Гринвуд Ли. Лорел

   Все эти дни Лорел тщетно старалась отогнать чувство отчаяния и пыталась переложить вину за случившееся на плечи Хена. Ведь до появления этого человека, свято верящего в силу оружия, Адам никогда не отвергал мать. Но вот в их тесный мирок вторгся Хен Рандольф и разрушил взаимопонимание между сыном и матерью. А теперь он снова исчез, оставив ее один на один с тяжелыми последствиями бесцеремонного вмешательства.
   – Мне нужна вода, – сказала Лорел, не дав Адаму открыть рот. – И еще нужны дрова.
   Мать заметила на лице сына удивление. Очевидно, он ожидал града вопросов и упреков и приготовился к достойному отпору. Но сердце матери подсказало, что вернуть Адама она сможет только терпением и любовью.
   – С кем ты сегодня играл? – поинтересовалась осторожно она.
   – С Джорди Мак-Гиннисом, – Адам взял ведро и направился к ручью.
   Лорел прикусила губу. Новость неприятно поразила ее. Джорди был сиротой: его отца убили, когда он покушался на чужую собственность. Насколько она знала, с именем мальчика всегда были связаны какие-нибудь происшествия. Не гнушался он и мелким воровством. Конечно, все понимали, что воровал он лишь затем, чтобы прокормиться. Но Лорел не хотела, чтобы Адам дружил с такими детьми. Впрочем, все остальные мальчики казались такими же неподходящими компаньонами: одни имели слишком много пороков, другим родители не разрешали общаться с Адамом.
   – А с кем тебе еще нравится играть? – спросила женщина, когда сын вернулся с водой.
   – С Дэнни Элджином. Но он дружит с Шорти Бейкером, а я его ненавижу.
   Сын владельца салуна и сын мясника!
   – А Джорди получил работу. И обещал платить и мне, если я помогу ему.
   – И кто же дал Джорди работу?
   – Шериф, – дерзко ответил Адам. Тело Лорел даже дернулось.
   – Хен Рандольф? – переспросила она.
   – Джорди следит за порядком в доме шерифа и убирает в конторе. А шериф не только платит ему, но еще позволяет спать в доме и есть вместе с ним.
   – Что за глупости ты говоришь?
   – Я не вру. У шерифа плохой аппетит. Хоуп все время жалуется, что он ничего не ест.
   – Я не об этом. Он действительно позволил Джорди жить в своем доме?
   – Шериф нравится Джорди. Джорди говорит, что мистер Рандольф – самый лучший в мире шериф. Джорди разбил Шорти нос до крови, потому что тот назвал шерифа трусом. И сказал, что он боится Блакторнов. А еще у Джорди с шерифом есть тайна. Но Джорди не рассказал, какая. Хоуп тоже не знает.
   – Не знает, – поправила Лорел. Но Адам уже не услышал – его и след простыл. Оставшись одна, Лорел почувствовала угрызения совести – очевидно, она ошибалась в отношении Хена. Одно дело – дать Джорди Мак-Гиннису работу и совершенно другое – пустить его в собственный дом. Теперь этот дьяволенок будет смотреть на Хена, как на божество.
   Нужно иметь особый талант, чтобы найти подход к детям. И таким талантом Хен Рандольф, несомненно, обладал. Секрет этого таланта, который покорил и сердце Адама, был прост до гениальности – искренний, идущий от чистого сердца интерес.
 
   Едва Хен бросил беглый взгляд на еду, которую Хоуп чинно расставляла на столе, как его охватило беспокойство.
   – Где ты это взяла? – требовательно спросил он.
   – В ресторане. Где же еще?
   – И кто это готовил?
   – Думаю, новый повар. А почему вы спрашиваете?
   Склонившись к тарелке, Джорди подозрительно посмотрел на пищу.
   – Выглядит как-то странно. – Затем осторожно лизнул кончиком языка соус. Глаза мальчика удивленно округлились. – Зато как вкусно!
   – Сам знаю, – пробурчал шериф, нервно схватил шляпу и бросился к двери.
