Страница:
Дверь открылась, и вошел господин Батлер, он нес на руках мисс Хендерсон. Это явно давалось ему с трудом. Доктор Макмиллан сдернула покрывало с постели.
– Найдите ей ночную сорочку, Фрина, бедняжка еще не оправилась от потрясения и боли. Спасибо, господин Батлер, – добавила она, и бесценный помощник покинул комнату. – Я выписала рецепт на кокаиновую мазь, она должна помочь. Ничто не причиняет такой боли, как ожоги. Я дала больной хлоралгидрат, так что она проспит несколько часов. После чего, думаю, она почувствует себя лучше, но ей нельзя вставать еще неделю. Вы готовы присмотреть за ней, Фрина?
– Конечно. Бедняжка! Не может же она вернуться в пустой дом, где за ней некому ухаживать. Мы с Дот позаботимся о ней. Что нам нужно делать?
– Я стану наведываться к вам каждый день и менять повязки на лице. Надо следить, чтобы она не сковырнула волдыри, иначе могут остаться шрамы. В остальное время она будет сонной и грустной, так что ей понадобятся теплая постель, много питья и легкая питательная пища, которую, полагаю, ваша великолепная госпожа Батлер сможет приготовить. Я только проверю больную напоследок, и мы можем оставить ее в покое. Этот камин не опасен?
Фрина проводила доктора назад в гостиную, где Джейн, торопливо смахнув слезы, изучала теперь справочник ядов. Доктор Макмиллан одобрительно посмотрела на девочку.
– А ты смышленая, – похвалила она. – Но лучше читай «Алису», пока у тебя есть такая возможность.
– Разве вы тоже читали «Алису в Стране чудес»? – изумилась Джейн.
Доктор Макмиллан весело рассмеялась и взяла печенье.
– Конечно, и к тому же совсем недавно. Отличная книга, помогает видеть вещи в перспективе. – Она откусила кусочек. – Дитя мое, не могла бы ты сбегать на кухню и попросить еще чая. У меня что-то от этих хлопот во рту пересохло.
Джейн вышла, радуясь, что может быть полезна. Доктор Макмиллан поспешно положила руку Фрине на плечо.
– Следите, чтобы с ребенком ничего не стряслось, – прошептала она, роняя на Фрину крошки. – Над ней пытались надругаться, боюсь, поэтому она и потеряла память.
– Изнасиловали? – спросила Фрина, чувствуя, что ей становится не по себе.
– Нет. Но, видимо, пытались и скверно обращались. Думаю, не так давно. Возможно, с неделю назад.
– Я буду следить за ней как за родной дочерью и не позволю, чтобы с девочкой случилось нечто подобное.
– Хорошо. Это я и надеялась услышать.
– А что если к ней вернется память?
– Вам надо найти этого мужчину, – сказала доктор Макмиллан. – Я думаю, что ее взяли из приюта. Они рассылают своих подопечных, когда тем исполняется двенадцать или тринадцать лет; большинство девочек подвергаются насилию, а то еще чему похуже. Возможно, Джейн стоит сфотографировать. Вдруг ее кто-то вспомнит.
Джейн вернулась и принесла еще чаю, и они принялись читать вслух «Алису в Стране чудес», а потом отправились прогуляться перед ужином.
Глава пятая
Проспав пять часов, мисс Хендерсон проснулась от боли и страха, жадно хватая ртом воздух.
– Где я? – прошептала она.
Кто-то склонился над ней и включил лампочку у кровати. Дот, придерживая мисс Хендерсон одной рукой, помогла ей сесть и разыскала маленькую баночку с мазью, изготовленной по рецепту доктора Макмиллан.
– Пожалуйста, пока не разговаривайте, мисс, сначала я должна положить мазь вокруг вашего рта. Доктор предупредила, что поначалу может возникнуть ощущение легкого онемения, но лекарство пойдет вам на пользу.
Дот щедро смазала ожоги кокаиновой мазью, пользуясь специальным маленьким шпателем, приложенным к лекарству, а потом помогла больной напиться.
– Вот так-то лучше, верно? Вы в доме досточтимой Фрины Фишер, а меня зовут Дот.
У Дот мелькнула мысль: а вдруг мисс Хендерсон тоже потеряла память, но она решила, что вряд ли. Больная выпила ячменную воду и неловко улыбнулась.
– Да, конечно, я помню. Как это мило с вашей стороны! Такая замечательная комната, даже с камином. Я очень люблю этот оттенок персикового, – мисс Хендерсон отпила еще немного прохладительного напитка. – Я могу сидеть сама, спасибо.
– Хорошо, мисс, может, хотите чего-то еще? Вы не проголодались?
– Пожалуй, я и впрямь проголодалась. Мне кажется, я не ела целую вечность. Не могли бы вы принести мне что-нибудь?
– Конечно, мисс. Хотите омлет? И маленький тост?
– Это было бы замечательно, – вздохнула мисс Хендерсон, откидываясь на гору пуховых подушек; за всю ее жизнь у нее никогда не было больше одной подушки: ее мать считала, что это вредно для здоровья. Она улыбнулась благодарной улыбкой.
Дот раздобыла омлет, а госпожа Батлер подобающим образом уложила все на поднос, добавив салфетку, скрепленную специальным кольцом, и вазу с цветами.
– Бедняжка наверняка в отчаянии: матушку убили, и сама она пострадала, – приговаривала, хлопоча, госпожа Батлер. – Смотри не урони поднос, Дот!
– Я буду осторожна, – пообещала девушка, стараясь покрепче держать поднос.
Она следила за тем, как больная ела, а потом убрала тарелку и принесла чашечку с молочно-яичным кремом и чайник с чаем.
– Я не хотела обидеть вас, когда сказала, что с мисс Фишер может быть нелегко, – попыталась оправдаться мисс Хендерсон. – Я очень любила свою мать, но с ней жилось несладко. Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила она.
Дот покачала головой:
– Из-за этих ожогов мне трудно судить, мисс. Но голос у вас молодой.
– Верно. Мне двадцать семь. Видимо, я моложе, чем мисс Фишер, но мама была убеждена, что я никогда не выйду замуж. «Ты будешь жить со мной, пока я жива, Юнис», – твердила она. Так и вышло. Бедная мама, она такого конца себе и представить не могла! Она пришла в негодование, когда появился Аластер и объявил, что хочет на мне жениться. Мама всячески старалась от него отделаться, но он оказался крепким орешком, покрепче других. Она заявила ему, что убеждена: он женится на мне ради денег, а он лишь улыбнулся и согласился с ней.
– Так у вас есть деньги, мисс?
– Весьма скромные. Ежегодный доход в триста фунтов, да вот теперь дом перейдет в мою собственность.
– Еще чаю, мисс? Может, вы хотите, чтобы я позвонила этому вашему Аластеру? У нас есть в доме телефон.
