Григ Кристин. Сближение планет

   – Кристина права, – тихо проговорила Диана. – Я действительно влюбилась. Но у нас ничего не вышло. Я не буду вдаваться в подробности. История такова: я влюбилась в человека, котор… которому была безразлична.
   Лицо у Адама потемнело.
   – Что ты имеешь в виду, говоря «которому была безразлична»?
   – Я не хочу обсуждать это. Я очень ценю вашу обо мне заботу, но это – моя жизнь. Я сама ее разворотила, но я сделаю все, чтобы это преодолеть.
   – Да, черт возьми. – Голос Питера сделался суровым. – Только по твоему виду не скажешь, что ты это успешно преодолеваешь. Так вот почему ты такая худая и бледная.
   – И вовсе я не худая. Просто в последнее время у меня много дел. Я посещаю вечерние курсы, согласилась принять участие в организации художественной лотереи…
   – Этот тип что-нибудь сделал с тобой? – оборвал сестру Адам.
   Диана покраснела, и он тихо выругался себе под нос.
   – Черт возьми, кто он, Ди? Я его на куски раздеру, мерзавца!
   – Я с ним спала, – спокойно проговорила Диана, а когда Адам хотел что-то сказать, остановила его непреклонным взглядом. – Но он меня не соблазнял. Я сама этого захотела. Потому что полюбила его. Или думала, что люблю.
   О Боже! Она опять разревелась. Джон и Питер беспомощно переглянулись.
   – Я люблю вас, ребята. И вам незачем за меня переживать. Все со мной будет в порядке.
   – Ага, – сказал Питер.
   – Это точно, – согласился Джон.
   – Никто даже не сомневался, – добавил Адам.
   И все четверо знали, что это ложь.
   Появились первые признаки весны. Показались крокусы. Вместо холодного ветра теперь дул легкий бриз, в котором уже чувствовалось тепло и едва уловимые запахи свежей зелени.
   У Адама были хорошие новости для братьев: на «Сазерленд моторе» нашелся покупатель. Сообщив об этом Джону, он связался с Питером.
   – Сколько он предлагает? – полюбопытствовал Питер. – Когда я в последний раз проверял балансовые отчеты, положение было не менее удручающим, чем в тот знаменательный день, когда мы стали владельцами этой компании. С «Трансметаллом» мы вроде бы разобрались, с нефтяным бизнесом тоже, но во всем остальном дела идут хуже некуда.
   – Вообще-то, он еще не назвал цену. У нас есть покупатель, но вопрос о цене остается пока открытым. – Адам покосился на высокого широкоплечего человека, который стоял у окна его офиса и смотрел на улицу. – Говорит, что сообщит цену, когда мы соберемся все трое. Причем хочет, чтобы все присутствовали лично. Я предлагаю встретиться в Новом Орлеане, в следующую пятницу, в десять утра. В главном офисе компании. А заодно повидаемся с Дианой. Я ей звоню постоянно, мы много болтаем, она вроде бы держится молодцом, но я не уверен, что у нее все в порядке. Слишком уж бодрый у нее голос. Бывает, идет человек по кладбищу и насвистывает, чтоб отогнать страхи. Черт возьми, у меня руки чешутся набить ему морду, этому сукину сыну, который ее так обидел!
   Питер полностью с ним согласился. Попрощавшись, они повесили трубки.
   Адам поднялся из-за стола и подошел к человеку у окна.
   – Все в порядке, – сказал он любезным тоном и протянул руку для рукопожатия. – Я договорился. Мы все будем в Новом Орлеане в следующую пятницу. Уверен, что вы останетесь довольны, сеньор.
   Энтони Кабрера Родригес взглянул на протянутую руку Адама Сазерленда и подумал: «Если б он знал, что я сделал с его сестрой, он бы меня убил». На мгновение сердце его пронзила острая, как от удара ножом, боль. Но тут Энтони вспомнил о том, что Диана сделала с ним, вспомнил ту горечь, которая переполняла его всякий раз, когда он думал о ней… Он улыбнулся и пожал руку Адама.
   Энтони Кабрера Родригес недаром производил впечатление человека, который всегда добивается своего и всегда получает то, что хочет. Адам не мог знать, что Энтони хотел сейчас только одного: отомстить.

11

   Энтони специально приехал на встречу пораньше. Он все продумал. Это был чисто тактический ход – самому поприветствовать братьев Дианы на их территории. Это даст ему пусть небольшое, но все-таки преимущество. А чем больше таких небольших преимуществ Энтони сможет добиться в ходе их встречи, тем больше получит он удовольствия от того, что должно было произойти.
   Его удивила холодная вычурная обстановка громадного зала заседаний. Однако Энтони был не из тех, на кого легко произвести впечатление. Сказать по правде, претенциозная обстановка оказала на него прямо противоположное воздействие. Она заставила его вспомнить – с леденящей ясностью – о том, как Диана оттолкнула его от себя, и обо всем остальном.
   Энтони стиснул зубы. В тот день, когда она его бросила, его буквально сжигала ярость, но это время давно прошло. Гнев превратился в тугой комок боли, угнездившийся в самых глубинах его души. И он остался в крови, словно медленно действующий яд, разъедающий нутро, и избавиться от него Энтони не смог, как бы он ни старался.
   А потом, в один прекрасный день, когда Энтони присутствовал на деловой встрече в Майами, его партнер Ричард Каттер сказал, что набрел на интересное дельце. Существует одна компания, которая владеет контрольным пакетом акций нескольких предприятий, занятых в различных сферах бизнеса – производство, недвижимость, добыча нефти и газа и даже киноиндустрия.
   Поначалу Энтони отнесся к этому заявлению безо всякого интереса. За последние пару месяцев его деловая активность несколько спала. По вине опять же Дианы. Ненависть к ней захватила его без остатка, так что на все остальное просто не было сил.
   Однако он все-таки слушал Каттера вполуха.
   – Компанией никто толком не занимался, Энтони. Предыдущий ее владелец вел дела как положено, но его сыновья, похоже, не хотят марать руки. У меня был один знакомый бизнесмен, который называл это синдромом «испорченных ребятишек». Старик надрывался, трудился не покладая рук, делал деньги, чтобы дети его жили лучше, чем жил он сам. Но все обернулось плачевно. Старик, кажется, перестарался. Его ребятишки, видимо, привыкли, что денег у них завались, и не хотят прилагать никаких усилий, наслаждаясь «сладкой жизнью». Послушай, эта компания продается. Цену просят немалую. Компании таких размеров, находящейся в частном владении, нужен заинтересованный руководитель, если ты понимаешь, что я имею в виду.
   – Но зачем нам ее покупать? Ты ведь к этому клонишь, так? Если цена высока, а проблемы, как ты утверждаешь, большие…
   Каттер подался вперед.
   – Я навел справки, Энтони. Сыночки – наследники так стремятся избавиться от нее, что готовы расцеловать всякого потенциального покупателя. Я достоверно узнал, что они пойдут на уступки. Они хотят сбагрить компанию с рук и как можно скорее.
   При других обстоятельствах такая сделка очень бы заинтересовала Энтони. А сейчас ему меньше всего хотелось связываться с такими болванами, как эти братья. Он поднялся из-за стола.
   – Спасибо за информацию, Ричард, но меня это не интересует.
   – Энтони, позволь мне договорить. Дело-то выгодное. Надо лишь надавить на нынешних владельцев, и они сами взмолятся о пощаде.
   – Я не веду дела таким образом, – холодно отозвался Энтони.
   – Ладно, не будем на них давить! Но мы все равно можем купить «Сазерленд моторе» за десятую долю ее настоящей цены и…
   – «Сазерленд моторе»? – переспросил Энтони, вдруг побледнев.
   – Ну да. Штаб-квартира находится в Новом Орлеане. Так ты меня выслушаешь или нет?
   Энтони выслушал.
   – Я об этом подумаю, – сказал он в итоге. Вернувшись к себе на Амальтею, Энтони несколько дней изучал дела «Сазерленд моторе» и решал, как он может использовать подразделения компании с выгодой для себя.
   Дела компании – когда-то процветающей – пребывали сейчас в плачевном состоянии. Каттер, похоже, был прав: пока Уильям Сазерленд стоял у руля, его империя благоденствовала. А его сыновья развалили все. В документах, представленных Каттером, не было почти никакой информации о младших Сазерлендах, но Энтони мог представить их себе без труда: испорченные, избалованные детишки, которые так и не стали взрослыми, привыкшие к привилегиям и богатству и не имеющие ни малейшего понятия о какой-то другой жизни.
   Как и их разлюбезная сестрица. Интересно, является ли Диана совладелицей «Сазерленд моторе»? Не исключено. Хотя, вероятно, делами компании управляют братья. Такая женщина, как Диана, вряд ли что-нибудь смыслит в бизнесе.
   Энтони часами ходил по саду, решая, что делать дальше. Он может явиться, как рыцарь на белом коне, и спасти компанию от полного краха, предложив денежные инвестиции по низкой процентной ставке или просто купив «Сазерленд моторе» по назначенной владельцами цене, которая была явно завышена. Или совершить нечто прямо противоположное – прижать Диану с братьями так, что они взмолятся о пощаде.
   Что, интересно, произойдет с ее драгоценными «ожиданиями и надеждами», когда она сообразит, что ее будущее зависит от того самого человека, к которому она отнеслась с таким презрением? Как поведет себя Диана, когда поймет, что одна его подпись может либо спасти ее, либо погубить?
   Это был жестокий план. Очень злой и подлый. Энтони отнюдь не гордился собой. И все же он знал, что пойдет на это. Ему очень хотелось, чтобы семейство Дианы – а особенно она сама – оказалось в его власти. В общем, Энтони принял решение. Он сделал пару звонков нужным людям, собрал кое-какие бумаги. Потом позвонил Адаму Сазерленду и договорился о встрече.
   И вот он здесь, в претенциозном зале заседаний штаб-квартиры «Сазерленд моторе», готовый встретиться с братьями, которых он уже называл про себя «испорченные ребятишки Сазерленды».
   Он успел уже повидаться с одним из них, с Адамом, и тот оказался совсем не таким, каким его представлял Энтони. Это был умный, приятный в общении человек. И его энергичное рукопожатие говорило о том, что он кое-что сделал в жизни, а не просто лежал кверху пузом на солнышке. Его юридическая контора была не особенно крупной, однако Энтони сразу понял, что это весьма уважаемая и солидная фирма и клиенты у нее тоже люди солидные и уважаемые.
   – Мистер Родригес, простите, что вам пришлось ждать.
   Энтони отвернулся от окна. В дверях стоял Адам и еще двое молодых мужчин. Его братья, надо думать. А за ними – молодая женщина. Сердце Энтони бешено забилось.
   Диана, подумал он. Диана… Но это была не она, а молоденькая секретарша с диктофоном в руке.
   Адам представил присутствующих друг другу.
   – Энтони Кабрера Родригес. А это мои братья, Питер и Джон.
   Все обменялись рукопожатиями, затем уселись за стол. Безо всякого предисловия Энтони объявил им свои условия. Когда он назвал цену, в комнате воцарилось молчание, а потом братья рассмеялись.
   – Вы, наверное, шутите, – сказал Джон. Энтони покачал головой.
   – Отнюдь.
   – Ну… тогда обсуждение закончено. Мы никогда бы не…
   Энтони молча открыл портфель и выложил на стол бумаги. Братья переглянулись, потом углубились в чтение. Наконец Питер поднял голову. Он едва сдерживал ярость, даже побледнел от усилия.
   Это что еще за ерунда, мистер Родригес?
   – Это голые факты, мистер Сазерленд, – холодно проговорил Энтони. – Компания «Сазерленд моторе» взяла кредиты в нескольких крупных банках. К несчастью, обстоятельства сложились так, что они все решили потребовать погашения ссуды одновременно.
   – Они не могут этого сделать, – прорычал Джон.
   Энтони пожал плечами.
   – Может быть, да, а может быть, нет. Но пока ваши и их адвокаты будут разбираться в деталях, в деловых кругах пойдут слухи о грядущем банкротстве компании.
   – Это чистой воды грабеж, – разъярился Адам.
   – Вы форменный сукин сын, но вам это так не пройдет!
   – Пройдет – не пройдет, это мы еще посмотрим. Зато я уверен в другом: если возникнут слухи о вашем банкротстве, вы не сможете продать компанию даже за десятую часть ее стоимости. И тогда, джентльмены, мое предложение покажется вам более чем приемлемым, только я уже буду не заинтересован в покупке. Я остановился в отеле «Новый Орлеан», пробуду там до завтрашнего утра. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы принять решение.
   Питер все-таки не сдержался и чуть было не набросился на Энтони с кулаками. Джону и Адаму пришлось удержать брата силой.
   Энтони собрал со стола бумаги, сложил их в портфель и направился к выходу.
   – Но почему? – крикнул Джон ему вслед. – Почему, черт возьми? У вас была какая-то крупная ссора с нашим отцом? Он чем-то вам досадил?
   Энтони понял, что это – его звездный час. Он выдержал паузу, оглядел разъяренные лица братьев и улыбнулся.
   – Пожалуйста, передайте вашей сестре привет от Энтони Кабреры Родригеса. – И вышел.
   Братья решили ничего не говорить Диане. К делам компании она отношения не имеет. Зачем ее расстраивать.
   Этот Родригес казался человеком благоразумным, на Адама при встрече произвел неплохое впечатление, но тут вдруг в него точно бес вселился. А это его замечание насчет Дианы… Откуда Родригес ее знает? Где они могли познакомиться?.. А может быть, он и есть тот мерзавец, который?..
   Нет. Их сестра никогда бы не влюбилась в такого бездушного типа. Что бы там ни имел в виду этот тип, передавая привет их сестре, не стоит придавать этому значения. Они ничего не скажут Диане об этом Родригесе.
   Их решимости хватило только на то, чтобы доехать до дома. Когда Адам открыл входную дверь, братья – все трое – были уже на взводе.
   Диана встретила их в прихожей. Она как раз вернулась с прогулки и принесла букет первых нарциссов, которые теперь расставляла в вазе.
   – Привет. Как прошли переговоры? Вы продали…
   – Кто такой Энтони Родригес? – оборвал ее Питер.
   Адам и Джон угрюмо молчали, глядя на Диану.
   Та остолбенела.
   – Что?!
   Джон встал перед ней, сложив руки на груди.
   – Что у тебя может быть общего с человеком по имени Энтони Кабрера Родригес?
   – Я… я не понимаю…
   – Он наш покупатель, – натянуто пояснил Адам, стараясь не выходить из себя.
   – Во всяком случае, хочет купить компанию. Но мы лучше просто откажемся от нее, чем продадим этому сукину сыну.
   У Дианы подкосились ноги. Она оперлась о столик.
   – Энтони хочет купить «Сазерленд моторс»? – переспросила она.
   Братья многозначительно переглянулись. Она назвала этого негодяя Энтони. Энтони!
   – Кто он такой? – спросил Питер. – И откуда он тебя знает?
   Сердце у Дианы бешено колотилось в груди.
   – Энтони… Он здесь? В Новом Орлеане?
   – Он в отеле. Готов резать нас без ножа, а тебе шлет привет. – Адам пристально посмотрел на сестру. – И нам хотелось бы знать почему.
   Диана в отчаянии оглядела напряженные лица братьев.
   – Он… просто знакомый.
   Джон холодно рассмеялся и повернулся к братьям.
