Еще некоторое время отряд шел по пандусу, делая новые и новые витки внутри башни. По сторонам открывались дверные проемы, но Кристел не замедляла шага, другим приходилось не отставать. У капитана заныли икры, а когда он поглядел вниз, то не мог рассмотреть подножия башни. Куда ни брось взгляд, лишь испещренный багровыми венами хрусталь и неясный дымчатый свет. Хантера охватило непонятное чувство: словно он утратил ориентацию во времени и пространстве, словно всегда поднимался и всегда будет подниматься по этому пандусу.
Когда Кристел шагнула с пандуса в открытую дверь, Хантер был ошеломлен. Отряд достиг макушки башни. Капитан оглянулся, чтобы убедиться, что Уильямс не отстал, и последовал за разведчицей. Она стояла на открытой площадке, глядя на город.
Площадка колебалась, но спокойно держала вес отряда. Здесь тоже отсутствовало ограждение, и Хантер благоразумно встал в двух футах от края. Он посмотрел вниз и почувствовал головокружение. Падать отсюда по меньшей мере футов триста. Капитан мог поклясться, что, когда отряд входил в башню, она была ниже. А разведчицу, казалось, высота ничуть не беспокоила. Кристел жадно глядела на открывшуюся картину. Хантер осторожно подвинулся, пропуская Уильямса, и сам посмотрел наконец на город.
Он впервые ощутил его подлинные размеры. Город распростерся на многие мили во все стороны жутким сочетанием камня, металла и стекла. Невесомые металлические тротуары напоминали паутину в доме, где давно никто не живет. А внизу не было ни единого движения. Все застыло и молчало. Но в некоторых окнах проблескивал непонятный свет, словно за людьми наблюдали чужие глаза, и в воздухе ощущалось непонятное, угрожающее напряжение.
— Что скажете, разведчица? — спросил наконец Хантер. — Это ваша свадьба. Что дальше делать?
— Здесь есть жизнь, — без всякого выражения сообщила Кристел. — Я ее чувствую. Город слишком чист и слишком мало поврежден временем, он не может быть таким пустым, как кажется. Значит, что бы тут ни обитало, оно прячется от нас. По собственному опыту могу сказать, если кто-то прячется, лучше всего поставить мышеловку и положить в нее для приманки что-то вкусное.
— Одного из нас, — констатировал Хантер.
— Точнее говоря, меня, — сказала разведчица Кристел. Она вдруг улыбнулась, и капитану пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд: в глазах у Кристел появился голод.
Меган де Шанс и морские пехотинцы стояли у границы города. Перед ними громоздилась стена высоких зазубренных башен, темных и таинственных в ярких лучах полуденного солнца. Де Шанс потерла пальцем лоб. Уже сам вид чужого города отзывался головной болью. Ее экстрасенсорика пыталась обнаружить какой-то смысл в безумных формах и отступала, не в силах постичь конструкции и архитектуру, рожденные нечеловеческой логикой. Рядом нетерпеливо переминались с ноги на ногу морские пехотинцы. Начальница отряда снова включила вживленный компьютер:
— Капитан Хантер, на связи де Шанс. Ответьте мне, пожалуйста.
— По-прежнему ничего? — спросил Корби.
— Ничего, — подтвердила де Шанс.
— Попробуйте экстрасенсорику, — предложил Линдхольм.
Де Шанс неотрывно смотрела на чужой город, делая вид, что не слышит морского пехотинца. Телепатический контакт казался вполне логичным и очевидным следующим шагом, и она даже себе не могла объяснить, почему так упорно не желает его осуществить. Она только знала, что от одной мысли об этом обливается холодным потом. Де Шанс не могла забыть о контакте, выполненном с борта катера, когда она впервые использовала экстрасенсорику на Волке-IV. Она обнаружила что-то огромное, древнее и могучее… И не в одиночестве. Что бы это ни было, экстрасенс точно знала: оно затаилось в ожидании где-то в городе. В ожидании, что де Шанс снова пустит в ход экстрасенсорику и оно сможет найти группу…
Тем не менее требовалось установить связь с капитаном. Им необходимо знать, что происходит с другим отрядом. А больше всего де Шанс нужно было посмотреть в лицо тому, что ее пугает. Она это может. Она телепат, обученный Империей, и готова ко всему. Де Шанс закрыла глаза и начала мысленно прочесывать город. Сначала она делала это опасливо, готовая включить защиту при первом же намеке на угрозу, но город оставался неподвижным, молчаливым и пустым. Она расширила экстрасенсорное поле, однако не смогла выявить никаких признаков капитана и его отряда. А равно — и ничего пугающего, что тревожило ее раньше. Де Шанс вернулась в себя и чуть пошатнулась, потому что снова, сильней, чем когда бы то ни было, заболела голова.
— Ничего, — отрывиста произнесла экстрасенс. — Полный ноль. Либо капитан со своими людьми сюда еще не дошел, либо…
— Что — либо? — поинтересовался Корби.
— Не знаю. — Де Шанс в сомнении нахмурилась. — Что-то я все-таки зацепила, какой-то смутный образ, но это может оказаться существенным. Отсюда ее не видно, но в центре города стоит громадная медная башня. Мне кажется, она очень важна. Или для нас, или для города. Направляемся к башне. Понимаю, цель не слишком привлекательная, но все же это лучше, чем стоять здесь и мерзнуть.
Корби и Линдхольм обменялись взглядами, но ничего не сказали. Де Шанс собрала в кулак волю и первой пошла в чужой город. Морские пехотинцы молча двинулись за ней с пистолетами в руках. Здания из камня, хрусталя и металла нависали вокруг, заслоняя яркое солнце. В открытых окнах горели непонятные огни, менявшие оттенок без всякого плана и смысла. Единственный звук — стук сапог отряда по твердой, неподатливой земле. Тени лежали очень глубокие и холодные.
У Корби знакомо заныл затылок: значит, кто-то за ними наблюдает. Боевая интуиция, может, и не признана официально, как признаны способности экстрасенсов, но если к ней прислушиваться, это помогает уцелеть. Он внимательно осмотрел открытые проемы в окружающих строениях, настороженно ожидая малейшего движения или звука, но, похоже, неизвестный наблюдатель не собирался так легко обнаружить себя. Корби сжимал в руке дисраптер, но оружие не давало привычной уверенности. Не важно, насколько у тебя мощный пистолет, если не во что целиться.
