Страница:
Помятые гномы выкатились из разжавшихся колец и, кряхтя и постанывая, стали ощупывать свои помятые тела.
– Быстрее рубите их, я его долго не удержу, – из последних сил крикнул освободившимся товарищам рухнувший от чудовищного перерасхода сил коленями на лёд повелитель волков.
– Слыхали? – размазывая по бороде выступившую на губах кровь, зашипел на подчинённых Кагнерик. – Если мы тварь эту немедленно не уделаем, она очухается и добьёт нас. Братья, покажем нашему славному чародею, что-тоже кое-что можем!
Подавая пример, предводитель гномов первым, молодецки размахнувшись, обрушил острое лезвие топора на уже начинающее подёргиваться в бледнеющем белом тумане щупальце. И толстенная, как бревно, конечность оказалась разом наполовину перерублена. Из чудовищной раны хлынула неожиданно ярко-алая кровь. От боли щупальце забилось на льду, раньше времени выходя из-под парализующих чар. Но второй удар топора угодил точно в первоначальную зарубку и окончательно отчленил смертоносную конечность. Отсечённое гигантское щупальце в смертельной агонии яростно завертелось на льду, десяток раз стремительно сжалось и разжалось, но в конечном итоге, разумеется, упокоилось и затихло. Точно так же быстро и чётко разобрались со своими обидчицами двое мастеров топора Тверд Камнекол и Горн Гранитный Кулак. Арбалетчики же, в силу специфики своего оружия, не имели возможности быстро отчленить опасные конечности. Но они блестяще решили проблему по-своему, в упор расстреляв щупальца от выходящих из воды оснований до мечущихся по льду кончиков, засадив по тяжёлому стальному болту в жадную зубастую глотку каждой присоски. В итоге нашпигованные таким образом сталью щупальца затихли на залитом кровью льду даже раньше отсечённых топорами. Поначалу отчаянно бьющийся снизу гигантской головой о толстую корку льда спрут быстро ослаб от чудовищной потери крови и вскоре тихо издох. Гномы же, несмотря на хорошенько намятые им несколькими минутами ранее бока, упиваясь победой, позабыли о боли и усталости, вскинули над головой оружие и, оглашая окружающее редколесье восторженными воплями, пустились в безумный пляс вокруг растерзанного ими на кровавом люду исполина. Когда безумная эйфория утихла, Кагнерик направил Тверда и Горна за неподвижно распластавшимся на льду основным творцом их первой грандиозной победы Фулгаодом Серым Зверем. Сам же предводитель отряда вместе с двумя арбалетчиками наконец перешли со льда на берег и, взобравшись по крутому склону на самую его верхотуру, там стали поджидать остальных спутников. Подхваченный с двух сторон под руки мускулистыми мастерами топора повелитель волков вынырнул из глубокого забытья.
– Где мы? – кое-как промямлил ещё непослушным заплетающимся языком Фулгаод, озадаченно уставившись на серо-коричневую слякоть под ногами.
– Всё там же, – тут же отозвался Тверд Камнекол. – Ухватил? – спросил он уже своего напарника. – Тогда двинули. И троица гномов неспешно потащилась к берегу.
– Что?! Мы всё ещё на реке?! – неожиданно испуганно переспросил чародей, оглянулся и тут же стал активно помогать ногами аккуратно поддерживающим его с обеих сторон помощникам. – Скорее, братья, прочь отсюда! Прибавим шагу! – яростно зашептал он себе под нос.
– Спокойно, Серый, не нужно больше бояться, мы победили чудище подводное, – попытался успокоить чародея Горн Гранитный Кулак. – И твои чары, Фулгаод, нам здорово в этом помогли, – подхватил Тверд. – Если бы не наколдованный тобой туман…
– Скорее, говорю! – перебивая Камнекола уже не таясь закричал повелитель волков. – Бегом! Они вот-вот будут здесь!
Озадаченные гномы подчинились и, перехватив чародея так, чтобы он вовсе не касался ногами льда, перешли с размеренного шага на тяжёлый неуклюжий бег. Это неожиданное ускорение товарищей, разумеется, не осталось незамеченным наблюдающими за ними с обрывистого берега гномами.
– Ой, не нравится мне это, – процедил сквозь зубы стоящий по левую руку от предводителя Орт Узкий Глаз. – Как будто они от кого-то удирают.
– Но за ними же никто не гонится, – резонно возразил ему напарник Белун Твёрдый, стоящий, соответственно, справа от Быстрого Топора. – Спрута мы тоже до последнего момента не видели, – напомнил арбалетчикам Кагнерик, в очередной раз за утро извлекая из-за спины топор. – Ну чего рты раззявили, – рявкнул он на стрелков, – оружие к бою!
И вновь толстый прибрежный лёд лопнул, как яичная скорлупа. На сей раз вместо множества небольших прорубей вскрылся весь намороженный магией лёд на реке от берега до берега, и по тому, как он разом рассыпался в воде на мелкое ледяное крошево, стало очевидно, что здесь тоже не обошлось без магии. Окажись в этот момент гномы на льду, они мгновенно провалились бы под воду. Но подстёгиваемые чародеем носильщики успели буквально за мгновение до грандиозного ледокола последним отчаянным прыжком запрыгнуть на спасительный берег. Подхваченные течением мелкие льдинки неспешно заскользили по водной глади прочь, унося с собой тело погибшего спрута и труху обвалившегося моста. А возле самого берега из-под воды вынырнула грозная процессия из пятерых могучего сложения мужчин-воинов, сверху похожих на людей, а снизу на рыб, каждый примерно трёхметровой высоты, с длинными и толстыми копьями в руках, широкие листовые наконечники которых, с обоюдоострыми краями, позволяли одинаково удобно и колоть ими, и рубить. Даже с вершины крутого берега гномам не сразу удалось разглядеть за спинами могучих воинов их прекрасноликую спутницу, тоже получеловека-полурыбу. Дева была гораздо меньше ростом своих телохранителей, она была безоружной, с коротким магическим скипетром в правой руке. Вторым гигантским прыжком заскочившие на верх крутого берега беглецы остановились перевести дыхание, лишь оказавшись за спинами изготовившихся к бою товарищей. – Удрали-и-и! – взвизгнула крайне недовольная этим фактом дева-рыба со скипетром.
