Страница:
Жизнь таких персонажей, как Геракл, Дедал, Тиресий или Финей, длится несколько поколений, поскольку это не имена конкретных персонажей, а их названия. Тем не менее, хотя мифы и плохо согласуются с хронологией, они не лишены практического смысла, подчеркивая определенную черту традиции, каким бы искаженным ни оказалось ее значение в пересказе. Возьмем, например, странную историю со сном Эака, в котором муравьи падали с дуба-оракула, превращались в людей и заселяли остров Эгина, обезлюдевший по воле Геры. Здесь основными моментами, представляющими интерес, являются: тот факт, что дуб вырос из желудя, взятого в городе Додона, что муравьи были фессалийскими муравьями и что Эак приходился внуком богу реки Асоп. Вместе взятые, эти элементы представляют собой краткую историю переселения людей в Эгину в конце второго тысячелетия до н. э.
Несмотря на схожесть сюжетов греческих мифов, любая конкретная интерпретация отдельных легенд невозможна до тех пор, пока археология не воссоздаст хронологию перемещения племен по Греции. Исторический и антропологический подходы – единственно разумны в данном вопросе; абсолютно беспочвенными являются утверждения, будто Химера, Сфинкс, горгона, кентавры, сатиры и т. п. – слепые проявления коллективного подсознательного К. Юнга, которые не могли и не могут иметь определенного значения. Эпоха бронзы и раннего железа в Греции не была детством человечества, как это утверждает Юнг. Когда Зевс, например, проглатывает Метиду, а затем порождает Афину из своей головы, это не безудержная фантазия, а оригинальная теологическая догма, в которой нашли отражение как минимум три конфликтных момента.
1. Афина – партеногенная дочь Метиды, т. е. младшая ипостась триады, возглавляемой Метидой – богиней мудрости.
2. Зевс проглотил Метиду, т. е. ахейцы уничтожили ее культ и объявили носителем мудрости Зевса – своего патриархального бога.
3. Афина – дочь Зевса, т. е. поклоняющиеся Зевсу ахейцы пощадили храмы Афины на том условии, что ее приверженцы признают главенство Зевса.
Поглощающий Метиду Зевс и последующие события становятся сюжетом храмовых росписей; и так же как эротический Дионис, некогда партеногенный сын Семелы, переживает повторное рождение из бедра Зевса, так и мудрая Афина вновь рождается из его головы.
То, что некоторые мифы оказываются на первый взгляд непонятными, – часто результат случайно или сознательно неверной интерпретации мифографом священных изображений или драматических ритуалов. Я назвал этот процесс «иконотропия». Примеры ее можно найти в любой религиозной литературе, старающейся скрыть радикальные изменения в древних верованиях. Случаи иконотропии обнаруживаются в греческой мифологии сплошь и рядом. Треножники Гефеста, которые «сами собою» могли приходить на собрание богов и возвращаться домой («Илиада» XVIII.368 и сл.), – это не предвосхищение автомобилей, как не без лукавства предполагает Ч. Селтман в книге «Двенадцать олимпийских богов», а золотые солнечные диски с тремя ногами, наподобие герба острова Мэн. Они, очевидно, символизируют количество лет, состоящих из трех времен года, в течение которых «сын Гефеста» имел право царствовать на острове Лемнос. Далее, так называемый «суд Париса», где герой приглашен решить спор о том, кто из трех богинь прекрасней, и вручить яблоко достойнейшей, – всего лишь свидетельство древнего ритуала, который ко времени Гомера и Гесиода уже не существовал. Вся троица – одна богиня в трех ипостасях: девственница Афина, нимфа Афродита и старуха Гера, причем Афродита не получает яблоко от Париса, а дарит его герою. Яблоко, символизирующее любовь богини, купленную ценой жизни, является для Париса своего рода пропуском на Острова Блаженных, т. е. яблоневый сад потустороннего мира, куда допускаются только души героев. Аналогичный подарок часто фигурирует в ирландских и валлийских мифах. Его же вручают Гераклу три геспериды, а Адаму – «матерь рода человеческого» Ева. Так, Немесида, богиня священной рощи, которая в более поздних мифах становится символом божественного возмездия гордым царям, держит в руке ветвь со свисающими яблоками – дар героям. Любой рай неолита или эпохи бронзы – это сад-остров; даже слово paradise означает не что-нибудь, а «сад».
Наука о мифах должна начинаться с изучения археологии, истории и сравнительного религиоведения, а не в приемной психиатра. Хотя юнгианцы утверждают, что «мифы – это оригинальные откровения еще не осознающей себя психэ, непроизвольные свидетельства неосознанных психических событий», греческая мифология не более загадочна по содержанию, чем предвыборные карикатуры сегодня, и большей частью сложилась на территории, поддерживавшей тесные политические связи с минойским Критом – страной, достаточно развитой, чтобы вести архивы, строить четырехэтажные дома с канализацией, делать двери с замками, похожими на современные, иметь торговые знаки, единую систему мер и весов, а также календарь, основанный на длительных астрономических наблюдениях.
Как ни странно, но такая общепризнанная работа на английском языке, как «Словарь классической мифологии и биографии» Смита, впервые изданная в период, когда и археология, и антропология еще не вышли из своей колыбели, до сих пор оставалась неисправленной. Редакторы в ту пору еще полагали, что Троя и Кносс – это фантазии певцов, и не подозревали о матриархальных основах греческого общества, счастливо заблуждаясь, что мир был создан в 4004 г. до н. э. Издательство попросило меня подготовить мифологический словарь на основе современных знаний, достаточно широкий по охвату как с точки зрения специалистов, так и неподготовленного читателя. И вот эта работа перед вами. Поскольку она выполнена одним человеком и во многом нова, то вряд ли сравнение с более основательными работами, которые появятся, если университеты объединят свои усилия в изучении мифологии и будут развивать направления, подсказанные такими учеными-подвижниками, как Дж. Фрэзер, А. Б. Кук, Ф. М. Корнфорд, Дж. Харрисон, Э. Р. Доддс и другие, окажется в ее пользу.
Мой метод состоит в том, чтобы объединить в гармоничное целое разрозненные элементы каждого мифа с привлечением малоизвестных вариантов, проясняющих смысл мифа, и попутно ответить, в силу моих возможностей, на все возникающие в связи с этим вопросы. Я хорошо отдаю себе отчет в том, что такая задача не под силу одному мифологу, как бы долго и усердно он ни работал. Уже не в первый раз мне придется испытать на себе дружную критику ученых по частностям, которые каждый из них считает своей специальностью, однако недостаточно дружную, чтобы выдвинуть общую альтернативную гипотезу или познакомиться с успехами в смежных областях, даже если это необходимо, чтобы лучше понять свою специальность. Современная наука, пожалуй, испытывает недостаток не в центробежности, а в центростремительности.
Я еще раз хочу подчеркнуть, что моя теория относится только к тем районам, где возникли цитируемые мной мифы, и не распространяется, скажем, на Китай, Центральную Америку или долину Инда. Кроме того, все сказанное мной о религии и ритуалах Средиземноморья, относящихся к дописьменному периоду, – это прежде всего предположение, а свою интуицию я считаю далеко не безошибочной и поэтому первым приветствую того, чья догадка окажется более близкой к истине.
Р. Г.
Дея, Майорка,
Испания
Мифы творения
1. Пеласгический миф творения
2. Гомеровский и орфический мифы творения
3. Олимпийский миф творения
4. Два философских мифа творения
Несмотря на схожесть сюжетов греческих мифов, любая конкретная интерпретация отдельных легенд невозможна до тех пор, пока археология не воссоздаст хронологию перемещения племен по Греции. Исторический и антропологический подходы – единственно разумны в данном вопросе; абсолютно беспочвенными являются утверждения, будто Химера, Сфинкс, горгона, кентавры, сатиры и т. п. – слепые проявления коллективного подсознательного К. Юнга, которые не могли и не могут иметь определенного значения. Эпоха бронзы и раннего железа в Греции не была детством человечества, как это утверждает Юнг. Когда Зевс, например, проглатывает Метиду, а затем порождает Афину из своей головы, это не безудержная фантазия, а оригинальная теологическая догма, в которой нашли отражение как минимум три конфликтных момента.
1. Афина – партеногенная дочь Метиды, т. е. младшая ипостась триады, возглавляемой Метидой – богиней мудрости.
2. Зевс проглотил Метиду, т. е. ахейцы уничтожили ее культ и объявили носителем мудрости Зевса – своего патриархального бога.
3. Афина – дочь Зевса, т. е. поклоняющиеся Зевсу ахейцы пощадили храмы Афины на том условии, что ее приверженцы признают главенство Зевса.
Поглощающий Метиду Зевс и последующие события становятся сюжетом храмовых росписей; и так же как эротический Дионис, некогда партеногенный сын Семелы, переживает повторное рождение из бедра Зевса, так и мудрая Афина вновь рождается из его головы.
То, что некоторые мифы оказываются на первый взгляд непонятными, – часто результат случайно или сознательно неверной интерпретации мифографом священных изображений или драматических ритуалов. Я назвал этот процесс «иконотропия». Примеры ее можно найти в любой религиозной литературе, старающейся скрыть радикальные изменения в древних верованиях. Случаи иконотропии обнаруживаются в греческой мифологии сплошь и рядом. Треножники Гефеста, которые «сами собою» могли приходить на собрание богов и возвращаться домой («Илиада» XVIII.368 и сл.), – это не предвосхищение автомобилей, как не без лукавства предполагает Ч. Селтман в книге «Двенадцать олимпийских богов», а золотые солнечные диски с тремя ногами, наподобие герба острова Мэн. Они, очевидно, символизируют количество лет, состоящих из трех времен года, в течение которых «сын Гефеста» имел право царствовать на острове Лемнос. Далее, так называемый «суд Париса», где герой приглашен решить спор о том, кто из трех богинь прекрасней, и вручить яблоко достойнейшей, – всего лишь свидетельство древнего ритуала, который ко времени Гомера и Гесиода уже не существовал. Вся троица – одна богиня в трех ипостасях: девственница Афина, нимфа Афродита и старуха Гера, причем Афродита не получает яблоко от Париса, а дарит его герою. Яблоко, символизирующее любовь богини, купленную ценой жизни, является для Париса своего рода пропуском на Острова Блаженных, т. е. яблоневый сад потустороннего мира, куда допускаются только души героев. Аналогичный подарок часто фигурирует в ирландских и валлийских мифах. Его же вручают Гераклу три геспериды, а Адаму – «матерь рода человеческого» Ева. Так, Немесида, богиня священной рощи, которая в более поздних мифах становится символом божественного возмездия гордым царям, держит в руке ветвь со свисающими яблоками – дар героям. Любой рай неолита или эпохи бронзы – это сад-остров; даже слово paradise означает не что-нибудь, а «сад».
Наука о мифах должна начинаться с изучения археологии, истории и сравнительного религиоведения, а не в приемной психиатра. Хотя юнгианцы утверждают, что «мифы – это оригинальные откровения еще не осознающей себя психэ, непроизвольные свидетельства неосознанных психических событий», греческая мифология не более загадочна по содержанию, чем предвыборные карикатуры сегодня, и большей частью сложилась на территории, поддерживавшей тесные политические связи с минойским Критом – страной, достаточно развитой, чтобы вести архивы, строить четырехэтажные дома с канализацией, делать двери с замками, похожими на современные, иметь торговые знаки, единую систему мер и весов, а также календарь, основанный на длительных астрономических наблюдениях.
Как ни странно, но такая общепризнанная работа на английском языке, как «Словарь классической мифологии и биографии» Смита, впервые изданная в период, когда и археология, и антропология еще не вышли из своей колыбели, до сих пор оставалась неисправленной. Редакторы в ту пору еще полагали, что Троя и Кносс – это фантазии певцов, и не подозревали о матриархальных основах греческого общества, счастливо заблуждаясь, что мир был создан в 4004 г. до н. э. Издательство попросило меня подготовить мифологический словарь на основе современных знаний, достаточно широкий по охвату как с точки зрения специалистов, так и неподготовленного читателя. И вот эта работа перед вами. Поскольку она выполнена одним человеком и во многом нова, то вряд ли сравнение с более основательными работами, которые появятся, если университеты объединят свои усилия в изучении мифологии и будут развивать направления, подсказанные такими учеными-подвижниками, как Дж. Фрэзер, А. Б. Кук, Ф. М. Корнфорд, Дж. Харрисон, Э. Р. Доддс и другие, окажется в ее пользу.
Мой метод состоит в том, чтобы объединить в гармоничное целое разрозненные элементы каждого мифа с привлечением малоизвестных вариантов, проясняющих смысл мифа, и попутно ответить, в силу моих возможностей, на все возникающие в связи с этим вопросы. Я хорошо отдаю себе отчет в том, что такая задача не под силу одному мифологу, как бы долго и усердно он ни работал. Уже не в первый раз мне придется испытать на себе дружную критику ученых по частностям, которые каждый из них считает своей специальностью, однако недостаточно дружную, чтобы выдвинуть общую альтернативную гипотезу или познакомиться с успехами в смежных областях, даже если это необходимо, чтобы лучше понять свою специальность. Современная наука, пожалуй, испытывает недостаток не в центробежности, а в центростремительности.
Я еще раз хочу подчеркнуть, что моя теория относится только к тем районам, где возникли цитируемые мной мифы, и не распространяется, скажем, на Китай, Центральную Америку или долину Инда. Кроме того, все сказанное мной о религии и ритуалах Средиземноморья, относящихся к дописьменному периоду, – это прежде всего предположение, а свою интуицию я считаю далеко не безошибочной и поэтому первым приветствую того, чья догадка окажется более близкой к истине.
Р. Г.
Дея, Майорка,
Испания
Мифы творения
1. Пеласгический миф творения
Вначале Эвринома, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса и обнаружила, что ей не на что опереться. Поэтому она отделила небо от моря и начала свой одинокий танец над его волнами. В своем танце она продвигалась к югу, и за ее спиной возникал ветер, который ей показался вполне пригодным, чтобы начать творение. Обернувшись, она поймала этот северный ветер, сжала его в своих ладонях – и перед ее глазами предстал великий змей Офион. Чтобы согреться, Эвринома плясала все неистовей, пока не пробудилось в Офионе желание, и он обвил ее божественные чресла, чтобы обладать ею. Вот почему северный ветер, который также зовется Бореем, оплодотворяет: вот почему кобылы, поворачиваясь задом к этому ветру, рождают жеребят без помощи жеребца[2]. Таким же способом и Эвринома зачала дитя.
b. Затем превратилась она в голубку, села, подобно наседке, на волны и по прошествии положенного времени снесла Мировое яйцо. По ее просьбе Офион обернулся семь раз вокруг этого яйца и высиживал его до тех пор, пока оно не раскололось надвое. И появилось из него все то, что только существует на свете: солнце, луна, планеты, звезды, земля и ее горы, реки, деревья, травы и живые существа.
c. Эвринома и Офион обосновались на Олимпе, но он обидел ее, объявив себя творцом Вселенной. За это ударила она его пяткой по голове, выбила ему все зубы и изгнала в мрачные подземные пещеры[3].
d. После этого богиня создала семь планетных сил, поставив во главе каждой титаниду и титана. Тейя и Гиперион владели Солнцем; Феба и Атлант – Луной; Диона и Крий – планетой Марс; Метида и Кой – планетой Меркурий; Фемида и Эвримедонт – планетой Юпитер; Тефия и Океан – планетой Венера; Рея и Крон – планетой Сатурн[4]. Но первым человеком стал Пеласг, предок всех пеласгов; он вышел из земли Аркадии, а за ним пришли другие, которых он научил делать хижины и питаться желудями, а также делать одежды из свиных шкур, в которых до сих пор еще ходят бедняки Эвбеи и Фокиды[5].
2. Офион, или Борей, – это змей-демиург из древнееврейских и египетских мифов; в предметах древнего средиземноморского искусства богиня постоянно изображалась вместе с ним. Пеласги, рожденные из земли и претендующие на то, что они возникли из зубов Офиона, вероятно, были неолитическими людьми, носителями культуры «раскрашенной керамики». Они пришли в материковую Грецию примерно в середине четвертого тысячелетия до н. э. Население раннеэлладской культуры, мигрировавшее из Малой Азии через Киклады, обнаружило их на Пелопоннесе семью столетиями позже. Однако пеласгами с легкостью стали именовать вообще всех доэллинских обитателей Греции. Так, Еврипид (по свидетельству Страбона V.11.4) указывает, что пеласги приняли имя данайцев по пришествии в Аргос Даная и его пятидесяти дочерей. Критика их распущенности (Геродот VI.137), вероятно, касается доэллинского обычая группового брака. Страбон в том же отрывке сообщает, что люди, жившие в Афинах, были известны под именем «пеларгов» («аисты»); не исключено, что это была их птица-тотем.
3. Титаны и титаниды имели своих аналогов в древней вавилонской и палестинской астрологии в виде божеств, управляющих семью днями священной планетной недели. В Грецию они могли попасть через хананейскую или хеттскую колонию, существовавшую на Коринфском перешейке в начале второго тысячелетия до н. э. (см. 67.2), или даже через древних элладцев. Но когда Греция отказалась от культа титанов и семидневная неделя перестала фигурировать в официальном календаре, число титанов, по свидетельству отдельных авторов, достигло двенадцати – возможно, по числу знаков зодиака. Гесиод, Аполлодор, Стефан Византийский, Павсаний и другие дают противоречивые перечни их имен. В вавилонском мифе все планетарные правители недели, а именно: Шамаш, Син, Нергал, Бел, Белтида и Ниниб, были мужского пола, за исключением Белтиды, богини любви. Однако в германской неделе, которую кельты заимствовали в Восточном Средиземноморье, воскресенье, вторник и пятница находились в ведении титанид, а не титанов. На основе божественного статуса пар дочерей и сыновей Эола (см. 43.4), а также мифа о Ниобе (см. 77.1) можно предположить, что, когда эта система впервые достигла доэллинской Греции, было решено титанид и титанов объединить в пары, чтобы таким образом защитить интересы богини. Однако очень скоро от четырнадцати титанов осталось всего семь, причем обоего пола. За планетами закреплялись следующие функции: Солнце – для освещения, Луна – для колдовства, Марс – для роста, Меркурий – для мудрости, Юпитер – для законов, Венера – для любви, Сатурн – для мира. Астрологи классической Греции, как и вавилоняне, посвятили планеты Гелиосу, Селене, Аресу, Гермесу (или Аполлону), Зевсу, Афродите и Крону, чьи латинские имена, приведенные выше, легли в основу названий дней недели на французском, итальянском и испанском языке.
4. В конце концов, следуя логике мифа, Зевс поглотил всех титанов, включая и более древнюю ипостась себя самого (ср. о поклонении евреев в Иерусалиме трансцендентному богу, состоявшему из всех планетных властителей недели, что нашло свое отражение в создании семисвечника, а также семи столпов мудрости). Семь планетных столпов, установленные в Спарте рядом с памятником коню, по свидетельству Павсания (III.20.9), украшались на древний манер и могли быть связаны с египетскими обрядами, введенными пеласгами (Геродот II.57). Нельзя с уверенностью утверждать, кто именно – евреи или египтяне – перенял друг у друга эту теорию, однако статуя так называемого гелиополитанского Зевса, которую А. Б. Кук рассматривает в своей работе «Зевс» (I.570–576), была по своей природе египетской. Ее переднюю часть украшали бюсты семи властителей планет, а бюсты остальных олимпийцев украшали статую сзади. Бронзовая статуэтка этого бога была найдена в испанской Тортосе, а вторая такая же – в финикийском Библосе. На мраморной стеле, обнаруженной в Марселе, изображены семь планетных бюстов, а также статуя Гермеса размером с человеческую фигуру, значение которого как создателя астрономии, вероятно, всячески подчеркивалось. В Риме, по утверждению Квинта Валерия Сорана, Юпитер считался трансцендентным богом, хотя в этом городе, в отличие от Марселя, Библоса и, вероятно, Тортосы, неделя не соблюдалась. Однако властителям планет никогда не разрешалось влиять на официальный олимпийский культ, поскольку их природа всегда воспринималась как негреческая (Геродот I.131), а приверженность им считалась непатриотичной: Аристофан («Мир» 403 и сл.) вкладывает в уста Тригея слова о том, что луна и «мошенник Гелиос» готовили заговор, чтобы предательски отдать Грецию в руки варваров-персов.
5. Утверждение Павсания о том, что Пеласг был первым человеком, свидетельствует о преемственности традиции неолитической культуры в Аркадии вплоть до классического периода.
b. Затем превратилась она в голубку, села, подобно наседке, на волны и по прошествии положенного времени снесла Мировое яйцо. По ее просьбе Офион обернулся семь раз вокруг этого яйца и высиживал его до тех пор, пока оно не раскололось надвое. И появилось из него все то, что только существует на свете: солнце, луна, планеты, звезды, земля и ее горы, реки, деревья, травы и живые существа.
c. Эвринома и Офион обосновались на Олимпе, но он обидел ее, объявив себя творцом Вселенной. За это ударила она его пяткой по голове, выбила ему все зубы и изгнала в мрачные подземные пещеры[3].
d. После этого богиня создала семь планетных сил, поставив во главе каждой титаниду и титана. Тейя и Гиперион владели Солнцем; Феба и Атлант – Луной; Диона и Крий – планетой Марс; Метида и Кой – планетой Меркурий; Фемида и Эвримедонт – планетой Юпитер; Тефия и Океан – планетой Венера; Рея и Крон – планетой Сатурн[4]. Но первым человеком стал Пеласг, предок всех пеласгов; он вышел из земли Аркадии, а за ним пришли другие, которых он научил делать хижины и питаться желудями, а также делать одежды из свиных шкур, в которых до сих пор еще ходят бедняки Эвбеи и Фокиды[5].
* * *
1. В этой архаичной религиозной системе еще не было ни богов, ни жрецов, а были универсальные богини и их жрицы, причем женщины являлись главенствующим полом, а мужчины – их запуганными жертвами. Отцовство не признавалось, причинами зачатия считались ветер, съеденные бобы или случайно проглоченное насекомое; наследование шло по материнской линии, а змеи считались воплощением умерших.2. Офион, или Борей, – это змей-демиург из древнееврейских и египетских мифов; в предметах древнего средиземноморского искусства богиня постоянно изображалась вместе с ним. Пеласги, рожденные из земли и претендующие на то, что они возникли из зубов Офиона, вероятно, были неолитическими людьми, носителями культуры «раскрашенной керамики». Они пришли в материковую Грецию примерно в середине четвертого тысячелетия до н. э. Население раннеэлладской культуры, мигрировавшее из Малой Азии через Киклады, обнаружило их на Пелопоннесе семью столетиями позже. Однако пеласгами с легкостью стали именовать вообще всех доэллинских обитателей Греции. Так, Еврипид (по свидетельству Страбона V.11.4) указывает, что пеласги приняли имя данайцев по пришествии в Аргос Даная и его пятидесяти дочерей. Критика их распущенности (Геродот VI.137), вероятно, касается доэллинского обычая группового брака. Страбон в том же отрывке сообщает, что люди, жившие в Афинах, были известны под именем «пеларгов» («аисты»); не исключено, что это была их птица-тотем.
3. Титаны и титаниды имели своих аналогов в древней вавилонской и палестинской астрологии в виде божеств, управляющих семью днями священной планетной недели. В Грецию они могли попасть через хананейскую или хеттскую колонию, существовавшую на Коринфском перешейке в начале второго тысячелетия до н. э. (см. 67.2), или даже через древних элладцев. Но когда Греция отказалась от культа титанов и семидневная неделя перестала фигурировать в официальном календаре, число титанов, по свидетельству отдельных авторов, достигло двенадцати – возможно, по числу знаков зодиака. Гесиод, Аполлодор, Стефан Византийский, Павсаний и другие дают противоречивые перечни их имен. В вавилонском мифе все планетарные правители недели, а именно: Шамаш, Син, Нергал, Бел, Белтида и Ниниб, были мужского пола, за исключением Белтиды, богини любви. Однако в германской неделе, которую кельты заимствовали в Восточном Средиземноморье, воскресенье, вторник и пятница находились в ведении титанид, а не титанов. На основе божественного статуса пар дочерей и сыновей Эола (см. 43.4), а также мифа о Ниобе (см. 77.1) можно предположить, что, когда эта система впервые достигла доэллинской Греции, было решено титанид и титанов объединить в пары, чтобы таким образом защитить интересы богини. Однако очень скоро от четырнадцати титанов осталось всего семь, причем обоего пола. За планетами закреплялись следующие функции: Солнце – для освещения, Луна – для колдовства, Марс – для роста, Меркурий – для мудрости, Юпитер – для законов, Венера – для любви, Сатурн – для мира. Астрологи классической Греции, как и вавилоняне, посвятили планеты Гелиосу, Селене, Аресу, Гермесу (или Аполлону), Зевсу, Афродите и Крону, чьи латинские имена, приведенные выше, легли в основу названий дней недели на французском, итальянском и испанском языке.
4. В конце концов, следуя логике мифа, Зевс поглотил всех титанов, включая и более древнюю ипостась себя самого (ср. о поклонении евреев в Иерусалиме трансцендентному богу, состоявшему из всех планетных властителей недели, что нашло свое отражение в создании семисвечника, а также семи столпов мудрости). Семь планетных столпов, установленные в Спарте рядом с памятником коню, по свидетельству Павсания (III.20.9), украшались на древний манер и могли быть связаны с египетскими обрядами, введенными пеласгами (Геродот II.57). Нельзя с уверенностью утверждать, кто именно – евреи или египтяне – перенял друг у друга эту теорию, однако статуя так называемого гелиополитанского Зевса, которую А. Б. Кук рассматривает в своей работе «Зевс» (I.570–576), была по своей природе египетской. Ее переднюю часть украшали бюсты семи властителей планет, а бюсты остальных олимпийцев украшали статую сзади. Бронзовая статуэтка этого бога была найдена в испанской Тортосе, а вторая такая же – в финикийском Библосе. На мраморной стеле, обнаруженной в Марселе, изображены семь планетных бюстов, а также статуя Гермеса размером с человеческую фигуру, значение которого как создателя астрономии, вероятно, всячески подчеркивалось. В Риме, по утверждению Квинта Валерия Сорана, Юпитер считался трансцендентным богом, хотя в этом городе, в отличие от Марселя, Библоса и, вероятно, Тортосы, неделя не соблюдалась. Однако властителям планет никогда не разрешалось влиять на официальный олимпийский культ, поскольку их природа всегда воспринималась как негреческая (Геродот I.131), а приверженность им считалась непатриотичной: Аристофан («Мир» 403 и сл.) вкладывает в уста Тригея слова о том, что луна и «мошенник Гелиос» готовили заговор, чтобы предательски отдать Грецию в руки варваров-персов.
5. Утверждение Павсания о том, что Пеласг был первым человеком, свидетельствует о преемственности традиции неолитической культуры в Аркадии вплоть до классического периода.
2. Гомеровский и орфический мифы творения
Говорят, что все боги и все живые существа возникли в потоке Океана, омывающего весь мир, и что матерью всех его детей была Тефида[6].
b. Однако орфики утверждают, что чернокрылая Ночь, богиня, перед которой трепетал даже Зевс[7], ответила на ухаживания Ветра и снесла в чрево Темноты серебряное яйцо; и что Эрос, которого иногда называют Фанетом, был высижен из этого яйца и привел Вселенную в движение. Эрос был двуполым, за спиной его были золотые крылья, а из четырех голов иногда раздавались бычий рев или львиное рычание, шипение змеи или блеяние барана. Ночь, которая назвала его Эрикепаем и Фаэтоном-Протогоном[8], поселилась с ним в пещере, проявляясь в виде триады: Ночь, Порядок и Справедливость. Перед пещерой неотвратимо восседала мать Рея и била в бронзовый бубен, приковывая внимание людей к оракулам богини. Фанет создал землю, небо, солнце и луну, но Вселенной продолжала править триада богинь, пока их скипетр не перешел к Урану[9].
2. Орфический миф представляет собой другую версию, на которой сказалось влияние более позднего мистического учения о любви (Эрос) и теорий, касающихся действительных отношений между полами. Серебряное яйцо ночи – это луна, поскольку серебро считалось лунным металлом. Как и Эрикепай, бог любви Фанет – это громко жужжащая небесная пчела, сын Великой богини (см. 18.4). Улей считался идеальной республикой; он же подтверждал миф о золотом веке, когда мед капал прямо с деревьев (см. 5.b).Рея била в бронзовый бубен, чтобы помешать роению пчел в неположенном месте и отпугнуть злые силы. В мистериях отпугиванию злых сил служила имитация рева быка. Подобно Фаэтону-Протогону («первородный сияющий»), Фанет был солнцем, которое орфики сделали символом света (см. 28.d), а его четыре головы соответствовали существам, символизировавшим четыре времени года. Согласно Макробию, колофонский оракул идентифицировал Фанета с трансцендентным богом Яо: Зевс (овен) – Весна; Гелиос (лев) – Лето; Гадес (змея) – Зима; Дионис (бык) – Новый год.
С установлением патриархата скипетр Ночи перешел к Урану.
b. Однако орфики утверждают, что чернокрылая Ночь, богиня, перед которой трепетал даже Зевс[7], ответила на ухаживания Ветра и снесла в чрево Темноты серебряное яйцо; и что Эрос, которого иногда называют Фанетом, был высижен из этого яйца и привел Вселенную в движение. Эрос был двуполым, за спиной его были золотые крылья, а из четырех голов иногда раздавались бычий рев или львиное рычание, шипение змеи или блеяние барана. Ночь, которая назвала его Эрикепаем и Фаэтоном-Протогоном[8], поселилась с ним в пещере, проявляясь в виде триады: Ночь, Порядок и Справедливость. Перед пещерой неотвратимо восседала мать Рея и била в бронзовый бубен, приковывая внимание людей к оракулам богини. Фанет создал землю, небо, солнце и луну, но Вселенной продолжала править триада богинь, пока их скипетр не перешел к Урану[9].
* * *
1. Гомеровский миф является вариантом мифа творения пеласгов (см. 1.2), поскольку Тефида вознеслась над морем, как Эвринома, а Океан обвил Вселенную, как Офион.2. Орфический миф представляет собой другую версию, на которой сказалось влияние более позднего мистического учения о любви (Эрос) и теорий, касающихся действительных отношений между полами. Серебряное яйцо ночи – это луна, поскольку серебро считалось лунным металлом. Как и Эрикепай, бог любви Фанет – это громко жужжащая небесная пчела, сын Великой богини (см. 18.4). Улей считался идеальной республикой; он же подтверждал миф о золотом веке, когда мед капал прямо с деревьев (см. 5.b).Рея била в бронзовый бубен, чтобы помешать роению пчел в неположенном месте и отпугнуть злые силы. В мистериях отпугиванию злых сил служила имитация рева быка. Подобно Фаэтону-Протогону («первородный сияющий»), Фанет был солнцем, которое орфики сделали символом света (см. 28.d), а его четыре головы соответствовали существам, символизировавшим четыре времени года. Согласно Макробию, колофонский оракул идентифицировал Фанета с трансцендентным богом Яо: Зевс (овен) – Весна; Гелиос (лев) – Лето; Гадес (змея) – Зима; Дионис (бык) – Новый год.
С установлением патриархата скипетр Ночи перешел к Урану.
3. Олимпийский миф творения
В начале всех вещей из Хаоса возникла мать-земля и во сне родила сына Урана. С нежностью глядя на спящую мать с высоты горных вершин, он пролил на ее промежности оплодотворяющий дождь, и она породила травы, цветы и деревья, а также соответствующих им зверей и птиц. От того же дождя начали течь реки, а все впадины заполнились водой, образовав озера и реки.
b. Ее первыми детьми были получеловеки – сторукие гиганты Бриарей, Гиес и Котт. Потом появились три диких одноглазых киклопа – строители гигантских стен и кузниц вначале во Фракии, а затем на Крите и в Ликии[10], чьих сыновей Одиссей встретил в Сицилии[11]. Звали их Бронт, Стероп и Арг. Когда Аполлон убил их в отместку за смерть Асклепия, тени их поселились в мрачных пещерах вулкана Этна.
c. Ливийцы, однако, утверждают, что Гарамант родился раньше сторуких и что, когда он вырос из долины, он принес матери-земле жертву в виде сладкого желудя[12].
2. Киклопы, вероятно, напоминают о сообществе древнеэлладских бронзокузнецов. Cyclops означает «круглоглазый»; вполне возможно, что на лбу у них была татуировка в виде концентрических окружностей в честь солнца – источника огня в их печах; фракийцы продолжали делать татуировки вплоть до классической эпохи (см. 28.1). Концентрические окружности являются частью кузнечных таинств: чтобы выковать чашу, шлем или ритуальную маску, кузнецы размечали обрабатываемый ими плоский металлический диск, проводя расходящиеся от центра круги. Киклопы могли быть одноглазыми еще и в том смысле, что кузнецы часто прикрывают чем-нибудь один глаз, чтобы уберечь его от летящих искр. Позже эти связи были забыты, и мифографы, проявив достаточно фантазии, сделали киклопов обитателями пещер вулкана Этна, возможно, с тем, чтобы объяснить появление над кратером огня и дыма (см. 35.1). Между Фракией, Критом и Ликией существовали тесные культурные связи, и всюду в этих районах киклопы были хорошо известны. Раннеэлладская культура распространилась даже на Сицилию, однако не исключено, что наличие киклопов в Сицилии (как это впервые предположил С. Батлер) объясняется сицилийским происхождением «Одиссеи» (см. 170.6). Имена Бронт, Стероп и Арг («гром», «молния» и «перун») появились позднее.
3. Гарамант – это эпоним-предок ливийских гарамантов, населявших оазис Джадо к югу от Феззана и в 19 г. до н. э. завоеванных римским военачальником Л. Бальбом. Они предположительно относились к кушитоберберам. Во II в. н. э. они были покорены берберским племенем лемта, имевшим матрилинейную организацию, и позднее смешались с чернокожим населением южного берега верхнего Нигера, усвоив их язык. Сейчас потомки гарамантов живут только в одной деревне под названием Короманце. Garamante происходит от слов gara, man и te, означающих «люди страны Гара». Не исключено, что Гара восходит к имени богини Кер, К’ре или Кар (см. 82.6 и 86.2), в честь которой, в частности, называли себя карийцы и которая традиционно связывалась с пчеловодством. Съедобные желуди (традиционная пища населения Древнего мира до появления зерновых культур) росли в Ливии. Гарамантское поселение под названием «Аммон» объединилось с северогреческим поселением Додона в религиозную лигу, которая, по мнению Ф. Питри, могла существовать уже в третьем тысячелетии до н. э. Оба поселения имели древние дубы-оракулы (см. 57.a). Геродот характеризует гарамантов как мирный, но могущественный народ, который выращивал хлеб и пас скот (IV.174 и 183).
b. Ее первыми детьми были получеловеки – сторукие гиганты Бриарей, Гиес и Котт. Потом появились три диких одноглазых киклопа – строители гигантских стен и кузниц вначале во Фракии, а затем на Крите и в Ликии[10], чьих сыновей Одиссей встретил в Сицилии[11]. Звали их Бронт, Стероп и Арг. Когда Аполлон убил их в отместку за смерть Асклепия, тени их поселились в мрачных пещерах вулкана Этна.
c. Ливийцы, однако, утверждают, что Гарамант родился раньше сторуких и что, когда он вырос из долины, он принес матери-земле жертву в виде сладкого желудя[12].
* * *
1. Патриархальный миф об Уране получил официальное признание в рамках олимпийской религиозной системы. Уран, чье имя стало означать «небо», похоже, сумел завоевать положение первоотца, поскольку его идентифицировали с пастушеским богом Варуной, принадлежащим к мужской триаде арьев; греческое имя бога происходит от формы мужского рода слова «Урана» («царица гор», «царица лета», «царица ветров» или «царица диких быков») – это богиня в ее оргиастической ипостаси солнцеворота. Брак Урана с матерью-землей указывает на раннее нашествие эллинов в Северную Грецию, что позволило людям, поклонявшимся Варуне, утверждать, что их бог был отцом местных племен, признавая при этом, что он – сын матери-земли. Упоминание о том, что земля и небо расстались друг с другом из-за смертельной вражды, но затем полюбовно соединились, можно найти у Еврипида («Мудрая Меланиппа», фр. 484) и у Аполлония Родосского («Аргонавтика» I.496–498). Смертельная вражда должна быть указанием на столкновение патриархальных и матриархальных принципов в результате нашествия эллинов. Гиес («землей рожденный») имел другую форму имени – gigas («гигант»), а гиганты в мифе ассоциируются с горами Северной Греции. Бриарей («сильный») также именовался Эгеоном («Илиада» I.403), и народом, поклонявшимся ему, могли быть ливиофракийцы, коза-богиня которых Эгида (см. 8.1) дала имя Эгейскому морю. Котт, возможно, был эпонимом коттов, которые поклонялись оргиастической Котитто, культ которой из Фракии распространился по всей Северо-Восточной Европе.2. Киклопы, вероятно, напоминают о сообществе древнеэлладских бронзокузнецов. Cyclops означает «круглоглазый»; вполне возможно, что на лбу у них была татуировка в виде концентрических окружностей в честь солнца – источника огня в их печах; фракийцы продолжали делать татуировки вплоть до классической эпохи (см. 28.1). Концентрические окружности являются частью кузнечных таинств: чтобы выковать чашу, шлем или ритуальную маску, кузнецы размечали обрабатываемый ими плоский металлический диск, проводя расходящиеся от центра круги. Киклопы могли быть одноглазыми еще и в том смысле, что кузнецы часто прикрывают чем-нибудь один глаз, чтобы уберечь его от летящих искр. Позже эти связи были забыты, и мифографы, проявив достаточно фантазии, сделали киклопов обитателями пещер вулкана Этна, возможно, с тем, чтобы объяснить появление над кратером огня и дыма (см. 35.1). Между Фракией, Критом и Ликией существовали тесные культурные связи, и всюду в этих районах киклопы были хорошо известны. Раннеэлладская культура распространилась даже на Сицилию, однако не исключено, что наличие киклопов в Сицилии (как это впервые предположил С. Батлер) объясняется сицилийским происхождением «Одиссеи» (см. 170.6). Имена Бронт, Стероп и Арг («гром», «молния» и «перун») появились позднее.
3. Гарамант – это эпоним-предок ливийских гарамантов, населявших оазис Джадо к югу от Феззана и в 19 г. до н. э. завоеванных римским военачальником Л. Бальбом. Они предположительно относились к кушитоберберам. Во II в. н. э. они были покорены берберским племенем лемта, имевшим матрилинейную организацию, и позднее смешались с чернокожим населением южного берега верхнего Нигера, усвоив их язык. Сейчас потомки гарамантов живут только в одной деревне под названием Короманце. Garamante происходит от слов gara, man и te, означающих «люди страны Гара». Не исключено, что Гара восходит к имени богини Кер, К’ре или Кар (см. 82.6 и 86.2), в честь которой, в частности, называли себя карийцы и которая традиционно связывалась с пчеловодством. Съедобные желуди (традиционная пища населения Древнего мира до появления зерновых культур) росли в Ливии. Гарамантское поселение под названием «Аммон» объединилось с северогреческим поселением Додона в религиозную лигу, которая, по мнению Ф. Питри, могла существовать уже в третьем тысячелетии до н. э. Оба поселения имели древние дубы-оракулы (см. 57.a). Геродот характеризует гарамантов как мирный, но могущественный народ, который выращивал хлеб и пас скот (IV.174 и 183).
4. Два философских мифа творения
Говорят, что первой была Темнота, а из Темноты возник Хаос. От союза Темноты с Хаосом возникли Ночь, День, Эреб и Воздух.
От союза Ночи с Эребом возникли Рок, Старость, Смерть, Убийства, Сладострастие, Сон, Сновидения, Ссора, Печаль, Досада, Немесида, Радость, Дружба, Сострадание, мойры и геспериды.
От союза Воздуха и Дня возникли Гея-Земля, Небо и Море.
От союза Воздуха и Геи-Земли возникли Страх, Труд утомительный, Ярость, Вражда, Обман, Клятвы, Ослепление души, Несдержанность, Словопрения, Забвение, Скорби, Гордость, Битвы, а также Океан, Метида и титаны, Тартар и три эринии, или фурии.
От союза Земли и Тартара возникли гиганты.
b. От союза Моря и его рек возникли нереиды. Однако смертных людей не было до тех пор, пока с позволения богини Афины Прометей, сын Иапета, не слепил их по образу богов. Для этой цели он взял в Панопе (Фокида) землю и воду, а Афина вдохнула в них жизнь[13].
От союза Ночи с Эребом возникли Рок, Старость, Смерть, Убийства, Сладострастие, Сон, Сновидения, Ссора, Печаль, Досада, Немесида, Радость, Дружба, Сострадание, мойры и геспериды.
От союза Воздуха и Дня возникли Гея-Земля, Небо и Море.
От союза Воздуха и Геи-Земли возникли Страх, Труд утомительный, Ярость, Вражда, Обман, Клятвы, Ослепление души, Несдержанность, Словопрения, Забвение, Скорби, Гордость, Битвы, а также Океан, Метида и титаны, Тартар и три эринии, или фурии.
От союза Земли и Тартара возникли гиганты.
b. От союза Моря и его рек возникли нереиды. Однако смертных людей не было до тех пор, пока с позволения богини Афины Прометей, сын Иапета, не слепил их по образу богов. Для этой цели он взял в Панопе (Фокида) землю и воду, а Афина вдохнула в них жизнь[13].