– Он, наверное, места себе не находит, – с трудом проговорила мисс Хендерсон, поднося руку ко рту. – Он ведь даже не знает, где я. Господи, Дот, не могли бы вы позвонить ему и сказать, что со мной все в порядке и он может навестить меня. Как я могла забыть!
– Это был тяжелый день, мисс, – сказала Дот, записывая телефонный номер. – Я позвоню, не беспокойтесь. Ничего, что я вас оставлю? Я позвоню ему прямо сейчас.
– Да-да, пожалуйста, сделайте это, не откладывая, – попросила мисс Хендерсон.
Дот вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Она передала сообщение, позвонив, как оказалось, в рыбное кафе, находившееся где-то на Лийон-стрит в Карлтоне. В трубке послышался прерывистый голос молодого человека.
– Алло, алло? Черт бы побрал этот аппарат! Вы слышите?
– Это мисс Уильямс. Я звоню по поручению мисс Хендерсон, – терпеливо в четвертый раз повторила Дот. – Вы господин Томпсон?
– Да, Аластер Томпсон. Мисс Уильямс, где Юнис?
– Запишите адрес, – сказала Дот. – СентКилда, Эспланада, 221-б. Приходите завтра часа в три.
– С ней все в порядке? – прокричали в трубку. Было слышно, как где-то в отдалении кто-то вопил по-итальянски.
– У нее лицо обожжено хлороформом, и она очень переживает из-за своей матери. Приходите в три! – прокричала в ответ Дот и повесила трубку.
Фрине удалось почти полностью излечить компаньонку от страха перед телефонами, но та все еще считала их диковинным средством общения. Она вернулась к мисс Хендерсон и сообщила, что молодой человек прибудет завтра в три часа, чем еще больше всполошила больную.
– Я не могу допустить, чтобы он увидел меня такой! – простонала она.
Фрина, закончив ужин, вошла как раз в этот момент и три минуты выслушивала, что стряслось.
– Есть простое решение, дорогая, вам поможет вуаль. В этом нет ничего необычного, а вы перестанете бояться, что испугаете своего жениха. А чем он занимается, мисс Хендерсон?
– Пожалуйста, зовите меня Юнис. Он заканчивает медицинский факультет, в следующем году станет врачом-стажером. Ему двадцать пять, – сказала она просто, – и он хочет жениться на мне.
– Замечательно, – одобрила Фрина. – Вот ваше лекарство, Юнис. Выпейте, будьте хорошей девочкой. Увидимся завтра утром. Как вы себя чувствуете?
Юнис похлопала подушку, нежась в комфорте, какого не знала никогда в жизни, и смущаясь собственной радости.
– Прекрасно, – вздохнула она, выпила хлоралгидрат (ужасный вкус!) и сразу заснула.
Дот последовала за Фриной в гостиную.
– Пойдем в мой кабинет, – сказала Фрина, хищно улыбнувшись. – Расскажешь мне все. Кто этот молодчик?
– Он ее суженый, мисс, но мать его невзлюбила. Это все, что мне известно. И не пытайтесь выудить из меня еще что-то, мисс, больше я ничего выведать не смогла, но, судя по всему, ей несладко жилось с мамочкой. Препротивная старуха, мисс.
– Пожалуй что так. Но дело осложняется. С нетерпением жду встречи с этим прекрасным юношей. Хочешь сыграть в карты, Дот? Оказалось, наша Джейн помнит, как играть в шахматы, хотя ей и не удалось обыграть доктора Макмиллан.
– Нет, спасибо, мисс. Я лучше приму ванну и лягу спать. День был длинным, и, кажется, я немного простыла.
– Бедняжка! Попроси госпожу Батлер приготовить тебе пунш с виски да сделай ванну погорячее. А я тогда почитаю. С этим книжным магазином сладу нет: принесли новый роман, а я его в глаза не видела и не помню, чтобы заказывала.
Дот поднялась по лестнице с дымящейся чашкой пунша, чтобы погрузиться в свою ванну. Последнее, что она увидела, – фарфоровое кукольное личико Фрины, склоненное над книгой.
Но это был не новый роман, а монография о ядах Джона Глейстера.
Джейн крепко спала часа три, а потом проснулась от тихого странного звука. Девочка похолодела от ужаса, который был тем сильнее оттого, что она не могла объяснить, почему ей было так страшно. Кто-то скребся в окно. Джейн так дрожала от страха, что не могла больше лежать на месте. Она отбросила одеяло и спустила ноги на ковер, моля, чтобы кровать не скрипнула. Но она скрипнула. У Джейн мурашки побежали по спине. В комнате стоял ледяной холод. Ничего не произошло. Но вот звук повторился. Казалось, скрипела несмазанная дверь. Может, кто-то пытается открыть окно? Это уже слишком! Девочка бросилась к окну, отдернула занавеску, открыла защелку и подняла раму. Окно открылось, впустив порыв снега с дождем, и что-то холодное, мокрое и черное упало Джейн на колени. Она захлопнула окно и снова заперла его, держа в руках неизвестное существо. Это оказался котенок недель шести от роду и тощий – кожа да кости. Он весь продрог. Джейн прижала зверька к груди, дрожа и тихонько смеясь.
– Господи, котенок, ты так меня напугал! Да ты холодный как лед! Ну-ка, укладывайся со мной в постель, так мы оба согреемся.
Все еще дрожа, Джейн отнесла ледяной комочек мокрой шерсти в свою кровать с персикового цвета простынями, ярким стеганым покрывалом и теплым одеялом и устроилась в маленькой лунке, где прежде лежала.
Котенок в тепле ожил и, разместившись под одеялом у подбородка Джейн, уверенными движениями принялся умываться. Не будь он котенком-беспризорником, наверняка задумался бы, почему его спасительница заснула вся в слезах.
Мисс Юнис Хендерсон, опекаемая Дот, успела умыться и позавтракать к тому времени, когда, держа в руках несколько шляпок с вуалями и охапку ночных рубашек, в комнату вошла Фрина.
– Эта рубашка на вас весьма практична, Юнис, но вам необходимо переодеться. Хотите примерить какую-нибудь из моих? Я принесла несколько шляпок, мы можем попробовать сделать так, чтобы все сочеталось.
Юнис благоговейно дотронулась до тканей: крепдешин, шелк, сатин – все исполнены утонченного соблазна, подобно струящимся драпировкам красавиц из восточных гаремов. Юнис попробовала было представить себя в одном из подобных экстравагантных нарядов, но у нее ничего не вышло.
– Я не смогла бы надеть ни одну из этих прекрасных вещей, правда, Фрина. Я в них буду просто сама на себя не похожа.
– А вот и нет, у вас хорошая фигура. Вы плаваете? Длинные ноги и лебединая шея. Что-нибудь с высоким воротником, я думаю, чтобы подчеркнуть линию подбородка, тем более что мы будем скрывать ваше лицо. Посмотрите вот это.