   – Что с ним случилось? – недоумевала Хоуп. – Обычное мясо. Раньше оно ему нравилось.
   – Не обращай на него внимания, – сказал Джорди с полным ртом. – Как только он решит свои проблемы, то вернется и, попробовав, тоже придет в восторг.
   – Ну да. Если к тому времени останется что пробовать, – проворчала Хоуп, наблюдая как Джорди с молниеносной быстротой, почти не разжевывая, поглощает пищу.
   Хен быстро пересек улицу и торопливым шагом направился прямо к ресторану. Одного взгляда на еду хватило, чтобы безошибочно определить, кто именно готовит пищу. Толпа в ресторане показалась шерифу больше, чем обычно. Посетители сидели за столиками и поедали пищу с тем же аппетитом, что и Джорди.
   Хен сурово сдвинул брови.
   – Я слышал, у вас новый повар, – сказал Хен, когда в доме появилась миссис Уорти с тремя тарелками в руках.
   – Да, и он просто великолепен. Мы не можем нарадоваться на него, – заявила женщина. – Как только он приступил к работе, у нас нет отбоя от заказов.
   – А как он выглядит? Худощавый и высокий, как каланча, да?
   – Да, стройный и высокий, но очень симпатичный. И чем-то даже похож на вас.
   – Чтобы он вечно горел в аду! – рявкнул Хен и, не обращая внимания на изумленную миссис Уорти, как ураган ворвался в кухню.
   Самые наихудшие ожидания оправдались, едва он переступил порог: у плиты стоял Тайлер собственной персоной и мирно помешивал варево. Не глянув на перепуганного Гораса Уорти, , шериф шагнул к брату.
   – Какого дьявола ты здесь делаешь? Тайлер, не отрывая глаз от пищи, спокойно ответил:
   – Приятно видеть тебя снова, братец. Спасибо за теплое приветствие.
   – Оставь свой сарказм для кого-нибудь другого, – прорычал Хен. – Я хочу знать, что ты здесь делаешь?
   – Разве не видишь, готовлю, – отозвался Тайлер, наполняя одну тарелку за другой. – Мне предложили работу, и я принял предложение.
   – Мне только не хватало, чтобы ты совал нос в мои дела. Ты же сам не любишь, когда у тебя стоят за спиной.
   – А почему ты вдруг решил, что я приехал сюда из-за тебя?
   – Так этот человек ваш родной брат? – не веря своим глазам, спросил Горас Уорти.
   – К сожалению, да. Боюсь, вам придется поискать другого повара.
   – Но лучше него нам пока не найти, – возразила миссис Уорти, входя в кухню. – И мы оставим его, даже если придется платить вдвое больше.
   – Оплата меня вполне устраивает, – заверил ее Тайлер.
   – Как только ты покончишь с этой кастрюлей, ты немедленно покинешь город.
   – Кстати, на двери в кухню висит табличка. Там черным по белому написано, что посетителям вход в служебное помещение запрещен. Ты разве не заметил?
   Мистер и миссис Уорти растерянно переводили взгляд с одного брата на другого.
   – Откуда ты приехал? – спросил, наконец, Хен после минутного молчания.
   – Из Нью-Мексико. Я занимался исследованиями.
   – Да ты ничего не понимаешь в исследованиях. Ты умеешь только кормить шахтеров, – фыркнул Хен.
   – Ты тоже не очень-то квалифицированный шериф и умеешь только нажимать курок, – парировал Тайлер с невозмутимым видом. – Но, тем не менее, я не врывался к тебе в контору и не требовал убраться из города.
   – Зачем ты приехал? – продолжал настаивать на ответе Хен. – Только не говори, что ты в Нью-Мексико узнал совершенно случайно об этой работе.
   Тайлер оторвался от работы.
   – Я слышал, что люди по имени Блакторны начинают собираться со всех штатов.
   – Если уж ты начал собирать слухи, то…
   – Поговаривают, что они стекаются в Ту-бак. Похоже, они намерены избавиться от некоего шерифа и наказать город, который нанял его.