Город ему очень не нравился. Размеры и формы зданий необъяснимо тревожили, а широкие улицы располагались, на взгляд морского пехотинца, совершенно хаотично. Все они казались абсолютно ровными и неотличимыми, словно по ним никто никогда не ходил, и даже время не оставило никаких следов. Сам воздух тут был неправильный. Легкий сернистый запах равнины сменился чем-то маслянисто-металлическим, раздражающе действующим на нервы.
— Здесь все мертво, — спокойно заметил Линдхольм. — Тут уже целые века никто не живет.
— Может, это только видимость, — не согласился Корби. — Что-то тут есть. Я чувствую.
Линдхольм пожал плечами:
— Хочется верить. Противно думать, что столько прошли зря.
— Ты дурак? На равнине на нас напали многоножки-убийцы, потом чуть не сожрал заживо лес, который плавится. Не говорю уже об этих чертовых гейзерах. А ночью, наконец, до нас кто-то пытался добраться, кому плевать на неконтактные мины! И ты хочешь увидеть тот жуткий мозг, который это все выдумал? Очнись, Свен. Я даже боюсь представить, на что похожи развитые формы жизни на этой планете.
— А ты сюда посмотри. — Линдхольм кивнул в сторону одной из дверей, мимо которых они шли. Высота ее измерялась примерно двенадцатью футами, ширина — семью. — Кто бы тут ни жил, Рас, они были здоровенные парни. Племя гигантов. Только подумай, какого роста.
— Предпочитаю не думать.
— Стоп, — громко сказала де Шанс, и ее голос разорвал тишину. Морские пехотинцы замерли на месте, рефлекторно подняв пистолеты.
— Что случилось? — спросил Корби.
— Не знаю. Дайте понять.
Она попыталась использовать экстрасенсорику и не смогла. Откровенная чужеродность города подавляла.
— Кажется, что-то перемещается, на самой границе моего поля зрения. В том направлении.
Морские пехотинцы посмотрели туда, куда она указала, а потом друг на друга.
— Может быть что угодно, — сказал Корби.
— А может, и вообще ничего, — откликнулся Линдхольм.
— Нет смысла рисковать.
— Капитан сказал, мы только разведка.
— Даже если там что-то есть, нас могут заманивать в ловушку.
— Ага. Значит, идем туда.
— Точно.
Они ухмыльнулись друг другу и двинулись по улице. Если это было какое-то животное, у него хватило бы времени убежать. С другой стороны, если некто хотел, чтобы его преследовали, он их дождется. Де Шанс торопливо шла за морскими пехотинцами, не отводя взгляда от того места, где, как она думала, заметила движение.
Отряд оказался на перекрестке. Они остановились и огляделись. Никаких признаков жизни, но далеко впереди по правой стороне улицы медленно закрывалась тяжелая металлическая дверь. Экстрасенс и морские пехотинцы молча направились к ней, держа пистолеты наготове. Когда они приблизились, дверь наконец захлопнулась, на гладком металле не оказалось ни ручки и никаких намеков на запорное устройство. Корби выстрелил в дверь из дисраптера. От удара она оторвалась, оставив изодранные металлические края, и влетела внутрь. Линдхольм быстро занял первую позицию, пока у Корби перезаряжался пистолет, и один за другим члены отряда проникли в помещение.
Овальные панели высоко над головой испускали красноватый свет разных оттенков, но неяркий. Стены покрывала замысловатая вязь из металлической нити. Там и тут нить переплеталась, образуя непостижимый узор. С потолка, пола и из стен выступали и свисали какие-то движущиеся части непонятных механизмов. Ни одной похожей среди них не было, но на всех имелись светящиеся калейдоскопические экраны, от которых при долгом взгляде резало глаза. Огни вспыхивали и выключались через нерегулярные промежутки времени, другие признаки того, как и почему эта техника работает, отсутствовали. В воздухе висел низкий, едва различимый гул, снова сообщавший атмосфере какое-то непрерывное напряжение.
— Черт побери, что это такое? — подал голос Линдхольм.
— Можно подумать, я понимаю, — откликнулся Корби. — Однако обрати внимание, что машины работают, и это очень неспроста, если учесть, что все вроде бы вымерло. Город выглядит так, словно здесь никого нет уже сотни лет, а эти машины — словно оператор выскочил на минутку и не стал их выключать.
— Сотни лет… — сказал Линдхольм. — Такое возможно, чтобы все это время они работали сами по себе?
— Откуда я знаю. Может, и возможно. Не нравится мне здесь, Свен. Давай сматываться. Немедленно.
— Подожди, Рас. — Линдхольм посмотрел на де Шанс. — Экстрасенс, а вы как думаете? Что-то можно сказать об этой технике?
Де Шанс покачала головой:
— Моя экстрасенсорика здесь почти не работает. Тут все слишком чужое. Я здесь рискую потерять рассудок. Я экстрасенс, а не разведчица. Кристел, может, и сказала бы что-то об этих машинах, но это выше моего понимания. Вы можете одну из них разобрать и выяснить, откуда идет шум?
— Нет, нужны инструменты, — ответил Корби. — Да и тогда мне бы очень не хотелось с чем-то здесь связываться. Страшно подумать, что я запущу какую-то из них, и она начнет что-то делать, а остановить ее не смогу. И потом, они мне вообще не нравятся. Свен…
— Да, знаю. Ты чувствуешь, что за нами наблюдают. У меня возникает похожее ощущение. Экстрасенс, решать вам. Вы командуете отрядом. Мы убираемся отсюда или идем вперед?
Де Шанс неуверенно пожала плечами. Не имея возможности опереться на экстрасенсорику, она чувствовала себя слепой и глухой. Если они продолжат поиски, а кто-то ждет их в засаде, возможны крупные неприятности С другой стороны, нельзя упускать возможность изучить первые признаки жизни, которые удалось обнаружить. Де Шанс долго колебалась, раздираемая противоречивыми посылами. А что бы сделал капитан? Эта мысль ее немного успокоила. Она знала, что бы сделал капитан:
— Мы должны осмотреть это здание. Ищите дверь, лестницу, что угодно.
Отряд осторожно двинулся вперед среди работающих машин, тщательно избегая соприкосновения с ними. Непрерывный низкий гул оставался едва на грани слышимости Корби внимательно посмотрел на механизмы, ощутив мимолетное желание взорвать пару из них с помощью дисраптера и посмотреть, что из этого выйдет. Всю жизнь он ненавидел загадки. И всегда любил знать, куда попал и что тут делать. Тогда можно понять, как повернуть события в свою пользу.
