелота. И хотя лучники стреляли в него, он
благополучно скрылся и явился в Камелот вскоре после того, как Ланселот
исцелил сэра Уррия.
Услышав его рассказ, Ланселот, который все еще был в доспехах, вскочил
в тот же миг на коня и, пустив его галопом, скрылся в туче пыли. Но
недолго проскакал он, как остановил его отряд лучников.
- Вам здесь не пройти! - закричали они. - А если и пройдете, то только
пешим, ибо мы убьем коня под вами!
- Это мало что даст вам! - сказал Ланселот, бросаясь в бой.
Тут лучники выпустили тучу стрел, и конь его пал на землю с пронзенным
сердцем, но Ланселот вскочил, высвободив ноги из стремян, и бросился на
лучников, которые пустились в разные стороны так, что он никого не смог
догнать.
И он пошел по дороге пешком. Но его доспехи, копье и щит были так
тяжелы, что он мог двигаться лишь очень медленно, и все же ничего не желал
бросать, опасаясь других ловушек Мелигранса.
Вскоре встретил он на дороге двух лесников с телегой.
- Любезные! - вскричал Ланселот. - Позвольте мне сесть в вашу телегу!
- Куда же вы направляетесь? - спросил один лесник.
- Поговорите с сэром Мелигрансом у его замка, - зловеще ответил
Ланселот.
- Он наш хозяин, - сказал лесник. - Мы не позволим вам ехать в нашей
телеге!
И с этим лесник взмахнул плетью и разразился бранью. Тут Ланселот
ударил кулаком и разбил ему челюсть, так что тот упал на землю замертво.
- Любезный господин, - сказал второй лесник, - пощадите мою жизнь, и я
отвезу вас, куда вы пожелаете.
- Поворачивай тогда свою телегу, - сказал Ланселот, - и вези меня к
замку сэра Мелигранса быстрее, чем тебе когда-либо приходилось ездить.
И они двинулись со всей поспешностью. И вскоре дама королевы Гвиневеры,
смотревшая из окна замка Мелигранса, воскликнула:
- Смотрите, мадам, вот едет телега, какою пользуются палачи, а в ней
добрый рыцарь.
И, взглянув в окно, Гвиневера узнала сэра Ланселота по эмблеме на щите.
"О, я знала, что он придет!" - сказала она про себя.
Между тем Ланселот подъехал к воротам. Он сошел на землю и закричал
таким голосом, что его услышали во всех уголках замка:
- Где вы, низкий предатель сэр Мелигранс? Выходите и сразитесь, вы и
все ваши трусливые сообщники, ибо здесь я, сэр Ланселот Озерный, готовый
вступить в битву со всеми вами!
Тут Мелигранса одолел испуг, и он пал ниц перед Гвиневерой, моля ее о
прощении. И королева сказала, что попросит Ланселота пощадить его жизнь,
ибо хочет мира, а не войны. Ворота открыли, и Ланселот ворвался, словно
разъяренный лев, в замок, но Гвиневера уговорила его помириться с сэром
Мелигрансом, но только после того, как они согласились сразиться в полных
доспехах, рыцарь против рыцаря, в Камелоте, в присутствии короля Артура.
Тут Гвиневера взяла Ланселота за руку и отвела его в свою комнату, где
сняла с него доспехи и омыла раны, нанесенные стрелами лучников.
В ту ночь они не уехали из замка. А рано поутру прибыл король Артур со
многими рыцарями. Но когда королева Гвиневера рассказала ему обо всем, что
произошло, он также отказался от мести Мелигрансу и согласился на поединок
между ним и Ланселотом.
- Быть битве через неделю, - сказал король Артур, - на лугу между
Камелотом и рекой. И если кто-либо из рыцарей не явится, то падет на него
величайший позор.
Затем король Артур сопроводил королеву Гвиневеру обратно в Камелот, а
раненых рыцарей доставили туда на носилках.
- Сэр, - сказал Ланселоту Мелигранс, - через неделю в этот день ваша
честь и моя получат удовлетворение. И потому прошу остаться сегодня в моем
замке, и я устрою для вас королевский пир.
- На это я согласен, - сказал Ланселот.
Когда настал вечер, Мелигранс пришел в комнату Ланселота и повел его в
залу. Но повел он его там, где устроена была западня. Пол под ногой
Ланселота вдруг ушел вниз, и он упал в глубокую темницу, устланную
соломой.
Там лежал он семь дней и семь ночей, и каждый вечер прекрасная дама
приносила ему пищу и воду, и каждый вечер она говорила:
- Благородный сэр Ланселот, если вы только пообещаете стать моим
господином и любить меня, я освобожу вас из этой тюрьмы. Но если вы не
дадите такого обещания, то будете оставаться здесь до тех пор, пока не
потеряете навсегда свою честь.
- Куда как бесчестнее было бы мне купить свободу такой ценой, - сказал
Ланселот. - Король Артур без труда догадается, что только вероломство
помешает мне явиться в Камелот.
И утром того дня, когда он должен был сразиться с сэром Мелигрансом,
дама с плачем пришла к сэру Ланселоту и сказала:
- Увы, благородный Ланселот, напрасно я полюбила вас. Подарите мне лишь
один поцелуй, и я освобожу вас.
- В таком поцелуе ничего постыдного нет, - сказал Ланселот и, поцеловав
даму один раз, поспешил из тюрьмы, остановившись только затем, чтобы
надеть доспехи, которые она ему подала. Затем он вскочил на коня,
ожидавшего его во дворе, и галопом поскакал в Камелот.