   Лица четы Уорти стали мертвенно-бледными.
   – Скажи еще, что ты мчался на всех парах, чтобы защитить меня.
   Лицо Тайлера оставалось по-прежнему бесстрастным и непроницаемым.
   – Я считаю, схватка должна быть справедливой. По меньшей мере, у Блакторнов репутация людей, предпочитающих стрелять в спину.
   – О себе я в состоянии позаботиться сам.
   – В таком случае, мне будет на что посмотреть.
   – Возвращайся обратно, – повторил Хен.
   – Мне и здесь неплохо, – возразил Тайлер. – К тому же господин и госпожа Уорти по достоинству оценили мое искусство.
   – Тогда я вышвырну тебя из города. Тайлер снова занялся варевом.
   – Для этого тебе потребуется не только шерифский значок.
   – Чтобы ни потребовалось, я заставлю тебя уехать.
   – Посмотрим. Время покажет.
   – Черт бы тебя побрал, Тайлер, – Хен повернулся к двери.
   – Я послал телеграмму Джорджу. Тайлер говорил тихим, спокойным голосом, но его слова, казалось, пронзили Хена электрическим током: он мгновенно замер на полушаге и медленно повернулся.
   – Зачем? – только и смог вымолвить он.
   – Он имеет право знать правду. Если с тобой что-нибудь случится, он никогда не простит мне молчания.
   Хен, извергая на ходу поток брани, пошел из кухни.
   – Вы действительно родные братья? – с недоверием переспросила миссис Уорти.
   – Да, но вынужден признаться, что ни одному из нас не удавалось ладить с Хеном, – пояснил Тайлер. – Он терпеть не может, когда кто-нибудь стоит над душой.
   – А это правда, что Блакторны собираются напасть на шерифа?
   – Думаю, да. Похоже, они не из тех, кто умеет прощать и забывать.
 
   Хен не пошел ни в контору, ни в конюшню. Улови Бримстон его настроение, он бы сбросил хозяина из седла и загрыз до смерти. Молодой человек неторопливо побрел в сторону оврага.
   Но по дороге пожалел о неудачном выборе: овраг напоминал о ручье, ручей в свою очередь о каньоне, а каньон наводил на размышления о Лорел.
   Вместо того чтобы думать о городе или о собственной безопасности, он продолжал размышлять о Лорел и об Адаме: если Блакторны действительно решатся напасть на город, то и Лорел, и Адаму грозит смертельная опасность. Блакторны непременно заявятся в каньон и заберут Адама. Но что самое ужасное, им придется убрать Лорел, так как она добровольно не расстанется с сыном. И будет защищать своего ребенка до конца.
   Хен не принимал угрозу, исходящую от Блак-торнов, всерьез – Дэмьен не производил впечатления смелого человека. Но и недооценивать противника не имел права. Не будь угроза реальной, Тайлер не появился бы в Сикамор Флате. И уж тем более не послал бы телеграмму Джорджу. Со дня на день теперь нужно было ждать приезда старшего брата.
   Молодой человек чертыхнулся вслух. Нужно срочно поговорить с Лорел. Она должна как можно быстрее покинуть каньон. Но как уговорить ее? Денег у нее не было, и она была слишком горда, чтобы принять от него помощь. Может, похитить Адама? Тогда Лорел обязательно последует за ним. Нет, только отчаяние может толкнуть на такой абсурдный шаг. Нет, он не мог причинить Лорел боль.
   Хен снова выругался. Все считали его убийцей – человеком, который легко решал любую проблему нажатием на курок. Но вот он оказался в ситуации, когда оружие бессильно. Что же делать?
 
   Пожар!
   Пожалуй, ни одно слово, кроме «индейцы!», не наводило такого ужаса на жителей Запада.
   – Горит конюшня, – в комнату Хена ворвался запыхавшийся Джорди и подскочил к окну. – Вспыхнула как спичка.