Корби резко оглянулся на тихий свист Линдхольма. Тот — здоровенный морской пехотинец — стоял у открытого дверного проема в дальней стене.
— Откуда, черт побери, это взялось? — спокойно произнес Корби.
— Ты у меня спрашиваешь? — откликнулся Линдхольм. — Готов спорить, минуту назад его не было. Может, мы случайно нажали на какой-то скрытый запор.
— Ага. Может быть, — согласился Корби, осторожно подходя к проему. В нем не было ничего, кроме темноты, и туда не проникал слабый красноватый свет из машинного зала.
Линдхольм не спеша двинулся вперед с пистолетом наготове, Корби — вплотную за ним. Де Шанс не тронулась с места. Линдхольм преодолел порог одним мягким, кошачьим шагом, дисраптер обшаривал пространство в поисках цели. В открывшемся помещении не было ни души. Линдхольм опустил пистолет и медленно прошел дальше. За ним последовали Корби и де Шанс.
— Милое местечко, — констатировал Корби. — Думаю, вы заметили, что дверей больше нет? И что будет, если та, через которую мы вошли, решит снова захлопнуться?
— Тогда тебе придется пробить дыру в стене. Де Шанс, с вами все в порядке?
Морские пехотинцы вернулись к экстрасенсу. Ее шатало, лицо в неярком призрачном свете казалось побелевшим, глаза застыли.
— Я их слышу, — едва различимо произнесла де Шанс. — Они повсюду, они окружают нас. Они просыпаются.
— Кто? — спросил Корби.
— Они просыпаются, — повторила экстрасенс. — Они идут за нами. Они хотят лишить нас рассудка.
Глава 4. ЧУЖИЕ
Когда Кристел шагнула с пандуса в открытую дверь, Хантер был ошеломлен. Отряд достиг макушки башни. Капитан оглянулся, чтобы убедиться, что Уильямс не отстал, и последовал за разведчицей. Она стояла на открытой площадке, глядя на город.
Площадка колебалась, но спокойно держала вес отряда. Здесь тоже отсутствовало ограждение, и Хантер благоразумно встал в двух футах от края. Он посмотрел вниз и почувствовал головокружение. Падать отсюда по меньшей мере футов триста. Капитан мог поклясться, что, когда отряд входил в башню, она была ниже. А разведчицу, казалось, высота ничуть не беспокоила. Кристел жадно глядела на открывшуюся картину. Хантер осторожно подвинулся, пропуская Уильямса, и сам посмотрел наконец на город.
Он впервые ощутил его подлинные размеры. Город распростерся на многие мили во все стороны жутким сочетанием камня, металла и стекла. Невесомые металлические тротуары напоминали паутину в доме, где давно никто не живет. А внизу не было ни единого движения. Все застыло и молчало. Но в некоторых окнах проблескивал непонятный свет, словно за людьми наблюдали чужие глаза, и в воздухе ощущалось непонятное, угрожающее напряжение.
— Что скажете, разведчица? — спросил наконец Хантер. — Это ваша свадьба. Что дальше делать?
— Здесь есть жизнь, — без всякого выражения сообщила Кристел. — Я ее чувствую. Город слишком чист и слишком мало поврежден временем, он не может быть таким пустым, как кажется. Значит, что бы тут ни обитало, оно прячется от нас. По собственному опыту могу сказать, если кто-то прячется, лучше всего поставить мышеловку и положить в нее для приманки что-то вкусное.
— Одного из нас, — констатировал Хантер.
— Точнее говоря, меня, — сказала разведчица Кристел. Она вдруг улыбнулась, и капитану пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвести взгляд: в глазах у Кристел появился голод.
Меган де Шанс и морские пехотинцы стояли у границы города. Перед ними громоздилась стена высоких зазубренных башен, темных и таинственных в ярких лучах полуденного солнца. Де Шанс потерла пальцем лоб. Уже сам вид чужого города отзывался головной болью. Ее экстрасенсорика пыталась обнаружить какой-то смысл в безумных формах и отступала, не в силах постичь конструкции и архитектуру, рожденные нечеловеческой логикой. Рядом нетерпеливо переминались с ноги на ногу морские пехотинцы. Начальница отряда снова включила вживленный компьютер:
— Капитан Хантер, на связи де Шанс. Ответьте мне, пожалуйста.
— По-прежнему ничего? — спросил Корби.
— Ничего, — подтвердила де Шанс.
— Попробуйте экстрасенсорику, — предложил Линдхольм.
Де Шанс неотрывно смотрела на чужой город, делая вид, что не слышит морского пехотинца. Телепатический контакт казался вполне логичным и очевидным следующим шагом, и она даже себе не могла объяснить, почему так упорно не желает его осуществить. Она только знала, что от одной мысли об этом обливается холодным потом. Де Шанс не могла забыть о контакте, выполненном с борта катера, когда она впервые использовала экстрасенсорику на Волке-IV. Она обнаружила что-то огромное, древнее и могучее… И не в одиночестве. Что бы это ни было, экстрасенс точно знала: оно затаилось в ожидании где-то в городе. В ожидании, что де Шанс снова пустит в ход экстрасенсорику и оно сможет найти группу…
Тем не менее требовалось установить связь с капитаном. Им необходимо знать, что происходит с другим отрядом. А больше всего де Шанс нужно было посмотреть в лицо тому, что ее пугает. Она это может. Она телепат, обученный Империей, и готова ко всему. Де Шанс закрыла глаза и начала мысленно прочесывать город. Сначала она делала это опасливо, готовая включить защиту при первом же намеке на угрозу, но город оставался неподвижным, молчаливым и пустым. Она расширила экстрасенсорное поле, однако не смогла выявить никаких признаков капитана и его отряда. А равно — и ничего пугающего, что тревожило ее раньше. Де Шанс вернулась в себя и чуть пошатнулась, потому что снова, сильней, чем когда бы то ни было, заболела голова.
— Ничего, — отрывиста произнесла экстрасенс. — Полный ноль. Либо капитан со своими людьми сюда еще не дошел, либо…
— Что — либо? — поинтересовался Корби.
— Не знаю. — Де Шанс в сомнении нахмурилась. — Что-то я все-таки зацепила, какой-то смутный образ, но это может оказаться существенным. Отсюда ее не видно, но в центре города стоит громадная медная башня. Мне кажется, она очень важна. Или для нас, или для города. Направляемся к башне. Понимаю, цель не слишком привлекательная, но все же это лучше, чем стоять здесь и мерзнуть.