- Увы, - глядя ему вслед с тихим плачем, сказала дама, - этот поцелуй
ничего не значил для сэра Ланселота. Он думает только о королеве
Гвиневере!
Между тем король и королева со многими рыцарями и леди собрались на
большом лугу у Камелота, чтобы посмотреть битву. Пришел назначенный час,
но сэра Ланселота не было видно, и сэр Мелигранс чванился и похвалялся,
что он лучший рыцарь во всем королевстве логров, а Ланселот - трус,
бежавший от поединка.
Он собирался уже возвращаться к себе домой, оставив всех рыцарей
Круглого Стола навек опозоренными, как вдруг поднялся шум и появился
Ланселот, отчаянно пришпоривавший своего коня.
Приблизившись к королю Артуру, он рассказал о том, как коварно
Мелигранс обманул его, и все присутствующие начали громко позорить сэра
Мелигранса, так что тот наконец схватился за копье и закричал Ланселоту:
- Берегитесь же!
Тут два рыцаря разъехались в разные стороны и по данному знаку сошлись,
словно две молнии. И сэр Ланселот ударил сэра Мелигранса с такой силой,
что тому пришел конец.
Великая радость была в тот день в Камелоте, и король Артур перед всем
двором благодарил Ланселота за спасение королевы. Гвиневера же лишь
взглянула на Ланселота своими сияющими глазами и шепотом сказала:
- Приходите в мой сад, когда сядет солнце, ибо я хочу поблагодарить вас
наедине.
Случилось, что Агравейн, брат сэра Гавейна, услышал ее слова. Был он
одним из злонравных и вероломных рыцарей, ненавидел королеву и завидовал
славе Ланселота. Агравейн рассказал об этом сэру Мордреду, своему кузену,
сыну королевы Феи Морганы, самому злодейскому рыцарю из всех,
ненавидевшему, подобно своей матери, все праведное и всегда искавшему
способ навлечь беду на короля Артура и сокрушить королевство логров.
Теперь Мордред решил, что настал его час. В тот вечер, лишь только в
лучах заходящего солнца яблони отбросили длинные тени, он и Агравейн
спрятались в саду королевы. И вскоре она появилась среди цветов -
прекраснее самой прекрасной розы на свете.
Некоторое время она гуляла в саду одна. А затем пришел сэр Ланселот -
самый могучий и благородный рыцарь в мире. Он стал перед королевой на
колени, и она поблагодарила его за спасение от сэра Мелигранса и попросила
прощения за свои обидные слова.
- О Ланселот, Ланселот, - тихо сказала она. - С того самого дня, как вы
появились в Камелоте, когда я была лишь юной девушкой и невестой короля
Артура, я полюбила вас!
- И я полюбил вас в тот же день, - сказал Ланселот. - И все эти годы
боролся с этой любовью, но тщетно!
- Ланселот, - сказала Гвиневера, и голос ее дрогнул, - больше всего на
свете я желаю быть любимой вами и принадлежать вам, хотя бы тайно. Я хочу,
чтобы вы тайно пришли сегодня вечером в мою опочивальню.
- Леди моя и любовь моя, - сказал Ланселот голосом, полным волнения, -
хотите ли вы этого всем сердцем?
- Да, поистине всем сердцем, - ответила королева.
- Тогда ради вашей любви да будет так! - вскричал Ланселот.
Гвиневера приблизилась к нему и поцеловала его в губы, а затем
повернулась и удалилась, словно скользя среди цветов, потерявших краски и
ставших одинаково серыми в сумерках умирающего дня. Ланселот же остался
стоять недвижно. Последний луч солнца задержался на его лице, и сам он
весь исполнился трепетом и радостно вздохнул, подумав о поцелуе Гвиневеры.
Вскоре он тоже повернулся, вышел из сада и исчез в сгущающихся
сумерках.
- А теперь, - сказал сэр Мордред, - пришло мое время! В мои руки эти
двое отдают все королевство логров.
И в глазах его был недобрый огонек, когда вместе с Агравейном он
зашагал в темноту ночи.
В тот же вечер в одной из комнат на самом верху замка Камелот сэр
Агравейн разговаривал со своим братом сэром Гавейном, а Мордред стоял тут
же в дверях. В комнате горела свеча, и на голых каменных стенах колыхались
черные тени, а темные глаза Мордреда мерцали странным блеском.
- Брат Агравейн, - сказал Гавейн, сильно взволнованный, - прошу вас не
говорить мне больше о таких делах, ибо не сомневайтесь, что в них я
участвовать не буду.
- Дивлюсь я, что вы можете позволить случиться такому позору! -
закричал Агравейн. - Наш долг - рассказать все королю. И сегодня же ночью
Ланселот будет схвачен в палатах королевы и предан смерти за измену!
- Вам внушил это сэр Мордред, - сказал Гавейн, - ибо он всегда готов
зажечь пожар любой беды. Но вы, брат мой, прежде чем идти, подумайте, что
может выйти из этого.
- Что бы ни случилось, я расскажу королю! - закричал Агравейн.
- Увы, - печально сказал Гавейн, - наше святое королевство логров
близко к своей гибели, а благородное рыцарство Круглого Стола - к усобной
войне.
Но Агравейн и Мордред вышли и направились к королю. Выслушав все, что
они рассказали, король Артур сказал:
- Возьмите двенадцать рыцарей и сделайте то, что должно быть сделано.
Но горе вам, если явились ко мне с ложью и наветами! Ибо более горестной
ночи в этой стране не было.