– Эй, мерфолки, чем мы вам насолили? – обратился к речным воителям Кагнерик. – Почему вы пытались нас убить?
– Мы мстим за пролитые слёзы своей госпожи, – глухо откликнулся один из исполинских воителей.
– Какие ещё слёзы?! Ни я, ни мои воины до сего дня не имели дела с представителями вашего народа, – заверил Быстрый Топор.
– Обидчик не ты, а твой господин, – пояснил другой рыбохвостый воитель.
– Отец, – озадаченно пробормотал Кагнерик. – Странно, почему же он никогда мне об этом не рассказывал.
– Нет, это не господин Фралер, – шепнул на ухо предводителю подобравшийся к нему сзади повелитель волков.
– Они имеют в виду нашего бога Вотана. Точнее, тот небезызвестный вам случай, когда он сразил в поединке эльфийского бога Галлеана. Богиня мерфолков Солониэль любила Галлеана больше жизни. Она пожертвовала собой ради воскресения любимого. В итоге несчастные мерфолки остались без своей Хранительницы.
– Ну а мы здесь при чём? – шёпотом спросил вконец запутавшийся Быстрый Топор.
– Мерфолки не могут бросить вызов нашему Вотану, которого считают косвенным виновником исчезновения своей Солониэль, – продолжил объяснять ему на ухо чародей. – Как ни сильны в бою их могучие воители-тритоны и как ни искусны в магии их прекрасные чаровницы-русалки, они лишь простые смертные, которым не по рангу мериться силой с Великим Хранителем. Поэтому мерфолки избрали объектом своей мести почитающих Вотана гномов. Как я и предполагал, эта западня с мостом была нацелена на любых гномов. И лишь досадная случайность, что именно нам не повезло угодить в неё.
– Ну не скажи, дружище Фулгаод, – покачал головой Кагнерик, – лично я нашу схватку с речным чудищем, наоборот, считаю большой удачей. Ты посмотри, как она нас всех в одночасье сплотила. Благодаря этой нешуточной встряске из отдельных личностей мы наконец по-настоящему превратились в крепко сбитый отряд.
– Ну если с этой стороны посмотреть, пожалуй, ты прав, – отозвался после непродолжительного раздумья Серый Зверь.
– Эй, гномы, хватит перешёптываться, как жалкие трусы, я, принцесса Оргаллиталлиш, бросаю вам вызов! – гордо подбоченившись, торжественно обратилась к затаившимся на берегу гномам прекрасноликая русалка. – Если дорожите своей честью, спускайтесь и примите бой!
– Чего будем делать, Фулгаод? – шёпотом обратился к своему советчику Кагнерик.
– Э-э нет, так дело не пойдёт, – отозвался повелитель волков. – Под твоим командованием гномы одержали первую победу. Отныне ты полновесный старший. Тебе и принимать ответственное решение.
– Увы, принцесса, вынужден вас разочаровать, – решительно отвернувшись от чародея, крикнул в ответ Кагнерик Быстрый Топор. – Нам довелось вырваться из вашей ловушки. Для этого пришлось насмерть схватиться с вашим стражем – огромным речным спрутом. Своей победой мы доказали, что не трусы. Сейчас мои гномы слишком утомлены предыдущим сражением, чтобы отправлять их в бой против ваших свежих тритонов. Исходя из вышесказанного, никакого урона нашей чести в теперешнем отступлении я не вижу.
– Что! Вы отказываетесь принять вызов?! – грозно нахмурила брови русалка.
– Отказываемся, – кивнул Кагнерик. – Мы и так тут чересчур задержались. А у нас важное дело. Посему прощайте, принцесса.
Он отвернулся от злосчастной реки и, сделав знак гномам следовать за собой, первым зашагал от неё прочь. В спину гномам ударил дружный возмущённый ропот тритонов, периодически заглушаемый истерическими взвизгиваниями русалки. Но удара в спину от доведённых до бешенства врагов, несмотря на все их многочисленные угрозы кровавой расправы за подобное вопиющее неуважение, гномы не опасались. Физически привязанные к воде мерфолки при всём своём желании попросту не имели возможности преследовать удаляющихся по суше врагов. Отдалившись от реки на некоторое расстояние, гномы сделали вынужденный привал, во время которого наложили компрессы и повязки на многочисленные ссадины и ушибы, полученные в недавней схватке с речным спрутом. Потом Кагнерик приказал всем час спать. И лишь по истечении этого непродолжительного отдыха отряд возобновил дальнейшее преследование четвёрки подозрительных наёмников. Снова потянулся бесконечно долгий размеренный бег, во время которого единственной заботой гномов было сохранить правильное, размеренное дыхание. А ещё через сутки, на четвёртый день бесконечной погони, отряд гномов добежал до широко известной далеко за пределами Империи знаменитой Соколинской ярмарки, где наконец смог впервые воочию увидеть четырёх своих будущих противников.