   Конюшня располагалась в другом конце города, но взвивающиеся в небо яркие языки пламени были видны даже из конторы шерифа. Доносилось сюда и испуганное ржание лошадей. Бримстон! Бримстон находился в конюшне! Своенравного жеребца обычно держали в стойле, не выпуская в загон с остальными лошадьми.
   – У них есть пожарная команда? – спрыгивая с кровати, спросил шериф. Он быстро натянул брюки, сунул ноги в ботинки и, застегивая на ходу рубашку, бросился к двери.
   – Вроде есть, – переводя дыхание, ответил Джорди. Мальчик старался не отставать от шерифа. – Но, думаю, ей не справиться с огнем.
   Дул легкий ветерок, шелестя листьями платанов. Клубы дыма, взмываясь в небо, затянули сизой дымкой и луну, и звезды.
   Конюшня представляла собой огромный квадрат огня. Люди казались темными, безликими тенями на фоне громадных языков пламени.
   Лошади в соседнем загоне, столпившись в дальнем углу, жалобно ржали. Изгородь выгнулась и скрипела, с трудом выдерживая тяжесть конских тел. Хен окинул беглым взглядом лошадей – Бримстона в загоне не было.
   На пожар сбежался, казалось, весь город. С ведрами в руках люди спешили к конюшне. В считанные минуты образовалась живая цепь до резервуара с водой, расположенного позади здания конюшни. Такая же цепочка протянулась и к колоцу за одним из салунов. Огонь перекинулся уже на кипы сена.
   Услышав пронзительное ржание, Хен повернулся и увидел Джесси Мак-Кафферти, ведущего пегого жеребца.
   – Где Бримстон? – закричал Хен. Вокруг оглушительный шум, треск горящих бревен дополнялся истошными криками людей.
   – Я не смог даже приблизиться к нему, – ответил Джесси. – Он чуть не убил меня.
   – Сколько лошадей осталось в конюшне?
   – Только ваша, да лошадь этого мальчишки из каньона.
   Лошадь Адама?! Но как Санди оказался в городской конюшне? Хен подбежал к резервуару и по пояс окунулся в воду. Затем бегом направился к конюшне.
   – Осторожно, берегитесь, – прокричал вслед шерифу Джесси. – Чердак уже охвачен пламенем.
   – Похоже, горит только крыша в передней части конюшни, – отозвался Хен.
   – Не только. Внутри уже падают бревна перекрытия. Когда я выходил…
   – Адам! – раздался вдруг женский голос.
   Джесси замолчал. Из темноты вырвалась фигурка ребенка, несущаяся прямым ходом к конюшне. Через несколько мгновений показался темный силуэт женщины. Лорел!
   Хен успел схватить женщину за руку и удержать.
   – Адам! – снова закричала Лорел.
   – Держи ее крепче, – приказал шериф Джесси. – Смотри, чтобы не убежала.
   Хен ринулся вслед за мальчиком в сарай. В лицо сразу же дохнуло жаром. К счастью, огонь еще не добрался до угла, где стояли две оставшиеся лошади. Животные обезумели от жары и страха. Молодой человек перехватил Адама перед самым стойлом. Опоздай он на секунду – и мальчик попал бы под копыта охваченного паникой жеребца.
   – Я должен спасти Санди! – закричал Адам, пытаясь вырваться из рук шерифа.
   – Сейчас ты не справишься с ним. Он слишком напуган и может причинить тебе вред. Я сам выведу Санди.
   Хен шагнул в стойло, схватил за уздечку испуганное животное и быстро закрыл глаза лошади мокрой рубашкой. Не видя огня, Санди прекратил ржать, когда шериф отвязывал поводья от перекладины.
   – Возьми хлыст и жди моей команды, – крикнул Хен Адаму. – Когда я подам сигнал – хлестни его.
   Хен вывел упирающегося жеребца из стойла и повернул к выходу:
   – Давай!
   Мальчик взмахнул хлыстом и ударил по крупу лошади. Санди стремительно понесся к выходу. Хен схватил Адама на руки и выбежал из конюшни.
   Лорел упала на колени, обвив руками сына, и разрыдалась.