Фрина показала сатиновые халат и сорочку глубокого тускло-зеленого оттенка, немного в средневековом стиле, с высоким воротником и ниспадающими свободными рукавами, края которых были оторочены белым кроличьим мехом.
– Они прекрасны, – сказала Юнис. – Хорошо, я позаимствую их у вас, если вы не против.
– Конечно нет, дорогуша. А как насчет вот этой шляпки? Она в тон халату, и у нее длинная вуаль до самого подбородка.
Шляпка была парижской моделью, сделанной каким-то кутюрье, который и в самом деле любил женщин. Она была маленькой и простой, но необыкновенно изысканной. В халате и шляпке Юнис Хендерсон сама удивилась, какой… какой красивой она казалась. Фрина тоже залюбовалась гостьей. Она не ожидала такого прекрасного результата.
– Вы и впрямь выглядите потрясающе, Юнис. Полагаю, вам лучше не вставать с постели, – заметила Фрина. – Доктор Макмиллан этого не разрешала, а я с большим уважением отношусь к ее мнению. Подождите, пока она приведет в порядок ваше лицо, и уж тогда мы нарядим вас в праздничные одежды, чтобы ваш жених полюбовался. Доброе утро, Джейн. Что это у тебя?
На Джейн все еще было платье цвета асфальта. Она принесла что-то маленькое и живое и протянула Фрине.
– Он пришел на мое окно прошлой ночью. Можно мне оставить его себе? Госпожа Батлер сказала, что ей нужен кот, чтобы ловить мышей. Он не станет много есть. Пожалуйста.
– Конечно, ты можешь оставить его, Джейн. Он правда к тебе пришел? Это редкий знак внимания.
Фрина взяла котенка, тот почти ничего не весил, и она даже испугалась, что он улетит.
– Раз госпожа Батлер хочет завести кота, он может остаться. Отнеси его на кухню да накорми хорошенько. А то он одни кожа да кости.
Котенок, которого поглаживала Фрина, замурлыкал и лизнул ей палец, а потом по ее руке перебрался на плечо Джейн, где устроился, уцепившись за косичку и балансируя жалким подобием хвостика.
– Ну разве он не милашка! – проговорила мисс Хендерсон.
Джейн просияла.
– Ему нужны ванна и ошейник, – распорядилась Фрина. – Мы купим сегодня в городе. Мы как раз собирались выбрать тебе одежду. Я больше не могу смотреть на это ужасное платье! Госпожа Батлер приглядит за котенком. Ты уже дала ему имя?
Джейн с обычным послушным выражением лица остановилась в дверях.
– Я хотела назвать его Уголек, – сказала она и исчезла, торопясь приступить к мытью и кормлению подопечного. К обеим процедурам котенок отнесся с профессиональным интересом.
– Девочка приходит в себя, – заметила мисс Хендерсон. – Бедный ребенок! Можно сказать, она упала на лапы, попав к вам. И я тоже. В конце концов, должна же в нашей семье быть хоть одна кошка.
Фрина оставила Дот и госпожу Батлер присматривать за мисс Хендерсон и провела увлекательное утро, прогуливаясь с Джейн по магазинам. У девочки оказался хороший, пусть и немного ограниченный вкус: она отдавала предпочтение серым и темно-синим тонам, которые несомненно выгодно оттеняли ее темно-русые волосы и карие глаза. Фрина купила два костюма, туфли и чулки, несколько комплектов нижнего белья и недельный запас блузок. Фрина отправляла белье в китайскую прачечную раз в неделю. Джейн рассмеялась, когда мисс Фишер предложила отдать ее темный костюм бедным, и все еще подхихикивала, пока Фрина всучивала ненавистные тряпки нищенке, просившей милостыню на перекрестке у вокзала.
– Это нам зачтется, – заявила Фрина. – Отдавать вещи бедным – отличный способ прослыть добродетельной и не столь обременительный для кошелька. А вот и наш поезд. Ну что, все мы купили? Она проверила свертки: ошейник и мыло от блох для Уголька; хризантемы, выращенные в теплице, – для Дот, которая их обожала; флакончик дорогущих духов «Лалла» и коробочка пудры «Рашель» для Фрины; чемодан и всю купленную одежду магазины отправят с посыльными.
– Да, все на месте, а вот и поезд.
Они нашли местечко в углу, и Фрина славно проболтала с девочкой всю обратную дорогу, любуясь тем, как хорошая одежда совершенно изменила этого подростка. Ее простоватость скрывал отличный крой, и теперь девочка выглядела такой посвежевшей, что пожилые джентльмены, сидевшие напротив, не сводили с нее глаз всю дорогу до Сент-Килды, а когда сходили с поезда, сделали Фрине комплимент: какая у нее замечательная сестра.
Фрина рассмеялась, взяла Джейн за руку и пошла вдоль берега моря. Дул холодный ветер, но Джейн в новом пальто ничуть не мерзла, а новые туфли совсем не натирали ноги.
– Мисс Фишер, – произнесла Джейн, потянув Фрину за руку.
– Ммм?
– Почему вы все это для меня делаете?
– Что? Для тебя? Ну, на это есть несколько причин. Потому что миляга полицейский попросил меня об этом. Потому что я даже собаку не отдала бы в приют. Потому что у тебя есть тайна, а меня привлекают тайны. Потому что ты смышленая, а я намереваюсь учредить стипендию для умненьких девочек. Потому что ты спасла черного котенка. А еще, – Фрина остановилась и посмотрела на девочку, – потому что я сама была очень бедной, почти как ты, и меня тоже спасли, так что я хочу вернуть долг. Ну, ответила я на твой вопрос?
– Да, – кивнула Джейн и вошла вслед за Фриной в дом, где на столе их уже ждал обед.
Глава шестая
Приближались три часа дня, и все в доме были на нервах. Безучастной оставалась только Джейн – она целый день провозилась с Угольком, который был совсем не в восторге от мытья, и все пыталась уговорить котенка примерить шлейку, убеждая его, что это знак уважения, а не приспособление для истязания животных, как тому казалось поначалу. Но, судя по тому, сколько раз Фрина слышала, как девочка повторяет: «Ну-ка, просунь сюда все свои лапки, хулиган!» – это ей не очень удавалось. Время от времени Джейн освобождала котенка, и они играли бумажкой на веревочке или делали перерыв, чтобы котенок мог перекусить тем, что приносила ему госпожа Батлер, а затем увещевания возобновлялись. Когда Фрина заглянула к ним около трех, Джейн и Уголек спали на кровати. Фрина накрыла их лоскутным покрывалом и закрыла дверь.