Глава 4. История претендента
– Быстрее рубите их, я его долго не удержу, – из последних сил крикнул освободившимся товарищам рухнувший от чудовищного перерасхода сил коленями на лёд повелитель волков.
– Слыхали? – размазывая по бороде выступившую на губах кровь, зашипел на подчинённых Кагнерик. – Если мы тварь эту немедленно не уделаем, она очухается и добьёт нас. Братья, покажем нашему славному чародею, что-тоже кое-что можем!
Подавая пример, предводитель гномов первым, молодецки размахнувшись, обрушил острое лезвие топора на уже начинающее подёргиваться в бледнеющем белом тумане щупальце. И толстенная, как бревно, конечность оказалась разом наполовину перерублена. Из чудовищной раны хлынула неожиданно ярко-алая кровь. От боли щупальце забилось на льду, раньше времени выходя из-под парализующих чар. Но второй удар топора угодил точно в первоначальную зарубку и окончательно отчленил смертоносную конечность. Отсечённое гигантское щупальце в смертельной агонии яростно завертелось на льду, десяток раз стремительно сжалось и разжалось, но в конечном итоге, разумеется, упокоилось и затихло. Точно так же быстро и чётко разобрались со своими обидчицами двое мастеров топора Тверд Камнекол и Горн Гранитный Кулак. Арбалетчики же, в силу специфики своего оружия, не имели возможности быстро отчленить опасные конечности. Но они блестяще решили проблему по-своему, в упор расстреляв щупальца от выходящих из воды оснований до мечущихся по льду кончиков, засадив по тяжёлому стальному болту в жадную зубастую глотку каждой присоски. В итоге нашпигованные таким образом сталью щупальца затихли на залитом кровью льду даже раньше отсечённых топорами. Поначалу отчаянно бьющийся снизу гигантской головой о толстую корку льда спрут быстро ослаб от чудовищной потери крови и вскоре тихо издох. Гномы же, несмотря на хорошенько намятые им несколькими минутами ранее бока, упиваясь победой, позабыли о боли и усталости, вскинули над головой оружие и, оглашая окружающее редколесье восторженными воплями, пустились в безумный пляс вокруг растерзанного ими на кровавом люду исполина. Когда безумная эйфория утихла, Кагнерик направил Тверда и Горна за неподвижно распластавшимся на льду основным творцом их первой грандиозной победы Фулгаодом Серым Зверем. Сам же предводитель отряда вместе с двумя арбалетчиками наконец перешли со льда на берег и, взобравшись по крутому склону на самую его верхотуру, там стали поджидать остальных спутников. Подхваченный с двух сторон под руки мускулистыми мастерами топора повелитель волков вынырнул из глубокого забытья.
– Где мы? – кое-как промямлил ещё непослушным заплетающимся языком Фулгаод, озадаченно уставившись на серо-коричневую слякоть под ногами.
– Всё там же, – тут же отозвался Тверд Камнекол. – Ухватил? – спросил он уже своего напарника. – Тогда двинули. И троица гномов неспешно потащилась к берегу.
– Что?! Мы всё ещё на реке?! – неожиданно испуганно переспросил чародей, оглянулся и тут же стал активно помогать ногами аккуратно поддерживающим его с обеих сторон помощникам. – Скорее, братья, прочь отсюда! Прибавим шагу! – яростно зашептал он себе под нос.
– Спокойно, Серый, не нужно больше бояться, мы победили чудище подводное, – попытался успокоить чародея Горн Гранитный Кулак. – И твои чары, Фулгаод, нам здорово в этом помогли, – подхватил Тверд. – Если бы не наколдованный тобой туман…
– Скорее, говорю! – перебивая Камнекола уже не таясь закричал повелитель волков. – Бегом! Они вот-вот будут здесь!
Озадаченные гномы подчинились и, перехватив чародея так, чтобы он вовсе не касался ногами льда, перешли с размеренного шага на тяжёлый неуклюжий бег. Это неожиданное ускорение товарищей, разумеется, не осталось незамеченным наблюдающими за ними с обрывистого берега гномами.
– Ой, не нравится мне это, – процедил сквозь зубы стоящий по левую руку от предводителя Орт Узкий Глаз. – Как будто они от кого-то удирают.
– Но за ними же никто не гонится, – резонно возразил ему напарник Белун Твёрдый, стоящий, соответственно, справа от Быстрого Топора. – Спрута мы тоже до последнего момента не видели, – напомнил арбалетчикам Кагнерик, в очередной раз за утро извлекая из-за спины топор. – Ну чего рты раззявили, – рявкнул он на стрелков, – оружие к бою!
И вновь толстый прибрежный лёд лопнул, как яичная скорлупа. На сей раз вместо множества небольших прорубей вскрылся весь намороженный магией лёд на реке от берега до берега, и по тому, как он разом рассыпался в воде на мелкое ледяное крошево, стало очевидно, что здесь тоже не обошлось без магии. Окажись в этот момент гномы на льду, они мгновенно провалились бы под воду. Но подстёгиваемые чародеем носильщики успели буквально за мгновение до грандиозного ледокола последним отчаянным прыжком запрыгнуть на спасительный берег. Подхваченные течением мелкие льдинки неспешно заскользили по водной глади прочь, унося с собой тело погибшего спрута и труху обвалившегося моста. А возле самого берега из-под воды вынырнула грозная процессия из пятерых могучего сложения мужчин-воинов, сверху похожих на людей, а снизу на рыб, каждый примерно трёхметровой высоты, с длинными и толстыми копьями в руках, широкие листовые наконечники которых, с обоюдоострыми краями, позволяли одинаково удобно и колоть ими, и рубить. Даже с вершины крутого берега гномам не сразу удалось разглядеть за спинами могучих воинов их прекрасноликую спутницу, тоже получеловека-полурыбу. Дева была гораздо меньше ростом своих телохранителей, она была безоружной, с коротким магическим скипетром в правой руке. Вторым гигантским прыжком заскочившие на верх крутого берега беглецы остановились перевести дыхание, лишь оказавшись за спинами изготовившихся к бою товарищей. – Удрали-и-и! – взвизгнула крайне недовольная этим фактом дева-рыба со скипетром.