Тут два заговорщика отправились выбрать себе рыцарей в помощь. А короля
Артура сэр Гавейн нашел несколько часов спустя в полном одиночестве на
своем месте за Круглым Столом в пустой зале замка. Слезы лились у короля
из глаз, но он не замечал, как они стекали сквозь седую бороду ему на
руки.
А сэр Ланселот долго сидел в своей комнате с сэром Ворсом и наконец
встал и сказал:
- Доброй ночи, любезный кузен. Пойду повидаюсь с королевой Гвиневерой.
- Сэр, - сказал Боре, - мой вам совет не ходить к ней этой ночью.
- Почему же? - спросил Ланселот.
- Я опасаюсь сэра Мордреда, ибо он и сэр Агравейн всегда готовы
опозорить вас и принести беду нам всем.
- Я пройду тихо и сразу же вернусь, - сказал Ланселот.
- Да будет с вами бог, - сказал сэр Боре.
Тут Ланселот взял под руку меч, закрылся своим длинным меховым плащом и
отправился через темный замок к опочивальне королевы.
Недолго пробыли они вместе, как сэр Мордред и сэр Агравейн были уже под
дверью со своими двенадцатью рыцарями.
- Вы изменник, сэр Ланселот, теперь вам не уйти! - закричали они так
громко, что их слова можно было слышать во всем замке.
- Увы, - с плачем сказала Гвиневера, - нас обоих предали!
- Мадам, - сказал Ланселот, - есть ли здесь доспехи, чтобы я мог надеть
их?
- Увы, нет, - сказала Гвиневера. - И потому боюсь я, что наша долгая
любовь приходит к печальному концу.
Но Ланселот повернулся к двери и закричал:
- Любезные милорды, прекратите весь этот шум, и я сам открою двери!
- Выходите поскорее, вы, изменник! - закричали они в ответ.
Тут Ланселот обмотал руку своим плащом, другой рукой отомкнул дверь и
немного отворил ее. И сразу же рыцарь - его имя было сэр Колгреванс -
ринулся вперед, напав на Ланселота. Но Ланселот отразил этот удар рукой,
обмотанной плащом, и сам нанес Колгревансу такой удар по голове, что тот
упал мертвым на пол. Ланселот проворно втащил его в комнату и снова запер
дверь. Затем он снял с убитого доспехи и с помощью королевы надел их на
себя.
- Изменник-рыцарь! Выходите из комнаты королевы! - закричал Агравейн,
колотя в дверь.
- Прекратите этот шум! Я иду! - ответил Ланселот. - И мой вам совет,
сэр Агравейн, бегите и прячьтесь!
Тут Ланселот широко распахнул дверь и стал на мгновение у входа -
прекраснейший из рыцарей, которых когда-либо видел мир. В следующий момент
он был уже в гуще врагов, и меч его сверкал, словно молнии в темных тучах.
С первого удара он сразил сэра Агравейна, а затем обрушился на других
рыцарей так, что они вскоре пали мертвыми, кроме сэра Мордреда, который
убежал, раненый, с места боя.
- Теперь я ухожу, - сказал сэр Ланселот королеве Гвиневере. - Но если
какая-то опасность будет грозить вам, не сомневайтесь, что, покуда жив, я
спасу вас!
Тут Ланселот поспешно уехал из Камелота, и с ним сэр Боре, и сэр
Лионель, и многие другие рыцари.
Между тем сэр Мордред, весь израненный, пришел в большую залу, где
Артур сидел с Гавейном.
- Как могло это случиться? - спросил король. - Разве вы не взяли его в
палатах королевы?
- Он и в самом деле был там, - тяжело дыша, сказал Мордред, - и совсем
без доспехов. Но он убил сначала сэра Колгреванса, надел на себя его
доспехи и убил всех, кроме меня.
- О, он и вправду великий рыцарь! - печально сказал король. - Увы, что
сэр Ланселот против меня. Теперь я вижу, что благородное товарищество
Круглого Стола разрушилось навеки, ибо многие рыцари будут на его стороне.
- А как же с королевой? - спросил Мордред. - Она виновна в измене
королю и по закону должна умереть на костре.
Тут Артур закрыл лицо руками и заплакал.
- Не спешите так, - тихо сказал Гавейн. - Откуда нам знать, что
Ланселот и королева виновны? Быть может, она послала за ним просто для
того, чтобы поблагодарить за спасение от сэра Мелигранса.
- Королева должна умереть, как велит закон, - сказал король Артур. - И
если Ланселот вернется сюда, то и его ждет позорная смерть!
- Тогда не дай бог мне дожить до того, чтобы увидеть это! - воскликнул
Гавейн.
- Но он убил вашего брата Агравейна, - сказал король Артур.
- Не раз предупреждал я Агравейна, - ответил сэр Гавейн, - ибо знал, до
чего могут довести его козни. И он ведь был одним из четырнадцати
вооруженных рыцарей, напавших на одного. И потому я прощаю сэру Ланселоту
смерть брата.
- Будьте готовы поутру отвести королеву на костер, - сказал король
Артур.
- Нет, благороднейший король! - вскричал сэр Гавейн. - Никогда никто не
сможет сказать, что я был среди тех, кто причастен к ее смерти.
конца дня.
Не успел он это сказать, как появился в дверях старец с большой белой
бородой, ведущий за руку высокого молодого рыцаря, прекраснейшего из всех
рыцарей на земле, и был он в темно-красных доспехах. При нем не было ни
меча, ни щита, а висели у пояса лишь пустые ножны. И Ланселот понял, что
это сын его, сэр Галахэд, и Насьенс - отшельник Карбонека.