Корби и Линдхольм обменялись взглядами, но ничего не сказали. Де Шанс собрала в кулак волю и первой пошла в чужой город. Морские пехотинцы молча двинулись за ней с пистолетами в руках. Здания из камня, хрусталя и металла нависали вокруг, заслоняя яркое солнце. В открытых окнах горели непонятные огни, менявшие оттенок без всякого плана и смысла. Единственный звук — стук сапог отряда по твердой, неподатливой земле. Тени лежали очень глубокие и холодные.
У Корби знакомо заныл затылок: значит, кто-то за ними наблюдает. Боевая интуиция, может, и не признана официально, как признаны способности экстрасенсов, но если к ней прислушиваться, это помогает уцелеть. Он внимательно осмотрел открытые проемы в окружающих строениях, настороженно ожидая малейшего движения или звука, но, похоже, неизвестный наблюдатель не собирался так легко обнаружить себя. Корби сжимал в руке дисраптер, но оружие не давало привычной уверенности. Не важно, насколько у тебя мощный пистолет, если не во что целиться.
Город ему очень не нравился. Размеры и формы зданий необъяснимо тревожили, а широкие улицы располагались, на взгляд морского пехотинца, совершенно хаотично. Все они казались абсолютно ровными и неотличимыми, словно по ним никто никогда не ходил, и даже время не оставило никаких следов. Сам воздух тут был неправильный. Легкий сернистый запах равнины сменился чем-то маслянисто-металлическим, раздражающе действующим на нервы.
— Здесь все мертво, — спокойно заметил Линдхольм. — Тут уже целые века никто не живет.
— Может, это только видимость, — не согласился Корби. — Что-то тут есть. Я чувствую.
Линдхольм пожал плечами:
— Хочется верить. Противно думать, что столько прошли зря.
— Ты дурак? На равнине на нас напали многоножки-убийцы, потом чуть не сожрал заживо лес, который плавится. Не говорю уже об этих чертовых гейзерах. А ночью, наконец, до нас кто-то пытался добраться, кому плевать на неконтактные мины! И ты хочешь увидеть тот жуткий мозг, который это все выдумал? Очнись, Свен. Я даже боюсь представить, на что похожи развитые формы жизни на этой планете.
— А ты сюда посмотри. — Линдхольм кивнул в сторону одной из дверей, мимо которых они шли. Высота ее измерялась примерно двенадцатью футами, ширина — семью. — Кто бы тут ни жил, Рас, они были здоровенные парни. Племя гигантов. Только подумай, какого роста.
— Предпочитаю не думать.
— Стоп, — громко сказала де Шанс, и ее голос разорвал тишину. Морские пехотинцы замерли на месте, рефлекторно подняв пистолеты.
— Что случилось? — спросил Корби.
— Не знаю. Дайте понять.
Она попыталась использовать экстрасенсорику и не смогла. Откровенная чужеродность города подавляла.
— Кажется, что-то перемещается, на самой границе моего поля зрения. В том направлении.
Морские пехотинцы посмотрели туда, куда она указала, а потом друг на друга.
— Может быть что угодно, — сказал Корби.
— А может, и вообще ничего, — откликнулся Линдхольм.
— Нет смысла рисковать.
— Капитан сказал, мы только разведка.
— Даже если там что-то есть, нас могут заманивать в ловушку.
— Ага. Значит, идем туда.
— Точно.
Они ухмыльнулись друг другу и двинулись по улице. Если это было какое-то животное, у него хватило бы времени убежать. С другой стороны, если некто хотел, чтобы его преследовали, он их дождется. Де Шанс торопливо шла за морскими пехотинцами, не отводя взгляда от того места, где, как она думала, заметила движение.
Отряд оказался на перекрестке. Они остановились и огляделись. Никаких признаков жизни, но далеко впереди по правой стороне улицы медленно закрывалась тяжелая металлическая дверь. Экстрасенс и морские пехотинцы молча направились к ней, держа пистолеты наготове. Когда они приблизились, дверь наконец захлопнулась, на гладком металле не оказалось ни ручки и никаких намеков на запорное устройство. Корби выстрелил в дверь из дисраптера. От удара она оторвалась, оставив изодранные металлические края, и влетела внутрь. Линдхольм быстро занял первую позицию, пока у Корби перезаряжался пистолет, и один за другим члены отряда проникли в помещение.
Овальные панели высоко над головой испускали красноватый свет разных оттенков, но неяркий. Стены покрывала замысловатая вязь из металлической нити. Там и тут нить переплеталась, образуя непостижимый узор. С потолка, пола и из стен выступали и свисали какие-то движущиеся части непонятных механизмов. Ни одной похожей среди них не было, но на всех имелись светящиеся калейдоскопические экраны, от которых при долгом взгляде резало глаза. Огни вспыхивали и выключались через нерегулярные промежутки времени, другие признаки того, как и почему эта техника работает, отсутствовали. В воздухе висел низкий, едва различимый гул, снова сообщавший атмосфере какое-то непрерывное напряжение.
— Черт побери, что это такое? — подал голос Линдхольм.
— Можно подумать, я понимаю, — откликнулся Корби. — Однако обрати внимание, что машины работают, и это очень неспроста, если учесть, что все вроде бы вымерло. Город выглядит так, словно здесь никого нет уже сотни лет, а эти машины — словно оператор выскочил на минутку и не стал их выключать.
— Сотни лет… — сказал Линдхольм. — Такое возможно, чтобы все это время они работали сами по себе?
— Откуда я знаю. Может, и возможно. Не нравится мне здесь, Свен. Давай сматываться. Немедленно.
— Подожди, Рас. — Линдхольм посмотрел на де Шанс. — Экстрасенс, а вы как думаете? Что-то можно сказать об этой технике?
Де Шанс покачала головой:
— Моя экстрасенсорика здесь почти не работает. Тут все слишком чужое. Я здесь рискую потерять рассудок. Я экстрасенс, а не разведчица. Кристел, может, и сказала бы что-то об этих машинах, но это выше моего понимания. Вы можете одну из них разобрать и выяснить, откуда идет шум?
— Нет, нужны инструменты, — ответил Корби. — Да и тогда мне бы очень не хотелось с чем-то здесь связываться. Страшно подумать, что я запущу какую-то из них, и она начнет что-то делать, а остановить ее не смогу. И потом, они мне вообще не нравятся. Свен…
— Да, знаю. Ты чувствуешь, что за нами наблюдают. У меня возникает похожее ощущение. Экстрасенс, решать вам. Вы командуете отрядом. Мы убираемся отсюда или идем вперед?