Госпожа Батлер волновалась: молоко грозило свернуться, а молочник в этот день так и не объявился. Дот волновалась из-за прачечной, которая загадочным образом потеряла три носка и любимую темно-зеленую наволочку Фрины. А Фрина, в свою очередь, волновалась из-за мисс Хендерсон. Сама же Юнис, впервые увидев в зеркало свое обезображенное лицо, разрыдалась, легла на кровать и отказывалась снять с головы одеяло до тех пор, пока доктор Макмиллан ни пригрозила ей, что так она вообще никогда не увидит своего молодого человека.
Этого оказалось достаточно, чтобы выманить Юнис из-под простыни. Когда ее ожоги смазали мазью, одели ее и прикрыли лицо вуалью, она стала выглядеть потрясающе. Фрина надеялась, что молодой человек окажется достойным всех этих хлопот, но про себя цинично отмечала, что вряд ли кто из мужчин этого стоит.
В дверь позвонили.
– Господин Томпсон и господин Герберт, – возвестил дворецкий.
Ага! Похоже, молодой человек волновался не меньше Юнис. Если так, это можно расценить как признак доброй души. Но, вздохнула Фрина, ей придется развлекать приятеля. В том, что касалось молодых людей, ей порой бывало трудно понять замысел Мудрейшего Провидения. Но, конечно, она приложит все старания, чтобы занять гостя, пусть даже он окажется прыщавым молчуном. В конце концов она расследовала убийство и сама выбрала себе эту профессию.
– А ведь могла остаться в отчем доме и заниматься цветочками, – напомнила она себе и ринулась навстречу гостям.
К ее удивлению и радости, визитеры оказались весьма симпатичными. Оба были среднего роста – голубоглазые блондины с короткими стрижками, в модных фланелевых брюках, спортивных пиджаках и свободных белых рубашках «как у художников». И с новомодными наручными часами. Фрина таких еще не видела. Молодые люди отличались спортивной выправкой и были стройными как выдры. Гибкая линия плеч и бедер свидетельствовала о тренированных мускулах и скрытой силе; это были не буяны, а скорее всего спортсмены.
Для визита к даме гости были одеты довольно небрежно, но один из них поспешил это объяснить.
– Мисс Фишер? Большая честь встретить знаменитого Шерлока! Я Линдсей Герберт, а это Аластер Томпсон. Просим извинить нас за наш вид: мы прямо с тренировки. Тренер не желал нас отпускать, хотя мы и пытались объяснить ему про мисс Хендерсон.
– Все в порядке, джентльмены, проходите. А что за тренировка? – поинтересовалась Фрина, проводя друзей в свою гостиную и указывая на места у камина. Линдсей сел, но Аластер остался стоять.
– Дот, не могла бы ты проводить господина Томпсона к мисс Хендерсон? Минуточку, господин Томпсон. Мисс Хендерсон пережила ужасное нападение. Будьте с ней повнимательнее и не задавайте слишком много вопросов. Ей еще трудно говорить из-за ожогов, но следов от них не останется. Понимаете?
Молодой человек высокомерно выпрямился.
– Я изучаю медицину, мисс Фишер, и знаю, как следует разговаривать с больными. Так что вы напрасно беспокоитесь.
Он проследовал за Дот, а Линдсей положил ладонь на руку Фрины.
– Не сердитесь, мисс Фишер, он не хотел сказать грубость. Аластер очень переволновался из-за мисс Хендерсон.
– Да, ужасное происшествие, – согласилась Фрина. Ладонь, лежавшая на ее руке, была длинной, сильной и теплой, несмотря на то, что на улице снова пошел дождь со снегом. Фрина улыбнулась Линдсею и похлопала его по руке.
– Мисс Хендерсон в самом деле поправится? Она сильно пострадала?
– Ожоги не такие страшные, но доктора беспокоит ее печень. Вы тоже изучаете медицину?
– Господи, нет. Я лишь смиренный юрист. Должен продержаться еще год, понимаете, а то патер откажет мне в содержании. Я учусь уже пять лет, это шестой.
– Ах вот как? – проговорила Фрина, любуясь его безупречными шеей и плечами, которые выгодно оттеняли отблески огня.
– Просто я не могу усвоить контракты, а потом надо повторить доверенности, поскольку их я тоже не усвоил. Во всяком случае в следующем году я стану стажером. Меня больше всего интересуют уголовные преступления. Если патер раскошелится, я займусь адвокатурой и стану специализироваться на уголовном праве. Это будет замечательно! Поэтому я и попросил Аластера взять меня с собой. Хотел с вами познакомиться.
– Ну вот и познакомились, – сказала Фрина, откидываясь на спинку кожаного кресла, – что скажете?
– Ну, мисс Фишер, я слышал о ваших способностях разгадывать всякие загадки и решил, что вы старая дева со склонностью к расследованиям. Я и предположить не мог, что вы… что вы…
– Что я?
– Окажетесь такой красивой, – просто закончил Линдсей и поцеловал руку, лежавшую на подлокотнике кресла.
– Спасибо. Я рада, что вы решились прийти, хоть и считали меня старой девой. Это свидетельствует о вашей преданности делу. А что вы думаете о нашем маленьком убийстве?
– Она и в самом деле была гадкой старухой, – медленно произнес молодой человек. – Но все равно ужасно убить кого-то. Человека, я хотел сказать. Каким бы мерзким и никчемным он ни был, это все же живое существо; это страшная ответственность – взять такой грех на душу.
– Но таково большинство убийц, – заметила Фрина. – Они всегда уверены в своей правоте, и это дает им моральные силы возложить на себя такую ответственность. А иногда бывает и проще: этот человек стоит на моем пути, поэтому он недостоин жить. Я подобное частенько слыхала.
Юноша явно был смущен силой доводов Фрины, и она решила сменить тему. Не стоит безрассудно смущать молодых людей, на которых, возможно, имеешь виды.
А она их имела. Такой милый молодой человек, да к тому же выказывает странный интерес к преступлениям.
– Вы говорили о тренировках? – Фрина налила гостю по его просьбе слабый бренди с водой, он взял стакан и принялся энергично его взбалтывать.
– Гребля, мисс Фишер, на реке.
Фрина сдержалась и не съязвила насчет того, что она и не думала, будто грести можно на суше.
– Я в восьмерке, которая может войти в университетскую команду, мисс Фишер, но мы должны поддерживать форму, вот и тренируемся всю зиму. Хотите – приходите посмотреть. Наш тренер старина Эллис – просто зверь.
– А где вы тренируетесь?
– У пристани Мельбурнского университета, мисс. Могу вам показать, где это, мы там еще устраиваем замечательные вечеринки.
– Правда? – пробормотала Фрина рассеянно.
Она беспокоилась за Юнис и неожиданно для себя самой опрометчиво дала согласие прийти посмотреть тренировку на следующее утро. Нет, все же надо следить за тем, что говоришь, попеняла она себе, но было уже поздно.