– Эй, мерфолки, чем мы вам насолили? – обратился к речным воителям Кагнерик. – Почему вы пытались нас убить?
– Мы мстим за пролитые слёзы своей госпожи, – глухо откликнулся один из исполинских воителей.
– Какие ещё слёзы?! Ни я, ни мои воины до сего дня не имели дела с представителями вашего народа, – заверил Быстрый Топор.
– Обидчик не ты, а твой господин, – пояснил другой рыбохвостый воитель.
– Отец, – озадаченно пробормотал Кагнерик. – Странно, почему же он никогда мне об этом не рассказывал.
– Нет, это не господин Фралер, – шепнул на ухо предводителю подобравшийся к нему сзади повелитель волков.
– Они имеют в виду нашего бога Вотана. Точнее, тот небезызвестный вам случай, когда он сразил в поединке эльфийского бога Галлеана. Богиня мерфолков Солониэль любила Галлеана больше жизни. Она пожертвовала собой ради воскресения любимого. В итоге несчастные мерфолки остались без своей Хранительницы.
– Ну а мы здесь при чём? – шёпотом спросил вконец запутавшийся Быстрый Топор.
– Мерфолки не могут бросить вызов нашему Вотану, которого считают косвенным виновником исчезновения своей Солониэль, – продолжил объяснять ему на ухо чародей. – Как ни сильны в бою их могучие воители-тритоны и как ни искусны в магии их прекрасные чаровницы-русалки, они лишь простые смертные, которым не по рангу мериться силой с Великим Хранителем. Поэтому мерфолки избрали объектом своей мести почитающих Вотана гномов. Как я и предполагал, эта западня с мостом была нацелена на любых гномов. И лишь досадная случайность, что именно нам не повезло угодить в неё.
– Ну не скажи, дружище Фулгаод, – покачал головой Кагнерик, – лично я нашу схватку с речным чудищем, наоборот, считаю большой удачей. Ты посмотри, как она нас всех в одночасье сплотила. Благодаря этой нешуточной встряске из отдельных личностей мы наконец по-настоящему превратились в крепко сбитый отряд.
– Ну если с этой стороны посмотреть, пожалуй, ты прав, – отозвался после непродолжительного раздумья Серый Зверь.
– Эй, гномы, хватит перешёптываться, как жалкие трусы, я, принцесса Оргаллиталлиш, бросаю вам вызов! – гордо подбоченившись, торжественно обратилась к затаившимся на берегу гномам прекрасноликая русалка. – Если дорожите своей честью, спускайтесь и примите бой!
– Чего будем делать, Фулгаод? – шёпотом обратился к своему советчику Кагнерик.
– Э-э нет, так дело не пойдёт, – отозвался повелитель волков. – Под твоим командованием гномы одержали первую победу. Отныне ты полновесный старший. Тебе и принимать ответственное решение.
– Увы, принцесса, вынужден вас разочаровать, – решительно отвернувшись от чародея, крикнул в ответ Кагнерик Быстрый Топор. – Нам довелось вырваться из вашей ловушки. Для этого пришлось насмерть схватиться с вашим стражем – огромным речным спрутом. Своей победой мы доказали, что не трусы. Сейчас мои гномы слишком утомлены предыдущим сражением, чтобы отправлять их в бой против ваших свежих тритонов. Исходя из вышесказанного, никакого урона нашей чести в теперешнем отступлении я не вижу.
– Что! Вы отказываетесь принять вызов?! – грозно нахмурила брови русалка.
– Отказываемся, – кивнул Кагнерик. – Мы и так тут чересчур задержались. А у нас важное дело. Посему прощайте, принцесса.
Он отвернулся от злосчастной реки и, сделав знак гномам следовать за собой, первым зашагал от неё прочь. В спину гномам ударил дружный возмущённый ропот тритонов, периодически заглушаемый истерическими взвизгиваниями русалки. Но удара в спину от доведённых до бешенства врагов, несмотря на все их многочисленные угрозы кровавой расправы за подобное вопиющее неуважение, гномы не опасались. Физически привязанные к воде мерфолки при всём своём желании попросту не имели возможности преследовать удаляющихся по суше врагов. Отдалившись от реки на некоторое расстояние, гномы сделали вынужденный привал, во время которого наложили компрессы и повязки на многочисленные ссадины и ушибы, полученные в недавней схватке с речным спрутом. Потом Кагнерик приказал всем час спать. И лишь по истечении этого непродолжительного отдыха отряд возобновил дальнейшее преследование четвёрки подозрительных наёмников. Снова потянулся бесконечно долгий размеренный бег, во время которого единственной заботой гномов было сохранить правильное, размеренное дыхание. А ещё через сутки, на четвёртый день бесконечной погони, отряд гномов добежал до широко известной далеко за пределами Империи знаменитой Соколинской ярмарки, где наконец смог впервые воочию увидеть четырёх своих будущих противников.