- Мир вам, любезные лорды! - вскричал Насьенс, а затем сказал,
обращаясь к королю Артуру: - Мой господин король, я привел к вам этого
молодого рыцаря королевской крови, он потомок Иосифа Аримафейского. И
через этого рыцаря свершены будут до конца чудеса вашего двора и могучего
королевства логров.
- Добро вам пожаловать к нашему двору, - сказал король Артур.
Насьенс-отшельник проводил Галахэда через всю залу прямо к Гибельному
Сиденью и снял шелковый покров. И тут все увидели, что буквы, которые были
на сиденье утром, исчезли, а вместо них появилась новая надпись:
"ЭТО СИДЕНЬЕ СЭРА ГАЛАХЭДА, ВЫСОКОРОДНОГО ПРИНЦА".
И сэр Галахэд сел на предложенное ему место, и все рыцари Круглого
Стола сильно дивились, что он сидит на Гибельном Сиденье невредимый. А сэр
Ланселот взглянул на своего сына и улыбнулся гордо.
- Клянусь жизнью, этот молодой рыцарь свершит великие дела! -
воскликнул сэр Боре де Ганнис.
Когда обед закончился, король Артур проводил Галахэда к реке и показал
ему меч в нетонущем камне.
- Вот одно из величайших чудес, которое приходилось мне видеть, -
сказал король Артур. - Два лучших рыцаря в мире тщетно пытались вытащить
этот меч.
- Сэр, - сказал Галахэд, - нет ничего удивительного, ибо это назначено
не им, а мне. Видите, у меня ножны, но нет меча, ибо я знал заранее, что
найду этот.
И он протянул руку, с легкостью вытащил меч из камня и вложил его в
ножны, говоря:
- Теперь владею я мечом, которым нанесен Плачевный Удар. Этот меч висел
когда-то на боку у сэра Балина, и им убил он своего брата Балана. Но
Мерлин воткнул его таким образом в камень, чтобы в назначенный день он
оказался в моей руке.
После этого рыцари вернулись в большую залу и уселись на свои места за
Круглым Столом. Тут король Артур огляделся и увидел, что все места заняты,
и вспомнил слова мудрого волшебника Мерлина.
- Вот сидит за этим столом лучшее собрание рыцарей, которое когда-либо
суждено увидеть миру, - сказал Артур. - И этот час - самый славный час
нашего святого королевства - час славы логров.
Не успел он произнести эти слова, как сильный порыв ветра и могучий
удар грома потрясли замок. Затем вдруг луч солнца прорезал темноту от
одного конца залы до другого - в семь раз ярче, чем приходилось видеть
человеку даже в самый яркий летний день. И божья благодать снизошла на
них. Рыцари посмотрели друг на друга, и каждый показался другим
прекраснее, чем прежде. Но никто не мог произнести ни слова, и все сидели
за Круглым Столом, словно лишившись дара речи.
И тут Святой Грааль появился в зале, покрытый белой парчой и
наполненный таким дивным светом, что никто не мог смотреть на него. Не
видели рыцари и тех, кто нес эту чашу, ибо она, казалось, плыла в
солнечных лучах, наполняя их радостью и божьей благодатью. Затем вдруг
чаша исчезла, и никто не видел, куда и как. Солнечный луч тоже померк, и
все сидели в молчании, и в душах их воцарился мир.
Затем король Артур тихо сказал:
- Воистину мы должны возблагодарить нашего господина Иисуса Христа за
то, что он послал нам свое благословение в этот славный праздник
пятидесятницы.
- И все же, - сказал сэр Гавейн, - этот день лишь показал, что должны
мы устремиться к еще большей славе. Даже оказавшись среди нас. Святой
Грааль был скрыт парчой, так что мы не могли ни видеть его, ни снять
парчу. А потому я приношу здесь клятву, что завтра утром без промедления
выступлю на подвиг Святого Грааля и не успокоюсь, пока не свершу его.
Услышав эти слова сэра Гавейна, все рыцари Круглого Стола встали и
повторили эту клятву.
- Увы, любезный племянник! - вскричал король Артур. - Вы сразили меня
этой клятвой, ибо я лишаюсь лучших и вернейших рыцарей. Отправившись в
странствие, все вы, я знаю, никогда уже не соберетесь вместе за Круглым
Столом, ибо многие погибнут в поисках. И, думая об этом, я горько
печалюсь. Час высшей славы королевства логров миновал, и близится время
битвы, о которой предупреждал меня Мерлин.
Наутро все рыцари, отправлявшиеся в странствие, встретились в соборе и
повторили еще раз свои рыцарские клятвы. Тут по одному, по двое выехали
они из Камелота, кто в одну сторону, кто в другую, на поиски Святого
Грааля.
И вот совершен был подвиг Святого Грааля, и все рыцари, кто остался в
живых, вернулись в Камелот. Возрадовался король Артур, увидев их снова за
Круглым Столом, но и опечалился, ибо знал, что близится час, когда
королевству логров суждено вновь исчезнуть во мраке. Много сидений
осталось незанятыми за Круглым Столом, и на них не появились написанные
золотом имена, ибо не приходили больше рыцари, чтобы занять место
погибших.
И силы зла, которые до этого таились в королевстве логров, вновь стали
оживать, и недолго оставалось царить при дворе Артура духу товарищества и
согласия.
Теперь, когда сэра Галахэда не было в живых, Ланселот снова стал
величайшим рыцарем логров, но он сам с горечью помнил, что не удалось ему
достигнуть Святого Грааля из-за греховной любви своей к королеве
Гвиневере. А Гвиневера заметила, что Ланселот избегает ее и уезжает из
Камелота, как только его позовет какое-то приключение. И однажды она
послала за ним и сказала:
- Сэр Ланселот, я вижу и чувствую каждый день, что ваша любовь ко мне
увядает, и вы всегда с охотой скачете, чтобы помочь любой даме. Быть
может, среди них есть такая, кто дороже вашему сердцу, чем я?