   Хен поймал Санди, снял с головы лошади рубашку и направился обратно к конюшне.
   – Не ходите, это слишком опасно, – крикнул один из пробегавших мимо мужчин.
   – Но там остался Бримстон.
   В сарае стало еще жарче. Все вокруг – и стены, и потолок, и даже пол – было охвачено пламенем. В воздухе летали горящие кусочки сена, падающие с чердака. То там, то здесь с треском взрывались поленья, рассыпая по сторонам огненные искры. Дышать было почти невозможно. Хен завязал влажный носовой платок на лицо, прикрыв рот и нос.
   Бримстон обезумел от страха. Жеребец шарахался из стороны в сторону и бил копытами в заднюю стенку стойла. Хен подхватил свисающие поводья, но Брймстон отказался повиноваться: он уперся и не двигался с места.
   – Успокойся, дурачок, – спокойно произнес Хен. – Я хочу помочь тебе.
   Но жеребец, казалось, не узнавал хозяина, Наконец, молодому человеку удалось накинуть на глаза лошади рубашку. Он натянул поводья и повел животного из стойла. И в этот момент где-то над головой раздался оглушительный, похожий на выстрел треск. Бримстон замер.
   Огонь подбирался к выходу. Еще несколько секунд – и огненная стена перекроет путь к спасению. Недолго думая, Хен вскочил на спину Бримстона и провел ладонью по дрожащему крупу лошади. Затем резко вонзил шпоры в бока Бримстона и издал душераздирающий вопль, способный, казалось, мертвого поднять из могилы. Жеребец пулей вылетел из сарая.
   Через несколько мгновений крыша начала падать, обрушивая вниз каскад полыхающей соломы, которую жадно поглощали ненасытные языки пламени.
   Посреди двора, прижав к себе сына, стояла Лорел и не сводила глаз с конюшни. Хен успел заметить, как она с облегчением вздохнула, увидев его верхом на Бримстоне.
   Былой злости как не бывало. Один взгляд на Лорел, и сердце Хена сначала замерло, затем бешено заколотилось. Трепетная дрожь, охватившая его, не имела ничего общего ни с пожаром, ни с опасностью, угрожающей городу. Только Лорел подвластно было вызывать подобные ощущения. Кровь, казалось, забурлила в жилах, нервы натянулись как струны. Хен почувствовал необычный прилив энергии. Она думала о нем! Она беспокоилась за его жизнь! Хен готов был снова броситься в огонь.
   Шериф оставил Бримстона в загоне и торопливым шагом вернулся к конюшне.
   Лорел стояла на том же месте, все так же судорожно сжимая в руках сына. Тело женщины била нервная дрожь. Хен осторожно взял ее за плечи и подвел к скамейке под громадным платаном. Не выпуская сына из рук, женщина безвольно опустилась на скамью.
   – Как вы здесь оказались? – спросил Хен.
   – Я у-увидела из каньона зарево, – запинаясь, тихо ответила Лорел. – Я по-подумала, что смогу быть полезной. Но я не знала, что Са-Санди в конюшне, пока Адам не скрылся в огне. – Она вздрогнула и еще крепче прижала к себе сына. – Благодарю вас, вы…
   – Если бы не я, то кто-нибудь другой сделал бы то же самое.
   – Но это сделали вы, а не кто-то другой. И я никогда не забуду этого.
   Интересно, а теперь он заслужил, чтобы давать Адаму уроки верховой езды? Скорее всего, нет. Согласно одной из пуританских догм, для того чтобы очиститься от скверны, нужно сгореть дотла. Если это единственный выход, то ему никогда не заслужить прощения!
   – Вода кончилась! Больше нет воды! Резервуар опустел, колодец был вычерпан
   до дна. Живые цепочки протянулись к ближайшим колодцам, но чем длиннее они становились, тем медленнее передавались ведра с водой. Все жители города теперь думали лишь об одном: только бы огонь не перекинулся на соседние здания и не охватил весь город.