Де Шанс неуверенно пожала плечами. Не имея возможности опереться на экстрасенсорику, она чувствовала себя слепой и глухой. Если они продолжат поиски, а кто-то ждет их в засаде, возможны крупные неприятности С другой стороны, нельзя упускать возможность изучить первые признаки жизни, которые удалось обнаружить. Де Шанс долго колебалась, раздираемая противоречивыми посылами. А что бы сделал капитан? Эта мысль ее немного успокоила. Она знала, что бы сделал капитан:
— Мы должны осмотреть это здание. Ищите дверь, лестницу, что угодно.
Отряд осторожно двинулся вперед среди работающих машин, тщательно избегая соприкосновения с ними. Непрерывный низкий гул оставался едва на грани слышимости Корби внимательно посмотрел на механизмы, ощутив мимолетное желание взорвать пару из них с помощью дисраптера и посмотреть, что из этого выйдет. Всю жизнь он ненавидел загадки. И всегда любил знать, куда попал и что тут делать. Тогда можно понять, как повернуть события в свою пользу.
Корби резко оглянулся на тихий свист Линдхольма. Тот — здоровенный морской пехотинец — стоял у открытого дверного проема в дальней стене.
— Откуда, черт побери, это взялось? — спокойно произнес Корби.
— Ты у меня спрашиваешь? — откликнулся Линдхольм. — Готов спорить, минуту назад его не было. Может, мы случайно нажали на какой-то скрытый запор.
— Ага. Может быть, — согласился Корби, осторожно подходя к проему. В нем не было ничего, кроме темноты, и туда не проникал слабый красноватый свет из машинного зала.
Линдхольм не спеша двинулся вперед с пистолетом наготове, Корби — вплотную за ним. Де Шанс не тронулась с места. Линдхольм преодолел порог одним мягким, кошачьим шагом, дисраптер обшаривал пространство в поисках цели. В открывшемся помещении не было ни души. Линдхольм опустил пистолет и медленно прошел дальше. За ним последовали Корби и де Шанс.
— Милое местечко, — констатировал Корби. — Думаю, вы заметили, что дверей больше нет? И что будет, если та, через которую мы вошли, решит снова захлопнуться?
— Тогда тебе придется пробить дыру в стене. Де Шанс, с вами все в порядке?
Морские пехотинцы вернулись к экстрасенсу. Ее шатало, лицо в неярком призрачном свете казалось побелевшим, глаза застыли.
— Я их слышу, — едва различимо произнесла де Шанс. — Они повсюду, они окружают нас. Они просыпаются.
— Кто? — спросил Корби.
— Они просыпаются, — повторила экстрасенс. — Они идут за нами. Они хотят лишить нас рассудка.
Глава 4. ЧУЖИЕ
— Если мы ставим ловушку, — сказала разведчица Кристел, — то приманкой должна быть я. Капитан, решение, конечно, за вами, но у меня больше всех шансов выжить, когда что-то идет не по плану.
— А я что — возражал? — ответил Хантер. — Мне случалось видеть разведчиков в деле.
— Надеюсь, с некоторого расстояния, — поддержала светскую беседу Кристел.
— Конечно, — согласился капитан. — Я же еще жив, или нет?
Кристел мимолетно улыбнулась в ответ и осмотрела широкую открытую площадь, намеченную для западни. Вокруг теснились зубчатые металлические здания, с которыми соседствовали приземистые каменные монолиты и сложные, увенчанные шпилями конструкции из стекла. На площадь выходили только три улицы, одну из них перегораживала груда булыжника — останки покинутого жильцами дома. Понять, почему дом рассыпался, было невозможно: соседние стояли ничуть не поврежденные. Разведчица проверила, насколько свободно вынимается из ножен меч и какой заряд у энергетического щита. Все оказалось в полном порядке. Оставалось только наживить ловушку и ждать, пока она захлопнется…
Эта схема должна сработать, потому что она простая и откровенная. Хантер и Уильямс уйдут с площади настолько шумно, насколько способны, а потом осторожно вернутся, не покидая укрытий. А Кристел вольготно расположится посреди площади в ожидании клиента. Просто и откровенно. Разведчица была убеждена, что действовать следует, по мере возможности, прямо и безыскусно. Чем сложнее план, тем больше шансов, что что-то пойдет не по плану. Кроме всего прочего, их ограничивало время: до темноты оставалось три часа — плюс-минус, — а никто не хотел оставаться в городе ночью. Может, он и необитаем, но здешние привидения тоже не располагают к дружбе.
Хантер и Уильямс громко распрощались с разведчицей и удалились с площади. После их ухода сделалось очень тихо. Кристел подошла к булыжной осыпи, выбрала самый уютный каменный обломок, уселась на него и достала из кармана недокуренную сигарку. Некоторое время она возилась с огнем, изо всех сил изображая беззаботность. Обычно такие окурки разведчица выбрасывала, но захваченный с собой блок уже кончался. «Не будешь транжирить, не будет нужды», — говаривала ее матушка. Кристел вытащила меч, оторвала кусок материи от обшивки сапога и стала начищать клинок неторопливыми нежными движениями. Привычная работа успокаивала. Закончив, она отбросила теперь уже ненужную тряпку и положила меч на колени. Клинок был хорош. Шотландский палаш, у них в семье он передавался уже в трех поколениях. Кристел надеялась, что пока не опозорила эту сталь, хотя иногда и сомневалась. У разведчиков специфическая служба.
Она лениво подумала, с чем же придется встретиться. Судя по размеру зданий, с чем-то большим, ростом в девять-десять футов. Кристел вспомнила статуи на равнине, нахмурилась, передернула плечами. Какая чепуха. Она справится с чем угодно. Она разведчица.
Кристел вдруг выпрямилась. Из тишины отчетливо донесся ритмичный звук. Она быстро огляделась, но не обнаружила никаких признаков движения и не смогла даже определить, с какой стороны исходит звук. Разведчица потушила окурок и спрятала его в карман, чтобы употребить потом. Она встала, держа наготове меч и дисраптер, ударила о бедро левым запястьем. На руке засветился силовой щит. Кристел ждала, вполне готовая к схватке и уверенная в себе, намечая возможные укрытия и пути отхода. Кто бы ни приближался, звучал он крупно, тяжело и решительно, но эхо так раскатывалось по площади, что определить источник звука разведчице не удавалось. Капитан Хантер и доктор Уильямс, наверно, уже где-то рядом, однако вряд ли стоит на них полагаться. Звук приблизился. Потом тишину разорвал долгий протяжный вой, переходящий в визг, мощный, полный дикой ярости. У Кристел волосы поднялись дыбом. Кошмарный рев воспринимался где-то на уровне подсознания, вызывал желание повернуться и бежать, оставить чужой город далеко позади. Кристел бестрепетно отбросила это побуждение. Она разведчица, и перед ней только очередная разновидность чужого.