– Найдите ей ночную сорочку, Фрина, бедняжка еще не оправилась от потрясения и боли. Спасибо, господин Батлер, – добавила она, и бесценный помощник покинул комнату. – Я выписала рецепт на кокаиновую мазь, она должна помочь. Ничто не причиняет такой боли, как ожоги. Я дала больной хлоралгидрат, так что она проспит несколько часов. После чего, думаю, она почувствует себя лучше, но ей нельзя вставать еще неделю. Вы готовы присмотреть за ней, Фрина?
– Конечно. Бедняжка! Не может же она вернуться в пустой дом, где за ней некому ухаживать. Мы с Дот позаботимся о ней. Что нам нужно делать?
– Я стану наведываться к вам каждый день и менять повязки на лице. Надо следить, чтобы она не сковырнула волдыри, иначе могут остаться шрамы. В остальное время она будет сонной и грустной, так что ей понадобятся теплая постель, много питья и легкая питательная пища, которую, полагаю, ваша великолепная госпожа Батлер сможет приготовить. Я только проверю больную напоследок, и мы можем оставить ее в покое. Этот камин не опасен?
Фрина проводила доктора назад в гостиную, где Джейн, торопливо смахнув слезы, изучала теперь справочник ядов. Доктор Макмиллан одобрительно посмотрела на девочку.
– А ты смышленая, – похвалила она. – Но лучше читай «Алису», пока у тебя есть такая возможность.
– Разве вы тоже читали «Алису в Стране чудес»? – изумилась Джейн.
Доктор Макмиллан весело рассмеялась и взяла печенье.
– Конечно, и к тому же совсем недавно. Отличная книга, помогает видеть вещи в перспективе. – Она откусила кусочек. – Дитя мое, не могла бы ты сбегать на кухню и попросить еще чая. У меня что-то от этих хлопот во рту пересохло.
Джейн вышла, радуясь, что может быть полезна. Доктор Макмиллан поспешно положила руку Фрине на плечо.
– Следите, чтобы с ребенком ничего не стряслось, – прошептала она, роняя на Фрину крошки. – Над ней пытались надругаться, боюсь, поэтому она и потеряла память.
– Изнасиловали? – спросила Фрина, чувствуя, что ей становится не по себе.
– Нет. Но, видимо, пытались и скверно обращались. Думаю, не так давно. Возможно, с неделю назад.
– Я буду следить за ней как за родной дочерью и не позволю, чтобы с девочкой случилось нечто подобное.
– Хорошо. Это я и надеялась услышать.
– А что если к ней вернется память?
– Вам надо найти этого мужчину, – сказала доктор Макмиллан. – Я думаю, что ее взяли из приюта. Они рассылают своих подопечных, когда тем исполняется двенадцать или тринадцать лет; большинство девочек подвергаются насилию, а то еще чему похуже. Возможно, Джейн стоит сфотографировать. Вдруг ее кто-то вспомнит.
Джейн вернулась и принесла еще чаю, и они принялись читать вслух «Алису в Стране чудес», а потом отправились прогуляться перед ужином.
Глава пятая
– Я чуть было не открыла окошко и не посадила тебя на снег! Ты это заслужила, шалунья!..Не оправдывайся, пожалуйста!
Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»
Проспав пять часов, мисс Хендерсон проснулась от боли и страха, жадно хватая ртом воздух.
– Где я? – прошептала она.
Кто-то склонился над ней и включил лампочку у кровати. Дот, придерживая мисс Хендерсон одной рукой, помогла ей сесть и разыскала маленькую баночку с мазью, изготовленной по рецепту доктора Макмиллан.
– Пожалуйста, пока не разговаривайте, мисс, сначала я должна положить мазь вокруг вашего рта. Доктор предупредила, что поначалу может возникнуть ощущение легкого онемения, но лекарство пойдет вам на пользу.
Дот щедро смазала ожоги кокаиновой мазью, пользуясь специальным маленьким шпателем, приложенным к лекарству, а потом помогла больной напиться.
– Вот так-то лучше, верно? Вы в доме досточтимой Фрины Фишер, а меня зовут Дот.
У Дот мелькнула мысль: а вдруг мисс Хендерсон тоже потеряла память, но она решила, что вряд ли. Больная выпила ячменную воду и неловко улыбнулась.
– Да, конечно, я помню. Как это мило с вашей стороны! Такая замечательная комната, даже с камином. Я очень люблю этот оттенок персикового, – мисс Хендерсон отпила еще немного прохладительного напитка. – Я могу сидеть сама, спасибо.
– Хорошо, мисс, может, хотите чего-то еще? Вы не проголодались?
– Пожалуй, я и впрямь проголодалась. Мне кажется, я не ела целую вечность. Не могли бы вы принести мне что-нибудь?
– Конечно, мисс. Хотите омлет? И маленький тост?
– Это было бы замечательно, – вздохнула мисс Хендерсон, откидываясь на гору пуховых подушек; за всю ее жизнь у нее никогда не было больше одной подушки: ее мать считала, что это вредно для здоровья. Она улыбнулась благодарной улыбкой.
Дот раздобыла омлет, а госпожа Батлер подобающим образом уложила все на поднос, добавив салфетку, скрепленную специальным кольцом, и вазу с цветами.
– Бедняжка наверняка в отчаянии: матушку убили, и сама она пострадала, – приговаривала, хлопоча, госпожа Батлер. – Смотри не урони поднос, Дот!
– Я буду осторожна, – пообещала девушка, стараясь покрепче держать поднос.
Она следила за тем, как больная ела, а потом убрала тарелку и принесла чашечку с молочно-яичным кремом и чайник с чаем.
– Я не хотела обидеть вас, когда сказала, что с мисс Фишер может быть нелегко, – попыталась оправдаться мисс Хендерсон. – Я очень любила свою мать, но с ней жилось несладко. Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила она.
Дот покачала головой:
– Из-за этих ожогов мне трудно судить, мисс. Но голос у вас молодой.
– Верно. Мне двадцать семь. Видимо, я моложе, чем мисс Фишер, но мама была убеждена, что я никогда не выйду замуж. «Ты будешь жить со мной, пока я жива, Юнис», – твердила она. Так и вышло. Бедная мама, она такого конца себе и представить не могла! Она пришла в негодование, когда появился Аластер и объявил, что хочет на мне жениться. Мама всячески старалась от него отделаться, но он оказался крепким орешком, покрепче других. Она заявила ему, что убеждена: он женится на мне ради денег, а он лишь улыбнулся и согласился с ней.
– Так у вас есть деньги, мисс?
– Весьма скромные. Ежегодный доход в триста фунтов, да вот теперь дом перейдет в мою собственность.
– Еще чаю, мисс? Может, вы хотите, чтобы я позвонила этому вашему Аластеру? У нас есть в доме телефон.