   К счастью, ближайшее строение находилось почти в сотне футов от конюшни. И хотя искры долетали до крыш домов, их быстро удавалось потушить. Люди молча наблюдали, как пламя дожирало помещение конюшни.
   – Как жаль, что река пересохла. Будь у нас больше воды, мы бы непременно спасли конюшню, – заметил шериф. «Слава богу, что голос не выдает волнения», – подумал он. Только сейчас Хен осознал, как сильно хотел видеть Лорел. Говорить с ней. И как боялся потерять ее из вида еще на две недели.
   – Почему ты привел лошадь в конюшню? – спросил шериф у Адама.
   Мальчик высвободился из рук матери, но не пытался убежать.
   – Никто не собирается наказывать тебя за это, – подбодрил Хен мальчугана. – Просто я хочу узнать, почему ты не оставил лошадь на лугу.
   – Мама сказала, что вы больше никогда не придете к нам.
   – Но это не объясняет, почему… Адам поднял глаза на шерифа.
   – Вы помогли Джорди. – Слова прозвучали как обвинение в предательстве.
   – Да, мы договорились так. Джорди работает на меня, а я за это учу его ездить верхом.
   – Я помогал Джорди. Вы можете и меня учить?
   Хен посмотрел на Лорел, но женщина не сводила глаз с сына. Знает ли она, чем занимается Адам в свободное время?
   – А мама разрешила тебе привести Санди в город? – продолжал Хен.
   Адам отрицательно покачал головой.
   – Ты спрашивал ее разрешения?
   Мальчик снова покачал головой.
   – Ты должен слушаться маму.
   – Но она ни за что бы не разрешила. Я знаю…
   – Поэтому ты и не спросил ее, да? Адам молча кивнул головой.
   Хен вспомнил себя в детстве. Они с Монти были непослушными сорванцами и никогда не считались с мнением матери. Гораздо позже, уже повзрослев, он осознал, какую боль причинял матери своим несносным поведением. Адам не должен повторять его ошибки.
   – Думаю, тебе следует извиниться и попросить у мамы прощения.
   – Но она сказала, что вы никогда больше не придете к нам. И что не хочет, чтобы я водился с вами. Почему она называет вас плохим? Вы же убиваете только плохих людей и помогаете хорошим. Как мой папа. Разве вы плохой?

Глава 11

   – Лучше спроси у мамы, – промолвил шериф. Раз Лорел сказала сыну, что Хен Рандольф плохой, пусть сама и объясняет, почему ошибалась. – У каждого свое мнение. Может, твоя мама не хочет, чтобы ты стал похожим на отца или на меня.
   Лорел, очевидно не понимала, какие опасности предостерегали человека в Аризоне, как когда-то и мать Хена недооценивала трудности в Техасе.
   – Но…
   – Если ты хочешь, чтобы я учил тебя ездить верхом, то веди себя как мужчина. Не бегай в город тайком от матери, а открыто посмотри ей в лицо и спроси разрешения.
   Как жаль, что время нельзя повернуть вспять. Если бы можно было вернуться в детство, он бы обязательно поступил так, как советовал сейчас Адаму. Пусть мать не поняла бы, не поверила бы, – она сама слепо верила мужу, верила даже тогда, когда в его словах не было ни капли здравого смысла. Но они с Монти даже не пытались убедить мать в своей правоте, о чем Хен впоследствии не один раз сожалел.
   – Я уже спрашивал.
   – Значит, нужно спросить еще раз. Твоя мама – живой человек и могла изменить свое мнение.
   Неужели Лорел еще не поняла, что мальчик становится мужчиной задолго до того, как у него начинает ломаться голос, и он начинает обращать внимание на девочек?
   – Можно шериф будет меня учить ездить верхом? – тихо спросил Адам, потупив взор.
   – Смотри матери в глаза, – потребовал Хен. – Только трусы опускают глаза при разговоре.
   – Я не трус, – вспыхнул мальчик и бросил сердитый взгляд на шерифа.
   – Я и не считаю тебя трусом. Просто ты не всегда правильно себя ведешь. Кто-то должен подсказать тебе и помочь.