- О мадам, - печально сказал Ланселот, - я люблю только вас и никакую
другую женщину в мире. Но по многим причинам стремлюсь бежать вас. Когда
желал я достигнуть Святого Грааля, мне было дано понять, сколь греховна
моя любовь к вам - супруге моего дорогого господина короля Артура. И если
бы не эта любовь, мне явилось бы то, что явилось сэру Гавейну, и я вкусил
бы от Святого Грааля вместе с моим сыном сэром Галахэдом, с сэром
Персивалем и сэром Ворсом. И думаю я также о вашем добром имени, ибо есть
за Круглым Столом рыцари, которые только ждут случая, чтобы принести
печаль королю Артуру и позор и распри всему королевству логров.
Но тут королева Гвиневера разгневалась на сэра Ланселота и вскричала:
- Все это лживые речи, и теперь я хорошо вижу вашу неверность! Вы
устали от меня и нашли себе другую! А потому уходите и никогда больше не
появляйтесь подле меня!
В великой печали сэр Ланселот уехал из Камелота далеко в глубь лесов
Средней Англии, и никто не знал, где он скитался. А королева Гвиневера
позвала к себе десять рыцарей Круглого Стола и сказала им, что поедет с
ними майским поездом [майский поезд - праздничный выезд по случаю начала
весны] по лесам и полям близ Камелота, ибо настал месяц май, когда
распустились деревья и цветы в лучах солнца, и сердца женщин и мужчин
также ждут радости и веселья.
- Вы должны выехать верхом, одетые во все зеленое, - сказала она, - и я
возьму с собой десять леди, чтобы они ехали рядом с каждым рыцарем. И у
каждой леди будет дама, чтобы прислуживать ей, а у каждого рыцаря
оруженосец.
И вот поскакали они в глубь леса, и уздечки их коней сверкали на солнце
и звенели, сливаясь с их веселым смехом и пением.
Но в тот же самый день доставили ко двору короля Артура на носилках
рыцаря по имени сэр Уррий с тремя жестокими ранами, которые никто не мог
исцелить. У ворот Камелота их встретила леди Нимуе, и она явилась к королю
Артуру и сказала:
- Мой король, этот муж, сэр Уррий, может быть исцелен лишь
прикосновением руки лучшего рыцаря в мире.
- Если кто-либо и может исцелить сэра Уррия, - ответил король Артур, -
то это, верно, должен быть рыцарь моего двора, ибо никого лучше в этой
стране нет, не считая только сэра Персиваля, который стал теперь королем в
Карбонеке. И чтобы подвигнуть всех, я сам первый коснусь его ран, хотя
знаю, что недостоин исцелить его, а затем пусть попытаются сделать это все
подданные мне короли, герцоги, графы и рыцари.
И вот все рыцари Круглого Стола по очереди коснулись сэра Уррия, но ни
один не мог исцелить его.
- Где сэр Ланселот Озерный? - спросил тогда король Артур. - Ибо если и
он не сможет сделать этого, то нет, верно, рыцаря, достойного такого
свершения.
И как раз в это время сэр Ланселот прискакал снова в Камелот. Артур
рассказал ему о том, что случилось, и просил попытаться вылечить сэра
Уррия.
- Нет! - воскликнул сэр Ланселот. - Было бы лишь дьявольской гордыней с
моей стороны подумать, что я могу преуспеть там, где потерпели неудачу
столь многие благородные рыцари.
- Решать вам не приходится, - сказал король Артур, - ибо я повелеваю
вам сделать это.
- Раз так, благороднейший господин, - ответил Ланселот, - я не
ослушаюсь вас.
И Ланселот стал на колени подле сэра Уррия и, помолившись, возложил
руки на три его ужасные раны. И сразу же сэр Уррий встал, целый и
невредимый, как если бы никогда вовсе не был ранен.
Все рыцари громко закричали от радости и возблагодарили господа бога за
его милосердие.
Но король Артур опечалился, ибо вспомнил, как в день первого появления
в Камелоте Ланселот таким же образом исцелил раненого рыцаря и как Нимуе,
леди озера Авалон, предсказала, что Ланселот вновь свершит такое же
деяние, и это будет его последнее деяние перед концом королевства логров.
А пока все это происходило, Гвиневера со своими рыцарями и леди скакала
майским поездом в глубине леса. И был в ту пору рыцарь по имени Мелигранс,
который давно любил королеву. И теперь, увидев ее в окружении столь малой
свиты и не зная, что Ланселот уже в Камелоте, решил, что пришел его час. И
выступил он с двадцатью вооруженными воинами и ста лучниками, и устроил
засаду, и внезапно окружил королеву и тех, кто ее сопровождал.
- Предатель-рыцарь! - вскричала Гвиневера, поняв, что произошло. -
Вспомните, что вы рыцарь Круглого Стола. Вы позорите всех рыцарей, вашего
господина короля Артура, позорите короля Багдемагуса, вашего отца, меня,
вашу королеву, и себя.
- Эти слова меня нимало не волнуют, - закричал сэр Мелигранс, - ибо
знайте, мадам, что я давно люблю вас, но никогда у меня не было такого
случая, как этот!
Тут десять рыцарей, ехавшие с королевой Гвиневерой, устремились на ее
защиту, но они были без доспехов, и скоро все распростерлись, раненые, на
земле.