– Он, наверное, места себе не находит, – с трудом проговорила мисс Хендерсон, поднося руку ко рту. – Он ведь даже не знает, где я. Господи, Дот, не могли бы вы позвонить ему и сказать, что со мной все в порядке и он может навестить меня. Как я могла забыть!
– Это был тяжелый день, мисс, – сказала Дот, записывая телефонный номер. – Я позвоню, не беспокойтесь. Ничего, что я вас оставлю? Я позвоню ему прямо сейчас.
– Да-да, пожалуйста, сделайте это, не откладывая, – попросила мисс Хендерсон.
Дот вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Она передала сообщение, позвонив, как оказалось, в рыбное кафе, находившееся где-то на Лийон-стрит в Карлтоне. В трубке послышался прерывистый голос молодого человека.
– Алло, алло? Черт бы побрал этот аппарат! Вы слышите?
– Это мисс Уильямс. Я звоню по поручению мисс Хендерсон, – терпеливо в четвертый раз повторила Дот. – Вы господин Томпсон?
– Да, Аластер Томпсон. Мисс Уильямс, где Юнис?
– Запишите адрес, – сказала Дот. – СентКилда, Эспланада, 221-б. Приходите завтра часа в три.
– С ней все в порядке? – прокричали в трубку. Было слышно, как где-то в отдалении кто-то вопил по-итальянски.
– У нее лицо обожжено хлороформом, и она очень переживает из-за своей матери. Приходите в три! – прокричала в ответ Дот и повесила трубку.
Фрине удалось почти полностью излечить компаньонку от страха перед телефонами, но та все еще считала их диковинным средством общения. Она вернулась к мисс Хендерсон и сообщила, что молодой человек прибудет завтра в три часа, чем еще больше всполошила больную.
– Я не могу допустить, чтобы он увидел меня такой! – простонала она.
Фрина, закончив ужин, вошла как раз в этот момент и три минуты выслушивала, что стряслось.
– Есть простое решение, дорогая, вам поможет вуаль. В этом нет ничего необычного, а вы перестанете бояться, что испугаете своего жениха. А чем он занимается, мисс Хендерсон?
– Пожалуйста, зовите меня Юнис. Он заканчивает медицинский факультет, в следующем году станет врачом-стажером. Ему двадцать пять, – сказала она просто, – и он хочет жениться на мне.
– Замечательно, – одобрила Фрина. – Вот ваше лекарство, Юнис. Выпейте, будьте хорошей девочкой. Увидимся завтра утром. Как вы себя чувствуете?
Юнис похлопала подушку, нежась в комфорте, какого не знала никогда в жизни, и смущаясь собственной радости.
– Прекрасно, – вздохнула она, выпила хлоралгидрат (ужасный вкус!) и сразу заснула.
Дот последовала за Фриной в гостиную.
– Пойдем в мой кабинет, – сказала Фрина, хищно улыбнувшись. – Расскажешь мне все. Кто этот молодчик?
– Он ее суженый, мисс, но мать его невзлюбила. Это все, что мне известно. И не пытайтесь выудить из меня еще что-то, мисс, больше я ничего выведать не смогла, но, судя по всему, ей несладко жилось с мамочкой. Препротивная старуха, мисс.
– Пожалуй что так. Но дело осложняется. С нетерпением жду встречи с этим прекрасным юношей. Хочешь сыграть в карты, Дот? Оказалось, наша Джейн помнит, как играть в шахматы, хотя ей и не удалось обыграть доктора Макмиллан.
– Нет, спасибо, мисс. Я лучше приму ванну и лягу спать. День был длинным, и, кажется, я немного простыла.
– Бедняжка! Попроси госпожу Батлер приготовить тебе пунш с виски да сделай ванну погорячее. А я тогда почитаю. С этим книжным магазином сладу нет: принесли новый роман, а я его в глаза не видела и не помню, чтобы заказывала.
Дот поднялась по лестнице с дымящейся чашкой пунша, чтобы погрузиться в свою ванну. Последнее, что она увидела, – фарфоровое кукольное личико Фрины, склоненное над книгой.
Но это был не новый роман, а монография о ядах Джона Глейстера.
Джейн крепко спала часа три, а потом проснулась от тихого странного звука. Девочка похолодела от ужаса, который был тем сильнее оттого, что она не могла объяснить, почему ей было так страшно. Кто-то скребся в окно. Джейн так дрожала от страха, что не могла больше лежать на месте. Она отбросила одеяло и спустила ноги на ковер, моля, чтобы кровать не скрипнула. Но она скрипнула. У Джейн мурашки побежали по спине. В комнате стоял ледяной холод. Ничего не произошло. Но вот звук повторился. Казалось, скрипела несмазанная дверь. Может, кто-то пытается открыть окно? Это уже слишком! Девочка бросилась к окну, отдернула занавеску, открыла защелку и подняла раму. Окно открылось, впустив порыв снега с дождем, и что-то холодное, мокрое и черное упало Джейн на колени. Она захлопнула окно и снова заперла его, держа в руках неизвестное существо. Это оказался котенок недель шести от роду и тощий – кожа да кости. Он весь продрог. Джейн прижала зверька к груди, дрожа и тихонько смеясь.
– Господи, котенок, ты так меня напугал! Да ты холодный как лед! Ну-ка, укладывайся со мной в постель, так мы оба согреемся.
Все еще дрожа, Джейн отнесла ледяной комочек мокрой шерсти в свою кровать с персикового цвета простынями, ярким стеганым покрывалом и теплым одеялом и устроилась в маленькой лунке, где прежде лежала.
Котенок в тепле ожил и, разместившись под одеялом у подбородка Джейн, уверенными движениями принялся умываться. Не будь он котенком-беспризорником, наверняка задумался бы, почему его спасительница заснула вся в слезах.
Мисс Юнис Хендерсон, опекаемая Дот, успела умыться и позавтракать к тому времени, когда, держа в руках несколько шляпок с вуалями и охапку ночных рубашек, в комнату вошла Фрина.
– Эта рубашка на вас весьма практична, Юнис, но вам необходимо переодеться. Хотите примерить какую-нибудь из моих? Я принесла несколько шляпок, мы можем попробовать сделать так, чтобы все сочеталось.
Юнис благоговейно дотронулась до тканей: крепдешин, шелк, сатин – все исполнены утонченного соблазна, подобно струящимся драпировкам красавиц из восточных гаремов. Юнис попробовала было представить себя в одном из подобных экстравагантных нарядов, но у нее ничего не вышло.
– Я не смогла бы надеть ни одну из этих прекрасных вещей, правда, Фрина. Я в них буду просто сама на себя не похожа.
– А вот и нет, у вас хорошая фигура. Вы плаваете? Длинные ноги и лебединая шея. Что-нибудь с высоким воротником, я думаю, чтобы подчеркнуть линию подбородка, тем более что мы будем скрывать ваше лицо. Посмотрите вот это.