Разведчики чужое убивают. Такое у них предназначение. Ради этого и живут.
Она быстро укрылась в затененной нише и прижалась спиной к стене. Приближающаяся поступь стала громоподобной. Создание снова взвыло, и Кристел наконец заметила какое-то движение над высокой булыжной баррикадой. Она подняла пистолет, ожидая появления цели. Завал вдруг рассыпался, проломленный тварью. Осколки рваного стекла и металла обрушились, как колючие градины. Зверь шагнул на площадь, и Кристел не удержалась от гримасы омерзения.
Создание оказалось очень высоким, много больше двадцати футов. А было бы еще выше, если бы не согнутая спина и наклоненная вперед голова. Покрыто чем-то грубым, скорее чешуей, чем кожей. Шло оно на двух ногах, отдаленно напоминая человека. Мощная фигура бугрилась мышцами, но ее пропорции казались какими-то неправильными. Тревожно неправильными. Корявые руки свисали почти до земли. На одной из них имелись жуткие когти, другая оканчивалась клубком извивающихся щупалец. Морда твари являла собой грубую маску из острых костяных граней. Огромную разверстую пасть уснащали ряды акульих зубов. Веки на обоих глазах цвета мочи отсутствовали — как, впрочем, отсутствовал и намек на глазные яблоки либо сетчатку. Существо неуверенно побрело по площади, словно выискивая источник запаха или звука, который пока не установило.
Кристел пришлось напрячься, чтобы не отводить взгляд. И не просто потому, что чудовище пугало размерами: ей случалось видеть зверюшек и похуже. Плоть существа казалась прогнившей и колыхалась, как студень, а позади него тянулся грязный след. Сквозь рвущуюся оболочку, которая натягивалась и трещала при каждом движении, проглядывали суставы обесцвеченных костей. А кое-где плоть шевелилась и извивалась вообще без всякой видимой причины, словно по собственной прихоти.
Разведчица глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы успокоиться, тщательно прицелилась из дисраптера и нажала на спусковой крючок. Испепеляющий энергетический луч вошел точно между глаз твари, ее голова взорвалась кровавым фонтаном костей и мяса. Зверь упал на колени, потом на бок и замер. Кристел внимательно рассматривала тушу, чтобы убедиться в том, что тварь мертва, и испытывала почти разочарование. «И это все? — подумала она наконец, пряча пистолет в кобуру. — Такое планирование операции, такая подготовка, а эта тупая скотина свалилась от одного выстрела». Кристел усмехнулась. Ей следовало это предвидеть. Разведчики убивают чужих. Только и всего.
Она покинула нишу и не торопясь пошла к недвижимой куче чужого мяса. Туша оказалась огромной, даже больше, чем Кристел оценила сначала. Где же, черт возьми, эта тварь все время скрывалась? И что более существенно, сколько их еще таких осталось и где они прячутся сейчас?
Хантер и Уильямс появились с пистолетами в руках с разных концов площади и направились к разведчице. Кристел задумчиво смотрела на мертвого чужого. При росте в двадцать футов он был, вероятно, самой крупной тварью из всех, когда-либо ею застреленных. Может быть, стоит сделать из него чучело и поставить в качестве охотничьего трофея? До чужого оставалось футов десять, когда он вдруг, пошатываясь, встал на ноги. Секунду тварь раскачивалась на месте, а потом из кровавого обрубка шеи появилась новая голова. Словно разлепляя веки, медленно открылись глаза, широко распахнулась огромная пасть, и жуткий рев чудовища эхом отразился от окружающих зданий.
Разведчица схватилась за пистолет, хотя знала, что прошло слишком мало времени и энергетический кристалл не успел перезарядиться. Чудовище повернуло к ней морду, Кристел закрылась силовым щитом. Рука ощутила надежную тяжесть палаша. Вблизи стало видно, как гниющая плоть пучилась и отпадала от тела чужака. Смрад был просто невыносимый. Тварь не отрываясь смотрела на разведчицу, ухмыляющаяся пасть растянулась до невозможной ширины. Создание протянуло к Кристел когтистую руку, но два луча световых импульсов прошили ему горло и грудную клетку. Кровь и мясо ударили в щит разведчицы, она быстро отступила, а чужой развернулся, чтобы увидеть ранивших его людей. Студнеобразная плоть уже затягивала зияющие раны в глотке и груди твари. Когда чужой повернулся к Хантеру и Уильямсу, те включили силовые щиты. Щупальца на правой руке создания невообразимо вытянулись, стремясь схватить капитана и доктора.
— Сюда! — скомандовала Кристел, указывая мечом на ближайший из заранее намеченных ею путей отступления. Она бросилась в узкий проход, Хантер и Уильямс побежали вслед за ней. Чужой оглушительно завыл и вразвалку устремился за отрядом.
Разведчица оглянулась. Чужой сокращал отрыв, двигаясь с немыслимой для такой громадины скоростью. Кристел изо всех сил неслась по проходу между двумя строениями, Хантер и Уильямс не отставали. Разведчица пыталась на ходу сообразить, что же делать дальше. Очевидно, от чудовища им не убежать. Где-то нужно остановиться.
Почти в отчаянии ее взгляд метался по окружающим домам и вдруг зафиксировал справа открытую дверь. Не снижая темпа, Кристел изменила направление и устремилась туда. Она ворвалась внутрь с мечом и пистолетом наготове, но темное помещение казалось необитаемым. Следом ввалились Хантер и Уильямс, озираясь в поисках чего-либо, чем можно блокировать дверной проем. Комната была пуста, если не считать примерно дюжины блестящих спиралей, свисавших с потолка. На противоположной стороне помещения Кристел заметила еще одну дверь, гулко топая сапогами, быстро приблизилась к ней и вгляделась во мрак. Потом она сделала жест, подзывая Хантера и Уильямса, и перешагнула порог.
В этой комнате оказалось еще темнее, но они не рискнули воспользоваться фонарем. Свет мог увидеть чужой. Они выключили силовые щиты и уселись, прижавшись спинами к стене. Отряд ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Все было тихо и спокойно, в большом помещении разносились только звуки их постепенно успокаивающегося дыхания.
— Я его больше не слышу, — сказал Уильямс. — А вы?