Глава 4. История претендента
Ноги Атена уверенно порхали по стоптанной тысячами сапог деревянной фигурной брусчатке небольшого внутреннего дворика. Каждая выбоина, каждый выступ здесь были изучены им за год обучения наизусть. Молодой человек не боялся запнуться или оступиться и полностью окунался в магию смертоносного танца двух ослепительно белых клинков. Его противником, как вчера, как позавчера и как год назад, был всё тот же совершенно не изменившийся за двенадцать месяцев обучения седой наставник-паладин со странным именем Крез Жёлтый Журавль. И всё так же, как и год назад, против потрясающе быстрых выпадов старика было неимоверно сложно отыскать спасение. Хотя нет, не то, год назад против таких выпадов для лучшего клинка имперской гвардии Атена Гивдонского спасения попросту не существовало. Теперь же он отбивался. С трудом, с диким напряжением всех мышц и сухожилий, с выворачиванием рук, подворачиванием ног, чудовищными прогибами тела во всех мыслимых и немыслимых направлениях, но его двуручный меч мелькал почти так же быстро, как точно такая же смертоносная громадина в руках старика-паладина, сшибаясь, разлетаясь и снова яростно с ним сшибаясь по пять-шесть раз в секунду. Чтобы уцелеть в таком поединке, необходимы полнейшая сосредоточенность мысли и максимальное напряжение всех мышц тела. Малейшая потеря концентрации здесь ведёт к неминуемому пропуску смертельного выпада, который искусник-наставник, разумеется, не доведёт до конца. Лишь обозначит. И всё, поединок тут же прекратится, седовласый мастер просто развернётся и уйдёт, не удостоив жалкого неудачника даже взглядом. Молчаливое призрение наставника, наблюдаемое каждое утро Атеном в течение целого года, подстёгивало претендента куда лучше любых уговоров, заставляя потом весь день до глубокой ночи шлифовать свою далёкую от совершенства технику.
И всё это неистовое самоистязание лишь для того, чтобы следующим утром вновь принять брошенный наставником вызов и попытаться сотворить невозможное, но так отчаянно желаемое. Увы, печальная статистика предыдущих схваток равнодушно констатировала, что до сегодняшнего утра каждый их поединок заканчивался неизменным разочарованием претендента. Быть может, сегодня ему удастся дотерпеть, не сломаться и вопреки ненавистной традиции выстоять. Он уже бьётся с паладином очень долго, так надолго их поединки не затягивались ещё никогда. Быть может, ему повезёт?.. Простому нетренированному глазу эту дикую пляску огромных полутораметровых клинков было не углядеть. Не искушённому в технике предельного ускорения воину со стороны показалось бы, что противники, будто пара ополоумевших танцоров, скрестив отчего-то непрерывно вибрирующие тяжёлые мечи, носятся по дворовой площадке взад-вперёд, идеально точно, словно в зеркальном отображении, синхронно повторяя друг за другом разнообразные изящные па, удивительной гибкости, прыгучести и стремительности которых позавидовали бы лучшие танцовщики имперского балета. Но обычному заурядному воину сюда, в легендарный Серебряный Храм Паладинов, путь заказан. Здесь посторонних никогда не было и быть не могло. Здешние обитатели все как один являются лучшими клинками Империи, первейшими знатоками всех тонкостей исполнения разнообразных приёмов фехтования, легендарными паладинами, грозная слава о которых разнеслась далеко за пределы Великой Империи. Полностью сосредоточенный на бое претендент не видел, как у окаймляющих дворик высоких каменных стен внутренних построек Серебряного Храма начинали собираться зрители, облачённые в позолоченную, узорчатую броню, испещрённую древними колдовскими рунами, и в длинные, до пят, золотистые плащи. Это сходились привлечённые звуками неожиданно затянувшейся схватки остальные шестеро храмовых паладинов, каждый из которых тоже внёс свой посильный вклад в обучение Атена и теперь не без гордости наблюдал за результатами своего труда. Но наставником у претендента мог быть лишь один паладин, и только он имел право проверять его боем. Остальные храмовые паладины для Атена были и оставались лишь сторонними мастерами-инструкторами. Мастер Стерн Белая Сова обучал Атена специфике ведения боя против умело отбивающегося молниями и огнешарами чародея. Мастер Крог Синий Вепрь давал уроки выживания и техники боя в условиях применения противником разного рода стихийных чар: ураганного ветра, разрушительного землетрясения, сплошной стены ливня или вулканического извержения. Мастер Грапус Чёрный Орел обучал тонкостям боя против превосходящего силой и ростом противника, располагающего более длинным и тяжелым оружием. Мастер Фижин Серый Олень тренировал Атена правильно отклоняться и отбиваться от выпущенных противником стрел. Мастер Рагуст Белый Медведь специализировался на обучении правильного ведения боя против неумелого, но многочисленного противника. Правильность исполнения наносимого при этом ограниченного набора точных и выверенных до миллиметра ударов позволяла существенно экономить далеко не безграничные силы и держаться достаточно долго против наседающей толпы до прихода помощи. Мастер Труст Бурый Сокол обучал Атена технике безоружного ведения боя против вооружённых врагов. Это умение было необходимо, если в бою, в силу каких-то непредсказуемых обстоятельств, паладин лишался своего верного меча. Собравшиеся вместе в храмовом дворе мастера-паладины о чём-то едва слышно друг с другом переговаривались, не отрывая жадных взоров от поединка претендента с их седьмым коллегой – мастером Крезом Жёлтым Журавлём, в обязанности которого как непосредственного наставника вменялось обучение претендента безупречному владению грозным оружием всех без исключения паладинов – большим двуручным мечом. Вдруг посреди жаркого боя случилось доселе небывалое – вместо очередной атаки наставник отступил на несколько шагов назад и вознёс меч над головой в торжественном салюте. С разных сторон дворика в адрес Атена раздались одобрительные возгласы сторонних наблюдателей, сопровождаемые хлопками аплодисментов. До потрясённого претендента не сразу дошёл смысл произошедшего. Лишь когда наставник впервые за почти что год укоризненного молчания обратился к своему ученику, Атен понял, что в это утро ему наконец удалось невозможное.
– Поздравляю, достойный сэр Атен, – объявил, глядя ему прямо в глаза, седой паладин Крез Жёлтый Журавль совсем не старческим, сильным и уверенным голосом. – Я не смог одолеть тебя в этот раз, посему объявляю во всеуслышание, что твоя безупречная защита уже вполне достойна высокого звания паладина. Но прошу, прими к сведению, мой славный ученик, что с одной лишь идеальной защитой противника не одолеть. Рекомендую последние дни до итогового испытания посвятить отработке приёмов нападения. Удиви меня на испытании, претендент, иначе, при всём моём к тебе расположении, не видать тебе золотого плаща паладина как своих ушей. Седой паладин поклонился своему ученику и первым покинул истоптанную брусчатку. Сразу же следом за ним разошлись и остальные мастера-инструкторы. Атен остался один посреди опустевшего двора, смакуя долгожданную похвалу наставника. Повод для гордости у молодого претендента был более чем весомый. Шутка ли, самый старый и авторитетный храмовый паладин Крез Жёлтый Журавль сегодня во всеуслышание объявил его равным себе мечником, другие храмовые паладины аплодировали их бою – после такого признания пелена страха и неуверенности, сковывавшая претендента целый год, растаяла, как снег по весне. Теперь Атен не сомневался, что достойно выдержит итоговое испытание. Четырёх дней, что до него остались, вполне достаточно, чтобы поработать над отстающей от защиты атакой и на испытании ошеломить наставника серией стремительных выпадов. А пока в голову счастливого Атена стремительным вихрем ворвались воспоминания о том, как долго и трудно он шёл к этой ставшей совсем близкой цели.
Предводители зомби, следует отдать им должное, быстро разобрались в ситуации, поняли, что их свирепые, но глупые воины раскрылись раньше времени, атаковав не тех людей. Обнаружив промашку, они заставили зомби бросить уже смирившихся с ужасной смертью купеческих охранников и направили их вдогонку за удирающей принцессой. Одновременно, отрезая пути бегства принцессе, с разных направлений ей навстречу устремилось ещё с добрый десяток многочисленных отрядов зомби, перекрывавших все остальные окрестные дороги на случай внезапной смены маршрута ценного отряда. К счастью для обложенной со всех сторон Фельи, замок барона Вердока фон Отка оказался буквально под боком. Гвардейцы едва-едва успели завезти карету принцессы под защиту его неприступных стен, и замок со всех сторон обступили сошедшиеся отовсюду отряды зомби. Подсчитав примерное количество сбежавшейся нежити, засевшие в замке люди пришли в ужас – смердящих и когтистых оживлённых злобной некромантией мертвецов на огромном пустыре перед замком столпилось более трёх тысяч. Разогнать такую огромную орду зомби силами одного лишь замкового гарнизона из сотни сквайров и сотни лучников не представлялось ни малейшей возможности. Ни зомби, ни их командиры, прекрасно осознавая своё подавляющее численное преимущество, не стали тратить время на переговоры, а с ходу атаковали людскую твердыню. Но оказалось, с наскока покорить толстые десятиметровые каменные стены замка ой как непросто – даже небольшой, но прекрасно обученный гарнизон с недосягаемой верхотуры стен мог сколь угодно долго отбивать не отличающиеся разнообразием тупые навалы зомби. Тогда-то и проявили своё присутствие до сей поры державшиеся в тени тёмные маги нежити. Их зелёный огонь легко преуспел там, где оказалась бессильна тупая ярость. Вся надежда запертых в осаждённом замке людей теперь была связана с удачным прорывом одного-единственного рыцаря – сэра Атена Гивдонского, в арсенале которого очень кстати оказался добытый в бою с бандой гоблинов шлем-невидимка.
Каким образом чудесная вещица попала в руки зелёнокожих разбойников, оставалось лишь догадываться, убиенные Атеном гоблины навсегда унесли эту тайну с собой в могилу. Но теперь, в осаждённом беспощадными зомби замке, волшебный шлём вкупе с зачарованным доспехом давали Атену шанс выбраться из ловушки самому и постараться привести помощь для оставшихся в осаде товарищей. После бог весть какого по счёту отражения очередного отчаянного приступа не ведающих страха зомби под прикрытием шлема невидимости рыцарь спустился по сброшенной со стены верёвке на землю и сразу же утонул в гибельном для всего живого зелёном огне.
И всё это неистовое самоистязание лишь для того, чтобы следующим утром вновь принять брошенный наставником вызов и попытаться сотворить невозможное, но так отчаянно желаемое. Увы, печальная статистика предыдущих схваток равнодушно констатировала, что до сегодняшнего утра каждый их поединок заканчивался неизменным разочарованием претендента. Быть может, сегодня ему удастся дотерпеть, не сломаться и вопреки ненавистной традиции выстоять. Он уже бьётся с паладином очень долго, так надолго их поединки не затягивались ещё никогда. Быть может, ему повезёт?.. Простому нетренированному глазу эту дикую пляску огромных полутораметровых клинков было не углядеть. Не искушённому в технике предельного ускорения воину со стороны показалось бы, что противники, будто пара ополоумевших танцоров, скрестив отчего-то непрерывно вибрирующие тяжёлые мечи, носятся по дворовой площадке взад-вперёд, идеально точно, словно в зеркальном отображении, синхронно повторяя друг за другом разнообразные изящные па, удивительной гибкости, прыгучести и стремительности которых позавидовали бы лучшие танцовщики имперского балета. Но обычному заурядному воину сюда, в легендарный Серебряный Храм Паладинов, путь заказан. Здесь посторонних никогда не было и быть не могло. Здешние обитатели все как один являются лучшими клинками Империи, первейшими знатоками всех тонкостей исполнения разнообразных приёмов фехтования, легендарными паладинами, грозная слава о которых разнеслась далеко за пределы Великой Империи. Полностью сосредоточенный на бое претендент не видел, как у окаймляющих дворик высоких каменных стен внутренних построек Серебряного Храма начинали собираться зрители, облачённые в позолоченную, узорчатую броню, испещрённую древними колдовскими рунами, и в длинные, до пят, золотистые плащи. Это сходились привлечённые звуками неожиданно затянувшейся схватки остальные шестеро храмовых паладинов, каждый из которых тоже внёс свой посильный вклад в обучение Атена и теперь не без гордости наблюдал за результатами своего труда. Но наставником у претендента мог быть лишь один паладин, и только он имел право проверять его боем. Остальные храмовые паладины для Атена были и оставались лишь сторонними мастерами-инструкторами. Мастер Стерн Белая Сова обучал Атена специфике ведения боя против умело отбивающегося молниями и огнешарами чародея. Мастер Крог Синий Вепрь давал уроки выживания и техники боя в условиях применения противником разного рода стихийных чар: ураганного ветра, разрушительного землетрясения, сплошной стены ливня или вулканического извержения. Мастер Грапус Чёрный Орел обучал тонкостям боя против превосходящего силой и ростом противника, располагающего более длинным и тяжелым оружием. Мастер Фижин Серый Олень тренировал Атена правильно отклоняться и отбиваться от выпущенных противником стрел. Мастер Рагуст Белый Медведь специализировался на обучении правильного ведения боя против неумелого, но многочисленного противника. Правильность исполнения наносимого при этом ограниченного набора точных и выверенных до миллиметра ударов позволяла существенно экономить далеко не безграничные силы и держаться достаточно долго против наседающей толпы до прихода помощи. Мастер Труст Бурый Сокол обучал Атена технике безоружного ведения боя против вооружённых врагов. Это умение было необходимо, если в бою, в силу каких-то непредсказуемых обстоятельств, паладин лишался своего верного меча. Собравшиеся вместе в храмовом дворе мастера-паладины о чём-то едва слышно друг с другом переговаривались, не отрывая жадных взоров от поединка претендента с их седьмым коллегой – мастером Крезом Жёлтым Журавлём, в обязанности которого как непосредственного наставника вменялось обучение претендента безупречному владению грозным оружием всех без исключения паладинов – большим двуручным мечом. Вдруг посреди жаркого боя случилось доселе небывалое – вместо очередной атаки наставник отступил на несколько шагов назад и вознёс меч над головой в торжественном салюте. С разных сторон дворика в адрес Атена раздались одобрительные возгласы сторонних наблюдателей, сопровождаемые хлопками аплодисментов. До потрясённого претендента не сразу дошёл смысл произошедшего. Лишь когда наставник впервые за почти что год укоризненного молчания обратился к своему ученику, Атен понял, что в это утро ему наконец удалось невозможное.
– Поздравляю, достойный сэр Атен, – объявил, глядя ему прямо в глаза, седой паладин Крез Жёлтый Журавль совсем не старческим, сильным и уверенным голосом. – Я не смог одолеть тебя в этот раз, посему объявляю во всеуслышание, что твоя безупречная защита уже вполне достойна высокого звания паладина. Но прошу, прими к сведению, мой славный ученик, что с одной лишь идеальной защитой противника не одолеть. Рекомендую последние дни до итогового испытания посвятить отработке приёмов нападения. Удиви меня на испытании, претендент, иначе, при всём моём к тебе расположении, не видать тебе золотого плаща паладина как своих ушей. Седой паладин поклонился своему ученику и первым покинул истоптанную брусчатку. Сразу же следом за ним разошлись и остальные мастера-инструкторы. Атен остался один посреди опустевшего двора, смакуя долгожданную похвалу наставника. Повод для гордости у молодого претендента был более чем весомый. Шутка ли, самый старый и авторитетный храмовый паладин Крез Жёлтый Журавль сегодня во всеуслышание объявил его равным себе мечником, другие храмовые паладины аплодировали их бою – после такого признания пелена страха и неуверенности, сковывавшая претендента целый год, растаяла, как снег по весне. Теперь Атен не сомневался, что достойно выдержит итоговое испытание. Четырёх дней, что до него остались, вполне достаточно, чтобы поработать над отстающей от защиты атакой и на испытании ошеломить наставника серией стремительных выпадов. А пока в голову счастливого Атена стремительным вихрем ворвались воспоминания о том, как долго и трудно он шёл к этой ставшей совсем близкой цели.
* * *
Жуткие архиличи – искусные маги нежити – превратили большую часть открытого пространства перед осаждённым ордой нежити неприступным замком славного барона Вердока фон Отка в сплошное зловещее зелёное огненное марево. Это непривычное глазу изумрудное пламя, огромным удавом стиснувшее высокие каменные стены замка, будучи совершенно безопасным для зомби, любое живое, теплокровное существо в мановение ока превращало в горстку пепла. Укрывающиеся в замке чародеи барона из последних сил противостояли яростной атаке неутомимых архиличей, подобранными контр-заклинаниями им удалось остановить зелёный огонь у основания высоких замковых стен. Но все внешние источники магической энергии теперь для них были надёжно перекрыты магами нежити, запасов же резервного замкового накопителя маны, по подсчётам чародеев, должно было хватить им от силы ещё на три часа поддержания спасительного контр-заклинания. Если же за означенные три часа к осаждённым людям не прибудет помощь, защитники замка – обречёны. Предугадать дальнейшее развитие событий при исполнении этого худшего из сценариев было не трудно. Лишённое подпитки маной контр-заклинание быстро рассеется, и ничем не сдерживаемое изумрудное пламя ринется на приступ. Тогда через считанные минуты все до сих пор сдерживавшие орду зомби сквайры и лучники гарнизона вместе с укрывшимися в подвалах замка крестьянскими семьями из ближайших деревень, проще говоря, все живые в замке поголовно обратятся в пепел. Горстка гвардейцев-рыцарей в зачарованных доспехах вместе с охраняемой ими принцессой Фельей и ещё, быть может, высокородный барон с семьёй хоть и уцелеют в ужасном огне, но серьёзного отпора бросившейся на штурм опустевших стен орде зомби дать уже не сможет. Принцесса окажется в руках коварной нежити, повторяя судьбу злосчастного принца Утера, – какими бедами для Империи в дальнейшем это могло обернуться, подумать даже было страшно. План Императора Эмри Абриссельского послать с дочерью Фельей лишь малочисленную охрану из пятерых избранных гвардейцев-рыцарей, дабы не привлекать к её тайному переезду в столицу постороннее внимание, в итоге обернулся для принцессы смертельной западней. Имелось лишь одно логичное объяснение случившемуся – среди ближайшего окружения Императора завелся предатель, который упредил нежить о предстоящем тайном переезде Фельи и даже перечислил заклятым врагам рода людского провинции, через которые гвардейцам было рекомендовано везти в столицу принцессу. Лишь чудом крохотный отряд принцессы избежал расставленной на пути его следования и искусно замаскированной ловушки. Многочисленная толпа зомби выскочила из подземных укрытий чуть раньше времени, по ошибке приняв за Фелью с гвардейцами обычного богатея-купца в золочёной карете с небольшим отрядом телохранителей, на свою беду направившегося по своим делам тем же маршрутом, что и отряд принцессы. Заслышав впереди пронзительное ржание обезумевших от ужаса лошадей и отчаянные крики до смерти перепуганных людей, сопровождающиеся злобным шипением десятков голодных зомби, через считанные мгновения сменившиеся звуками яростного боя, опытные гвардейцы живо смекнули, что к чему, и, развернув почтовую карету с принцессой, велели кучеру гнать к ближайшему замку.Предводители зомби, следует отдать им должное, быстро разобрались в ситуации, поняли, что их свирепые, но глупые воины раскрылись раньше времени, атаковав не тех людей. Обнаружив промашку, они заставили зомби бросить уже смирившихся с ужасной смертью купеческих охранников и направили их вдогонку за удирающей принцессой. Одновременно, отрезая пути бегства принцессе, с разных направлений ей навстречу устремилось ещё с добрый десяток многочисленных отрядов зомби, перекрывавших все остальные окрестные дороги на случай внезапной смены маршрута ценного отряда. К счастью для обложенной со всех сторон Фельи, замок барона Вердока фон Отка оказался буквально под боком. Гвардейцы едва-едва успели завезти карету принцессы под защиту его неприступных стен, и замок со всех сторон обступили сошедшиеся отовсюду отряды зомби. Подсчитав примерное количество сбежавшейся нежити, засевшие в замке люди пришли в ужас – смердящих и когтистых оживлённых злобной некромантией мертвецов на огромном пустыре перед замком столпилось более трёх тысяч. Разогнать такую огромную орду зомби силами одного лишь замкового гарнизона из сотни сквайров и сотни лучников не представлялось ни малейшей возможности. Ни зомби, ни их командиры, прекрасно осознавая своё подавляющее численное преимущество, не стали тратить время на переговоры, а с ходу атаковали людскую твердыню. Но оказалось, с наскока покорить толстые десятиметровые каменные стены замка ой как непросто – даже небольшой, но прекрасно обученный гарнизон с недосягаемой верхотуры стен мог сколь угодно долго отбивать не отличающиеся разнообразием тупые навалы зомби. Тогда-то и проявили своё присутствие до сей поры державшиеся в тени тёмные маги нежити. Их зелёный огонь легко преуспел там, где оказалась бессильна тупая ярость. Вся надежда запертых в осаждённом замке людей теперь была связана с удачным прорывом одного-единственного рыцаря – сэра Атена Гивдонского, в арсенале которого очень кстати оказался добытый в бою с бандой гоблинов шлем-невидимка.
Каким образом чудесная вещица попала в руки зелёнокожих разбойников, оставалось лишь догадываться, убиенные Атеном гоблины навсегда унесли эту тайну с собой в могилу. Но теперь, в осаждённом беспощадными зомби замке, волшебный шлём вкупе с зачарованным доспехом давали Атену шанс выбраться из ловушки самому и постараться привести помощь для оставшихся в осаде товарищей. После бог весть какого по счёту отражения очередного отчаянного приступа не ведающих страха зомби под прикрытием шлема невидимости рыцарь спустился по сброшенной со стены верёвке на землю и сразу же утонул в гибельном для всего живого зелёном огне.