   Неужели Лорел не замечает, как взрослеет сын? Неужели не понимает, как важно для Адама выглядеть мужчиной в глазах мужчины? Как бы сильно Адам ни любил мать, ее мнение никогда не будет решающим. И если Лорел не поймет это, то потеряет сына. Адам отвернется от нее, разбив сердце матери.
   – Можно, а, ма? – повторил мальчик.
   – Хорошо, я согласна, но только в том случае, если шериф согласится приходить в каньон, – ответила Лорел. – С сегодняшнего дня ты должен держать Санди только на лугу.
   – Но Джорди…
   – Возможно, когда мистер Уилсон отстроит конюшню заново, я и разрешу держать там лошадь. Но об этом поговорим потом.
   Все посмотрели на конюшню. Огонь начал ослабевать. Пламя уничтожило запасы сена и соломы, разрушило почти все здание – остались лишь толстые опорные бревна, кое-где обгоревшие.
   – Значит, вы теперь не имеете против меня ничего? – уточнил Хен, когда Адам побежал навстречу Джорди.
   – Что касается убийств, то я придерживаюсь того же мнения, что и раньше, – ответила Лорел. – Но совершенно очевидно, что я не все могу дать Адаму.
   Ее слова разбудили улегшийся было гнев.
   – К сожалению, уроки верховой езды не могут заменить Адаму заботу отца. Вам придется искать себе мужа и сыну отца.
   Лорел мгновенно вспыхнула как спичка. Хен пришел в замешательство – он не видел Лорел такой рассвирепевшей.
   – Я больше никогда не выйду замуж! – выпалила она. – Никогда! Конечно, Адам нуждается в мужской поддержке. И я благодарна вам за помощь. Но лично я проживу и без мужа.
   В голосе женщины прозвучали и гнев, и боль, и страх. Что же Карлин Блакторн сделал с ней? Видимо, не только лишил чести и не сдержал обещание жениться.
   Сможет ли какой-нибудь мужчина затронуть ее сердце? Подпустит ли она к себе когда-нибудь мужчину? Лорел добровольно похоронила себя в каньоне, отгородившись от всего мира сыном.
   Но если это защищало от насмешек и косых взглядов, то не спасало от страданий и душевных мук.
   Хену хотелось помочь женщине, но он не знал как.
   – Вас наняли, чтобы защищать город. Вот и выполняйте свои обязанности, – сухо добавила Лорел. – Я не нуждаюсь в ваших советах.
   – Извините, если обидел вас, – подчеркнуто вежливо произнес Хен. – А теперь мне пора идти. Надо помочь Чаку. Я заеду к вам через несколько дней.
   Нужно время подумать. Такая темпераментная и вспыльчивая женщина, как Лорел Блакторн, не должна жить одна. Пусть она отвергнет его, Хена, – не она первая – но она не может отвергать всех мужчин. Лорел явно что-то недоговаривает, и Хен твердо решил выяснить, что именно.
 
   – Совершенно очевидно, что городу не хватает воды, – заявил Скотт Элджин. – Если бы во время пожара усилился ветер, огонь быстро бы перекинулся на другие строения и все остались бы без крыши над головой. – Горожане собрались в салуне Элджина, чтобы обсудить, что делать в случае очередного пожара.
   – Но поблизости нет других источников воды, и до сезона дождей не будет, – заметил Чак Уилсон. – У меня самый большой резервуар в городе, и все же воды не хватило, чтобы потушить пожар.
   – Мы можем выкопать еще несколько колодцев.
   – Даже если мы окружим город кольцом из колодцев, все равно воды не хватит, если случится большой пожар, – возразил Билл Нортон.
   – Что касается меня, то я не собираюсь стоять в стороне и равнодушно наблюдать, как моя пекарня догорает дотла, – вмешалась Эстелла Рид. – Мы с Фрэнком что-нибудь предпримем.
   – Но что? – уточнил Элджин.
   – Пока не знаю, – признался Фрэнк Рид.
   – Вода есть в каньоне! – воскликнула вдруг Эстелла. – И много!