— Оно еще там, — ответил Хантер. — Оно знает, что мы далеко уйти не могли.
— А что это, черт побери, такое? — спросил доктор. — Я видел, как оно умерло, а потом снова встало. Оно словно из легенды. Бессмертное. Твари, которые не умирают…
— Суеверия — признак незрелого ума, — отрезала Кристел. — Что бы это ни было, оно вполне реально. У меня на форме еще не высохла его кровь. И когда я отстрелила ему голову, чтобы прийти в себя и отрастить новую, ему понадобилось время. Его можно ранить. Оглушить.
— Но как его убить? — не унимался Уильямс. — Или оно уже мертво? У него прогнившая плоть… Я в состоянии отличить живую плоть от разлагающейся!
— Потише, — приказал Хантер. — Вы хотите, чтобы оно нас услышало?
Уильямс немедленно замолк. Хантер снова прислонился спиной к стене и на мгновение закрыл глаза. Должен быть какой-нибудь выход. Если бы он только мог его найти. А что-то придумать необходимо — он капитан. Он за все в ответе. Жаль, что катер далеко. Пушки разнесли бы чужого на столько клочков, что он никогда бы не смог снова собрать себя. Однако с таким же успехом можно хотеть луну. Если бы даже Хантер мог вызвать катер с помощью дистанционного управления, пока тот достигнет города, все будет кончено — так или иначе. Капитан посмотрел на Кристел:
— А я что — возражал? — ответил Хантер. — Мне случалось видеть разведчиков в деле.
— Надеюсь, с некоторого расстояния, — поддержала светскую беседу Кристел.
— Конечно, — согласился капитан. — Я же еще жив, или нет?
Кристел мимолетно улыбнулась в ответ и осмотрела широкую открытую площадь, намеченную для западни. Вокруг теснились зубчатые металлические здания, с которыми соседствовали приземистые каменные монолиты и сложные, увенчанные шпилями конструкции из стекла. На площадь выходили только три улицы, одну из них перегораживала груда булыжника — останки покинутого жильцами дома. Понять, почему дом рассыпался, было невозможно: соседние стояли ничуть не поврежденные. Разведчица проверила, насколько свободно вынимается из ножен меч и какой заряд у энергетического щита. Все оказалось в полном порядке. Оставалось только наживить ловушку и ждать, пока она захлопнется…
Эта схема должна сработать, потому что она простая и откровенная. Хантер и Уильямс уйдут с площади настолько шумно, насколько способны, а потом осторожно вернутся, не покидая укрытий. А Кристел вольготно расположится посреди площади в ожидании клиента. Просто и откровенно. Разведчица была убеждена, что действовать следует, по мере возможности, прямо и безыскусно. Чем сложнее план, тем больше шансов, что что-то пойдет не по плану. Кроме всего прочего, их ограничивало время: до темноты оставалось три часа — плюс-минус, — а никто не хотел оставаться в городе ночью. Может, он и необитаем, но здешние привидения тоже не располагают к дружбе.
Хантер и Уильямс громко распрощались с разведчицей и удалились с площади. После их ухода сделалось очень тихо. Кристел подошла к булыжной осыпи, выбрала самый уютный каменный обломок, уселась на него и достала из кармана недокуренную сигарку. Некоторое время она возилась с огнем, изо всех сил изображая беззаботность. Обычно такие окурки разведчица выбрасывала, но захваченный с собой блок уже кончался. «Не будешь транжирить, не будет нужды», — говаривала ее матушка. Кристел вытащила меч, оторвала кусок материи от обшивки сапога и стала начищать клинок неторопливыми нежными движениями. Привычная работа успокаивала. Закончив, она отбросила теперь уже ненужную тряпку и положила меч на колени. Клинок был хорош. Шотландский палаш, у них в семье он передавался уже в трех поколениях. Кристел надеялась, что пока не опозорила эту сталь, хотя иногда и сомневалась. У разведчиков специфическая служба.
Она лениво подумала, с чем же придется встретиться. Судя по размеру зданий, с чем-то большим, ростом в девять-десять футов. Кристел вспомнила статуи на равнине, нахмурилась, передернула плечами. Какая чепуха. Она справится с чем угодно. Она разведчица.
Кристел вдруг выпрямилась. Из тишины отчетливо донесся ритмичный звук. Она быстро огляделась, но не обнаружила никаких признаков движения и не смогла даже определить, с какой стороны исходит звук. Разведчица потушила окурок и спрятала его в карман, чтобы употребить потом. Она встала, держа наготове меч и дисраптер, ударила о бедро левым запястьем. На руке засветился силовой щит. Кристел ждала, вполне готовая к схватке и уверенная в себе, намечая возможные укрытия и пути отхода. Кто бы ни приближался, звучал он крупно, тяжело и решительно, но эхо так раскатывалось по площади, что определить источник звука разведчице не удавалось. Капитан Хантер и доктор Уильямс, наверно, уже где-то рядом, однако вряд ли стоит на них полагаться. Звук приблизился. Потом тишину разорвал долгий протяжный вой, переходящий в визг, мощный, полный дикой ярости. У Кристел волосы поднялись дыбом. Кошмарный рев воспринимался где-то на уровне подсознания, вызывал желание повернуться и бежать, оставить чужой город далеко позади. Кристел бестрепетно отбросила это побуждение. Она разведчица, и перед ней только очередная разновидность чужого.
Разведчики чужое убивают. Такое у них предназначение. Ради этого и живут.
Она быстро укрылась в затененной нише и прижалась спиной к стене. Приближающаяся поступь стала громоподобной. Создание снова взвыло, и Кристел наконец заметила какое-то движение над высокой булыжной баррикадой. Она подняла пистолет, ожидая появления цели. Завал вдруг рассыпался, проломленный тварью. Осколки рваного стекла и металла обрушились, как колючие градины. Зверь шагнул на площадь, и Кристел не удержалась от гримасы омерзения.
Создание оказалось очень высоким, много больше двадцати футов. А было бы еще выше, если бы не согнутая спина и наклоненная вперед голова. Покрыто чем-то грубым, скорее чешуей, чем кожей. Шло оно на двух ногах, отдаленно напоминая человека. Мощная фигура бугрилась мышцами, но ее пропорции казались какими-то неправильными. Тревожно неправильными. Корявые руки свисали почти до земли. На одной из них имелись жуткие когти, другая оканчивалась клубком извивающихся щупалец. Морда твари являла собой грубую маску из острых костяных граней. Огромную разверстую пасть уснащали ряды акульих зубов. Веки на обоих глазах цвета мочи отсутствовали — как, впрочем, отсутствовал и намек на глазные яблоки либо сетчатку. Существо неуверенно побрело по площади, словно выискивая источник запаха или звука, который пока не установило.