Фрина показала сатиновые халат и сорочку глубокого тускло-зеленого оттенка, немного в средневековом стиле, с высоким воротником и ниспадающими свободными рукавами, края которых были оторочены белым кроличьим мехом.
– Они прекрасны, – сказала Юнис. – Хорошо, я позаимствую их у вас, если вы не против.
– Конечно нет, дорогуша. А как насчет вот этой шляпки? Она в тон халату, и у нее длинная вуаль до самого подбородка.
Шляпка была парижской моделью, сделанной каким-то кутюрье, который и в самом деле любил женщин. Она была маленькой и простой, но необыкновенно изысканной. В халате и шляпке Юнис Хендерсон сама удивилась, какой… какой красивой она казалась. Фрина тоже залюбовалась гостьей. Она не ожидала такого прекрасного результата.
– Вы и впрямь выглядите потрясающе, Юнис. Полагаю, вам лучше не вставать с постели, – заметила Фрина. – Доктор Макмиллан этого не разрешала, а я с большим уважением отношусь к ее мнению. Подождите, пока она приведет в порядок ваше лицо, и уж тогда мы нарядим вас в праздничные одежды, чтобы ваш жених полюбовался. Доброе утро, Джейн. Что это у тебя?
На Джейн все еще было платье цвета асфальта. Она принесла что-то маленькое и живое и протянула Фрине.
– Он пришел на мое окно прошлой ночью. Можно мне оставить его себе? Госпожа Батлер сказала, что ей нужен кот, чтобы ловить мышей. Он не станет много есть. Пожалуйста.
– Конечно, ты можешь оставить его, Джейн. Он правда к тебе пришел? Это редкий знак внимания.
Фрина взяла котенка, тот почти ничего не весил, и она даже испугалась, что он улетит.
– Раз госпожа Батлер хочет завести кота, он может остаться. Отнеси его на кухню да накорми хорошенько. А то он одни кожа да кости.
Котенок, которого поглаживала Фрина, замурлыкал и лизнул ей палец, а потом по ее руке перебрался на плечо Джейн, где устроился, уцепившись за косичку и балансируя жалким подобием хвостика.
– Ну разве он не милашка! – проговорила мисс Хендерсон.
Джейн просияла.
– Ему нужны ванна и ошейник, – распорядилась Фрина. – Мы купим сегодня в городе. Мы как раз собирались выбрать тебе одежду. Я больше не могу смотреть на это ужасное платье! Госпожа Батлер приглядит за котенком. Ты уже дала ему имя?
Джейн с обычным послушным выражением лица остановилась в дверях.
– Я хотела назвать его Уголек, – сказала она и исчезла, торопясь приступить к мытью и кормлению подопечного. К обеим процедурам котенок отнесся с профессиональным интересом.
– Девочка приходит в себя, – заметила мисс Хендерсон. – Бедный ребенок! Можно сказать, она упала на лапы, попав к вам. И я тоже. В конце концов, должна же в нашей семье быть хоть одна кошка.
Фрина оставила Дот и госпожу Батлер присматривать за мисс Хендерсон и провела увлекательное утро, прогуливаясь с Джейн по магазинам. У девочки оказался хороший, пусть и немного ограниченный вкус: она отдавала предпочтение серым и темно-синим тонам, которые несомненно выгодно оттеняли ее темно-русые волосы и карие глаза. Фрина купила два костюма, туфли и чулки, несколько комплектов нижнего белья и недельный запас блузок. Фрина отправляла белье в китайскую прачечную раз в неделю. Джейн рассмеялась, когда мисс Фишер предложила отдать ее темный костюм бедным, и все еще подхихикивала, пока Фрина всучивала ненавистные тряпки нищенке, просившей милостыню на перекрестке у вокзала.
– Это нам зачтется, – заявила Фрина. – Отдавать вещи бедным – отличный способ прослыть добродетельной и не столь обременительный для кошелька. А вот и наш поезд. Ну что, все мы купили? Она проверила свертки: ошейник и мыло от блох для Уголька; хризантемы, выращенные в теплице, – для Дот, которая их обожала; флакончик дорогущих духов «Лалла» и коробочка пудры «Рашель» для Фрины; чемодан и всю купленную одежду магазины отправят с посыльными.
– Да, все на месте, а вот и поезд.
Они нашли местечко в углу, и Фрина славно проболтала с девочкой всю обратную дорогу, любуясь тем, как хорошая одежда совершенно изменила этого подростка. Ее простоватость скрывал отличный крой, и теперь девочка выглядела такой посвежевшей, что пожилые джентльмены, сидевшие напротив, не сводили с нее глаз всю дорогу до Сент-Килды, а когда сходили с поезда, сделали Фрине комплимент: какая у нее замечательная сестра.
Фрина рассмеялась, взяла Джейн за руку и пошла вдоль берега моря. Дул холодный ветер, но Джейн в новом пальто ничуть не мерзла, а новые туфли совсем не натирали ноги.
– Мисс Фишер, – произнесла Джейн, потянув Фрину за руку.
– Ммм?
– Почему вы все это для меня делаете?
– Что? Для тебя? Ну, на это есть несколько причин. Потому что миляга полицейский попросил меня об этом. Потому что я даже собаку не отдала бы в приют. Потому что у тебя есть тайна, а меня привлекают тайны. Потому что ты смышленая, а я намереваюсь учредить стипендию для умненьких девочек. Потому что ты спасла черного котенка. А еще, – Фрина остановилась и посмотрела на девочку, – потому что я сама была очень бедной, почти как ты, и меня тоже спасли, так что я хочу вернуть долг. Ну, ответила я на твой вопрос?
– Да, – кивнула Джейн и вошла вслед за Фриной в дом, где на столе их уже ждал обед.
Глава шестая
– Мне и здесь хорошо. Очень хорошо!
Только ужасно жарко и пить хочется.
Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»
Приближались три часа дня, и все в доме были на нервах. Безучастной оставалась только Джейн – она целый день провозилась с Угольком, который был совсем не в восторге от мытья, и все пыталась уговорить котенка примерить шлейку, убеждая его, что это знак уважения, а не приспособление для истязания животных, как тому казалось поначалу. Но, судя по тому, сколько раз Фрина слышала, как девочка повторяет: «Ну-ка, просунь сюда все свои лапки, хулиган!» – это ей не очень удавалось. Время от времени Джейн освобождала котенка, и они играли бумажкой на веревочке или делали перерыв, чтобы котенок мог перекусить тем, что приносила ему госпожа Батлер, а затем увещевания возобновлялись. Когда Фрина заглянула к ним около трех, Джейн и Уголек спали на кровати. Фрина накрыла их лоскутным покрывалом и закрыла дверь.
Госпожа Батлер волновалась: молоко грозило свернуться, а молочник в этот день так и не объявился. Дот волновалась из-за прачечной, которая загадочным образом потеряла три носка и любимую темно-зеленую наволочку Фрины. А Фрина, в свою очередь, волновалась из-за мисс Хендерсон. Сама же Юнис, впервые увидев в зеркало свое обезображенное лицо, разрыдалась, легла на кровать и отказывалась снять с головы одеяло до тех пор, пока доктор Макмиллан ни пригрозила ей, что так она вообще никогда не увидит своего молодого человека.
Этого оказалось достаточно, чтобы выманить Юнис из-под простыни. Когда ее ожоги смазали мазью, одели ее и прикрыли лицо вуалью, она стала выглядеть потрясающе. Фрина надеялась, что молодой человек окажется достойным всех этих хлопот, но про себя цинично отмечала, что вряд ли кто из мужчин этого стоит.
В дверь позвонили.
– Господин Томпсон и господин Герберт, – возвестил дворецкий.
Ага! Похоже, молодой человек волновался не меньше Юнис. Если так, это можно расценить как признак доброй души. Но, вздохнула Фрина, ей придется развлекать приятеля. В том, что касалось молодых людей, ей порой бывало трудно понять замысел Мудрейшего Провидения. Но, конечно, она приложит все старания, чтобы занять гостя, пусть даже он окажется прыщавым молчуном. В конце концов она расследовала убийство и сама выбрала себе эту профессию.
– А ведь могла остаться в отчем доме и заниматься цветочками, – напомнила она себе и ринулась навстречу гостям.
К ее удивлению и радости, визитеры оказались весьма симпатичными. Оба были среднего роста – голубоглазые блондины с короткими стрижками, в модных фланелевых брюках, спортивных пиджаках и свободных белых рубашках «как у художников». И с новомодными наручными часами. Фрина таких еще не видела. Молодые люди отличались спортивной выправкой и были стройными как выдры. Гибкая линия плеч и бедер свидетельствовала о тренированных мускулах и скрытой силе; это были не буяны, а скорее всего спортсмены.
Для визита к даме гости были одеты довольно небрежно, но один из них поспешил это объяснить.
– Мисс Фишер? Большая честь встретить знаменитого Шерлока! Я Линдсей Герберт, а это Аластер Томпсон. Просим извинить нас за наш вид: мы прямо с тренировки. Тренер не желал нас отпускать, хотя мы и пытались объяснить ему про мисс Хендерсон.
– Все в порядке, джентльмены, проходите. А что за тренировка? – поинтересовалась Фрина, проводя друзей в свою гостиную и указывая на места у камина. Линдсей сел, но Аластер остался стоять.
– Дот, не могла бы ты проводить господина Томпсона к мисс Хендерсон? Минуточку, господин Томпсон. Мисс Хендерсон пережила ужасное нападение. Будьте с ней повнимательнее и не задавайте слишком много вопросов. Ей еще трудно говорить из-за ожогов, но следов от них не останется. Понимаете?
Молодой человек высокомерно выпрямился.
– Я изучаю медицину, мисс Фишер, и знаю, как следует разговаривать с больными. Так что вы напрасно беспокоитесь.
Он проследовал за Дот, а Линдсей положил ладонь на руку Фрины.
– Не сердитесь, мисс Фишер, он не хотел сказать грубость. Аластер очень переволновался из-за мисс Хендерсон.
– Да, ужасное происшествие, – согласилась Фрина. Ладонь, лежавшая на ее руке, была длинной, сильной и теплой, несмотря на то, что на улице снова пошел дождь со снегом. Фрина улыбнулась Линдсею и похлопала его по руке.
– Мисс Хендерсон в самом деле поправится? Она сильно пострадала?
– Ожоги не такие страшные, но доктора беспокоит ее печень. Вы тоже изучаете медицину?
– Господи, нет. Я лишь смиренный юрист. Должен продержаться еще год, понимаете, а то патер откажет мне в содержании. Я учусь уже пять лет, это шестой.
– Ах вот как? – проговорила Фрина, любуясь его безупречными шеей и плечами, которые выгодно оттеняли отблески огня.
– Просто я не могу усвоить контракты, а потом надо повторить доверенности, поскольку их я тоже не усвоил. Во всяком случае в следующем году я стану стажером. Меня больше всего интересуют уголовные преступления. Если патер раскошелится, я займусь адвокатурой и стану специализироваться на уголовном праве. Это будет замечательно! Поэтому я и попросил Аластера взять меня с собой. Хотел с вами познакомиться.
– Ну вот и познакомились, – сказала Фрина, откидываясь на спинку кожаного кресла, – что скажете?
– Ну, мисс Фишер, я слышал о ваших способностях разгадывать всякие загадки и решил, что вы старая дева со склонностью к расследованиям. Я и предположить не мог, что вы… что вы…
– Что я?
– Окажетесь такой красивой, – просто закончил Линдсей и поцеловал руку, лежавшую на подлокотнике кресла.
– Спасибо. Я рада, что вы решились прийти, хоть и считали меня старой девой. Это свидетельствует о вашей преданности делу. А что вы думаете о нашем маленьком убийстве?
– Она и в самом деле была гадкой старухой, – медленно произнес молодой человек. – Но все равно ужасно убить кого-то. Человека, я хотел сказать. Каким бы мерзким и никчемным он ни был, это все же живое существо; это страшная ответственность – взять такой грех на душу.
– Но таково большинство убийц, – заметила Фрина. – Они всегда уверены в своей правоте, и это дает им моральные силы возложить на себя такую ответственность. А иногда бывает и проще: этот человек стоит на моем пути, поэтому он недостоин жить. Я подобное частенько слыхала.
Юноша явно был смущен силой доводов Фрины, и она решила сменить тему. Не стоит безрассудно смущать молодых людей, на которых, возможно, имеешь виды.
А она их имела. Такой милый молодой человек, да к тому же выказывает странный интерес к преступлениям.
– Вы говорили о тренировках? – Фрина налила гостю по его просьбе слабый бренди с водой, он взял стакан и принялся энергично его взбалтывать.
– Гребля, мисс Фишер, на реке.
Фрина сдержалась и не съязвила насчет того, что она и не думала, будто грести можно на суше.
– Я в восьмерке, которая может войти в университетскую команду, мисс Фишер, но мы должны поддерживать форму, вот и тренируемся всю зиму. Хотите – приходите посмотреть. Наш тренер старина Эллис – просто зверь.
– А где вы тренируетесь?
– У пристани Мельбурнского университета, мисс. Могу вам показать, где это, мы там еще устраиваем замечательные вечеринки.
– Правда? – пробормотала Фрина рассеянно.
Она беспокоилась за Юнис и неожиданно для себя самой опрометчиво дала согласие прийти посмотреть тренировку на следующее утро. Нет, все же надо следить за тем, что говоришь, попеняла она себе, но было уже поздно.