   – Она говорит, он ее знакомый. Нас он готов с потрохами сожрать, ей шлет поклон с поцелуем, а она говорит…
   – Что… что он конкретно сказал? Что он сказал обо мне?
   – Важно не то, что он сказал, а как он это сказал. – Адам пожал губы. – Вы познакомились в том круизе, о котором ты нам ничего не сказала, пока не вернулась домой? Что же между вами произошло? Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он ненавидит тебя лютой ненавистью.
   Успокойся, сказала себе Диана. Просто успокойся. Сделай глубокий вдох. Вот так. Хорошо.
   – Я… наверное, можно сказать, что мы… что мы не питаем друг к другу симпатии, – осторожно начала она.
   – Да, – перебил ее Питер, – это мы уже поняли. Но нам хотелось бы знать причину.
   – Вас это не касается.
   У Питера глаза на лоб полезли.
   – Что значит, нас не касается? Нас касается все, что касается тебя. Мы твои братья. Теперь, когда нет отца, кто еще позаботится о тебе, как не мы?
   – Я сама о себе позабочусь!
   Адам положил руки братьям на плечи.
   – Дайте я сам с ней поговорю. Наедине. Питер с Джоном набычились, прожгли Диану яростными взглядами и нехотя вышли из комнаты. Адам подождал, пока за ними не закроется дверь, а потом повернулся к сестре. От его сладкой улыбки у Дианы свело челюсти.
   – Ради Бога, Адам! – Она подбоченилась. – Мне уже не пять лет. Хватит со мной обращаться как с маленькой девочкой. И напрягаться так тоже не надо. Я ничего тебе не скажу.
   – У меня есть все права поинтересоваться, не представляет ли этот человек для тебя угрозы, – сказал Адам резким тоном.
   – Нет, он не представляет для меня угрозы.
   – Но ты… у вас с ним что-то было? Он – тот самый мужчина, да?
   Ей не надо было уточнять, что он имеет в виду.
   – Да. – Она глубоко вздохнула. – Он – тот самый мужчина. Не лезь в это дело!
   – В какое мне дело не лезть? Твой дружок уже нас втянул в приключение!
   – Энтони… Через вас он пытается отомстить мне. И прекратить это должна я.
   Адам стиснул зубы.
   – Я запрещаю тебе подходить к Родригесу ближе чем на милю.
   – Ты мне запрещаешь? – Диана выдавила улыбку. – Хорошо. Я не буду к нему подходить, Адам. Ты доволен?
   Адам кивнул и обнял Диану.
   – Мы хотим тебе только добра, сестренка, мы тебя любим.
   Диана слегка отстранилась.
   – Слушай, как это все неприятно. Я, наверное, не выйду к обеду. Ничего?
   Адам сочувствующе кивнул.
   Как только внизу хлопнула дверь библиотеки, она быстро сбежала в прихожую, сорвала с вешалки пальто и проскользнула в гараж через заднюю дверь.
   Выяснить, в каком номере остановился Энтони, было проще простого. Диана воспользовалась приемом, который вычитала в одном детективном романе: написала его имя на фирменном конверте гостиницы, запечатала конверт и попросила портье передать его сеньору Родригесу. Портье положил конверт в ящик с номером комнаты, и Диане осталось только подняться и постучать.
   Легко сказать – постучать. У нее пересохло в горле. Сердце забилось чаще. От ненависти, убеждала она себя. Это раньше она была дурой, вообразила, что его любит. А если и были такие моменты, когда ей хотелось вернуться к нему, быть с ним на том чудном острове… придет же такое в голову! Да она даже думать о нем забыла…
   Дверь приоткрылась.
   – Да? – холодно проговорил Энтони. – Я ничего не заказывал…
   Диана заметила, как потемнели его глаза, когда он увидел ее, и все внутри у нее оборвалось.
   – Привет, Энтони, – выдохнула она. – Могу я войти?
   – Да, конечно.
   Диана заметила, как он напрягся, чтобы сохранить самообладание. Хорошо. Она застала его врасплох. Пусть небольшое, но Все-таки преимущество.
   – Входи. Я… я не ждал тебя, Диана. Она подождала, пока он закроет дверь, потом повернулась к нему. Взгляд ее был холодным, как лед.
   – Ты думал, что сможешь прижать моих братьев к ногтю, а я при этом останусь в стороне?
   Энтони прошел через комнату к небольшому бару и налил себе бренди. Его руки дрожали. Оставалось только надеяться, что Диана этого не заметила. Почему его до сих пор пробирает, стоит ему только увидеть ее… Она стала еще красивее. Диана часто снилась ему, но даже в снах она не была такой прекрасной…
   – Хочешь чего-нибудь выпить?
   – Я пришла сюда не для того, чтобы вести светские беседы, Энтони. Я пришла сказать, что твой план не сработает. У тебя не получится подобраться ко мне, используя моих братьев. Они мне рассказали достаточно. Как я понимаю, ты собираешься уничтожить «Сазерленд моторе». Но объясни – зачем.
   Энтони отпил бренди и улыбнулся, глядя на Диану поверх бокала.
   – А мне кажется, понимаешь.
   – Нет, не понимаю. Чего ты добиваешься. Энтони опять улыбнулся холодной, неприятной улыбкой.
   – Ты умоляешь меня не губить твоих братьев, так?
   В ответ Диана расхохоталась.
   – А разве похоже, что я тебя умоляю? Энтони нахмурился. Все правильно. Она ни о чем его не умоляла. Но ведь пришла она только за этим, вне всяких сомнений. Пришла, чтобы просить его не губить ее братьев и даже, даже, быть может, ее саму.
   – Ты взбесился из-за того, что все вышло не по-твоему, Энтони? – продолжала Диана. – Я тебе ясно дала понять, что не буду идти у тебя на поводу, и ты решил со мной поквитаться. Ты поэтому все это затеял?
   Энтони грохнул бокалом о стол и шагнул к Диане. Глаза у него горели.
   – А-а, ну конечно! – Диана тоже разъярилась. – Ты хотел, чтобы я соглашалась с тобой во всем, ты хотел контролировать мою жизнь, а я сказала тебе, что никогда этого не позволю. Ты призадумался, чем бы меня поддеть, и тут тебя осенило. Если уж не получилось командовать мной, надо попробовать отравить жизнь моим братьям. Я тебе не подчинилась – так, быть может, они подчинятся.
   – Дело не в том, кто кого контролирует, Диана, – сдержанно произнес Энтони. – Наши надежды и ожидания оправдываются далеко не всегда. Вот в чем проблема.
   – Да, в этом ты прав. Но я хочу, чтобы ты знал. У тебя не получится погубить моих братьев. Им не нужны деньги «Моторса». Питер, Адам и Джон… они кое-чего добились в жизни. Самостоятельно. Все, что они выручат от продажи компании, они собираются отдать в благотворительный фонд.
   – Благотворительный фонд?
   Увидев его озадаченное выражение, Диана холодно улыбнулась.
   – Каждый выбирает свой собственный путь, чтобы стать самостоятельным и ни от кого не зависеть. Они выбрали этот. Ты никогда этого не поймешь. Потому что ты сам – тиран, деспотичный, бездушный, холодный… – Она задохнулась, когда его пальцы больно впились ей в плечи.
   – Следи за своими словами, Диана. Я не позволю тебе оскорблять меня.
   – А для чего ты заявился в Новый Орлеан? Не для того ли, чтобы оскорбить меня? Чтобы меня унизить?! И это, по-моему, дает мне право говорить все, что я думаю, черт возьми. У нас свободная страна, Энтони. У нас каждый может сказать что хоче…
   Он рывком притянул ее к себе и оборвал ее гневную речь поцелуем – яростным, требовательным, настойчивым. И в этом поцелуе лишний раз проявилось стремление Энтони властвовать над ней. Хотя, когда речь шла о любовной игре и интимных ласках.
   Диана и раньше всегда подчинялась ему. И Энтони выходил победителем, потому что не только брал, но и отдавал.
   Он отдавал и сейчас. Властный и яростный поцелуй сделался нежным и ласковым.
   – Любимая, – прошептал он, не отнимая губ от ее рта.
   Или Диане просто почудилось и она выдала желаемое за действительное? Но это уже не имело значения. Ее тело уже отвечало ему, как бы она ни убеждала себя в обратном. Ее руки как будто сами легли ему на плечи. Она прильнула к нему и приподнялась на цыпочки, подставляя губы его поцелуям…
   Они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Энтони судорожно сглотнул, вернулся к столу, на котором оставил бокал с бренди, и осушил его одним глотком.
   – Ничего у тебя не выйдет. – В его тоне вновь сквозило холодное безразличие. – Эта маленькая демонстрация чувств… Она очень меня позабавила. Только я все равно не передумаю, Диана. Либо твои братья примут мое предложение, либо компания будет объявлена банкротом. Им решать.
   Диана смотрела на Энтони. Прямая спина, гордо запрокинутая голова… Как же ее раздражала эта надменная поза! Неожиданно для себя Диана сорвалась с места и набросилась на него с кулаками. Энтони явно не ожидал такого поворота событий. Он отшатнулся и схватил Диану за талию. А она молотила его кулаками и выкрикивала задыхаясь:
   – Ты мерзавец! Мерзавец! Как ты можешь? Это же подло! И ты это делаешь не потому, что тебе было не все равно, останусь я с тобой или нет. И не потому, что ты меня любил. Это я была круглой дурой. Влюбилась в мужчину, которому было плевать на меня. А я, идиотка, пыталась тебе объяснить…
   – Что объяснить? Что ты любишь меня? – Энтони надоело сносить удары. Он схватил Диану за запястья и прижал ее руки к своей груди. – Не лги мне, Ди. Не надо. Я предложил тебе руку и сердце, а ты только и твердила, что о своих разлюбезных надеждах и ожиданиях. Я понимаю, это просто трагическая случайность, что ты родилась в богатой семье, но именно эта случайность – так, знаешь ли, пустячок – никогда не позволит тебе и твоим близким снизойти до того, чтобы принять в семью такого, как я!
   – Ты что, рехнулся? Почему это мои близкие тебя не примут? Такого смелого, нежного, благородного и… и…
   Диана прикусила язык, но было уже слишком поздно. Слово не воробей. Глаза у Энтони потемнели.
   – Ты правда так думаешь обо мне? – спросил он тихо.
   – Нет, – яростно выпалила Диана и дернулась, пытаясь освободить руки. – Естественно, нет! Отпусти меня, черт возьми. Я считала, что мой отец – воплощение воинствующего тирана. Он все пытался сделать из меня нечто, что подходило бы под его представления об идеальной дочери… Но ты еще хуже, чем он! А теперь ты еще обвиняешь меня в том, что я пришла сюда для того… чтобы тебя обольстить и заставить пойти на попятный.
   – Значит, ты меня поцеловала по доброй воле?
   – Да, будь ты проклят! Правда, теперь я об этом жалею…
   Но тут Энтони снова обнял ее – нежно и бережно. Диана решила было отстраниться, твердя себе, что она не должна размякать, не должна… но с тем же успехом она могла бы приказывать солнцу не всходить на востоке утром. С тихим стоном она прильнула к груди Энтони.
   Он легонько провел рукой по ее щеке.
   – Ты поэтому так разъярилась? Из-за того, что все вечно пытаются переделать тебя согласно собственным представлениям?
   – Это уже не имеет значения. О нет. Имеет! Имеет! Мой отец именно так со мой и обходился. И ты тоже хотел переделать меня под себя. Ты мне говорил, что будешь со мной, только если я соглашусь… подчиняться твоим установкам и правилам и позволю тебе обращаться со мной, как с каким-нибудь оранжерейным цветочком! Ты мне поставил условия..