Кристел пришлось напрячься, чтобы не отводить взгляд. И не просто потому, что чудовище пугало размерами: ей случалось видеть зверюшек и похуже. Плоть существа казалась прогнившей и колыхалась, как студень, а позади него тянулся грязный след. Сквозь рвущуюся оболочку, которая натягивалась и трещала при каждом движении, проглядывали суставы обесцвеченных костей. А кое-где плоть шевелилась и извивалась вообще без всякой видимой причины, словно по собственной прихоти.
Разведчица глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы успокоиться, тщательно прицелилась из дисраптера и нажала на спусковой крючок. Испепеляющий энергетический луч вошел точно между глаз твари, ее голова взорвалась кровавым фонтаном костей и мяса. Зверь упал на колени, потом на бок и замер. Кристел внимательно рассматривала тушу, чтобы убедиться в том, что тварь мертва, и испытывала почти разочарование. «И это все? — подумала она наконец, пряча пистолет в кобуру. — Такое планирование операции, такая подготовка, а эта тупая скотина свалилась от одного выстрела». Кристел усмехнулась. Ей следовало это предвидеть. Разведчики убивают чужих. Только и всего.
Она покинула нишу и не торопясь пошла к недвижимой куче чужого мяса. Туша оказалась огромной, даже больше, чем Кристел оценила сначала. Где же, черт возьми, эта тварь все время скрывалась? И что более существенно, сколько их еще таких осталось и где они прячутся сейчас?
Хантер и Уильямс появились с пистолетами в руках с разных концов площади и направились к разведчице. Кристел задумчиво смотрела на мертвого чужого. При росте в двадцать футов он был, вероятно, самой крупной тварью из всех, когда-либо ею застреленных. Может быть, стоит сделать из него чучело и поставить в качестве охотничьего трофея? До чужого оставалось футов десять, когда он вдруг, пошатываясь, встал на ноги. Секунду тварь раскачивалась на месте, а потом из кровавого обрубка шеи появилась новая голова. Словно разлепляя веки, медленно открылись глаза, широко распахнулась огромная пасть, и жуткий рев чудовища эхом отразился от окружающих зданий.
Разведчица схватилась за пистолет, хотя знала, что прошло слишком мало времени и энергетический кристалл не успел перезарядиться. Чудовище повернуло к ней морду, Кристел закрылась силовым щитом. Рука ощутила надежную тяжесть палаша. Вблизи стало видно, как гниющая плоть пучилась и отпадала от тела чужака. Смрад был просто невыносимый. Тварь не отрываясь смотрела на разведчицу, ухмыляющаяся пасть растянулась до невозможной ширины. Создание протянуло к Кристел когтистую руку, но два луча световых импульсов прошили ему горло и грудную клетку. Кровь и мясо ударили в щит разведчицы, она быстро отступила, а чужой развернулся, чтобы увидеть ранивших его людей. Студнеобразная плоть уже затягивала зияющие раны в глотке и груди твари. Когда чужой повернулся к Хантеру и Уильямсу, те включили силовые щиты. Щупальца на правой руке создания невообразимо вытянулись, стремясь схватить капитана и доктора.
— Сюда! — скомандовала Кристел, указывая мечом на ближайший из заранее намеченных ею путей отступления. Она бросилась в узкий проход, Хантер и Уильямс побежали вслед за ней. Чужой оглушительно завыл и вразвалку устремился за отрядом.
Разведчица оглянулась. Чужой сокращал отрыв, двигаясь с немыслимой для такой громадины скоростью. Кристел изо всех сил неслась по проходу между двумя строениями, Хантер и Уильямс не отставали. Разведчица пыталась на ходу сообразить, что же делать дальше. Очевидно, от чудовища им не убежать. Где-то нужно остановиться.
Почти в отчаянии ее взгляд метался по окружающим домам и вдруг зафиксировал справа открытую дверь. Не снижая темпа, Кристел изменила направление и устремилась туда. Она ворвалась внутрь с мечом и пистолетом наготове, но темное помещение казалось необитаемым. Следом ввалились Хантер и Уильямс, озираясь в поисках чего-либо, чем можно блокировать дверной проем. Комната была пуста, если не считать примерно дюжины блестящих спиралей, свисавших с потолка. На противоположной стороне помещения Кристел заметила еще одну дверь, гулко топая сапогами, быстро приблизилась к ней и вгляделась во мрак. Потом она сделала жест, подзывая Хантера и Уильямса, и перешагнула порог.
В этой комнате оказалось еще темнее, но они не рискнули воспользоваться фонарем. Свет мог увидеть чужой. Они выключили силовые щиты и уселись, прижавшись спинами к стене. Отряд ждал, когда глаза привыкнут к темноте. Все было тихо и спокойно, в большом помещении разносились только звуки их постепенно успокаивающегося дыхания.
— Я его больше не слышу, — сказал Уильямс. — А вы?
— Оно еще там, — ответил Хантер. — Оно знает, что мы далеко уйти не могли.
— А что это, черт побери, такое? — спросил доктор. — Я видел, как оно умерло, а потом снова встало. Оно словно из легенды. Бессмертное. Твари, которые не умирают…
— Суеверия — признак незрелого ума, — отрезала Кристел. — Что бы это ни было, оно вполне реально. У меня на форме еще не высохла его кровь. И когда я отстрелила ему голову, чтобы прийти в себя и отрастить новую, ему понадобилось время. Его можно ранить. Оглушить.
— Но как его убить? — не унимался Уильямс. — Или оно уже мертво? У него прогнившая плоть… Я в состоянии отличить живую плоть от разлагающейся!
— Потише, — приказал Хантер. — Вы хотите, чтобы оно нас услышало?
Уильямс немедленно замолк. Хантер снова прислонился спиной к стене и на мгновение закрыл глаза. Должен быть какой-нибудь выход. Если бы он только мог его найти. А что-то придумать необходимо — он капитан. Он за все в ответе. Жаль, что катер далеко. Пушки разнесли бы чужого на столько клочков, что он никогда бы не смог снова собрать себя. Однако с таким же успехом можно хотеть луну. Если бы даже Хантер мог вызвать катер с помощью дистанционного управления, пока тот достигнет города, все будет кончено — так или иначе. Капитан посмотрел на Кристел: