Григ Кристин. Сердце вне игры

   Зубы его блеснули в насмешливой улыбке.
   — Значит, упаковал и завязал бантик. А ты что же? Обращалась с ним как с тяжелобольным? Она поняла, что он тоже зол, и нахмурилась.
   — Как бы ты хотел, чтобы я вела себя? Ты мой муж, Кел. Я тебе верна.
   — Да, — сказал он тихо, — с этим спорить не стану. — Отведя прядь волос с ее щеки, он посмотрел на нее, наклонился и твердо поцеловал в губы. Глаза ее были закрыты, когда он поднял голову. Он коснулся рукой ее губ, вызвал в ней волну желания, которое она не смогла скрыть. — Я знаю, ты не любишь публичных представлений, — он насмешливо улыбнулся, — но Гэрет начинает меня слегка раздражать.
   В этот вечер Сара с необычной кротостью мирилась с его потребностью утверждать свои права на нее. Ее подогревало поведение Бьянки Шенон, которая, казалось, кроме Кела, ничем не интересовалась. Бесконечные беглые прикосновения, вполне пристойные, разумеется, говорили любому, кто не был слеп, что у Гранта все еще длится медовый месяц. Сара надеялась, что их близость убедит Гэрета, что их брак вполне серьезен, и, кроме того, призналась она себе неохотно, будет держать на расстоянии Бьянку.
   Как только представился случай, она переговорила с Уолтером Деркином о Сент-Клере. В основном сообщила ему, что предпринимается, чтобы принять и разместить гостей Кела. Ей пришло в голову, что было бы неплохо составить что-то, вроде путеводителя по дому, специально для участников конференций. Деркина заинтересовала эта идея, и Сара обещала позднее поговорить с ним подробнее. Она решила обсудить стоимость брошюры с Келом и узнать у него расписание дальнейших деловых встреч.
   Потом вышла на террасу и вдохнула прохладу ночи, теплой и влажной. Только что прошумел ливень. Деревья роняли крупные капли. Пахло травой и землей.
   Сент-Клер оживал на глазах. Удивительно, что делают деньги и связи! Завтра возвращается отец — в благополучие, на которое уже не надеялся. Этим она обязана Келу, приходится признать. Он помог ей забрать дом из-под контроля отца, чего она сама никогда не смогла бы сделать. В делах отец был склонен доверять мужчинам, и совет Кела действовал на него сильнее, чем ее просьбы. Бразды правления были теперь в ее руках по закону. О соглашении с Келом по поводу наследника отец не знал ничего.
   Она во всем выиграла. Что же в таком случае ее не устраивает? Опытные авантюристки не смогли бы добиться большего. Ее плата — брак с Грантом. Но и здесь все могло быть гораздо хуже. Наверное, тосковать по любви — старомодная чушь. Гэрет Холдейн предлагал ей любовь — нежную, романтическую, и она видела глубину поглощавшего его чувства. Но не он, а Келлум Грант с его чисто мужской оценкой ее достоинств заставил ее понять, чего она хочет. Он выбил ее из привычной жизни, затянутой в корсет приличий. Для него превыше всего были правила деловой игры. «Да уж, в делах он безупречен», — мрачно подумала Сара, вспомнив, как внезапно кончились любовные игры сегодня утром.
   Пальцы Сары впились в каменную балюстраду. Шла ночь, и она просто больна, предвкушая близость с Келом. Ее обдавало то жаром, то холодом, глаза говорили красноречивее слов. В этот вечер ожидание было особенно нестерпимым, а ей так хотелось отсрочить свое порабощение страстью!..
   Кел нашел ее в кухне. Она деловито складывала тарелки в раковину.
   — Ты что тут делаешь? — прогремел он.
   — Я отправила миссис Пейджет домой. Это минутное дело.
   — Оставь до утра, — приказал он, оттаскивая Сару от раковины и развязывая ее фартук.
   — Но к утру они…
   — Ну, тогда выброси! Купи новый сервиз, — процедил он сквозь зубы.
   — Ты с ума сошел! Этот сервиз стоит целое состояние.
   — Плевать!
   Он был по-настоящему зол. Быстро взглянув на него, Сара стянула резиновые перчатки.
   — Маленькая хозяйка большого дома, — усмехнулся Кел. — Иногда мне кажется, что это кукольный дом, а ты играешь Алису в Стране Чудес.
   — А ты какую роль играешь? — Она хотела пройти мимо, но была отброшена назад.
   Глядя на него сквозь растрепавшиеся пряди серебристых волос, она вскинула голову.
   — А почему, собственно, ты гневаешься? Прости, что помешала вам с Бьянкой. Но я подумала, что ваш флирт может не понравиться ее мужу, и это скажется на делах.
   Его пальцы больно сжали ей руку.
   — Тебе не по душе Бьянка? — улыбаясь, спросил он. Его улыбка взбесила Сару.
   — Да, не по душе. Она ставит меня в дурацкое положение: приходится притворяться, что это мне не безразлично.
   — Это ужасно! — Он крепче прижал Сару к себе, наблюдая, как румянец заливает ее щеки. — Значит, ты не возражаешь, если я приму авансы этой дамы, при условии, что мы не будем вести себя вызывающе? — Руки его скользнули по ее рукам и плечам к затылку. — Или ты все-таки предпочитаешь удержать меня в своей постели? — Он коснулся губами ее рта, язык скользнул по упрямой, жесткой линии ее губ. — В страсти и нежности тебе нет равных. Ты впервые испытываешь ревность, Сара? — Он поцеловал ее руку, поднес к щеке и, повернув ладонью вверх, чуть прикусил. — Чувство не светское, правда? Мне понравилось, как ты оттеснила Бьянку. Мастерски!
   Он положил ее руки себе на плечи и поцеловал нежную впадинку на сгибе локтя.
   — Я многое чувствую в первый раз, Кел. — Она изо всех сил противилась магии его прикосновений. — Ты, что же, не обратишь внимания, если я последую твоему примеру? Современные браки часто основаны на такой договоренности.
   — Нет, Сара. — Это опять был собственник, и снова угроза была в его взгляде. — Об этом даже и не мечтай.
   Собрав волосы у нее на затылке, он оттянул ей голову назад. Крик протеста заглушен был его губами. Она уперлась руками в его плечи, пытаясь его оттолкнуть, но он не шелохнулся. Голова безвольно откинулась, когда он прервал свой жестокий поцелуй. Он приподнял ее голову, глядя в глаза. — Ты моя, Сара. — Гнев блеснул во взгляде, когда он увидел, что губы ее дрогнули в протесте. — Это обсуждению не подлежит.
   — Брак ведь не деловое соглашение, Кел. — Она его уже не боялась.
   — Это деловое соглашение. — Он подчеркивал каждое слово. — И я твой хозяин. Ты принадлежишь мне. Я хочу, чтобы ты повторяла это, пока сама не поверишь.
   Они оба услышали чьи-то шаги. Сара обрадовалась отсрочке, зная, что он способен заставить ее произнести эти унизительные слова. Тихо выругавшись, он взял ее за кисть и предостерегающе посмотрел в глаза. В комнату вошла Тереза.
   — Все еще не спите?
   Она мгновенно оценила ситуацию, что-то добавила по-испански, и Кел с горячностью ей возразил.
   Высвободив руку, Сара направилась к двери. Кел угрожающе взглянул на нее: не сметь выходить из дома!
   — Извините меня. — Она с трудом улыбнулась Терезе, и та, казалось, молчаливо одобрила ее уход.
   Сара укрылась в своей гостиной. Стараясь изгнать Кела из своих мыслей, она устроилась у камина, подбросив два небольших поленца на затухавшие угли.
   Что это нашло на нее: грозить Келу неверностью? Невозможно даже представить, чтобы кто-то другой… «Это все Бьянка», — думала она, растерянно отводя волосы со лба. Кел понял, что она ревновала, дразнил ее, и гордость заставила ее отбиваться. Она сама навлекла на себя унижение.
   Дверь открылась. Она не подняла головы и похолодела, когда услышала, как в замке повернулся ключ.
   — Мы же договорились, что ты не будешь врываться в мою комнату, — начала она.
   — Договорились? Не помню. — Вмешательство бабушки не охладило его. — В условия входило, что по ночам ты будешь к моим услугам.
   Он стоял близко, сунув руки в карманы, и разглядывал фотографии, которыми недавно любовался Гэрет.
   — Красивая была девочка, ничего не скажешь. — Он бросил на нее насмешливый взгляд. — Идиллическая любовь продолжалась долго… Она далеко зашла?
   — Я уже сказала тебе…
   — Брось! — отрезал он. — Холдейн сыт этим по горло. Я знаю, что значит быть рядом с тобой и не сметь прикоснуться. Ты любишь играть в такие игры.
   — Я не играю! — Она поднялась с ковра, чтобы не сидеть у его ног.
   — Чего только не представлял себе бедняга Холдейн, глядя на тебя. — Гипнотический звук его голоса заставлял быстрее биться ее сердце. — Видел тебя в миг страсти. — Его ладонь накрыла ее грудь. — Может быть, даже слышал твой страстный вскрик. — Он сжал пальцы и быстро разжал их, наблюдая, как огоньки бунта зажглись в ее глазах, как протестующе дрогнули губы. — А ты улыбалась и предлагала ему чай, вежливо спрашивала, наслаждался ли он своим изгнанием в Перу. — Зубы сверкнули на смуглом лице. — А я разорвал бы его в клочья за то, что он думал в это время. Потому что все это — мое.
   Она отвернулась. Горячая волна прилила к щекам. Но он повернул к себе ее голову.
   — Вот в чем правда, Сара, — он тихо засмеялся, глядя в ее не желавшие смиряться глаза. — И этого мы хотим оба.
   Хотела ли она? Сара была в смятении. Кел говорил о чем-то грубом, первородном. Голод, порождающий безобразные чувства ревности и желание владеть. Да, она испытала оба эти чувства.
   — Ты хочешь меня, Сара? Темное мерцание ее глаз было красноречивее слов. Ее уже не оскорблял этот чисто мужской вопрос, а ведь два месяца назад она, не задумываясь, влепила бы за него пощечину.
   — Да, хочу.
   — Покажи, как ты хочешь…
   От его тяжелого взгляда слабели ноги. Оно уже не могла, да и не хотела искать в себе гордость, стыд или гнев.
   Не ведая, как чарующе действует се безволие на стоящего перед ней мужчину, она вошла в его объятья и, скользнув рукой под рубашку, ощутила на своей ладони ровное тепло его тела. Сара прижалась губами к шее мужа, отмечая краем сознания, как внутри нарастает уже знакомая ей дрожь. Кел нежно провел пальцами по волне серебристых волос, по спине. Их тела рвались друг к другу.
   — Любовь — не поэма, Сара, это реальность. Вот она, — хрипло, прерывисто сказал Кел. — Все остальное чушь, ерунда.
   Дыхание его стало прерывистым, он весь дрожал под ее ласками, на спине выступил пот. Он судорожно сжал Сару, но она вывернулась и стала лихорадочно стаскивать с него пиджак, обнажая мощную линию плеч.
   — Кел, ну помоги же! — просила она. Сбросив пиджак, Кел принял се помощь, чтобы избавиться от рубашки. Она долго боролась с запонками, прижимаясь щекой к его мускулистой груди.
   — Хочу тебя… — сорвалось с ее губ, прижатых к смуглой шее, к бьющейся на ней синей жилке. — Мне страшно…
   — Почему? — Он смотрел на вспухшие от его поцелуев губы, как бы желая увидеть, а не услышать страхи, мучившие ее. — Бойся, когда станешь развлекаться на стороне. Больше бояться нечего.
   Сквозь туман страсти до ее сознания все-таки дошло, что он сказал «когда», а не «если». Вот какой была в его представлении любая женщина. Но мысль тут же растворилась в волшебном забытьи.
   Кел со стоном приник губами к ямочке на шее, скользнул вниз, к мягкой, упругой груди. Сара зарылась лицом в его волосы и гладила его шею и спину, бормоча его имя. Кончиком языка он обвел ее припухший сосок и, слегка куснув, вобрал его в себя. Колени ее подогнулись, жгучая волна желания захлестнула Сару. Обхватив ее руками за бедра, он стал опускаться перед ней на колени, поцелуями прокладывая дорожку к ее животу.
   — Я хочу тебя здесь… — Он смотрел на нее снизу вверх. — Здесь, на этой шкуре, в отсветах камина. — Уткнувшись в нее, он вбирал в себя древний и вечный запах женщины.
   Сара мгновенно вынырнула из безумия, в которое он ввергал ее. Что-то менялось в их отношениях. Все еще не освоившись в этом новом для нее мире всесокрушающей магии, она смутно чувствовала, что рушатся последние преграды. Вторгаясь сюда, он лишает ее надежного убежища. Инстинкт, однако, подсказывал ей следовать за ним. Не всегда побеждает сильнейший.
   — Сара… — Кел медленно стянул ее кружевные трусики. Лицо его выражало только одно: желание, голод. — С тобой я не знаю, кто я: раб или господин… — В глубине глаз мелькнул враждебный огонек, руки сжались на ее бедрах.
   Она уже не сознавала, что он поднял ее и положил на шкуру. Она ухватилась за его плечи, как за единственную осязаемую реальность в тающей, стекающей в небытие вселенной.
   — Если ты позволишь другому прикасаться к тебе вот так, я убью тебя.
   Кел в узел скрутил ее волосы на затылке. Глаза его сузились. Но губы их уже соприкасались, срастались, а тела, слившись в одно, уносились по спирали этой закручивающейся вселенной. Эта сказочная ночная волшба была уже неотделима от Сары. Кел заставил ее отбросить условности, как ненужные тряпки цивилизации, под которыми обнажалась одна первородная истина. И она уже не винила его за это, она наслаждалась безумной, бездумной свободой, одаривая возлюбленного всеми щедротами обретенной ею женственности…
   Когда стал рассеиваться золотистый туман насыщения, Сара снова вспомнила об угрозе Кела. Лицо его было совсем близко — черные ресницы, смуглая кожа. Почувствовав ее взгляд, он полуоткрыл глаза, всматриваясь. Они глядели друг на друга, будто смотрелись в зеркало, и видели там один другого в непривычном ракурсе.
   — Так почему же Гэрет не умчал тебя на белом коне? — лениво растягивая слова, спросил Кел, вынырнув из глубин молчаливого общения. — Что ж, спасибо ему, открыл мне дорогу.
   С чувством глубокой грусти подумала она об ограниченности его репертуара в бескрайнем мире эмоций. Пробел в образовании, неспособность найти Нужное слово, понять мысль. Жизнь — утоление голода и поиски пристанища. Очень удобно, если обе потребности удовлетворяются одновременно. Нет, она не ненавидела его за это, но трудно было смириться. И она вдруг поняла почему: она его любит! Злой Купидон решил ее судьбу. Любить человека, не знающего, что такое любовь!
   — Опять задумалась? — Он наклонился к ней, опершись на локоть. Мягко поцеловал вспухшие губы. — Ни с одной женщиной я не чувствовал себя так хорошо. — Его губы прикоснулись к ее носу, подбородку.
   Она позволила страсти заменять роковое чувство, в котором он ей отказывал. Замена была хрупкой, недолгой, но она не могла ей противиться. И все-таки… Что же ей делать с сердцем? Ведь оно в игре не участвовало…

Глава 8

   Сара с любовью смотрела на задремавшего отца. Наконец-то он дома, после долгих недель, проведенных в клинике. Джордж Сент Клер хорошо выглядел, был спокоен, впервые за многие годы. Это она, Сара, подарила ему этот душевный покой.
   Вошла миссис Пейджет с подносом, осторожно поставила на столик хрупкий фарфор. Что значит — многолетняя выучка! Невозможно даже представить, чтобы миссис Пейджет опрокинула вазу или уронила поднос. «Счастлива ли она?» — подумала Сара. Даже странно думать об этом: миссис Пейджет была в доме всегда, сколько помнила себя Сара. Да, Сара скользила лишь по поверхности жизни, пока не появился Кел». Странно, что именно он, человек, не знающий любви во всей ее опасной глубине, сумел разбудить ее.
   — Вам никогда не хотелось бросить поднос на пол? — неожиданно спросила Сара.
   Вопрос удивил и миссис Пейджет, и отца.
   — У молодоженов иногда появляются такие мысли, — быстро нашлась экономка.
   Что ж, может, она и права. Любить человека без сердца мучительно трудно.
   — А мистер Грант куда-то собирается? — простодушно спросила миссис Пейджет. — Стефен Эплтон выносит его бумаги из кабинета. И очень деловито.
   — Не знаю. — Сара медленно пила чай, поборов желание броситься к Стефену и узнать, в чем дело. — Наверное, что-нибудь срочное.
   Неужели Кел уедет, не сказав ей ни слова? Впрочем, дело для него превыше всего, превыше чувства, во всяком случае. Какие там чувства! Разве что раздражение: придется искать другую женщину на ночь. От этой мысли ей стало не по себе. Она поставила чашку и молча вышла. Стефена встретила в холле.
   — У тебя такой занятой вид, — заметила она с деланным равнодушием. — Что происходит?
   Стефен был разгорячен и взлохмачен, без пиджака, рукава рубашки закатаны.
   — Кел должен ехать в Нью-Йорк. Он тебе разве не говорил?
   Появился Грант, избавив ее от необходимости что-то ответить. Он прошел мимо них не останавливаясь.
   — Зайди в кабинет, — мимоходом сказал он. Сара и Стефен переглянулись. — Сара, — уточнил он и вошел, оставив дверь открытой.
   Он нажимал кнопки телефона, когда она вошла и тихо прикрыла дверь.
   — Это Келлум Грант. Найдите мне Джери Шефера.
   Он взглянул на Сару, присевшую на край письменного стола.
   — Это уже давно назревало. Мне не следовало медлить.
   Что-нибудь серьезное?
   — Как сказать… Один остряк загубил все дело. Теперь придется собирать осколки. Не волнуйся, это не скажется ни на тебе, ни на Стране Чудес.
   — Ну, тогда все в порядке, — сказала она с холодным сарказмом. Он взял ее за подбородок и нахмурился, встретив неприязненный взгляд.
   — Хочешь поехать со мной? — спросил он равнодушно.
   — Я не могу бросить Сент-Клер так внезапно. И папа только что вернулся…
   — Я так и думал, — прервал он ее. — Что с тобой? Надоело горячее молоко? — Он ухмыльнулся в ответ на ее уничтожающий взгляд.
   — Тебе оно тоже, кажется, надоело. — Она положила руку на рычаг, прервав связь.
   — Что происходит? — спросил он насмешливо. — Я думал, что откупился от семейных сцен.
   — Было бы очень любезно с твоей стороны уделить мне время и объяснить, куда ты едешь. Ты знаешь, когда вернешься? — Она с трудом сдерживала себя.
   — Нет, — бросил он коротко, почти грубо. — Но я позвоню.
   — Не стоит беспокоиться, — голос ее был сладок, как мед. — Стефен мне все передаст. Так что не трать на меня деньги. Ведь со Стефеном ты непременно будешь общаться.
   Огонек в глазах Кела предупредил ее, что продолжать в том же духе не стоит.
   Он поднял трубку, остановив ее взглядом, когда она снова протянула руку к телефону.
   — Пойди лучше разыщи кружевной платочек и помаши мне вслед. У меня нет времени на представления…
   Пощечина позвучала как выстрел, и вошедший Стефен Эплтон остановился в растерянности, переводя взгляд с одного на другого.
   — Э… Шефер на проводе, в гостиной… — начал он.
   Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Наконец Грант взглянул на Стефена, мгновенно стерев улыбку с его лица.
   — О'кей, — и пошел к двери. Проходя мимо Сары, он неожиданно дернул ее за волосы. — Не бесись, — и проследовал за Стефеном, оставив ее вне себя, с горящей ладонью.
   Сара не слышала даже, что отворилась дверь, и вздрогнула, когда Тереза подошла к ней с чашкой шоколада вместо ненавистного молока.
   — О, — Сара вытерла мокрые от слез щеки, — я вас не слышала.
   — Еще бы, — коротко заметила та, взглянув с сочувствием на обиженные синие глаза. — Ох уж этот внучек! Все распланировал, приготовил, упаковал, а когда ты его поцеловала, побежал, словно дьявол за ним погнался.
   — Он рад был уехать. — Сара всхлипнула, взяла предложенный ей платок и высморкалась. Она была слишком расстроена, чтобы притворяться.
   — Может быть. Он тебя боится. — Тереза улыбнулась в ответ на недоверчивый взгляд. — Думаешь, он не боится ничего в жизни? — Она хмыкнула и похлопала Сару по щеке. — Боится он. Боится полюбить женщину и потом страдать.
   Она присела на край постели, карие глаза были очень печальны.
   — Во всем виновата Мария, его мать. Дурная мать. Она оставила Джеймса Гранта, когда Келу было всего девять лет. Мальчишку взяла себе, я думаю, только чтобы получать деньги от Гранта.
   А Кел ее обожал. И чем чаще она то уходила из его жизни, то возвращалась, — всегда ненадолго, — тем драгоценнее для него становилась. Когда Джеймс умер, Келу было пятнадцать. Тогда-то я и приютила его. Она приезжала, когда нужны были деньги. Он уже перестал искать для нес оправдания. С тех пор он не верит женщинам, разве что своей старой бабке. — Она слабо улыбнулась и передала Саре шоколад. — Тебе надо поспать. Может, скоро придется еще о ком-нибудь заботиться, кроме Кела.
   Сара молчала, стараясь смириться с мыслью, что она, возможно, беременна, но слишком занята, сражаясь с мужем, чтобы заметить это. Ничего удивительного: они ничего не предпринимали, их любовные игры неизбежно должны были завершиться беременностью.
   Но если будет ребенок, нужно его защитить! И у нее, и у Кела были связаны с детством болезненные воспоминания. Они оба, каждый по-своему, раньше времени стали самостоятельными. Она потеряла мать, он, судя по всему, никогда ее не имел. Их ребенок должен расти в атмосфере любви и уважения, а для этого многое нужно изменить.
   — Я его спрашивала о матери, — призналась она. — Он не стал со мной говорить.
   — Да. — Тереза вздохнула. — Она живет во Флориде. Кел дает деньги. Она тратит их на никчемных мальчишек, которые льстят ее самолюбию.
   — Вот как, — опечалилась Сара. — Они не встречаются?
   — Иногда, — вздохнула Тереза. — Кел приезжает вызволить ее из очередной истории. Они всегда ссорятся.
   Взяв у нее пустую чашку, Тереза улыбнулась и заботливо подоткнула ей одеяло.
   — Я люблю его. — Сара не могла больше скрывать. Может быть, Тереза не знала всей сложности их отношений, но она должна понимать, как трудно любить такого человека, как Кел. — Мне кажется, ему это совсем не нужно, но я ничего не могу с собой сделать.
   К ее удивлению, Тереза засмеялась.
   — У тебя не хватает опыта, но есть инстинкт. Люби его, он тебе не сможет помешать в этом.
   В самом деле, как просто! Но какая же это мука! Перед нею выбор: показать свою любовь или спрятать ее. И то и другое не сулило ей счастья.
   Кел отсутствовал почти весь июль. Дни казались нестерпимо долгими, бесконечно тянулись ночи. Сара вернулась в свою девичью спальню, и все там показалось ей наивным и детским. Комната была обставлена во времена ее краткого бунта против традиций, воплощением которых служил Сент-Клер. Гарнитур из светлого ясеня, удобный, но несколько стерильный, книжные шкафы и стулья чистых, геометрических очертаний не отвечали ее теперешнему смятенному состоянию. Установленные под углом светильники и вазы ярких, плакатных тонов говорили о прямолинейности и отваге юности, которыми она уже не могла похвастаться. Сейчас она была страстно влюбленной женщиной, погруженной в муки и радости своей любви. Она вернулась в комнату, которую делила с Келом, провела там беспокойную ночь и проснулась, разбитая жаждой его тепла. Надо найти к нему путь! А вдруг он сейчас с другой? Сара зарылась лицом в подушку. Нужно что-то делать? Но что?
   Кел не поверит в ее любовь, пока она остается его должницей в отношении Сент-Клера. Даже ребенок, их ребенок, заставит его думать, что всплеск эмоций — не более чем игра в счастливую семью. Времени у нее остается немного. Очень скоро Кел заметит изменения в ее теле. Она должна действовать быстро.
   На другой день Сара связалась с поверенным, другом семьи, и попросила его составить финансовый план на следующие пять лет. Черновик плана не был подробен, но там было все, чтобы обсудить с банком заем, пока ресторан и деловые конференции не поставят Сент-Клер на ноги. Уолтер Деркин подтвердил, что готов арендовать часть дома на те периоды, когда Кел его не использовал. Она получила хорошие отзывы на свой путеводитель. Все это обнадеживало.
   Джона Гривса, директора банка, удивило ее намерение сделать заем, но она объяснила, что хотела бы заниматься Сент-Клером самостоятельно и серьезно, не превращая эти занятия в каприз жены богатого человека. Аргументы показались Гривсу убедительными, и он согласился, при условии, что ему будет предъявлен более подробный проект. Теперь Сара ждала возвращения Кела.
   Стефен предупредил ее накануне: Кел прибудет в аэропорт Хитроу на частном самолете.
   — Вообще он звонил тебе, — поспешно добавил Эплтон, заметив ее недовольство, — но тебя не было, и я принял телефонограмму.
   — Спасибо, Стефен. — Гневная искорка мелькнула во взгляде: оба они, и Кел и Стефен, знали, как она относится к общению через посредника. — Я его встречу.
   Аэропорты всегда вызывали в ней глубокое чувство усталости. Было в них что-то бездушное, как в любом временном пристанище. Она следила, как проплывали пассажиры по салону для почетных гостей, и сердце ее забилось быстрее, когда она заметила Кела. С ним была его секретарь, Дженис Чепмен, очень деловая женщина, лет пятидесяти, относившаяся к Келу с материнской заботливостью. Она что-то говорила, а он улыбался. При виде Сары лицо его стало серьезным. Дженис проследила за его взглядом и понимающе улыбнулась. Ее тоже встречали, она помахала седоволосому джентльмену, вошедшему в салон.
   Кел оглядел Сару критическим взглядом.
   — Ты усердно осваиваешь роль жены. Она молча обвила руками его шею и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку. Обняв ее за талию, он в ответ поцеловал ее в губы.
   — Нужно еще ждать багаж? — спросила Сара.
   — Нет, я налегке. — Он приподнял портфель, который держал в руке. — Что со Стивом?
   — Ничего. — Она вложила свою руку в его, и они пошли к выходу. — Я подумала, что у жены тоже есть права на тебя. И еще она имеет право вышвырнуть в окно твою записную книжку.
   — Да? — Он подумал, полез во внутренний карман, достал книжку и протянул ей. Насмешливо скользнул взглядом по светлой холщовой юбке и свободному жакету.
   Одна из машин компании ждала их. Кел сел рядом с Сарой, откинул голову на спинку кожаного сиденья и закрыл глаза.
   — Куда едем? В Сент-Клер?
   — Я думаю, мы могли бы провести ночь в городе. — Она кивнула шоферу, и машина повернула в сторону Лондона.
   — Сегодня ты распоряжайся.