- Сэр Мелигранс, не убивайте моих благородных рыцарей, - взмолилась
королева Гвиневера. - Я поеду с вами, если вы обещаете не причинять им
больше вреда. Но если вы не обещаете, я лишу себя жизни.
- Мадам, - сказал сэр Мелигранс, - ради вас я пощажу их, и их отведут в
мой замок, где за ними будет хороший уход.
И Гвиневеру с ее рыцарями взяли в замок сэра Мелигранса. Но по дороге
один оруженосец, отрок юный и смелый, внезапно пришпорил коня и полным
галопом поскакал в сторону Камелота. И хотя лучники стреляли в него, он
благополучно скрылся и явился в Камелот вскоре после того, как Ланселот
исцелил сэра Уррия.
Услышав его рассказ, Ланселот, который все еще был в доспехах, вскочил
в тот же миг на коня и, пустив его галопом, скрылся в туче пыли. Но
недолго проскакал он, как остановил его отряд лучников.
- Вам здесь не пройти! - закричали они. - А если и пройдете, то только
пешим, ибо мы убьем коня под вами!
- Это мало что даст вам! - сказал Ланселот, бросаясь в бой.
Тут лучники выпустили тучу стрел, и конь его пал на землю с пронзенным
сердцем, но Ланселот вскочил, высвободив ноги из стремян, и бросился на
лучников, которые пустились в разные стороны так, что он никого не смог
догнать.
И он пошел по дороге пешком. Но его доспехи, копье и щит были так
тяжелы, что он мог двигаться лишь очень медленно, и все же ничего не желал
бросать, опасаясь других ловушек Мелигранса.
Вскоре встретил он на дороге двух лесников с телегой.
- Любезные! - вскричал Ланселот. - Позвольте мне сесть в вашу телегу!
- Куда же вы направляетесь? - спросил один лесник.
- Поговорите с сэром Мелигрансом у его замка, - зловеще ответил
Ланселот.
- Он наш хозяин, - сказал лесник. - Мы не позволим вам ехать в нашей
телеге!
И с этим лесник взмахнул плетью и разразился бранью. Тут Ланселот
ударил кулаком и разбил ему челюсть, так что тот упал на землю замертво.
- Любезный господин, - сказал второй лесник, - пощадите мою жизнь, и я
отвезу вас, куда вы пожелаете.
- Поворачивай тогда свою телегу, - сказал Ланселот, - и вези меня к
замку сэра Мелигранса быстрее, чем тебе когда-либо приходилось ездить.
И они двинулись со всей поспешностью. И вскоре дама королевы Гвиневеры,
смотревшая из окна замка Мелигранса, воскликнула:
- Смотрите, мадам, вот едет телега, какою пользуются палачи, а в ней
добрый рыцарь.
И, взглянув в окно, Гвиневера узнала сэра Ланселота по эмблеме на щите.
"О, я знала, что он придет!" - сказала она про себя.
Между тем Ланселот подъехал к воротам. Он сошел на землю и закричал
таким голосом, что его услышали во всех уголках замка:
- Где вы, низкий предатель сэр Мелигранс? Выходите и сразитесь, вы и
все ваши трусливые сообщники, ибо здесь я, сэр Ланселот Озерный, готовый
вступить в битву со всеми вами!
Тут Мелигранса одолел испуг, и он пал ниц перед Гвиневерой, моля ее о
прощении. И королева сказала, что попросит Ланселота пощадить его жизнь,
ибо хочет мира, а не войны. Ворота открыли, и Ланселот ворвался, словно
разъяренный лев, в замок, но Гвиневера уговорила его помириться с сэром
Мелигрансом, но только после того, как они согласились сразиться в полных
доспехах, рыцарь против рыцаря, в Камелоте, в присутствии короля Артура.
Тут Гвиневера взяла Ланселота за руку и отвела его в свою комнату, где
сняла с него доспехи и омыла раны, нанесенные стрелами лучников.
В ту ночь они не уехали из замка. А рано поутру прибыл король Артур со
многими рыцарями. Но когда королева Гвиневера рассказала ему обо всем, что
произошло, он также отказался от мести Мелигрансу и согласился на поединок
между ним и Ланселотом.
- Быть битве через неделю, - сказал король Артур, - на лугу между
Камелотом и рекой. И если кто-либо из рыцарей не явится, то падет на него
величайший позор.
Затем король Артур сопроводил королеву Гвиневеру обратно в Камелот, а
раненых рыцарей доставили туда на носилках.
- Сэр, - сказал Ланселоту Мелигранс, - через неделю в этот день ваша
честь и моя получат удовлетворение. И потому прошу остаться сегодня в моем
замке, и я устрою для вас королевский пир.
- На это я согласен, - сказал Ланселот.
Когда настал вечер, Мелигранс пришел в комнату Ланселота и повел его в
залу. Но повел он его там, где устроена была западня. Пол под ногой
Ланселота вдруг ушел вниз, и он упал в глубокую темницу, устланную
соломой.
Там лежал он семь дней и семь ночей, и каждый вечер прекрасная дама
приносила ему пищу и воду, и каждый вечер она говорила:
- Благородный сэр Ланселот, если вы только пообещаете стать моим
господином и любить меня, я освобожу вас из этой тюрьмы. Но если вы не
дадите такого обещания, то будете оставаться здесь до тех пор, пока не
потеряете навсегда свою честь.
- Куда как бесчестнее было бы мне купить свободу такой ценой, - сказал
Ланселот. - Король Артур без труда догадается, что только вероломство
помешает мне явиться в Камелот.
И утром того дня, когда он должен был сразиться с сэром Мелигрансом,
дама с плачем пришла к сэру Ланселоту и сказала:
- Увы, благородный Ланселот, напрасно я полюбила вас. Подарите мне лишь
один поцелуй, и я освобожу вас.
- В таком поцелуе ничего постыдного нет, - сказал Ланселот и, поцеловав
даму один раз, поспешил из тюрьмы, остановившись только затем, чтобы
надеть доспехи, которые она ему подала. Затем он вскочил на коня,
ожидавшего его во дворе, и галопом поскакал в Камелот.
- Увы, - глядя ему вслед с тихим плачем, сказала дама, - этот поцелуй
ничего не значил для сэра Ланселота. Он думает только о королеве
Гвиневере!
Между тем король и королева со многими рыцарями и леди собрались на
большом лугу у Камелота, чтобы посмотреть битву. Пришел назначенный час,
но сэра Ланселота не было видно, и сэр Мелигранс чванился и похвалялся,
что он лучший рыцарь во всем королевстве логров, а Ланселот - трус,
бежавший от поединка.
Он собирался уже возвращаться к себе домой, оставив всех рыцарей
Круглого Стола навек опозоренными, как вдруг поднялся шум и появился
Ланселот, отчаянно пришпоривавший своего коня.
Приблизившись к королю Артуру, он рассказал о том, как коварно
Мелигранс обманул его, и все присутствующие начали громко позорить сэра
Мелигранса, так что тот наконец схватился за копье и закричал Ланселоту:
- Берегитесь же!
Тут два рыцаря разъехались в разные стороны и по данному знаку сошлись,
словно две молнии. И сэр Ланселот ударил сэра Мелигранса с такой силой,
что тому пришел конец.
Великая радость была в тот день в Камелоте, и король Артур перед всем
двором благодарил Ланселота за спасение королевы. Гвиневера же лишь
взглянула на Ланселота своими сияющими глазами и шепотом сказала:
- Приходите в мой сад, когда сядет солнце, ибо я хочу поблагодарить вас
наедине.
Случилось, что Агравейн, брат сэра Гавейна, услышал ее слова. Был он
одним из злонравных и вероломных рыцарей, ненавидел королеву и завидовал
славе Ланселота. Агравейн рассказал об этом сэру Мордреду, своему кузену,
сыну королевы Феи Морганы, самому злодейскому рыцарю из всех,
ненавидевшему, подобно своей матери, все праведное и всегда искавшему
способ навлечь беду на короля Артура и сокрушить королевство логров.
Теперь Мордред решил, что настал его час. В тот вечер, лишь только в
лучах заходящего солнца яблони отбросили длинные тени, он и Агравейн
спрятались в саду королевы. И вскоре она появилась среди цветов -
прекраснее самой прекрасной розы на свете.
Некоторое время она гуляла в саду одна. А затем пришел сэр Ланселот -
самый могучий и благородный рыцарь в мире. Он стал перед королевой на
колени, и она поблагодарила его за спасение от сэра Мелигранса и попросила
прощения за свои обидные слова.
- О Ланселот, Ланселот, - тихо сказала она. - С того самого дня, как вы
появились в Камелоте, когда я была лишь юной девушкой и невестой короля
Артура, я полюбила вас!
- И я полюбил вас в тот же день, - сказал Ланселот. - И все эти годы
боролся с этой любовью, но тщетно!
- Ланселот, - сказала Гвиневера, и голос ее дрогнул, - больше всего на
свете я желаю быть любимой вами и принадлежать вам, хотя бы тайно. Я хочу,
чтобы вы тайно пришли сегодня вечером в мою опочивальню.
- Леди моя и любовь моя, - сказал Ланселот голосом, полным волнения, -
хотите ли вы этого всем сердцем?
- Да, поистине всем сердцем, - ответила королева.
- Тогда ради вашей любви да будет так! - вскричал Ланселот.
Гвиневера приблизилась к нему и поцеловала его в губы, а затем
повернулась и удалилась, словно скользя среди цветов, потерявших краски и
ставших одинаково серыми в сумерках умирающего дня. Ланселот же остался
стоять недвижно. Последний луч солнца задержался на его лице, и сам он
весь исполнился трепетом и радостно вздохнул, подумав о поцелуе Гвиневеры.
Вскоре он тоже повернулся, вышел из сада и исчез в сгущающихся
сумерках.
- А теперь, - сказал сэр Мордред, - пришло мое время! В мои руки эти
двое отдают все королевство логров.
И в глазах его был недобрый огонек, когда вместе с Агравейном он
зашагал в темноту ночи.
В тот же вечер в одной из комнат на самом верху замка Камелот сэр
Агравейн разговаривал со своим братом сэром Гавейном, а Мордред стоял тут
же в дверях. В комнате горела свеча, и на голых каменных стенах колыхались
черные тени, а темные глаза Мордреда мерцали странным блеском.
- Брат Агравейн, - сказал Гавейн, сильно взволнованный, - прошу вас не
говорить мне больше о таких делах, ибо не сомневайтесь, что в них я
участвовать не буду.
- Дивлюсь я, что вы можете позволить случиться такому позору! -
закричал Агравейн. - Наш долг - рассказать все королю. И сегодня же ночью
Ланселот будет схвачен в палатах королевы и предан смерти за измену!
- Вам внушил это сэр Мордред, - сказал Гавейн, - ибо он всегда готов
зажечь пожар любой беды. Но вы, брат мой, прежде чем идти, подумайте, что
может выйти из этого.
- Что бы ни случилось, я расскажу королю! - закричал Агравейн.
- Увы, - печально сказал Гавейн, - наше святое королевство логров
близко к своей гибели, а благородное рыцарство Круглого Стола - к усобной
войне.
Но Агравейн и Мордред вышли и направились к королю. Выслушав все, что
они рассказали, король Артур сказал:
- Возьмите двенадцать рыцарей и сделайте то, что должно быть сделано.
Но горе вам, если явились ко мне с ложью и наветами! Ибо более горестной
ночи в этой стране не было.
Тут два заговорщика отправились выбрать себе рыцарей в помощь. А короля
Артура сэр Гавейн нашел несколько часов спустя в полном одиночестве на
своем месте за Круглым Столом в пустой зале замка. Слезы лились у короля
из глаз, но он не замечал, как они стекали сквозь седую бороду ему на
руки.
А сэр Ланселот долго сидел в своей комнате с сэром Ворсом и наконец
встал и сказал:
- Доброй ночи, любезный кузен. Пойду повидаюсь с королевой Гвиневерой.
- Сэр, - сказал Боре, - мой вам совет не ходить к ней этой ночью.
- Почему же? - спросил Ланселот.
- Я опасаюсь сэра Мордреда, ибо он и сэр Агравейн всегда готовы
опозорить вас и принести беду нам всем.
- Я пройду тихо и сразу же вернусь, - сказал Ланселот.
- Да будет с вами бог, - сказал сэр Боре.
Тут Ланселот взял под руку меч, закрылся своим длинным меховым плащом и
отправился через темный замок к опочивальне королевы.
Недолго пробыли они вместе, как сэр Мордред и сэр Агравейн были уже под
дверью со своими двенадцатью рыцарями.
- Вы изменник, сэр Ланселот, теперь вам не уйти! - закричали они так
громко, что их слова можно было слышать во всем замке.
- Увы, - с плачем сказала Гвиневера, - нас обоих предали!
- Мадам, - сказал Ланселот, - есть ли здесь доспехи, чтобы я мог надеть
их?
- Увы, нет, - сказала Гвиневера. - И потому боюсь я, что наша долгая
любовь приходит к печальному концу.
Но Ланселот повернулся к двери и закричал:
- Любезные милорды, прекратите весь этот шум, и я сам открою двери!
- Выходите поскорее, вы, изменник! - закричали они в ответ.
Тут Ланселот обмотал руку своим плащом, другой рукой отомкнул дверь и
немного отворил ее. И сразу же рыцарь - его имя было сэр Колгреванс -
ринулся вперед, напав на Ланселота. Но Ланселот отразил этот удар рукой,
обмотанной плащом, и сам нанес Колгревансу такой удар по голове, что тот
упал мертвым на пол. Ланселот проворно втащил его в комнату и снова запер
дверь. Затем он снял с убитого доспехи и с помощью королевы надел их на
себя.
- Изменник-рыцарь! Выходите из комнаты королевы! - закричал Агравейн,
колотя в дверь.
- Прекратите этот шум! Я иду! - ответил Ланселот. - И мой вам совет,
сэр Агравейн, бегите и прячьтесь!
Тут Ланселот широко распахнул дверь и стал на мгновение у входа -
прекраснейший из рыцарей, которых когда-либо видел мир. В следующий момент
он был уже в гуще врагов, и меч его сверкал, словно молнии в темных тучах.
С первого удара он сразил сэра Агравейна, а затем обрушился на других
рыцарей так, что они вскоре пали мертвыми, кроме сэра Мордреда, который
убежал, раненый, с места боя.
- Теперь я ухожу, - сказал сэр Ланселот королеве Гвиневере. - Но если
какая-то опасность будет грозить вам, не сомневайтесь, что, покуда жив, я
спасу вас!
Тут Ланселот поспешно уехал из Камелота, и с ним сэр Боре, и сэр
Лионель, и многие другие рыцари.
Между тем сэр Мордред, весь израненный, пришел в большую залу, где
Артур сидел с Гавейном.
- Как могло это случиться? - спросил король. - Разве вы не взяли его в
палатах королевы?
- Он и в самом деле был там, - тяжело дыша, сказал Мордред, - и совсем
без доспехов. Но он убил сначала сэра Колгреванса, надел на себя его
доспехи и убил всех, кроме меня.
- О, он и вправду великий рыцарь! - печально сказал король. - Увы, что
сэр Ланселот против меня. Теперь я вижу, что благородное товарищество
Круглого Стола разрушилось навеки, ибо многие рыцари будут на его стороне.
- А как же с королевой? - спросил Мордред. - Она виновна в измене
королю и по закону должна умереть на костре.
Тут Артур закрыл лицо руками и заплакал.
- Не спешите так, - тихо сказал Гавейн. - Откуда нам знать, что
Ланселот и королева виновны? Быть может, она послала за ним просто для
того, чтобы поблагодарить за спасение от сэра Мелигранса.
- Королева должна умереть, как велит закон, - сказал король Артур. - И
если Ланселот вернется сюда, то и его ждет позорная смерть!
- Тогда не дай бог мне дожить до того, чтобы увидеть это! - воскликнул
Гавейн.
- Но он убил вашего брата Агравейна, - сказал король Артур.
- Не раз предупреждал я Агравейна, - ответил сэр Гавейн, - ибо знал, до
чего могут довести его козни. И он ведь был одним из четырнадцати
вооруженных рыцарей, напавших на одного. И потому я прощаю сэру Ланселоту
смерть брата.
- Будьте готовы поутру отвести королеву на костер, - сказал король
Артур.
- Нет, благороднейший король! - вскричал сэр Гавейн. - Никогда никто не
сможет сказать, что я был среди тех, кто причастен к ее смерти.